вы чего наделали лапенко
«Такие мысли крысиные пошли» и другие цитаты Антона Лапенко
Антон Лапенко в представлении не нуждается. За последний год он успел сняться в рекламе всего и вся, сыграл второстепенные, но очень яркие роли в сериалах «Чики» и «Корни», дал интервью Юрию Дудю и Ивану Урганту, сделал коллаб с Парфеновым для его ютьюб-шоу, а еще выпустил второй сезон сериала «Внутри Лапенко». Неудивительно, что для того, чтобы собрать лучшие цитаты Антона, пришлось перерыть и пересмотреть огромное количество материала. Но это того стоило, потому что так поднимать настроение, как Лапенко, не может больше никто. Не верите? Проверьте сами.
Начать, пожалуй, стоит с одного из самых ярких образов, созданных Антоном. Мы сейчас говорим об Инженере. Его высказывания о работе — идеальное начало трудовой недели, а размышления о любви — идеальный конец затянувшимся нездоровым отношениям.
А еще Инженер — мастер комплиментов. Только попробуйте не растаять от этого:
В галерее ярких образов стоит также вспомнить Всеволода Старозубова, Гвидона Вишневского, полковника Жилина, ОПГ «Железные рукава» и Игоря Катамаранова:
Вот эту цитату Гвидона Вишневского, например, можете сохранить на случай важных переговоров:
А вот Катамаранов, который ищет подболотников и защищается от ондатр:
В случае со Старозубовым важны не цитаты, а манера перехода от «А» в «О»:
Ну и куда же без Журналиста? Не знаем, как вы, а мы действительно завидуем его умению соединять несовместимые фразеологические обороты.
Без английского в современном мире никуда. Лучше всех об этом знает Ричард Сапогов. Вы только посмотрите на эти уроки фешенебельного английского языка и насладитесь произношением:
В интервью Юрию Дудю Антон рассказал много интересного о своем детстве, многодетной семье, начале карьеры и небольших ролях в театре.
Так, например, актер и блогер высказался о феномене своей популярности:
А вот что Антон сказал в интервью Дудю о своем амплуа:
Юрий Дудь: «Допустим, что у тебя не получается стать драматическим актером и всю свою карьеру тебе приходится проводить внутри комедии, внутри комедийного жанра. Ты расстроишься, если так будет?»
Ну и закончить хотелось бы вечным вопросом:
Юрий Дудь: «В чем сила?»
Антон Лапенко: «В любви. Да. К родным своим. К работе, к своему делу. К стране своей. Если в тебе много любви, то ты вообще непобедимый».
А ну-ка, быть: «Внутри Лапенко» — речь пойманных врасплох людей
На YouTube продолжается третий сезон веб-сериала «Внутри Лапенко». Постоянный автор журнала Юлия Гулян объясняет, почему сериал выделяется на фоне других комедийных шоу. Рецензия была опубликована в свежем номере 11/12 журнала «Искусство кино».
Исполнитель всех ролей и соавтор сценария Антон Лапенко признается, что первые его образы выросли из особой советской интонации, которую артист заметил у Кайдановского в «Сталкере» и у самого Тарковского. Примерив манеру говорить одновременно порывисто и меланхолично своему Инженеру (который в итоге так и остался по-сталкеровски лишенным имени), Лапенко стал записывать короткие видео для Инстаграма — тогда же родились и рокер Роза Робот с группой «Багровый Фантомас», и главарь ОПГ «Железные рукава», и Журналист с дикцией молодого Парфёнова, и никем не понятый художник Гвидон Вишневский, подсмотренный будто в давнем меме «искусствоведы оценят». С репоста Ирины Горбачёвой к Лапенко пришли народная любовь и миллион подписчиков, и было решено выпустить сериал, собрав в одной ретровселенной всех героев. Режиссером и соавтором выступил Алексей Смирнов, рекламные интеграции покрыли скромный производственный бюджет — благо, Лапенко привлек всех своих многочисленных братьев.
«Внутри Лапенко» выделяется на фоне других комедийных шоу и фильмов принципиально другим подходом к комическому. В отличие от кавээновской или стендап-школы (хотя Смирнов прошел и то, и другое), построенных на парадоксе, будь то классический анекдот, каламбур или комедия абсурда, Лапенко находит комическое в языке — и это чутко чувствуют его зрители, оставляющие в комментариях под каждой серией полюбившиеся фразы: «Отдаю вам все свои должные», «На проблемку напали», «Волосы стынут в жилах»… Это редкая чувствительность к языку: когда слишком смешно — значит неточно, а слегка косноязычно — в самый раз. Это речь неловких, пойманных врасплох (камерой) людей — так говорил в «Служебном романе» товарищ Новосельцев, когда робел перед Людмилой Прокофьевной; так говорили шукшинские чудики и бравирующий, но не в совершенстве владеющий русским языком герой Фрунзика Мкртчяна в «Мимино»; на этой, практически поэтической метонимии иногда строился (но не ограничивался ею) юмор Жванецкого.
Таковы, по сути, все лапенковские герои — одновременно скованные и показно-расслабленные, как скукоженный, но демонстрирующий оптимизм певец Всеволод Старозубов со шлягером «Лалахэй» или задиристый, но легко смущающийся главарь ОПГ, который говорит полузабытыми поговорками, насмотревшись, видимо, «Брата». Так и ждешь, что главарь выдаст что-нибудь из афоризмов Круглого вроде: «Кто в Москве не бывал, красоты не видал». Впрочем, мир Лапенко хоть и размыт исторически между серединой 80-х и 90-ми, географически это пространство, лишенное если не координат, то уж привязки к столице точно.
— Алиса, вызови-ка мне такси! Адрес: Печальная область, Тоскливый район, город Грусть, проспект Разочарования, дом 13.
— Это слова из моей жизни, дурочка.
События разворачиваются просто в городе или даже городке («хотели назвать Катамарановском, но потом решили не называть никак»). Городок вообще место ключевое для постсоветского комедийного шоу, и одноименного (к слову, единственного, кроме «Внутри Лапенко», где усы не помешали артисту многочисленным перевоплощениям), и «Осторожно, модерн!». Даже страну у Лапенко всегда называют просто страной. За два сезона в ней дважды сменится президент, и оба раза выборы пройдут с разоблачениями — то коробку из-под ксерокса найдут, то ТВ-гипнотизера, который перестарается аж на сто тысяч процентов голосов.
Вроде бы приметы лихолетья, но, с другой стороны, меланхоличные монологи Инженера о тщетности выборов («У меня и мама, и папа голосовать не ходили, и бабушка, и прабабушка») и о радости производить ненужные вещи («Зато они никому не приносят вреда!») как будто куда точнее описывают миллениалов, чуть ли не с рождения растерянных, а ныне тридцатилетних, навсегда зажатых в современности между бойкими зумерами и пробивными бумерами. Они и оказались не только создателями, но и основной аудиторией «Внутри Лапенко».
Те же зрители пишут в комментариях под каждой серией, что сериал вызывает ностальгию, хотя 1980-е годы они не застали. Считается, что для развития чувства ностальгии необходимо три фактора: понимание линейности времени, разочарование текущей ситуацией и артефакты ушедшей эпохи. С последним и работает Лапенко особенно тщательно, расставляя в серванте Инженера коллекцию олимпийских мишек и пуская по ТВ латиноамериканский сериал «Слёзы сентября» или часы из новостной программы «Время» эпохи становления ОРТ. Чтобы отогнать скуку одиночества, Инженер или печатает портреты, сделанные на «Смену», или ставит в свой комбопроигрыватель кассету Леонтьева (назвав его, правда, Аллой Борисовной), или варит сгущенку для торта «Сгусток событий». Его квартира, как и весь сериал, — тщательно собранный Атлас Мнемозины, то есть и артефакт, и метод изучения позднесоветских и постсоветских архетипов: инженера и журналиста, бандита и мента, рокера-неформала и нечистого на руку медиамагната. Тогда становится ясно, почему в «Лапенко» столько развернутых цитат — без укорененных в ДНК «Бумера» и «Брата-2», «Бандитского Петербурга» и «Твин Пикс», «Иглы» и «Терминатора-2» картина была бы неполной.
Парфёнов назвал Лапенко говорящим Чарли Чаплином русского Ютуба. В его героях и правда много от Чаплина: неуклюжесть, неустроенность в жизни, сентиментальность, донкихотство и предельный романтизм присущи и Инженеру, и Журналисту-правдорубу, и даже Розе Роботу, которая то и дело выручает из передряг своего барабанщика. Будто подыгрывая этому сравнению с Чаплином, Лапенко придумывает главарям ОПГ сопровождающих их всюду таперов, а некоторые сцены и вовсе решает на манер совсем раннего кино — чего только стоит немая автомобильная погоня «Железных рукавов» за Инженером с последующей рукопашной на крыше «Москвича» (параллельно тапер продолжает аккомпанировать на синтезаторе с крыши «Мерседеса», несущегося вровень). «Если б я встретил Гамлета, я бы сказал, а ну-ка, быть!» Чаплин тоже, наверное, так сказал бы.
При всем оптимизме герои Лапенко — грустные, в общем-то, люди, слишком преданные своей работе (Журналист и в постели не расстается с микрофоном), которая редко отвечает взаимностью. «По бумагам нас уже нет, а ты все еще химичишь», — говорит Инженеру его начальник. Потому, когда у Инженера отбирают его любимую работу (на месте НИИ надо построить рыночек), а следом и счастливый лотерейный билет, он ощетинивается, как Акакий Акакиевич, ставит пластинку «Наутилуса Помпилиуса» и готовит новогодний крабовый салат с таким же холодным остервенением, как Данила Багров готовился к решающей схватке (кадр в кадр). И она наступает неминуемо. Лапенко со Смирновым любовно воссоздают каноническую сцену стрельбы в клубе из «Брата-2» под «Би-2», доверяя Инженеру перебить всю банду «Железных рукавов». Он, может, и делает это не слишком изящно, зато произносит в финале что-то, выходящее далеко за пределы и 90-х, и нулевых: «Своим передай: кто журналиста тронет — завалю!»
И тут же каким-то чудом, милостью добродушного мента, под аккомпанемент ансамбля Виктора Игнатенко (эту же пластинку Ленинградского радио найдет у себя на балконе Роза Робот) возвращается Инженеру его счастливый лотерейный билет. В сериале вообще звучит много фанка (советского, разумеется), и тогда атмосфера безоблачного оптимизма наполняется, но не нарушается смутной тревогой, вызванной то ли подвижным битом и боевыми духовыми, то ли до смешного неустроенной жизнью всех героев.
Однако в начале второго сезона «Лапенко» будто теряет легкость. Бунт первопроходца и даже оммажи (ствол, спрятанный в коробке с розами из «Терминатора-2»; сцена из «Твин Пикс» с безумным отражением в зеркале агента Купера) кажутся слишком нарочитыми, необязательными, а все массовые сцены вроде обмывания «Москвича» в салоне игровых автоматов или перестрелки двух гендерно противоборствующих банд под «Город, которого нет» вдруг начинают выглядеть куцыми по сравнению с искрометными соло привычных лапенковских чудиков. И «Нежность» в аранжировке оркестра «Мелодия» на титрах лишь усугубляет опасения, что сериал и сам сейчас превратится в новое изобретение «Багрового Фантомаса» — слишком навороченную электрогитару с четырьмя грифами, кучей тумблеров и калькулятором, чтоб вычислять доли музыкального сознания и гонорары от рекламных интеграций. К счастью, эта тяжеловесность быстро обращается в необходимую для восьмисерийного второго сезона драматургическую сложность: единственная безусая (но тоже исполненная Лапенко) героиня Нателла Стрельникова, давняя жертва охоты Журналиста на путан, возглавит собственную ОПГ и баллотируется в президенты.
Первый сезон то и дело (второй уже намного дозированнее) прерывается глитчами — чуть ли не двадцать пятыми кадрами, пробивающимися сквозь полотно фильма. То Журналист, сложив на груди руки, с ужасом посмотрит в камеру будто в предчувствии беды, то ТВ-гипнотизер с физиономией Кашпировского скрестит на себе руки, получив задание пролоббировать кандидата в президенты. Но постепенно за абсолютной, казалось бы, комедией положений с гэгами, пинками и смешными падениями (чаще всего ведущего передачи «Сдохни или умри») через маски героев начнут пробиваться их характеры, и даже в коварной улыбке Нателлы Стрельниковой все отчетливее будет видеться Джокер.
Речь о приеме у новоизбранной Нателлы Стрельниковой, где впервые все лапенковские герои — от художника и рокеров до вечно пьяного тракториста и продажного руководителя Девятого канала — собрались за одним столом, чтобы слово в слово повторить знаменитый разговор Шевчука с Путиным на приеме у премьера в 2010-м, только теперь задающий неудобные вопросы вопреки звонкам помощников представляется не музыкантом, а журналистом Юрой. Оборачивается же прием «Красной свадьбой» из «Игры престолов»: пока члены «Багрового Фантомаса» и «Железных рукавов» сливаются в танце под новый шлягер Старозубова, звучащего ретро даже в этой обстановке (брюки клеш, внушительная платформа и бриолин — это все-таки 70-е), Нателла уносит ноги подальше от предполагаемого места теракта, ни секунды не сожалея о бывшем, но вновь влюбленном муже, а Жилин чуть не совершает непоправимое.
— Сильный тот, у кого сила есть, — такая тенденция. Той страны, в которой ты жил, не существует.
— Значит, мы с вами живем в разных странах.
Инженер на сто рублей, который и в советское время неизвестно как выживал с таким повышенным максимализмом и толстовским гуманизмом («Постоянные предательства и зло какое-то. Знаете, я весь день смотрел на небо, и, честно говоря, я принес больше пользы, чем все эти люди, вместе взятые, да. Знаете, я счастливый человек»), вдруг оказывается прав: страна, которую показывает Лапенко, едва ли куда-то исчезла, и то, что создателям не приходится для съемок «фактурить» под 80-е современные локации Зеленогорска, — красноречивое тому доказательство. Скорее она уплотнилась, как и свойственно Атласу Мнемозины, который вмещает в себя все эпохи, только чтобы полнее рассказать об одном-двух вечных персонажах. Максимум — о двадцати.
Как прошла встреча Антона Лапенко с фанатами на Bubble Comics Con. Рассказал о планах и любимом герое
Антон Лапенко посетил Bubble Comics Con и ответил на самые популярные вопросы фанатов. Будет ли концерт группы «Багровый Фантомас», кто из героев «Внутри Лапенко» ближе всех актёру и что за совместный проект готовят Bubble Comics и Антон, расскажет авторка Medialeaks.
Одним из участников Bubble Comics Con в Москве стал российский актёр Антон Лапенко, покоривший сердца зрителей ностальгическим шоу «Внутри Лапенко». На мероприятии 19 декабря видеоблогер пообщался с фанатами, рассказав о творческих планах на будущее.
Антон Лапенко на Bubble Comics Con
Антон Лапенко поприветствовал посетителей в стиле одного из персонажей «Внутри Лапенко» — эксцентричного ведущего Ричарда Сапогова, разыгрывающего из себя англичанина. Это создало тёплую и непринуждённую атмосферу.
Привет, «Баблбимблкон»! — Лапенко исковеркал название фестиваля в стиле Ричарда Сапогова.
Многих поклонников творчества Лапенко интересовало, с кем из многочисленных персонажей сериала он чувствует особую связь. Ответ Антона порадовал многих пользователей Сети и гостей фестиваля, ведь самым близким по духу героем оказался инженер.
Вымышленная рок-группа «Багровый Фантомас» из шоу Лапенко порадовала меломанов в ноябре 2021 года цифровым релизом своего альбома «Электрические жирафы». Теперь поклонники с нетерпением ждут выступления легендарного дуэта Розы Робота и Шершня.
Антон Лапенко и Алексей Смирнов, режиссёр «Внутри Лапенко», ответили, что концерту быть, однако точной даты они назвать не могут из-за ковидных ограничений.
Он будет точно, но из-за этих ограничений мы не можем спланировать. Но тут «Олимпийский» нужен, — пошутили Лапенко, Смирнов и ведущий программы.
Одна из посетительниц фестиваля задала Антону Лапенко и Алексею Смирнову провокационный вопрос, не планируют ли они совместный проект с Bubble Comics. Оказалось, что представители издательства и команды Лапенко действительно вели переговоры о коллаборации.
Мы уже встречались с ребятами, какие истории и какие комиксы мы можем сделать по вселенной «Внутри Лапенко». Мы надеемся, что в следующем году у нас хватит на всё времени и хороших идей, чтобы это реализовать, — ответил представитель Bubble Comics.
Однако не все зрители отнеслись к такой новости положительно. Пользовательница твиттера вспомнила, что Bubble Comics планирует выпустить комикс по фильму «Брат», и высказала опасение, что компания берёт на себя слишком много.
Прикольно, они вселенную расширяют до «Брата» и Лапенко. Типа, оно в вакууме прикольно, но вопрос: «А [зачем], они тут при чём». К линейкам самих Bubble вопросов ноль, я про это. Про привлечение аудитории согласна, но, блин, нельзя же усидеть на всех стульях.
А пока одни фанаты рассуждают о целесообразности совместного проекта Лапенко и Bubble Comics, другие с нетерпение ждут специального новогоднего эпизода «Внутри Лапенко», чему и была посвящена встреча с Антоном на фестивале.
Ранее Medialeaks рассказывал, как порадовал поклонников Том Фелтон на Bubble Comics Con. Актёр вновь вжился в роль слизеринца Драко Малфоя и в шутку прогнал «гриффиндорцев».
А ну-ка, быть: «Внутри Лапенко» — речь пойманных врасплох людей
Исполнитель всех ролей и соавтор сценария Антон Лапенко признается, что первые его образы выросли из особой советской интонации, которую артист заметил у Кайдановского в «Сталкере» и у самого Тарковского. Примерив манеру говорить одновременно порывисто и меланхолично своему Инженеру (который в итоге так и остался по-сталкеровски лишенным имени), Лапенко стал записывать короткие видео для Инстаграма — тогда же родились и рокер Роза Робот с группой «Багровый Фантомас», и главарь ОПГ «Железные рукава», и Журналист с дикцией молодого Парфёнова, и никем не понятый художник Гвидон Вишневский, подсмотренный будто в давнем меме «искусствоведы оценят». С репоста Ирины Горбачёвой к Лапенко пришли народная любовь и миллион подписчиков, и было решено выпустить сериал, собрав в одной ретровселенной всех героев. Режиссером и соавтором выступил Алексей Смирнов, рекламные интеграции покрыли скромный производственный бюджет — благо, Лапенко привлек всех своих многочисленных братьев.
«Внутри Лапенко» выделяется на фоне других комедийных шоу и фильмов принципиально другим подходом к комическому. В отличие от кавээновской или стендап-школы (хотя Смирнов прошел и то, и другое), построенных на парадоксе, будь то классический анекдот, каламбур или комедия абсурда, Лапенко находит комическое в языке — и это чутко чувствуют его зрители, оставляющие в комментариях под каждой серией полюбившиеся фразы: «Отдаю вам все свои должные», «На проблемку напали», «Волосы стынут в жилах»… Это редкая чувствительность к языку: когда слишком смешно — значит неточно, а слегка косноязычно — в самый раз. Это речь неловких, пойманных врасплох (камерой) людей — так говорил в «Служебном романе» товарищ Новосельцев, когда робел перед Людмилой Прокофьевной; так говорили шукшинские чудики и бравирующий, но не в совершенстве владеющий русским языком герой Фрунзика Мкртчяна в «Мимино»; на этой, практически поэтической метонимии иногда строился (но не ограничивался ею) юмор Жванецкого.
Таковы, по сути, все лапенковские герои — одновременно скованные и показно-расслабленные, как скукоженный, но демонстрирующий оптимизм певец Всеволод Старозубов со шлягером «Лалахэй» или задиристый, но легко смущающийся главарь ОПГ, который говорит полузабытыми поговорками, насмотревшись, видимо, «Брата». Так и ждешь, что главарь выдаст что-нибудь из афоризмов Круглого вроде: «Кто в Москве не бывал, красоты не видал». Впрочем, мир Лапенко хоть и размыт исторически между серединой 80-х и 90-ми, географически это пространство, лишенное если не координат, то уж привязки к столице точно.
— Алиса, вызови-ка мне такси! Адрес: Печальная область, Тоскливый район, город Грусть, проспект Разочарования, дом 13.
— Это слова из моей жизни, дурочка.
События разворачиваются просто в городе или даже городке («хотели назвать Катамарановском, но потом решили не называть никак»). Городок вообще место ключевое для постсоветского комедийного шоу, и одноименного (к слову, единственного, кроме «Внутри Лапенко», где усы не помешали артисту многочисленным перевоплощениям), и «Осторожно, модерн!». Даже страну у Лапенко всегда называют просто страной. За два сезона в ней дважды сменится президент, и оба раза выборы пройдут с разоблачениями — то коробку из-под ксерокса найдут, то ТВ-гипнотизера, который перестарается аж на сто тысяч процентов голосов.
«Внутри Лапенко» «Внутри Лапенко»
Вроде бы приметы лихолетья, но, с другой стороны, меланхоличные монологи Инженера о тщетности выборов («У меня и мама, и папа голосовать не ходили, и бабушка, и прабабушка») и о радости производить ненужные вещи («Зато они никому не приносят вреда!») как будто куда точнее описывают миллениалов, чуть ли не с рождения растерянных, а ныне тридцатилетних, навсегда зажатых в современности между бойкими зумерами и пробивными бумерами. Они и оказались не только создателями, но и основной аудиторией «Внутри Лапенко».
Те же зрители пишут в комментариях под каждой серией, что сериал вызывает ностальгию, хотя 1980-е годы они не застали. Считается, что для развития чувства ностальгии необходимо три фактора: понимание линейности времени, разочарование текущей ситуацией и артефакты ушедшей эпохи. С последним и работает Лапенко особенно тщательно, расставляя в серванте Инженера коллекцию олимпийских мишек и пуская по ТВ латиноамериканский сериал «Слёзы сентября» или часы из новостной программы «Время» эпохи становления ОРТ. Чтобы отогнать скуку одиночества, Инженер или печатает портреты, сделанные на «Смену», или ставит в свой комбопроигрыватель кассету Леонтьева (назвав его, правда, Аллой Борисовной), или варит сгущенку для торта «Сгусток событий». Его квартира, как и весь сериал, — тщательно собранный Атлас Мнемозины, то есть и артефакт, и метод изучения позднесоветских и постсоветских архетипов: инженера и журналиста, бандита и мента, рокера-неформала и нечистого на руку медиамагната. Тогда становится ясно, почему в «Лапенко» столько развернутых цитат — без укорененных в ДНК «Бумера» и «Брата-2», «Бандитского Петербурга» и «Твин Пикс», «Иглы» и «Терминатора-2» картина была бы неполной.
Парфёнов назвал Лапенко говорящим Чарли Чаплином русского Ютуба. В его героях и правда много от Чаплина: неуклюжесть, неустроенность в жизни, сентиментальность, донкихотство и предельный романтизм присущи и Инженеру, и Журналисту-правдорубу, и даже Розе Роботу, которая то и дело выручает из передряг своего барабанщика. Будто подыгрывая этому сравнению с Чаплином, Лапенко придумывает главарям ОПГ сопровождающих их всюду таперов, а некоторые сцены и вовсе решает на манер совсем раннего кино — чего только стоит немая автомобильная погоня «Железных рукавов» за Инженером с последующей рукопашной на крыше «Москвича» (параллельно тапер продолжает аккомпанировать на синтезаторе с крыши «Мерседеса», несущегося вровень). «Если б я встретил Гамлета, я бы сказал, а ну-ка, быть!» Чаплин тоже, наверное, так сказал бы.
При всем оптимизме герои Лапенко — грустные, в общем-то, люди, слишком преданные своей работе (Журналист и в постели не расстается с микрофоном), которая редко отвечает взаимностью. «По бумагам нас уже нет, а ты все еще химичишь», — говорит Инженеру его начальник. Потому, когда у Инженера отбирают его любимую работу (на месте НИИ надо построить рыночек), а следом и счастливый лотерейный билет, он ощетинивается, как Акакий Акакиевич, ставит пластинку «Наутилуса Помпилиуса» и готовит новогодний крабовый салат с таким же холодным остервенением, как Данила Багров готовился к решающей схватке (кадр в кадр). И она наступает неминуемо. Лапенко со Смирновым любовно воссоздают каноническую сцену стрельбы в клубе из «Брата-2» под «Би-2», доверяя Инженеру перебить всю банду «Железных рукавов». Он, может, и делает это не слишком изящно, зато произносит в финале что-то, выходящее далеко за пределы и 90-х, и нулевых: «Своим передай: кто журналиста тронет — завалю!»
Трейлер 2 сезона «Внутри Лапенко»
И тут же каким-то чудом, милостью добродушного мента, под аккомпанемент ансамбля Виктора Игнатенко (эту же пластинку Ленинградского радио найдет у себя на балконе Роза Робот) возвращается Инженеру его счастливый лотерейный билет. В сериале вообще звучит много фанка (советского, разумеется), и тогда атмосфера безоблачного оптимизма наполняется, но не нарушается смутной тревогой, вызванной то ли подвижным битом и боевыми духовыми, то ли до смешного неустроенной жизнью всех героев.
Однако в начале второго сезона «Лапенко» будто теряет легкость. Бунт первопроходца и даже оммажи (ствол, спрятанный в коробке с розами из «Терминатора-2»; сцена из «Твин Пикс» с безумным отражением в зеркале агента Купера) кажутся слишком нарочитыми, необязательными, а все массовые сцены вроде обмывания «Москвича» в салоне игровых автоматов или перестрелки двух гендерно противоборствующих банд под «Город, которого нет» вдруг начинают выглядеть куцыми по сравнению с искрометными соло привычных лапенковских чудиков. И «Нежность» в аранжировке оркестра «Мелодия» на титрах лишь усугубляет опасения, что сериал и сам сейчас превратится в новое изобретение «Багрового Фантомаса» — слишком навороченную электрогитару с четырьмя грифами, кучей тумблеров и калькулятором, чтоб вычислять доли музыкального сознания и гонорары от рекламных интеграций. К счастью, эта тяжеловесность быстро обращается в необходимую для восьмисерийного второго сезона драматургическую сложность: единственная безусая (но тоже исполненная Лапенко) героиня Нателла Стрельникова, давняя жертва охоты Журналиста на путан, возглавит собственную ОПГ и баллотируется в президенты.
Первый сезон то и дело (второй уже намного дозированнее) прерывается глитчами — чуть ли не двадцать пятыми кадрами, пробивающимися сквозь полотно фильма. То Журналист, сложив на груди руки, с ужасом посмотрит в камеру будто в предчувствии беды, то ТВ-гипнотизер с физиономией Кашпировского скрестит на себе руки, получив задание пролоббировать кандидата в президенты. Но постепенно за абсолютной, казалось бы, комедией положений с гэгами, пинками и смешными падениями (чаще всего ведущего передачи «Сдохни или умри») через маски героев начнут пробиваться их характеры, и даже в коварной улыбке Нателлы Стрельниковой все отчетливее будет видеться Джокер.
«Внутри Лапенко» «Внутри Лапенко»
Речь о приеме у новоизбранной Нателлы Стрельниковой, где впервые все лапенковские герои — от художника и рокеров до вечно пьяного тракториста и продажного руководителя Девятого канала — собрались за одним столом, чтобы слово в слово повторить знаменитый разговор Шевчука с Путиным на приеме у премьера в 2010-м, только теперь задающий неудобные вопросы вопреки звонкам помощников представляется не музыкантом, а журналистом Юрой. Оборачивается же прием «Красной свадьбой» из «Игры престолов»: пока члены «Багрового Фантомаса» и «Железных рукавов» сливаются в танце под новый шлягер Старозубова, звучащего ретро даже в этой обстановке (брюки клеш, внушительная платформа и бриолин — это все-таки 70-е), Нателла уносит ноги подальше от предполагаемого места теракта, ни секунды не сожалея о бывшем, но вновь влюбленном муже, а Жилин чуть не совершает непоправимое.
— Сильный тот, у кого сила есть, — такая тенденция. Той страны, в которой ты жил, не существует.
— Значит, мы с вами живем в разных странах.
Инженер на сто рублей, который и в советское время неизвестно как выживал с таким повышенным максимализмом и толстовским гуманизмом («Постоянные предательства и зло какое-то. Знаете, я весь день смотрел на небо, и, честно говоря, я принес больше пользы, чем все эти люди, вместе взятые, да. Знаете, я счастливый человек»), вдруг оказывается прав: страна, которую показывает Лапенко, едва ли куда-то исчезла, и то, что создателям не приходится для съемок «фактурить» под 80-е современные локации Зеленогорска, — красноречивое тому доказательство. Скорее она уплотнилась, как и свойственно Атласу Мнемозины, который вмещает в себя все эпохи, только чтобы полнее рассказать об одном-двух вечных персонажах. Максимум — о двадцати.