в чем гений достоевского
В чем гений Достоевского?
Тут нужно для начала определиться, каковы критерии гениальности и, соответственно, можно ли считать Федора Михайловича гением. Не думаю, что по этому вопросу можно вывести однозначный вывод.
Но если действительно считать Достоевского гением или, как минимум, величайшим писателем, то его гениальность, на мой взгляд, состоит в следующем.
Федор Михайлович умел потрясающим образом передать самые разнообразные психологические состояния людей, их переживания, терзания, мучения, сомнения, радости и горести, перепады настроения под действием внешних и внутренних обстоятельств. Не будучи профессиональным психологом или врачом-психиатром, Достоевский сумел проникнуть в глубины человеческой души, за счет чего ему удавалось изображать самые разнообразные характеры и самые разнообразные ментальное проблему, конфликты. Он великолепно описывает разные невротические состояния, всё, что происходит с человеком, подверженным подобным проблемам. Одновременно с тем Федор Михайлович здорово изображает различные межличностные конфликты, а также всевозможные особенности взаимодействия отдельного человека и социума. И всё, что изображено, имеет место в реальной жизни, его книги о нас с вами, о его читателях, причем в них можно найти много такого, чего человек о себе не знает и не подозревает, что в нем это есть. Причем Достоевский регулярно изображает те духовные и бытовые проблемы, которые актуальны практически для любого времени, а не только для его эпохи, потому его произведения остаются настолько живыми, неархаичными и естественными в наши дни.
Гений или сумасшедший: кто разгадает загадку Достоевского
Он вспоминает, как в школе учитель литературы предложила классу устроить суд над Раскольниковым. Самому Михаилу Вадимовичу тогда досталась роль адвоката.
Президент Фонда Достоевского, профессор факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова и Литературного института им. А.М. Горького Игорь Волгин убежден, что, постигая Достоевского, мы постигаем самих себя.
И то, что Достоевский и его творчество всегда находятся в центре внимания исследователей не только в России, но и в Европе, США, Бразилии, Австралии и многих других странах, лишь это подтверждает.
Профессор Владимир Захаров добавил, что жизнь и творческую репутацию писателя очень часто определяют мифы и мистификации. Вопреки ли или благодаря этому в ХХ веке Достоевский стал одним из самых известных русских писателей в мире. Его ставили, напоминает Захаров, в один ряд с Шекспиром. А все дело в том, что герои Достоевского явили Россию миру. И несмотря на то, что сам писатель был не особо политкорректен, он мог объединять людей разных культур и политических взглядов.
Литературовед Людмила Сараскина тоже говорила о противоречивости личности Достоевского и о том, как по-разному его творчество влияет на читателей. Одни читают его запоем и считают его светом, другие называют умалишенным и испытывают физическую боль от чтения его произведений.
Владимир Набоков критиковал Достоевского, марксистские критики вообще называли его мракобесом. Григорий Ландау написал целую книгу «Тезисы против Достоевского», где собрал все свои претензии.
Современники тоже высказывают свои претензии. Борис Гребенщиков упрекает Достоевского в том, что он, настоящий гений языка, но свой талант использует, чтобы показать жизнь гораздо хуже, чем она есть на самом деле. Дмитрий Быков также считает Достоевского больным.
Гений Достоевского и теория Эриха Фромма
Часто говорят о том, что творчество Федора Михайловича является предтечей экзистенциональной философии. Оживленные образы и вопросы, поднятые в его бессмертных произведениях, так ярко переплетаются с тезисами экзистенциализма. Тема выбора, тема преодоления, акценты на эмоциональной глубине человеческой природы, тема иррационального, парадоксального человеческого бытия, как такового. Творчество писателя оказало влияние на развитие экзистенциональной философии и творчество писателей экзистенциалистов ХХ века. Хотя сложно назвать область искусства или социальной философии, на которую гений Достоевского не оказал бы влияние. Его глубокие психологические портреты персонажей, точность описания их эмоциональных переживаний – это досрочное выражение не только экзистенциональной философии, но и фрейдистской и нео-фрейдистской школы психоанализа.
Удивительно, что Достовский не мог в свое время ознакомиться с трудами Фрейда и его последователей, но удивительно, как он выхватил из потока жизни эти удивительные образы, так символично перекликающиеся с теоретическими выкликами фрейдистов.
Даже темы, которые сам Фрейд скорее обходил стороной и не замечал в своих клинических исследованиях – к примеру, раскрытие женской сексуальности, это и образы множества эмансипированных героинь автора, и особенно тонко в незаконченном произведении про Неточку.
Как уже было отмечено ранее, терминов классической Фрейдистской школы, нахватает, чтобы описать всю глубину и удивительную схожесть с реальным миром пространства романа «Преступление и наказание», а указанные нами формулировки все же не вполне точны, чтобы уложиться в единую схему, так не вполне понятно, что конкретно делает негативные типы такими отличными от положительных.
И так. Мы определились с двумя группами «отражений», словно по какому-то психологическому или вселенскому закону соединенных друг с другом. Особенно точны термины Фромма для группы воплощающих «синдром распада». Каждый из негативных персонажей наделен своей направленностью, вкупе составляющих синдром.
Свидригайлов, не смотря на свой порою энергичный вид, и некоторые внешние отличия от шаблонного Фредерика Клегга, внутренне хорошо описывается типом, названным «некрофильной личностью». Пускай вас не сбивает с толку термин, речь идет не о сексуальной перверсии, а о направленности личности, которая любит «не живое» и стремится к прерыванию органических связей во всех сферах. Наиболее близок к этому типу Фрейдиский «анальный тип». На мысль, о некрофилии Свидригайлова во многом наводят «контакты» Свидригайлова с «умершими людьми», он «общается» с своим убиенным холопом, со своей (вероятно отравленной) женой, а под конец видит и другие образы, к примеру, мертвая девушка в комнате. В конце концов, его самоубийство – это логичное завершение пути некрофила, любящего неживое, более живого.
Лужин типичный нарцисстический тип личности. Все говорит об этом: его манеры, позерство, ухоженный щеголеватый, не по годам, вид. Нарцисстичекий тип во многом проясняет Лужина, понятно, что его «рационализм», на самом деле иррационален, так как он замкнут на самого себя, он не объективен, а следовательно не разумен. Разум направленный исключительно на свою персону, признает ценным исключительно только самого себя. Этот тип не способен на любовь, доверительные отношения с окружающими, способен на мерзкие поступки и склонен к подавлению окружающих людей.
Как Достоевский, за многие десятилетия до того, как все эти аспекты человеческого бытия смогли выразить выдающиеся психологи и психиатры, смог художественным языком рассказать потрясающие нас своей глубиной романы? Вопрос конечно риторический. Собственно мы и не пытались найти ответ на вопрос «как», а всего лишь посмотрели на гений автора с нового угла зрения и попытались доказать, что его бытовой, художественный психоанализ в итоге по качеству исследования не уступал лучшим признанным психологам в мировой истории.
Так и не прочитали: Уроки Достоевского для людей XXI века
Ровно два столетия назад, осенним днём 1821 года, в Москве родился человек, ставший для всего мира «главным русским писателем» и выразителем «загадочной русской души». Ему посвящены сотни тысяч исследований на разных языках, стоят памятники в десятках городов. Многое из предсказанного Достоевским в книгах сбылось в действительности, а герои его романов продолжают ходить между нами. Открытые им бездны человеческой души до сих пор пугают многих, а философские максимы и нравственные идеалы вызывают не только горячую любовь, но и жгучую ненависть. Но усвоили ли мы уроки Достоевского?
Фёдор Михайлович, несомненно, явил своим творчеством и самой своей жизнью феномен «пророчества» и христианского «апостольства» через художественное слово. И слово это было особым – как бы выходящим за пределы собственно литературы. Недаром его не любили «чистые стилисты» – Бунин и Набоков. Последний сравнивал творчество Достоевского со свечой, зажжённой днём в комнате, наглухо занавешенной от дневного света.
Но внутренний свет автора «Братьев Карамазовых» был в своём роде сильнее солнечного. Ибо Солнцем был для него Христос. «Если бы как-нибудь оказалось. что истина вне Христа, то я предпочел бы остаться с Христом вне истины». Соответственно, и тьма, которую писатель открыл в людях, включая себя самого, была пугающа. Он бестрепетно, с предельной честностью исследовал, как уживаются в душе человека «идеал содомский» с «идеалом Мадонны». И если это в каком-то смысле была исповедь, то вела она в итоге к христианской проповеди. Которая доходила и до неверующих. Достоевский уточнял:
Меня зовут психологом. Неправда. Я лишь реалист в высшем смысле, – то есть изображаю все глубины души человеческой.
Не метафизик зла и не гуманист
Глубиной проникновения в потаённые закоулки души, в метафизику зла он оказался близок «отцу абсурда» Кафке и даже сумасшедшему богоборцу Ницше. Критик-народник Николай Михайловский за это же назвал его «жестоким талантом», а Максим Горький обругал «нашим злым гением». Философ-публицист Василий Розанов (ему Царьград тоже посвятил большую статью) в «Опавших листьях» выдал совсем уж несправедливую характеристику:
Достоевский, как пьяная нервная баба, вцепился в «сволочь» на Руси и стал пророком её.
Нет, не «пророком сволочи» и тем более не апологетом «относительности» добра и зла был писатель, а тем, кто спускался в мрачные подземелья, проходил сквозь густой болотный туман с фонарём духовного света. «Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей», – говорил он устами своего героя во «Сне смешного человека».
А в «Дневнике писателя» сформулировал:
Без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация. А высшая идея на земле лишь одна и именно – идея о бессмертии души человеческой, ибо все остальные «высшие» идеи жизни. лишь из одной её вытекают.
Как никто другой Достоевский доказал эту истину «от обратного». Если нет бессмертия души, то получайте раскольниковское предницшеанство: «Тварь ли я дрожащая или право имею?». Или тотальный эгоизм «подпольного человека»: «Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить». А как итог – болезненная интеллектуальная загвоздка Ивана Карамазова: «Если Бога нет, то всё дозволено».
Фёдор Михайлович Достоевский, несомненно, явил своим творчеством и самой своей жизнью феномен «пророчества» и христианского «апостольства» через художественное слово. Фото: Dmitry Chasovitin/ Globallookpress
Русского гения часто норовят назвать «гуманистом», но он никогда не был таковым, если брать точное значение этого слова: «Отсутствие Бога нельзя заменить любовью к человечеству, потому что человек тотчас спросит: для чего мне любить человечество?» Воистину пророчески – и по отношению к страшным урокам ХХ века, и к нынешнему расчеловечению – звучит вывод писателя:
Гуманность есть только привычка, плод цивилизации. Она может совершенно исчезнуть.
Кого корёжит автор «Бесов»?
С жуткой прозорливостью разгаданные Достоевским бесы в человеческом облике Петеньки Верховенского – это ведь не только про «русскую революцию». Это прямо про сегодняшнюю реальность:
Но одно или два поколения разврата теперь необходимо; разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую, трусливую, жестокую, себялюбивую мразь, – вот чего надо!
Мышь, которую «жидок Лямшин» (маленький почтамтский чиновник из «Бесов») засунул за киот иконы, – разве это не то же самое, что кощунственная выставка Марата Гельмана «Осторожно, религия!» и многие другие подобные?
Болезненная ненависть к Православию, к русскому народу – явный признак «бесов» во плоти – и во времена писателя, и ныне. Поэтому и корёжит их творчество Фёдора Михайловича во все эпохи. Известны отзывы Ульянова-Ленина о произведениях Достоевского: «морализирующая блевотина», «реакционная гадость», от которой «тошнит». Через десятилетия «революционную перекличку» подхватывает Анатолий Чубайс:
Я испытываю почти физическую ненависть к этому человеку. Он, безусловно, гений, но его представление о русских как об избранном, святом народе, его культ страдания и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывают у меня желание разорвать его на куски.
Чубайс и Ленин откровенны. Как и Дмитрий Быков, называющий Достоевского «началом русского фашизма» и «главной бедой человечества в XIX веке». Другие не могут себе этого позволить: как же признанный гений – не комильфо. Но при этом всё равно втайне ненавидят, морщатся, хотя бы за такие его высказывания: «Наш русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить».
Всечеловек, а не общечеловек
Некоторые до сих пор тщатся подредактировать, отделить художника Достоевского от его «заблуждений». Так, ещё с советских времён либеральные литературоведы пытались противопоставить публицистику и художественные произведения писателя, его ранние и поздние вещи, и всё это вместе – «великодержавному шовинизму», дружбе с «этим ужасным Победоносцевым». На самом деле Достоевский был целен. «Дневник писателя» – это продолжение его романов – и наоборот. А «Бедные люди», восхитившие Некрасова, аукаются с «Преступлением и наказанием» на новой высоте.
Актёр Сергей Рожнов в роли Родиона Раскольникова в сцене из спектакля «Убивец» по роману Федора Достоевского «Преступление и наказание» в Московском государственном театре «У Никитских ворот». Фото: Сергей Киселев / АГН «Москва»
Он – стоявший на Семёновском плацу с мешком на голове в ожидании расстрела, а потом четыре года гремевший кандалами на каторге; похоронивший первую жену и двух детей, всю жизнь нуждавшийся – в отличие от большинства писателей-современников мог сказать, что узнал русскую жизнь и русский народ из самых глубин. И имел полное право сказать о нём:
Особенность её (русской народности): бессознательная и чрезвычайная стойкость в своей идее, сильный и чуткий отпор всему, что ей противоречит, и вековечная, благодатная, ничем не смущаемая вера в справедливость и правду.
Тяжёлые жизненные испытания вернули ему православную веру во всей своей глубине – с народным состраданием к людям и любовью ко Христу, с пониманием спасительности для России уваровской формулы «Православие. Самодержавие. Народность», а с другой стороны – смертельной опасности либеральной фронды и революционного нигилизма.
Но Достоевский не стал бы всемирным гением, если бы, будучи глубоко русским человеком, не вывел бы своей главной идеи – всечеловека. Она особенно ярко прозвучала в знаменитой «пушкинской речи» писателя, вызвавшей экстатический восторг слушателей самых разных убеждений:
Стать настоящим русским, стать вполне русским может быть и значит только… стать братом всех людей, всечеловеком если хотите.
В этом выходе за рамки узкого национализма писатель исповедовал и проповедовал то, что Истина едина, и она объединит Восток и Запад в Любви Христовой. А для служения ей можно и нужно жертвовать национальным эгоизмом, потому что Россия и русские предизбраны Богом для такого подвига – как мессианский народ.
Илья Глазунов. «Ф. М. Достоевский. Белая ночь». Холст, масло, 1983 год. Фото: Russian Look / Globallookpress
«Всечеловека» Достоевского некоторые начали позже лукаво смешивать с космополитом без корней, но сам писатель именовал последних «общечеловеками», противопоставляя эти понятия. В одной из самых глубоких книг о русском гении «Достоевский о России и славянстве» (1940) канонизированный Сербской Православной Церковью Преподобный Иустин (Попович) написал: «Достоевский – пророк, ибо он всечеловек». А также. философ, мученик и наконец – «апостол, ибо всечеловек».
Великий Инквизитор в царстве ковида
Пройдя в юности через искушение социализмом, Фёдор Михайлович навсегда отверг любые прожекты устроения социума «по плану», любые социальные «матрицы». Сначала – братья во Христе, а потом уже «братство», отвечал он на известные лозунги современников. Так, Николай Бердяев определил удивительно точно:
При этом Фёдор Михайлович остро чувствовал, что большая часть человечества скоро отвергнет и уже, начиная с Запада, почти отвергло – как бремя, так и свободу Христа, преклонившись перед материальными благами. «Ничего и никогда не было для человека и человеческого общества невыносимее свободы», – говорит Великий Инквизитор.
Этот гениально выведенный писателем в «Братьях Карамазовых» образ-символ не только и не столько католической подмены христианства, сколько грядущей глобальной и тоталитарной антиутопии, в которую мы сегодня вползаем.
Генетический код русской нации
Сам Достоевский, с тревогой вглядываясь в грядущее, всё же верил в конечную победу Света, Любви и истинной Свободы. И особую роль в этой победе над тьмой отводил православной царской России и русскому народу. Именно в этом смысле нужно понимать его «имперский» лозунг»: «Константинополь рано или поздно будет наш». Или слова о том, как дороги русским «священные камни Европы», святость которых перестали понимать сами европейцы.
Абсолютно трезво, без народнического или толстовского «придыхания» глядя на соотечественников, он говорил:
Нет, судите наш народ не по тому, что он есть, а по тому, чем желал бы стать. А идеалы его сильны и святы.
Именно поэтому наш современник – прекрасный русский поэт Юрий Кублановский назвал творчество Достоевского «генетическим кодом русской нации».
Удивительно, но даже большевики не смогли замолчать нелюбимого ими Фёдора Михайловича, начав его издавать с 1930-го малыми тиражами, а с конца 1950-х – и огромными. Подсчитано, что Достоевский был издан в СССР 428 раз суммарным тиражом 34,5 млн экземпляров!
На Западе были и есть свои ненавистники Достоевского, но он остаётся самым читаемым и издаваемым русским писателем. Курт Воннегут в «Бойне номер пять» признал, что «абсолютно всё, что нужно знать о жизни, есть в книге «Братья Карамазовы». А Альберт Эйнштейн выдал и вовсе удивительное откровение о том, что Достоевский дал ему для создания теории относительности больше, чем математик Гаусс. Многие ли из наших молодых, да и не очень молодых соотечественников могут сказать нечто подобное о своём национальном гении?
«Братья Карамазовы» (1968). Марк Прудкин, Кирилл Лавров. Фото: Vyacheslav Panov / Globallookpress
Что с того?
Великих писателей у нас ныне принято вспоминать перед школьными экзаменами и по большим юбилеям. Да и то – не всех. Между тем Фёдор Михайлович Достоевский – это не из истории литературы. Это наша сегодняшняя жизнь, а также пути в будущее и предостережения от некоторых из них.
Между нами бродят во множестве Петеньки Верховенские, Лебезятниковы, Смердяковы, Федьки-каторжники. Море «двойников». Постаравшись, можно найти и Макаров Девушкиных и Дмитриев Карамазовых. Но с трудом сыщешь уже Версиловых, князей Мышкиных, Алёш Карамазовых. Наверняка они есть – просто навязанный нашему народу «мейнстрим», увы, отторгает идеалы Достоевского. Или, что хуже – профанирует их. А ведь писатель в той же «пушкинской речи» дал нам завет на все времена:
Смирись, гордый человек, и прежде всего сломи свою гордость. Смирись, праздный человек, и прежде всего потрудись на родной ниве.
Если мы всего этого не хотим слышать, то что же мы тогда жалуемся и вопрошаем друг у друга в соцсетях: кто разрушил нашу жизнь? Из «достоевского далека» нам вежливо отвечает следователь Порфирий Петрович: «Вы и убили-с».
Мыслитель, гений и пророк: почему творчество Достоевского не теряет актуальности
Накануне, 8 ноября, в Санкт-Петербурге был проведен круглый стол, посвященный 200-летию со дня рождения великого русского писателя Федора Достоевского. Корреспондент «Народных Новостей» побывал на мероприятии и побеседовал с его участниками о роли творчества прозаика в современной России, а также узнал, почему произведения Федора Михайловича не теряют своей актуальности по сей день.
Вчера, 8 ноября, за круглым столом, посвященным творчеству выдающегося русского писателя XIX века Федора Михайловича Достоевского, собрались доктора и кандидаты наук, писатели и общественные деятели. Участники мероприятия, которое организовала Петровская академия наук и искусств, подняли важные вопросы, связанные с удивительным талантом писателя в психологии и развитии русского слова. «Народные Новости», в свою очередь, узнали точный ответ на вопрос, почему Достоевский — мыслитель и писатель XXI века.
В разговоре с корреспондентом «Народных Новостей» первый вице-президент Петровской академии наук и искусств, член Союза писателей России Андрей Антонов отметил, что творчество Федора Михайловича очень разнообразно и многолико. Именно поэтому сегодня в России оно приобретает особо значимый и актуальный характер.
«Достоевский — не просто писатель, а мыслитель и, своего рода, даже пророк. Мысли и идеи, которые он высказывал в середине и второй половине XIX века, могут помочь разобраться в перипетиях сегодняшнего дня. Именно поэтому творчество и сама личность Федора Михайловича Достоевского приобретает особую актуальность в наши дни», — пояснил эксперт.
По словам Антонова, за круглым столом были подняты различные темы, посвященные творчеству, произведениям, пророчествам и осмыслениям Достоевского.
«Были разобраны вопросы того, как пророчества писателя могли произойти в России после смерти самого автора», — сообщил собеседник НН.
Наряду с этим, по мнению эксперта, определенная часть молодежи сегодня тянется к классической литературе и пытается познавать процессы исторического развития, процессы развития философской мысли.
«Для части молодежи творчество Достоевского также представляет интерес», — подчеркнул специалист.
В свою очередь доктор психологических наук, профессор Валентин Семенов рассказал, что мероприятие, посвященное творчеству Федора Михайловича, является важной вещью, ведь его творчество идет сквозь время, поэтому он является современным писателем и мыслителем XXI века.
«Здесь собрались люди, которые очень трепетно относятся к данному писателю. Я со старшей школы интересовался Достоевским. Тогда, в 17 лет, я написал короткое стихотворение из названий его произведений.
О бедные люди, о белые ночи,
А я здесь подросток и идиот.
Гнетут меня бесы в мое наказание,
Но все преступление узнаю потом.
С этого начался для меня Федор Михайлович Достоевский в юности», — поведал Семенов.
Наряду с этим специалист отметил, что последние произведения Достоевского «Подросток» и «Братья Карамазовы» точно отображают реалии настоящего времени.
«То есть Достоевский смог описать в своих произведениях время очень похожее на наше. Поэтому Федора Михайловича можно смело считать нашим современником», — подчеркнул эксперт.
Вместе с этим президент Петровской академии наук и искусств, президент Института истории и социальных наук РГПУ им. Герцена, заведующий кафедры социологии, член Общественной палаты Санкт-Петербурга, член Союза писателей России Алексей Воронцов в разговоре с «Народными Новостями» уточнил, что великий русский писатель по сей день является никем иным, как одним из лучших учителей и философов.
«В целом, без Достоевского сложно представить нашу жизнь. Ведь даже за границей его творчество вызывает восхищение, особенно у старшего поколения», — заявил собеседник НН.
Воронцов также уточнил, что Достоевский — это не просто писатель, а величайший психолог.
«Когда-то я был особенно восхищен, будучи учеником восьмого класса, после прочтения «Преступления и наказания». Сколько оно вызвало эмоций. Герои Достоевского, их портреты и образы настолько психологические, незаурядные и неповторяющиеся, что их нельзя было не запомнить, нельзя было ими не восхищаться, даже, если они были представлены в отрицательном ключе», — отметил эксперт.
В этой связи специалист подчеркнул, что творчество Федора Михайловича является величайшим пластом российской культуры.
«Петровская академия наук и искусств вернулась к замечательным страницам из биографии Достоевского. Во время мероприятия также была поставлена задача привлечь внимание молодежи, которая сегодня занимается цифровой экономикой и дистанционным обучением. Мы показали, насколько важна в наше время книга, насколько важно общение», — рассказал Воронцов.
По его словам, без творчества таких великих писателей, как Федор Михайлович, невозможна духовная жизнь современного общества, так как именно это является интернациональным и духовным достоянием.
«Духовная жизнь россиян всегда была богатой. Хотелось бы, чтобы сокровища российской духовной жизни остались навсегда. Для этого нужно работать с молодежью. Поэтому Достоевский нужен всем — культуре, литературе и даже живописи и скульптуре», — заявил специалист.
В заключение Воронцов добавил, что роль и значение Федора Достоевского в развитии русской цивилизации славянской культуры огромна.
«Как психолог он внес большой вклад не только в развитие художественного слова русской литературы, но и психологии», — сообщил эксперт.