все чего я не сказала краткое содержание
Все, чего я не сказала
© Анастасия Грызунова, перевод, 2017
Лидия мертва. Но они пока не знают. 3 мая 1977 года, половина седьмого утра, никто не знает ничего, кроме безобиднейшего факта: Лидия опаздывает к завтраку. У ее плошки с хлопьями мать Лидии, как всегда, положила заточенный карандаш и домашку по физике – шесть задач помечены галочками. Отец Лидии в машине по дороге на работу крутит ручку на радиоприемнике, нащупывает WXKP («лучший поставщик новостей северо-западного Огайо») и злится, слыша хрипы статики. Брат Лидии зевает на лестнице – его еще обвивает хвостик ночной грезы. А на стуле в углу кухни сидит сестра Лидии – таращит глаза, горбится, по одному рассасывает хлопья, ждет Лидию. Сестра-то в конце концов и говорит:
– Что-то Лидия сегодня долго.
Наверху Мэрилин открывает дверь в спальню дочери и видит, что в постель не ложились: уголки простыни – по-больничному опрятными складками, подушка взбита и пухла. Вроде все на месте. На полу комом – горчичные вельветовые штаны, полосатый радужный носок. На стене рядком – наградные ленточки со школьных научных выставок, открытка с Эйнштейном. В чулане съежилась сумка. Зеленый школьный рюкзак привалился к письменному столу. На комоде флакон духов «Бейби софт» – в воздухе еще витает пыльная сладость любимого ребенка. А вот Лидии нет.
Мэрилин закрывает глаза. Может, когда откроет, Лидия будет в спальне – как обычно, зарылась с головой, наружу торчат прядки. Ворчливый комок под одеялом – может, Мэрилин проглядела. Я в ванной была, мам. Ходила вниз попить. Да я тут лежу, ты чего? Мэрилин смотрит – и, само собой, ничего не изменилось. Задернутые шторы светятся, точно опустелый телеэкран.
В дверях кухни Мэрилин останавливается, ладонями упирается в косяки. Ее молчание красноречиво.
– Посмотрю снаружи, – после паузы говорит она. – Может, зачем-то…
Шагая к парадной двери, она глядит в пол, будто Лидия впечатала следы в коридорную дорожку.
– Вечером была у себя. Я слышал радио. Полдвенадцатого. – И осекается, вспомнив, что не пожелал доброй ночи.
– А могут похитить, если тебе шестнадцать? – спрашивает Ханна.
Нэт тычет ложкой в хлопья. Они вянут и тонут в молочной мути.
Возвращается мать, и Нэт успевает блаженно вздохнуть: вот и Лидия, цела и невредима. Не в первый раз: они с матерью так похожи, краем глаза увидишь одну и примешь за другую – тот же эльфийский подбородок, и высокие скулы, и ямочка на левой щеке, те же узкие плечи. Только волосы разные: у Лидии чернильно-черные, у матери медово-белокурые. Нэт и Ханна пошли в отца. Какая-то тетка однажды спросила в продуктовом: «Китайцы?» – а когда они сказали «да», решив не вдаваться в подробности – целиком, наполовину, – глубокомысленно кивнула: «Я так и знала. По глазам видать». И уголки глаз оттянула пальцами. Однако Лидии генетика не указ – она унаследовала материны голубые глаза, и Нэт с Ханной знают, что поэтому Лидия – мамина любимица. И папина. И не только поэтому.
Лидия подносит ладонь ко лбу и вновь оборачивается матерью.
– Машина здесь, – говорит мать, но Нэт и не сомневался. Лидия не умеет водить, у нее даже ученических прав нет. На той неделе всех удивила, завалив экзамен, а без прав отец не пускал ее даже за рулем посидеть. Нэт перемешивает ил размокших хлопьев на дне плошки. Часы в прихожей тикают, бьют половину восьмого. Никто и бровью не ведет.
– А в школу нам все равно идти? – спрашивает Ханна.
Мэрилин мнется. Берет сумку, с напускной деловитостью роется в ней, выуживает ключи.
– На автобус вы оба опоздали. Нэт, возьми мою машину, подбрось Ханну. – И затем: – Не волнуйтесь. Мы все выясним. – На детей она не смотрит. Дети не смотрят на нее.
Когда они уезжают, Мэрилин, сдерживая дрожь в руках, достает из буфета кружку. Давным-давно, когда Лидия была совсем кроха, Мэрилин однажды оставила ее в гостиной на одеяле и ушла в кухню выпить чаю. Лидии едва исполнилось одиннадцать месяцев. Мэрилин сняла чайник с плиты, обернулась и увидела, что Лидия стоит в дверях. Мэрилин от неожиданности приложилась рукой к горячей конфорке. На ладони красной спиралью расцвел ожог, и Мэрилин, сквозь слезы глядя на дочь, прижала его к губам. А дочь стояла и смотрела настороженно, озиралась, будто узрела эту кухню впервые. Мэрилин тогда и не подумала о том, что пропустила первые шаги дочери, что дочь так выросла. В мозгу пронеслось не «Как же я все проглядела?», а «Что еще ты скрываешь?». Нэт старался, шатался, падал и ковылял у матери на глазах, но она не припоминала, чтобы Лидия хоть попыталась встать. И однако, похоже, твердо стояла босыми ногами, из оборчатого рукава еле выглядывали пальчики. Мэрилин часто отворачивалась – открывала холодильник, возилась со стиркой. Может, пока Мэрилин смотрела в кастрюли, Лидия ходила уже не первую неделю.
Мэрилин подхватила дочь на руки, пригладила ей волосики, сказала, какая Лидия умничка, вот вернется папа – он будет так горд. И все равно – будто нашла запертую дверь в знакомой комнате: оказывается, у Лидии, которую еще можно баюкать на руках, есть тайны. Мэрилин кормит ее, купает, упаковывает в пижамные штаны, но жизнь Лидии уже отчасти зашторена. Мэрилин поцеловала дочь в щеку, прижала к себе, попыталась согреться ее тельцем.
А теперь пьет чай и вспоминает это свое изумление.
На пробковой доске у холодильника – телефон школьного секретаря; Мэрилин отцепляет карточку, набирает номер и наматывает провод на палец, слушая гудки.
– Миддлвудская средняя школа, – говорит секретарша после четвертого гудка. – Дотти у аппарата.
Мэрилин припоминает эту Дотти: сложением как диванная подушка, блекнущие рыжие волосы до сих пор укладывает в пышный пучок.
– Доброе утро, – говорит Мэрилин и запинается. – А моя дочь сегодня в школе?
Раздосадованная Дотти вежливо кудахчет:
– С кем я говорю, будьте любезны?
Свое имя Мэрилин вспоминает не сразу.
– Мэрилин. Мэрилин Ли. Моя дочь – Лидия Ли. Десятый класс.
– Одну минуту, я посмотрю расписание. Первый урок… – Пауза. – Физика, одиннадцатый класс?
– Да, совершенно верно. У мистера Келли.
– Я кого-нибудь пошлю проверить.
Слышен стук: секретарша кладет трубку на стол.
Мэрилин разглядывает кружку, лужицу от кружки на столешнице. Несколько лет назад одна девочка заползла в сарай и задохнулась. Полиция разослала по домам листовку: «Если ваш ребенок потерялся, приступайте к поискам немедленно. Проверьте стиральные и сушильные машины, багажники автомобилей, сараи, все пространства, куда ребенок мог залезть. Если ребенок не обнаружен, срочно звоните в полицию».
Все чего я не сказала краткое содержание
Примерно раз, иногда два в год читателям бывает счастье. Это когда издатели находят, переводят, издают книгу неизвестного автора, способную перевернуть представления о мире вверх тормашками. Нередко автором нашумевшей книги оказывается женщина, нередко книга оказывается дебютом. В прошлом году такой читательской радостью стала «Моя нечестивая жизнь» Кейт Мэннинг. Страстная и жуткая исповедь акушерки, промышлявшей своим ремеслом в декорациях Нью-Йорка XIX века, заставила многих по-новому увидеть отношения женщин и мужчин, разожгла споры о женской доле в мужском мире. Сейчас вышла еще одна книга, написанная молодой, даже юной женщиной. Это дебютный роман, и страсти вокруг дебютантки разгораются на глазах.
«Все, чего я не сказала» Селесты Инг следует, пожалуй, прочесть каждому, у кого есть дети. Хотя необходимо предупредить чувствительных читателей, что сюжет строится вокруг гибели девочки-подростка. Маленький провинциальный городок, американская пасторальная глушь, лето 1977 года. Типичная американская семья: папа преподает в местном университете, мама домохозяйка, трое детей. Старшая, Лидия, после ссоры с родителями в гневе выбегает из дома, чтобы уже никогда не вернуться. Спустя два дня ее тело, болтающееся вниз головой, полицейские обнаруживают в озере в окрестностях городка. С чем мы имеем дело — с несчастным случаем, самоубийством, или даже убийством, только предстоит выяснить. Но детективная интрига в романе Селесты Инг не главная. Это роман не про расследование, а про исследование.
Не счесть, сколько уже написано книг, где на первых страницах обнаруживается тело несчастной девушки, которая уносит в небытие все свои тайны. Чаще всего, конечно, судьбу Лидии сравнивают с участью Лоры Палмер из «Твин Пикс». На самом деле, конечно, ничего общего. Как уже сказано, «Все, чего я не сказала» — не про расследование, а про исследование мирка семьи, в которой погибла старшая дочь. Никакой мистики, никаких сов, которые не то, чем кажутся. Обычная жизнь.
Селеста Инг: Все, чего я не сказала
Здесь есть возможность читать онлайн «Селеста Инг: Все, чего я не сказала» — ознакомительный отрывок электронной книги, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях присутствует краткое содержание. Город: Москва, год выпуска: 2017, ISBN: 978-5-86471-753-0, издательство: Литагент Фантом, категория: foreign_contemporary / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Все, чего я не сказала: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Все, чего я не сказала»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Селеста Инг: другие книги автора
Кто написал Все, чего я не сказала? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Эта книга опубликована на нашем сайте на правах партнёрской программы ЛитРес (litres.ru) и содержит только ознакомительный отрывок. Если Вы против её размещения, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.
Все, чего я не сказала — читать онлайн ознакомительный отрывок
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Все, чего я не сказала», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
Все, чего я не сказала
© Анастасия Грызунова, перевод, 2017
Лидия мертва. Но они пока не знают. 3 мая 1977 года, половина седьмого утра, никто не знает ничего, кроме безобиднейшего факта: Лидия опаздывает к завтраку. У ее плошки с хлопьями мать Лидии, как всегда, положила заточенный карандаш и домашку по физике – шесть задач помечены галочками. Отец Лидии в машине по дороге на работу крутит ручку на радиоприемнике, нащупывает WXKP («лучший поставщик новостей северо-западного Огайо») и злится, слыша хрипы статики. Брат Лидии зевает на лестнице – его еще обвивает хвостик ночной грезы. А на стуле в углу кухни сидит сестра Лидии – таращит глаза, горбится, по одному рассасывает хлопья, ждет Лидию. Сестра-то в конце концов и говорит:
– Что-то Лидия сегодня долго.
Наверху Мэрилин открывает дверь в спальню дочери и видит, что в постель не ложились: уголки простыни – по-больничному опрятными складками, подушка взбита и пухла. Вроде все на месте. На полу комом – горчичные вельветовые штаны, полосатый радужный носок. На стене рядком – наградные ленточки со школьных научных выставок, открытка с Эйнштейном. В чулане съежилась сумка. Зеленый школьный рюкзак привалился к письменному столу. На комоде флакон духов «Бейби софт» – в воздухе еще витает пыльная сладость любимого ребенка. А вот Лидии нет.
Мэрилин закрывает глаза. Может, когда откроет, Лидия будет в спальне – как обычно, зарылась с головой, наружу торчат прядки. Ворчливый комок под одеялом – может, Мэрилин проглядела. Я в ванной была, мам. Ходила вниз попить. Да я тут лежу, ты чего? Мэрилин смотрит – и, само собой, ничего не изменилось. Задернутые шторы светятся, точно опустелый телеэкран.
В дверях кухни Мэрилин останавливается, ладонями упирается в косяки. Ее молчание красноречиво.
– Посмотрю снаружи, – после паузы говорит она. – Может, зачем-то…
Шагая к парадной двери, она глядит в пол, будто Лидия впечатала следы в коридорную дорожку.
– Вечером была у себя. Я слышал радио. Полдвенадцатого. – И осекается, вспомнив, что не пожелал доброй ночи.
– А могут похитить, если тебе шестнадцать? – спрашивает Ханна.
Нэт тычет ложкой в хлопья. Они вянут и тонут в молочной мути.
Возвращается мать, и Нэт успевает блаженно вздохнуть: вот и Лидия, цела и невредима. Не в первый раз: они с матерью так похожи, краем глаза увидишь одну и примешь за другую – тот же эльфийский подбородок, и высокие скулы, и ямочка на левой щеке, те же узкие плечи. Только волосы разные: у Лидии чернильно-черные, у матери медово-белокурые. Нэт и Ханна пошли в отца. Какая-то тетка однажды спросила в продуктовом: «Китайцы?» – а когда они сказали «да», решив не вдаваться в подробности – целиком, наполовину, – глубокомысленно кивнула: «Я так и знала. По глазам видать». И уголки глаз оттянула пальцами. Однако Лидии генетика не указ – она унаследовала материны голубые глаза, и Нэт с Ханной знают, что поэтому Лидия – мамина любимица. И папина. И не только поэтому.
Лидия подносит ладонь ко лбу и вновь оборачивается матерью.
– Машина здесь, – говорит мать, но Нэт и не сомневался. Лидия не умеет водить, у нее даже ученических прав нет. На той неделе всех удивила, завалив экзамен, а без прав отец не пускал ее даже за рулем посидеть. Нэт перемешивает ил размокших хлопьев на дне плошки. Часы в прихожей тикают, бьют половину восьмого. Никто и бровью не ведет.
– А в школу нам все равно идти? – спрашивает Ханна.
Мэрилин мнется. Берет сумку, с напускной деловитостью роется в ней, выуживает ключи.
– На автобус вы оба опоздали. Нэт, возьми мою машину, подбрось Ханну. – И затем: – Не волнуйтесь. Мы все выясним. – На детей она не смотрит. Дети не смотрят на нее.
Когда они уезжают, Мэрилин, сдерживая дрожь в руках, достает из буфета кружку. Давным-давно, когда Лидия была совсем кроха, Мэрилин однажды оставила ее в гостиной на одеяле и ушла в кухню выпить чаю. Лидии едва исполнилось одиннадцать месяцев. Мэрилин сняла чайник с плиты, обернулась и увидела, что Лидия стоит в дверях. Мэрилин от неожиданности приложилась рукой к горячей конфорке. На ладони красной спиралью расцвел ожог, и Мэрилин, сквозь слезы глядя на дочь, прижала его к губам. А дочь стояла и смотрела настороженно, озиралась, будто узрела эту кухню впервые. Мэрилин тогда и не подумала о том, что пропустила первые шаги дочери, что дочь так выросла. В мозгу пронеслось не «Как же я все проглядела?», а «Что еще ты скрываешь?». Нэт старался, шатался, падал и ковылял у матери на глазах, но она не припоминала, чтобы Лидия хоть попыталась встать. И однако, похоже, твердо стояла босыми ногами, из оборчатого рукава еле выглядывали пальчики. Мэрилин часто отворачивалась – открывала холодильник, возилась со стиркой. Может, пока Мэрилин смотрела в кастрюли, Лидия ходила уже не первую неделю.
КнигиМолчание, которое привело к смерти: Роман Селесты Инг «Всё, чего я не сказала»
Невероятно успешный дебют, который перевели на 16 языков
Текст: Александра Баженова-Сорокина
В марте в переводе Анастасии грызуновой вышел долгожданный дебютный роман Селесты Инг «Всё, чего я не сказала». За свою первую книгу, над которой американка китайского происхождения работала шесть лет, Инг удостоилась премии «Книга года» по версии Amazon и ещё нескольких важных литературных наград. Мы решили разобраться, как роман ещё никому не известной писательницы о семейной трагедии за два года был переведён на 16 языков и стал бестселлером, обласканным литературными критиками.
Гибель подростка Лидии Ли, чьё тело найдено в озере в городке Миддлвуд штата Огайо, — трагедия, обрушившаяся на семью американки Мэрилин и сына китайских эмигрантов Джеймса Ли. Она не всколыхнёт мир маленького города, не откроет секреты местных бандитов и не разбудит духов прошлого. Единственная героиня, о которой хоть что-то станет известно, — это сама Лидия, а единственные люди, жизнь которых она изменит, — её семья. Проблема только одна: если бы не эта самая семья, всё могло бы быть совсем иначе.
В дебютном романе Селеста Инг успешно играет ярлыками. Сначала кажется, что читаешь типичный детектив о поисках преступника и состава преступления. Затем — историю человека другого этноса, пытающегося вписаться в монолитное общество. А ещё историю о мире женщины, которой не оставили выбора, кем быть и как прожить свою жизнь. Каждая из этих линий в книге очень важна, и ни одна из них не оказывается главной. Наконец, выкристаллизовывается мир дисфункциональной семьи: родители, не умеющие высказывать свои чувства ни друг другу, ни троим своим детям, и дети, не находящие слов, чтобы справиться со страхами и понять собственные желания.
Не зря младшая дочь Ханна, ещё совсем ребёнок, умыкает у старшей сестры «Шум и ярость» Уильяма Фолкнера — писателя, создавшего архетип американской проблемной семьи. Мать семейства Ли всю жизнь мечтала о карьере врача, но из-за беременности не окончила университет. Родив сначала сына Нэта, потом Лидию, она попыталась сбежать вслед за мечтой, чтобы закончить обучение — но спустя два месяца узнала, что опять беременна. Мэрилин не хотела быть похожей на других, и особенно на ту образцовую жену, которую пыталась вылепить из неё мать — страшная в своей жестокости и беспомощности одинокая домохозяйка.
В парадигме постоянного долга и стыда каждый член семьи помогает развитию общей болезни: ни один из них не умеет говорить о своих чувствах и желаниях
Она мечтала об учёбе и карьере, но встретила любовь — отца Лидии, Джеймса Ли. С каждым годом вопреки чаяниям она всё больше походит на домохозяйку из фантазий своей матери. Недаром после возвращения из двухмесячного побега она навсегда перестаёт готовить — лишь бы дистанцироваться от навязанного образа. Классическая поваренная книга Бетти Крокер, главный источник вдохновения её матери и единственное, что напоминает о ней в доме, — трагический символ мечтаний о счастье и непонимания между поколениями.
Главная цель жизни Мэрилин — оградить от этой же участи любимую дочь Лидию. Пусть она вырастет учёным, пусть она будет врачом, пусть её судьба станет возмещением ущерба, нанесённого Мэрилин обществом. С момента материнского возвращения Лидия становится целью номер один — проекцией того идеального будущего, которого она хотела для себя. На пути к мечте ничто не должно помешать: ни друзья, ни другие занятия, ни просто отдых, ни брат с сестрой. Прессинг со стороны матери для Лидии невыносим, но хорошие отметки и интерес к наукам — маленькая цена того, чтобы мама снова не пропала, чтобы она была счастлива. Но это отнюдь не всё, что сваливается на плечи Лидии Ли ещё в дошкольном возрасте.
Джеймс Ли — воплощённый стыд. Его родители работали в школе охранником и поварихой, а он был единственным китайским ребёнком в городке, где вырос. Стыд за свою инаковость и желание вписаться движут им на протяжении всей жизни: он перестаёт говорить с родителями по-китайски ещё в школе. Настоящий расизм и непонимание встречаются в жизни семьи Ли, но Джеймс видит насмешку и испытывает стыд по любому поводу. Главной удачей в жизни он считает женитьбу на Мэрилин, потому что она — настоящая златовласая голубоглазая красавица приняла его в свои объятия как сама Америка. После её побега (которого он всю жизнь боялся) и счастливого возвращения он понимает, что Лидия — это его шанс на счастливую семью. Только в его понимании дочь должна не выделяться умом и находчивостью, а быть как все: заводить друзей, смотреть кино и ходить в красивых платьях, которые «всем мальчикам нравятся».
Казённое слово «дисфункциональный» из обихода служб опеки означает не что иное, как «нездоровый». А если бывают нездоровые отношения, нездоровая дружба и даже нездоровое общество, то неудивительно, что такой эпитет может быть применим к его «основной ячейке». Семья Ли страдает не потому, что в ней есть абьюзеры или люди с зависимостью. Наоборот — это «здоровые» люди, которые умеют «справляться с жизнью». Но в парадигме постоянного долга и стыда каждый член семьи постепенно помогает развитию общей болезни: ни один из них не умеет говорить о себе. Чувства, желания, эмоции, даже собственное прошлое никто не может упорядочить словами, и это неумение общаться даже с самыми близкими и любимыми людьми приводит к постепенному разобщению.
Обсуждать внутренний мир — значит признать, что он есть, признать его уязвимость, от которой молчащий человек порой бежит всю жизнь
Главный символ «Всё, чего я не сказала» — пустые дневники, которые дарила Лидии мама год за годом и в которые дочь не записала ни единого слова. Сначала кажется, что молчание дочери — это наказание матери за то, сколько лет она ничего не объясняла своим детям, даже свой побег. Но на самом деле речь не о нём: Лидия просто не знала, как можно написать о себе, как можно использовать слова себе на пользу, как можно рассказать свою историю. В день, когда мать исчезает, она берёт дневник, чтобы записать первое большое событие в своей жизни, и не знает, как это сделать.
Неумение говорить о себе описано Селестой Инг с удивительным тактом: автор рассказывает о семье, похожей на её собственную, и именно благодаря этому её опыт можно экстраполировать на общество шире. Можно ругать платье дочери, вместо того чтобы сказать, что волнуешься за её будущее. Можно перестать общаться с членом семьи вместо того, чтобы выяснить отношения. Можно испечь самый вкусный пирог, но так и не сказать, что гордишься сыном. Именно поэтому люди, не умеющие «говорить об этом», не понимают «дурацкой психологии», фильмов Джадда Апатоу и Вуди Аллена и книг про страдания. Ведь тогда даже Анна Каренина просто «с жиру бесится». Обсуждать внутренний мир — значит признать, что он есть, признать проблемы и уязвимость, от которых молчащий человек порой бежит всю жизнь.
Дебютный роман Инг, амбициозный, полный аллюзий, отсылок и цитат, одновременно и проще, и сложнее, чем притворяется. Но главное — это не история одной девочки. Это история всех членов семьи, в которой каждый человек любит другого, но не умеет об этом сказать. Каждый страдает, но не знает, как проговорить свои тяготы, боится, но не умеет делиться своими страхами. И только после трагедии у родителей постепенно появляется возможность рассказать друг другу и остальным то, о чём они всегда молчали.