Я открыл что китай и испания одна страна
Год 2000 апреля 43 числа.
Между днем и ночью.
Ходил инкогнито по Невскому проспекту. Проезжал государь император. Весь город снял шапки, и я также; однако же не подал никакого вида, что я испанский король. Я почел неприличным открыться тут же при всех; потому, что прежде всего нужно представиться ко двору. Меня останавливало только то, что я до сих пор не имею королевского костюма. Хотя бы какую-нибудь достать мантию. Я хотел было заказать портному, но это совершенные ослы, притом же они совсем небрегут своею работою, ударились в аферу и большею частию мостят камни на улице. Я решился сделать мантию из нового вицмундира, который надевал всего только два раза. Но чтобы эти мерзавцы не могли испортить, то я сам решился шить, заперши дверь, чтобы никто не видал. Я изрезал ножницами его весь, потому что покрой должен быть совершенно другой.
Числа не помню. Месяца тоже не было.
Было черт знает что такое.
Мантия совершенно готова и сшита. Мавра вскрикнула, когда я надел ее. Однако же я еще не решаюсь представляться ко двору. До сих пор нет депутации из Испании. Без депутатов неприлично. Никакого не будет веса моему достоинству. Я ожидаю их с часа на час.
Удивляет меня чрезвычайно медленность депутатов. Какие бы причины могли их остановить. Неужели Франция? Да, это самая неблагоприятствующая держава. Ходил справляться на почту, не прибыли ли испанские депутаты. Но почтмейстер чрезвычайно глуп, ничего не знает: нет, говорит, здесь нет никаких испанских депутатов, а письма если угодно написать, то мы примем по установленному курсу. Черт возьми! что письмо? Письмо вздор. Письма пишут аптекари.
Мадрид. Февуарий тридцатый.
Я открыл что китай и испания одна страна
Николай Васильевич Гоголь
Сегодняшнего дня случилось необыкновенное приключение. Я встал поутру довольно поздно, и когда Мавра принесла мне вычищенные сапоги, я спросил, который час. Услышавши, что уже давно било десять, я поспешил поскорее одеться. Признаюсь, я бы совсем не пошел в департамент, зная заранее, какую кислую мину сделает наш начальник отделения. Он уже давно мне говорит: «Что это у тебя, братец, в голове всегда ералаш такой? Ты иной раз метаешься как угорелый, дело подчас так спутаешь, что сам сатана не разберет, в титуле поставишь маленькую букву, не выставишь ни числа, ни номера». Проклятая цапля! он, верно, завидует, что я сижу в директорском кабинете и очиниваю перья для его превосходительства. Словом, я не пошел бы в департамент, если бы не надежда видеться с казначеем и авось-либо выпросить у этого жида хоть сколько-нибудь из жалованья вперед. Вот еще создание! Чтобы он выдал когда-нибудь вперед за месяц деньги – господи боже мой, да скорее Страшный суд придет. Проси, хоть тресни, хоть будь в разнужде, – не выдаст, седой черт. А на квартире собственная кухарка бьет его по щекам. Это всему свету известно. Я не понимаю выгод служить в департаменте. Никаких совершенно ресурсов. Вот в губернском правлении, гражданских и казенных палатах совсем другое дело: там, смотришь, иной прижался в самом уголку и пописывает. Фрачишка на нем гадкий, рожа такая, что плюнуть хочется, а посмотри ты, какую он дачу нанимает! Фарфоровой вызолоченной чашки и не неси к нему: «Это», говорит, «докторский подарок»; а ему давай пару рысаков, или дрожки, или бобер рублей в триста. С виду такой тихенький, говорит так деликатно: «Одолжите ножичка починить перышко», – а там обчистит так, что только одну рубашку оставит на просителе. Правда, у нас зато служба благородная, чистота во всем такая, какой вовеки не видеть губернскому правлению: столы из красного дерева, и все начальники на вы. Да, признаюсь, если бы не благородство службы, я бы давно оставил департамент.
Я надел старую шинель и взял зонтик, потому что шел проливной дождик. На улицах не было никого; одни только бабы, накрывшись полами платья, да русские купцы под зонтиками, да курьеры попадались мне на глаза. Из благородных только наш брат чиновник попался мне. Я увидел его на перекрестке. Я, как увидел его, тотчас сказал себе: «Эге! нет, голубчик, ты не в департамент идешь, ты спешишь вон за тою, что бежит впереди, и глядишь на ее ножки». Что это за бестия наш брат чиновник! Ей-богу, не уступит никакому офицеру: пройди какая-нибудь в шляпке, непременно зацепит. Когда я думал это, увидел подъехавшую карету к магазину, мимо которого я проходил. Я сейчас узнал ее: это была карета нашего директора. «Но ему незачем в магазин, – я подумал, – верно, это его дочка». Я прижался к стенке. Лакей отворил дверцы, и она выпорхнула из кареты, как птичка. Как взглянула она направо и налево, как мелькнула своими бровями и глазами… Господи, боже мой! пропал я, пропал совсем. И зачем ей выезжать в такую дождевую пору. Утверждай теперь, что у женщин не велика страсть до всех этих тряпок. Она не узнала меня, да и я сам нарочно старался закутаться как можно более, потому что на мне была шинель очень запачканная и притом старого фасона. Теперь плащи носят с длинными воротниками, а на мне были коротенькие, один на другом; да и сукно совсем не дегатированное. Собачонка ее, не успевши вскочить в дверь магазина, осталась на улице. Я знаю эту собачонку. Ее зовут Меджи. Не успел я пробыть минуту, как вдруг слышу тоненький голосок: «Здравствуй, Меджи!» Вот тебе на! кто это говорит? Я обсмотрелся и увидел под зонтиком шедших двух дам: одну старушку, другую молоденькую; но они уже прошли, а возле меня опять раздалось: «Грех тебе, Меджи!» Что за черт! я увидел, что Меджи обнюхивалась с собачонкою, шедшею за дамами. «Эге!» сказал я сам себе: «да полно, не пьян ли я? Только это, кажется, со мною редко случается». – «Нет, Фидель, ты напрасно думаешь», – я видел сам, что произнесла Меджи: «я была, ав! ав! я была, ав, ав, ав! очень больна». Ах ты ж, собачонка! Признаюсь, я очень удивился, услышав ее говорящею по-человечески. Но после, когда я сообразил все это хорошенько, то тогда же перестал удивляться. Действительно, на свете уже случилось множество подобных примеров. Говорят, в Англии выплыла рыба, которая сказала два слова на таком странном языке, что ученые уже три года стараются определить и еще до сих пор ничего не открыли. Я читал тоже в газетах о двух коровах, которые пришли в лавку и спросили себе фунт чаю. Но, признаюсь, я гораздо более удивился, когда Меджи сказала: «Я писала к тебе, Фидель; верно, Полкан не принес письма моего!» Да чтоб я не получил жалованъя! Я еще в жизни не слыхивал, чтобы собака могла писать. Правильно писать может только дворянин. Оно, конечно, некоторые и купчики-конторщики и даже крепостной народ дописывает иногда; но их писание большею частью механическое: ни запятых, ни точек, ни слога.
Это меня удивило. Признаюсь, с недавнего времени я начинаю иногда слышать и видеть такие вещи, которых никто еще не видывал и не слыхивал. «Пойду-ка я», сказал я сам себе: «за этой собачонкою и узнаю, что она и что такое думает».
Я развернул свой зонтик и отправился за двумя дамами. Перешли в Гороховую, поворотили в Мещанскую, оттуда в Столярную, наконец к Кокушкину мосту и остановились перед большим домом. «Этот дом я знаю», сказал я сам себе. «Это дом Зверкова». Эка машина! Какого в нем народа не живет: сколько кухарок, сколько приезжих! а нашей братьи чиновников – как собак, один на другом сидит. Там есть и у меня один приятель, который хорошо играет на трубе. Дамы взошли в пятый этаж. «Хорошо», подумал я: «теперь не пойду, а замечу место и при первом случае не премину воспользоваться».
Сегодня середа, и потому я был у нашего начальника в кабинете. Я нарочно пришел пораньше и, засевши, перечинил все перья. Наш директор должен быть очень умный человек. Весь кабинет его уставлен шкафами с книгами. Я читал название некоторых: все ученость, такая ученость, что нашему брату и приступа нет: все или на французском, или на немецком. А посмотреть в лицо ему: фу, какая важность сияет в глазах! Я еще никогда не слышал, чтобы он сказал лишнее слово. Только разве, когда подашь бумаги, спросит: «Каково на дворе?» – «Сыро, ваше превосходительство!» Да, не нашему брату чета! Государственный человек. Я замечаю, однако же, что он меня особенно любит. Если бы и дочка… эх, канальство. Ничего, ничего, молчание! Читал «Пчелку». Эка глупый народ французы! Ну, чего хотят они? Взял бы, ей-богу, их всех, да и перепорол розгами! Там же читал очень приятное изображение бала, описанное курским помещиком. Курские помещики хорошо пишут. После этого заметил я, что уже било половину первого, а наш не выходил из своей спальни. Но около половины второго случилось происшествие, которого никакое перо не опишет. Отворилась дверь, я думал, что директор, и вскочил со стула с бумагами; но это была она, она сама! Святители, как она была одета! платье на ней было белое, как лебедь: фу, какое пышное! а как глянула: солнце, ей-богу, солнце! Она поклонилась и сказала: «Папа здесь не было?» Ах, ай, ай! какой голос! Канарейка, право, канарейка! «Ваше превосходительство, – хотел я было сказать, – не прикажите казнить, а если уже хотите казнить, то казните вашею генеральскою ручкою». Да, черт возьми, как-то язык не поворотился, и я сказал только: «Никак нет-с». Она поглядела на меня, на книги и уронила платок. Я кинулся со всех ног, подскользнулся на проклятом паркете и чуть-чуть не расклеил носа, однако ж удержался и достал платок. Святые, какой платок! тончайший, батистовый – амбра, совершенная амбра! так и дышит от него генеральством. Она поблагодарила и чуть-чуть усмехнулась, так что сахарные губки ее почти не тронулись, и после этого ушла. Я еще час сидел, как вдруг пришел лакей и сказал: «Ступайте, Аксентий Иванович, домой, барин уже уехал из дому». Я терпеть не могу лакейского круга: всегда развалится в передней, и хоть бы головою потрудился кивнуть. Этого мало: один раз одна из этих бестий вздумала меня, не вставая с места, потчевать табачком. Да знаешь ли ты, глупый холоп, что я чиновник, я благородного происхождения. Однако ж я взял шляпу и надел сам на себя шинель, потому что эти господа никогда не подадут, и вышел. Дома большею частию лежал на кровати. Потом переписал очень хорошие стишки: «Душеньки часок не видя, Думал, год уж не видал; Жизнь мою возненавидя, Льзя ли жить мне, я сказал». Должно быть, Пушкина сочинение. Ввечеру, закутавшись в шинель, ходил к подъезду ее превосходительства и поджидал долго, не выйдет ли сесть в карету, чтобы посмотреть еще разик, – но нет, не выходила.
Гоголь в» Записках Сумасшедшего» предсказал мусульманское заселение Парижа. Диагностировав этот кошмар как высшую стадию сумасшествия
За несвоевременную правду достаётся и, частенько, крупно. Тому примеры и подогретый да обобранный Джордано Бруно, и изрядно притёршийся к инквизиционным полам Галилео Галилей. Прискорбно, однако, что и нашу страну не обошла сия горькая чаша: и Россия, бывало, поднимала руку на своих провидцев. Вспомним, хотя бы, того же надворного советника Поприщина, некогда диктовавшего Гоголю «Записки Сумасшедшего». Вспомним, как за меткое предположение, что «во Франции большая часть народа признаёт веру Магомета» несчастного столоначальника доставали из-под табурета и били палкой по спине. А за что, собственно, били! Бывал я в этой Франции. Вот, руку на сердце-Признаёт. Или, вместо ответа, на просветительский вопрос: « знаете ли, что у алжирского бея под самым носом шишка?», оракула поливали холодной водой! Куда же это годится?!…ведь, если хотите, и вправду у алжирского бея шишка под носом имеется (в той же Франции самолично подсмотрел!)…зачем сразу холодной водой было…досадно, ей-Богу! Быть может, тогдашний мир был просто не готов к поприщинской правде? Да готов-ли он сейчас? Лично я- так точно не до конца; не могу я, к примеру, окончательно принять, что «Луну в Гамбурге делают», хоть, судя по всему, придётся. Сами посудите, то полностью светит, то едва-едва, то вообще часов на десять погасает, и так уже не первый день! Не немецкое это, воля ваша, качество…
Лонг Айленд штата Нью-Йорк
Для того, чтобы читатель мог составить сбалансированне мнение о отмеченном Певзнером предсказании Гоголя о исламизации Франции, а за ней и Европы, редакция считает необходимым привести обширные цитаты из ЗАПИСОК СУМАСШЕДШЕГО Гоголя, а не только их интерпретацию талантливым литератором, которому жанр сюрреалистической мистификации близок.
Николай Гоголь
Записки Сумасшедшего
ШЕЛКОВЫЙ ПУТЬ XXI СТОЛЕТИЯ: ИЗ КИТАЯ В ИСПАНИЮ
ШЕЛКОВЫЙ ПУТЬ XXI СТОЛЕТИЯ: ИЗ КИТАЯ В ИСПАНИЮ
С.Н. Сейранова, Саратовский национальный исследовательский
государственный университет имени Н.Г. Чернышевского, Саратов
THE 21 ST CENTURY SILK ROAD: FROM CHINA TO SPAIN
S.N. Seyranova, Saratov State University, Saratov
Цель данной работы состоит в характеристике испано-китайских отношений в общем контексте отношений Китайской Народной Республики и Европейского союза.
Для достижения поставленной цели необходимо выполнить следующие задачи:
— проанализировать экономическое сотрудничество Китая с государствами-членами ЕС
— дать краткую характеристику китайско-испанским отношениям на современном этапе;
— спрогнозировать перспективы экономического и политического сотрудничества Китая с Испанией, а также с Европейским союзом в целом.
Прежде чем приступить к рассмотрению испано-китайских отношений, на мой взгляд, нужно проанализировать динамику отношений Китая и государств-членов ЕС.
Нельзя отрицать, что в настоящее время европейское направление становится менее значимым для Китая как из-за кризиса внутри ЕС, так и из-за экономических проблем в самой Поднебесной. Однако, если рассматривать перспективы развития этого сотрудничества в долгосрочной перспективе, то можно обратиться к примеру сотрудничества Китая и пятой экономики в ЕС – Испании.
Экономическое и политическое сотрудничество Китая и Испании
Отношения Китайской Народной Республики и Королевства Испания имеют недолгую историю: они установили дипломатические отношения установили чуть больше 40 лет назад – в марте 1973 г. Поэтому двусторонние отношения не обременены тяжелым историческим прошлым. Испания находится на хорошем счету у китайских политических лидеров и инвесторов. Налицо заметный потенциал сотрудничества, жизнеспособность этих связей с каждым годом растет, только за последние 3 года испанское деловое присутствие в Китае возросло на 70 % (около 600 компаний) [2].
Следует отметить, что отношения Испании и Китая гораздо больше, чем просто экономическое сотрудничество. По заявлениям китайского руководства, «Испания является лучшим другом Китая в Европе». В значительной степени подобные заявления обусловлены острожным отношением Мадрида к болезненным для Пекина вопросам «3Т» (Тяньаньмэнь, Тайвань, Тибет), особенно это заметно на фоне осуждающей европейской позиции [3].
На сегодняшний момент в Испании активно работают 4 Института Конфуция. В Китае успешно проведены мероприятия в рамках Года испанской культуры, а в Испании – Года китайской культуры. Китай также организовал в Испании Год китайского языка и Неделю тибетской культуры. Испания в свою очередь активно участвовала в ЭКСПО в Шанхае, ее государственный павильон стал одним из самых популярных среди посетителей выставки [4].
В 2005 г., во время поездки председателя КНР Ху Цзиньтао в Испанию, обе страны назвали друг друга стратегическими партнерами, что позволило Испании встать на один уровень с Великобританией, Францией и Германией. Китай и Испания вместе разрабатывают план, согласно которому обе стороны хотят развивать взаимодействие между различными политическими и экономическими субъектами (различные форумы, деловые миссии или заседаниях комитетов, которые должны изучать торговые отношения между двумя странами), помогая сплести густую сеть конвергенции и умножить ее эффективность [5]. О хорошем состоянии двусторонних отношений свидетельствовал также визит в Испанию в 2009 г. тогдашнего премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао, а также визиты других высокопоставленных китайских политиков. Стоит также отметить визит в Испанию в январе 2011 г. Ли Кэцяна, занимавшего на тот момент пост первого вице-премьера. Этот визит стал особенно важным для Мадрида: испанская экономика переживала трудные времена, а правительство Китая оказало значительную финансовую поддержку [6].
Безусловно, в китайско-испанских отношениях существуют и проблемы. Среди них – торговый дисбаланс, снижение диверсификации поставляемой продукции, слабые представления народов двух стран друг о друге и т.д. Однако это не мешает им искать пути для развития двустороннего сотрудничества. Во время вышеупомянутого визита Ли Кэцяна были созданы две большие группы (по энергии и по содействию инвестированию), которые на сегодняшний момент активно работают. Создание центра испанских товаров в Пекине способствует распространению испанской продукции в таких областях, как мода, алкоголь, обувь и кожаные изделия.
Наблюдая динамику экономического сотрудничества, можно отметить, что китайские предприниматели за последние 5 лет инвестировали в экономику Испании более 900 млн долларов [7]. По данным показателям Испания уступает лишь нескольким европейским странам. Также Пекин и Мадрид координируют политические шаги как на глобальном, так и на региональном уровнях. Это также способствует сближению в социальной, образовательной и культурной сферах.
Перспективы испано-китайских отношений
Исходя из вышесказанного, можно предположить два пути дальнейшего сотрудничества Китая и государств ЕС, в частности Испании.
Среднесрочный сценарий. На сегодняшний день существует ряд проблем, которые не позволяют наладить успешное сотрудничество Китая и ЕС. Одной из важнейших проблем является непризнание Брюсселем экономики Китая рыночной, поскольку в случае признания Европа потеряет миллионы рабочих мест, и это серьезно затруднит введение антидемпинговых пошлин для китайских производителей. Сотрудничеству в политической сфере в определенной степени «мешают» тесные контакты Китая и России на фоне антироссийских санкций ЕС. Из этого можно сделать вывод о том, что в ближайшее время дальнейшее сближение ЕС и КНР является маловероятным.
Долгосрочный сценарий. Китайские позиции в Европейском регионе станут сильнее. Не случайно Ганс Дитмар Швайсгут, посол Европейского союза в КНР, заявил, что Брюссель нуждается в поддержке Поднебесной [8]. В случае, если Китай поможет государствам-членам ЕС преодолеть экономический кризис, Брюссель станет зависимым от дальнейших китайских капиталовложений. Это позволит Китаю упрочить свои позиции не только в Европейском регионе, но и на глобальном уровне как потенциальной сверхдержаве. В случае, если ЕС признает экономику Китая рыночной, он упростит себе доступ на рынок китайских товаров и услуг [9]. Также Брюссель получит пользу от дешевого импорта КНР.
Таким образом, сотрудничество КНР и ЕС в целом, а также КНР и Испании в частности имеет перспективы для эффективного развития, однако в настоящее время осложнено многими факторами, в том числе геополитического характера. Однако совершенно очевидно, что Китай уже является одним из главных игроков на мировой арене и никто, том числе Европейский союз, не может не учитывать китайский фактор при принятии и реализации внешнеполитических стратегий.
Список использованных источников и литературы
Я открыл что китай и испания одна страна
Португалия и Испания первыми среди европейских стран предприняли поиски морских путей в Африку и в Индию. В поисках были заинтересованы аристократы, купцы, духовенство и королевская власть этих стран. С окончанием реконкисты (в Португалии она окончилась в середине XIII в., а в Испании — в конце XV в.) масса мелкопоместных дворян — идальго, для которых война с маврами была единственным занятием, — осталась без дела. Эти дворяне презирали все виды деятельности, кроме войны, и, когда вследствие развития товарно-денежного хозяйства увеличилась их нужда в деньгах, многие из них очень скоро оказались в долгу у городских ростовщиков. Поэтому идея разбогатеть в Африке или в восточных странах представлялась этим рыцарям реконкисты, оставшимся без дела и без денег, особенно увлекательной.
Умение воевать, приобретённое ими в войнах с маврами, любовь к приключениям, жажда военной добычи и славы вполне годились для нового трудного и опасного дела — открытия и завоевания неизвестных торговых путей, стран и земель. Именно из среды небогатых португальских и испанских дворян вышли в XV — XVI в.в. смелые мореплаватели, жестокие завоеватели-конкистадоры, уничтожившие государства ацтеков и инков, алчные колониальные чиновники.
Богатые горожане Испании охотно давали деньги на морские экспедиции, которые сулили им обладание важнейшими торговыми путями, быстрое обогащение и главенствующее положение в европейской торговле. Католическое духовенство освящало религиозным знаменем кровавые дела конкистадоров, так как благодаря последним оно приобретало новую паству за счёт новообращённых в католичество племён и народов и увеличивало свои земельные владения и доходы.
Морские торговые маршруты в Европе в XV веке
В открытии новых стран и торговых путей была не менее заинтересована и королевская власть Испании. Нищее, испытывавшее тяжёлый феодальный гнёт крестьянство и малоразвитые города не могли дать королям достаточно денег, чтобы покрыть те расходы, которых требовал абсолютистский режим. В обладании важнейшими торговыми путями и колониями короли видели выход из денежных затруднений. Кроме того многочисленные воинственные дворяне, оставшиеся без дела после реконкисты, представляли серьёзную опасность для короля и городов, так как их могли легко использовать крупные феодалы в борьбе против объединения страны и усиления королевской власти. Короли Португалии и Испании стремились поэтому увлечь дворян идеей открытия и завоевания новых стран и торговых путей.
Морской путь, связывавший итальянские торговые города со странами Северо-Западной Европы, проходил через Гибралтарский пролив и огибал Пиренейский полуостров. С развитием морской торговли в XIV — XV в.в. повысилось значение прибрежных португальских и испанских городов. Однако экспансия Португалии и Испании была возможна только в сторону неведомого Атлантического океана, потому что торговля по Средиземному морю уже ранее была захвачена могущественными морскими городами-республиками Италии, а торговля по Северному и Балтийскому морям — союзом немецких городов — Ганзой.
Географическое положение Пиренейского полуострова, выдвинутого далеко на запад в Атлантический океан, благоприятствовало такому направлению экспансии Португалии и Испании. Когда же в XV в. в Европе усилилась необходимость искать новые морские пути на Восток, менее всего в этих поисках была заинтересована монополизировавшая в своих руках всю торговлю между странами Северо-Западной Европы Ганза, а равным образом Венеция, продолжавшая извлекать прибыль из средиземноморской торговли. Вследствие этих причин внутреннего и внешнего характера Португалия и Испании оказались пионерами в поисках новых морских путей через Атлантический океан.
Весной 1492 г. испанцы взяли Гранаду — последний оплот мавров на Пиренейском полуострове, а 3 августа того же года из испанского порта Палое в далёкое плавание через Атлантический океан отправились три каравеллы Христофора Колумба с целью открыть западный путь в Индию и в Восточную Азию. Не желая обострять отношения с Португалией, испанские короли Фердинанд и Изабелла вначале предпочли скрывать настоящую цель этого путешествия. Колумб назначался «адмиралом и вице-королём всех земель, которые он откроет в этих морях-океанах», с правом удерживать в свою пользу одну десятую часть всех доходов от них, «будь то жемчуг или драгоценные камни, золото или серебро, пряности и другие вещи и товары».
Биографические сведения о Колумбе весьма скудны. Он родился в 1451 г. в Италии, недалеко от Генуи, в семье ткача, но нет точных сведений о том, где он учился и когда стал мореплавателем. Известно, что в 80-х годах XV века он жил в Лиссабоне и, очевидно, участвовал в нескольких плаваниях к берегам Гвинеи, но не эти плавания увлекали его. Он вынашивал проект открытия кратчайшего пути из Европы в Азию через Атлантический океан; он изучал сочинение Пьера д’Альи, а также произведения Тосканелли и других космографов XIV—XV в.в., исходивших из учения о шарообразности Земли, но значительно преуменьшавших протяжённость западного пути в Азию. Однако заинтересовать португальского короля в своём проекте Колумбу не удалось. «Совет математиков» в Лиссабоне, предварительно обсуждавший планы всех экспедиций, отверг его предложения как фантастические, и Колумбу пришлось уехать в Испанию, где проект открытия нового, неизвестного португальцам пути в Азию встретил поддержку у Фердинанда и Изабеллы.
12 октября 1492 г., через 69 дней после отправления из испанского порта Палоса, каравеллы Колумба, преодолев все трудности пути, достигли Сан-Сальвадора (по-видимому, современный Уотлинг), одного из островов Багамской группы, расположенного у побережья нового, не известного европейцам материка; этот день считается датой открытия Америки. Успех экспедиции был достигнут не только благодаря руководству Колумба, но и стойкости всего экипажа, набранного из хорошо знавших море жителей Палоса и других приморских городов Испании. Всего Колумб совершил четыре экспедиции в Америку, во время которых он открыл и исследовал Кубу, Эспаньолу (Гаити), Ямайку и другие острова Карибского моря, восточное побережье Центральной Америки и берег Венесуэлы в северной части Южной Америки. На острове Эспаньола он основал постоянную колонию, которая стала в дальнейшем опорным пунктом испанских завоеваний в Америке.
Во время своих экспедиций Колумб проявил себя не только страстным искателем новых земель, но и человеком, стремившимся к обогащению. В дневнике первого путешествия он писал: «Я делаю всё возможное, чтобы попасть туда, где мне удастся найти золото и пряности. «. «Золото — это совершенство. Золото создаёт сокровища, и тот, кто владеет им, может совершать всё, что пожелает, и способен даже вводить человеческие души в рай». Чтобы повысить доходность открытых им островов, на которых, как вскоре обнаружилось, золота и пряностей было не так уж много, он предлагал вывозить оттуда в Испанию рабов: «. И пусть, — пишет он испанским королям, — даже умирают рабы в пути, всё же не всем им грозит такая участь».
Колумб не смог географически правильно оценить свои открытия и сделать вывод, что он открыл новый, неведомый для него материк. До конца своей жизни он уверял всех, что достиг берегов Юго-Восточной Азии, о сказочных богатствах которых писал Марко Поло и мечтали испанские дворяне, купцы, короли. Он назвал открытые им земли «Индиями», а их жителей — «индейцами». Даже во время своего последнего путешествия он сообщил в Испанию, что Куба — это Южный Китай, а побережье Центральной Америки — часть Малаккского полуострова и что южнее его должен находиться пролив, через который можно попасть в богатую Индию.
Известие об открытии Колумба вызвало в Португалии большую тревогу. Португальцы считали, что испанцы нарушили их право владеть всеми землями к югу и востоку от мыса Бохадор, подтверждённое ранее папой римским, и опередили их в достижении берегов Индии; они даже готовили военную экспедицию для захвата открытых Колумбом земель. В конце концов за разрешением этого спора Испания обратилась к папе. Специальной буллой папа благословил захват Испанией всех открытых Колумбом земель.
В Риме эти открытия оценили с точки зрения распространения католической веры и увеличения влияния церкви. Спор между Испанией и Португалией папа разрешил следующим образом: Испании предоставлялось право владеть всеми землями, расположенными к западу от линии, проходящей по Атлантическому океану в ста лигах (примерно 600 км) западнее островов Зелёного Мыса. В 1494 г., на основании этой буллы, Испания и Португалия разделили между собой сферы завоеваний по договору, заключённому в испанском городе Тордесильясе; разграничительная линия между колониальными владениями обоих государств была установлена в 370 лигах (свыше 2 тыс. км) западнее вышеуказанных островов. Оба государства присвоили себе право преследовать и захватывать все иностранные корабли, появившиеся в их водах, облагать их пошлинами, судить по своим законам их экипажи и т. д.
Но открытия Колумба дали Испании слишком мало золота, и вскоре после успеха Васко да Гамы в стране наступило разочарование в испанских «Индиях». Колумба стали называть обманщиком, открывшим вместо сказочно богатой Индии страну горя и несчастий, ставшую местом гибели многих кастильских дворян. Испанские короли лишили его монопольного права производить открытия в западном направлении и той доли доходов, получаемых с открытых им земель, которая ему была вначале определена. Он лишился всего своего имущества, которое пошло на покрытие долгов его кредиторам. Всеми покинутый Колумб умер в 1506 г. Современники забыли великого мореплавателя, даже название открытому им материку они дали по имени итальянского учёного Америго Веспуччи, который в 1499— 1504 гг. принимал участие в исследовании берегов Южной Америки и письма которого вызвали большой интерес в Европе. «Страны эти следует назвать Новым Светом. » — писал он.
После Колумба другие конкистадоры в поисках золота и рабов продолжали расширять колониальные владения Испании в Америке. В 1508 г. два испанских дворянина получили королевские патенты на создание колоний на американском материке; в следующем году началась испанская колонизация Панамского перешейка; в 1513 г. конкистадор Васко Нуньес Бальбоа с небольшим отрядом первым из европейцев пересёк Панамский перешеек и вышел к берегам Тихого океана, который он назвал «Южным морем».
Через несколько лет испанцы открыли Юкатан и Мексику, а также достигли устья реки Миссисипи. Были предприняты попытки найти пролив, соединяющий Атлантический океан с Тихим, и, таким образом, завершить дело, начатое Колумбом, — достигнуть западным путём берегов Восточной Азии. Этот пролив искал в 1515—1516 г.г. испанский моряк де Солис, который, двигаясь вдоль бразильского берега, дошёл до реки Ла-Платы; искали его и португальские мореплаватели, совершавшие свои экспедиции в большой тайне. В Европе некоторые географы были настолько уверены в существовании этого ещё не открытого пролива, что заранее наносили его на карты.
Новый план большой экспедиции с целью поисков юго-западного прохода в Тихий океан и достижения Азии западным путём предложил испанскому королю Фернандо Магеллан, португальский моряк из небогатых дворян, проживавший в Испании. Магеллан сражался под знаменем португальского короля в Юго-Западной Азии на суше и на море, участвовал во взятии Малакки, в походах в Северную Африку, но вернулся на родину без больших чинов и богатств; после того, как король отказал ему даже в незначительном повышении по службе, он покинул Португалию.
Магеллан ещё в Португалии начал разрабатывать проект экспедиции для поисков юго-западного пролива из Атлантического океана в открытое Бальбоа «Южное море», через которое, как он предполагал, можно было достигнуть Молуккских островов. В Мадриде, в «Совете по делам Индии», ведавшем всеми делами, касающимися испанских колоний, очень заинтересовались проектами Магеллана; членам совета понравилось его утверждение, что Молуккские острова, согласно условиям Тордесильясского договора, должны принадлежать Испании и что кратчайший путь к ним проходит через юго-западный пролив в «Южное море», которым владела Испания.
В существовании этого пролива Магеллан был совершенно уверен, хотя, как показали последующие факты, единственным источником его уверенности являлись карты, на которые этот пролив был нанесён без каких-либо оснований. По договору, заключённому Магелланом с испанским королём Карлом I, он получил пять кораблей и средства, необходимые на экспедицию; он назначался адмиралом с правом удерживать в свою пользу двадцатую часть доходов, которые принесут экспедиция и новые владения, присоединённые им к испанской короне. «Поскольку мне, — писал король Магеллану, — доподлинно известно, что на островах Молукко имеются пряности, я посылаю вас главным образом на их поиски, и моя воля такова, чтобы вы направились прямо на эти острова».
20 сентября 1519 г. пять судов Магеллана вышли из Сан-Лукара в это путешествие. Оно продолжалось три года. Преодолев большие трудности плавания в неисследованной южной части Атлантического океана, он нашёл юго-западный пролив, названный позднее его именем. Пролив находился гораздо южнее, чем указывалось на картах, которым верил Магеллан. Выйдя в «Южное море», экспедиция направилась к берегам Азии. «Южное море» Магеллан назвал Тихим океаном, «потому что, — как сообщает один из участников экспедиции, — мы ни разу не испытали ни малейшей бури». Более трёх месяцев плыла флотилия по открытому океану; часть экипажа, сильно страдавшего от голода и жажды, погибла от цинги. Весной 1521 г. Магеллан достиг островов у восточного побережья Азии, позже названных Филиппинскими.
Преследуя цель покорения открытых им земель, Магеллан вмешался в распрю двух местных правителей и был убит 27 апреля в стычке с жителями одного из этих островов. Экипаж экспедиции после гибели своего адмирала завершил это труднейшее плавание; до Молуккских островов дошло только два корабля, а продолжать путь в Испанию с грузом пряностей оказался в состоянии только один корабль «Виктория». Экипаж этого судна под начальством д’Элькано совершил длительное плавание в Испанию вокруг Африки, сумев избежать встречи с португальцами, которым из Лиссабона было приказано задержать всех участников экспедиции Магеллана. Из всего экипажа беспримерной по мужеству экспедиции Магеллана (265 человек) на родину вернулось только 18 человек; но «Виктория» привезла большой груз пряностей, продажа которых покрыла все расходы на экспедицию и дала ещё значительную прибыль.
Великий мореплаватель Магеллан завершил дело, начатое Колумбом, — он достиг западным путём азиатского материка и Молуккских островов, открыв новый морской путь из Европы в Азию, хотя и не получивший практического значения ввиду дальности расстояния и трудности плавания. Это было первое в истории человечества кругосветное плавание; оно неопровержимо доказало шарообразную форму земли и нераздельность океанов, омывающих сушу.
В том же году, когда Магеллан отправился на поиски нового морского пути к Молуккским островам, небольшой отряд испанских конкистадоров, имевший лошадей и вооружённый 13 пушками, отправился с Кубы во внутренние области Мексики на завоевание государства ацтеков, богатства которого не уступали богатствам Индии. Отряд возглавлял испанский идальго Эрнандо Кортес. У Кортеса, происходившего из семьи обедневших идальго, по словам одного из участников этого похода, «денег было мало, зато много долгов». Но, приобретя плантации на Кубе, он смог организовать экспедицию в Мексику частично на свои собственные средства.
Высадившись на мексиканском побережье, Кортес повел свой отряд на столицу государства ацтеков город Теночтитлан (современный Мехико). Путь к столице проходил через область индейских племён, которые вели войну с ацтеками, и это облегчило поход. Войдя в Теночтитлан, испанцы были поражены величием и богатством столицы ацтеков. Скоро им удалось вероломно захватить в плен верховного правителя ацтеков Монтесуму и от его имени начать управлять страной.
Колонизация Мексики Э.Кортесом в XVI веке
Они потребовали от подвластных Монтесуме индейских вождей присяги верности испанскому королю и уплаты дани золотом. В здании, где разместился испанский отряд, было обнаружено потайное помещение, в котором находился богатейший клад из золотых вещей и драгоценных камней. Все золотые вещи были перелиты в квадратные слитки и разделены между участниками похода, причём большая часть досталась Кортесу, королю и наместнику Кубы.
Вскоре в стране вспыхнуло большое восстание против власти жадных и жестоких чужеземцев; восставшие осадили испанский отряд, засевший вместе с пленным верховным правителем в его дворце. С большими потерями Кортесу удалось вырваться из осады и уйти из Теночтитлана; многие испанцы погибли, потому что бросились на богатства и набрали столько, что едва могли идти.
И на этот раз испанцам помогли те индейские племена, которые приняли их сторону и теперь боялись мести ацтеков. Кроме того, Кортес пополнил свой отряд испанцами, прибывшими с Кубы. Собрав 10-тысячную армию, Кортес вновь подошёл к столице Мексики и осадил город. Осада была длительной; во время неё от голода, жажды и болезней погибло большинство населения этого многолюдного города. 3 августа 1521 г. испанцы, наконец, вошли в разрушенную столицу ацтеков.
Государство ацтеков стало испанской колонией; испанцы захватили в этой стране много золота и драгоценных камней, земли роздали своим колонистам, а индейское население обратили в рабов и крепостных.
Колонизация Америки Испанией в XVI веке
Вскоре после завоевания Мексики испанцы покорили в Центральной Америке Гватемалу и Гондурас, а в 1546 г., после нескольких вторжений, подчинили полуостров Юкатан, населённый народом майя. Испанское завоевание в Северной Америке не распространилось за пределы Мексики. Это объясняется тем, что в областях, расположенных к северу от Мексики, испанские искатели не нашли богатых золотом и серебром городов и государств; на испанских картах эти области американского материка обычно обозначались надписью: «Земли, не приносящие дохода».
После завоевания Мексики испанские конкистадоры направили всё своё внимание на юг, на горные районы Южной Америки, богатые золотом и серебром. В 30-х годах XVI века испанский конкистадор Франсиско Писарро, неграмотный человек, бывший в молодости свинопасом, предпринял завоевание «золотого царства», государства инков в Перу; о его сказочных богатствах он слышал рассказы от местных жителей на Панамском перешейке во время похода Бальбоа, участником которого он был.
С отрядом в 200 человек и с 50 лошадьми он вторгся в это государство, сумев использовать борьбу двух братьев-наследников за трон верховного правителя страны; он захватил в плен одного из них — Атахуальпу, и от его имени начал управлять страной. С Атахуальпы был взят большой выкуп золотыми вещами, во много раз превышавший клад, которым завладел отряд Кортеса; эта добыча была разделена среди участников отряда, для чего всё золото превратили в слитки, уничтожив ценнейшие памятники перуанского искусства.
Выкуп не дал Атахуальпе обещанной свободы; испанцы вероломно предали его суду и казнили. После этого Писарро занял столицу государства — Куско и стал полным властелином страны (1532 г.); он посадил на трон верховного правителя своего приверженца, одного из племянников Атахуальпы. В Куско испанцы разграбили сокровища богатого храма Солнца, а в его здании создали католический монастырь; в Потоси (Боливия) они захватили богатейшие серебряные рудники.
Колонизация Перу и Чили Ф.Писарро в XVI веке
В начале 40-х годов XVI века испанские конкистадоры завоевали Чили, а португальцы (в 30—40-х годах) — Бразилию, которая была открыта Кабралом в 1500 г. во время его экспедиции в Индию (корабли Кабрала были на пути к мысу Доброй Надежды, когда их отнесло на запад Южноэкваториальным течением). Во второй половине XVI в. испанцы завладели Аргентиной.
Так был открыт Новый Свет и созданы на американском материке колониальные владения феодально-абсолютистской Испании и Португалии. Испанское завоевание Америки прервало самостоятельное развитие народов американского континента и поставило их под ярмо колониального порабощения.