в чем исключительность личности грибоедова

В чем исключительность личности грибоедова

Александр Грибоедов был выдающимся литератором и дипломатом. Однако мало кто знает о самой личности писателя. Талантливый композитор, человек вспыльчивый, но благородный, он так и остался загадкой. Рассказываем о том, как о нем отзывались современники.

Мы знаем Александра Грибоедова как автора смелой, полузапрещенной комедии «Горе от ума», человека энциклопедических знаний, опытного дипломата, который за несколько лет сделал выдающуюся карьеру, оборванную трагической гибелью. Но этих скудных фактов мало, чтобы составить полное представление о его личности. Он был еще и талантливым музыкантом, и композитором, острым на язык собеседником, бескомпромиссным критиком и вспыльчивым полемистом. Способный на чудачества, он сымитировал обморок под окнами княжны Волконской, чтобы его внесли в дом и их скорее познакомили, и чуть не женился на дочери одного московского пристава из-за того, что она была похожа на жену его друга.

Современники писателя оставили о нем мало воспоминаний. «Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов», — с горечью заметил в 1835 году лично знавший Грибоедова Александр Пушкин. На самом деле, к тому моменту биография писателя была уже опубликована. Она принадлежала русскому писателю польского происхождения Фаддею Булгарину. После смерти Александра Грибоедова он поспешил назвать себя его близким другом, что вызвало справедливый гнев современников. Поэт и критик Петр Вяземский писал:

Ты целый свет уверить хочешь,
Что был ты с Чацким всех дружней.
Ах ты бесстыдник, ах злодей!
Ты и живых бранишь людей,
Да и покойников порочишь.

Спустя 25 лет после смерти Грибоедова его самый близкий друг, полковник Степан Бегичев написал лишь тонкую тетрадку воспоминаний, но так и не решился отдать ее в печать. Во многом это произошло потому, что он был вынужден многое утаивать, писать иносказательно. Так, арест Грибоедова по подозрению в принадлежности к декабристам в Петербурге Степан Бегичев назвал «делами службы».

Как же выглядел драматург? Здесь уместно вспомнить его портрет, написанный Иваном Крамским: профиль темноволосого мужчины во фраке и очках, сидящего на алом диване. «Грибоедов был хорошего роста, довольно интересной наружности, брюнет с живым румянцем и выразительной физиономией. С твердой речью», — вспоминал современник В. Андреев. А близкий друг дипломата Вильгельм Кюхельбекер писал в стихотворении «Памяти Грибоедова»: «. ты ясен был. / Твои светлее были очи,/ Чем среди смехов и забав…».

Александр Сергеевич получил редкое по тем временам систематическое и глубокое образование, уже в шестилетнем возрасте знал четыре языка, а в юности — шесть. В частности, в совершенстве владел английским, французским, немецким и итальянским. Вообще, он должен был стать ученым — уже готовился к испытаниям на звание доктора прав. Но Отечественная война 1812 года внесла свои коррективы. Грибоедов стал корнетом гусарского полка.

После войны он вышел в отставку, чтобы заниматься делом, к которому лежала душа, — поэзией. Но средства к существованию могла дать только служба. «Что за жизнь. — говорил Грибоедов в 1819 году. — Да погибнет день, в который я облекся мундиром иностранной коллегии», «…кончится кампания, — мечтал он в 1827-м, — и я откланяюсь. В обыкновенные времена никуда не гожусь… Я рожден для другого поприща». Однако до конца своих дней он будет служить отечеству.

Про ум дипломата ходили легенды. Не зря Александр Пушкин замечал, что это один из самых умных людей в России». Его знания литературы, музыки и истории были энциклопедическими. Действительно, Александр Грибоедов великолепно играл на фортепьяно, на ходу сочинял музыку. Его любимыми композиторами были Моцарт, Бетховен, Гайдн и Вебер.

Амадей Моцарт

Людвиг ван Бетховен

Йозеф Гайдн

Карл Мария фон Вебер

Актер и драматург Петр Каратыгин вспоминал, как однажды сказал ему: «„Ах, Александр Сергеевич, сколько бог дал вам талантов: вы поэт, музыкант, были лихой кавалерист, и, наконец, отличный лингвист!“ Он улыбнулся, взглянул на меня умными своими глазами из-под очков и отвечал мне: „Поверь мне, Петруша, у кого много талантов, у того нет ни одного настоящего“».

Вдумчивость и сосредоточенность драматурга поражала и Вильгельма Кюхельбекера. В том же стихотворении «Памяти Грибоедова» он замечал:

В чертогах суеты и шума,
Где свой покров нередко дума
Бросала на чело твое,-
Где ты прикрыть желал ее
Улыбкой, шуткой, разговором…
(Но дружбе взор орлиный дан:
Великодушный твой обман
Орлиным открывала взором).

Скромный и снисходительный в кругу друзей, Александр Сергеевич становился саркастичным, заносчивым и раздражительным, когда встречал людей не по душе. Такой эпизод приводил Петр Каратыгин в мемуарах. В один из дней драматург Николай Хмельницкий пригласил к себе Грибоедова почитать «Горе от ума». Было созвано несколько литераторов и артистов. После обеда Грибоедов положил рукопись своей комедии на стол, а гости в ожидании начали придвигать стулья поближе. В числе гостей был Василий Федоров, автор драмы «Лиза или Торжество благодарности» и других пьес. Человек простой и добрый, имеющий «претензию на остроумие».

Каратыгин записал: «Покуда Грибоедов закуривал свою сигару, Федоров, подойдя к столу, взял комедию (которая была переписана довольно разгонисто), покачал ее на руке и, с простодушной улыбкой, сказал: „Ого! какая полновесная. Это стоит моей Лизы“. Грибоедов посмотрел на него из-под очков и отвечал ему сквозь зубы: „Я пошлостей не пишу“. Такой неожиданный ответ, разумеется, огорошил Федорова, и он, стараясь показать, что принимает этот резкий ответ за шутку, улыбнулся и тут же поторопился прибавить: „Никто в этом не сомневается, Александр Сергеевич; я не только не хотел обидеть вас сравнением со мной, но, право, готов первый смеяться над своими произведениями“. — „Да, над собой-то вы можете смеяться, сколько вам угодно, а я над собой — никому не позволю…“». Неприятная сцена продолжалась несколько минут. В результате Федоров был вынужден уйти, потому что Грибоедов пригрозил, что при нем читать ничего не будет.

О вспыльчивости Александра Сергеевича писал и историк Александр Тургенев, наблюдая в 1828 году за ним и Пушкиным: «В Грибоедове есть что-то дикое… в самолюбии: оно, при малейшем раздражении, становится на дыбы, но он умен, пламенен, с ним всегда весело. Пушкин тоже полудикий в самолюбии своем, и в разговорах, в спорах были у него сшибки задорные».

Грибоедов был свободолюбивым, неуживчивым, острым на язык человеком. И эта свобода определяла его стиль поведения: он избегал строгих этикетных норм, был чересчур откровенен. «Обладая всеми светскими выгодами, Грибоедов не любил света, не любил пустых визитов или чинных обедов, ни блестящих праздников так называемого лучшего общества. Узы ничтожных приличий были ему несносны потому даже, что они узы. Он не мог и не хотел скрывать насмешки над подслащенною и самодовольною глупостью, ни презрения к низкой искательности, ни негодования при виде счастливого порока. Кровь сердца всегда играла у него на лице. Никто не похвалится его лестью; никто не дерзнет сказать, будто слышал от него неправду. Он мог сам обманываться, но обманывать — никогда», — пояснял Бестужев.

Несмотря на то, что государственная служба тяготила Грибоедова, выполнял он ее отменно. Во время Русско-персидской войны он активно участвовал в переговорах с представителями персидского шаха и разработке ключевых условий выгодного для России Туркманчайского мирного трактата (1828). Именно Александр Сергеевич доставил в Петербург донесение о заключенном мире. «…Грибоедов в Персии был совершенно на своем месте… он заменял нам там единым своим лицом двадцатитысячную армию… не найдется, может быть, в России человека, столь способного к занятию его места», — заключал генерал Николай Муравьев.

После ошеломительного успеха Александра Сергеевича назначили послом в Иран. Многие из его знакомых вспоминали о приступе мрачного настроения, с которым Грибоедов отправился 6 июня 1828 года из столицы в последний свой путь на Восток. Каратыгин писал: «В начале весны, в 1828 году, незадолго до своего отъезда в Тегеран, Александр Сергеевич зашел ко мне… Мы с женою поздравляли его и с царскою милостью, и с блестящей карьерой (он тогда только что был назначен посланником и полномочным министром при персидском дворе). На наше радушное приветствие он отвечал как-то грустно, точно предчувствие щемило его вещее сердце. „Бог с ними, с этими почестями! — говорил он. — Мне бы только устроить и обеспечить мою старушку-матушку, а там бы я бы опять вернулся сюда… дайте мне мое свободное время, мое перо и чернильницу, больше мне ничего не надо“!»

По пути посол вновь провёл несколько месяцев в Тифлисе, где женился 22 августа (3 сентября) 1828 года на княжне Нине Чавчавадзе, с которой ему довелось прожить всего несколько недель.

30 января 1829 года во время визита к шаху Ирана в Тегеран Грибоедов погиб. Толпа из тысяч религиозных фанатиков перебила практически всех находившихся в посольстве. Тело посла было настолько изуродовано, что его опознали только по следу на кисти левой руки. В качестве возмещения пролитой крови внук шаха привёз Николаю I богатые дары, в их числе был алмаз «Шах». Сейчас он находится в коллекции Алмазного фонда московского Кремля.

Источник

Характеристика личности Грибоедова Александра

Рассуждая на тему жизненного пути драматурга. Нельзя не сказать несколько слов о том, какие черты были присущи этой личности. Краткая характеристика Грибоедова, как личности позволяет нам лучше понять этого великого человека. Оставившего след в душе каждого, кто познакомился с его творчеством.

Увлечения Грибоедова, их влияние на личность

Личность Грибоедова, ее становление, невозможно рассматривать, не говоря о его увлечениях. Александр владел грузинским, турецким, персидским, итальянским, русским, немецким, арабским, французским и английским языками, часть из которых он выучил, будучи еще ребенком. Он прекрасно музицировал, в его рукх фортепиано и арфа звучали волшебно.

Талант его был признан даже самим Михаилом Ивановичем Глинкой. Любовь Александра Сергеевича к музыкальным инструментам оставалась сильна на протяжение всей его жизни. Подтверждением чему служат написанные драматургом вальсы e-moll, As-dur.

Нельзя не упомянуть и о тонком чувстве юмора Грибоедова, его способности пародировать произведения коллег по литературному поприщу. К сожалению, насладиться этими трудами писателя его современники так и не смогли. Забавные и острые выпады в сторону Карамазина, Батюшкова, Жуковского не прошли цензуру.

Черты характера Грибоедова

По словам самого Александра Сергеевича, он был человеком, открытым для всего нового. Его тянуло в новые места, к необычным людям и к занятиям. В которых он не испытывал свои силы. Любопытный, он напоминал представителя эпохи западноевропейского Возрождения. При этом часто Грибоедов позволял себе быть несдержанным, настоящим проказником.

Молодость его проходила бурно. В те времена писателю и его близким друзьям, по совместительству однополчанам, приписывали много проделок. Александр Сергеевич был не против подшутить над окружающими. Что доказывает случай, когда он в ходе службы в католическом храме стал играть вместо духовной музыки плясовую русскую.

Личность Грибоедова неразрывно связана с такими его чертами характера, как находчивость и сообразительность. Александр был настоящий весельчак. Он был душой компании с юных лет. Его тепло принимали в кругу дворян, интеллигенции, военных и политиков.

Интересно то что, общий язык Александр Сергеевич нашел даже с тогда еще будущими декабристами. С которыми писатель обсуждал волнующие и возмущающие многих вопросы и темы. Учитывая это, Грибоедова можно назвать смелым человеком. Подтверждает это и его готовность принять участие в дуэли, которая могла лишить его жизни.

Характер великого гения был многогранным. Благодаря ему Александр Сергеевич смог окружить себя верными друзьями и товарищами. Таковых, разбросанных по миру, у него было много.

Исключительность личности Грибоедова

А. С. Грибоедов отличался от многих писателей на то время тем что был полон идей. Благодаря чтению зарубежных писателей у Александра был незаурядный взгляд на будущее, он верил что мир меняется хочет этого человек или нет. Грибоедов был общительным человеком что давало ему возможность раздумывать и анализировать. В его круг входили знаменитые писатели Пушкин, Рылеев, Вяземский и так далее. Все это объясняет то почему Александр Грибоедов был хорошим государственным служащим, он был тем человеком который хотел и решал трудные вопросы касающиеся политики. Вот что его выделяло в обществе и чем интересна его личность!

Источник

А. С. Грибоедов (1795-1829) Александр Сергеевич Грибоедов личность уникальная. Он был богато одарен. Один из самых ярких диплом

А. С. Грибоедов

(1795-1829)

Александр Сергеевич Грибоедов – личность уникальная. Он был богато одарен. Один из самых ярких дипломатов своей эпохи (при его участии в 1828 году был заключен выгодный для России Туркменчайский мирный договор). Талантливый драматург. Блистательный острослов (его эпиграммы, остроты мгновенно расходились по светским гостиным). Яркий музыкант (до сих пор популярен один из его вальсов). Полиглот (владел французским, немецким, английским, итальянским, персидским, арабским языками; среди вещей, оставшихся после его смерти, был и сербский словарь). Сам Грибоедов между тем воспринимал свою разносторонность иначе. Вот какой эпизод вспоминает знаменитый актер П.А. Каратыгин: «Однажды я сказал ему [Грибоедову – И.С.Ю.]: «Ах, Александр Сергеевич, сколько бог дал вам талантов: вы поэт, музыкант, были лихой кавалерист и, наконец, отличный лингвист!» Он улыбнулся, взглянул на меня умными своими глазами из-под очков и отвечал мне: «Поверь мне, Петруша, у кого много талантов, у того нет ни одного настоящего». Однако он по праву вошел в историю русской литературы как великий комедиограф.

Грибоедов получил образование в Москве. Сначала он учился в Московском университетском благородном пансионе (около трех лет), а затем в Московском университете (поступил 30 января 1806 года, т.е. в возрасте одиннадцати лет). Как замечает Н.К. Пиксанов, Грибоедов проучился в университете шесть с половиной лет, получил два диплома (кандидата словесных наук и кандидата прав), прошел науки трех факультетов (словесного отделения философского факультета, юридического, а также изучал математику и естественные науки) и только случайно не получил высшей ученой степени. Война 1812 года вмешалась в планы Грибоедова: он готовился к испытанию для поступления в чин доктора, но, захваченный патриотическим духом эпохи, поступил на военную службу. Правда, военная служба не принесла ему ни чинов (как начал службу корнетом гусарского полка, так в этом же чине и вышел в отставку), ни наград. Истинным призванием Грибоедова было не военное поприще, а литература, театр (в 1814 году, еще во время военной службы, им была написана пьеса «Молодые супруги») и дипломатия. Эти два призвания писателя и определили его дальнейшую судьбу.

В 1818 году Грибоедов стал секретарем русского посольства при персидском дворе, поэтому многие годы провел в Персии, а затем в Грузии. Здесь, на Кавказе, в 1821 году судьба свела его с Алексеем Петровичем Ермоловым – генералом, участником войны с Наполеоном, командующим русскими войсками на Кавказе в 1816-1827 годах. Как писал в донесении М.Я. фон Фок (управляющий III Отделением Императорской канцелярии, которое ведало тайной полицией и цензурой), «более всех Ермолов любит Грибоедова за его необыкновенный ум, фанатическую честность, разнообразность познаний и любезность в обращении». «На примере Ермолова Грибоедов с очень близкого расстояния и как бы изнутри видит некую модель определённой политической деятельности. Оценивает эту модель. Прикидывает».

Здесь же, на Кавказе, Грибоедов близко подружился с Вильгельмом Карловичем Кюхельбекером – лицейским однокашником Пушкина, будущим декабристом. Именно с Кюхельбекером Грибоедов обсуждал свое новое творение – будущую комедию «Горе от ума». Как вспоминал декабрист, «Грибоедов писал «Горе от ума» почти при мне, по крайней мере, мне первому читал каждое отдельное явление непосредственно после того, как оно было написано…». А когда Кюхельбекер покинул Кавказ, Грибоедов в письме к другу сетовал: «Теперь в поэтических моих занятиях доверяюсь одним стенам. Им кое-что читаю изредка свое, или чужое; а людям – ничего; некому». (Письмо от 1 октября 1822 года, Тифлис). Но есть и более ранние свидетельства о замысле «Горя от ума». С.Н. Бегичев, например, утверждал, что план комедии был написан Грибоедовым ещё в 1816 году в Петербурге. Работа над пьесой затянулась. Грибоедов закончил комедию осенью 1824 года в Петербурге, но и в 1825 году продолжал править свое произведение.

Здесь же, на Кавказе, в 1829 году после трагической гибели в Тегеране Грибоедов был похоронен на горе св. Давида в Тбилиси. Пушкин в «Путешествии в Арзрум» рассказывает о символической встрече двух поэтов на кавказской дороге.

Комедия «Горе от ума»

В историю русской литературы Грибоедов вошел как автор одной комедии, однако при жизни он был удачливым и популярным драматургом. Вот комедиография Грибоедова:

«Молодые супруги» (1815) (в одном действии) – «переложение» комедии французского драматурга Крезе де Лессера (1771-1839) «Семейная тайна».

«Студент» написана совместно с Катениным в 1817 году.

«Своя семья, или замужняя невеста» (совместно с А.А. Шаховским и Н.И. Хмельницким) отдельное издание в 1818.

«Притворная неверность» – перевод комедии Н.-Т. Барта (совместно в А.А. Жандром), осуществленный в 1818 году.

Водевиль «Кто брат, кто сестра, или обман за обманом» (в соавторстве с Вяземским (1823?).

Многие из них имели успех у зрителей. А комедия «Студент», к примеру, ярко отозвалась в последующей русской литературе: в романе Гончарова «Обыкновенная история» будет не только использована сюжетная ситуация комедии «провинциал в столице», но и разработаны некоторые особенности характера, воплощенного в образе студента Беневольского.

Я как живу, так и пишу свободно и свободно». (Письмо, датированное первой половиной января 1825 года).

Действительно, перед Грибоедовым стояла нелегкая художественная задача: создать сценичное и одновременно с этим глубокое по содержанию произведение, совместить традиционный комедийный сюжет с «высокой темой» – темой ума, используя традиционную форму «комедии с интригой», показать человека, который находится «в противоречии с обществом его окружающим», так как несет в мир новые идеи, новую этику, новый тип отношений.

Грибоедов поместил своего героя-резонера в непривычные для такого типа персонажей комические положения. Так, Чацкий неизменно оказывается в подобных ситуациях во время любовных объяснений с Софьей. Уже в момент их первой встречи очевидно, что Софья не рада приезду Чацкого, но он не замечает ее иронии, не ощущает неприязни, его не смущает её холодность, он не обращает внимания на то, что она явно стремится оборвать разговор, не подхватывает его реплик. Уже в первом диалоге Чацкого с Софьей сталкиваются разные эмоциональные состояния, разные ритмы, разные жизненные позиции. Чацкий эмоционален, его переполняет радость, он стремится высказаться и уверен в единодушии собеседника. Эмоциональное состояние Софьи обусловлено двумя моментами: во-первых, утренним столкновением с Фамусовым, когда отцу чуть было не открылись отношения дочери с Молчалиным, во-вторых, последовавшим затем разговором с Лизой.

Лиза говорит о том, к каким последствиям могут привести эти ночные свидания, и по сути прогнозирует финал комедии:

…Запрет он вас; – добро еще со мной;

А то, помилуй бог, как разом

Меня, Молчалина и всех с двора долой.

Она же формулирует тот принцип, на котором основан порядок в доме Фамусова: «Грех не беда, молва не хороша». И этот посыл также реализуется в финальной реплике Фамусова: «Ах! Боже мой! Что станет говорить // Княгиня Марья Алексеевна!». Но главным все же в диалоге Софьи с Лизой оказывается возникшее сопоставление двух фигур: Чацкого и Молчалина. Пока о них говорят как о соперниках в любви, однако постепенно сопоставление примет иное наполнение.

Во время разговора с Лизой Софья погружена в сентиментально-меланхолические размышления о Молчалине – на этом фоне и появляется Чацкий.

В комических положениях оказывается Чацкий и во время общения с Фамусовым. В их диалогах постоянно возникает алогизмы. Вспомним лишь один эпизод:

Твердит одно и то же!

То Софьи Павловны на свете нет пригоже,

То Софья Павловна больна.

Скажи, тебе понравилась она?

Обрыскал целый свет; не хочешь ли жениться?

Меня не худо бы спроситься,

Ведь я ей несколько сродни;

По крайней мере искони

Отцом недаром называли.

Ирония Фамусова понятна: он видит игнорирование обычая, традиции, пытается ввести разговор с Чацким в необходимое, с его точки зрения, русло. Алогизм первой реплики Чацкого выдает несовпадение героя с ситуацией, невозможность такого развертывания общения, на которое переключает его Фамусов. Так в этом диалоге обозначается, что интрига комедии развивается не в традиционном (любовном) ключе: разговор, который должен был осуществляться как наставления отца потенциальному, но не самому выгодному жениху, превращается в спор представителей противоположных общественных сил.

Алогизмы – следствие того, что диалоги между Фамусовым и Чацким разворачиваются как «диалоги глухих», в них сталкиваются в споре два абсолютно непроницаемых друг для друга сознания. Герои не слышат друг друга, потому что уже с первых слов выявляется непримиримость их позиций. Чацкий не может подстраиваться под собеседника, не оглядывается на приличие, он даже не задумывается об уместности или неуместности своих реплик. Он «безукоризненно честен» (И.А. Гончаров). В его натуре – мгновенно откликаться на все, что ему кажется отжившим, устаревшим, нелепым; на все, что обусловлено принципами «века минувшего». Как пишет И.А. Гончаров в критическом этюде «Мильон терзаний», «Чацкий больше всего обличитель лжи и всего, что отжило, что заглушает новую жизнь, «жизнь свободную». Он знает, за что он воюет и что должна принести ему эта жизнь». Именно поэтому все речи Чацкого вызывают ужас, панику у его оппонентов. И они находят удивительное средство «борьбы» с Чацким – не слышать его речей. «Добро, заткнул я уши», – говорит Фамусов во втором действии (явление 2).

Невозможность контакта между Чацким и московским обществом окончательно обозначается в 3-м действии. Очень важным оказывается явление 22. Сцена эта значительна потому, что в ней Чацкий появляется впервые после объявления его сумасшедшим, и фамусовский мир сразу же обозначает дистанцию между собой и Чацким:

(Пятятся от него в противную сторону.)

Когда, отвечая на вопрос Софьи «Скажите, что вас так гневит?», Чацкий рассказывает о «французике из Бордо», то вынужден оборвать монолог на полуслове («…Глядь…»). Ремарка фиксирует следующую мизансцену: «Оглядывается, все в вальсе кружатся с величайшим усердием. Старики разбрелись к карточным столам».

Игнорирование слов Чацкого, невосприятие его речей фамусовским обществом подчёркнуто в этой сцене авторскими ремарками, положением героя, который к финалу сцены остается в одиночестве. Чацкий говорит в пустоту, потому что все увлечены либо танцами, либо картами. Так Грибоедов переосмысливает изначально комическую ситуацию – она превращается в свою противоположность, что позволяет выявить трагизм Чацкого.

…Здесь нынче тон каков

На съездах, на больших, по праздникам приходским?

Господствует еще смешенье языков:

Французского с нижегородским?

В монологе о «французике из Бордо» эта тема продолжает свое развитие:

Воскреснем ли когда от чужевластья мод?

Чтоб умный, бодрый наш народ

Хотя по языку нас не считал за немцев.

«Как европейское поставить в параллель

С национальным? – странно что-то!

Ну как перевести мадам и мадмуазель?

Ужли сударыня!!» – забормотал мне кто-то…

Вообразите, тут у всех

На мой же счет поднялся смех.

«Сударыня! Ха! ха! ха! ха! прекрасно!

Сударыня! Ха! ха! ха! ха! ужасно!!»…

Отголоски речей Чацкого звучат и в словесных пассажах Репетилова, которого справедливо называют сниженным, комическим двойником главного героя.

Куда теперь направить путь?

А дело уж идет к рассвету.

Поди, сажай меня в карету,

Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.

Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,

Где оскорбленному есть чувству уголок.

В диалоге со Скалозубом он предстает карьеристом-неудачником. С Загорецким говорит о водевилях.

Совмещение комического и серьезного в одном персонаже, наделение героев не одним доминирующим качеством-страстью, а комплексом черт (так, Софья, например, одновременно и коварна и сентиментальна, в Репетилове Пушкин видел «2, 3, 10 характеров») имело у Грибоедова большой художественный смысл: соединяя высокое и смешное, подчиняя значительное и серьёзное мелким, нелепым казусам обыденной жизни, Грибоедов воспроизводит правду реальной жизни.

Во многом это стало возможным потому, что Грибоедов использовал новый тип сюжета. Ю.Н. Тынянов указывал на те потенции, которые таил в себе сюжет, основанный на клевете: ««Сильное место в сюжете, – пишет он в известной статье «Сюжет «Горя от ума», – это выдумка о сумасшествии Чацкого. Возникновение выдумки – наиболее сильное место в любовной драме Чацкого» (с.330). Исследователь выявляет постепенное формирование идеи сумасшествия от случайных оговорок (Чацкий, Софья, Молчалин») к сознательному распространению слуха, в который, по словам Грибоедова, никто не верит, но все повторяют, и заключает: «Слух пущен через безыменных г.N и г. D., однако слово впервые «выпущено самим Чацким». Ю.Н. Тынянов выявляет литературные и жизненные источники сюжета о клевете. Отзвуки реальных жизненных обстоятельств как раз и способствовали формированию той финальной незавершенности, которая есть следствие незавершенности изначального конфликта: герой в противоречии с обществом.

Комедия «Горе от ума» – новое слово и в развитии языка русской драматургии. Грибоедов вводит в пьесу живую разговорную речь, а сама структура стиха ориентирована на воссоздание стихии естественной устной речи. Грибоедов использует вольный ямб как наиболее гибкий, пластичный размер, максимально приближенный к интонациям разговорной речи. Это не было его изобретением (впервые таким образом была написана комедия А.А. Шаховского «Не любо – не слушай, а лгать не мешай» – 1818), однако именно у Грибоедова вольный ямб достиг совершенства, после «Горя от ума» почти все комедии писались и переводились именно этим размером.

Естественность языка в комедии достигалась и за счет уравновешенного сочетания монологической и диалогической речи. С одной стороны, комедия насыщена монологами, большая часть которых принадлежит Чацкому и Фамусову. И это неслучайно. Две общественных позиции должны были получить словесное воплощение, герои-идеологи сталкивались в речевом поединке, отстаивая свои убеждения. Доминирование монологов в ткани драматического произведения в грибоедовскую эпоху было своего рода правилом. Диалог же исполнял служебную функцию: выступал в качестве связки двух монологов, подготавливал, вводил монолог в текст. Диалогическая система «Горя от ума» иная. Во-первых, Грибоедов нашел новые приемы организации диалогических реплик. Среди них и разнообразные лексические скрепы, и каламбурное развертывание диалога. Часто использовался прием разрыва стиха на звенья, когда каждое звено дается одному из собеседников:

Прием перерыва речи персонажа его собеседником при стихотворной форме пьесы придавал особую завершенность реплике и приводил к синтаксической незавершенности предложения:

Источник