чернышевский за что арестован был
Гражданская казнь на Мытнинской площади
31 мая 1864 года состоялась Гражданская казнь Николая Гавриловича Чернышевского
Ты теперь никто
Для обуздания дерзких вольнодумцев всегда существовали проверенные и действенные средства. В царской России смертная казнь по возможности не применялась, разве что в исключительных случаях. Революционеров ожидали каторжные работы в Сибири. Но перед тем как особо опасный для властей осуждённый отправлялся по Владимирке (в начале этой дороги ныне московское Шоссе Энтузиастов) в далёкий путь, он подвергался унизительной гражданской казни, предполагавшей лишение сословных, политических и гражданских прав. В историю вошли события, связанные с применением этой процедуры к декабристам, а через несколько десятилетий – и к Николаю Гавриловичу Чернышевскому.
Дорога на эшафот
Николай Чернышевский начал идти по опасной дороге ещё в студенческие годы. Именно тогда началась его революционная деятельность и появились первые литературные работы. Закрытых тем для него не было. Он писал литературно-критические и историко-литературные работы, освещал экономико-политические вопросы. Николай Гаврилович был ещё и идейным вдохновителем тайной молодёжной революционной организации «Земля и воля».
Источник: http://www.rewizor.ru
В 1862 году Чернышевский был арестован, а обвиняли его в составлении прокламации «Братским крестьянам от их доброжелателей поклон». Воззвание попало в руки Всеволода Костомарова, который оказался провокатором. Но уже до этого в служебной переписке между жандармерией и полицией Чернышевский назывался «врагом империи номер один». А непосредственно поводом для ареста, стало упоминание фамилии Чернышевского в письме эмигранта Герцена в связи с идеей издания «Современника» в случае его запрещения властями в Лондоне.
Источник: https://24smi.org
Следствие по делу Чернышевского затянулось, оно шло полтора года. Во время заключения Николай Гаврилович несколько раз объявлял голодовку и продолжал трудиться. Кроме статей, он завершил в тюрьме роман «Что делать», опубликованный в журнале «Современник». В феврале 1864 года вынесли приговор: ссылка на каторгу на четырнадцать лет и пожизненное поселение в Сибири. Император Александр II сократил каторгу до семи лет, но в целом Чернышевский провёл в царских учреждениях уголовно-исправительной системы более двадцати лет. В мае 1864 года состоялась гражданская казнь.
Утро туманное
Гражданская казнь Чернышевского проходила на Мытнинской площади в Петербурге дождливым и туманным утром 31 мая 1864 года. Специально для экзекуции был сооружено возвышение, на котором стоял чёрный столб с цепями. Были приняты серьёзные меры безопасности. Вся площадь была оцеплена жандармами и городовыми, в толпе шныряли агенты в штатском. Чернышевского доставили на площадь в тюремной карете и подвели на возвышение. С него сняли фуражку и прочитали обвинение. После прочтения приговора Чернышевский был опущен на колени, а над его головой сломали шпагу. Дальше процедура предусматривала прикрепление его цепями к столбу. На грудь ему была прикреплена табличка с надписью «государственный преступник». Герцен откликнулся на это судилище следующими словами: «Это новую Россию Россия подлая показывала народу, выставляя Чернышевского на позор».
Источник: https://24smi.org
Дождь усиливался, и палач надел на Чернышевского фуражку, за что он кивком поблагодарил палача. Стояние в цепях продолжалось четверть часа. К ногам Чернышевского одна из присутствующих девушек бросила цветы и тут же была арестована. Казнь была свёрнута, Чернышевского посадили в карету и увезли. Оставшаяся на площади молодёжь, провожала своего учителя криками: «До свидания!». Уже на следующий день его отправили в Сибирь.
Эпилог
Первые три года революционер провёл на монгольской границе, а после был переведён в Александровский завод. Чернышевскому было разрешено встречаться с женой и малолетним сыном. Он мог общаться с другими заключёнными и, главное, он мог работать. Когда закончился срок каторги, он выбрал для своего постоянного места жительства город Вилюйск. В письмах с каторги и из ссылки он никогда не жаловался, был спокоен и бодр. В 1883 году Николаю Гавриловичу разрешили жительство в Астрахани, в 1889-м за несколько месяцев до смерти – в родном Саратове.
За что Чернышевского подвергли гражданской казни?
Деятельность Н.Г. Чернышевского
Уже в студенческие годы Чернышевский был готов посвятить всего себя революционной деятельности. К этому же времени относятся его первые литературные работы. Он писал политэкономические, литературно-критические и историко-литературные работы, статьи, освещающие экономико-политические вопросы. Николай Гаврилович являлся идейным вдохновителем организации «Земля и воля».
Политическая идеология: крестьянский вопрос
В нескольких своих публикациях Чернышевский затрагивал идею освобождения крестьян с землей без выкупа. В этом случае должно было сохраниться общинное владение, что привело бы в дальнейшем к социалистическому землепользованию. Но по мнению Ленина, это могло бы привести к наиболее быстрому и прогрессивному распространению капитализма. Когда пресса печатала «Манифест» царя Александра II, на первой странице «Современника» поместили только выдержки. В этом же номере были напечатаны слова «Песни о неграх» и статья о рабстве в Соединенных Штатах. Читатели понимали, что именно хочет сказать этим редакция.
Причины ареста теоретика критического социализма
Чернышевский был арестован в 1862 году по обвинению в составлении прокламации «Братским крестьянам. ». Воззвание было передано Всеволоду Костомарову, который (как потом выяснилось) оказался провокатором. Николай Гаврилович уже тогда в документах и переписке между жандармерией и полицией назывался «врагом Империи номер один». Непосредственным поводом ареста послужило перехваченное письмо Герцена, в котором упоминался Чернышевский в связи с идеей издательства запрещенного «Современника» в Лондоне.
Следствие продолжалось полтора года. В виде протеста Николай Гаврилович объявлял голодовку, которая продолжалась 9 дней. В тюрьме он продолжал работать. За 678 суток заключения Чернышевский написал минимум 200 листов текстовых материалов. Наиболее масштабное произведение этого периода — роман «Что делать?» (1863 год), опубликованный в 3-5 номерах «Современника».
В феврале 1864 года сенатор объявил приговор по делу: ссылка на каторгу на четырнадцать лет, а затем пожизненное поселение в Сибири. Александр II уменьшил срок каторжных работ до семи лет, но в целом Николай Гаврилович пробыл в тюрьме, на каторжных работах и в ссылке более двадцати лет. В мае состоялась гражданская казнь Чернышевского. Гражданской казнью в Российской империи и других странах был вид наказания, состоящий в лишении заключенного всех чинов, привилегий по сословию, собственности и так далее.
Церемония гражданской казни Н. Г. Чернышевского
Утро девятнадцатого мая 1864 года выдалось туманным и дождливым. На Мытнинской площади — на месте гражданской казни Чернышевского — собралось около 200 человек: литераторы, сотрудники издательств, студенты, переодетые сыщики. К моменту оглашения приговора собралось уже около двух с половиной тысяч человек. По периметру площадь была оцеплена городовыми и жандармами.
Подъехала тюремная карета, из которой вышли трое. Это был сам Николай Чернышевский и двое палачей. Посреди площади стоял высокий столб с цепями, к которому и направились вновь прибывшие. Все замерло, когда Чернышевский поднялся на возвышение. Солдатам скомандовали: «На караул!», а один из палачей снял с осужденного фуражку. Началось чтение приговора.
Неграмотный палач читал громко, но с заиканиями. В одном месте он едва не выговорил: «сацалических идей». По лицу Николая Гавриловича пробежала усмешка. В приговоре объявлялось, что своей литературной деятельностью Чернышевский имеет большое влияние на молодежь и что за злой умысел к свержению существующего порядка он лишается прав и ссылается на каторгу на 14 лет, а затем навсегда поселяется в Сибири.
Во время гражданской казни Чернышевский был спокоен, все время отыскивал кого-то в толпе. Когда приговор был прочтен, великого сына русского народа опустили на колени, переломили над его головой шпагу, а затем приковали его к позорному столбу. Четверть часа стоял Николай Гаврилович посреди площади. Толпа затихла и на месте гражданской казни Н.Г. Чернышевского воцарилось гробовое молчание.
Какая-то девушка кинула к столбу букет цветов. Ее тут же арестовали, но этот поступок вдохновил других. И другие букеты упали к ногам Чернышевского. Его спешно освободили от цепей и усадили в ту же тюремную карету. Молодежь, присутствовавшая на гражданской казни Чернышевского, провожала своего друга и учителя криками «До свидания!». На другой день Николая Гавриловича отправили в Сибирь.
Реакция русской печати на казнь Чернышевского
Русская печать вынужденно хранила молчание и ни словом не обмолвилась о дальнейшей судьбе Николая Гавриловича.
В год гражданской казни Чернышевского поэт Алексей Толстой был на зимней придворной охоте. Александр II хотел было разузнать у него о новостях в литературном мире. Тогда Толстой ответил, что «литература надела траур по поводу несправедливого осуждения Николая Гавриловича». Император резко оборвал поэта, попросив никогда не напоминать ему о Чернышевском.
Дальнейшая судьба писателя и революционера
Первые три года каторги Чернышевский провел на монгольской границе, а затем был переведен на Александровский завод. Ему было разрешено свидание с супругой и малолетними сыновьями. Жилось Николаю Гавриловичу не слишком тяжело, так как политические заключенные в то время не несли настоящей каторжной работы. Ему можно было общаться с другими заключенными, гулять, какое-то время Чернышевский даже жил в отдельном доме. Одно время на каторге устраивались спектакли, для которых революционер писал небольшие пьесы.
Когда срок каторги закончился, Николай Гаврилович мог сам выбрать место жительства в Сибири. Он перебрался в Вилюйск. В письмах Чернышевский никого не расстраивал жалобами, он был спокоен и бодр. Николай Гаврилович восхищался характером своей супруги, интересовался ее здоровьем. Сыновьям он давал советы, делился своими знаниями и опытом. В это время он продолжал заниматься литературной деятельностью и переводами. На каторге все написанное Николай Гаврилович сразу же уничтожал, на поселении он создал цикл произведений о русской жизни, значительнейшим из которых является роман «Пролог».
Русские революционеры несколько раз пытались освободить Николая Гавриловича, но власти не позволяли. Только к 1873 году ему, больному ревматизмом и цингой, разрешили переехать в Астрахань. В 1874 году Чернышевскому официально предлагают освобождение, но он не подает прошение. Благодаря заботам Михаила (сына Чернышевского) в 1889 году Николай Гаврилович перебирается в Саратов.
Через четыре месяца после переезда и через двадцать пять лет после гражданской казни Чернышевский скончался от кровоизлияния в мозг. До 1905 года работы Николая Гавриловича были в России под запретом.
Другие известные личности, подвергнутые гражданской казни
Первым в российской истории гражданской казни подвергли гетмана Мазепу. Церемония проходила в отсутствие осужденного, который скрывался в Турции.
В 1768 году лишена всех имущественных и сословных прав Салтычиха — Дарья Николаевна Салтыкова, изощренная садистка и убийца нескольких десятков крепостных крестьян.
В 1775 году палачи провели ритуал казни М. Шванвича, а в 1826 году лишены прав декабристы: 97 человек в Санкт-Петербурге и 15 морских офицеров в Кронштадте.
В 1861 году гражданской казни подвергли Михаила Михайлова, в 1868 — Григория Потанина, а в 1871 — Ивана Прыжкова.
Неудачное устрашение: гражданская казнь Н.Г. Чернышевского
В Российской империи в XIX веке существовала смертная казнь, но применялась она довольно редко. Но это не означает, что российское законодательство того времени было очень мягким в отношении людей, признанных правонарушителями. Существовали другие способы жестоко наказать тех, кого власти признавали особенно опасным. Уже в начале 1860-х годов публициста Н.Г. Чернышевского в секретных документах политической полиции именовали «врагом номер один». После ареста и суда он был приговорен к каторге и ссылке. Но для усугубления эффекта от приговора была назначена еще и гражданская казнь революционера.
Гражданская казнь: сущность и назначение
Процедура гражданской казни применялась не только в России – она была довольно распространена в средние века. По сути она представляла собой публичный ритуал, демонстрирующий лишение подсудимого всех прав, положенных ему по рождению положению и состоянию.
Поскольку в сословном обществе сословные различия составляли основу системы прав человека, демонстрировалось в первую очередь лишение сословных дворянских привилегий. Делалось это путем демонстративного уничтожения атрибутов принадлежности к сословию (например, с дворянина снимали знаки рыцарского достоинства и ломали его меч либо шпагу). Проведение этой процедуры означало, что сам преступник, а часто и все его семейство отныне не принадлежат к привилегированному сословию, а отнесены к числу «подлых» простых людей. Именно из-за чувствительности для бывшего дворянина потери сословных привилегий гражданская казнь применялась почти исключительно к «благородным».
В России XIX века сословные различия сохранялись. Соответственно, оставалась и возможность применения лишения сословных привилегий в качестве наказания для преступника. В частности, процедуре гражданской казни были подвергнуты осужденные декабристы.
Некоторые применявшиеся в то время карательные процедуры гражданской казнью не являются. В частности, ею не была имитация расстрела петрашевцев – жестокое психологическое издевательство, изображающее «государево помилование в последнюю минуту». Подвергаемый гражданской казни заранее знал, что, несмотря на присутствие палача, во время этой процедуры никакого физического вреда ему причинено не будет (далее могло быть по-разному).
Гражданская казнь Н.Г. Чернышевского отличалась от других случаев важной деталью: подсудимый не был дворянином. Чернышевский был потомком крепостных крестьян, сыном священника, а по роду собственных занятий (литератор и преподаватель) – мещанином. Следовательно, у него было мало сословных привилегий, которых его можно было лишить. В его случае процедура символизировала исключение из «хорошего общества» законопослушных людей.
Процедура гражданской казни Н.Г. Чернышевского
Следствие по делу арестованного Чернышевского продолжалось более полутора лет. 678 суток арестованный провел в одиночной камере Алексеевского равелина Петропавловской крепости (это было очень суровое место, предназначенное для особо опасных преступников). Приговор был вынесен в начале февраля 1864 года – 14 лет каторги и пожизненное поселение в Сибири. Царь сократил вполовину срок каторги, но оставил в силе пожизненную ссылку. Предшествовать же этому наказанию должна была гражданская казнь – вероятно, в целях устрашения возможных соратников осужденного.
Она состоялась 19(31) мая 1864 года на Мытнинской площади Петербурга. Для проведения процедуры был возведен эшафот с позорным столбом, обеспечена усиленная охрана. Было довольно много зрителей – сочувствующая осужденному интеллигентная молодежь и осуждавшие его городская беднота и рабочие. Впрочем, известно, что вторая категория полагала, что Чернышевский осужден за то, что протестовал против отмены крепостного права (так подавалась его критика методов проведения крестьянской реформы).
Сама гражданская казнь состояла в том, что осужденного возвели на эшафот, прочитали всем присутствующим приговор (впрочем, слышно всем было очень плохо и люди, не бывшие в курсе дел заранее, так и не поняли, за что карают осужденного), затем повесили ему на грудь табличку с надписью «государственный преступник» и поставили на четверть часа к позорному столбу, надев на руки цепи. Но даже революционеры признавали, что наручники цепей были очень широкими, то есть заковывание было чисто символическое. После стояния у столба Чернышевского поставили на колени и сломали над головой шпагу (это было чисто процедурное действие, так как мещанин Чернышевский никаких прав на ношение шпаги не имел).
Подробное описание процедуры дал революционер М.П. Сажин, непосредственный свидетель происходящего. Существует и еще несколько свидетельств. Между ними есть мелкие расхождения, но в принципе никто из зрителей не мог видеть все от начала до конца. Общий же ход процесса описан у всех одинаково. После гражданской казни Чернышевский был отправлен по этапу к месту отбытия наказания – сперва под Иркутск, а после в Нерчинскую каторгу.
Результаты гражданской казни Чернышевского
Каковы бы ни были цели публичной процедуры «лишения прав состояния» в отношении Н.Г. Чернышевского, результаты ее оказались мизерными. Сам осужденный воспринял гражданскую казнь совершенно спокойно. Отказаться от своих политических и философских убеждений его не смогли заставить не только этот (в сущности безобидный) ритуал, но и последовавшие за ним каторга и строгая ссылка.
Лишить семью Чернышевского (у него была жена и двое сыновей) каких-то привилегий ритуал тоже не мог – у них этих привилегий не было. Произошла чисто человеческая трагедия (Ольга Сократовна Чернышевская очень любила супруга), но и только. Семья жила бедно, но оба мальчика получили образование. Самого же Николая Гавриловича всех прав лишила основная часть приговора, а не гражданская казнь. Хотя в 1883 году он благодаря просьбам родных получил разрешение вернуться в Европейскую Россию, но до конца жизни (он умер в 1889 году) оставался фактически ссыльным, полностью контролируемым властями.
После демонстративной расправы над Чернышевским не произошло и снижения градуса политической напряженности в России. Революционное движение только усиливалось. В нем появились течения куда более радикальные, чем утопическая революционная демократия Чернышевского. Мало того – осужденный получал знаки поддержки даже в ходе процедуры гражданской казни; в частности, ему был брошен букет цветов. За это действие даже арестовали четырех девушек, хотя дело закончилось недолгим задержанием.
Позже в России еще несколько раз применяли процедуру гражданской казни по отношению к идейным противникам режима. Однако уже случай с Чернышевским убедительно доказал, что воздействие ее является минимальным и никак не может повлиять на изменение общественных настроений.
Николай Чернышевский: отец русской революционной мысли
Революционеров и участников оппозиционного движения в Российской империи нередко ссылали на каторжные работы в Сибирь. Каторге обычно предшествовала гражданская казнь, то есть лишение сословных, политических и гражданских прав. Из известных личностей, подвергшихся такому наказанию, обычно помнят только декабристов и Николая Гавриловича Чернышевского. Гражданская казнь (краткое описание церемонии и причины) последнего рассмотрены в данной статье.
Политическая идеология: крестьянский вопрос
В нескольких своих публикациях Чернышевский затрагивал идею освобождения крестьян с землей без выкупа. В этом случае должно было сохраниться общинное владение, что привело бы в дальнейшем к социалистическому землепользованию. Но по мнению Ленина, это могло бы привести к наиболее быстрому и прогрессивному распространению капитализма. Когда пресса печатала «Манифест» царя Александра II, на первой странице «Современника» поместили только выдержки. В этом же номере были напечатаны слова «Песни о неграх» и статья о рабстве в Соединенных Штатах. Читатели понимали, что именно хочет сказать этим редакция.
Причины ареста теоретика критического социализма
Чернышевский был арестован в 1862 году по обвинению в составлении прокламации «Братским крестьянам…». Воззвание было передано Всеволоду Костомарову, который (как потом выяснилось) оказался провокатором. Николай Гаврилович уже тогда в документах и переписке между жандармерией и полицией назывался «врагом Империи номер один». Непосредственным поводом ареста послужило перехваченное письмо Герцена, в котором упоминался Чернышевский в связи с идеей издательства запрещенного «Современника» в Лондоне.
Следствие продолжалось полтора года. В виде протеста Николай Гаврилович объявлял голодовку, которая продолжалась 9 дней. В тюрьме он продолжал работать. За 678 суток заключения Чернышевский написал минимум 200 листов текстовых материалов. Наиболее масштабное произведение этого периода — роман «Что делать?» (1863 год), опубликованный в 3-5 номерах «Современника».
В феврале 1864 года сенатор объявил приговор по делу: ссылка на каторгу на четырнадцать лет, а затем пожизненное поселение в Сибири. Александр II уменьшил срок каторжных работ до семи лет, но в целом Николай Гаврилович пробыл в тюрьме, на каторжных работах и в ссылке более двадцати лет. В мае состоялась гражданская казнь Чернышевского. Гражданской казнью в Российской империи и других странах был вид наказания, состоящий в лишении заключенного всех чинов, привилегий по сословию, собственности и так далее.
Романы ХІХ века – «дума» о времени и о себе
«Отцы и дети» – это попытка Тургенева продолжить лермонтовскую мысль. Он попытался среди своих современников найти отцов, но не нашел. Тургенев чувствовал себя на полпути от Лермонтова к следующему поколению. Чернышевский уже принадлежал этому новому поколению, он отвечает за детей и показывает, что Тургенев оклеветал этих детей из самых добрых побуждений. Тургенев весьма благосклонно относился к детям и их другу Базарову, новому человеку, но Чернышевский не согласен с трактовкой Тургенева, вынужденного похоронить Базарова. В семейной жизни у этих людей также ничего не получается, как не получалось у Онегина, который оказался сломлен любовным треугольником: та Татьяна, которую он полюбил, оказалась замужем. Это трагедия, о которой Пушкин молчит. Вспомним также трагедию Печорина, который оказался один, трагедию героя Герцена, не сумевшего разрушить семейный покой женщины, которую он любил. И в результате, несчастными оказались все: и она, и ее муж, и герой. Тургенев не нашел иного способа, как похоронить героя. Базаров умер, заразившись на вскрытии трупным ядом. С такой символической смертью как раз и не согласен Чернышевский. Во-первых, он находит выход из любовного треугольника. Роман начинается детективной историей о ложном самоубийстве, которое читателю, в отличие от полиции, удается разгадать вмиг. Инсценировка самоубийства, чтобы скрыться человеку, стала разрешением любовной драмы (впервые в русской литературе). Во-вторых, герой у Чернышевского оказывается способным сделать то, чего не могли сделать до него все другие герои в русской литературе. Пушкин делает Онегина учителем жизни, который поучает других, а совладать с собой не может. Герой Тургенева хвастается, что он справился с этой задачей: «Всякий человек воспитать себя должен, вот как я, например», – говорит Базаров. В романе Чернышевского появляется особенный человек, который не только говорит, но строит свою жизнь так, как он считает нужным. Впоследствии появилось выражение, которое пришло к нам из американской литературы: «человек, который сам себя сделал». Тем не менее, в русской литературе Чернышевский первым изобразил такого человека, а ответ на вопрос «что делать?» оказывался прозрачным и очевидным.
Но остается непонятным, каким образом Чернышевскому удалось обмануть цензуру и провести свой роман в печать. Роман пропагандистский, революционный, о человеке, который подпольно занимается политической деятельностью. Объяснение простое: в первых главах романа автор ловко манипулирует сознанием читателя. Его роман вызывает такое стойкое отвращение у врагов, что они уверены: роман Чернышевского дискредитирует и автора, и само произведение. Поэтому цензоры соглашаются печатать этот «ужасный» роман. Но читатель-единомышленник очень хорошо и правильно понимает роман. Такая игра с читателем и его двояким восприятием и стала тем новым, что внес Чернышевский в русскую литературу. Писатель не только ответил на вопрос «что делать?», но и показал, как это сделать.
Церемония гражданской казни Н. Г. Чернышевского
Утро девятнадцатого мая 1864 года выдалось туманным и дождливым. На Мытнинской площади — на месте гражданской казни Чернышевского — собралось около 200 человек: литераторы, сотрудники издательств, студенты, переодетые сыщики. К моменту оглашения приговора собралось уже около двух с половиной тысяч человек. По периметру площадь была оцеплена городовыми и жандармами.
Подъехала тюремная карета, из которой вышли трое. Это был сам Николай Чернышевский и двое палачей. Посреди площади стоял высокий столб с цепями, к которому и направились вновь прибывшие. Все замерло, когда Чернышевский поднялся на возвышение. Солдатам скомандовали: «На караул!», а один из палачей снял с осужденного фуражку. Началось чтение приговора.
Неграмотный палач читал громко, но с заиканиями. В одном месте он едва не выговорил: «сацалических идей». По лицу Николая Гавриловича пробежала усмешка. В приговоре объявлялось, что своей литературной деятельностью Чернышевский имеет большое влияние на молодежь и что за злой умысел к свержению существующего порядка он лишается прав и ссылается на каторгу на 14 лет, а затем навсегда поселяется в Сибири.
Во время гражданской казни Чернышевский был спокоен, все время отыскивал кого-то в толпе. Когда приговор был прочтен, великого сына русского народа опустили на колени, переломили над его головой шпагу, а затем приковали его к позорному столбу. Четверть часа стоял Николай Гаврилович посреди площади. Толпа затихла и на месте гражданской казни Н.Г. Чернышевского воцарилось гробовое молчание.
Какая-то девушка кинула к столбу букет цветов. Ее тут же арестовали, но этот поступок вдохновил других. И другие букеты упали к ногам Чернышевского. Его спешно освободили от цепей и усадили в ту же тюремную карету. Молодежь, присутствовавшая на гражданской казни Чернышевского, провожала своего друга и учителя криками «До свидания!». На другой день Николая Гавриловича отправили в Сибирь.
Николай Чернышевский Пролог
Автор: Николай Чернышевский
Издательство: Место издания: Тип переплёта:
твёрдый
Год издания:
1936
Формат: Состояние:
смотрите на фото
Количество страниц:
535
Код хранения:
121
Аннотация:
Москва, 1953 год. Государственное издательство художественной литературы. Издательский переплет. Сохранность хорошая. В настоящее издание вошел роман «Пролог», написанный Н. Г. Чернышевским в сибирской ссылке в 1864 году. Роман «Пролог». После публикации романа «Что делать?» страницы легальных изданий закрылись для Чернышевского навсегда. Вслед за гражданской казнью потянулись долгие и мучительные годы сибирской ссылки. Однако и там Чернышевский продолжал упорную беллетристическую работу. Он задумал трилогию, состоящую из романов «Старина», «Пролог» и «Утопия». Роман «Старина» был тайно переправлен в Петербург, но двоюродный брат писателя А. Н. Пыпин в 1866 году вынужден был его уничтожить, когда после выстрела Каракозова в Александра II по Петербургу пошли обыски и аресты. Роман «Утопия» Чернышевский не написал, замысел трилогии погас на незавершенном романе «Пролог». Действие «Пролога» начинается с 1857 года и открывается описанием петербургской весны. Это образ метафорический, явно намекающий на «весну» общественного пробуждения, на время больших ожиданий и надежд. Но горькая ирония сразу же разрушает иллюзии: «восхищаясь весною, он (Петербург. — Ю. Л.) продолжал жить по-зимнему, за двойными рамами. И в этом он был прав: ладожский лед еще не прошел». Этого ощущения надвигающегося «ладожского льда» не было в романе «Что делать?». Он заканчивался оптимистической главой «Перемена декораций», в которой Чернышевский надеялся дождаться революционного переворота очень скоро…Но он не дождался его никогда. Горьким сознанием утраченных иллюзий пронизаны страницы романа «Пролог».
Условия доставки и оплаты:
Способы доставки: курьером; самовывоз; почтой по предоплате Способы оплаты: наличными; банковской картой
При заказе обязательно оставляйте контактный телефон.
ДЛЯ МОСКВЫ: ПРОСЬБА УКАЗЫВАТЬ ЖЕЛАЕМЫЙ СПОСОБ ПОЛУЧЕНИЯ КНИГИ (ДОСТАВКА ИЛИ САМОВЫВОЗ).
Доставка:
Отправка Почтой России от 200 руб. Отправляем в пластиковых пакетах почты России.
Наложенным платежом оплату не принимаем. Почтовые отправления высылаются в течении 7 рабочих дней после получения оплаты (это максимальные сроки).
Доставка по Москве — 300 руб. в пешей доступности от станции метро. Сумма доставки за МКАД оговаривается отдельно.
Самовывоз — 100 руб. (м.Домодедовская, книги доставляем к турникетам).
Варианты оплаты: Наличные из рук в руки (Москва). На карту Сбербанка РФ.
Резерв на книги до оплаты — 3 рабочих дня после заказа, если иное не оговорено дополнительно. Если в течении трех дней заказ не оплачен — книги вновь выставляются на продажу.
Реакция русской печати на казнь Чернышевского
Русская печать вынужденно хранила молчание и ни словом не обмолвилась о дальнейшей судьбе Николая Гавриловича.
В год гражданской казни Чернышевского поэт Алексей Толстой был на зимней придворной охоте. Александр II хотел было разузнать у него о новостях в литературном мире. Тогда Толстой ответил, что «литература надела траур по поводу несправедливого осуждения Николая Гавриловича». Император резко оборвал поэта, попросив никогда не напоминать ему о Чернышевском.
22 (10) апреля 1899 года родился Владимир Набоков
Распространено и устойчиво мнение о неприязненном отношении Набокова к Чернышевскому. В согласии с ним знаменитая IV глава романа «Дар» воспринимается как памфлет, шарж, язвительная пародия, а то и пасквиль. Сюда же приплетается сословная вражда, которую (опять же согласно мифу) дворянин Набоков будто бы должен был питать к разночинцу Чернышевскому.
Истоки этой запальчивой мифологии лежат куда глубже известной истории о том, как эсэровская редколлегия «Современных записок» выкинула в 1937 году «Жизнь Чернышевского» из уже публикуемого романа. Они – в самой сущности русского отношения к культовым фигурам литературно-общественной мысли, отношения, не принимающего ничего, переходящего за границу парадного портрета или лубка. То же в свое время испытал на себе Достоевский – его рассказ «Крокодил. Необыкновенное событие, или Пассаж в Пассаже» (1865) был воспринят как язвительный памфлет на недавно осужденного Чернышевского. Особый гнев демократического лагеря вызывала, кстати, IV глава этого сочинения. Набоков, скорее всего, имел это в виду, отдавая под «Жизнь Чернышевского» именно IV главу «Дара».
Испытали на себе подобный гнев Юлий Айхенвальд и Аким Волынский, осмелившиеся подвергнуть ревизии наследие литераторов-демократов. Их суждения находят отклик в суждениях Страннолюбского, вымышленного биографа Чернышевского в «Даре».
Стоит вспомнить и об отважной, темпераментной попытке защитить разночинца от дворянина и аристократа, которую предпринял Вик. Ерофеев. Он сочинил язвительный памфлет на Набокова (1988): смотри, дескать, барин, и из тебя легко сделать карикатуру… Возможно, Вик. Ерофеевым двигало слишком обостренное чувство социальной справедливости. Однако представление о Набокове как о снобе-аристократе столь же вульгарно, как сам снобизм. (Еще одна русская особенность – придавать таким вещам, как богатство, происхождение, дом на Морской (или – на набережной) значение большее, чем они заслуживают.)
По узкому хребту
Метод, используемый Набоковым при реконструкции биографии Чернышевского, заключается в том, чтобы стоять «как бы на самом краю пародии» и «пробираться по узкому хребту между своей правдой и карикатурой на нее, и главное, чтобы все было одним безостановочным ходом мысли». Наверное, хребет оказался слишком узким — широкий мазок, прописные буквы и восклицательные знаки милее были русскому, по большей части партийному читателю. А ведь точно так же — с ироничной, но безукоризненной корректностью — писал Набоков биографию Гоголя, и никто почему-то не возмутился! (Не нашлось отца Матвея, что ли…) Причем жизнеописание Чернышевского сам Набоков считал более удачным, поскольку оно основывалось «на более долгом и глубоком изучении предмета». «Что подумал бы об этом Чернышевский — другой вопрос, — говорит Набоков в интервью 26 июня 1969 года, — но на моей стороне по крайней мере простая истина документов». Произведения Чернышевского его смешили, но судьба – «трогала гораздо сильнее, нежели судьба Гоголя».
В 1928 году в Советском Союзе торжественно и громогласно отмечалось 100-летие со дня рождения критика-демократа, перепахавшего самого Владимира Ильича. Раскаты юбилея слышны были и в эмиграции — возможно, они-то и послужили первотолчком для романа «Дар». Наверняка сыграла свою роль и статья Ходасевича, в которой приводились отрывки из дневника юного Чернышевского (наблюдение Джона Мальмстада). В «Даре» это выглядит так: Федор Годунов-Чердынцев покупает советский шахматный журнальчик «8х8» (его прототип — журнал «64») и находит там заметку «Чернышевский и шахматы» И «отрывок в два столбца из юношеского дневника Чернышевского» (дело, судя по всему, происходит как раз в 1928 году)..
Знаменательная и симпатичная подробность — по воле Набокова, Федор, который пишет о Чернышевском, родился в один день с со своим героем. 12 июля… Начав читать дневник Чернышевского («о котором он только и знал, что это был «шприц с серной кислотой» — как где-то говорит, кажется, Розанов, — и автор «Что делать?», путавшегося, впрочем, с «Кто виноват?»»), Федор «пробежал, улыбнулся и стал снова читать с интересом. Забавно-обстоятельный слог, кропотливо вкрапленные наречия, страсть к точке с запятой, застревание мысли в предложении и неловкие попытки ее оттуда извлечь серьезность, вялость, честность, бедность»… С одной стороны, его «поразило и развеселило допущение, что автор, с таким умственным и словесным стилем, мог как-то повлиять на литературную судьбу России». Но с другой, — «он понемногу начинал понимать, что такие люди, как Чернышевский, при всех их смешных и страшных промахах, были, как ни верти, действительными героями в своей борьбе с государственным порядком вещей, еще более тлетворным и пошлым, чем их литературно-критические домыслы, и что либералы или славянофилы, рисковавшие меньшим, стоили тем самым меньше этих железных забияк»… Так развивается тема подвига. Сонет как ключ
О стилистических (эстетических) разногласиях Набокова с Чернышевским сказано много. На то, как Набоков оценивает его личность и судьбу, внимания обращалось меньше. Между тем оба этих аспекта (две стороны) — почти равноправно и (согласно гегельянству, заявленному здесь писателем) диалектично составляют «Жизнь Чернышевского».
Федору (и Набокову), например, «искренне нравилось, как Чернышевский, противник смертной казни, наповал высмеивал гнусно-благостное и подло-величественное предложение поэта Жуковского окружить смертную казнь мистической таинственностью…» (стоит отметить, что отец писателя, Владимир Дмитриевич Набоков, выступал в Первой Государственной Думе в защиту закона, запрещающего смертную казнь.) Федор (и Набоков) чувствует некий государственный обман в действиях «Царя-Освободителя» (подан в иронических кавычках!), которому «вся эта история с дарованием свобод очень скоро надоела После манифеста стреляли в народ на станции Бездна…»
«…От всех этих набегов на прошлое русской мысли в нем развивалась новая, менее пейзажная, чем раньше, тоска по России, опасное желание в чем-то ей признаться и в чем-то ее убедить»… Наивный Федор, чуть менее наивный Набоков.
Разговоры вокруг Чернышевского в III главе «Дара» — «прескучная, прости Господи, фигура!», «человек громадного всестороннего ума, громадной творческой воли», «ужасные мученья», «пощечина марксизму», «кому интересно, что Чернышевский думал о Пушкине?», «мой дядя был выгнан из гимназии за чтение «Что делать?»» и т.п. Это первая обкатка темы, которая находит музыкальное разрешение в эпиграфе к IV главе: Увы! Что б ни сказал потомок просвещенный, все так же на ветру, в одежде оживленной, к своим же Истина склоняется перстам,
с улыбкой женскою и детскою заботой, как будто в пригоршне рассматривая что-то, из-за плеча ее невидимое нам.
Это последние строфы сонета, посвященного (неизвестным поэтом) памяти Чернышевского. Первые строфы сонета завершают IV главу:
Пожалуй, ни в каком другом своем сочинении Набоков не проявил столько заботы о том, чтобы быть понятым правильно. Вот сонет, обрамляющий жизнь Чернышевского, ее начало и конец, конец и начало. Вот пояснение к нему: «Сонет — словно преграждающий путь, а может быть, напротив, служащий тайной связью, которая объяснила бы в с е, — если бы только ум человеческий мог бы выдержать оное объяснение». Однако ум – и ни один! — не выдержал.
Чернышевский, представленный Набоковым, — человек очень хороший. Да, он бестолков, нелеп, непрактичен, доверчив — но тем и трогателен (как профессор Пнин, один из самых любимых персонажей Набокова). Он добросердечен, редко сердится. «Преподавая словесность в тамошней гимназии, он показал себя учителем крайне симпатичным: в неписанной классификации, быстро и точно применяемой школьниками к наставникам, он причтен был к типу нервного, рассеянного добряка, легко вспыхивающего, легко отвлекаемого в сторону…» Вот Чернышевский, «кроша мел, чертит план заседаний Конвента». Эта страсть к планам и схемам сродни страсти уже профессора Набокова (тоже довольно рассеянного; и любившего рисовать подробную схему вагона, в котором ехала Анна Каренина, или план комнаты Грегора Замзы).
И еще подробность, заботливо выловленная Набоковым и, наверное, гревшая ему душу: в саратовской семинарии Николя «прозвали «дворянчик», хотя он и не чуждался общих игр».
«Чистейший Чернышевский», — с искренним сочувствием восклицает Федор (Набоков). Когда герой его берется за описания общинной любви, у него — по неискушенности — выходит натуральный бордель. Отмечает наблюдательный биограф и «классовый душок» в отношении к разночинцу Чернышевскому дворян Тургенева, Григоровича, Толстого… (Впрочем, тот «не оставался в долгу».) Николай Гаврилович честен, он «прямой и твердый, как дубовый ствол». Возможно, поэтому «за все воздается ему «отрицательной сторицей»». «Удивительно, как все горькое и героическое, что жизнь изготовляла для Чернышевского, непременно сопровождалось привкусом гнусного фарса»…
И если уж так необходимо определить, на чьей стороне автор, то ясно, что на стороне Чернышевского, а не подлого правительства. Он даже находит остроумное и вполне убедительное объяснение тому, как возникла идея романа «Что делать?» — Чернышевский так настойчиво утверждал, что его дневник, изъятый при аресте, — просто вымысел беллетриста, что сам поверил в это и начал писать роман в Алексеевском равелине (эту подробность Набоков потом отдаст рассказчику «Лолиты», то есть Гумберту Гумберту).
Вполне доброжелательно объясняет Набоков и подоплеку романа (который ему, мягко говоря, не нравился) — писался роман в тюрьме; «это было то русское недоброе уединение, из которого возникает русская мечта о доброй толпе…» Бедный, несчастный, безалаберный, безрассудный Чернышевский — роман присовокуплен к делу! «А все-таки нельзя без трепета трогать этот старинный (март 63-го года) журнал с началом романа; тут же и «Зеленый шум» («терпи покуда терпится»), и зубоскальный разнос «Князя Серебряного»»…
Посмеиваясь над сравнением Чернышевского с Христом, чем грешили его друзья и биографы (особенно левые), сам Набоков вместе с Федором азартно ищет «евангельские вехи» в жизни своего героя: «И странно сказать, но… что-то сбылось, — да, что-то как будто сбылось Страсти Чернышевского начались, когда он достиг Христова возраста. Вот, в роли Иуды, — Всеволод Костомаров; вот, в роли Петра, — знаменитый поэт, уклонившийся от свидания с узником когда он совсем умер, и тело его обмывали, одному из близких эта худоба, эта крутизна ребер, темная бледность кожи и длинные пальцы ног смутно напомнили «Снятие с креста» Рембрандта, что ли…»
Бедненький мой Цинциннатик!
Набоков писал о жизни Чернышевского и вдруг, в середине 1934 года, остановился, чтобы начать совсем другой роман – «Приглашение на казнь». Вот здесь-то, рассказывая о «бедненьком Цинциннатике», он нашел выход для всей той громадной, накопившейся жалости, которую вызывал у него славный шестидесятник. «Пробираясь по узкому хребту» заданного жанра, он не мог дать этому чувству полной воли. И напрасно некоторые исследователи считают Цинцинната Ц. пародией на Чернышевского. И напрасно говорят, что IV глава «Дара» — это пародия-карикатура на жизнь революционера-демократа, а «Приглашение на казнь» — высокая («более трагичная») пародия на него.
Путь Цинцинната тоже размечен «евангельскими вехами». Цинциннат так же худ, тощая спина, легкие кости. «Светлые жидкие усы» Цинцинната и «жидкая борода» Чернышевского. Легкость, беззащитная хрупкость облика… Цинцинната мы видим в халате, запачканном пеплом, и в ермолке; Чернышевский — в халате, «запачканном даже сзади стеарином», и в картузе.
Оба объявляют голодовку. Обоим устраивают побеги, но всё без толку. Оба не идут ни на какое сотрудничество с палачами (властями). «Покайся, Цинциннатик… Что тебе стоит… Ну, покайся, не будь остолопом». От такого же остолопа
Чернышевского «никогда власти не дождались тех смиренно-просительных писем, которые, например, унтер-офицер Достоевский обращал из Семипалатинска к сильным мира сего», — констатирует с явным удовлетворением Набоков.
И еще параллель — Ольга Сократовна и Марфинька. Вдова Чернышевского вспоминала: «Канашечка-то знал… Мы с Иваном Федоровичем в алькове, а он пишет себе у окна». «Канашечку очень жаль, — замечает Набоков, — и очень мучительны, верно, были ему молодые люди, окружавшие жену и находившиеся с ней в разных стадиях любовной близости, от аза до ижицы». Такой же несчастный муж и Цинциннат: «Между тем Марфинька в первый же год брака стала ему изменять; с кем попало и где попало. Обыкновенно, когда Цинциннат приходил домой, она, с какой-то сытой улыбочкой… говорила низким голубиным голоском: «А Марфинька нынче опять это делала». Он несколько секунд смотрел на нее, приложив, как женщина, ладонь к щеке, и потом, беззвучно воя, уходил и запирался в уборной, где топал, шумел водой, кашлял, маскируя рыдания».
Вульгарность Ольги Сократовны («мущинки» — так она, увы, выражалась) сродни вульгарности Марфиньки. Вот Марфинька приходит к мужу в тюрьму, и «при ней неотступно находился очень корректный молодой человек с безукоризненным профилем». А вот Ольга Сократовна приезжает к мужу в Сибирь — при ней жандармский ротмистр Хмелевский, «пылкий, пьяный и наглый», он, «вилясь, не отступал от Ольги Сократовны».
Набоков и жалеет своих героев, и удивляется их терпению («Ну, втянул бы разок ремнем, ну, послал бы к чертовой матери… Так нет же!»). И восхищается безоглядностью и силой их любви. «Сквозь болезненно-обстоятельный эротизм» романа «Пролог», говорит он, «слышится нам такая дребезжащая нежность к жене, что малейшая из них цитата показалась бы чрезмерно глумливой». То же можно сказать и про воспоминания Цинцинната о тенистых тайниках Тамариных Садов, где они с Марфинькой любили друг друга. Письма Чернышевского к жене – «желтый алмаз среди праха его многочисленных трудов. Мы смотрим на этот жесткий, некрасивый, но удивительно четкий почерк и давно не испытанное, чистое чувство, от которого вдруг становится легче дышать, охватывает нас послушаем вот этот чистый звук: «Милая радость моя, благодарю тебя за то, что озарена тобою жизнь моя»»… Цинциннат — Марфиньке: «И все-таки: я тебя люблю. Я тебя безысходно, гибельно, непоправимо — Покуда в тех садах будут дубы, я буду тебя…»
Близорукость Чернышевского (в прямом и переносном смысле) Набоков очень хочет как-то компенсировать и находит — как. «В своих сновидениях он зато смотрел зорче, и случай сна был к нему милостивее судьбы явной Зоркой оказалась и память о той молодой, кривой тоске по красоте». То же и Цинциннат: «А ведь с раннего детства мне снились сны… В снах моих мир был облагорожен, одухотворен проще говоря: в моих снах мир оживал, становясь таким пленительно влажным, вольным и воздушным, что потом мне уже бывало тесно дышать прахом нарисованной жизни». «Он есть, мой сонный мир, его не может не быть, ибо должен же существовать образец, если существует корявая копия»
И так далее, вплоть до казни Цинцинната Ц., метафизически повязанной с гражданской казнью Чернышевского: «Мертвое тело повезли прочь… Нет, — описка, увы, он был жив, он был даже весел!»
Бедненький Цинциннатик… Бедненький Чернышевский… Но как Набоков любил и жалел их!
ЕСЛИ ВАМ ПОНРАВИЛСЯ ЭТОТ МАТЕРИАЛ, МОЖЕТЕ ПОМОЧЬ САЙТУ >>Также читайте — возможно по теме:
Дальнейшая судьба писателя и революционера
Первые три года каторги Чернышевский провел на монгольской границе, а затем был переведен на Александровский завод. Ему было разрешено свидание с супругой и малолетними сыновьями. Жилось Николаю Гавриловичу не слишком тяжело, так как политические заключенные в то время не несли настоящей каторжной работы. Ему можно было общаться с другими заключенными, гулять, какое-то время Чернышевский даже жил в отдельном доме. Одно время на каторге устраивались спектакли, для которых революционер писал небольшие пьесы.
Когда срок каторги закончился, Николай Гаврилович мог сам выбрать место жительства в Сибири. Он перебрался в Вилюйск. В письмах Чернышевский никого не расстраивал жалобами, он был спокоен и бодр. Николай Гаврилович восхищался характером своей супруги, интересовался ее здоровьем. Сыновьям он давал советы, делился своими знаниями и опытом. В это время он продолжал заниматься литературной деятельностью и переводами. На каторге все написанное Николай Гаврилович сразу же уничтожал, на поселении он создал цикл произведений о русской жизни, значительнейшим из которых является роман «Пролог».
Русские революционеры несколько раз пытались освободить Николая Гавриловича, но власти не позволяли. Только к 1873 году ему, больному ревматизмом и цингой, разрешили переехать в Астрахань. В 1874 году Чернышевскому официально предлагают освобождение, но он не подает прошение. Благодаря заботам Михаила (сына Чернышевского) в 1889 году Николай Гаврилович перебирается в Саратов.
Через четыре месяца после переезда и через двадцать пять лет после гражданской казни Чернышевский скончался от кровоизлияния в мозг. До 1905 года работы Николая Гавриловича были в России под запретом.
Николай Чернышевский: отец русской революционной мысли
Чернышевский родился в 1828 году в семье саратовского священнослужителя. Отец будущего публициста вышел из крепостных крестьян и понимал, насколько важно для человека быть образованным. Именно поэтому глава семьи Чернышевских взял на себя обязанность обучать юношу. Гавриил Иванович подарил своему сыну знания, сделав его грамотным человеком. Также Николай с подросткового возраста любил читать книги. Об этом сам Чернышевский как-то вспоминал: «Я сделался библиофагом, пожирателем книг, очень рано…».
Получив качественное домашнее образование, Чернышевский отправился в Саратовскую духовную семинарию. Обучаясь в этом учебном заведении, Николай Гаврилович не забывал и про самообразование. В юном возрасте он уже прочитал труды крупнейших немецких и греческих философов, учил несколько иностранных языков, осваивал социально-экономические труды. Огромное впечатление на молодого человека производили теории материалистов и утопистов XVIII века, деятелей Великой французской революции 1789 года. Среди русских авторов у Чернышевского тоже был свой фаворит. Им был критик и публицист Виссарион Белинский, неоднократно в своих статьях выступавший против абсолютной монархии.
Чернышевский в 1859 году. (wikipedia.org)
Успешно проявляя себя на занятиях в Саратовской духовной семинарии, юный Чернышевский зарекомендовал себя как самый лучший ученик среди своих сверстников. Преподаватели отмечали, что юноша был развит не по годам, он преуспевал во всех дисциплинах. Выдающиеся интеллектуальные способности помогли Чернышевскому в 1846 году поступить на историко-филологическое отделение факультета философии Санкт-Петербургского университета.
В студенческие годы Николай Гаврилович, уже ознакомившийся с трудами Белинского, продолжал формировать свои революционные взгляды. На Чернышевского сильно повлияли политические события тех лет, произошедшие в странах Европы. В 1848 — 1849 годах в нескольких европейских государствах происходили революции, и все они вошли в историю как «Весна народов». Молодой человек в тот момент сопереживал восставшим.
Благодаря своему другу по университету Михаилу Михайлову Чернышевский познакомился с подпольным кружком петрашевцев, в число которых входил молодой писатель Фёдор Достоевский. Членов кружка вскоре арестовали за прочтение и распространение запрещённого на территории Российской империи письма Белинского к Николаю Гоголю, но Чернышевский, не вошедший в состав организации Михаила Петрашевского, остался на свободе. В это время Чернышевский стал членом другого кружка: студент философского факультета начал посещать собрания общества одного из первых русских нигилистов Иринарха Введенского. На встречах молодые люди часто обсуждали вопросы необходимости отмены крепостного права, предоставления русскому обществу свободы слова и ограничения единоличной власти монарха.
Памятник Чернышевскому в Саратове. (wikipedia.org)
Чернышевский окончил университет в 1850 году. К концу обучения Николай Гаврилович стал убеждённым революционером. Когда Чернышевского по распределению отправили в Саратовскую гимназию, чтобы молодой преподаватель обучал подростков, будущий публицист воспользовался этим назначением для пропаганды антимонархических идей. «У меня такой образ мыслей, что я должен с минуты на минуту ждать, что вот явятся жандармы… Я делаю здесь такие вещи, которые пахнут каторгою, — я такие вещи говорю в классе», — говорил Чернышевский о своей деятельности в Саратовской гимназии.
Женившись на Ольге Васильевой в 1853 году, Чернышевский покинул родной Саратов и вернулся в Санкт-Петербург. Репутация вольнодумца, закрепившаяся за Чернышевским из-за пропагандируемых им в гимназии идей, не помешала молодому специалисту получить престижное место во Втором кадетском корпусе. Там Чернышевский продолжал преподавать, однако вскоре, поссорившись с влиятельным офицером, революционер был вынужден уйти в отставку.
Портрет Чернышевского. (vilianov.com)
Увольнение из Второго кадетского корпуса послужило стартом для журналистской деятельности Чернышевского. К перу Николая Гавриловича тянуло ещё в годы обучения в Санкт-Петербургском университете. В конце 40-ых годов XIX столетия Чернышевский создал несколько неоконченных художественных произведений. Чтение различных философов сформировало в молодом Чернышевском собственную систему мировоззрения. Можно предположить, что ещё в студенческие годы у будущего автора романа «Что делать?» появилось желание перенести свои мысли и взгляды на бумагу.
Начал журналистскую деятельность Чернышевский с публикаций небольших статей в таких печатных изданиях, как «Санкт-Петербургские ведомости» и «Отечественные записки». Совсем скоро молодого публициста заметил поэт и руководитель журнала «Современник» Николай Некрасов, и Чернышевский стал работать в его издательстве.
Благодаря публицистической активности и харизме Чернышевский вскоре из перспективного автора статей переквалифицировался во второго руководителя издания, став в один ряд с Некрасовым.
После смерти Николая I в 1855 году на русский трон взошёл Александр II, что ознаменовалось предоставлением свободы слова газетам и журналам. В связи с этим Чернышевский, воспользовавшись авторитетом в «Современнике», быстро начал диктовать свою издательскую политику: журнал теперь носил ярко выраженный революционный характер, из-за чего многие постоянные авторы покинули издание. К примеру, писатель и убеждённый либерал-западник Иван Тургенев, сторонник постепенных реформ в Российской империи, не принял столь радикальных изменений внутри политики «Современника» и отказался публиковать свои произведения в этом журнале.
Также именно Чернышевский помог реализоваться Николаю Добролюбову, публиковавшему в журнале рецензии на книжные новинки. Позже именно Добролюбова Чернышевский назначил главой отдела критики в «Современнике».
Революционная деятельность Чернышевского не ограничивалась пропагандой в «Современнике». С 1858 года Николай Гаврилович начал редактировать издание «Военный сборник» — ежемесячный журнал, основной аудиторией которого были офицеры.
После отмены крепостного права в 1861 году Чернышевский стал идейным вдохновителем революционной группировки «Земля и воля», не согласной с условиями, на которых император Александр II освободил крестьян. По подозрениям в связях с революционной эмиграцией Чернышевского заключили в Петропавловскую крепость. Чернышевского окрестили «врагом Российской империи номер один», против него вели следствие больше года. За это время Николай Гаврилович написал роман «Что делать?», опубликованный в «Современнике» через несколько лет.
В начале 1864 года Чернышевского признали виновным «в принятии мер к ниспровержению существующего порядка управления». Революционера приговорили к 14 годам каторги, но император Александр II сократил этот срок в два раза. После обряда гражданской казни в столице Российской империи Чернышевского выслали в Сибирь, где, несмотря на личное вмешательство царя, публицист провёл почти 20 лет.
Во время пребывания в ссылке Николай Гаврилович продолжал заниматься творчеством. Он написал роман «Пролог» и несколько неоконченных повестей.
Сторонники революционных идей, для которых Чернышевский был примером для подражания, ждали возвращения публициста из Сибири. Известно, что революционеры даже пытались дважды организовать побег Чернышевского из заключения. Однако обе попытки провалились, а их организаторов арестовали.
В 1883 году Чернышевский был освобождён. Публицист поселился в Астрахани, а позже переехал в родной Саратов.
Чернышевский умер в 1889 году, став идеологом для нескольких поколений русских революционеров. Публицистическое наследие автора романа «Что делать?» высоко оценивали Георгий Плеханов и Владимир Ленин.
Другие известные личности, подвергнутые гражданской казни
Первым в российской истории гражданской казни подвергли гетмана Мазепу. Церемония проходила в отсутствие осужденного, который скрывался в Турции.
В 1768 году лишена всех имущественных и сословных прав Салтычиха — Дарья Николаевна Салтыкова, изощренная садистка и убийца нескольких десятков крепостных крестьян.
В 1775 году палачи провели ритуал казни М. Шванвича, а в 1826 году лишены прав декабристы: 97 человек в Санкт-Петербурге и 15 морских офицеров в Кронштадте.
В 1861 году гражданской казни подвергли Михаила Михайлова, в 1868 — Григория Потанина, а в 1871 — Ивана Прыжкова.