все что относится к лгбт
Часто задаваемые вопросы об ЛГБТ
2. Как правильно говорить об ЛГБТ?
Следует избегать слов «гомосексуализм» и «гомосексуалист», поскольку они несут негативную эмоциональную окраску. В советской медицине данные термины употреблялись для обозначения сексуальной перверсии, подлежащей лечению, а в криминологии — преступления, подлежащего наказанию.
Поскольку в настоящее время эти подходы кардинально устарели, то и употребление слова «гомосексуализм» является некорректным по сути и оскорбительным по форме. Задумайтесь о том, что не существует слов «гетеросексуалист» и «гетеросексуализм», однако есть «гетеросексуал» и «гетеросексуальность». Поэтому если речь заходит о сексуальной ориентации, правильным будет говорить «гомосексуал» и «гомосексуальность» — именно эти термины соответствуют их западноевропейским аналогам (англ. «homosexual» и «homosexuality»).
В начале 2000-х годов все более активно в обиходе стало использоваться нейтральное слово «гей». Однако этот термин не всегда соотносим с сексуальным поведением: он означает самоидентификацию. Гей — это человек, который принимает свою гомосексуальную ориентацию, осознает свою принадлежность к гей-сообществу и культуре, а также необходимость отстаивать свои права. Кстати, на Западе словом «гей» называют гомосексуальных людей обоих полов — и мужчин, и женщин. Причем, часто оно используется как прилагательное. Например, «gay woman» («гомосексуальная женщина») или «gay girl» («гомосексуальная девушка»).
В русско- и украиноговорящем пространстве такие женщины предпочитают называть себя словом «лесбиянка», которое восходит к древнегреческой поэтессе Сапфо (Сафо), жившей на острове Лесбос и немало стихов посвятившей любви к женщине.
Бисексуальных мужчин называют бисексуалами, бисексуальных женщин — бисексуалками. И тех и других вместе часто называют словом «би» (от древнегреческого «два»).
Корректными терминами для обозначения людей, чей биологический пол не совпадает с гендерной самоидентификацией, являются слова «трансгендер», «трансгендерный мужчина» и «трансгендерная женщина».
3. Сколько ЛГБТ в Украине?
Согласно данным различных исследований, в Украине насчитывается от 800 тыс. до 1,2 млн. представителей ЛГБТ-сообщества. Подсчет — задача не из простых, поскольку открыто отвечать на вопрос о своей сексуальной ориентации или гендерной идентичности в нашей стране по-прежнему опасно. Социологи утверждают, что в любом обществе — вне зависимости от его политического и социального устройства, одобрения или неодобрения гомосексуальности — доля ЛГБТ приблизительно одинакова и составляет от 7 до 10 процентов.
В наихудшем случае близкие, друзья и даже родители могут прекратить с человеком, рассказавшим о своей гомосексуальности или трансгендерности, все контакты. Естественно, по этой причине люди не спешат посвящать остальных в подробности своей сексуальной идентичности.
Часто в этом сложно бывает признаться даже самому себе, ведь в нашем обществе сложился стереотип о том, что быть гомосексуалом и или трансгендером — значит, быть отвергаемым. Увы, стереотип этот поддается ломке с большим трудом.
5. Можно ли изменить сексуальную ориентацию?
В истории неоднократно описаны случаи попыток «лечения» гомосексуальности самыми различными методами — от электрошока и химической кастрации до конверсионной терапии, замешанной на религии.
6. Зачем проводить гей-парады?
Гей-парад — это развлекательная процессия в форме веселого карнавала. Гей-парадов в Киеве не было, нет и в ближайшее время не планируется. Киев — это не бразильский Сан-Паулу и не немецкий Берлин: украинскому ЛГБТ-сообществу пока нечего праздновать, устраивая карнавалы.
Марш Равенства — это не о развлечении. Это — о соблюдении прав и свобод каждого человека в нашей стране. Сексуальная ориентация и гендерная идентичность — частное дело каждого, но вот права человека — вопрос, чрезвычайно важный для всего общества. Потому что свобода существует либо для всех, либо не существует ни для кого.
Английское слово «pride» означает «гордость». В английском языке коннотации данного термина могут варьироваться, и если человек говорит «I’m proud to be gay» (в дословном переводе — «я горжусь тем, что я — гей»), это вовсе не означает, что свою сексуальную ориентацию он считает более «достойной», нежели любую другую. Данная фраза должна восприниматься в контексте «я не стыжусь того, кто я такой, и принимаю себя таким».
ЛГБТ-прайд может заключаться в проведении публичных акций, например, Марша Равенства, а также различных культурных и интеллектуальных мероприятий закрытого или полуоткрытого содержания — выставок, кинопоказов, публичных дискуссий, образовательных сессий.
8. Кто дискриминирует ЛГБТ?
Представители ЛГБТ-сообщества подвергаются дискриминации в различных жизненных сферах. Наиболее болезненной является так называемая семейная дискриминация, когда молодых ребят, иногда — несовершеннолетних — выгоняют из дома, узнав об их сексуальности. Конечно, дискриминация хорошо знакома и взрослым геям и лесбиянкам. Так, представителей ЛГБТ-сообщества могут безосновательно уволить с работы, отказать им в трудоустройстве, внезапно разорвать договор о найме жилья, выгнать из кафе, исключить из вуза или другого учебного заведения.
ЛГБТ страдают от регулярных злоупотреблений, вымогательства и шантажа со стороны недобросовестных сотрудников правоохранительных органов. Иногда уголовники выбирают представителей ЛГБТ-сообщества в качестве потенциальных жертв разбойных нападений и ограблений, исходя из того, что те из страха за свою репутацию не станут жаловаться правоохранителям. Более того, с 2011 года в украинском парламенте одна за другой начали появляться законодательные инициативы, которыми предлагалось установить институциональную (т.е. исходящую не от общества, а от государства) дискриминацию по признаку сексуальной ориентации. Речь идет прежде всего о ряде законопроектов, запрещавших распространение в публичном пространстве информации о гомосексуальности. Иными совами, это были документы об узаконенной дискриминации ЛГБТ и превращении их в людей второго сорта на уровне государственной политики.
Трансгендеры зачастую становятся жертвами еще более сильной дискриминации, поскольку их внешний вид отличается от представлений большинства о том, как должны выглядеть мужчина или женщина. Кроме того, лечебные процедуры по коррекции половой принадлежности для транссексуалов в Украине чрезвычайно обременительны и дискриминационны. Например, через эти процедуры могут проходить лишь те транссексуалы, которые не состоят в браке и не воспитывают детей.
9. Какие именно права ЛГБТ нарушаются?
К сожалению, украинское общество и Украина в целом еще очень далеки от того, чтобы придерживаться выполнения статьи 28 Конституции в повседневной жизни. В этой статье сказано, что каждый гражданин имеет право на уважение собственного достоинства. Считая ЛГБТ людьми второго сорта, этакими «недогражданами», наши соотечественники на самых различных уровнях нарушают основополагающие права человека в отношении представителей ЛГБТ-сообщества.
Нарушаются следующие их права:
1) на жилье (несовершеннолетнего гея родители могут выгнать из дома);
2) на здравоохранение (случается такое, что медики отказывают гомосексуалам, а особенно — трансгендерам — в адекватной медицинской помощи);
3) на образование (могут безосновательно исключить из учебного заведения);
4) на труд (выгоняют с работы, безосновательно не берут на работу);
5) на личную неприкосновенность (агрессивные нападения на людей из-за их сексуальной ориентации);
6) на беспристрастное отношение (шантаж, вымогательство со стороны работников правоохранительных органов; отказ в предоставлении каких-либо коммерческих услуг);
7) на неразглашение конфиденциальной информации (могут сообщаться третьим лицам сведения о сексуальной ориентации);
8) на создание семьи (люди не имеют возможности узаконить свои семейные отношения на территории Украины).
И это — далеко не полный перечень.
Проблема в том, что столь многочисленная социальная группа как гомосексуалы и бисексуалы обоих полов почти полностью игнорируются в отечественном законодательстве — так, словно их не существует в природе. У нас есть замечательная антидискриминационная статья в Конституции, но права человека на равенство вне зависимости от сексуальной ориентации в этой статье прямо не защищены.
У нас есть закон «Об основах предотвращения и противодействии дискриминации в Украине», но в нем ни разу не упоминается сексуальная ориентация или гендерная идентичность. Наш Семейный кодекс полностью игнорирует те 150 тыс. однополых партнерств, которые неофициально существуют в Украине, когда люди ведут совместное хозяйство, живя под одной крышей как семья и во многих случаях воспитывая детей.
В практике уголовных производств считается, что половая связь стопроцентного гея с женщиной для него является «естественной», а вот связь двух геев неестественна ни для одного из них.
Хорошо, что Государственной службе статистики несколько лет тому назад хватило здравого смысла отменить никому не нужный статистический учет «несовершеннолетних гомосексуалистов» (да-да, именно такой учет осуществляли в свое время органы внутренних дел!«).
Итак, нам необходимо капитально очистить законодательство от пережитков советизации и привести его в соответствие с нынешними социальными реалиями и европейскими нормами. Лишь тогда все начнет меняться в лучшую сторону.
10. Чем занимается ваша организация?
Всеукраинская общественная организация «Гей-альянс Украина» работает с 2009 года, имеет более 15 региональных представительств во многих областях страны и успешно реализовывает множество интересных проектов.
В настоящее время мы работаем с таким темами как:
• Содействие реализации основных прав и свобод человека, противодействие гомофобии.
• Информирование общества об ЛГБТ и по вопросам правозащитной тематики.
• Телефон доверия для ЛГБТ.
• Поддержка женских инициатив.
• Содействие развитию гражданского общества и другие полезные активности.
Мы стараемся находиться в постоянном контакте с ЛГБТ-сообществом и оперативно отвечать на его запросы. Поэтому осуществляемые нами проекты актуальны и нацелены на результат.
11. Кто вас поддерживает?
ЛГБТ, как и многие другие социальные группы, сталкиваются с несправедливым отношением, нарушением равноправия или, говоря юридическим языком — дискриминацией.
В последние годы дискриминируемые группы в Украине значительно больше поддерживают друг друга. Мы сотрудничаем с представительницами женских организаций, общественными деятелями, выступающими за права людей с инвалидностью, права беженцев и религиозных меньшинств, права людей, живущих с ВИЧ, права заключенных и т.п. Нас поддерживают наши коллеги и единомышленники из многих стран мира, в том числе — немалое количество политических деятелей международного уровня. К примеру, Верховный комиссар Совета Европы по правам человека, или глава внешнеполитического ведомства Евросоюза баронесса Кэтрин Эштон, а также выдающиеся благотворители мирового уровня вроде Элтона Джона.
Частичную поддержку мы получаем и от украинских властей: совсем недавно судебная власть Украины приняла рекомендации, согласно которым людей нельзя дискриминировать на основании сексуальной ориентации в сфере трудовых отношений.
Утрата ценностей. Что заставило Польшу и Венгрию пойти против всей Европы и начать борьбу с ЛГБТ и либералами?
Фото: Beata Zawrzel / Getty Images
Европейский союз (ЕС) переживает кризис единства, и дело не только в разных подходах к коронавирусным ограничениям. Страны Западной Европы думали, что договорились с восточными соседями о единых взглядах на европейские ценности, но оказалось, что далеко не всех устраивает, например, толерантность к сексуальным меньшинствам и мигрантам. Венгрия и Польша с каждым годом все жестче противостоят либеральным политическим трендам, а в ЕС не понимают, как подавить этот бунт, не разрушив солидарности всех европейцев. Бывший глава Евросовета Дональд Туск даже предрек развал союза в том случае, если к этому лагерю оппозиции присоединятся другие участники. Как восточноевропейские страны стали оплотом традиционных ценностей, почему их так беспокоят ЛГБТ и чем такое противостояние грозит единству Европы — в материале «Ленты.ру».
15 июля Европейская комиссия выпустила пресс-релиз, в котором потребовала от Будапешта и Варшавы в течение двух месяцев исправить ситуацию с отношением к меньшинствам. Если это заявление ни к чему не приведет, подчеркнули в ЕК, дальше вопросом будет заниматься высшая судебная инстанция — Европейский суд. Для обеих стран это не просто ценностный вопрос: немилость европейского блока грозит им заморозкой субсидий. Речь идет о миллиардах евро, которые они каждый год получают от европейских союзников. Польша — получатель самых крупных выплат, а для Венгрии эти деньги стали ключевым фактором экономического роста последних лет.
Альтернативные ценности
«Я родился геем. Я гей, и это не мой выбор. Моя мать всегда была в ужасе от этого, и с этим я живу. А теперь вы закрепляете это в законах. Я вас уважаю, но вы перешли черту. Речь идет об основных правах, о праве отличаться», — с такими словами премьер-министр Люксембурга Ксавье Беттель обратился к венгерскому коллеге Виктору Орбану на дебатах в Совете Европы.
Речь шла о новом законе, который в июле вступил в силу в Венгрии: он запрещает демонстрировать несовершеннолетним темы, связанные с гомосексуальностью и сменой пола. Так как регулировать просмотр детьми тех или иных материалов невозможно, это фактически означает запрет на «ЛГБТ-пропаганду» во всех венгерских СМИ, подобный тому, что ввели в России в 2013 году.
Такое положение дел абсолютно не устраивает ЕС — толерантность к сексуальным меньшинствам изначально признана общей ценностью для состоящих в нем стран, и от Венгрии, вступившей в блок в 2004 году, требуется то же, что от всех остальных. Председатель Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен по этому поводу выступила с резкой критикой венгерских властей.
Этот закон использует защиту детей как предлог для дискриминации людей на почве их сексуальной ориентации. Это позор!
Венгрия стоит на своем и отвергает призывы пересмотреть решение — по мнению властей страны, Запад лезет не в свое дело. Руководитель администрации премьер-министра Венгрии Гергей Гуйяш в ответ на заявления Еврокомиссии в очередной раз выразил позицию правительства: «Попытки Брюсселя впустить ЛГБТ-активистов в школы и в детские сады ни к чему не приведут». Венгерская сторона настаивает: новый закон защищает права детей на формирование собственных взглядов и право родителей воспитывать своих детей так, как хотят они, а не государственные институты.
Наклейка с надписью «Зона, свободная от ЛГБТ», Варшава
Фото: Kacper Pempel / Reuters
Наряду с несправедливостью к меньшинствам в Венгрии западные СМИ часто вспоминают о ситуации в соседней Польше. Там региональные власти в ответ на общеевропейскую политику толерантности стали объявлять свои муниципалитеты «зонами без ЛГБТ» — то есть запрещать в них открытую демонстрацию символики сексуальных меньшинств или принадлежности к ним.
Такими зонами оказалось в итоге занято около трети всей территории страны. Как считает польский социолог и активистка Эльжбета Корольчук, эта практика закрепляет бесчеловечное отношение к согражданам. По ее мнению, каждый, кто «объявляет часть общества неполноценной, по сути выдает лицензию на убийство». С ней в целом согласны власти ЕС: Европейский парламент даже выпускал резолюции с осуждением политики в Польше. Но, как и в случае с Венгрией, несоответствие общеевропейским социальным ценностям — далеко не единственная претензия Брюсселя к восточноевропейским союзникам.
7 июля стало известно, что предназначенные Венгрии многомиллиардные гранты ЕС не будут одобрены в тот срок, когда их планировалось выделить.
Обоснованием для замедления этой процедуры называют проблемы венгерских властей в их борьбе с коррупцией: от правительства Орбана требуют наладить прозрачное и честное распределение бюджета.
Однако и это далеко не последний эпизод в противостоянии восточноевропейских держав с остальными странами европейского блока. Венгрия и Польша отчетливо выделяются на фоне других стран-членов ЕС сочетанием трех атрибутов: авторитарным стилем управления, явной тягой к национализму в политике и откровенно консервативными ценностями в социальном управлении.
Вся власть — кому надо
«Демократия не обязана быть либеральной. То, что режим не либеральный, не делает его недемократическим. Чтобы сохранить способность конкурировать в глобальных масштабах, нам нужно отбросить либеральные методы и принципы общественной организации», — заявил Орбан в своей знаменитой речи 2014 года. Он призвал искать новый, отличный от либерального способ строить государственную систему: как примеры стран, которым это удается, он привел Китай, Турцию, Сингапур и Россию.
Западные эксперты и политики недовольны такой позицией: термин illiberal, которым регулярно характеризуют венгерское государство, на английском буквально значит не просто «нелиберальный», но «нетерпимый, непросвещенный, ограниченный». Американский политолог Фарид Закария, автор термина «нелиберальная демократия», считает, что без принципов либерализма, заложенного в конституции, демократия опасна. Она ведет к ущемлению человеческих свобод, злоупотреблению властью, этническим конфликтам и даже к войне.
Митинг националистов в Варшаве
Фото: Adam Stepien / Reuters
Похоже, такого мнения придерживаются и в ЕС. Для разморозки обещанных грантов правительству Орбана рекомендуют не только принять меры против коррупции, но и вспомнить о свободах: поработать над прозрачностью государственной системы, ее доступностью и ясностью для простых граждан. Отдельным и ключевым пунктом идет требование обеспечить независимость судебной ветви власти.
Решительно пилить этот сук Орбан начал незадолго до того, как объявил о «нелиберальном» пути. В 2013 году, когда его партия «Фидес» (Венгерский гражданский союз) вместе с партнером по коалиции занимала почти 70 процентов парламента, он провел большую конституционную реформу. Новые правила закрепили в ключевом документе страны традиционные семейные ценности, ограничили аборты, усилили контроль над религиозными организациями и университетами, а также урезали автономию Конституционного суда. Стоит отметить, что это происходит во многом демократическим путем: явка на выборах с тех пор заметно выросла и в 2018 году стала рекордной — 68 процентов.
В Германии и других странах ЕС венгров предупреждали, что такой шаг подрывает верховенство права и серьезно угрожает демократии. Эти претензии венгры резко отвергали, указывая на статистику: население стало куда охотней ходить на выборы, а значит, все происходит по воле народа. Серьезных мер ЕС в итоге не принял — «Фидес» помогло членство в Европейской народной партии Европарламента.
Брюсселю это аукнулось довольно скоро в Польше: там уже пару лет спустя к власти пришла партия «Право и справедливость», которая взялась за правовую систему страны. В 2018 году в Польше начала работать Дисциплинарная комиссия, призванная контролировать честность решений Верховного суда. При этом и простым полякам, и политической оппозиции очевидно, что новый орган фактически зависит от консервативных элит, находящихся у власти.
Еврокомиссия назвала реформу попыткой подмять под действующую власть все суды Польши, а судебные органы ЕС предписали полякам немедленно прекратить работу нового надзорного органа. Те не согласились и принялись настаивать на том, что решения польской системы важнее, чем требования европейского блока. Тяжбы по этому вопросу длятся по сей день и до сих пор не привели к победе ЕС. И главным сторонником Польши во внутриевропейской дискуссии оказалась, конечно же, Венгрия, которой удалось остаться безнаказанной после похожего маневра.
Для этих двух стран Восточной Европы характерна ситуация, в которой демократия объявила войну либерализму, считает Иван Крыстев — болгарский политический аналитик, один из основателей Европейского совета по международным отношениям (ECFR). Причина этого — в характере локальных революций, которые происходили в регионе с конца 80-х годов. В отличие от практически всех предыдущих революций, участники этих восстаний не стремились к утопии: они хотели лишь нормальности.
Революционеры Восточной Европы стремились не к высоким идеям, а к простым благам — тому уровню жизни, который был давно доступен их западным соседям
В отличие от западных либералов, чьи идеи сформировали текущий мировой порядок, они не были озабочены правами этнических, религиозных и сексуальных меньшинств. Вырвавшись из-под власти СССР, они стремились отстаивать права и интересы титульной нации своей страны, то есть большинства.
Народность во плоти
Польша и Венгрия входят в Вышеградскую группу вместе с Чехией и Словакией. Политику последних двух стран, некогда слитых в одну, во многом можно охарактеризовать как националистическую. Однако именно у венгров и поляков национализм приобретает формы, особенно удивляющие либеральных западных наблюдателей.
В первую очередь это касается видения истории. Еще в 1946 году венгерский политический деятель Иштван Бибо издал эссе «Горе малых государств Восточной Европы». В нем он указал, что демократия в этом регионе всегда останется под угрозой из-за травм, нанесенных могучими внешними акторами. Польшу, к примеру, несколько раз делили между собой крупные соседние державы. Венгрия пережила крах национальной революции в 1849 году, а в 1920-м в результате Трианонского договора лишилась двух третей территории и половины населения.
Акция польских ультраправых активистов против ЛГБТ-организаций
Фото: Czarek Sokolowski / AP
Незаживающие культурные раны до сих пор явно влияют на то, как в Польше и Венгрии видят окружающий мир. Давление со стороны ЕС политики в обеих странах склонны сравнивать с жестким внешним управлением во времена СССР. Венгерский премьер Орбан не забыл, что начинал политическую карьеру с антикоммунистического кружка, где призывал народ помнить о жертвах советского режима. А польские власти перенесли страх «красной угрозы» на нынешнюю Россию и постоянно укрепляют восточную границу.
Западные критики особенно отмечают отношение к трагедиям Второй мировой войны: посвященные ей венгерские мемориалы, как правило, изображают страну жертвой Третьего рейха — хотя солдаты тогдашнего режима активно участвовали в холокосте. В соседней стране жертвенная позиция титульной нации и вовсе закреплена законом: польские власти уголовно преследуют тех, кто сомневается в непричастности поляков к преступлениям нацизма. Оба государства уделяют особое внимание периоду советской оккупации и репрессиям, которые их нациям пришлось пережить.
Наряду с исторической памятью венгерскую и польскую идентичность усиливает особая демографическая ситуация. Речь идет, во-первых, об оттоке людей — с начала 90-х годов молодежь активно уезжает жить и работать на Запад, а рождаемость падает из-за невысокого уровня благополучия.
В одной только Великобритании живет около 815 тысяч поляков, а Венгрия понемногу теряет население уже с 1980-х. За последние десять лет оно сократилось почти на три процента. Этот тренд меняется, но очень медленно: рождаемость в обеих странах ниже, чем в большинстве европейских держав. Все это ведет и государство, и консервативно настроенных граждан к тревоге за будущее народа. Народ же — и это фактор, который действительно резко отличает восточноевропейские страны от западных соседей, — выделяется этническим и культурным единообразием.
В Польше нация тоже почти не выходит за пределы этнического ядра — коренных поляков там более 96,6 процента. Число иммигрантов в обеих странах не превышает двух процентов, а мусульманское население не составляет и одной десятой процента. Отношение к магометанам соответствующее, почти худшее в Европе: среди поляков позитивно относятся к ним 26 процентов, среди венгров — около 11 процентов. Для сравнения, в России этот показатель составляет 76 процентов, в Германии — 69, на Украине — 62.
Это не могло не сыграть роль в одном из основных европейских кризисов прошлого десятилетия — миграционной волне 2015-2016 годов, когда более полутора миллиона выходцев с Ближнего Востока и Северной Африки попали в страны ЕС. Европейские лидеры радушно приняли их, но оказалось, что далеко не все европейцы рады гостям. Польша и Венгрия вместе с другими странами Вышеградской четверки наотрез отказались помогать приезжим и держатся этой позиции до сих пор.
Они последовательно выступают против идеи квот на обязательное распределение мигрантов. В 2018 году ЕС обязал Чехию и Словакию принять 2,6 тысячи и 902 человека, но они согласились только на 12 и 16 мигрантов соответственно. От Польши требовали взять к себе около 7 тысяч человек, от Венгрии — около 1,3 тысячи, однако польские и венгерские власти не приняли ни одного.
Армии мигрантов стучатся в ворота Европы
В недавнем выступлении глава венгерского правительства в очередной раз подтвердил свою позицию по миграционному вопросу: он настоял на том, что иммиграция по умолчанию вредна и ведет к размыванию национальной идентичности. По мнению Орбана, каждый должен быть счастлив там, где он родился — по воле Господа.
Христианская вера — неизменный элемент государственной идеологии в обеих странах. Польские и венгерские политики продвигают идею того, что настоящий поляк или венгр — обязательно христианин. Это вызывает отклик у верующего населения: 86 процентов жителей Польши — католики, в Венгрии к христианству причисляют себя 74 процента граждан.
Польские католические священники, в противовес интернационализму нынешнего папы Римского, открыто критикуют толерантное отношение к мигрантам и сексуальным меньшинствам, их поддерживает и венгерское священство. Молодежные организации, такие как Młodzież Wszechpolska («Всепольская молодежь»), в своих документах в открытую объявляют войну за католическую веру и против «толерантности и либерализма».
Что консервируют консерваторы
Как рассказал «Ленте.ру» Дмитрий Офицеров-Бельский, кандидат исторических наук и старший научный сотрудник ИМЭМО РАН им. Е. М. Примакова, консервативные установки помогают жителям Восточной Европы чувствовать себя настоящими европейцами — несмотря на то что в ЕС они новички. Они помнят о том, что христианство, которое имеет все меньше веса на Западе, сформировало всю историю европейской культуры, не забывают и о традиционных гендерных ролях и общепринятом понимании семьи.
«Восточные европейцы справедливо полагают, что нынешние ценности ЕС — новосозданные, не имеющие отношения к традиции. Они хотят видеть Европу такой, какой она всегда была: пусть модернизирующейся, но не в ущерб собственному древнему культурному пласту. Они не желают обновлять его так жестко и резко, как этого хотят ведущие державы ЕС», — полагает историк.