Я не знаю как правильно назвать то что я ощущаю
«Злость и радость одинаково пресные»: истории людей, которые не понимают свои чувства
Алекситимия — это не психиатрический диагноз, так называют состояние, при котором человек не способен описать и понять свои чувства и эмоции. Она приводит не только к проблемам в межличностных отношениях, но и может стать причиной психосоматических болезней. Мы поговорили с людьми, живущими с алекситимией, и узнали у экспертов, как с ней бороться.
«Это как не чувствовать вкуса и запаха»
Татьяна, 21 год
У меня шизоаффективное расстройство, обсессивно-компульсивное расстройство и синдром Аспергера — первые признаки были в подростковом возрасте, диагнозы поставили несколько лет назад. В детстве я впервые я поняла, что мне сложно определять эмоции и чувства. Я могла плакать и не осознавала из‑за чего. Из‑за боли или из‑за того, что мне грустно.
Когда я понимаю, что что‑то чувствую, я стараюсь обращать внимание на ощущения в теле. Если появляется тяжесть в груди, скорее всего, это отрицательные эмоции — грусть, печаль, обида. Если в теле и конечностях чувствуется тепло, то наверняка положительные.
Долгое время я не понимала, что такое влюбленность и симпатия и могу ли я их испытывать. От других чувств я смогла их отличить, когда встретила своего молодого человека в восемнадцать лет. Это совершенно другой уровень чувств, который я ощущала физически : сердце билось чаще, когда я думала о нем, мне хотелось быть рядом с ним, при разговоре становилось жарко, потели ладони, в голове было ощущение опьянения. И как‑то так я поняла, что это что‑то новое и что я могу кого‑то любить.
Страх тоже проявляется больше физически: не хватает воздуха, болит голова, сильный шум в ушах, спазм в кишечнике, скованность мышц, холод в теле, дрожь. Похоже на начало простуды — я бы сказала так, чтобы было более понятно.
Самое сложное для меня — говорить близким, что я чувствую, если они меня об этом спрашивают или ждут в разговоре, что я скажу что‑то об эмоциях. Я просто ощущаю, что не нахожу слов для этого, их как бы нет, и я не знаю, что сказать. В такие моменты люди думают, что я ничего не чувствую, и мое молчание ставит их в тупик.
Иногда родные злятся — видимо, ждут эмоциональной отдачи в процессе разговора, а я часто не знаю, что сделать, какую эмоцию показать, выдавить из себя. Но я думаю, что они злятся не специально. Как‑то говорили с мамой про дальнейшее обучение, я объяснила, где и на кого хочу учиться, на что она ответила, что я говорю без интереса и эмоций, словно мне все равно.
Родителям я не говорила об алекситимии и синдроме Аспергера. Они старой закалки, все люди с аутизмом для них — не умеющие говорить и содержащиеся в интернатах. Также мы не очень близки, и я даже не знаю, как мягко рассказать про свои состояния. Я пробовала объяснить маме мое ментальное расстройство, но для нее это «ты не можешь держать себя в руках», так что все мои рассказы и показанные статьи на эту тему бесполезны. У меня есть инвалидность по физическому здоровью — родители относятся ко мне так, как к людям с инвалидностью в России: считают слабой и неспособной работать. Они в курсе, что я психически нездорова, но если сказать им еще и о проблемах с эмоциями и синдроме Аспергера, они будут относиться ко мне с еще большей жалостью и мыслью, что я не такая, как нормальные дети, и что это их наказание от Бога. А вот мой молодой человек в курсе моих проблем, и после того, как он узнал о них, мы стали лучше понимать друг друга.
«Меня считали черствым и нелюдимым человеком»
Уайт, 35 лет
У меня биполярное расстройство второго типа. В настоящее время я в ремиссии и продолжаю медикаментозное лечение. Я давно чувствовал, что мне трудно описывать эмоции и чувства, но впервые осознал это около десяти лет назад. Тогда мы часто в компании играли в словесные игры, и мне несколько раз доставались вопросы формата «что ты чувствуешь по отношению к… (человеку, явлению, событию и так далее)?» Такие вопросы ввергали меня в ступор, и при этом я замечал, что у других людей нет проблем с ответами. Пытался понять, как они так быстро находят слова, какое‑то время даже подозревал, что они придумывают их на ходу. Уже позже случайно наткнулся в интернете на статью об алекситимии и опознал знакомые симптомы.
В моем случае алекситимия не влияет на творчество и профессиональные задачи: люблю художественную литературу, построенную на проблематике человеческих взаимоотношений, иногда сам пишу прозу, стихи, песни. От лица лирического героя чувства формулировать проще, к тому же это тренировка вербализации.
А вот в личной жизни и общении с друзьями алекситимия приводит к проблемам: близкие часто замечали, что у меня трудности с выражением эмоций — раньше в основном злились и занимали позицию «почему нельзя сразу сказать нормально». Меня долго считали черствым и нелюдимым человеком, потому что я не понимал, как выражать различного рода сопереживания. Несколько раз ссорились с моей девушкой почти до разрыва, потому что моя реакция была «неправильной»: не соответствовала ситуации и некорректно отображала мои собственные эмоции.
После того как я начал предупреждать о моей проблеме, конфликтов стало меньше, с близкими мы стали больше разговаривать о чувствах.
«Мои ощущения — загадка для меня самого»
Антон, 30 лет
До недавнего времени я не знал о такой проблеме, как алекситимия, но замечать, что не понимаю свои эмоции и чувства, начал в юности. Не мог понять, как надо реагировать на действия одноклассников и друзей — когда надо смеяться, злиться и расстраиваться. До сих пор не отличаю шутку от оскорбления, если оно не явное. Например, могу обидеться до слез, если мне скажут «дурачок» по-дружески, и засмеяться, услышав в свой адрес мат.
Пытаясь социализироваться, я повторял за другими людьми, но это выглядело неуклюже, я не улавливал нормы. Меня травили в школе, а я не знал, как реагировать: на оскорбления молчал, а за легкую иронию мог полезть в драку, потом стыдился и извинялся.
Когда начал работать, не мог прижиться в коллективе, потому что не считывал чужое отношение ко мне и, соответственно, не знал, как мне относиться к людям. Многие говорили, что я веду себя высокомерно, что меня удивляло и расстраивало, ведь я просто все время молчал. Моя нелюдимость приводит к тому, что, несмотря на высокие профессиональные показатели, карьерный рост и руководящая должность мне не светят. В гуманитарной сфере, которой я занимаюсь, крайне важны взаимоотношения с людьми, умение понимать и считывать эмоции других, особенно если хочешь управлять коллективом.
С друзьями и близкими людьми отношения не складываются по той же причине — взаимное непонимание, которое даже сильная романтическая или дружеская привязанность не смогли побороть. Разницу в направлении этих привязанностей я ощущал только по наличию сексуального желания, которое проявляется стандартным человеческим образом. Однако его отсутствие не останавливало от необдуманных поступков: я признавался в романтической любви подругам и даже друзьям, хотя и не думал о сексуальных отношениях с ними, меня просто тянуло к ним и в их присутствии становилось физически тепло и комфортно. Люди, мягко говоря, удивлялись в ответ на мое предложение встречаться, а парни выражали неприязнь. Со многими замечательными людьми отношения были испорчены раз и навсегда, даже извинения не помогали вернуть дружбу.
И после разрыва отношений я не понимал, что испытываю, — то грустил, то радовался, и это сводило с ума. Когда бывшая девушка съехала от меня, у меня в пустой квартире часто захватывало дыхание, пульс учащался, особенно когда вспоминал наш быт. Причины непонятны, потому что обижаться и злиться не на что, ведь расстались мы по моей инициативе. А как‑то друг выложил фотографию с вечеринки, и у меня внутри все закипело, дыхание тоже перехватило (кажется, это моя стандартная реакция на что угодно), но я не понимал, что внутри меня происходит. Я позвонил ему и спросил, почему он туда пошел, что звучало очень глупо, — он не понял этого вопроса, а я уже не понимал, почему его задаю, да еще срывающимся голосом. Мои друзья знают, что я не любитель вечеринок в принципе, и я это знаю про себя, поэтому в уме не держал никаких претензий, но какие‑то эмоции захлестывали, судя по физическим проявлениям. Я бы назвал их бессодержательными, фантомными.
Попытка объяснить людям, что у меня проблемы с эмоциями, не помогает: даже самые близкие уверены, что это блажь и я просто не хочу себя контролировать и «стараться понять других».
Когда я впервые обратился к психиатру, он сказал что проблемы с эмоциями — это невроз. Я долго лечился разными препаратами, но ситуация не становилась лучше, до сих пор мои ощущения — загадка для меня самого. Психотерапия слабо, но помогает: врач научил определять, чем чувства отличаются от эмоций, но распознавать их все так же трудно. Я усвоил, что эмоция — это маленькое кратковременное острое ощущение, будто вспышка, молния, ни о чем подумать не успеваешь. А чувство — это длительное состояние, сопровождаемое кучей мыслей. Например, я ударился об стул и закричал, руки сжались, инстинктивно в ответ ударил по стулу — значит возникла эмоция злость. Но был у меня коллега на бывшей работе, который меня подставил, и если мы выходили в одну смену, то я чувствовал напряжение в мышцах, учащенное сердцебиение и часто думал о том, как же он может быть таким паршивым человеком.
Сложнее всего для меня рассказать врачам, что я испытываю: какие бы слова я ни подбирал, все кажется враньем или фантазией. Это касается и психических, и физических ощущений. Стоит зайти в кабинет гастроэнтеролога или терапевта и начать жаловаться, как я прислушиваюсь к себе повнимательнее и начинаю думать, что ощущения мне привиделись. С психотерапевтом и психиатром то же самое: кажется, что я на самом деле здоровый фантазер, ведь я не могу донести, как именно себя ощущаю, а специалисты не телепаты и не могут понять.
«Я не могу облечь чувства в человеческий язык»
Кристина, 28 лет
Я ходила к психологу с проблемами пограничного расстройства и депрессии, однажды он попросил меня описать себя, и я почувствовала замешательство, потому что не знаю, кто я. Сказала ему, что состою из слоев: снаружи вежливая оболочка, под ней злой гопник, а под ним добрая душа, которая всех спасает, и именно ее защищает гопник. Дальше снова что‑то темное, что я не понимаю и боюсь анализировать, и так до бесконечности. Позже эти слои вышли в некие субличности, и их эмоции воспринимались как чужие, которые я не могу понять или контролировать. Я дала им имена, и они говорят в голове, словно отдельные части меня: добрая, агрессивная, чрезмерно эмоциональная, моя обычная.
У меня получается описывать свои ощущения с помощью таблицы чувств, нам на парах по психотерапии (я училась на врача) предлагали ей пользоваться, чтобы рассказать окружающим о своих ощущениях. Но иногда я испытываю вещи, которых нет в этой таблице или нет названия этим чувствам.
Эмпатия у меня развитая, я легко понимаю окружающих, но внутри меня либо смесь [чувств], либо вообще ничего. Это не отражается на моем хобби: я рисую нужные эмоции своим героям, иногда рисунок помогает мне разобраться в том, что я чувствую, либо это начинают понимать окружающие — порой ужасаются. Из‑за алекситимии я мало общаюсь с людьми, потому что не могу ответить нужными им эмоциональными реакциями.
Например, если человек повысил на меня голос, я могу заплакать, даже если мне просто показалось, что на меня давят, или слишком впадаю в ярость и кричу. Не бывает какой‑то средней реакции на давление. Если жалеют — реву.
Алекситимия часто приводит к психосоматическим проявлениям: когда нервничаю, поднимается температура до 37–37,5 градусов, возникают боли в животе, сердце, голове, ноют зубы, начинается аллергия (чешусь, покрываюсь сыпью), проблемы с дыханием (не могу сделать вдох или не чувствую кислорода в воздухе), может болеть вообще все что угодно, независимо от отсутствия физической патологии.
«Я не знаю, чего хочу»: психолог объясняет, почему так, и помогает разобраться в своих желаниях
Думать о своих желаниях — не эгоизм, а здоровая забота о себе
Установка «Делай только то, что хочешь, а если не хочешь — не делай» становится девизом поколения двадцати- и тридцатилетних, но как быть в ситуации, когда не можешь понять, чего же ты на самом деле хочешь? Психолог Татьяна Подопригора помогает найти ответ на этот вопрос.
Каково это, не знать чего хочется?
Иногда кажется необходимым, чтобы кто-то другой тебе сказал: вот твои чувства, вот твои мысли, вот твои желания. В такое состояние впадают все — когда мы оказываемся в сложной или даже шоковой ситуации, когда непонятно, что думать, а чувств так много, что сложно разобраться в собственной позиции. В такой момент кажется, что нужен большой взрослый, который возьмет за руку и уведет в безопасное место, объяснит, что произошло и уверит, что всё будет хорошо. Это естественное желание для ребенка.
Некоторые люди так и вырастают в этой позиции, постоянно ожидая такого руководства. Они в каждом человеке ищут маму, которая скажет, как правильно поступить и объяснит ситуацию.
Почему так происходит
Когда не происходит психологического отделения ребёнка от взрослого, они остаются в постоянном контакте, когда один человек будто бы всегда сшит с другим, как единое целое. Если двое — это одно целое, то у них общие желания, чувства, потребности. В этот момент своих потребностей и желаний быть не может.
Такие люди живут во благо семьи, работы, чего-то или кого-то еще, игнорируя себя, не чувствуя себя. В детстве мог быть опыт, когда взрослый всегда прикрывал собой ребенка, отвечая за него и решая за него, даже тогда, когда ребенку уже было пора проявлять самостоятельность. И он так и не научился, и привык, что рядом есть кто-то, кто скажет что происходит. Такая ситуация приводит к заморозке чувств.
Как чувства связаны с желаниями?
Проще всего объяснить эту связь на примере базовых потребностей. Как мы понимаем, что хочется в туалет? Что хотим есть? Ощущаем телом. Мы чувствуем сигнал в теле и распознаем его как знак, что пора перекусить или найти ближайший Макдональдс. Бывает, что и эти базовые потребности игнорируются долго — когда чем-то очень увлечен, отрываешься от тела и вся активность в важном деле — в работе, в интересном фильме, разговоре. А тело остаётся где-то на втором плане со всеми своими сигналами. Так и с остальными желаниями и потребностями.
Прислушиваться к телу и эмоциям
Как понять, я ли это хочу, или кто-то меня убедил, внушил мне желание?
Такой вопрос от клиентов звучит довольно часто. Он решается так: представьте, что ваше желание сбылось. К примеру, мечта о новой профессии. Кому стало хорошо в результате? Кто выиграл от реализации желания? Может быть, в этот момент нам больше всего хочется рассказать кому-то о совершении желания, и этого достаточно. А дальше работать уже не хочется. Тогда идем дальше, почему нам так хочется, чтобы этот человек узнал о новой нашей профессии? Это сделает нас лучше в его глазах? Зачем нам это? Здесь становится видно, что дело не в профессии, а в отношениях с конкретным человеком.
Процесс возникновения желания
Как понять чего я хочу? Иногда такой вопрос возникает из-за путаницы, как будто за желанием прячется что-то иное. Или из растерянности — когда мы оказываемся в новой среде. Совершенно естественно иногда не знать и не понимать своих желаний. Растерянность для многих является чем-то стыдным и непереносимым, ведь часто можно услышать от взрослых, что «надо иметь свое мнение», «че ты мямлишь», «ты чего», «давай уже, соберись».
Мы реагируем на свою растерянность, и дело в этой реакции.
Такие замечания от наших близких могут транслировать непринятие скорости, медлительности и растерянности. Внутри нас формируется определенная реакция на эту растерянность — мы пугаемся и стремимся быстро из нее выйти. И как решение — цепляемся за мнение большинства или, например, ждем поощрения и выбираем то, за что нас похвалят, не задумываясь, хотим ли мы этого в действительности.
Пребывание в растерянности
Если в состоянии растерянности побыть, замедлиться, то за ним можно рассмотреть свои желания. Когда мы в ресторане заказываем еду, мы немного медлим, смотрим, выбираем и прислушиваемся к телесным ощущениям и потребностям, и так делаем выбор. С другими решениями все также.
Но иногда и еду сложно выбрать, и хочется, чтобы кто-то за тебя ее выбрал и принес, как в детстве, позаботился. Излишняя забота в детстве иногда эту чувствительность блокирует, мешает ей развиваться. Как в классическом анекдоте про еврейскую маму:
— Нет, ты хочешь кушать!
Другая частая реакция — критика своих желаний.
Желание возникает, и сразу за ним оценка этого желания — «странное», «глупое», «детское», «неполезное», оно может противоречить нашей идее о том, какой я или о том, каким я должен быть. Мы все хотим быть взрослыми и умными, эффективными. При этом наше желание может не соответствовать этим представлениям и ожиданиям от себя, поэтому критика сразу цензурирует его. Это секундный процесс, часто мы его «проскакиваем», не осознавая, что мы себя критикуем. Тут может помочь внимание к своим оценкам других людей и внимание к своим фантазиям.
Как научиться?
Состояние начинающего нужно тренировать, совершать ошибки, пробовать. Не бояться быть незнающим человеком. Нас долго обучали знать, уметь аргументировать, быть компетентными.
Барбара Шер в книге «О чем мечтать» предлагает ответить на вопросы на исследование своих желаний:
Ответы на эти вопросы могут приблизить к понимаю своих истинных желаний.
Его формирование в детстве происходит естественно. По ходу взросления он может развиваться или блокироваться. Это тренировка, изучение сигналов своего тела, чувств. Мы готовы подстраиваться под тех, кого любим, кто нас окружает, часто умеем хорошо прислушиваться к другим, но не к себе. Если это про вас, то можно пробовать разное и смотреть на свою реакцию, учиться быть внимательным к себе. Позволение думать о себе и своих желаниях — не эгоизм, это здоровая забота.
«Я не знаю, чего хочу»: психолог объясняет, почему так, и помогает разобраться в своих желаниях
Думать о своих желаниях — не эгоизм, а здоровая забота о себе
Установка «Делай только то, что хочешь, а если не хочешь — не делай» становится девизом поколения двадцати- и тридцатилетних, но как быть в ситуации, когда не можешь понять, чего же ты на самом деле хочешь? Психолог Татьяна Подопригора помогает найти ответ на этот вопрос.
Каково это, не знать чего хочется?
Иногда кажется необходимым, чтобы кто-то другой тебе сказал: вот твои чувства, вот твои мысли, вот твои желания. В такое состояние впадают все — когда мы оказываемся в сложной или даже шоковой ситуации, когда непонятно, что думать, а чувств так много, что сложно разобраться в собственной позиции. В такой момент кажется, что нужен большой взрослый, который возьмет за руку и уведет в безопасное место, объяснит, что произошло и уверит, что всё будет хорошо. Это естественное желание для ребенка.
Некоторые люди так и вырастают в этой позиции, постоянно ожидая такого руководства. Они в каждом человеке ищут маму, которая скажет, как правильно поступить и объяснит ситуацию.
Почему так происходит
Когда не происходит психологического отделения ребёнка от взрослого, они остаются в постоянном контакте, когда один человек будто бы всегда сшит с другим, как единое целое. Если двое — это одно целое, то у них общие желания, чувства, потребности. В этот момент своих потребностей и желаний быть не может.
Такие люди живут во благо семьи, работы, чего-то или кого-то еще, игнорируя себя, не чувствуя себя. В детстве мог быть опыт, когда взрослый всегда прикрывал собой ребенка, отвечая за него и решая за него, даже тогда, когда ребенку уже было пора проявлять самостоятельность. И он так и не научился, и привык, что рядом есть кто-то, кто скажет что происходит. Такая ситуация приводит к заморозке чувств.
Как чувства связаны с желаниями?
Проще всего объяснить эту связь на примере базовых потребностей. Как мы понимаем, что хочется в туалет? Что хотим есть? Ощущаем телом. Мы чувствуем сигнал в теле и распознаем его как знак, что пора перекусить или найти ближайший Макдональдс. Бывает, что и эти базовые потребности игнорируются долго — когда чем-то очень увлечен, отрываешься от тела и вся активность в важном деле — в работе, в интересном фильме, разговоре. А тело остаётся где-то на втором плане со всеми своими сигналами. Так и с остальными желаниями и потребностями.
Прислушиваться к телу и эмоциям
Как понять, я ли это хочу, или кто-то меня убедил, внушил мне желание?
Такой вопрос от клиентов звучит довольно часто. Он решается так: представьте, что ваше желание сбылось. К примеру, мечта о новой профессии. Кому стало хорошо в результате? Кто выиграл от реализации желания? Может быть, в этот момент нам больше всего хочется рассказать кому-то о совершении желания, и этого достаточно. А дальше работать уже не хочется. Тогда идем дальше, почему нам так хочется, чтобы этот человек узнал о новой нашей профессии? Это сделает нас лучше в его глазах? Зачем нам это? Здесь становится видно, что дело не в профессии, а в отношениях с конкретным человеком.
Процесс возникновения желания
Как понять чего я хочу? Иногда такой вопрос возникает из-за путаницы, как будто за желанием прячется что-то иное. Или из растерянности — когда мы оказываемся в новой среде. Совершенно естественно иногда не знать и не понимать своих желаний. Растерянность для многих является чем-то стыдным и непереносимым, ведь часто можно услышать от взрослых, что «надо иметь свое мнение», «че ты мямлишь», «ты чего», «давай уже, соберись».
Мы реагируем на свою растерянность, и дело в этой реакции.
Такие замечания от наших близких могут транслировать непринятие скорости, медлительности и растерянности. Внутри нас формируется определенная реакция на эту растерянность — мы пугаемся и стремимся быстро из нее выйти. И как решение — цепляемся за мнение большинства или, например, ждем поощрения и выбираем то, за что нас похвалят, не задумываясь, хотим ли мы этого в действительности.
Пребывание в растерянности
Если в состоянии растерянности побыть, замедлиться, то за ним можно рассмотреть свои желания. Когда мы в ресторане заказываем еду, мы немного медлим, смотрим, выбираем и прислушиваемся к телесным ощущениям и потребностям, и так делаем выбор. С другими решениями все также.
Но иногда и еду сложно выбрать, и хочется, чтобы кто-то за тебя ее выбрал и принес, как в детстве, позаботился. Излишняя забота в детстве иногда эту чувствительность блокирует, мешает ей развиваться. Как в классическом анекдоте про еврейскую маму:
— Нет, ты хочешь кушать!
Другая частая реакция — критика своих желаний.
Желание возникает, и сразу за ним оценка этого желания — «странное», «глупое», «детское», «неполезное», оно может противоречить нашей идее о том, какой я или о том, каким я должен быть. Мы все хотим быть взрослыми и умными, эффективными. При этом наше желание может не соответствовать этим представлениям и ожиданиям от себя, поэтому критика сразу цензурирует его. Это секундный процесс, часто мы его «проскакиваем», не осознавая, что мы себя критикуем. Тут может помочь внимание к своим оценкам других людей и внимание к своим фантазиям.
Как научиться?
Состояние начинающего нужно тренировать, совершать ошибки, пробовать. Не бояться быть незнающим человеком. Нас долго обучали знать, уметь аргументировать, быть компетентными.
Барбара Шер в книге «О чем мечтать» предлагает ответить на вопросы на исследование своих желаний:
Ответы на эти вопросы могут приблизить к понимаю своих истинных желаний.
Его формирование в детстве происходит естественно. По ходу взросления он может развиваться или блокироваться. Это тренировка, изучение сигналов своего тела, чувств. Мы готовы подстраиваться под тех, кого любим, кто нас окружает, часто умеем хорошо прислушиваться к другим, но не к себе. Если это про вас, то можно пробовать разное и смотреть на свою реакцию, учиться быть внимательным к себе. Позволение думать о себе и своих желаниях — не эгоизм, это здоровая забота.