в чем смысл фильма еще по одной
Чем кончился «алкогольный забег» героев трагикомедии «Еще по одной»
Страна: Дания, Нидерланды, Швеция
Жанр: драма, трагикомедия
Год производства: 2020
Режиссёр: Томас Винтерберг
Актёры: Мадс Миккельсен, Магнус Милланг, Ларс Ранте, Томас Бо Ларсен и другие
Награды:
Смысл фильма «Ещё по одной» («Druk» — оригинальное название на датском, в переводе: «Запой») заинтересовал зрителей по всему миру, когда картина получила премию «Оскар» как лучший фильм на иностранном языке. Впрочем, поклонники исполнителя главной роли Мадса Миккельсена и самобытного режиссёра Томаса Винтерберга заприметили его раньше.
О чём фильм
По сюжету, учитель истории Мартин (персонаж Мадса Миккельсона) испытывает экзистенциальный кризис. Ему за сорок, работа превратилась в скучную рутину, ученики им недовольны, в семье нет единения, жена от него отдалилась. Трое друзей-преподавателей утешают Мартина, но и их жизнь не слаще.
Один из них, Николай, на празднование сорокалетия которого все собрались, рассказывает про гипотезу норвежского психиатра Финна Скордеруда о том, что постоянное содержание небольшой дозы алкоголя в крови помогает быть эффективнее и счастливее. Друзья решают проверить это предположение и провести научный эксперимент, смысл которого в том, чтобы выпивать в рабочее время и отслеживать свои результаты.
Поначалу «испытатели» соблюдают правило: содержание алкоголя в крови не должно превышать полпромилле. Однако эксперимент показывает хорошие результаты (у всех улучшается самочувствие, работоспособность, учителя находят общий язык с учениками, Мартин воссоединяется с семьёй) и друзья решают сперва повысить уровень до одной промилле, а затем и вовсе «действовать по ситуации».
Это предсказуемо приводит к алкоголизму всей четвёрки. Коллеги по работе начинают замечать неладное, у Николая и Мартина возникают конфликты в семьях. У последнего ситуация доходит до развода.
В конце концов друзья останавливают эксперимент. Все перестают употреблять алкоголь, кроме Томми, одинокого учителя физкультуры. Он теряет свою работу и, выпив в очередной раз, садится в лодку, выходит в море и умирает.
После похорон Томми трое друзей встречаются в ресторане и снова немного выпивают. Они видят проезжающую мимо группу выпускников и присоеднияются к празднованию. Мартин получает смс от жены, которая, кажется, готова дать ему шанс. В финале главный герой веселится вместе со всеми и исполняет танец.
Расшифровка сюжета
«Ещё по одной» — фильм с достаточно простым сюжетом, не требующим особой трактовки. И всё же здесь есть немного скрытого смысла. Идея картины, по признанию самого режиссёра, менялась постоянно: начиная с момента разработки сценария и заканчивая стадией монтажа. Поэтому фильм, несмотря на ясность того, что происходит в кадре, производит впечатление сбивчивого объяснения сути проблем, связанных с алкоголем — такого же неуверенного, как сами герои, и отчаянного, как танец Мартина в конце.
Томас Винтерберг говорил в интервью, что изначально «Ещё по одной» должен был стать одой алкоголю. Затем смысл изменился кардинально — было решено показать горькую правду. После этого режиссёр снова сместил акценты, рассказывая не столько о вреде алкоголя, сколько о поиске вдохновения в жизни
Если сделать более глубокий разбор, станет ясно, что весь «алкогольный забег» четырёх друзей (вспомним, что именно с такого молодёжного состязания начался фильм, а финалом картины стало празднование, похожее на чествование победителей на финише) является своеобразным Рубиконом, который должны перейти герои, чтобы умереть или измениться навсегда.
Известно, что алкоголь создаёт иллюзию расслабления за счёт частичной (или полной — в зависимости от стадии опьянения) потери контроля над собой. Как говорит режиссёр, «Ещё по одной» именно об этом — о доступе к неподконтрольному.
Каждый из четверки живёт в своём привычном и окончательно наскучившем мирке, но боится сделать хоть что-то, чтобы изменить свою жизнь. Режиссёр иронизирует над героями, изображая их беды. Историк страдает от некогда прекрасного, но безвозвратно ушедшего прошлого. Психолог — от отношений в собственной семье. Физрук — от пассивности и немощности. Музыкант — от отсутствия вдохновения. Каждый боится того, в чём должен быть мастером, если преподаёт этот предмет.
Все бросаются в «эксперимент», который предложил Николай, словно в пропасть, одновременно надеясь на спасение. Ведь им без лишних объяснений ясно, что на самом деле ни о какой научности речи не идёт: нет независимой оценки со стороны — нет никакой объективности. Смысл в том, что это личный вызов для каждого, на который идти вместе не так страшно.
Смысл концовки
Для верного объяснения концовки и разгадки послания режиссёра следует обратить внимание на философию Серена Кьеркегора, имя которого неспроста упоминается в «Ещё по одной» (ученик Петера Себастьян рассказывал о нём на экзамене). Это ярчайший мыслитель Дании. Винтерберг, полушутя, даже говорил, что объединил в своём фильме то, из чего состоит сердцевина датской души: Кьеркегора и алкоголь.
Философ в своих работах писал об утрате контроля — по его мнению, именно в этом проявляется божественная природа. Человек чувствует Бога, когда влюбляется («падает в любовь», как в бездну) или бросается навстречу неизведанному — навстречу своему страху.
Такой «прыжок веры» невозможен без вдохновения, без риска, без потери контроля. Олицетворением всего этого в финальной сцене картины является отчаянный («эх, была — не была!») танец Мартина и собственно его прыжок-полёт с пирса.
Трек в конце фильма, под который происходит это действо — «What a Life» от «Scarlet Pleasure». Вот фразы оттуда: «Какая жизнь. Я не знаю, где я буду … но я молод и жив! Плевать, что говорят. меня разрывает… меня пугает возможность оказаться по ту сторону… Я не имею понятия, что я должен делать… Ничего страшного, ничего страшного. я молод и жив.. Какая жизнь!». Текст — похожая на пьяный бред, восторженная рефлексия по поводу этого прыжка в бездну.
Слушайте What A Life — Scarlet Pleasure на Яндекс.Музыке
Смысл концовки фильма «Ещё по одной» заключается в этом танце как жесте отчаяния: «будь, что будет!». В нём сконцентрированы и боль, и сожаления об утраченном, и надежда на новое и счастливое будущее.
Неизвестно и не так уж важно, будет ли это будущее для Мартина связано с ушедшей от него женой. Многие в рецензиях уделяют большое внимание переписке бывших супругов — СМС в конце фильма «Ещё по одной». Хотя ничего особенно в них нет. Там та же неопределённость, в которую с головой погрузился персонаж, с маленькой искоркой надежды.
Есть там и благодарность в адрес друга, прошедшего с ним весь путь и канувшего в пучину (Томми — это не сын главного героя, а погибший учитель физкультуры, ведь именно последний говорил, что верит в то, что Мартин и Аника будут вместе):
«Аника: И я по тебе скучаю. Очень
«Ролики с бухими русскими нас спасли» Пьянство, философия и детство в коммуне: режиссер «Еще по одной» о главном фильме года про алкоголь
Кадр: фильм «Еще по одной»
В российский прокат вышел фильм «Еще по одной» датчанина Томаса Винтерберга: один из основателей легендарной «Догмы 95» в этот раз снял проникновенную алкодраму о четверых учителях, коллективно взвинчивающих ставки в своей личной и профессиональной жизни с помощью спиртного. «Лента.ру» поговорила с режиссером о значении пьянства в жизни датчан, центральной для фильма фигуре философа Серена Кьеркегора и о самом Винтерберге.
«Лента.ру»: Расскажите, как со временем развивалась идея «Еще по одной». Если я не ошибаюсь, впервые вы об этом кино задумались шесть-семь лет назад.
Томас Винтерберг: Откуда именно появляется идея, всегда необъяснимо. Это не то, что ты можешь контролировать. Но зато об этом очень интересно говорить! Тем более, что «Еще по одной» — фильм о контроле и о доступе к неподконтрольному. Так вот, как именно появилась идея, я уже не вспомню — это был то ли 2011-й, то ли 2012-й, то ли 2013 год. И тогда фильм подразумевался провокацией, беззастенчивой одой алкоголю. Но чем глубже мы закапывались в эту тему, тем больше начинали осознавать: да, алкоголь способен окрылять людей и оживлять разговоры, он может помочь сильным мира сего принимать правильные решения, а влюбленным — находить друг друга. Но в то же время он убивает людей, разрушает семьи, разрушает общества. Так что мы решили рассказать об алкоголе всю правду, насколько это возможно. А затем наши амбиции стали расти — нам уже стало недостаточно рассказать историю об алкоголе. «Еще по одной» — история о жизни. Не просто о существовании, а о вдохновенной жизни. Слово spirits (градусы, крепкие настойки, настроение, духи — прим. «Ленты.ру») потому и имеет отношение далеко не только к спиртному. Так у нас появились герои, которые вечно не в духе — потому что они потеряли аппетит к жизни, лишились любопытства, перестали рисковать. А риск в жизни быть должен. Вам, русским, в этом плане легче.
Россия, журналистика, даже кино — рисков хватает, как ни посмотри. А вот Дания очень скучная, слишком безопасная страна (смеется).
Тем не менее «Еще по одной» никак не назовешь скучным. Кажется, это кино даже структурировано музыкально, а манера поведения камеры соответствует степени алкогольного угара героев.
Да, мы так это и задумывали. Должен похвалить своего оператора — невероятного норвежца по имени Стурла Брандт Гровлен. Мы с ним хотели через движения камеры передать в первых сценах в учительской неуклюжесть, хаотичность жизни — а когда герои начинают бухать, ритм и стиль смягчаются, обретают симфоничность, плавность. Так что мы, получается, отправились с камерой в алкопутешествие — насколько смогли. Это было очень сложно, между прочим. Потому что каждую сцену — а ведь многие из них разворачиваются в закрытых помещениях — нужно было самым тщательным образом выстроить, чтобы у Стурлы было пространство для маневра, для движения. В конце же фильм переходит к какофонии впечатлений, людей, музыки.
А монтажные склейки становятся более резкими, жестокими даже.
Так и есть. Оператор и монтажер, в сущности, музыканты, люди эмоций, реализующие себя в моменте. Это не математики, которые все просчитывают. Нет, почувствовал необходимость творческой агрессии — и тут же ее применил через склейку или поворот камеры. Смотреть за их работой одно удовольствие. Моя же обязанность как режиссера — помогать им расти, вдохновлять, показывать направление. А потом смотришь, как они играют (имитирует руками игру на скрипке). В этом смысле у меня отличная профессия.
Кадр: фильм «Еще по одной»
В работе с актерами у вас тот же принцип? В «Еще по одной» им приходится нелегко — пьяным на площадку не выйдешь, а играть опьянение убедительно — ой как сложно.
Очень сложно, действительно. До определенного момента актер может изображать не само состояние, а попытки его скрыть. Например, если персонаж чего-то боится, то притворяется, что все контролирует, а потом капля пота на лбу его выдает с головой; окружающие понимают, что он на нервах. То же и с опьянением — поначалу вполне работает вот эта игра в притворство пьяного, что он трезв. Но в какой-то момент герои «Еще по одной» реально нажираются — у них в крови больше 0,8 промилле, это сумасшедшая доза. И вот уже это состояние сыграть очень тяжело. Это очень телесный процесс, почти трагический балет. Мы отрабатывали все эти сцены на репетициях — и скажу вам, первое время я наблюдал по-настоящему жалкие актерские потуги (смеется). Очень легко переборщить, уйти в чрезмерность. И в жизни-то пьяницы выглядят гротескно, чрезмерно. Знаете, что нам помогло? Ролики с очень бухими русскими людьми на YouTube. Они буквально нас спасли, и мои актеры многое оттуда почерпнули.
Вот он, вклад русского пьянства в искусство! Самой же, как мне показалось, главной опорой «Еще по одной» служат работы Серена Кьеркегора. Можно даже, наверное, сказать, что вы сняли подлинно къеркегоровский фильм — тоже выстроенный вокруг идеи падения, отказа от себя ради обретения себя нового, ради обретения себя в любви.
А вы, похоже, в Кьеркегоре разбираетесь.
Не так хорошо, как хотел бы. Но «Работа любви» — великий, неоценимый труд.
Невероятно. Моя жена именно об этой книге написала диссертацию. Она священник — мы же в Дании протестанты, и поэтому состав священнослужителей здесь наполовину мужской, наполовину женский. Кьеркегор говорит об утрате контроля — а это самая важная тема моего фильма, наверное. В той же «Работе любви» он пишет о буквальном falling in love, «падении в любовь», падении во что-то необъяснимое. Он предполагает, что у этого процесса божественная природа — ну что же, имеет право. Для меня же здесь важнее то, что это падение для него неотъемлемо от вдохновения, от риска, от утраты контроля.
К слову, когда ты подносишь бутылку к губам, то заключаешь контракт, вступаешь в симбиоз с неконтролируемыми сторонами своей природы и с окружающими тебя обстоятельствами
Неплохая метафора жизни в целом, в принципе.
Согласен. Вот почему Кьеркегор так уместен для «Еще по одной». Ну и еще потому, что я хотел все-таки изобразить сердцевину датской души — а она без него немыслима. Как и без алкоголя. Вот почему мы и свели их вместе в этом фильме. Но он же среди прочего и говорит, что если не осмеливаться что-то делать, то потеряешь себя. И мои герои в фильме именно с этим и столкнулись — с полной потерей себя.
«Друк» друга: пьянящее возвращение догмы Томаса Винтерберга в «Еще по одной»
Алексей Васильев — о выходящей в российский прокат новинке «Еще по одной», в которой Мадс Миккельсен демонстрирует все стадии опьянения. Так упоительно, что фильм можно посмотреть два раза подряд, что и сделал автор этого текста.
Эту картину в разных странах показывают под теми названиями-выражениями, какие местные выпивохи употребляют, предлагая опрокинуть «еще по одной» (по-английски, например, картина называется «Another Round»), а у себя на родине, в Дании, она идет под простым и броским заголовком «Запой». По-датски это звучит особенно круто — «Друк», и странно, что наши прокатчики, выбирая русский эквивалент, не сыграли на очевидном созвучии с другим таким же фонетически хлестким, как датское слово druk, вариантом русских алкашей призвать к тому же самому — «Вздрогнем!». Так или иначе, как датскую картину ни называй, а в ней есть-таки четыре друга и их совместный «друк», затянувшийся на целый учебный год. Можно было бы сказать — 9 месяцев, но учебный год будет вернее, так как все эти четверо друзей — преподаватели в одной школе.
В юности мнивший себя ковбоем и ходивший заниматься джаз-балетом герой Миккельсена стал совсем скучным. Это в тот вечер признала и Аника (Мария Бонневи), уходя на смену: «Да, ты не тот, что был, когда мы познакомились». Он скучен своим детям, мальчишкам-подросткам, он скучен и своим ученикам-старшеклассникам: когда накануне он завел очередной бубнеж про индустриализацию, самый выкидной, красавец-блондин Мальте, выскочил из класса со словами «Бред какой‑то!» и поднял одноклассников и их родителей на бунт — с таким учителем с потухшими глазами им не набрать проходной балл для поступления в университет, учитывая, что в Дании балл по истории удваивается.
В истории игрового кино случаи, когда объектом экранизации становится не художественный вымысел, а научная теория по нейробиологии, можно пересчитать по пальцам — но что это будут за примеры! Один из них — шедевр Алена Рене «Мой американский дядюшка» (1980), созданный по опытам над крысами выдающегося медика, изобретателя анестезии Анри Лабори, обнаружившего единые схемы, управляющие поведением как грызунов, так и людей.
В случае с новым фильмом Томаса Винтерберга, прародителя датской «Догмы-95» «Догма 95» — манифест датского кинематографического движения, созданный весной 1995 года в том числе Томасом Винтербергом и Ларсом фон Триером. и постановщика официального догма-фильма номер один «Торжество» (1998), опасения вызывает то, что персонажи актеров, взявших коллективный приз за лучшую мужскую роль на фестивале в Сан-Себастьяне, рискуют стать для зрительского подражания примером слишком заразительным, необоримым. Да, люди не крысы. Но люди — пьяницы.
Впрочем, ничего нового этот второй просмотр не открыл, только уточнил впечатление от первого: как и во всяком произведении, что бьет в цель, дело в очень точно отобранных состояниях атмосферы. Погода, время суток, угол садящегося солнца — все эти факторы воздействия Винтерберг в каждой сцене собирает в тот необходимый узел, что дает исчерпывающую картину запускающего механизма выпивки или узнаваемую фазу опьянения.
Когда физрук делает глоток из термоса — и на секунду солнце бьет ему ровно в темя, проливаясь радужными разводами в камеру.
Когда после триумфа своих учеников наши друзья бредут в стелющемся под ноги закатном медовом солнечном ковре, сигнализирующем об отдыхе после трудного и принесшего искомый успех дня. Чего в такой момент хочется?
Когда в равнодушном белом свете ранней зимы за окном в логово психолога заглядывает его красавица-жена (невероятная красавица-актриса Хелена Рейнгорд Нойман) с вопросом «Пьете уже?» и отправляется на капоэйру, оставляя бесхозных друзей одних дома у самых ворот целого тишайшего, безликого и бесформенного дня, когда их никто не потревожит.
Ну как тут не напиться? Единственно правильный свет пойман в каждой сцене. И здесь это особенно волшебно, потому что Винтерберг, снимавший в недавнее время разные фильмы (предыдущим была панъевропейская ретрокатастрофа «Курск» о мурманской подводной лодке), в «Друке» вернулся к заповедям «Догмы-95». Они призывали: никаких осветительных приборов, только ручная камера, не декорации строятся для съемок, а съемки проводятся в естественных декорациях. В герметичном семейном скандале «Торжества» соблюсти это и передать атмосферу было просто. Но «Еще по одной» — фильм, который меняет десяток мест действия, времен дня и времен года. И каждый схваченный в нем миг безукоризненно точен, каждый — тот самый идеальный момент, который так напрасно искала и культивировала героиня «Тошноты» Сартра.
Кстати, эта особенность фильма — играть на каких‑то тактильно знакомых ощущениях — распространяется и на игру центрального исполнителя роли историка Мадса Миккельсена. Хотя приз в Сан-Себастьяне получили все четыре исполнителя, но двое — психолог и учитель пения — работают хоть и на точно угаданных фактурах, но пребывающих в статике, неизменных, а третий — спутник Винтерберга со времен «Торжества» Томас Бо Ларсен — в роли физрука имеет свое драматическое преображение, но проводит его по Станиславскому. Миккельсен же играет за пределами традиционного драматического искусства. Его состояния сменяются с той же естественностью и непредсказуемостью, как солнце в кадрах, которое, с виду неизменное, вдруг так меняет свой угол, что преображается все состояние сцены.
В описанном выше эпизоде в ресторане он поначалу со своими архаичными чертами выглядит как черепаха, подслеповато щурится, готовый в любой момент убраться в свой панцирь. Но вот первая рюмка водки — и еще до, собственно, слез глаз уже наполняет та слеза, которую Гессе и называл «взглядом пробужденного»: он внезапно видит, что мир, так привычный ему 20 лет назад и так крепко забытый, никуда не девался, был здесь, и все эти 20 лет он смотрел на него, но не видел. Вот отчего на самом деле он плачет в той сцене.
В чем смысл фильма еще по одной
Тема злоупотребления алкоголем может быть обыграна с разных сторон, но чаще всего ее показывают с комедийной. Новый фильм датского режиссера Томаса Винтерберга, известного по очень тяжелому фильму «Охота» с тем же Мадсом, старается балансировать между комедией и драмой, но ей это удается не всегда.
Фильм рассказываете об учителе истории Мартине (Мадс Миккельсен), который выглядит невероятно утомленным человеком, словно потерявшим всякую волю к жизни. Он холоден в отношениях с семьей, пассивен, да и просто уныл в подаче материала ученикам.
Причем настолько, что те жалуются своим родителям, искренне опасаясь, что не смогут получить достойный итоговый балл, так как банально не понимают то, что объясняет их учитель.
Но жизнь героя круто меняется, когда на праздновании дня рождения один из его друзей преподаватель психологии Николай рассказывает об одной забавной теории. Мол, человек рождается с нехваткой алкоголя в организме, равной 0,5 промилле. Теория принадлежит норвежскому психологу/философу Финну Скордеруду, который где-то обмолвился таким умозаключением.
В итоге компания учителей решает внести немного разнообразия в свой быт, начав ежедневно употреблять алкоголь и с каждым разом увеличивая дозу, чтобы проверить, как будет преображаться их социальная жизнь.
И поначалу фильм действительно придерживается комедийного тона. Персонажи оживают, главный герой Мартин начинает бодрее преподавать, не стесняясь отпускать различные шутки на тему алкоголя, так как у его учеников есть традиция — странноватая игра, связанная с бегом и употреблением большого количества алкоголя.
Его отношения с семьей обретают второе дыхание, он испытывает неподдельное счастье. Так и его друзья начинают заряжаться позитивными эмоциями и дарить их ученикам. Физрук Томми (Томас Бо Ларсен) внушает уверенность юным футболистам, Петер (Ларс Ранте) пытается убедить своего ученика, что немного выпивки для смелости это нормально. Их проделки и несут в себе определенные риски, ведь в школу запрещено приносить алкоголь, а их заначку находит уборщик.
В картине поднимаются проблема страха перед экзаменом, сама необходимость употребления алкоголя, проблема выгоревших отношений в браке. Но в большей степени она о том, что надо любить жизнь. Некоторые просто не ценят то, чем обладают, пока не потеряют, и кто-то настолько утопает в кризисе, что вместо того, чтобы выплыть, он топит себя еще сильнее.
Чем больше герои начинают выпивать, тем беспечнее они становятся, что приводит к проблемам. И вот эти проблемы падают не только на героев, но и на зрителей слишком резко. Душевный и позитивный тон картины быстро сменяется на драму.
Одно трагическое событие наслаивается на другое. Хотя этого стоило ожидать, ведь злоупотребление алкоголем редко приводит к положительному исходу. Одно радует во всем этом перегрузе драмой — финальный восхитительный танец Мадса заряжает невероятным позитивом. Эмоции бьют через край, а грустные события затмеваются. Лучший способ, каким можно было закончить этот фильм.
В визуальной составляющей фильма трудно выделить что-то особенное. Следуя законам Догмы-95, весь фокус именно на персонажах и сюжете. Серая картинка и подвижная камера тут просто вспомогательные элементы, чтобы рассказать историю. И только в танце все на короткое мгновение меняется.
«Еще по одной» — душевное и немного грустное кино о взрослых людях, которые решили бороться с кризисом при помощи алкоголя. Отличная актерская игра и милый юмор помогают не утомиться зрителю в течение почти двухчасового хронометража.
«Еще по одной» — притча Томаса Винтерберга о лишней рюмке
В прокате — «Еще по одной», новый фильм Томаса Винтерберга, решившего поразмышлять о смысле жизни у барной стойки: не в 0,5 промилле ли он заключен? Даниил Серебрянский посмотрел картину и считает, что в нынешней обстановке тотального контроля за здоровьем «Еще по одной» становится более чем актуальной притчей об отчаянии, слабости и безысходности.
«Еще по одной» — юбилейная (десятая) картина завсегдатая острых социальных и семейных тем, датчанина Томаса Винтерберга — друга Ларса фон Триера и одного из авторов архаичной «Догмы 95». А для соавтора Тобиаса Линдхольма — это четвертый фильм, сценарий к которому написан совместно с режиссером. В этом году драмеди под логотипом несостоявшихся из-за пандемии Канн-2020 вначале вошла в состав конкурсантов на кинофестивале в Торонто, затем в Сан-Себастьяне получила «Серебряную раковину» за актерский состав, после чего добралась до 42-го Московского международного кинофестиваля.
У главных героев Мартина, Томаса и Питера праздник — сорокалетие их друга Николая. Собравшись в ресторане, четверо школьных преподавателей из небольшого датского городка выпивают по бокалу шампанского и закусывают черной икрой «царскую» водку. Перед этим именинник делится с друзьями, на первый взгляд, забавной теорией норвежского философа и психотерапевта — некоего Финна Скэрдеруда. Ученый настаивает: пить можно и даже нужно, поскольку от природы человеку в крови не хватает пяти сотых грамма алкоголя. Если восполнить нехватку, повысится и эффективность, и креативность, а самое главное — уровень счастья. Ведь уже за последующим бокалом вина Мартин признается, что в отчаянии: работа в тягость, а семейная жизнь неспокойна. Последующая часть фильма — наблюдение за экспериментом, который все-таки решается провести эта фантастическая четверка. И не забудем о предсказуемом еще в начале исходе — исследование выйдет из-под контроля.
Актерский состав фильма собран по классической для автора схеме — из предыдущих картин собственного производства. Первыми, конечно, зацепят невероятно харизматичный артист европейского и голливудского кино: Мадс Миккельсен в роли учителя истории Мартина (с Винтербергом их связывает номинированная на всевозможные премии «Охота») и друг режиссера Томас Бо Ларсен (снимавшийся в доброй половине его фильмов) — на этот раз, в роли одинокого физрука Томми. Что до Ларса Ранте (преподаватель музыки, муж и отец троих детей Питер) и Магнуса Милланга (уставший от скучных уроков учитель психологии Николай), то их объединяет совместная работа — в «Коммуне». В ответе за изображение — Стурла Брандт Гревлен, норвежец-оператор с необыкновенным чувством стиля. Примечательно, что теперь его манера снимать, кажется, претерпела изменения и стала более выразительной.
Идея «Еще по одной» зрела в голове Винтерберга, по ходу, целую жизнь, ведь в родной Дании, как известно, пьют много и затяжно. Однако вовсе не спиртное играет здесь основную роль. «Этот фильм не об алкоголе, а о том, как выживать и бодрствовать», — объясняет Винтерберг в одном из интервью. Художник, безусловно, возвращается к классической теме из «Матрицы», которая легко формулируется одним лишь вопросом: «Как проснуться?». Мир сновидений для Винтерберга в «Еще по одной» — это очевидная экзистенция в кругу рутины. А катализатор перемен, способный пробудить человека и помочь выйти за пределы однообразия — выпивка. При этом любопытного зрителя может озадачить личность упомянутого ученого Финна Скэрдеруда. Сомнений в его существовании не оставляет сам Винтерберг, который несколько раз упоминал, что этот норвежский философ абсолютно реален.
Следить за взлетами и падениями Винтерберга настолько же увлекательно, насколько за самими работами режиссера. Дебютная драма «Торжество» принесла ему известность и почет. Второй же фильм (которым режиссер по сути должен доказывать неслучайность своего дебютного успеха) — фантастическая драма «Все о любви» — был всеми освистан. С тех пор и повелось: то ли попадет в мишень, то ли нет. Тем не менее, мастерство за годы не утратилось. Еще во времена короткометражного фильма «Мальчик, который ходил задом наперед», а затем наркодрамы «Субмарино» Винтерберг настаивал на том, что спиртное — неотъемлемая часть нашей жизни. В первом случае братья-тинейджеры раз за разом отхлебывали пиво из бутылки. Во втором — уже другие братья-тинейджеры пристрастились к более крепкой выпивке. После этого старший из братьев во взрослой жизни подсаживается на затуманивающее разум послевкусие. Естественно, что режиссер-постановщик неоднократно и всяческими способами противопоставляет зло пагубного пристрастия мысли о потребности выпить.