Я дух что вечно хочет зла и вечно совершает благо
Оказывается Булгаков сам делал перевод этого текста, используя, другие переводы, но ориентируясь прежде всего на перевод Д. С. Мережковского, приведенный в его книге «Иисус Неизвестный» (1932):
Стало интересно, откуда взялся именно такой перевод и что именно вложил в него Булгаков. Сравнил с другими переводами в том числе с любимым мною переводом Пастернака, который сделан в 1950-1953 гг и не мог быть использован Булгаковым при написании своего эпиграфа.
Так кто же ты?
Часть вечной силы я
Всегда желавший зла, творившей лишь благое,
— Перевод Холодковского
Ты кто?
Часть силы той, что без числа
Творит добро, всему желая зла.
— Перевод Пастернака
Комментарии
Nun gut, wer bist du denn?
MEPHISTOPHELES:
Ein Teil von jener Kraft,
Die stets das Böse will
Und stets das Gute schafft.
Nun gut, wer bist du denn?
MEPHISTOPHELES:
Ein Teil von jener Kraft,
Die stets das Böse will
Und stets das Gute schafft.
а по моему все просто: не поймешь добра не познав зла. или не сотворишь добро не сотворив зла!
Слово цитата пишется через «И» умник.
я полностью с тобой согласен!
Эпиграф тут приведен к тому, что сатана, наказывая «нарушителей», порой очень жестоко чистит мир от грязи. Он осуждает тех личностей, которые любят пустословить, пишут бездарные стихи, за взяточничество.
Поэтому и говорится, что «он часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».
Ты сам подумай. Автор имеет ввиду что тень появляется только если обьект находится на растоянии от источника света. Если предмет находится в нутри источника света тени нет. О том и сообщение. Думай перед тем как осуждать
Как бы сформулировать свою мысль. по религиозным канонам бог есть прародитель всего сущего, значит возникновение тени или зла или ещё чего нибудь другого заложено создателем в процессе творения, поэтому отрицать зло(о чём и говорит Воланд Матвею) не имеет смысла, также как и говорить вообще о добре и зле, так как это чисто моральные принципы, а мораль это свод принятых правил в группе людей, у одних групп одна мораль, у других другая, соответственно и законы по которым они живут могут кардинально различаться.(борьба добра и зла = Борьба Бобра с Козлом)
Назовите группы людей, у которых законы, по которым они живут, КАРДИНАЛЬНО отличаются? Это всё булгаковы и михаилы круги путают людей, облагораживают зло.
Скидки 70%прикольные футболки для мужчин шелкография,
от 300 до 500 руб. 12 магазинов в
петербурге, модная мужская одежда:
джинсы, свитера, куртки, рубашки, футболки
Доставкамодная мужская одежда:
Джинсы armani со скидкой регистрируйтесь!
футболки, куртки в интернет магазине.
GUIKELL/горячая распродажа, повседневные мужские джинсы, прямые заужен… Брендовые мужские джинсы:
на что сегодня распродажа и акции?
Сохранить больше Горячая распродажа
Новые модные мужские джинсы
. Проверить цену Горячая распродажа
Стильные и модные джинсы мужские купить.
Выбрать и купить джинсы мужские.
стали неотъемлемой частью
гардероба. Это позволит вам купить черные джинсы мужские недорого!
Итальянские черные джинсы от
TRIMFORTI отличаются отменным уровнем качества,
долговечны и износостойки, идеально подойдут любому деловому мужчине.
Магазин TRIMFORTI регулярно устраивает акции,
скидки, программы, распродажи.
Борцовские футболки. Магазин одежды
и аксессуаров для единоборств.
У нас гибкие цены, и в период распродаж бонусы на отдельные
позиции могут быть весьма впечатляющими.
У нас гибкие цены, и в период акций распродажи
бонусы на отдельные позиции могут быть очень внушительными.
Мастер и Маргарита. Тайна эпиграфа и Пастернак
Ein Teil von jenen Kraft,
Die stets das Bo”se will und stets
Gute schafft.
___________________________________
ГЁТЕ. «ФАУСТ». Эпиграф в рукописи
«Мастера и Маргариты»
рукой М.Булгакова
. Так кто ж ты, наконец?
Таких строк в переводе Борисом Пастернаком в 1948-51 годах «Фауста» нет. Творцов легенды это не обескуражило: значит, это черновой вариант пастернаковского перевода. Редакция благородно поставила наперекор правительству. Редакция «Москвы» итак уже сильно рисковала печатая роман. Перед нами психологический феномен: людям х о т е л о с ь числить перевод эпиграфа за Пастернаком из сочувствия к нему. А уж политико психологические основания для такого «хотения» были вполне весомые.
* * *
Зимой 1924 – 25 с приглашёнными Маяковским, Есениным и Пастернаком Сталин говорит о важности перевода на русский грузинкой поэзии. Сталин, видимо, из этих трёх намечал действительно талантливую кандидатуру «своего» первого поэта. В конце декабря 1925 г. при странных обстоятельствах скончавшийся Есенин надежд Самого не оправдал.
Пастернак же откликнулся на «грузинское» предложение очень активно: начал переводить, «заболел» Грузией (и позже пытался защищать пред Самим им репресируемых грузинских деятелей культуры). Следует недолгий взлёт славы – конец 1920-х — начало 1930-х годов – печатаются сборники, но для первого поэта коммунистической державы лирика Пастернака была… не конкретна фактам, – трудно сказать коротко иначе.
На роль «своего» попадает Маяковский, поэзию которого ценил или делал вид, что ценит Вождь (особенно поднималась на щит поэма «Владимир Ильич Ленин»). В апреле 1930 г. Маяковский застрелился, – роль первого поэта оставалась вакантна. Пастернак в 1930 – 1934 ездит в Грузию, устраивает в Москве вечера грузинской поэзии. В 1934 Пастернак выступает с речью на первом съезде Союза писателей СССР, а Н. Бухарин призывает назвать выступившего лучшим поэтом страны.
В декабре 1935 г. Пастернак шлёт в подарок Сталину книгу переводов «Грузинские лирики» и заодно письменно благодарит за «чудное молниеносное освобождение родных Ахматовой», – за которых он осмелился письменно заступиться. Это освобождение – не аванс ли «своему» поэту? Здесь же одно из первых пересечений поэта и драматурга: драматург Булгаков помогал Ахматовой составлять прошения и хлопотал в инстанциях; поэт от себя лично писал вождю. В те годы не все смели хлопотать за родственников!
В 1935 г. делегированный на Международный конгресс писателей в защиту мира в Париже Пастернак призывает писателей: «Не жертвуйте лицом ради положения!» – это как партия могла понять?! И после 1936 критика всё активнее начинает упрекает несостоявшегося «своего» поэта в «отрешённости от жизни» – неприятии поступи коммунистической эпохи (после всех по указанию вождя возглавленных Пастернаком съездов и конгрессов!).
Пастернак исключён из Союза писателей СССР. По указанию ЦК идёт волна осуждающих поведение поэта – предателя собраний. Наиболее рьяные из Союза требуют лишить Пастернака гражданства и выслать из страны. Из-за опубликованного на Западе стихотворения Пастернака «Нобелевская премия» в феврале 1959 г. Генеральный прокурор СССР Руденко угрожал поэту обвинением по статье №64 «Измена Родине»:
Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу хода нет…
Темный лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Путь отрезан отовсюду.
Пастернаку всячески активно внушалась необходимость покинуть СССР по своему желанию. (Наиболее удобный выход отделаться от слишком известного и на Западе поэта!) И как ранее Булгаков отказался покинуть родину, от выезда в письме Хрущову Пастернак решительно отказывается: «Покинуть Родину для меня равносильно смерти. Я связан с Россией рождением, жизнью, работой». Это случай, когда история сама сопоставила: Булгаков – Мастер – Пастернак. Сами собой сюда прибавляются и другие имена:Николай Гумилёв, Осип Мандельштам, застрелившийся Маяковский. Всех не перечислишь!
30 мая 1960 г. затравленный, но не покаявшийся Борис Пастернак скончался. В 1964 г. Хрущов освобождён от должности Секретаря ЦК КПСС. В 1966 забрезжило ни при Сталине, ни при Хрущове невероятное: «протащить» в печать МиМ, философская сатира которого била не только по сталинским годам, –- но и далее, соответственно сохранению правительственных «перегибов». Отметим истины ради, что всегда чуткий к веяниям «сверху» теперь главный редактор «Нового мира» Конст. Симонов в своё время решительно отказался печатать «Доктора Живаго» (тогда С-ов был редактором «Нового мира»): «Нельзя давать трибуну Пастернаку!».
В правительственных газетах К.Р. читал даже, что его драма о страданиях Христа вдохновлена. Антихристом. Когда царская кровь не помогла, что говорить о обычных сочинителях! После 1905 цензура в России резала все затрагивающие вопросы веры произведения. Почему? Народ не должен рассуждать: народу должНО только исполнять обряды. С изменением внешней обрядовой формы положение это, как мы выше уже видели, не только не ослабело, но чудовищно вздулось в России советской.
В истинно демократическом государстве размышления активные и публичные рассуждения граждан о природе добра и зла должны бы являться опорой демократии этого государства. Когда же свободная мысль одинаково душилась в старом и душится новом обществе тогда. Тогда новое общество выступает не антиподом, но наследником всего худшего в обществе старом. Это философское положение через мытарства самого Булгакова и имя опального Пастернака становилось живой и до слёз актуальной темой. Вот какова может быть цена одного Имени. Которое читающие просто домыслили.
А что в этом во всём –- в сопутствующей славе гения травле –- такого особенного?! Ничего особенного: за отгораживающим СССР от остального мира «железным занавесом» всё происходило так же. Занавес для того и существовал, чтобы в СССР действия вырождающейся западной буржуазии прямо не сопоставляли с поступками наших вождей. Например, в оные годы, когда в маленьком Веймаре автор «Фауста» Гёте мимоходом писал эпиграмму, –- в какой-то европейской стране уходил в отставку министр. (Нельзя быть министром, когда над тобой смеётся половина мира!) Вот какова бывает сила четырёх строчек!
В свою очередь, власть имущие осмеянные и церковь на Гёте в печати кидались люто. Но ведь изучавший философию в Германии Борис Пастернак-то всё это о Гёте должен был знать знал лучше всех: переводить «Фауста» в сталинское время, –- сам по себе уже Поступок! Дореволюционный перевод Холодковского переиздавался после 1917-го даже роскошно. Значит, особой нужды в новом переводе не было. Так что, если роман МиМ начинается с гётевского эпиграфа и кому перевод этого эпиграфа приписали одинаково значимо.
* * *
Универсализм мышления переводимого поэта заставлял Холодковского особенно чётко обозначить в русском переводе сквозные мотивы и скрепляющие текст противопоставленные слова – антонимы: истина – не истина, ложь; свет – добро; ложь – зло и т.п. Русский язык немецкому не созвучен. Перевод Холодковского нельзя назвать дословным, но можно быть уверенным: если у Гёте –- этот смысл, тот же и у Холодковского. Если у Гёте речи Мефистофеля увертливо софистично темны,- – софизм этот не только сохранён, но почти отмечен указательной галочкой в переводе. Вот источник эпиграфа –- сцена разоблачения мнимого пуделя – первое явление Мефистофеля доктору Фаусту:
Ф а у с т. Как звать тебя?
Ф а у с т. Кудряво сказано; а проще – что такое?(Ответ Фауста ироничен: если Фауст чёрту не верит, то почему должен верить ему читатель?!)
Я дух, всегда привыкший отрицать.
. Нет в мире вещи, стоящей пощады.
Итак, я то, что ваша мысль связала
С понятьем разрушенья зла вреда.
Я части часть, которая была
Когда то всем и свет произвела.
Свет этот –- порожденье тьмы ночной
И отнял место у неё самой.
. Его удел – поверхность твердых тел.
Он к ним прикован, связан с их судьбой,
Лишь с помощью их может быть собой,
И есть надежда, что когда тела
Разрушатся, сгорит и он дотла.
ВОТ КАК! Прямого ответа на вопрос чёрт всеми силами старается не дать. Мол, «в а ш а м ы с л ь связала», –- сами вы во всём зле и виноваты! Чёрт перед вами –- младенец. Однако «допрашиваемый» Фаустом нечистый дух вынужден признаться, что с в е т ему ненавистен. Далеко не восторженный юноша, седой переводчик отлично понимал, Что он переводит: о каких священных вещах идёт речь. (Пока неизученной остаётся проблема влияния перевода Фета на правку своего перевода Холодковским.)
Так говорит согласно новому времени образованный бывший Мефистофель – «прочитавший» гётева «Фауста» во всевозможных изложениях: не может же он без этого прибыть в Москву в двадцатом веке. Оба перевода подошли бы как источники цитаты эпиграфа: язык перевода Холодковского – доходчивее и проще для среднего читателя.
Есть ли в переводе Пастернака нечто отличное вместе и от Холодковского, и от Фета? Есть! Перевод Пастернака как нельзя более был созвучен – психологически приближен ко времени сталинских репрессий! Ныне, когда культура чтения стремительно летит в пропасть, многие ли поймут, что гётевский «П р о л о г на Небесах» под пером Пастернака неуловимо –- доказать нельзя! –- проигрывает «мирную» беседу «чистосердечного признания» в соответствующих карательных органах? Но ведь, кажется, во времена Гёте не было ни ГПУ ни ОГПУ? Не слишком ли большое созвучие тому, о чём не мыслил великий немецкий поэт: нужно ли это в п е р е в о д е?
Как итог более развёрнуто освежим в памяти само-характеристику Мефистофеля из пастернаковского перевода:
М е ф и с т о ф е л ь. Часть силы той, что без числа
Творит добро, всему желая зла.
Ф а у с т. Нельзя ли это проще передать? (Ирония с прямым недоверием)
М е ф и с т о ф е л ь.
Я дух, всегда привыкший отрицать. (- фраза, позаимствованная у Фета!)
И с основаньем: ничего не надо.
Нет в мире вещи, стоящей пощады.
Творенье не годится никуда.
Итак, я то, что ваша мысль связала (-фраза Фета!)
С понятьем разрушенья, зла, вреда.
Вот прирожденное мое начало,
Моя среда.
Из этого отрывка ВЫВОД I. Стремление Холодковского к взвешенной ясности понятий Пастернаком не оставлена без внимания. Но стиль признанного мастера ритма и метра и предтечи символистов Серебряного века Афанасия Фета оказался настолько близок Пастернаку, что последний заимствовал из его перевода целые удачно найденные фразы. Это нормально –- не имеет отношение к плагиату, когда речь идёт о переводе поэтических произведений большого формата. Можно сказать, что в таких случаях переводчики один за другим совершенствуют метод перевода: один работает во многих лицах.
ВЫВОД II. Ориентируясь на перевод Фета, едва-ли возможно не знать фетовской фразы, что «Фауст» – «пропаганда правды, света, разума». Взялся бы Пастернак за перевод не будучи с этим согласен?! В процессе работы одно из отвергнутых названий «Доктора Живаго» было – «Опыт русского Фауста». Претенциозно. Отвергнуты и более современные названия – «Свеча горела», и «Мальчики и девочки». Не захватывает Всю тему целиком?
А вот по аналогу с «доктором Фаустом» – «Доктор Живаго»: и не претенциозно, и указывает на все гётевские европейские отголоски темы. И вот здесь-то «Доктор Живаго – Фауст» начинает серьёзно перекликаться с ещё таящимся во тьме «ящика письменного стола» «Мастером и Маргаритой». Описываемое общее время сходно проявилось в обоих произведениях.
БИОГРАФИЧЕСКИЕ ПЕРЕСЕЧЕНИЯ: Михаил Булгаков (1891-1940) – Борис Пастернак (1890-1960.)Имеются ввиду не столько знакомство, сколько черты поколения, «школы», культурного окружения. Оба – и прозаик, и поэт – 1890 годов рождения в небогатых, но творческих интеллигентных семьях. Отец Пастернака –- художник, мать –- пианистка. Отец Булгакова –- очень своеобразный профессор Киевской духовной академии, считавший, что молитва по принуждению – не настоящая вера: не стоит детей заставлять.
Пастернак профессионально занимался музыкой, окончил историко-филологический факультет Московского университета но за дипломом никогда не явился; после изучал философию в Германии, в Марбургском университете, от предложенной ему карьеры неокантианского философа в Германии отказался. И всё начал с начала как поэт.
Два брата матери Михаил Булгакова были известными врачами с прекрасной практикой в Москве и в Варшаве. Следовательно, при приложении личных усилий практика племяннику была обеспечена. Усилия Михаил приложил: в 1916 году окончив медицинский факультет Киевского университета, он получил диплом об утверждении «в степени лекаря – именование врача в Российской империи – с отличием со всеми правами и преимуществами, законами Российской Империи сей степени присвоенными». И после многих на гражданской войне мытарств стал писателем.
Тяга осмыслить в Слове своё бурное время оказалась превыше всего и у Пастернака, и у Булгакова. Воспитанные Серебряным веком, оба они переосмыслили его; оба приняли неизбежность обновления бездарно управляемого Николаем II и разваливающегося государства. Но оба не приняли пропагандируемую новой властью, якобы, неизбежных кровавых методов «обновления»: грозивших царством шариковых методов.
Наконец, и Булгаков, и Пастернак в ущерб себе не кривили душой –- «не пожертвовали лицом ради положения», когда по своей обычной методе «купи – запугай – купи до конца» Сталин поочерёдно пытался сделать их «своими» – драматургом и поэтом. Ведь писатель, поэт и человек должен «Ни единой долькой Не отступаться от лица, Но быть живым, живым и только, Живым и только, до конца…»
Во время последней болезни драматурга Пастернак расспрашивал о его состоянии «с чем-то гораздо большим, чем сочувственный интерес»; счёл нужным 22 февраля зайти и пробыл с больным наедине «довольно долго». (6) Об этом Булгакова Е.С.: «Когда Миша был уже очень болен, и все понимали, что близок конец, стали приходить. кто никогда и не бывал. Так помню приход Федина. Как будто по обязанности службы. После его ухода (Булгаков) сказал: “Никогда больше не пускай этого ко мне”. После этого. Пастернак вошёл. лёгкий, искренний, сел верхом на стул и стал просто дружески разговаривать. Миша потом сказал: “А этого пускай всегда”».(Булгакова Е.С. ДНЕВНИК. Записи. Наброски.)
На другой день Пастернак звонил инициатору встречи В.Я. Виленкину. Намекая, что Пастернак был поражён встречей с умирающим драматургом, Виленкин, к сожалению, не пересказывая разговор с Пастернаком конкретно, от себя пишет: «Кто знает, о чём они говорили. Может быть, о жизни и смерти. Трагических поводов для возникновения этой темы кругом было достаточно… – все мы жили тогда в обстановке продолжающегося террора. » Могли они говорить о «Фаусте»? О природе власти? О Тьме и Свете? Могли.
Едва ли мы узнаем, о чём конкретно говорили драматург и поэт. Но ясно, что они поняли друг друга. И ясно, что Пастернак следующим «незаконным» в тоталитарном государстве считал себя –- со всеми отсюда вытекающими возможными рецидивами злой судьбы.
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез.
Начало было так далеко,
Так робок первый интерес. –- Пастернак 1932 г.
П о э т пришёл к д р а м а т у р г у
впечатлится, чтобы, образно выражаясь, хватило мужества нести ещё гамлетовское – гётевское – пушкинское –- с передачей от Булгакова знамя незаконности. В пастернаковом переводе «Гамлета роли можно разделить так»:
Впечатляет и аукающееся со страхом Мастера у Пастернака впечатление первой встречи со Сталиным: «На меня из полумрака выдвинулся человек, похожий на краба. Все его лицо было желтого цвета, испещренное рябинками. Топорщились усы. Этот человек-карлик, непомерно широкий и вместе с тем напоминавший по росту двенадцатилетнего мальчика, но с большим старообразным лицом» (со слов О. Ивинской). (8) «Отличительной его (Сталина) чертой Пастернак называл грубость, главным впечатлением от облика — безобразие» Так сама собой и «прилепляются» к этому описанию булгаковсая цитата: «Очень явственно послышался носовой голос, надменно тянущий слова: ‘’Закон об оскорблении величества. ’’» (МиМ. Гл. 2.)
ЗА ГРАНЬЮ ВСЕХ СОВПАДЕНИЙ И СВЯЗЕЙ Булгакова и Пастернака связывала вера в истины вечные и незыблемые, что бы ни происходило на земле:
О Господи, как совершенны
Дела Твои, — думал больной,
— Постели, и люди, и стены,
Ночь смерти и город ночной.
. О боже, волнения слезы
Мешают мне видеть тебя.
Мне сладко при свете неярком,
Чуть падающем на кровать,
Себя и свой жребий подарком
Бесценным твоим сознавать. –- Пастернак после инфаркта 1952 г.
«Царство моё не от мира сего. » (От Иоанна. Гл. 18: 36) — «Последняя ночь расцвела. Её вся тяжёлая синева, занавес бога, облекающий мир, покрылась звёздами. Похоже было, что в неизмеримой высоте за этим пологом у царских врат служили всенощную. Всё пройдёт. А вот звёзды останутся, когда и тени наших тел и дел уже не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого ни знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?» —- конец «Белой гвардии» Михаила Булгакова.
2. Фет.А.А. (1821—1890), русский поэт и переводчик. // Фауст. Трагедия Гёте. Перевод А.Фета. М., 1882. С.74.
4. А.А. Фет – С.В. Энгельгард от 5 февр. 1881 г. // Фет А. Стихи. Проза. Письма. М., 1988. С. 387.
5. Альфонсов Владимир Николаевич (1931 – 2011) известный петербургский литературовед, Доктор филологических наук, профессор РГПУ им.Герцена. Альфонсов – автор монографий и книг о В. Маяковском, Б. Пастернаке и художнике Евгении Михнове.
6. Сходно «неудобный», шокировавший слушателей тост, но уже за сосланного Мандельштама, Пастернак позже произнесёт в феврале 1936 г. в Минске на банкете после III пленума правления Союза писателей.
7. Ольга Михайловна Фрейденберг (1890—1955) — советский филолог-классик, антиковед, культуролог-фольклорист.
8. Ольга Всеволодовна Ивинская (1912 — 1995) — редактор, переводчица, писательница. Подруга и муза Бориса Пастернака в 1946-1960. В 1949 г. Ивинская была арестована за «антисоветскую агитацию» и «близость к лицам, подозреваемым в шпионаже». После смерти Сталина в 1953 году Ивинская освобождена по общей амнистии за полным отсутствием состава преступления.
Отрывок из Фауста Гёте. Перевод с комментариями
К сожалению, пока мы так и не получили настоящего «Фауста» на русском языке. Это заявление может быть воспринято некоторыми читателями с возмущением. Как же так?! Уж кому-кому, а «Фаусту», казалось бы, повезло. Его переводил не только педантичный Холодковский, но и такой мастер слова, как Фет. А уж перевод Бориса Пастернака вообще принято считать чуть ли не идеальным. Однако так могут рассуждать лишь те, кто не читал оригинала. Впервые некоторые сомнения зародились у меня, когда во время дружеской пирушки летом 1976 года на левом берегу Дона немецкие ребята-студенты спели нам знаменитую «Песенку Гретхен». Помните, у Пастернака:
Король жил в Фуле дальной,
И кубок золотой
Хранил он, дар прощальный
Возлюбленной одной…
Эдакий сентиментально-слезливый романсик пухленькой немецкой бюргерши. Но в устах немцев он зазвучал мрачной тевтонской балладой. И передо мною сразу встал суровый средневековый замок Майссена, где нам довелось побывать на экскурсии. Когда позже я сравнил перевод Пастернака с оригиналом, то был не просто разочарован – раздражён залихватским пренебрежением переводчика к автору. И это при том, что Борис Леонидович – один из моих любимейших поэтов. Но работа «под заказ» и к сроку сделала своё дело. Перевод Пастернака не передает ни духа, ни буквы оригинала. Что не умаляет определённых достоинств пастернаковской работы.
Не хочу никого утомлять тщательными критическими изысканиями и сравнениями. Оно бы полезно, да не к месту. Но вот хотя бы такое замечание: ни в одном из русских переводов авторы не сохранили и даже не пытались сохранить игру слов, которая постоянно встречается в стихах Гёте. Например, в одном из мест «Фауста» повествуется, как зритель после спектакля бежит к карточному столу. Каламбур небогатый, но явный: в одной строке стоят Schauspiel (спектакль, представление) и Kartenspiel (карточная игра). В русском чрезвычайно трудно сохранить это в рамках одной строки, и я прибег к внутренней рифме:
В другом месте Директор призывает Поэта разбивать пьесу на части, чтобы сделать её более живой. Обыгрываются два значения слова Stueck – пьеса и часть, кусок. Директор призывает давать «штюк» по «штюкам». И здесь, по-моему, переводчик обязан хоть в лепёшку разбиться, а что-то адекватное найти! Хотя бы типа – «Стремишься к почестям – Давай всё по частЯм». И так далее. Причём ежели в приведённых отрывках игра слов не несёт серьёзной смысловой нагрузки, то в отрывке о пиратстве, например, переводчики не замечают явного издевательства Мефистофеля над Троицей
Man fragt ums Was, und nicht ums Wie.
Ich muesste keine Schifffahrt kennen:
Krieg, Handel und Piraterie,
Dreieinig sind sie, nicht zu trennen
Между тем подчеркнуть бесовскую натуру через бесовскую же речь крайне необходимо:
Что – важно, а не как возьмёшь;
На мореплаванье взгляни ты:
Война, торговля и грабёж,
Как Троица Господня, слиты.
В общем, ясно одно: «Фауста» невозможно шустренько перевести на русский. Это – труд не одного десятилетия. Труд подвижника. Талантливого подвижника. Может быть, даже гениального. Я на это не претендую. Не претендую и на состязательность, представляя на суд читателя свой перевод сцены встречи Фауста и Мефистофеля в рабочем кабинете. Скорее, предлагаю поразмыслить над ПОДХОДОМ к делу.
Мефистофель, одетый на манер путешествующего схоласта, как только туман оседает, выступает из-за печи.
ФАУСТ:
Что за свинью мне пудель подложил!
Блуждающий схоласт? Однако же забавно.
МЕФИСТОФЕЛЬ:
Салют учёному! Я, право, еле жив:
Мне жару задали вы нынче славно.
ФАУСТ:
Как звать тебя?
МЕФИСТОФЕЛЬ:
Незначащий вопрос,
Я мыслю, для того, кто слово презирает,
Не принимает видимость всёрьёз
И только в сущность глубоко вникает.
ФАУСТ:
О сущности подобных вам
Верней прочесть по именам.
Они-то не солгут, что ты за дух:
Растлитель, враль иль повелитель мух.
Так кто же ты?
МЕФИСТОФЕЛЬ:
Часть силы, что всегда
Творит добро, желая всем вреда.
ФАУСТ:
И что сия загадка означает?
МЕФИСТОФЕЛЬ:
Я дух, который вечно отрицает!
И с правом; ведь живущее тем ценно,
Что через время сгинет непременно;
Так лучше б ничему не возникать.
Итак, что вы грехом привыкли звать:
Опустошенье, зло, напасть, развал –
Своей родной стихией я назвал.
ФАУСТ:
Ты цел, а сам представился как часть.
МЕФИСТОФЕЛЬ:
И правду скромную сказал тебе сейчас.
Мир дури человечьей мне знаком:
Вы мыслите себя лишь целиком.
Я – часть от части той, что всем была,
Часть тьмы, что свет собою родила,
А гордый сын в желании простора
Стремится мать свою согнать с престола.
Но только зря: ведь сколько б ни пытался –
Как был он при телах, так и остался.
От тел исходит он, и блеск им придаёт,
И тело для него преградой служит;
А в недалёком будущем к тому же
С телами свету и конец придёт.
ФАУСТ:
Теперь я понял род твоих занятий милых!
Свершить великое Злодейство ты не в силах,
И с мелких пакостей начать решил.
МЕФИСТОФЕЛЬ:
Признаться, толком я и их не довершил.
Небытию бросает вызов свой
Пустышка, мир ваш глупый и смешной.
За дело брался я со всех сторон,
Ему пытаясь нанести урон
Волною, бурей, тряскою, огнём –
А в результате всё на месте в нём!
А взять ублюдков, что звериный род,
Что человечий: нету больше сил,
Так много я уже их истребил!
Но молодая кровь на смену им идёт.
Хоть ты взбесись, всё хуже год от году!
Куда ни кинь – на сушу, в воздух, в воду,
Одни ростки, зародыши кругом,
В холодном, жарком, в мокром и сухом!
Спасибо, в пекло можно, мне вернуться,
Иначе и не знал бы, где приткнуться.
ФАУСТ:
Так ты творящей силе вечной,
Благой, целительной, живой,
Охвачен злобой бесконечной,
Кулак бесовский тычешь свой!
Рождённый хаосом и тьмою,
Найди себе полегче путь!
МЕФИСТОФЕЛЬ:
Обсудим это мы с тобою,
Но только позже как-нибудь.
Теперь отпустишь ли меня ты?
ФАУСТ:
А в чём вопрос? Бывай здоров
И забегай, мой друг заклятый,
Под сей гостеприимный кров.
Вот дверь, а можешь из окна,
Да и в трубу тебе не ново.
МЕФИСТОФЕЛЬ:
Признаюсь честно, есть одна
Помеха для пути любого –
Знак чародея над твоим порогом.
ФАУСТ:
Смущён ты пентаграммой? Но прости:
Она закрыла вспять тебе дорогу –
А как же ты сумел сюда войти?
МЕФИСТОФЕЛЬ:
Ты лучик до конца недотянул –
Вперёд черти от чёрта звёзды лучше!
ФАУСТ:
Вот, право же, какой счастливый случай!
Так ты, сдаётся, у меня в плену?
Нежданные удачи есть на свете!
МЕФИСТОФЕЛЬ:
Да, пёс вбежал и знака не приметил.
Теперь же дело по-другому:
Не может выйти бес из дому.
ФАУСТ:
А как насчёт побега из окОн?
МЕФИСТОФЕЛЬ:
У духов и чертей один закон:
Как ты вошёл, так ты и выйди вон.
КОММЕНТАРИЙ К ПЕРЕВОДУ
ОТРЫВКА ИЗ «ФАУСТА»
Пришлось слегка переставить смысловые части: в оригинале кусок о схоласте шёл ПОСЛЕ оседающего тумана. Я позволил себе убрать возникающую двусмысленность: «как только туман оседает, одетый на манер путешествующего схоласта». Невольно получается, что туман одет как схоласт.
2. ФАУСТ:
* Что за свинью мне пудель подложил!*
и переводится довольно просто. Смысл её – вот что скрыто под личиной пуделя. У Пастернака:
«Вот, значит, чем был пудель начинён!»
Мне пришлось пожертвовать буквалистикой ради передачи гётевского замысла. «Подложенная свинья», в принципе, соответствует иронии Гёте, его каламбурному переосмыслению народного «доброго ядрышка». Хотя, разумеется, вызовет бурю возмущения у педантичных толмачей.
Впрочем, если говорить о буквалистике, был у меня и иной вариант, ФОРМАЛЬНО соответствующий тексту «Фауста»:
*ФАУСТ
Вот что за ядрышко у пуделя в нутре!
Блуждающий схоласт? Однако же забавно.
МЕФИСТОФЕЛЬ:
Салют учёному! Я чуть не угорел:
Клянусь, вы жару задали мне славно*.
Однако ПОДТЕКСТ фразы теряется. А для меня более важна ХУДОЖЕСТВЕННАЯ точность. К тому же, если некоторую «вольность» в финале «основного» варианта перевода можно простить за счёт попытки передать каламбур, то здесь, увы, этим не «отмажешься».
Другой вариант ещё более точен:
*ФАУСТ
Так вот что в брюхе прятал пуделёк!
Блуждающий схоласт? Однако же забавно.
МЕФИСТОФЕЛЬ
Салют учёному! Я весь вспотел и взмок:
Клянусь, вы жару задали мне славно.
Ihr habt mich weidlich schwitzen machen –
(Вы заставили меня основательно попотеть).
Итак, мы видим, что вторая часть четверостишия в этом переводе передана самым удачным и точным образом. Почему же я не выбрал именно этот вариант? Всё потому же: пропадает каламбур первой строки.
Был и ещё один вариант, довольно забавный:
*ФАУСТ:
Ну-с, кто зарыт в собаке, поглядим!
Блуждающий схоласт? Однако же забавно.
МЕФИСТОФЕЛЬ:
Мой пламенный салют, учёный господин!
Клянусь, вы жару задали мне славно*.
Был и ряд вариантов в традиционном стиле, которые я отверг ввиду их тривиальности:
*«Ага, так вот в чём пуделя секрет!»
(«Учёному мой пламенный привет!»)*
*»Так вот чем нынче фаршируют пуделей!»
(«Мой пламенный салют учёному! Ей-ей,
Вы жару задали мне нынче славно»)*
«Ей-ей» меня, честно говоря, покоробило. Не люблю необязательных междометий ради рифмы.
Так что, перебробовав многое, всё же я остановился на каламбуре со свиньёй. Пока. Потому что тоже, как говорится, не фонтан. Всё равно каламбур с «ядрышком» не передан.
3.
*Блуждающий схоласт? Однако же забавно*.
У Пастернака – совершенно дикое предположение:
Скрывала школяра в себе собака!
«Школяр» и «схоласт» (тем паче странствующий) – это, как говорят в Одессе, две большие разницы:
Ein fahrender Skolast? Der Kasus macht mich lachen.
Уж конечно, ежели бы Мефистофель явился к Фаусту школяром, то и разговора на равных быть бы не могло. Непростительная небрежность переводчика.
4. МЕФИСТОФЕЛЬ:
*Салют учёному!*
В оригинале:
Ich salutiere den gelehrten Herrn!
У Пастернака –
Отвешу вам почтительный поклон!
Что совершенно не соответствует ни оригиналу, ни характеру Мефистофеля, а диктуется лишь стремлением срифмовать третью строку с первой. У Гёте буквально – «Я салютую учёному господину!». Мне кажется, Гёте неспроста подобрал именно слово «салютовать». Помимо прямого «приветствовать» (авэ, цезарь, моритури тэ салютант»), это словечко носит явный оттенок огня (салют, шутиха, фейерверк). Некоторые критики заметили мне, что это звучит «по-пионерски». Что само по себе неплохо: дополнительная ирония… А ежели серьёзно, такие ассоциации появляются только у читателей, воспитанных в советские годы. Это пройдёт. Тем паче что сами пионеры и название организации, и название приветствия переняли у предшествующих поколений.
Ein Teil fon jener Kraft,
Die staets das Boese will
Und staets das Gute schafft
(Часть той силы, которая постоянно желает зла и постоянно творит добро).
Гёте, в принципе, обыграл крылатые слова из вольтеровского «Задига»: «Нет такого зла, которое не приносило бы добра, и такого добра, которое не приносило бы зла».
У Н.Холодковского:
«ФАУСТ
…Так кто же ты?
МЕФИСТОФЕЛЬ
Часть вечной силы я,
Всегда желавшей зла, творившей лишь благое».
Но в целом Булгаков следует в русле русской традиции.
Это не совсем так. Между добром и благом существует различие.
Благо включает в себя понятие не только и не столько о добре, сколько о пользе, о выгоде, об изменениях к лучшему. Философ бы сказал, что понятие блага – не категорический императив. Говоря проще, представление о благе не ограничено жёсткими моральными рамками. Ведь не случайно же говорят: что благо для одних, то для других – несчастье. То есть благо стоит вне моральных категорий.
Простой пример. Если в одной стране – страшная засуха, а в другой – прекрасные погодные условия и собран богатый урожай, то несчастье граждан первой страны оборачивается благом для граждан второй, поскольку они могут выгодно продать пострадавшим плоды своих трудов. Другой пример. Убийство тирана – дело благое, но никак не доброе. Добро по определению не может быть «плохим». Добро находится вне зла. С точки зрения блага оно может даже казаться жестоким, несправедливым, глупым, вредным. Не случайно же на протяжении веков ведутся горячие споры по поводу смертной казни. Ведь запрет на убийство себе подобного – это доброе дело. Но является ли оно благом для общества? Справедливо ли проявлять милость к маньяку, расчленившему несколько десятков человек? Вопрос остаётся открытым.
Вот потому Булгаков тоже переводит «das Gute» именно как благо. Потому что Воланд со свитой творит как раз вовсе не добро, а благо.
И всё же я выбрал именно слово «добро». Так яснее и острее для нынешнего человека тот парадокс, который заключён в словах Мефистофеля».
6.
*МЕФИСТОФЕЛЬ:
Итак, что вы грехом привыкли звать:
Опустошенье, зло, напасть, развал –
Своей родной стихией я назвал*.
В оригинале:
So ist denn alles, was ihr Suende,
Zerstoerung, kurz, das Boese nennt,
Mein eigentliches Element
(Итак, всё, что вы называете грехом,
Разрушением, короче, злом,
Есть моя непосредственная стихия).
Замечу, что сначала я позволил себе перевести «элемент» как «часть»:
Мефистофель:
Лишь правду скромную я излагаю здесь.
Однако один из моих критиков, господин Третьяк-Неизвестных, справедливо заметил, что «элемент» означает «стихия, среда» – огонь, вода, земля, воздух в представлении средневековых схоластов. Mein eigentliches Element – «моя родная стихия» (Зло). Но ни в коем случае не «моя существенная часть».
Я возразил, что слово Element также означает «составная часть»: убедиться в этом несложно, открыв немецко-русский словарь.
Du nennst dich einen Teil, und stehst doch ganz vor mir?
(Ты называешь себя частью, а стоишь передо мною весь, полностью?)
Так что выражаю запоздалую благодарность господину Третьяку-Неизвестных.
Кстати, у Пастернака последняя фраза переведена и длинно, и коряво:
Ты говоришь, ты – часть, а сам ты весь
Стоишь передо мною здесь?
Не представляю, как такой великий художник и мастер мог позволить себе столь чудовищное косноязычие – три «ты» в одной строке!
7.
*МЕФИСТОФЕЛЬ:
От тел исходит он, и блеск им придаёт,
И тело для него преградой служит;
А в недалёком будущем к тому же
С телами свету и конец придёт*.
Я позволил себе каламбур насчёт «конца света», отсутствующий в оригинале (Und mit den Koerpern wird’s zugrunde gehn). Но уж больно к месту! Пиши Гёте по-русски, он бы тоже мимо не прошёл. Я так думаю.
8.
*МЕФИСТОФЕЛЬ:
Хоть ты взбесись, всё хуже год от году!
Куда ни кинь – на сушу, в воздух, в воду,
Одни ростки, зародыши кругом,
В холодном, жарком, в мокром и сухом!*
Господин Третьяк-Неизвестных замечает в связи с переводом этого отрывка:
«А «куда ни кинь» – чего «ни кинь»? Взгляда? Довольно корявый эллипсис».
9.
*ФАУСТ:
Теперь я понял род твоих занятий милых!
Свершить великое Злодейство ты не в силах,
И с мелких пакостей начать решил*.
Господин Третьяк-Неизвестных замечает по поводу этих строк:
««Занятий милых» – здесь прилагательное «милых» оправдано только необходимомтью рифмы с «силах». У Гёте wuerd’gen Pflichten. Переводить не буду, так как очевидно, что вы знаете язык. Иначе говоря, вы грешите тем же, чем грешили ваши предшественники, включая Пастернака».
Правда, пока переводить наново не стал. Не то чтобы сложно; просто руки не доходят. Да и мои возражения мне кажутся вполне обоснованными.
10.
*МЕФИСТОФЕЛЬ:
Ты лучик до конца не дотянул –
Вперёд черти от чёрта звёзды лучше!*
Естественно, «чертить от чёрта» – опять одна из моих немногих вольностей. Ну, слаб человек… Хотя в остальном, как может убедиться читатель, владеющий немецким языком, в переводе я стараюсь быть педантичным до буквализма.
11.
*ФАУСТ:
Нежданные удачи есть на свете!
МЕФИСТОФЕЛЬ:
Да, ПЁС вбежал и знака не приметил.
Теперь же дело по-другому:
Не может выйти БЕС из дому.
12.
*ФАУСТ:
А как насчёт побега из окОн?
МЕФИСТОФЕЛЬ:
У духов и чертей один закон:
Как ты вошёл, так ты и выйди вон*.
Да, к концу совсем распоясался! Каламбурчики покатили. Причём – уже в ходе последнего редактирования. Прости, дядюшка Йоханн…