во что превратили юар негры
Южная Африка больна апартеидом наоборот, когда угнетают белых и процветает коррупция, а чёрные сводят между собой и всеми остальными кровавые счёты. Это как раз то, что сейчас происходит в ЮАР. Здесь бушуют кровавые массовые беспорядки в двух «зулусских» провинциях. Туда уже введены в помощь полиции войска. Запад это вполне устраивает – чем слабее местная власть, тем дешевле будут обходиться западным компаниям ресурсы Южной Африки. А в проблемах всегда можно обвинить Россию.
Трайбализм (племенное сознание) по-южноафрикански – это когда конкуренты-коррупционеры из разных африканских племён сводят счёты друг с другом в борьбе за более смачный кусок усыхающего пирога. Люмпенизированное чёрное население (из страны первого мира при режиме белых ЮАР под властью чёрного большинства превратилась в страну мира третьего) занимается своим любимым делом – грабежами и убийствами. Запуганные белые и индийцы взирают на них через оптические прицелы, обмениваясь видео с рядами трупов у дорог и разгромленных магазинов, а те, у кого есть маленькие дети, собирают чемоданы, чтобы бежать от чёрного расизма и апартеида наоборот сломя голову куда угодно, хоть в Россию.
Один президент, два президента…
В ЮАР белые – первые кандидаты на увольнение и последние на трудоустройство, если данную работу хотя бы кое-как могут выполнять африканцы, которых ещё и практически невозможно уволить. Белым – не завтрашний ли это день США? – приходится жить в постоянном страхе перед ограблениями и расправами в домах и на фермах, превращённых в крепости, не расставаясь никогда с винтовками и пистолетами. Впрочем, друг друга в бедняцких районах чёрные убивают вообще беспощадно. Страна занимает одно из первых мест в мире по уровню преступности и первое – по распространению СПИДа. Мужчины там едва доживают в среднем до 50, а женщины – лишь до 48 лет. Изнасилование (по которым ЮАР также занимает первое место в мире) практически не считается преступлением.
При этом в стране не стало меньше африканских трущоб, чем при власти белых, – их стало больше. Зато чёрная племенная знать заделалась начальством и развела такую коррупцию, которая ещё сильнее ослабила страну. Глобалисты и транснациональные компании потирают руки – им из Южной Африки кроме ресурсов ничего не нужно, и чем слабее будет местная власть, тем дешевле они будут. На буров, потомков англичан и индийцев, появившихся в Южной Африке в колониальные времена (там начинал, кстати, свою политическую деятельность Махатма Ганди), нынешней чёрной власти, расколотой, в свою очередь, по племенному признаку, глубоко наплевать.
Формальным предлогом для нынешних беспорядков, вспыхнувших 8 июля, стало требование зулусов (это самое многочисленное племя в ЮАР, составляющее примерно 11 миллионов из 57-миллионного населения страны) освободить из тюрьмы своего самого известного и уважаемого соплеменника – бывшего президента Джейкоба Зуму, коррупционера, «социалиста» и официального многоженца. Жён у него сравнительно немного – всего восемь. Предъявленные Зуме в ходе кланового сведения счётов обвинения в коррупции, вымогательстве и отмывании денег настолько серьёзны, что до конца своей жизни (политику 79 лет), особенно с учётом косящего заключённых коронавируса, он должен будет остаться за решёткой, если, конечно, президент Сирил Рамафоса, венда по племенному происхождению, не испугается протестов и не смягчит каким-нибудь образом его участь.
Одно лишь неуважение к судебной системе страны, в чём бывшего президента обвиняют в настоящее время, означает 15-месячный срок за решёткой, что в нынешней ситуации, по словам адвокатов Зумы, «равносильно смертному приговору».
Тысяча арестованных, сотня трупов и очереди за бензином
В общем, желая помочь своему вождю, огромное количество зулусов втянулись в массовые беспорядки. Когда 40% населения страны официально не имеют работы, желающих в них поучаствовать оказалось более чем достаточно. Провинции Квазулу-Натал и Гаутенг, включая крупнейшие города Йоханнесбург, Преторию и Дурбан, – это как раз зона компактного проживания зулусского населения. По данным южноафриканского телевидения, число погибших за первые шесть дней беспорядков составило 72, сейчас, наверное, их уже в районе сотни. Арестовано свыше тысячи погромщиков. Они – этим занимается в основном чёрная молодёжь – громили и грабили магазины, разрушали инфраструктуру, поджигали автомобили, перекрывали дороги. Мародёры забрасывали полицию камнями и бутылками, открывали по полицейским огонь. Нападениям подвергались даже машины скорой помощи, медики и работавшие в местах беспорядков журналисты. Полиция с вандалами тоже не церемонилась.
Йоханнесбург. Граждане грабят магазин. Фото: Yeshiel / Globallookpress
Президент Рамафоса оказался прав, когда предположил, что «беспорядки, мародёрство и поджоги грозят стране в ближайшие несколько недель нехваткой продовольствия и медикаментов», сбоями в борьбе с коронавирусом, и что «многие граждане испытывают страх и тревогу по поводу происходящего насилия». Да, именно это сейчас и происходит. По причине массовых грабежей и актов насилия приостановил работу крупнейший в стране нефтеперерабатывающий завод в Дурбане – совместное предприятие BP и Shell, на которое приходится 35% всей нефтепереработки в ЮАР. Возникли перебои с поставками горючего, на многих АЗС появились длинные очереди, начато рационирование бензина и дизельного топлива, в связи с чем раздаются призывы объявить чрезвычайное положение. Конституция ЮАР даёт главе государства право вводить на 21 день чрезвычайное положение, которое немедленно вступает в силу. Каждое последующее продление ЧП требует одобрения со стороны парламента. Доводить дело до этого нынешний глава государства явно не хочет. Он пытается решить проблему путём консультаций с лидерами партий и общин, религиозными деятелями и бизнесом по стабилизации ситуации, чтобы «как можно быстрее вернуться к нормальной жизни».
А русские тут при чём?
Что ж, посмотрим, как это получится. Но, похоже, чтобы сбить накал беспорядков, президенту Рамафосе придётся проявить особую мягкость к Зуме, что даже будет по-своему справедливо, потому что многие другие политики ЮАР ничуть не лучше экс-президента. Не будем, однако, удивляться – увы, в таком безумном мире мы живём, – если услышим, что за массовыми беспорядками в ЮАР стоит… Россия.
Дело в том, что уход в феврале 2018 года Зумы в отставку с президентского поста объясняли в ЮАР, в частности, тем, что тот, дескать, задумал строить в стране АЭС (якобы получив взятку от «Росатома») и посещал с визитом Москву. Зума также проявлял активность в группе БРИКС, он является сторонником «многополярного мира». Западные «доброжелатели» России сорвали тогда атомный южноафриканский проект. Что стоит им теперь увидеть за беспорядками в ЮАР «руку Москвы», стремящейся-де помочь своему «другу»? Эта ложь могла бы быть, кстати, удобной и для внутреннего потребления.
ЮАР после отмены апартеида: Почему роскошные небоскребы превратились в гетто, а на красный свет останавливаться не стоит
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Загадочный юг Африки
Здесь располагается грандиозный аэропорт, магистрали, построенные по новаторским проектам. В стране лишь 15 % плодородных почв, но благодаря современной агропромышленной технике удается удовлетворить внутренний спрос на фрукты, а еще и предложить на импорт. Есть и медицинские успехи — здесь сделали первую пересадку сердца человеку.
Следует сказать, что один из значимых факторов блистательного развития ЮАР с ее, по большому счету, ресурсоэксплуатирующей экономикой, является дешевая рабочая сила. Основная доля которой приходилась на тех, кто не мог похвастаться белой кожей.
С 50-х годов в ЮАР действовал режим апартеида, то есть строгого разделения. Закон обязывал белым, черным и цветным гражданам проживать в строго отведенных зонах. Люди с европейской внешностью заняли центральные районы развитых городов, работали в красивых офисах, посещали престижные театры и рестораны.
Жизнь чернокожих, впрочем, не была лишена благ цивилизации. И образование, и медицина им были доступны, и работой люди были обеспечены — с такой целью при наличии пропуска разрешалось посещать районы для белых, но данное право не распространялось на членов семьи работника. То же ограничение касалось и представителей европеоидной расы — заходить на чужую территорию без пропуска запрещалось.
Дома, построенные для чернокожих называли спичечными коробками
Резервации для чернокожих получили название бантустанов. Такие обширные поселения для проживания рабочих и шахтеров состояли из типовых домов, близко расположенных друг к другу. Строительство и благоустройство территорий получили щедрое финансирование, поселкам старались придать цивилизованный вид. Но в них неизбежно появлялось множество стихийных построек трущобного вида. Усилия властей к желаемому результату не приводили.
После отмены апартеида, когда чернокожие массово начали занимать городские респектабельные постройки, непрестижный поселок Соуэто постепенно стал одним из самых благополучных районов. Ведь малоимущие и отчаянные, бросившиеся за роскошной жизни, «взяли свои трущобы с собой». А жители Соуэто остались в своих домах, занимаясь привычными делами. К слову, именно в одном из таких типовых домов Соуэто жил Нельсон Мандела, активист движения за отмену апартеида, ставший впоследствии чернокожим президентом ЮАР.
Участь престижных кварталов после отмены апартеида
После отмены апартеида чернокожее население ЮАР, воспользовавшись новыми возможностями, без промедлений отправилось в районы Йоханнесбурга, прежде бывшие недоступными. Белые спешно покидали просторные благоустроенные апартаменты. В них вселялись те, кто считал себя достойным новых условий жизни после длительного угнетения.
Роскошные кондоминиумы стремительно превращались в неухоженные здания без остекления. Новые хозяева не платили за коммунальные услуги, поэтому их предоставлять прекращали. Резиденты видовых квартир обходились без электричества, горячей воды, канализации. Жилой фонд деградировал.
Жемчужина африканской архитектуры — самая высокая башня на континенте Понте-Сити с внутренним атриумом стала обиталищем преступников. А дно колодца грандиозного цилиндрического кондоминиума в середине 90-х заполнял мусор. Его уровень достигал 5 этажа.
Белое население же, напротив, перебралось в пригороды Йоханнесбурга. Противостояние двух гетто сохранилось, белые и черные лишь поменялись территориями. Дома белых часто обнесены забором с колючей проволокой. Под напряжением. Теперь центр города принадлежит чернокожему населению, а столицу ЮАР считают хоть и примечательным для туризма местом, но чрезвычайно опасным.
Преступность, которая ошеломляет
Статистика убийств в ЮАР в 2000-е в преддверии Чемпионата мира по футболу была темой всех западных СМИ. 50 убийств в сутки и столько же покушений — приводились такие цифры. Утешением для туристов служили уверения, что тяжкие преступления совершаются преимущественно в социально неблагополучных районах.
Угоны авто в ЮАР совершались с вопиющей беспринципностью, захват машины совершался даже при водителе. Преступники просто выбрасывали несчастного на дорогу и скрывались. В некоторых районах Йоханнесбурга во избежание риска не следовало останавливать автомобиль даже на красный сигнал светофора, проще смириться со штрафом, нежели лишиться собственности и получить увечья.
В связи со столь напряженной ситуацией водители запирали двери, даже если находились внутри авто. Опасность сулили и любые незапланированные остановки, нередко угонщики шли на уловки, имитируя приступ болезни, чтобы остановить автовладельца, решившего оказать помощь.
Есть и другие «рекорды», которые касаются количества изнасилований и числа зараженных ВИЧ (более 30 % населения ЮАР — носители опасного заболевания). По статистике ООН в этой стране происходит не менее полумиллиона сексуальных преступлений в год. Вероятность стать жертвой сексуального насилия у африканской девочки выше, чем вероятность научиться грамоте.
Эту ситуацию ухудшает поверье, бытующее среди малообразованных жителей страны, будто от ВИЧ может излечить половая связь с девственницей (или белой женщиной). Стоит ли говорить, что это ненаучное мнение способствует лишь распространению заболевания.
Кстати, именно в ЮАР находится единственная в мире христианская церковь, где можно пить алкоголь прямо во время службы.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Блеск и нищета Йоханнесбурга: как белый «африканский Нью-Йорк» превратился в черное гетто
Финансовая столица Африки, крупнейший город ее самой экономически развитой страны и вместе с тем рассадник преступности, белые жители которого обитают сейчас в резервациях, напоминающих скорее крепости. Йоханнесбург, или, как его называют местные, Йобург, африканский Нью-Йорк, в 1950—1970-е годы пережил на добыче алмазов и золота беспрецедентный для континента расцвет, чтобы в 1990-е с отменой режима апартеида погрузиться в пучину криминального хаоса. Onliner.by исследовал бурную историю и туманное настоящее «Города золота» и выяснил, повторит ли он печальную судьбу Детройта.
В феврале 1886 года австралиец Джон Харрисон, добывавший камень для строительства здания на т. н. «Ферме Ланглахте» в южноафриканских горах Витватерсранд, случайно обнаружил породу, которую он опознал как золотоносную. Так была открыта образовавшаяся около 2,7 миллиарда лет назад богатейшая «Золотая дуга», цепь месторождений, к настоящему моменту принесшая человечеству более 48 000 тонн драгоценного металла, около 40% всего добытого людьми золота. Новость о сенсационной находке быстро распространилась по окрестностям, и уже в следующем году на месте открытия Харрисона в наспех построенном городке жило около 3000 человек. Будущий Йоханнесбург на заре своего существования.
Населенный пункт, благодаря немедленно разбушевавшейся вокруг него «золотой лихорадке», пережил взрывной рост населения. К концу XIX века здесь жило уже более 100 000 искателей счастья со всего мира, Йоханнесбург быстро застраивался капитальными зданиями, и уже всего через четверть века после основания о палаточном городке старателей в пустыне мало что напоминало.
В 1936 году, когда «Городу золота» (такое прозвище быстро получил Йобург) исполнилось 50 лет, он насчитывал уже 620 000 жителей, больше чем, например, в Кейптауне и Претории вместе взятых. Его называли «крупнейшим и самым населенным европейским городом Африки» и «великим золотым центром Британской империи». По соседству с прекрасной колониальной архитектурой начала века, напоминавшей современникам Париж, постепенно появлялись высотные здания в стиле ар-деко, и тут уже было не обойтись без сравнений с Нью-Йорком. Правильная планировка города с прямоугольной сеткой улиц и кварталов это впечатление усиливала.
Начиная с 1930-х годов в город бурной рекой потекли иностранные инвестиции. «Маленький Нью-Йорк Африки» быстро превратился в деловой центр всего континента, а источником его благосостояния кроме золотых шахт стали другие отрасли горнодобывающей промышленности, прежде всего добыча алмазов и позже урана. В конце 1940-х для размещения штаб-квартир многочисленных корпораций и банков началось активное строительство множества современных конторских зданий, в основном высотных. Central Business District («Центральный деловой район») Йоханнесбурга стал настоящим африканским Манхэттеном, фоном которому служили отвалы породы тех самых шахт, принесших городу процветание.
В 1960-е годы промышленность, а вместе с ней экономика ЮАР были на подъеме. В Йоханнесбурге размещались штаб-квартиры 65 из 100 крупнейших южноафриканских компаний, включая 6 из 8 горнодобывающих конгломератов, 13 из 30 страховщиков и 11 из 16 ведущих банков страны. «Город золота» стал космополитичным мегаполисом с 2,5-миллионным населением (к 1985 году), высотками из стекла и бетона, роскошными отелями и ресторанами. Так Йобург выглядел в 1959 году.
Параллельно в те же 1960-е в Йоханнесбурге развернулись и иные процессы, свойственные многим крупным городам западного типа. C развитием сети автострад и удешевлением личных автомобилей началась эксурбанизация — массовый переезд среднего класса из высотного центра в малоэтажные пригороды. В то же время, в отличие от Детройта, Йобург не пустел. Если благосостояние «Города моторов» зависело лишь от одной отрасли промышленности (автомобильной) и с ее упадком быстро закончилось, то «Город золота» в экономическом смысле был куда более полицентричным. Его благополучные жители действительно переезжали в собственные загородные дома, но при этом продолжали возвращаться на работу в конторы Central Business District.
Еще одним важным отличием Йоханнесбурга от Детройта было то, что своим процветанием первый был обязан не только объективным экономическим процессам, например высокой стоимости природных ресурсов. Важную роль играла официальная идеология ЮАР, получившая название «апартеид» (в переводе «раздельность»), подразумевавшая фактически раздельное проживание на территории страны белого и «цветного» (в первую очередь чернокожего) населения.
Негритянское население ЮАР обязано было проживать в специально выделенных зонах, т. н. «бантустанах». Выезд из этих резерваций и посещение городов черными южноафриканцами могли производиться лишь в двух случаях: или по специальному (естественно, получаемому с огромным трудом) разрешению, или при наличии в «белых» зонах рабочего места. При этом работа в большинстве случаев была связана с тяжелым низкоквалифицированным трудом за минимально возможную оплату. Дешевая рабочая сила в 1940—80-е годы на фоне ресурсоэксплуатирующей экономики сыграла немалую роль в превращении ЮАР в самую развитую страну Африки.
Сегрегация в ЮАР подразумевала не только раздельное проживание «белых» и «черных», у разных рас были свои системы здравоохранения, образования, транспорта, развлечений и т. д. В крупных городах неграм позволяли появляться только для работы или в том случае, если они проживали там до Второй мировой войны. Благополучный Йоханнесбург, город небоскребов из стекла и бетона, широких автострад, утопающих в цветущих сиреневых жакарандах живописных частных особняков под черепичными крышами, был городом белых и для белых.
Без негритянского населения в больших городах, конечно, все равно было не обойтись. Для их проживания в 1950—60-е годы за городской чертой создавалась система изолированных тауншипов, специальных поселков для чернокожих южноафриканцев. Такой тауншип, получивший название Соуэто (Soweto), был построен и рядом с Йоханнесбургом, причем сюда насильственно выселили жителей ранее стихийно сложившихся вокруг «Города золота» черных поселений. Справедливости ради надо отметить, что государство изначально пыталось придать Соуэто более-менее цивилизованные черты, пусть и с расовой дискриминацией. Поселок на деньги алмазного короля Эрнеста Оппенгеймера был застроен аккуратными типовыми четырехкомнатными домиками, прозванными местными жителями «спичечными коробками» (matchbox).
До сих пор «спичечные коробки» образуют относительно благополучные кварталы Соуэто.
В одном из таких домов жил и Нельсон Мандела, главный борец с апартеидом в ЮАР.
Но стремительный рост населения тауншипа привел к тому, что эти районы обросли хаотичной застройкой трущобного вида. К 1983 году в Соуэто проживало уже 1,8 миллиона человек.
Система апартеида прекратила существование после первых демократических выборов в ЮАР в 1994 году. Получившее право голоса чернокожее большинство выбрало президентом Нельсона Манделу, и в это же время Йоханнесбург начал стремительно и порой до неузнаваемости меняться.
Еще в 1980-е годы эксурбанизация в ЮАР активизировалась. Вслед за обычными людьми «за город» потянулась и торгово-развлекательная инфраструктура. В центральной деловой части Йобурга и его многоэтажных жилых кварталах стали массово закрываться магазины и рестораны, им на смену приходили крупные многофункциональные торговые центры в пригородах. Однако в начале 1990-х процесс принял лавинообразный характер. После ликвидации апартеида чернокожее население страны получило доступ в ранее закрытые для него районы и, естественно, тут же предоставленной возможностью воспользовалось. Белые, конечно, не стали дожидаться новых хозяев государства. Те из них, кто еще продолжал жить в центральной части Йоханнесбурга, т. н. «внутреннем городе», стремительно оставили свои квартиры. На их место тут же вселились новые жильцы с другим цветом кожи.
Это был классический пример «бегства белых», но при этом отличающийся от аналогичной ситуации в Детройте. Если в «Городе моторов» ведущую роль играло депрессивное состояние главной отрасли городской экономики — автомобильной, то в «Городе золота» в основе лежали в первую очередь политические процессы. Впрочем, независимо от первопричин результат получился одним и тем же. Оба мегаполиса из «белых» стали «черными».
Крупнейшие жилые районы, например застроенный многоэтажками Хиллброу, оказались фактически захвачены пришельцами из Соуэто, причем захвачены в прямом смысле. Владельцы жилых домов, не сориентировавшись вовремя в ситуации, а может и не желая этого делать, зачастую отказывались снижать арендную плату за квартиры. Неплатежеспособные же выходцы из негритянских трущоб были не в состоянии ее платить. Из этой патовой ситуации последние нашли два выхода: или селиться в городе в складчину, что превращало когда-то роскошные кондоминиумы в человеческие муравейники, или просто-напросто занимались сквоттингом, самовольно занимая оставленное белыми жилье и вовсе отказываясь за него платить. Немедленным итогом этого была стремительная деградация жилого фонда города. Арендодатели прекращали обслуживать свою собственность, отключали там воду, канализацию, электричество. «Маленький Нью-Йорк» превращался в «Маленький Гарлем».
Самым ярким примером этого стал жилой комплекс Ponte City. Построенная в 1975 году 54-этажная башня после сдачи в эксплуатацию задала новые стандарты престижного жилья в Йоханнесбурге.
Высочайшее (173 метра) жилое здание Африки с внутренним атриумом славилось среди горожан беспрецедентными видами на город.
В 1990-е после ликвидации апартеида опустевшую высотку захватили негритянские банды, превратив элитный кондоминиум в рассадник преступности, наркомании и СПИДа. Дно атриума выступило в роли свалки высотой в пять этажей.