все умрут а я останусь в чем смысл фильма
Россия, 2008
Режиссёр: Валерия Гай Германика
В главных ролях: Полина Филоненко, Агния Кузнецова, Ольга Шувалова
Так получилось, что наш, российский, фильм «Все умрут, а я останусь» я посмотрела сразу вслед за первым сезоном американского молодёжного сериала «Сплетница», поэтому, хотя картины эти совершенно разные, я невольно их сравнивала. Эти произведения объединяет общая тематика и не слишком лицеприятный взгляд на современную молодёжь. Оба фильма смахивают больше не на рассказ о молодых людях и их взаимоотношениях, а на передачу «В мире животных». НО! Сериал «Сплетница» вызывает у публики полный восторг, а фильм Валерии Гай Германики – отторжение зрителя. Почему?
Создатели «Сплетницы» знают меру. Их герои – это элитные умные дети в «дурном», переходном возрасте. Они вхолостую растранжиривают свои лучшие годы. Большинство из них – достаточно сложные натуры, которые ведомы не только животными инстинктами, иногда они проявляют себя неожиданно с лучшей, благородной стороны. Они слегка идеализированы и ведут роскошный образ жизни, потому импонируют молодому зрителю, который не замечает сарказма создателей картины.
А вот попробуйте не заметить сарказма, когда вам дают пощёчину! Три главных героини фильма «Все умрут, а я останусь» примитивны, как амёбы. Предел их мечтаний – школьная дискотека. Разум проявляется на уровне инстинктов. Даже на уровне жертв они не вызывают симпатии, в лучшем случае – брезгливое сочувствие. И это, по представлению создателей фильма – самые обычные девушки. Ведь школьное окружение их – ничуть не лучше.
Весь сюжет фильма делится на две части: подготовка к дискотеке и сама дискотека. Первая часть – знакомство с персонажами. Катя, Жанна, Вика – три четырнадцатилетних девочки. Они дружат. Как бы дружат. Из солидарности срывают урок. При необходимости покрывают друг друга. Не моргнув глазом, врут. Манипулируют родителями, хамят учителям. До тех пор, пока не приходит испытание. Ничтожное испытание. Дискотека. И здесь отношениям Кати с подругами приходит конец.
Сама вожделенная дискотека принесла в их жизнь совсем не то, что им грезилось. Жанна напилась до полного бесчувствия. Вика накурилась травки и переспала со случайным знакомым. Катю сперва изнасиловали, а после избили.
И прежде всего, работа оператора… Я понимаю, что это технический приём – снимать с рук, без стабилизатора – для создания эффекта документального кино, я понимаю, что это модно, но очень надеюсь, что этой моде придёт конец. Так сильно камеру, как во «Все умрут, а я останусь» не трясло ни в одном из мной просмотренных фильмов. Просто укачало и стало дурно, несмотря на маленький экран нэтбука.
Но помимо этого, слабый, фрагментарный сценарий. Диалоги рваные. Речь с трудом воспринимается (что вообще беда российского кинематографа). Это, конечно, усугубляет ощущение от «всеобщего обезьянника», но смотреть картину непросто, потому что приходится напрягать не только зрение из-за трясущейся камеры, но и слух.
Есть несколько очень удачных в режиссёрском смысле сцен (например, сцена изнасилования Кати), вообще сцены, вызывающие отвращение – лучшие в этой картине. Но в целом фильм разбалансирован. Охарактеризовать его можно, наверное, такими словами – не слишком удачная попытка серьёзного разговора на важную тему.
Рецензия на фильм «Все умрут, а я останусь»
Три девчонки похоронили кота, напузырились джин-тоником, поклялись в вечной дружбе и пошли на дискотеку. Кто не расслышал – ДИСКОТЕКУ. Первую в жизни. Где сбываются мечты. Пока собирались – разругались. Одна влюбилась, вторую заперли дома папа с мамой, третья накапала первой на вторую. Первая дискотека, этот пургаторий тинейджеров, выписала девчонкам три путевки в жизнь: одна лишилась девственности, другая напилась до потери пульса и проблевалась в туалете носом к стенке, третья похоронила розовую мечту о прекрасном принце. Добро пожаловать в наш жестокий мир.
Кадр из фильма «Все умрут, а я останусь»
Валерию Гай Германику – тощую, ломкую блондинку с тяжелым, оценивающим прищуром – в этом году отметили на Каннском фестивале, и совсем не за древнеримское ФИО, а за новый русский фильм. За что на Каннском фестивале, как известно, отмечать не принято. Врезался в память и наш родной ММКФ, и режиссер Германика, отдающая контрольные распоряжения куда-то в угол бара, где сразу вытягивают шеи и встают по стойке смирно неприметные девицы. Актрисы. Если режиссеру удается делать из такого материала золушек спального района, то это, однозначно, волшебство. Десять лет наш кинематограф выдавливал из себя какие-то просроченные кремы для загара, стритрейсеров каких-то, всякое там индиго или, когда совсем ничего не выходило, а денег дали, типа патриотизм. И вот, наконец, появился фильм про жизнь… Нет, неправильно сказано. Про жЫзнь.
Другое впечатление: несовпадение ожиданий и результата. Ожидания были такими: неряшливое злое видео, жестяной арт-хаус в обнимку с болеющей паркинсоном камерой. Результат – классическое movie c просчитанными на калькуляторе мизансценами и отличным монтажом, целый час маскирующем тот факт, что на экране не происходит ничего существенного. Германика, утверждающая, что вот она такая неумеха, ничего в этой кухне не понимает, в монтаже не разбирается, а только как Пифия транслирует хтонические испарения русской жизни, конечно врет. Она вполне себе умеха, отлично уяснившая, что следует не глупо рисковать, а делать все так, как в хорошем, честном советском фильме, смело поднимающем злободневные проблемы учащейся и рабочей молодежи. Поэтому и голова о фильме не болит, и легко добывать из него всякие культурологические выводы.
Кадр из фильма «Все умрут, а я останусь»
Здесь, собственно говоря, и начинается третий вывод из этого замечательного фильма: выкручивайся кто как может, хоть горшком эту дискотеку назови, но при любом раскладе все равно выходит первый бал Наташи Ростовой, переписанный под «Ералаш» 81-го года выпечки. Причина тут не в заплеванных подъездах и спальном микрорайоне, убегающем за горизонт, увешанный трубами ТЭЦ. Не в классической интриге, когда дома – перманентный оливье, а в школе – кафкианская завуч в кофточке. Дело в культурной матрице, которую пока никто не отменял. И кто кого тут пробуждает – Германика матрицу или матрица Германику – в данном случае совершенно не существенно.
Кадр из фильма «Все умрут, а я останусь»
Но эти, в майках, посмотрели фильм Германики, и вообразили о жизни черт знает что.
Именно по этой причине, не позволяющей отодрать жЫзнь от жизни, то есть искусство от реальности, «Все умрут, а я останусь» (2008) – самое удачное (после, конечно, «Шультеса» (2008)) российская кинолента года. И, естественно, уик-энда.