в чем суть философии славянофилов
Философия славянофилов
Содержание
1. Философия славянофилов …………………………………………………….5
2. Философия западников ……………………………………………………… 8
3. Общие и отличные особенности западничества и славянофильства …….10
Введение
В первом половине XIX в. Россия утвердила свое положение в качестве европейской державы. Процесс европеизации глубоко затронул образованные слои русского общества. Дворянская, а затем и разночинская культуры стали развиваться в русле европейской традиции, повторяя свойственную им смену идеологических и художественных направлений (просвещение, классицизм, романтизм, реализм). Европейский рационализм и художественные европейские приемы служили для освоения собственных национальный традиций.
К середине XIX в., литература, музыка, театр, живопись, архитектура достигли в России высокого уровня развития и становились все более известными на Западе. Французский писатель П. Мериме открыл Европе Пушкина. На европейские языки были переведены произведения М. Ю. Лермонтова, И. В. Гоголя, И. С. Тургенева. Русская литература становилась частью европейской литературы. В Париже был поставлен «Ревизор» Гоголя, с восторгом принятый зрителями. Все больше внимание иностранцев привлекал Петербург, превратившийся благодаря творениям архитекторов В.В. Растрелли, Д. Кваренги, Ж. Тома де Томона, К.И. Росси, А.Д. Захарова и А.Н. Воронихина в один из красивейших городов Европы. В Петербурге и его пригородах часто выступали европейские знаменитости, главным образом певцы и музыканты.
Благодаря этому наладился культурный обмен между Россией и Европой. В первой половине XIX в. он впервые приобрел двусторонний характер. Образованные русские люди тяжело переживали раскол между дворянством и народом, старались осмыслить его происхождение и пути его преодоления. Они размышляли о несхожести исторических судеб России и Европы, недейственности в России европейских способов решения политических и социальных проблем. Важнейшим предметом их раздумий стала самобытность России.
В напряженной полемике конца 30-х — 40-x гг. ХIX в. о месте России в мировой истории оформились два противоположных течения русской социально-философской мысли: славянофильство и западничество. Главная проблема, вокруг которой завязалась дискуссия, может быть сформулирована следующим образом: является ли исторический путь России таким же, как и путь Западной Европы, и особенность России заключается лишь в ее отсталости или же у России особый путь и ее культура принадлежит к другому типу? В поисках ответа на этот вопрос сложились две альтернативные концепции русской истории.
Философия славянофилов
Славянофильство как идейное течение оформилось в первой половине 40-х годов, и является неотъемлемой органической частью русской общественной мысли и культуры ХIX в. Постоянный и резкий критик славянофилов В.Г. Белинский писал: «Явление славянофильства есть факт, замечательный до известной степени, как протест против безусловной подражательности и как свидетельство потребности русского общества в самостоятельном развитии».
С самого возникновения и на протяжении всего времени своего существования славянофильство было представлено немногочисленной группой. В её ряды входили Алексей Степанович Хомяков (1804 – 1860), Иван Васильевич Киреевский (1806 – 1856), Константин Сергеевич Аксаков (1817 – 1860), Юрий Федорович Самарин (1819 – 1876). Представители данного философского направления выступали с обоснованием самобытного пути развития России. Они исходили из того, что у России свой особый путь, определяемый ее историей, положением в мире, огромностью территории и численности населения, географическим положением и особенно своеобразными чертами русского национального характера, русской «души».
Православие было не духовное, внешне государственное. Славянофилы же, выступая апологетами старины, искали православия очищенного, не искаженного и не извращенного историческими влияниями. Также они стремились к выявлению подлинной народности, народной души. Славянофилы видели образ русского народа освобожденным от искажений, которые они приписывали западному рационализму и государственному абсолютизму.
Высшим идеалом для славянофилов являлась православная церковь, никогда не нарушавшая в отличие от католичества заветов первоначального христианства. Славянофилы упорно отрицали подчиненный характер отношения церкви к государству, А.С. Хомяков указывал, что русский император не имел права священства, не притязал на непогрешимость в вопросах вероучения, не решал вопросы церковного благочестия.
Несмотря на консервативный элемент своего миросозерцания, славянофилы были горячими защитниками свободы личности, свободы совести, мысли, слова и своеобразными демократами, признавали принцип верховенства народа.
Славянофилы были горячими защитниками общины, которую считали органическим и оригинально русским укладом хозяйственной жизни крестьянства. Они не считали собственность священной и абсолютной, собственника же считали лишь управляющим, отрицая западную буржуазную, капиталистическую цивилизацию. И если они думали, что Запад гниет, то потому, что он вступил на путь этой буржуазной цивилизации, что в нем раскололась целостность жизни.
Славянофилы считали, что противоречия современной жизни уходят своими корнями в Петровские реформы, которые прервали органическое развитие российской истории и культуры, раскололи надвое русское общество. Они были убеждены, что русской истории присущи особые исторические ценности, которых не знает Европа. Смысл истории Запада, по мнению славянофилов, – в единстве поступательного процесса культурного и общественного развития. Но сам этот процесс вызывает распад сознания на разум, чувства и волю, которые начинают действовать сами по себе. С ним связано также разделение общества на классы. В конце концов, Европа приходит к культурному и общественному кризису, переживает закат своей истории. России же присущи такие целостные общественные и культурные формы, которые, не разрушаясь, способны стать основой более высоких ступеней исторического развития, чем те, которые возникли на Западе. В этом состоит смысл истории России.
Следует отметить, что славянофилы не отрицали достижений европейской культуры в сфере естественных наук, образования, культуры поведения. Целью славянофилов был не отрыв России от Европы, а восстановление единства русского общества и культуры на основе национальных ценностей. Они считали, что это позволит России занять подобающее место в центре мировой цивилизации. При этом Россия должна стремиться не к тому, чтобы стать богатейшей или самой могущественной из стран мира, а к тому, чтобы быть наиболее «христианским из всех человеческих обществ».
Философия западников
Западники, в ряды которых входили А. И. Герцен, Т. И. Грановский, К. Д. Кавелин, Б. Н.Чичерин и другие, также как и славянофилы, понимали различия России и Европы, но стремились к совершенствованию русского быта, культуры, законов на основе использования западноевропейского опыта. Они резко критиковали российскую действительность, основы социальной и духовной жизни. Главную задачу они видели в просвещении народа, в развитии демократических начал, в большей социальной и политической свободе личности.
Ориентируясь на западноевропейскую цивилизацию, западники критиковали российское самодержавие, считая его формой восточной монархии. Такое же архаичное, противостоящее личностному развитию начало они видели в православной церкви. Человек в ней, как и в язычестве лишен возможности развития. Западники решающее значение придавали разуму, а не вере. Они утверждали самоценность человеческой личности как носителя разума, противопоставляли идею свободной личности идеи кооперативности (или «соборности» славянофилов).
Отвергая общинные начала русской жизни, западники подчеркивали тягловый характер русской общины, неотделимый от круговой поруки и переделов земли, подрывающих трудовую мораль. По их мнению, возникновение тягловой общины в XVII в. было связано с распространением крепостничества и являлось формой эксплуатации крестьянства и посадского населения. В силу этого индивидуальные качества человека, его разум в общине подавлены.
Идеал личности, по западничеству – это независимый человек, свободный от принижающей его нерассуждающей преданности кому бы то ни было, индивидуалист. Главное в человеке – цивилизованность, противостояние всему дикому, хаотичному.
Западники были горячими патриотами, твердо верили в великое будущее своей Родины. Резко критикуя Николаевскую Россию, западники возвеличивали Петра, который, как они говорили, «спас Россию». Деятельность Петра они рассматривали как первую фазу обновления страны (начало вхождения России во всемирную историю), вторая должна начаться проведением реформ сверху — они явятся альтернативой пути революционных потрясений. В то же время они понимали, что реформы Петра сопряжены со многими издержками. Истоки большинства самых отвратительных черт современного уму деспотизма Герцен видел в кровавом насилии, которым сопровождались Петровские реформы.
Профессора истории и права (С.М. Соловьев, К.Д. Кавелин, Б.Н. Чичерин) большое значение придавали роли государственной власти в истории России и стали основоположниками так называемой государственной школы в русской историографии (основывались на схеме Гегеля).
Свои идеи западники пропагандировали с университетских кафедр, в статьях, печатавшихся а «Московском наблюдателе», «Московских ведомостях», «Отечественных записках», позже в «Русском вестнике», «Атенее». Большой общественный резонанс имели читаемые Т.Н. Грановским в 1843 – 1851 гг. циклы публичных лекций по западноевропейской истории, в которых он доказывал общность закономерностей исторического процесса в России и западноевропейских странах, по словам Герцена, «историей делали
Западники так же широко использовали и московские салоны, где они сражались со славянофилами, и куда съезжалась просвещенная элита московского общества. Выступления заранее готовились, писались статьи и трактаты.
3. Общие и отличные особенности западничества и славянофильства
Славянофилы и западники были враги-друзья. Герцен сказал: «мы подобны двуликому Янусу, у нас одна любовь к России, но не одинаковая». Для одних Россия была, прежде всего, мать, для других – дитя.
Славянофилы и западники дискутировали о России, ее судьбе и будущем. Одни, славянофилы, мечтали об идеальной допетровской Руси, другие, западники, мечтали об идеальном Западе. Но и консервативное обращение славянофилов к далекому прошлому было лишь утопией совершенного строя, совершенной жизни, также каким было обращение западников к Западу, который они плохо знали.
Представителей обоих философских направлений объединяло отрицательное отношение к Николаевской России, к крепостному праву, на первое место по шкале ценностей они ставили гуманизм, духовные ценности, были глубоко озабочены проблемой нравственного роста личности, ненавидели мещанство.
Идеал нравственной личности у западников и славянофилов имел ряд общих основных черт: нравственной признавалась личность, ориентированная на высокие моральные ценности и нормы, подчиняющая им свое поведение на основе свободного волеизъявления, без какого-либо внешнего принуждения.
Также как и западники, славянофилы высоко ценили традиции и опыт Западной Европы. В свою очередь западники, разделяя позицию славянофилов, понимали значение России, ее великую внутреннюю, еще не раскрытую силу.
Но как только от общих, абстрактных представлениях об идеальных обществе и личности славянофилы и западники переходили к их конкретным социальным, политическим и культурным характеристикам, различия между ними становились резкими, порой превращались в противоположность. Различия взглядов относились, прежде всего, к таким вопросам: каковы оптимальные пределы автономии личности; какое место должна занимать религия; каково значение национальных элементов культуры, традиций, обычаев, обрядов, какую роль в развитии России сыграли реформы Петра.
Главное принципиальное различие между западниками и славянофилами заключалось в вопросе о том, на какой основе можно и нужно следовать к социальному и нравственному идеалу: религии и веры, опоры на исторический опыт народа, его сложившуюся психологию, или опоры на разум, логику, науку, на преобразование в соответствии с ними социальной реальности.
Идеи славянофилов и западников по своему влиянию вышли далеко за рамки периода своего взлета и расцвета в 40 – 50-х годах ХIХ века. Мощное влияние этих споров нашло свое отражение в трудах Достоевского, который видел свою задачу «в упразднении распри между славянофилами и западниками»; в философской публицистике В. Соловьева; в спорах марксистов с их западнической установкой и народников, продолживших славянофильскую традицию обособления России; в общественных дискуссиях между российскими марксистами–большевиками и меньшевиками.
Заключение
Споры западников и славянофилов стали частью истории, но развитие этих двух разных философских, идеологических подходов к проблеме преобразования социальной реальности имеет продолжение и по сегодняшний день. Анализируя взгляды указанных философских направлений, невольно удивляешься тому, что все те вопросы, о которых велась дискуссия в 30 – 50-е годы позапрошлого века, и по сей день остаются в повестке неразрешённых проблем.
Итак, что же сейчас представляет собой антитеза «Россия-Запад», столь популярная в философии XIX века? Как и ранее это понятие включает в себя вопрос о роли России в мировом сообществе, о её взаимоотношениях с западными странами. Вместе с тем, указанная антитеза выражает внутреннюю борьбу отечественного социума, спорящего не только о своих перспективах и базисе развития, но и об отношении к своему прошлому. Решение данной дилеммы представляет собой долгий и многогранный процесс, который тесно связан с дальнейшим развитием России, политической и философской науки.
Очевидно, что западная модель не может быть просто перенесена на российскую почву, и, по меньшей мере, должна быть осмыслена и переработана в соответствии с нашими коренными условиями и принципами. Немаловажное значение при этом приобретает использование наследия российской политической мысли, так как последняя насчитывает не один десяток и даже сотню лет и не учитывать её, не использовать теоретические конструкции лучших умов России прошлых веков было бы просто неразумно.
Библиография
1. История русской философии. Часть I: С древнейших времен до середины XIX века. Курс лекций: Учебное пособие. – 2–е изд., испр. – Самара: Самар. гуманит. акад., 2004 – 274 с.
2. Миненков Г. Я. Введение в историю российской социологии / Рец. Ю. Н. Давыдов, В. В. Танчер. — Мвл ЗАО “Экономпресс”, 2000.
3. Мотрошилова Н.В. Мыслители России и философия Запада (В. Соловьев. Н. Бердяев. С. Франк. Л. Шестов). – М.: Республика; Культур. революция, 2006, 477 с.
4. Николай Ильин. Трагедия русской философии. – М.: Айрис-пресс, 2008 – 608 с.
5. Русская философия: Словарь / Под общ. ред. М. Маслина. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб; Республика, 1999 — 656 с.
Философия славянофилов
Учение славянофилов – закономерный этап в развитии того философского умонастроения, которое проявилось в России уже в XVIII в., а в следующем столетии стало альтернативой широкому распространению в обществе рационалистических теорий, прежде всего идей французского Просвещения. Это умонастроение было направлено на вытеснение влияния философии французских просветителей и переориентацию русской мысли на новейшую немецкую философию, особенно на Шеллинга и Гегеля.
Во время царствования Николая I, известного усилением абсолютистского давления на интеллектуальную жизнь, российское общество вступило тем не менее в эпоху подъема своего национального самосознания. Взлет национального духа, породивший Пушкина, Лермонтова и Гоголя, происходил не только в области литературы, но и в философии. Чем шире распространялось на Россию влияние новейших европейских учений, в том числе немецкой метафизики, тем яснее вырисовывалась для образованного общества неадекватность подхода решению собственных национальных проблем и задач только на основе теорий Запада.
В этих условиях в 30–40-е гг. XIX в. формируется новое религиозно-философское направление – славянофильство. Его центром стала Москва, а приверженцами – выпускники Московского университета, молодые образованные дворяне. А. С. Хомяков и И. В. Киреевский явились родоначальниками этого нового движения философской и общественно-политической мысли, к которому присоединились Ю. Ф. Самарин, К. С. и И. С. Аксаковы, А. И. Кошелев и др. Представители этого идейного течения, называвшие себя «московским направлением» (в противоположность «петербургскому»), получили литературно-публицистическое название славянофилы, закрепившееся в ходе журнальных дискуссий 40-х гг. и с той поры вошедшее в общее употребление.
Как независимые мыслители славянофилы не были «школьными» философами, связанными с какой-либо определенной традицией. Отсюда возникла проблема точной интерпретации философских аспектов этого движения, тем более что среди славянофилов существовало «разделение труда»: И. В. Киреевский занимался собственно философской проблематикой, А. С. Хомяков – богословием и философией истории, Ю. Ф. Самарин – крестьянским вопросом, К. С. Аксаков – проблемами социально-философского характера и т. д. Ставя своей главной целью пробуждение национального сознания в обществе, славянофилы встретили отпор со стороны западников, понимавших патриотизм как европеизацию России, начавшуюся в петербургский период ее истории. Вместе с тем были услышаны и вызвали сочувствие русского общества призывы славянофилов к освоению духовного наследия Московской и Киевской Руси, славянского мира. Славянофильство в этом смысле становится, по выражению Ю. Ф. Самарина, «образом мысли» и пользуется поддержкой философов, литераторов, фольклористов, историков, славистов – Н. М. Языкова, П. А. Вяземского, А. Ф. Гильфердинга, Н. П. Гилярова-Платонова, Д. А. Валуева, Ю. И. Венелина и др. Особая роль в становлении славянофильского мировоззрения принадлежит поэту, дипломату и политическому мыслителю Ф. И. Тютчеву.
Славянофильство представляет собой своеобразный синтез философских, исторических, богословских, экономических, эстетических, филологических, этнологических, географических знаний. Теоретическим ядром этого синтеза стала специфически истолкованная «христианская философия», которую по праву считают крупным направлением оригинального русского философствования, оказавшим заметное влияние на концепции Н. Я. Данилевского и К. Н. Леонтьева, систему В. С. Соловьева, философские построения С. Н. Булгакова, С. Л. Франка, Н. А. Бердяева и др.
Ключевым для теории познания славянофилов стало понятие «цельность духа». Постижение истины невозможно с помощью только интеллектуальных способностей человека. Она становится доступной, как считал А. С. Хомяков, лишь живому (или цельному) знанию как органическому синтезу чувственного опыта, разумного постижения и мистической интуиции. Особый акцент в теории познания славянофилы делали на такие понятия, как воля и любовь. Истина, с их точки зрения, не может быть достоянием отдельного человека. Она открывает свои тайны «соборному сознанию» людей, объединенных в своем единстве на принципах свободы и любви.
Трудно определить, кому из теоретиков славянофильства принадлежала ведущая роль в становлении данного идейного течения. Киреевский выдвинул ряд основополагающих философских идей; среди своих сподвижников он был наиболее философски образованным человеком. Однако признано, что ему не хватало «энергии и волевого начала». Этими качествами обладал Хомяков.
Алексей Степанович Хомяков (1804–1860) родился в Москве, по отцу и матери (урожденной Киреевской) принадлежал к старинному дворянскому роду. Получил основательное домашнее образование, изучил основные европейские, в том числе славянские, языки, а также латинский и греческий. В 1822 г. сдал экзамен при Московском университете на степень кандидата математических наук, затем служил в кирасирском и лейб-гвардии конном полку. Участвовал в боевых действиях, имел награды. Был знаком с декабристами, но осуждал их взгляды на «военную революцию».
А. С. Хомяков не был упрямым «самобытником» или ненавистником Запада, каковыми нередко и несправедливо называют его и других славянофилов. Напротив, он был более последовательным его почитателем даже в сравнении с западниками, о чем свидетельствует его высказывание о Западе – «стране святых чудес» (подразумеваются высокие достижения западной христианской культуры). Он был также поклонником английского консерватизма и конституционной монархии, сторонником установления тесных связей англиканства с Русской православной церковью, о чем свидетельствует его переписка с британским богословом Палмером.
Принято считать, что очерк Хомякова «О старом и новом» (1839) положил начало славянофильству. В нем поставлен ряд ключевых вопросов учения славянофилов. Среди них проблема соотношения России и Запада, оценка реформ Петра I как поворотного пункта в истории России, вопрос о роли религии в истории вообще и православия в русской истории в частности.
Хомяков отстаивал «органический взгляд» на развитие общества, в основе которого лежит идея саморазвития. «Общество, которое вне себя ищет сил для самосохранения, – писал он, – уже находится в состоянии болезненности». Русская история вовсе не идеальна и бескризисна: напротив, она сложна и драматична. Однако ее развитие, преодоление болезненных состояний не может быть осуществлено внешними, лежащими за ее пределами силами. Главным условием сохранения жизнеспособности России, по Хомякову, является православие. Вместе с тем существующую православную церковь мыслитель нередко подвергал критике. Свои богословские сочинения он не мог печатать в России, поскольку они не пропускались духовной цензурой. Хомяков стал первым в России светским религиозным мыслителем, по-новому, с философской точки зрения трактовавшим основы православного вероучения.
В исторической действительности, по Хомякову, человеческий дух раздваивается, представляя собой диалектическое соединение двух основных начал: свободы (иранство) и необходимости (кушитство). Учение о кушитстве и иранстве разработано в главном сочинении Хомякова «Записки о всемирной истории» (другое название этого сочинения, данное Н. В. Гоголем, – «Семирамида»). Кушитство и иранство, олицетворяющие Запад и Восток, это как бы два символических духовных принципа, переплетение и борьба которых составляют, по Хомякову, содержание мировой истории. Ареной ее является судьба всего человечества, а не отдельных народов. Поскольку в истории как в едином целом сосуществуют различные народы, постольку в ней есть место не только Провидению, но и свободной воле.
Значительными возможностями для свободного исторического развития, доказывает Хомяков, обладает русский народ, имеющий глубокие духовные корни, не стремящийся к политическому господству, захватническим войнам и т. п. Православная Россия, считает он, близка к достижению цельности духа и жизни, хотя ее «органическое развитие» осуществляется медленно. Его ускорение возможно за счет использования западной науки и просвещения, однако применять их нужно осознанно, совершенно свободно и критически.
Как уже отмечалось, Хомяков не был непримиримым противником Запада. Не был он и ненавистником реформ Петра I. В этих реформах он видел скорее «благодетельную грозу» и вовсе не хотел возвращения к допетровским формам жизни. Напротив, он заявлял, что «надежда наша велика на будущее».
Иван Васильевич Киреевский (1806–1856), так же как и Хомяков, был выходцем из родовитой дворянской семьи, получил прекрасное домашнее образование. Среди его наставников был поэт В. А. Жуковский, близкий родственник матери Киреевского.
В 1823 г. И. В. Киреевский поступает на службу в Московский главный архив иностранной коллегии, принимает деятельное участие в кружке молодых интеллектуалов, именовавшихся «Обществом любомудрия» (название характерное, оно указывает на нежелание его членов называться философами, подобно французским просветителям). Кружок выбрал иное, «немецкое», метафизическое направление.
В 1830 г. Киреевский предпринял поездку в Германию для изучения философии, слушал лекции Гегеля, Шлейермахера, Шеллинга. По возвращении в 1831 г. в Россию молодой философ начал издавать журнал «Европеец», в котором была опубликована его программная статья «Девятнадцатый век» – работа скорее западнического, чем славянофильского направления. В ней Киреевский выделил три главных фактора западного просвещения: античное наследие, варварский дух завоеваний и христианская религия. В России, по мысли Киреевского, было усвоено варварство и христианство, но античное наследие усвоено не было, поэтому необходимо его освоить, с тем чтобы занять передовые позиции в области европейского просвещения. «Европеец» подвергся цензурным гонениям; журнал был закрыт, а его издатель приобрел, несмотря на весь свой патриотизм, репутацию оппозиционера. Не увенчалась успехом и попытка Киреевского получить кафедру философии в Московском университете.
Формирование славянофильских воззрений Киреевского датируется 1839 г., когда была написана его речь «В ответ А. С. Хомякову». Прежняя мысль о необходимости освоения наследия античности трактуется здесь по-другому. Классический мир представляется «торжеством формального разума человека над всем, что внутри и вне его находится». Вот почему, считает Киреевский, католическая церковь, унаследовав эту традицию, впала в односторонность и в отличие от православия стала характеризоваться «торжеством рационализма над преданием, внешней разумности над внутренним духовным разумом». Православие же, в отличие от католичества не связанное с античным наследием, обратилось непосредственно к христианским источникам в их незамутненном последующими схоластическими наслоениями виде, т. е. к учению отцов восточной церкви, где знание и вера были слиты воедино и не противоречили друг другу. С этим связано обращение самого Киреевского к святоотеческому наследию, в котором он ищет пути к обретению цельности духа, «истинному видению духовному».
Последний период деятельности Киреевского (40–50-е тт.) был посвящен его участию в издании сочинений отцов церкви, которое осуществлялось старцами монастыря Оптина пустынь, располагавшегося неподалеку от имения философа – Долбино. Позже обращение к святоотеческим творениям станет одним из источников творческого вдохновения многих русских религиозных мыслителей – В. С. Соловьева, С. Н. Трубецкого, С. Л. Франка, С. Н. Булгакова и др.
Ю. Ф. Самарин и К. С. Аксаков – мыслители, акцентировавшие внимание на проблемах своеобразия русской истории и культуры, национального самосознания, на пропаганде самобытных основ русской жизни.
Юрий Федорович Самарин (1819–1876) принадлежал к знатному дворянскому роду. Идейное сближение его с Хомяковым и Киреевским начинается с 1840 г. Авторитет Хомякова для Самарина был настолько велик, что он называл его «учителем Церкви».
В конце 30 – начале 40-х гг. он пережил сильное увлечение философией Гегеля. Результаты же собственных философских поисков и попытки обосновать их с помощью философии Гегеля не удовлетворяли Самарина. Он осознавал противоречивость своих воззрений, понимая, что философия требует большей ясности в ответах на поставленные вопросы. Выйти из этого затруднения ему помогли выдвинутые Хомяковым идеи о соотношении религии и философии. По мнению Хомякова, ошибка во взглядах Самарина заключается в смешении «сознанного» и «признанного», что характерно и для философии Гегеля и Шеллинга. В научном познании ведущая роль принадлежит логике, которой чужды такие понятия, как добро и зло. Поэтому ее возможности ограниченны. Преодолеть эту ограниченность способна только религия; добро и зло она рассматривает как основополагающие принципы человеческого существования.
В 40-е гг. Самарин становится убежденным сторонником религиозной философии: у него сформировалось убеждение, что вера составляет «норму» и «закон» человеческого существования и помогает человеку осмыслить свое назначение. Христианство нельзя понять с помощью одного только разума, оно осознается всем существом человека во всей его полноте. Следование строгим правилам логики не ведет человека к пониманию истинной сущности веры, так как для этого необходимы сострадание и любовь.
Как государственно мысливший деятель, занимавший ответственные посты, Самарин видел в славянофильстве конструктивную национальную идею, способную инициировать насущные общественные преобразования в России, не разрушая существующей формы правления. Однако его общественно-политические взгляды, сочетавшие консерватизм и призыв к национально ориентированным социальным реформам, вызывали непонимание и даже настороженность со стороны властей в Петербурге. В 1849 г. Самарин после распространения написанных им писем из Риги подвергся кратковременному аресту. В это время с ним встречался Николай I, обвинивший его в том, что он и другие славянофилы настраивают общественное мнение против правительства.
Ю. Ф. Самарин считал важным гносеологический вывод о том, что стремление мысли найти опору в себе самой ведет в конечном счете к индивидуализму, самообособлению личности. В результате этого разобщенность людей становится опасной тенденцией в современном обществе. Подлинно объединяющим началом может служить только религия. Благодаря религиозной вере люди определяют истинные ценности, которые сплачивают их в единое целое. Христианство вывело человека из состояния рабства, укоренив в его сознании обязанность противостоять индивидуализму. В России община самим фактом своего существования является социальным выражением этого отказа от индивидуализма.
В конце 50-х гг. Самарин все силы отдает работе по подготовке крестьянской реформы в России, обосновывает требования, в соответствии с которыми крестьяне должны быть освобождены при сохранении общинного землевладения.
Вклад Самарина в развитие философии славянофилов был значительным. Несомненно влияние его идей на творчество молодого В. С. Соловьева. Уважение к личности и идеям этого «коренного славянофила» Соловьев сохранял и в более поздние годы, когда уже осуждал славянофильскую «религиозную борьбу с Западом»; он считал Самарина «самым проницательным и рассудительным из славянофилов».
Константин Сергеевич Аксаков (1817–1860) – сын писателя С. Т. Аксакова, разрабатывал главным образом проблемы социальной философии и историософии.
Основной вклад Аксакова в развитие славянофильского учения связан с созданной им историософской концепцией «земли и государства», сформулированной в конце 40-х – начале 50-х гг. («Голос из Москвы», «Родовое или общественное явление был изгой?», «О древнем быте у славян вообще и у русских в особенности» и др.). Центральное место в ней занимает мысль о негосударственности русского народа, а ключевой идеей является противопоставление государственности и векового уклада народной жизни. На Западе, считал Аксаков, идея государственности воплощается во внешнем порядке, основанном на принуждении и насилии. Для славянских племен основа праведной жизни виделась ему в ином – в традициях крестьянской общины и народного быта, иными словами, в земле. Территория, где жили славяне, подвергалась постоянным набегам, что вынудило их создать государство. Для этого, как писал Аксаков, славяне призвали варягов, что позволило им не смешивать для себя понятия земли и государства, а пойти лишь на создание их добровольного союза, т. е. своеобразного общественного договора. В рамках этого союза произошло разделение людей на служилых и земских, но был возможен переход из одного разряда в другой. Принципиальное отличие России от Запада заключалось в том, что в ней не было наследственной аристократии, поэтому служилый человек имел возможность стать боярином.
Отрицательное отношение Аксакова и других славянофилов к политическим вопросам и правовым нормам позднее разделяли идеологи народничества, которые недооценивали роль политики в преобразовании общества. Пристальное же внимание славянофилов к земщине сказалось на том, что значительная часть русской интеллигенции с начала 60-х гг. XIX в. направила свою энергию на развитие земской деятельности. М. А. Бакунин признавал, что Аксаков вместе со своими единомышленниками еще в конце 40-х гг. стал врагом «петербургского государства» и «вообще государственности». В этом славянофилы, по его мнению, опередили его.