все что я желал читать
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Все, что я желал
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
Перевод с английского Л. И. Желоховцевой
Это была ловушка. Мэттью Форрестер, виконт Саутертон, сознательно и по доброй воле пошел на это. А разве можно найти игру без азарта и опасности? И он заверил своих друзей, что с ним все будет в порядке. Это представлялось вызовом, дерзанием, риском. И в конце концов оказалось западней. Саут не стал бы называть это состязанием в хитроумии, потому что было совершенно очевидно: все хитроумие досталось ему и оттого интрига становилась скучнее и даже вызывала зевоту. И все же игра вносила разнообразие в их времяпрепровождение в воскресный вечер.
Прошло всего лишь несколько месяцев после того, как Мэттью отпраздновал свое одиннадцатилетние, но его вполне можно было бы назвать долговязым. Мать говорила, что мальчик еще растет и не встал по-настоящему на ноги. Отцу же это весьма не нравилось, хотя он и сам именно так объяснял неуклюжесть своего наследника. Услышав за завтраком суждение графини, граф с кислой миной уставился на своего отпрыска; служанка тем временем убирала со стола недоеденные мальчиком яйца и печеные помидоры.
– Я полагал, что пока что в процессе роста только его мозги. Черт возьми! Этот мечтательный малый весь в тебя!
Слушая ворчание мужа, графиня лишь снисходительно улыбалась и ободряюще подмигивала сыну.
– Именно так форель улыбалась перед тем, как я ее разрезал на тонкие ломтики.
Мэттью снова сглотнул и уставился в стену; при этом его светло-серые глаза тотчас же утратили свойственную им живость и действительно приобрели некоторое сходство с рыбьими.
Архиепископ поднял руку, призывая к серьезности, и члены Трибунала, сидевшие за длинным обшарпанным столом, тут же умолкли и закивали. Настало время поразмыслить и принять решение.
Мэттью наконец-то моргнул; ему хотелось вытереть слезившиеся глаза, но он опасался, что подобный жест будет неправильно истолкован: ни один из членов Трибунала не приписал бы это обилию чадящих свечей, все подумали бы, что виконт Саутертон готов разреветься. Уж лучше пусть называют его рыбой, чем девчонкой.
Архиепископ чуть приподнял бровь, а члены Трибунала неодобрительно загудели.
Архиепископ, он же лорд Барлоу, снова приподнял бровь, и Мэттью проговорил:
– Нет, ваше преосвященство, мои друзья не называли меня Форелью.
Элбион Джеффри Годвин, лорд Барлоу, едва заметно улыбнулся.
Мэттью взглянул на него с удивлением, и тот вкрадчивым голосом проговорил:
– Разве мы не друзья, Форель?
– Я полагаю, что вам, ваше преосвященство, еще предстоит подумать об этом.
Юный лорд Барлоу одобрительно кивнул, затем покосился на друзей. Снова взглянув на Мэттью, он сказал:
Все что я желал читать
Стоя у окна с чашкой в руках, я пригубила глоток ароматного кофе с молоком. Ммм, мой любимый, я чувствую, как тепло от ароматного напитка распространяется по телу, а в голову проникают не самые приятные мысли.
Черт, и что мне теперь делать? Как быть? И как выйти из всей сложившейся ситуации, не ударив в грязь лицом? Но винить в этом некого, кроме меня. В который раз убеждаюсь к чему может привести мой несносный характер.
Внезапно на мое плечо легла горячая ладонь и, убрав мои волосы за спину, теплые губы прикоснулись к нежной коже. Я блаженно прикрыла глаза. Господи, как же я его люблю. Сильные руки легли на мой живот, а он сам, прильнув ко мне ближе, положил подбородок на мое плечо.
О, дорогой не надо так делать, это отвлекает и не дает сосредоточиться, и если ты продолжишь, я уже не смогу сказать то, что хотела. Потому не буду тянуть кота за я. в общем, рубану-ка я с плеча.
Чувствую, как он замер и тут же напрягся.
Я затихла, боясь даже вздохнуть, в ожидании того, что он ответит.
— Ну, тогда давай расстанемся.
И все? А где же скандал? Где уговоры остаться? И вообще, почему он так спокоен? Я что, совсем ему не нужна?
Вот и допрыгалась девочка. За что боролась на то и напоролась. А все ведь так хорошо начиналось.
М-да, все как обычно. Она рыдает, а я исполняю роль жилетки и наоборот. Вот это моя расплата за то, что неделю назад я точно также распускала нюни, оплакивая свою большую и чистую любовь. Ничего, что сейчас меня мало волновал мой бывший и рыдания Катьки раздражали, но я ведь хорошая подруга и всегда подставлю плечо близкому человеку.
Но подруга только еще больше заныла. И идея выманить ее сегодня в клуб, чтоб немного развеяться, не казалась мне такой уж гениальной. Я с грустью посмотрела вниз на танцпол, и разочарованная стала пританцовывать ножкой под столом.
Катя громко всхлипнула, привлекая мое внимание. О, похоже, она начала приходить в себя. Схватила бокал с только что доставленным коктейлем и, отбросив зонтик в сторону, начала жадно пить.
Зачем две, я так и не поняла. Так как свой первый еще не выпила. Я, конечно, по природе своей равнодушна к спиртному, и пью редко, но как это ведется метко. Потому как на следующее утро ну нифига не помню. Как так получается для меня загадка, но то, что я порой вытворяю в нетрезвом виде по рассказам очевидцем, ни в какие рамки не лезет. Поэтому, пригубив еще чуть-чуть напитка, я отставила бокал в сторону.
В этот момент подошел официант и поставил перед нами наш любимый махито. Катя схватила бокал и подняла его, намереваясь выдать тост.
А теперь можно и потанцевать, подумала я и поднялась, намереваясь утащить с собой и подругу. Но, как на зло, в этот момент заиграла медленная мелодия. Вот что называется, что такое не везет и как с этим бороться. Я плюхнулась опять на свой стул и, заметив, что Катя заново собирается разводить сырость, нахмурилась.
— Это. это играют нашу с Виталиком песню.
И горькие стенания заглушили ее слова. М-да, ну не судьба мне сегодня потанцевать, значит все в другой раз. И после того, как поток слез более менее стал стихать, я снова протянула Катерине все те же салфетки и зеркальце. Все, больше никогда не потащу ее в клуб поднимать настроение после очередного разрыва с МЧ. Уж лучше будем дома, у меня или у нее неважно. Закажем пиццы, возьмем в прокате какой-нибудь слезливый фильм, типа «Дневника памяти» или «Не спящих в Сиэтле» и будем рыдать на пару.
Ну, что-то я тоже совсем загрустила. Хватит уже затапливать мой любимый клуб, иначе нас больше сюда не пустят, люди ведь веселиться в «Калипсо» приходят, а не смотреть на развесивших нюни девиц. Значит, погуляли, пора и честь знать. Я попросила счет и, не обращая внимания на возмущенные протесты Катюши остаться еще на часок, была непреклонна.
Усаживаясь в такси, решила сначала отвезти домой подругу, а потом и самой отправиться восвояси. Правда, я сказала своим, что останусь ночевать у Кати, но еще одну бессонную ночь я попросту не выдержу. Ладно там, все обойдется без разговора по душам, но слушать ее стенания всю ночь на пролет, это даже моя психика не выдержит.
Ну, на этом кончилась моя роль утешительницы, и я с чистой совестью поехала домой.
И пока мы едем по темным улицам моего родного города, расскажу вам немного о себе.
Все, что я желал (СИ) читать онлайн бесплатно
Стоя у окна с чашкой в руках, я пригубила глоток ароматного кофе с молоком. Ммм, мой любимый, я чувствую, как тепло от ароматного напитка распространяется по телу, а в голову проникают не самые приятные мысли.
Черт, и что мне теперь делать? Как быть? И как выйти из всей сложившейся ситуации, не ударив в грязь лицом? Но винить в этом некого, кроме меня. В который раз убеждаюсь к чему может привести мой несносный характер.
Внезапно на мое плечо легла горячая ладонь и, убрав мои волосы за спину, теплые губы прикоснулись к нежной коже. Я блаженно прикрыла глаза. Господи, как же я его люблю. Сильные руки легли на мой живот, а он сам, прильнув ко мне ближе, положил подбородок на мое плечо.
О, дорогой не надо так делать, это отвлекает и не дает сосредоточиться, и если ты продолжишь, я уже не смогу сказать то, что хотела. Потому не буду тянуть кота за я. в общем, рубану-ка я с плеча.
Чувствую, как он замер и тут же напрягся.
Я затихла, боясь даже вздохнуть, в ожидании того, что он ответит.
— Ну, тогда давай расстанемся.
И все? А где же скандал? Где уговоры остаться? И вообще, почему он так спокоен? Я что, совсем ему не нужна?
Вот и допрыгалась девочка. За что боролась на то и напоролась. А все ведь так хорошо начиналось.
М-да, все как обычно. Она рыдает, а я исполняю роль жилетки и наоборот. Вот это моя расплата за то, что неделю назад я точно также распускала нюни, оплакивая свою большую и чистую любовь. Ничего, что сейчас меня мало волновал мой бывший и рыдания Катьки раздражали, но я ведь хорошая подруга и всегда подставлю плечо близкому человеку.
Но подруга только еще больше заныла. И идея выманить ее сегодня в клуб, чтоб немного развеяться, не казалась мне такой уж гениальной. Я с грустью посмотрела вниз на танцпол, и разочарованная стала пританцовывать ножкой под столом.
Катя громко всхлипнула, привлекая мое внимание. О, похоже, она начала приходить в себя. Схватила бокал с только что доставленным коктейлем и, отбросив зонтик в сторону, начала жадно пить.
Зачем две, я так и не поняла. Так как свой первый еще не выпила. Я, конечно, по природе своей равнодушна к спиртному, и пью редко, но как это ведется метко. Потому как на следующее утро ну нифига не помню. Как так получается для меня загадка, но то, что я порой вытворяю в нетрезвом виде по рассказам очевидцем, ни в какие рамки не лезет. Поэтому, пригубив еще чуть-чуть напитка, я отставила бокал в сторону.
В этот момент подошел официант и поставил перед нами наш любимый махито. Катя схватила бокал и подняла его, намереваясь выдать тост.
А теперь можно и потанцевать, подумала я и поднялась, намереваясь утащить с собой и подругу. Но, как на зло, в этот момент заиграла медленная мелодия. Вот что называется, что такое не везет и как с этим бороться. Я плюхнулась опять на свой стул и, заметив, что Катя заново собирается разводить сырость, нахмурилась.
— Это. это играют нашу с Виталиком песню.
И горькие стенания заглушили ее слова. М-да, ну не судьба мне сегодня потанцевать, значит все в другой раз. И после того, как поток слез более менее стал стихать, я снова протянула Катерине все те же салфетки и зеркальце. Все, больше никогда не потащу ее в клуб поднимать настроение после очередного разрыва с МЧ. Уж лучше будем дома, у меня или у нее неважно. Закажем пиццы, возьмем в прокате какой-нибудь слезливый фильм, типа «Дневника памяти» или «Не спящих в Сиэтле» и будем рыдать на пару.
Ну, что-то я тоже совсем загрустила. Хватит уже затапливать мой любимый клуб, иначе нас больше сюда не пустят, люди ведь веселиться в «Калипсо» приходят, а не смотреть на развесивших нюни девиц. Значит, погуляли, пора и честь знать. Я попросила счет и, не обращая внимания на возмущенные протесты Катюши остаться еще на часок, была непреклонна.
Усаживаясь в такси, решила сначала отвезти домой подругу, а потом и самой отправиться восвояси. Правда, я сказала своим, что останусь ночевать у Кати, но еще одну бессонную ночь я попросту не выдержу. Ладно там, все обойдется без разговора по душам, но слушать ее стенания всю ночь на пролет, это даже моя психика не выдержит.
Ну, на этом кончилась моя роль утешительницы, и я с чистой совестью поехала домой.
И пока мы едем по темным улицам моего родного города, расскажу вам немного о себе.
Все что я желал читать
Стоя у окна с чашкой в руках, я пригубила глоток ароматного кофе с молоком. Ммм, мой любимый, я чувствую, как тепло от ароматного напитка распространяется по телу, а в голову проникают не самые приятные мысли.
Черт, и что мне теперь делать? Как быть? И как выйти из всей сложившейся ситуации, не ударив в грязь лицом? Но винить в этом некого, кроме меня. В который раз убеждаюсь к чему может привести мой несносный характер.
Внезапно на мое плечо легла горячая ладонь и, убрав мои волосы за спину, теплые губы прикоснулись к нежной коже. Я блаженно прикрыла глаза. Господи, как же я его люблю. Сильные руки легли на мой живот, а он сам, прильнув ко мне ближе, положил подбородок на мое плечо.
О, дорогой не надо так делать, это отвлекает и не дает сосредоточиться, и если ты продолжишь, я уже не смогу сказать то, что хотела. Потому не буду тянуть кота за я. в общем, рубану-ка я с плеча.
Чувствую, как он замер и тут же напрягся.
Я затихла, боясь даже вздохнуть, в ожидании того, что он ответит.
— Ну, тогда давай расстанемся.
И все? А где же скандал? Где уговоры остаться? И вообще, почему он так спокоен? Я что, совсем ему не нужна?
Вот и допрыгалась девочка. За что боролась на то и напоролась. А все ведь так хорошо начиналось.
М-да, все как обычно. Она рыдает, а я исполняю роль жилетки и наоборот. Вот это моя расплата за то, что неделю назад я точно также распускала нюни, оплакивая свою большую и чистую любовь. Ничего, что сейчас меня мало волновал мой бывший и рыдания Катьки раздражали, но я ведь хорошая подруга и всегда подставлю плечо близкому человеку.
Но подруга только еще больше заныла. И идея выманить ее сегодня в клуб, чтоб немного развеяться, не казалась мне такой уж гениальной. Я с грустью посмотрела вниз на танцпол, и разочарованная стала пританцовывать ножкой под столом.
Катя громко всхлипнула, привлекая мое внимание. О, похоже, она начала приходить в себя. Схватила бокал с только что доставленным коктейлем и, отбросив зонтик в сторону, начала жадно пить.
Зачем две, я так и не поняла. Так как свой первый еще не выпила. Я, конечно, по природе своей равнодушна к спиртному, и пью редко, но как это ведется метко. Потому как на следующее утро ну нифига не помню. Как так получается для меня загадка, но то, что я порой вытворяю в нетрезвом виде по рассказам очевидцем, ни в какие рамки не лезет. Поэтому, пригубив еще чуть-чуть напитка, я отставила бокал в сторону.
В этот момент подошел официант и поставил перед нами наш любимый махито. Катя схватила бокал и подняла его, намереваясь выдать тост.
А теперь можно и потанцевать, подумала я и поднялась, намереваясь утащить с собой и подругу. Но, как на зло, в этот момент заиграла медленная мелодия. Вот что называется, что такое не везет и как с этим бороться. Я плюхнулась опять на свой стул и, заметив, что Катя заново собирается разводить сырость, нахмурилась.
— Это. это играют нашу с Виталиком песню.
И горькие стенания заглушили ее слова. М-да, ну не судьба мне сегодня потанцевать, значит все в другой раз. И после того, как поток слез более менее стал стихать, я снова протянула Катерине все те же салфетки и зеркальце. Все, больше никогда не потащу ее в клуб поднимать настроение после очередного разрыва с МЧ. Уж лучше будем дома, у меня или у нее неважно. Закажем пиццы, возьмем в прокате какой-нибудь слезливый фильм, типа «Дневника памяти» или «Не спящих в Сиэтле» и будем рыдать на пару.
Ну, что-то я тоже совсем загрустила. Хватит уже затапливать мой любимый клуб, иначе нас больше сюда не пустят, люди ведь веселиться в «Калипсо» приходят, а не смотреть на развесивших нюни девиц. Значит, погуляли, пора и честь знать. Я попросила счет и, не обращая внимания на возмущенные протесты Катюши остаться еще на часок, была непреклонна.
Усаживаясь в такси, решила сначала отвезти домой подругу, а потом и самой отправиться восвояси. Правда, я сказала своим, что останусь ночевать у Кати, но еще одну бессонную ночь я попросту не выдержу. Ладно там, все обойдется без разговора по душам, но слушать ее стенания всю ночь на пролет, это даже моя психика не выдержит.
Ну, на этом кончилась моя роль утешительницы, и я с чистой совестью поехала домой.
И пока мы едем по темным улицам моего родного города, расскажу вам немного о себе.
Все что я желал читать
Перевод с английского Л. И. Желоховцевой
Самый забавный, самый невероятный, самый закрытый клуб лондонского света клуб «Компас». Четверо закоренелых холостяков, поклявшихся никогда и ни при каких обстоятельствах не стать жертвами женских чар. Однако мужчины предполагают, а женщины располагают!
Виконт Саутертон, один из членов клуба, всегда готов прийти даме на помощь, даже если эта дама крайне независимая, эксцентричная, известная своими скандальными выходками мисс Индия Парр, вполне способная обойтись без защитников. От такой девушки стоило бы держаться подальше, но именно она пробудила в сердце виконта неодолимую страсть. Страсть, во имя которой стоит рискнуть жизнью.
Михайлов день, 1796 год
Это была ловушка. Мэттью Форрестер, виконт Саутертон, сознательно и по доброй воле пошел на это. А разве можно найти игру без азарта и опасности? И он заверил своих друзей, что с ним все будет в порядке. Это представлялось вызовом, дерзанием, риском. И в конце концов оказалось западней. Саут не стал бы называть это состязанием в хитроумии, потому что было совершенно очевидно: все хитроумие досталось ему и оттого интрига становилась скучнее и даже вызывала зевоту. И все же игра вносила разнообразие в их времяпрепровождение в воскресный вечер.
Прошло всего лишь несколько месяцев после того, как Мэттью отпраздновал свое одиннадцатилетние, но его вполне можно было бы назвать долговязым. Мать говорила, что мальчик еще растет и не встал понастоящему на ноги. Отцу же это весьма не нравилось, хотя он и сам именно так объяснял неуклюжесть своего наследника. Услышав за завтраком суждение графини, граф с кислой миной уставился на своего отпрыска; служанка тем временем убирала со стола недоеденные мальчиком яйца и печеные помидоры.
– Я полагал, что пока что в процессе роста только его мозги. Черт возьми! Этот мечтательный малый весь в тебя!
Слушая ворчание мужа, графиня лишь снисходительно улыбалась и ободряюще подмигивала сыну.
Теперь же Мэттью принял позу, которую считал непринужденной и даже немного вызывающей; откинувшись на спинку стула, он вытянул перед собой ноги и скрестил на груди руки. Сидя таким образом, Мэттью намеревался коекого поразить. Позу же он перенял от одного из знакомых отца тот сидел в библиотеке графа точно так же. Причем этот джентльмен еще и выпячивал подбородок. Вспомнив об этом, Мэттью тоже вскинул подбородок и вдобавок ко всему еще изобразил на лице дерзкую и вызывающую улыбку.
– Он ухмыляется, как форель, заметил один из членов Трибунала. Както раз мне довелось видеть форель, улыбавшуюся точно так же.
Мэттью подался вперед и, упершись ладонями в стол, окинул взглядом собравшихся конечно же, это была весьма агрессивная поза.
– Именно так форель улыбалась перед тем, как я ее разрезал на тонкие ломтики.
Остальные члены Трибунала одобрительно захмыкали, но вовсе не потому, что замечание показалось им остроумным, а потому, что оно явно произвело впечатление на юного виконта. Мэттью судорожно сглотнул, улыбка сошла с его лица, и он, выпрямившись на стуле, принял самую обычную позу нисколько не вызывающую и вовсе не агрессивную.
– Потом я ее съел, продолжал рассказчик, но рыба попрежнему ухмылялась мне в лицо.
Мэттью снова сглотнул и уставился в стену; при этом его светлосерые глаза тотчас же утратили свойственную им живость и действительно приобрели некоторое сходство с рыбьими.
Архиепископ поднял руку, призывая к серьезности, и члены Трибунала, сидевшие за длинным обшарпанным столом, тут же умолкли и закивали. Настало время поразмыслить и принять решение.
– Итак, Форель? Архиепископ обвел взглядом членов Трибунала, и те дружно расхохотались. Полагаю, это имя прекрасно тебе подходит, продолжал оратор, когда смех утих. Неужели друзья не называли тебя Форелью?
Мэттью наконецто моргнул; ему хотелось вытереть слезившиеся глаза, но он опасался, что подобный жест будет неправильно истолкован: ни один из членов Трибунала не приписал бы это обилию чадящих свечей, все подумали бы, что виконт Саутертон готов разреветься. Уж лучше пусть называют его рыбой, чем девчонкой.
– Так тебя называли Форелью или нет? В голосе архиепископа звучало нетерпение. Этот молодой человек был не старше любого другого члена «Общества», однако главой избрали именно его, так как он обладал всеми необходимыми качествами, прежде всего уверенностью в себе. Мэттью потупился и пробормотал:
Архиепископ чуть приподнял бровь, а члены Трибунала неодобрительно загудели.
– Ты что же, не знаешь, как следует отвечать? осведомился архиепископ.
– Нет, ваше преосвященство, не называли, ответил Мэттью с дрожью в голосе.
Архиепископ, он же лорд Барлоу, снова приподнял бровь, и Мэттью проговорил:
– Нет, ваше преосвященство, мои друзья не называли меня Форелью.
Элбион Джеффри Годвин, лорд Барлоу, едва заметно улыбнулся.
– Отличный ответ, сказал он после недолгого раздумья. И все же я не могу не удивляться его неправдоподобию.
Мэттью взглянул на него с удивлением, и тот вкрадчивым голосом проговорил:
– Разве мы не друзья, Форель?
– Я полагаю, что вам, ваше преосвященство, еще предстоит подумать об этом.
Юный лорд Барлоу одобрительно кивнул, затем покосился на друзей. Снова взглянув на Мэттью, он сказал:
– Разумеется, мы проголосуем, но голосование всего лишь формальность. Ты здесь, среди нас, по нашему приглашению. А приглашения мы раздаем не так просто. В члены «Общества епископов» попасть нелегко.
Вышеупомянутое «Общество» облекало свои намерения в весьма удобную и лестную для его членов форму. Сказать, что виконт Саутертон был приглашен сюда, означало полностью пренебречь тем фактом, что на него напали двое членов «Общества» во дворе ХэмбрикХолла. Причем нападавшие отличались преторианским ростом и сложением «Преторианцы в Древнем Риме первоначально воины из личной охраны претора, представителя высшей судебной власти; позже солдаты императорской гвардии, отличавшиеся высоким ростом и могучим телосложением.». Они притащили его связанным, с завязанными глазами и с кляпом во рту в эту полутемную и сырую комнату, расположенную в дальнем конце школы.
Называть присутствующих членами «Общества», в то время как они скорее являлись членами судилища, вот еще одно свидетельство того, что «Общество» имело склонность облекать горькую правду в весьма безобидную форму.
Архиепископ Кентербентер «Имеется в виду архиепископ Кентерберийский, примас англиканской церкви.»! Мэттью чуть не рассмеялся, вспомнив этот нелепый титул. Наверняка лорду Барлоу не понравилось бы, если бы ему стало известно, что те, кто не сподобился попасть в члены «Общества», частенько отзывались об этом титуле презрительно или насмешливо, словом, без должного почтения.
Конечно же, лишь очень немногие отваживались отзываться неуважительно об архиепископе в таких местах, где их могли бы подслушать. Почти все опасались шпионов те тотчас же донесли бы членам «Общества» о неуважительных отзывах однокашников, донесли бы только для того, чтобы также стать членами столь могущественной политической клики. Ведь пока существовала школа ХэмбрикХолл, в ней было и «Общество епископов». Те же, кто не удостоился посвящения, ничего не знали о происхождении этой организации. В самом же «Обществе», от архиепископа к архиепископу, передавалась история его возникновения; эта традиция поддерживалась почти двести лет, и от нее не отступали ни на словах, ни на деле. Первый архиепископ облек эту историю в стихи, и таким образом она без изменений передавалась от одного главы ордена к другому уже многие десятилетия.