Я врач я не хочу никого лечить я хочу что
Помощь близкому при психическом расстройстве
В настоящее время много говорят о росте числа психических расстройств в обществе, однако многие люди имеют очень неопределенные представления об этом весьма размытом понятии. Несмотря на то, что сейчас психиатры делают все возможное, чтобы как можно лучше информировать население о стрессах, депрессии, тревоге, неврозах, более тяжелых психических расстройствах, литературы, написанной экспертами для простого обывателя крайне мало, а в интернете встречается изобилие информации, написанной либо сложным языком, либо просто безграмотно. Все это в итоге приводит к тому, что такая информация не только противоречит действительности, но и вредит.
*Самые основные термины желательно знать, тогда врачу будет легче помочь как самому больному, так и его близким. Кроме того, не стоит употреблять терминов, которые Вам недостаточно хорошо известны, лучше описывать ситуацию или состояние так, как Вы это понимаете.
Итак, психические (или душевные, потому что психея – в переводе с греческого означает душа) расстройства – это болезненные состояния человека с психопатологическими (т.е., с психическими нарушениями) и поведенческими (т.е., проявляются не всегда, например, при неврозах, когда человек усилием воли держит себя в пределах культурного социума до определенного момента) проявлениями, обусловленными воздействием биологических, психологических, социальных и других факторов.
Не будем путать с психозами (или психотическими) расстройствами, которые характеризуются грубыми и противоречивыми окружающей обстановке нарушениями мышления, восприятия и поведения (бред, в медицинском, а не обывательском представлении; галлюцинации; психомоторное возбуждение; суицидальное поведение и т.д.).
Важно отметить, что проблема психических расстройств междисциплинарная и даже межведомственная, социальная. Нужна реабилитация, а не только лечение.
Что касается диагноза. Диагноз – определение и распознавание, указание на болезнь. В медицине, а особенно в психиатрии, не всегда постановка диагноза подразумевает лечение в строгом соответствии с диагнозом. Зачастую диагноз – это статистическая категория, необходимая для понимания, грубо говоря, чем сходно состояние одного больного с другим.
У меня порой вызывает недоумение стремление человека посмотреть записи врача. Ведь специальная интерпретация, обоснование диагноза, терминология могут не только испугать и обидеть неподготовленного человека, а вызвать необоснованное недоверие к специалисту и, того хуже, усугубить нарушенное душевное равновесие, огорчить не только больного, но и родственников.
Гораздо важнее доверять друг другу (врачу, пациенту, его близким), задавать интересующие вопросы. Именно на доверии достигается желаемый результат – излечение или стойкая ремиссия, если расстройство хроническое.
Я не буду в этой статье много расшифровывать понятия и термины. Поговорим по теме, соответствующей заголовку. Речь пойдет о таких заболеваниях как шизофрения, деменция, тяжелые депрессии, наркологические зависимости (алкоголизм, наркомании) и др. Попробую дать основные, своего рода «универсальные» рекомендации.
Рекомендации
1 ситуация: родственник (как 16-летний ребенок, так и старенький дедушка, в прошлом или настоящем научный работник) стал «каким-то не таким», начал замыкаться, раздражаться без видимой причины, хотя «агрессивным раньше он никогда не был», заговариваться, разговаривать сам с собой.
Обычно такое поведение вначале воспринимается как шутка, потом удивление, затем начинается дискуссия с больным человеком, что может привести к серьезным конфликтам и недоверию. Если Вы подозреваете у близкого Вам человека психическое расстройство (мы не берем экстренные ситуации, например, при выраженной агрессии, здесь уже вмешиваются полиция и медицинские работники), нельзя спорить.
Желательно и не поддерживать болезненные заблуждения человека, постараться быть терпеливыми и заботливыми, уговорить близкого обратиться за медицинской помощью. К сожалению, в нашем обществе, когда речь идет о психиатрии, в большинстве случаев это вызывает усмешку, испуг, удивление, только не сочувствие и желание помочь больному человеку, тем более, если это относится к родственнику. Только потом, когда больной человек сможет почувствовать и даже понять, что помощь психиатра ему во благо, он сам потянется к ней.
На первоначальном этапе стоит попытаться уговорить человека успокоиться, оценить его степень адекватности (если раньше он доверял Вам, а сейчас безосновательно нет, понимает ли он Вас или находится весь в своих переживаниях и т.д.), понять, существуют ли угрозы для него и окружающих.
Насильно помочь человеку невозможно (недобровольная госпитализация в психиатрический стационар проводится только по решению суда), но сделать все возможное необходимо: привлечь родственников, которые правильно поймут и поддержат, авторитетных для больного людей, посоветоваться с врачом.
2 ситуация: пациента удалось привести к психиатру. Здесь могут быть 2 пути. Доктор поможет разобраться в ситуации, поставит диагноз, назначит лечение, даст рекомендации. Здесь все очень индивидуально. Но может быть и так, что врач дает рекомендацию, но ей не хочет следовать не только больной (в силу неадекватности), но и родственник.
Могу привести пример. Приводит к врачу-психотерапевту мать свою 20-летнюю дочь. У дочери болезненные ощущения в теле: кости по ее утверждению «ходят туда-сюда, проваливаются и больно». Обследовали все специалисты, проведены все исследования, в том числе МРТ, заболеваний никаких не обнаружено, симптомы не соответствуют предполагаемой физической патологии.
С трудом удается успокоить, уговорить сделать укол, соглашается возобновить прием лекарств. Врач предлагает матери вызвать психиатрическую бригаду для решения вопроса о госпитализации, в связи с суицидальным риском, на что получает ответ: «Ну убьет себя, значит судьба такая, я ее класть в психушку не буду». Под расписку отпущена домой. Мать звонит на следующей день, дочери становится немного лучше, затем пропадает на полгода. Снова звонок на личный телефон врача: дочь лежит в постели, не хочет вставать, жалуется на «движения в теле каких-то существ», вызывающих сильную боль.
Даны рекомендации, больная наконец-то госпитализирована в психиатрический стационар с шизофренией. Выписана с улучшением, появилась критика к своему состоянию, подобрана адекватная терапия.
Итог: к счастью, эта история закончилась благополучно, но пациентка промучилась несколько месяцев, пока мать поверила в необходимость госпитализации; пришлось назначать более тяжелые препараты, лечение затянулось.
Нет ничего страшного, если пациент отказывается от данного врача (например, пациент включил врача в свою бредовую систему) или сам врач понимает, что не сможет оказать адекватную помощь. Тогда необходимо привлечь коллег, направить в стационар, совместно с родственниками продумать варианты помощи и выбрать оптимальный. Бывает, что пациент возвращается после лечения, извиняется за свое поведение, поскольку не понимал болезненности и неадекватности на тот момент.
Не стоит менять специалистов (бывает ко мне приходят с десятками рекомендаций от разных врачей одной и той же специальности, что вызывает недоумение). Ну 2-3 мнения – это понятно, но больше 10!? Наиболее частая причина – не сразу помогают лекарства, побочные эффекты.
Некоторые пациенты вскоре прекращают принимать лекарства, а многие заболевания хронические и требуют многомесячной, а то и многолетней поддерживающей терапии. Наступает закономерное ухудшение, новый врач не знает еще особенностей течения расстройства у данного больного, начинаются эксперименты с лечением, новый подбор медикаментов, формируется устойчивость к лечению, ранее эффективные препараты перестают действовать.
И еще: желательно, при первичном посещении врача принести если не все, то основные обследования, выписки, анализы. Психиатр – такой же врач, как и все остальные, и чем больше информации будет о пациенте, тем легче разобраться в диагнозе. Например, если у человека патология щитовидной железы, желательно принести последние анализы на гормоны, поскольку при изменении гормонального фона меняется и душевное состояние (раздражительность, нарушения сна, колебания настроения и т.д.).
В ряде случаев антидепрессанты не только не нужны, а могут навредить, может быть стоит ограничиться назначениями эндокринолога и психотерапией. Пожилые люди, страдающие сахарным диабетом, могут путать события и даже вести себя неадекватно при повышении глюкозы в крови, здесь назначаемые нейролептики тоже не всегда необходимы.
3 ситуация: больной давно обследован, известен диагноз, но заболевание прогрессирует. Родственники начинают «искать чуда»: консультировать больного у ведущих специалистов, едут в главные научные центры, кто-то ищет помощи за границей.
У меня был ряд случаев, когда пациенты возвращались из США, Европы, Израиля и т.д. с жалобами, что было отказано в назначении препаратов, подобранных в России, либо просто лечение оказалось неэффективным, наступило ухудшение. Здесь я бы посоветовал найти специалиста, которому Вы доверяете и согласовывать с ним свои действия. Только вместе мы можем помочь больным людям оказать адекватную помощь и если не вылечить, то максимально возможно улучшить качество жизни.
4 ситуация: неизлечимо больной в конечной стадии. Бытует мнение, точнее очередной миф, что от психических болезней не умирают, однако психические заболевания – такие же, как и соматические (т.е. болезни тела), только болен мозг, независимо есть там видимый очаг (например, в следствие черепно-мозговой травмы поврежденный участок мозга) или нет. Например, выраженное прогрессирующее слабоумие, конечная стадия алкоголизма с полиорганными нарушениями, терминальная стадия при злокачественных формах шизофрении и другие. Здесь приходится решать индивидуально, в зависимости от конкретного случая.
«Если человека нельзя вылечить – это не значит, что ему нельзя помочь».
Если уж суждено умереть, это легче сделать среди любящих родственников на своей кровати, даже если человек ничего не понимает и никого не узнает. Но он ЧУВСТВУЕТ отношение к нему. Как чувствует маленький ребенок ласку матери, улыбается или плачет, когда мама ушла. Вы скажете – сравнение никакое, дети – это наше будущее, а здесь умирающий и ничего не понимающий человек. Да, это так, но надо понимать, что любой из нас может, не дай Бог, оказаться на месте этого человека…
Ухаживающие за больными
Ну и несколько слов о помощи для тех, кто ухаживает за больными. Здесь трудно давать конкретные рекомендации, ясно только одно: нельзя вставать в позицию ни спасателя, ни жертвы, нужно просто выполнять свой человеческий долг по мере сил и возможностей. Не забывайте про себя.
Любой человек, проживающий с больным и тем более ухаживающий за ним, испытывает громадный личный и эмоциональный стресс. Поэтому следует подумать о том, как Вы будете справляться с болезнью в будущем. Разобравшись, как следует в собственных эмоциях, Вы сможете более эффективно справляться как с проблемами больного, так и с Вашими собственными проблемами. Вам, возможно, придется испытать такие эмоции, как горе, стыд, гнев, смущение, одиночество и другие.
Для некоторых людей, ухаживающих за больным, семья является лучшим помощником, другим она приносит лишь огорчения. Важно не отвергать помощь других членов семьи, если они располагают достаточным количеством времени, и не пытаться нести подчас нелегкое бремя ухода за больным одному.
Если члены семьи огорчают Вас своим нежеланием помогать, или из-за недостатка сведений о данном расстройстве критикуют Вашу работу, Вы можете создать семейный совет для обсуждения проблем по уходу за больным. В частности, принять решение привлечь наемного работника, хотя бы на период времени, необходимый для Вашего отдыха и восстановления сил, и при необходимости, лечения.
И последнее. Не держите проблемы в себе. Ощутив, что Ваши эмоции являются в Вашем положении естественной реакцией, Вам будет легче справиться со своими проблемами. Не отвергайте помощь и поддержку других, даже если Вам кажется, что Вы их затрудняете. Даже сами психотерапевты (казалось бы, знающие, как максимально уменьшить стресс) часто имеют своего психотерапевта, и плохо тому врачу, который пренебрегает помощью своих коллег.
Информацию для Вас подготовил:
Рассказ женщины, которая пережила депрессию, панические атаки, пищевое расстройство и попытки суицида
Рассказ пациентки, которая больше тридцати лет не могла получить помощь и справиться с психическим нездоровьем.
Про вину за отношения родителей и панические атаки
Как говорят психологи и психотерапевты, многие проблемы тянутся из детства. Я не стала исключением, поскольку моя семья была и является очень неспокойной. Отношения между родителями были похожи на садомазохизм. Все, что происходило, я принимала на свой счет — брала на себя всю эмоциональную нагрузку и пыталась разобраться, что не так, что происходит.
С раннего детства были приступы. Я просыпалась в страхе, с учащенным сердцебиением и думала, что умираю. Однажды даже вызывали скорую. Потом уже я поняла, что это были панические атаки.
Когда уезжала на дачу к бабушке, которая жила далеко от родителей, становилось спокойнее, и я приходила в себя. А потом все опять возвращалось, депрессивное состояние, апатия. Так я жила и росла.
Про недовольство своей внешностью, диеты и срывы
В подростковый период любой подросток, мальчик или девочка, начинает меняться, и его начинает что-то раздражать. Это случилось и со мной. Меня перестала устраивать моя внешность.
У меня не складывались отношения с молодыми людьми, а мне очень хотелось общаться и нравиться всем. Реклама по телевизору показывала девушек с прекрасными фигурами, идеальными лицами и зубами. Я думала, что нужно изменить внешность — тогда я стану популярной и привлекательной, и со мной захотят общаться.
Я ничего лучше не придумала, как начать худеть. Я вообще не была толстой, скорее субтильной и даже с недобором веса. 55 кг для моего роста — это адекватный вес, но я все равно боялась. Страх «быть жирной» остается со мной до сих пор.
55 кг для моего роста — это адекватный вес, но я все равно боялась. Страх «быть жирной» остается со мной до сих пор.
Начала худеть с одного яблока в день. Потом отказалась от пищи. Сил не было. Похудения происходили в течение долгого времени и сменялись приступами булимии. То есть сначала ты ничего не ешь, а потом «нажираешься» как хрюшка. Пище уже некуда деваться, она уже не помещается, но ты ешь. Мозгом понимаешь, что надо остановиться, но насыщение не наступает. Ешь все без разбора, пока не лопнешь.
К приступам примешивалось чувство вины. Нелюбовь к себе обернулась ненавистью и самоуничтожением. Я хотела одного — похудеть, а получила обратный эффект.
Про первый опыт лечения у психиатров
Этот период пришелся на момент окончания техникума. Надо было идти в большое плавание, устраивать жизнь, думать, кем быть. А получилось так, что я хотела только одного — стать совершенной. Это было самоуничтожение в прямом и переносном смысле, физически и морально, смешанное с чувством вины, затяжная депрессия. Мое некрепкое здоровье стало еще хуже.
В самый пик было очень плохо, и я попросила о помощи. Через диагностический центр в Крылатском меня направили в стационар НЦПЗ РАМН. Я ревела, у меня были истерики, и я согласилась на лечение в психиатрическом стационаре, главное побороть депрессию.
Для родителей это решение стало шоком, и они отдалились. Как это так? Твой родной ребенок — псих? Обвиняли меня и бабушку. Помочь мне выйти из депрессии? Об этом не было и речи!
Хотелось совсем другого. Хотелось, чтобы мама обняла и сказала, что все будет в порядке. Но этого не происходило. У папы и мамы были истерики, мы почти перестали общаться.
Хотелось, чтобы мама обняла и сказала, что все будет в порядке. Но этого не происходило. У папы и мамы были истерики, мы почти перестали общаться.
Я легла в психиатрическую клинику примерно на три недели. Чтобы справиться с депрессией, мне назначили медикаментозную терапию и разговоры с психологом.
Медикаменты были достаточно жесткими, а ведь я почти ничего не ела. На истощенный организм, наверное, это оказало еще больший эффект. Жить на таких препаратах было невозможно, я перестала что-либо соображать. Более спокойной я не стала, улучшений не было.
Я не признавала свою ответственность, самоуничтожение и то, что это вызвано моими экспериментами с весом. Я винила кого угодно. Я винила родственников за то, что испортили мне психику, но не задумывалась, что тоже имею к этому прямое отношение. Я могла только плакать и ничего не могла объяснить. Я не понимала, как выбраться из депрессии. Работа с психологом ничего не дала.
Я поняла, что надо выписываться, потому что не видела эффекта. Врачи сказали принимать лекарства после выписки, еще очень долго, потому что заболевание так просто не проходит. Я не придала этому значения и перестала пить лекарства в один день. Решила, что смогу самостоятельно справиться с депрессией. Это был новый шок — думаю, наркоманские ломки примерно такие же. Я не знала, что делать, чтобы стало лучше. Это были ужасные, убийственные ощущения, когда тебя крутит и выворачивает наизнанку, и ты куда-то проваливаешься.
Я не придала этому значения и перестала пить лекарства в один день. Это был новый шок — думаю, наркоманские «ломки» примерно такие же.
Здоровье не улучшилось, отношения с родными не улучшились. Я жила с родителями. Работала в зоомагазине продавцом. До этого я закончила техникум, потом поступила в институт.
Про депрессию и попытки суицида
В период депрессии нет сил даже почистить зубы или сходить в туалет. Не то, что нет стимула — нет сил. То есть, ты не только эмоционально истощен, ты еще физически истощен. Я не знаю, как это все происходит, но просто как будто все соки высосаны. Это была тяжелая депрессия. Максимум, что можно делать — это лежать целыми днями, бесконечно можно лежать. Просто, реально, лежать и тыкаться в телефон, бессмысленно копаться в интернете. Читать можно тоже, кстати. Но, соответственно, вся литература, вся музыка, все то, что вокруг, все это такое депрессивное и унылое, потому что радоваться не хочется совсем.
У меня было две попытки суицида. Первый печальный опыт случился в подростковом периоде, когда начались изменения. Вторая попытка случилась, когда я стала жить самостоятельно. Это было не так давно, может быть лет семь назад.
Я это ощущение называю «погружение». Как будто ты уходишь глубоко-глубоко на дно. Ты видишь все, что происходит, но ты не можешь взаимодействовать, контактировать, пережить депрессию и подняться самому очень-очень трудно.
Я это ощущение называю «погружение». Как будто ты уходишь глубоко-глубоко на дно. Ты видишь все, что происходит, но ты не можешь взаимодействовать, контактировать, и подняться самому очень-очень трудно.
Про поиски врача
Я пробовала обращаться к различным специалистам, искала способы преодоления депрессии. Решила «блин, умереть — я не умираю, жить — я не живу, надо что-то с этим делать».
Я обращалась к неврологам. Невролог выписал антидепрессанты, которые помогли бороться с депрессией, дали определенный период ремиссии. Но после отмены все стало постепенно возвращаться.
Пробовала обращаться по месту жительства, в психиатрический диспансер. Чаще всего психиатры назначают нейролептики — достаточно тяжелые препараты. Они не задаются вопросом, что же стало первопричиной, как помочь человеку выйти из депрессии?. Они как-то глубоко не ищут. Поэтому я боялась обращаться туда дальше.
Вызывала врача на дом. Врач такая: «Да, вам там херовенько. » Ну, я, конечно, понимаю, но что делать?
Вызывала врача на дом. Врач такая: «Да, вам там херовенько. » Ну, я, конечно, понимаю, но что делать?
Эксперименты со здоровьем не прошли зря. Я получила редкое аутоиммунное заболевание. Выявить его непросто, потому что оно маскируется под другие заболевания: под астму, бронхит. Периодически я попадала на скорой в больницу, потому что не могла дышать. После отмены лекарств все возвращалось заново. В последний раз я попала в больницу с гемоглобином в 37 (норма гемоглобина для женщин 120–140). Долго искали, где-то месяц. Столько крови для анализов не брали никогда. Все-таки выявили, что это аутоиммунное заболевание. Начали давать большие дозы гормонов, и меня разнесло с 55 до 80 кг.
Моим лечащим врачом была ревматолог, которая мне сказала: «Слушай, я не знаю, как и что ты будешь делать, но ты должна найти психотерапевта. Не психолога, ты должна найти психотерапевта! Как это будет, я не знаю».
Я прислушалась. Началась моя борьба с депрессией. Собрав всю силу воли, что у меня была, в кулак, нашла адрес частной клиники, узнала, как она работает. Это было далеко для меня, потому что я жила в Лобне, а «Альянс» находился где-то в Беляево. Без записи я приехала в «Альянс». Спросила, есть ли специалист, который может принять прямо сейчас. Мне, мол, очень надо. Вызвали Нино Анатольевну.
Нино Анатольевна приняла меня, внимательно выслушала. Подробности разговора я не помню. Но, скорее всего, я рассказывала, что все очень плохо, и я не знаю, как побороть депрессию и апатию. Конечно, хотелось, чтобы мне дали чудодейственную таблетку, и все это прошло мгновенно. Но так не случается.
Конечно, хотелось, чтобы мне дали чудодейственную таблетку, и все это прошло мгновенно. Но так не случается.
После первого сеанса никакого окрыления, никакого воодушевления, никакой радости я не почувствовала. Но я поняла, что это надо. Я не знала, что ожидать от специалиста, потому что мы не были знакомы, и как будет проходить психотерапия. Но я согласилась, и надо было идти дальше, избавиться от депрессии — вот что я знала. Как это будет, хорошо или плохо, я не знала. Внутреннее сопротивление, конечно, было. Но что-то толкало меня вперед.
Я начала заниматься с Ашмейба Нино Анатольевной. Наши встречи происходили в форме беседы. Я ожидала чего-то, я хотела чуда. Просто, чтобы прямо взяли все мои горести, печали, и исцелили меня, подсказали, как помочь себе при депрессии. Вот чего я хотела. Нино Анатольевна сказала: «Нет, дорогуша, придется поработать с собой!» Ну, она не так сказала, но я поняла, что наши встречи будут проходить именно так. Внутреннее сопротивление сохранялось. «Блин, как это так? Что это? Я не понимаю, как это все работает».
Про задания психотерапевта, которые оставили самое яркое впечатление
На одном из сеансов Ашмейба Нино Анатольевна дала мне вязаного котика. Сказала: «Вот это ты, в детстве, в подростковом периоде. Ты должна сказать все самые теплые слова. Что бы ты хотела сказать? Как бы ты себя поддержала?» Это было сложно. Простые слова сложно сказать самой себе. Нино Анатольевна дала понять, что это ненависть к самой себе, которая была сформирована с детства. Ненависть выросла вместе со мной, она никуда не делась и разрушала меня изнутри. Самокопание, самоуничижение.
Эта ненависть является большой разрушающей силой, и разрушает не только тебя, но и твое окружение. То есть все, что вокруг происходит, конечно же, будет казаться отвратительным. Мне надо было принять себя. Надо было как-то полюбить себя, начать уважать себя. За то, что я толстая, несовершенная, психически неуравновешенная, какая-то не такая; за то, что я не нравлюсь людям, как я думала.
Еще одним заданием, которое дала Нино Анатольевна, было купить крем и мазать себя с любовью. Самое простое задание, но как начать прикасаться к себе с любовью? Когда ты ненавидишь себя, когда ты жирный, ты прячешь все свое тело. Неприятно дотрагиваться. Ты прячешь все это, особенно когда наешься. Даже неприятно прикасаться к себе. А тут надо мазаться кремом. Крем я купила и мазалась, но, конечно, без особого рвения и особой любви. Я делала это через силу. Не очень часто и не настолько идеально, как это было возможно, но я старалась.
Еще одним заданием, которое дала Нино Анатольевна, было купить крем и мазать себя с любовью. Самое простое задание, но как начать прикасаться к себе с любовью?
Про жизнь сейчас и планы на будущее
Состояние стабилизировалось. Я не помню, на каком конкретно моменте я почувствовала, что стало лучше. Постепенно, шаг за шагом все ушло, все негативное. Стало спокойно. Я смогла избавиться от депрессии. Я радуюсь жизни. Много эмоций.
Не одна я радуюсь жизни. То, что происходит вокруг, тоже заряжается тем, что идет изнутри. Я заметила, что люди меняются, мои отношения с окружающими, и все удается.
Сейчас мне тоже приходится принимать антидепрессанты — поддерживающая дозировка. Ашмейба Нино Анатольевна объяснила, что их нужно принимать более длительное время, возможно и всю жизнь. Никто этого не может сказать.
Я могу сказать, что психотерапия при депрессии и лечение не решает всех проблем, но помогает открыть глаза и дает направление, куда идти дальше. Мое состояние было похоже на замкнутый круг, когда ты не видишь выхода. А здесь тебе показывают — вот, пожалуйста, дверь открыта, тебе надо идти туда. Но как ты пройдешь — это уже будет зависеть от тебя. Тебе помогают идти. Основная работа — это работа с собой.
Мое состояние было похоже на замкнутый круг, когда ты не видишь выхода. А здесь тебе показывают — вот, пожалуйста, дверь открыта, тебе надо идти туда. Но как ты пройдешь — это уже будет зависеть от тебя.
С декабря 2018 я перебралась жить в Италию. 25 февраля у меня будет свадебная церемония. Свадьбы большой не будет, все будет достаточно скромно. Но я выхожу замуж. Я живу в пригороде провинции Турина. Не в квартире, мой жених купил дом с садом. Общение с природой, свежий воздух и, наверное, все то, о чем мечтают многие люди.
Когда меня в подростковом возрасте спрашивали: «А когда ты выйдешь замуж?», я говорила: «Никогда! Ни-ког-да!» Отношения с молодыми людьми и затем с мужчинами у меня не складывались. Чаще всего я боялась и бежала от отношений. За 37 лет жизни у меня никогда не было длительных отношений. И вот сейчас случились первые глубокие и обдуманные, серьезные отношения. Это ново, это необычно, и мне это нравится.