во что греф хочет превратить россию начав с наших детей
Герман Греф готов на реальный переворот в России. С подопытными кроликами
Глава Сбера Герман Греф уже без обиняков публично заявляет о том, что готов совершить реальный переворот в российском школьном образовании. Родители, учителя, эксперты говорят о весьма опасных последствиях для России.
Глава Сбера не скрывает своего желания стать очередным реформатором отечественной средней школы:
На мой взгляд, сочетание Сбербанка с выдающимися учёными, оно даст свои (замешкался)… я уверен мы перевернём систему образования в стране. Я уверен в этом. Мы это сделаем.
Заметили, что в моменте господин Греф замешкался. Однако данный факт не должен вас сбивать с толку, он свои хотелки публично обозначает, причём как свершившийся факт. Просто хочу, и всё, а вы можете соглашаться с этим или нет.
Замглавы комиссии Общественной палаты по демографии, защите семьи и детей Павел Пожигайло полагает, что прямо сейчас мы наблюдаем, что у нас есть «какой-то Греф, который фактически на себя взял полномочия и правительства, и министра образования, а по другим вопросам ещё и министра здравоохранения и всего остального, и где-то даже президента Российской Федерации».
«И он говорит вещи, которые ни с кем не обсуждаются. Они вызревают в недрах какого-то, так сказать, параллельного мира, параллельного государства или ещё где-то, и выдаётся как норма.
Понимаете? Это похоже на Раскольникова немножко из Достоевского. Что есть разряд высший и есть разряд низший.
Вот мы – разряд высший, что-то там, значит, наколдовали, приняли решение, а вы будете жить вот так. Вот чему должно быть сопротивление! Я за любое решение, где, может быть, нас убедят в ЕГЭ там, в чём угодно. Но пусть оно идёт по легальным государственным каналам, понимаете, в которых мы имеем право голоса, имеем право на аргументированную какую-то позицию. Есть там нацпроект «Образование», по которому мы, например, в Палате встречаемся, я член Координационного совета по наблюдению за нацпроектами. А это, так сказать, какое-то параллельное государство. Которое вырабатывает решения, которые нам доводятся. Вот это, я считаю, в корне неправильно, именно этот вопрос надо ставить».
На подобную реакцию, предположу, Герман Греф «плевать хотел». В его голове уже совершенно иные алгоритмы, где все люди, в т. ч. и дети становятся «цифровыми мигрантами».
«Примерно через 10 лет 35% населения будет называться населением диджитальным, мы с вами являемся поколениями Х и Y, мы цифровые мигранты, сегодня осознание того, какие приоритеты, какие ценности и как внедриться в цифровой мир… вот это серьёзнейшая задача, которая стоит сегодня на повестке дня», – говорит Греф.
На кого работает и чью линию по построению нации «цифровых мигрантов» реализует глава Сбера? Ответ более чем очевиден, достаточно изучить соответствующие документы.
Член научно-экспертного совета по вопросам семейного законодательства Совета Федерации Анна Швабауэр имеет свою точку зрения на этот счёт.
«Согласно этим планам, 22-30-й годы – это период, когда наша традиционная образовательная система должна быть разрушена. Так вот, если изучить документы, финансируемые Грефом, то понятно, какой путь нам предлагается. Вот в прошлом году фонд Сбера и Высшая школа экономики выпустили доклад, который называется «Универсальные компетентности и новая грамотность. От лозунгов к реальности». Здесь огромная благодарность выражается Всемирному банку, то есть, в принципе, нам понятно, откуда ветер дует и кто истинные заказчики трансформации образования. И в этом докладе говорится о том, что на пороге 21-го века ведущие международные организации, ЮНЕСКО, Организация экономического сотрудничества и развития, Всемирный банк пришли к выводу, что необходимо глубокое реформирование национальных образовательных систем. Вот они ею и занимаются.
Что нам предлагает Герман Греф? Недавно на Гайдаровском форуме он заявил, что принципами реформирования образования являются, первое – персонализация, второе – переход к обучению навыкам и третье – развитие в ребёнке желания учиться всю жизнь.
Давайте поподробнее посмотрим, что это такое. По персонализации. Тот же фонд Сбера выпустил доклад о персонализированной как раз модели образования, и в этом докладе вы можете увидеть, что предполагается постепенная передача ответственности. Что это такое? Предполагается, что у учащихся будет больше свободы, и в итоге, я сейчас цитирую, «учащиеся ведут процесс создания, соблюдения общих правил, учащиеся определяют для себя цели, учащиеся учатся в своём темпе, они же находят для себя эффективные способы учения и самооценивание преобладает в системе оценивания». Где тут роль учителя? Её тут, как видно, нет».
Учителя, ответственные за будущее своих воспитанников, а значит, и образовательный уровень России, прекрасно понимают, куда ведёт Греф. Они одного не могут понять, почему государство допускает банкиров, деятелей типа Грефа, для которых норма прибыли является краеугольным моментом бытия, к российскому образованию.
Учитель физики Вадим Муранов уверен, что в цифровой системе, которую предлагает господин Греф, учитель будет исключён из этой системы.
«Соответственно, в больной системе учитель озабочен только тем, как ему выжить. Как оформить очередные отчёты, бумажки, как заполнить электронный журнал. Он не заботится о том, чтобы увидеть глаза учеников. К сожалению. Вот это надо исправлять. И его возможности в этом смысле, они огромны. Но он этим не занимается. Почему – я объясню. Потому что на цифровом обучении можно заработать. А чтобы лечить пациента по имени «Школа», надо вкладывать, а не зарабатывать на нём. А он пытается заработать на и так уже больной и разваливающейся системе. Вот и всё. Очень простой подход экономистов – заработать на всём на этом. Но ещё раз повторяю: уже выкачана вся система, она находится в состоянии при смерти. И поэтому её надо лечить, а не зарабатывать на ней. Пока государство не поймёт, что надо вкладываться в образование, как и вкладываться в медицину, именно вкладываться, и не ждать сиюминутной прибыли, как это ждут банкиры, а долгое время вкладываться – тогда эту систему можно вылечить. Почему этим не занимается Греф? Ещё раз повторяю, потому что он экономист, банкир, бухгалтер. Ему важны цифры и быстрые прибыли. А от системы образования быстрые прибыли можно получить, только уничтожив её. Что, собственно говоря, и произойдёт, если уничтожить общение учителя и ученика, непосредственное общение, заменив его цифровым обучением».
Происходящее вызывает серьёзную тревогу за интеллектуальное будущее нашей страны. Цифровизация с каждым днём становится не просто реальностью, а обыденностью, где нет человека, а есть функция. В России уже запущены целевые программы, например, «Образование-2030» или «Умный город», которые загоняют нас и наших детей в самую настоящую «цифровую зону». Когда Греф презентует «умный чайник», он прекрасно понимает, какую прибыль сможет из него извлечь. Правда, в этой системе координат, ещё раз подчеркну, нет человека как личности.
Конечно же, страшновато, не дай Бог, утром проснёшься, а вместо мужа – чайник. – именно так на сказанное Грефом сегодня отреагировала председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко. – Здесь вы правильно сказали, нужно регулирование. А душа, а чувства, а любовь, а культура? Не уйдёт ли это всё в цифру, и мы станем такими живыми, но роботами.
Кем мы в итоге станем, на мой взгляд, зависит исключительно от нас самих. Однако тем нездоровым амбициям, которые проявляют деятели типа Германа Грефа, надо жёстко противостоять. Иначе не заметим, как станем «подопытными кроликами», над которыми будут ставить очередной цифровой эксперимент.
Не забудьте ниже поделиться новостью на своих страницах в социальных сетях.
Герман Греф. Бессмысленный и беспощадный исполнитель либерального приговора России
Греф родился в 1964 году в селе Панфилово на севере Казахстана в семье немцев. Когда ему было полтора года, отец погиб, мальчика воспитывали мать с бабушкой. Учился средне, на тройки и четверки, но отличался настойчивостью и сумел поступить в МГИМО, бывший тогда главным гуманитарным вузом огромной страны (в СССР это было возможно), но был отчислен после первого курса. По официальной биографии 17-летний юноша стал юрисконсультом районного сельхозуправления.
Служил в спецназе внутренних войск, среди функций которого — конвоирование опасных заключенных, поиск беглых, подавление бунтов. Как отслуживший в армии без экзаменов попал на рабфак Омского университета и поступил на юридический факультет, где стал комсоргом и начальником студенческого оперотряда. Окончив вуз в 1990 году, Греф поступил в аспирантуру Ленинградского госуниверситета, но диссертацию не защитил: для карьеры в новые времена она была уже не нужна.
Научным руководителем Грефа оказался Собчак, и в 1991 году аспирант стал юрисконсультом Комитета экономического развития и имущества администрации Петродворцового района Санкт- Петербурга, а в 1992 возглавил Комитет по управлению имуществом этого района. В 1994 году стал заместителем председателя Комитета по управлению городским имуществом (КУГИ) «северной столицы», управлял всей недвижимостью города.
После победы Яковлева над Собчаком Греф проявил инициативу и как один из идеологов реформы ЖКХ поднялся на новую ступеньку карьерной лестницы, став первым зампредом КУГИ, хотя либеральная реформа привела к обычным результатам (квартплата выросла вдвое без улучшения обслуживания). После убийства руководителя КУГИ Маневича Греф занял его пост, став вице- губернатором.
Многочисленные обвинения Грефа в преступлениях, характерных для либеральных реформ, не имели последствий; так, дело о незаконной передаче за взятку Сенного рынка в центре Санкт- Петербурга было закрыто после убийства единственного свидетеля.
За пять дней до дефолта 1998 года по рекомендации Чубайса был назначен первым заместителем Министра госимущества России.
И, как программа «500 дней» внесла Явлинского в политику, стратегия‑2010 внесла Грефа в правительство: в мае 2000 года он возглавил созданное для него Министерство экономического развития и торговли.
При создании Министерства экономического развития и торговли (МЭРТ) он старался нахватать как можно больше функций, чтобы предельно нарастить свое влияние. В результате оно оказалось громоздким монстром, неуправляемым из–за объема своих функций (только в начале их было 159, а число департаментов превышало 50).
Неработоспособность усугублял непрофессионализм, ставший визитной карточкой «грефства»: сам Министр экономического развития был юристом, пенсионными делами ведал М. Дмитриев, до 1997 года изучавший банки, реформированием естественных монополий — А. Шаронов, занимавшийся социальной политикой, а стратегическими вопросами развития — А. Дворкович, анализировавший бюджет.
Вероятно, это не случайно: разрушительная суть либеральных реформ в России исключает их проведение специалистами.
В 2007 году Греф внезапно возглавил Сбербанк, уйдя по примеру Чубайса из правительства в крупную госкомпанию. Вероятно, ему наскучила аппаратная борьба, и он захотел стать полновластным хозяином большой структуры, обеспечивающей ему легальное богатство и не административное, но социально–политическое влияние.
Сбербанк, пронизывавший повседневную жизнь большинства россиян и имеющий отделения во всех мало–мальски значимых населенных пунктах, соответствовал этой цели не меньше, чем РАО «ЕЭС России».
Реформа Сбербанка вызвала многочисленные скандалы; так, проведенный в условиях кризиса, ничем толком не обоснованный и мало кем замеченный ребрендинг стоил 20 млрд. руб.
Греф резко повысил оплату топ–менеджмента Сбербанка и в 2013 году стал пятым по версии Forbesno уровню оплаты менеджером России.
Греф имеет репутацию твердого рыночника, даже на фоне Кудрина производящего впечатление человека, не отягощенного экономическими знаниями, — что, безусловно, укрепляет его либеральные убеждения.
Например, когда он взялся было за стимулирование инвестиций, для него оказалось неожиданностью как отсутствие уже готовых крупных инвестиционных проектов (в 2006 году им просто неоткуда было взяться), так и то, что на их подготовку нужен минимум год.
А в июле 2013 года, когда коррупция, монополизм, отказ правительства Медведева от развития и колониальные нормы ВТО доламывали хребет российской экономики, когда промышленное производство снижалось, а торможение роста ВВП обещало перейти в его спад, Греф заявил: «У России одна из самых лучших в мире среди всех стран макроэкономических ситуаций». Как сообщают знающие его, не имея экономического образования, Греф не любит и не может вести аргументированный спор. Слепая вера в абсолютную самоценность частной собственности, необходимость ухода государства из экономики, избыточность социальной помощи населению и нетерпимость к возражениям весьма успешно заменяют ему знания.
На Петербургском экономическом форуме 2012 года вполне невинный вопрос внезапно спровоцировал Грефа на скандальную откровенность, раскрывшую категорическую неприемлемость демократии не только для российских реформаторов, но и для современных либералов в целом.
«Вы говорите страшные вещи, — ответил Греф, — Вы предлагаете передать власть в руки населения… Как только люди поймут основу своего «я» и самоидентифицируются — управлять ими, манипулировать станет чрезвычайно тяжело. Люди не хотят быть манипулируемы, когда они имеют знания. Как жить, как управлять таким обществом, где все имеют равный доступ к информации, все имеют возможность судить напрямую, получать не препарированную информацию через обученных правительством аналитиков, политологов и огромные машины СМИ, занятых построением и сохранением (социальных) страт? Как в таком обществе жить? Мне от Ваших рассуждений становится страшновато; честно говоря, мне кажется, Вы не вполне понимаете, что говорите».
Огромные метаморфозы произошли с Россией за последние десятилетия, ведь самое человечное государство в мире переродилось в царство денег и только денег. Страшно ещё то, что самый огромный «народный кошелёк» находится в руках гражданина мира Германа Грефа, на фоне проделок которого, легендарный Чубайс нам скоро покажется озорным шпанёнком, укравшим из соседского сада пару яблок. Греф, который не должен иметь к образованию российских детей никакого отношения, успел сделать всё что было в его силах, чтобы вырастить для своего царства тупых и безропотных, вечных должников.
Чем хуже, тем лучше.
В результате в России может появиться целое поколение граждан, о которых мечтает Герман Греф: безграмотных, ничего не умеющих, которыми легко управлять. Председатель Ассоциации родительских комитетов и сообществ прямо допускает такую возможность.
Ещё хуже.
Китайские учёные выяснили, что из-за онлайн-обучения зрение ухудшается в 1,5 раза быстрее, и это только начало. Их российские коллеги согласны и считают, что дистанционка калечит наших детей. Они отметили, что наиболее подвержены негативному влиянию учащиеся первых-шестых классов.
«У детей, которые мало читают, не используют гаджеты и много гуляют, риск развития миопии значительно ниже — она вообще может не развиться. А вот у детей с выраженной зрительной нагрузкой этот риск крайне велик. Из-за карантина дети заперты дома: они не получают ту дозу солнечного света, которая доказано оказывает тормозящий эффект на прогрессирование болезни. Плюс постоянная нагрузка на глаза на близком расстоянии, даже в свободное от учебы время», — считает детский офтальмохирург, доктор медицинских наук, профессор, основатель сети столичных детских глазных клиник Игорь Азнаурян.
Китайские специалисты считают, что ускорение прогрессирования миопии в полтора раза — только промежуточный результат. Они намерены изучить долгосрочное влияние дистанционного обучения на зрение детей.
Дети Грефа
Если ничего сейчас не предпринять, то вырастет целое поколение полуслепых, невежественных людей с расшатанной психикой и отсутствием воли, целое поколение вечных должников и рабов Грефа. Подумайте, ведь это наши дети.
Во что Греф хочет превратить Россию, начав с наших детей?
Восточная мудрость гласит: «Хочешь победить врага — воспитай его детей».
На днях мне переслали видео взволнованного, негодующего выступления неведомой предпринимательницы, поражённой тем, что происходило на недавнем Петербургском международном экономическом форуме. Я не знаю ни её, ни города, в котором она живёт, ни чем занимается. Ничего не знаю о ней. Но я понял, что это не равнодушный человек, переживающий не только за будущее своего сына, но и за будущее нашей стираны.
Эту запись можно найти здесь.
Я ещё раньше автора видео обнулил счета в Сбере. У меня на него «зуб» с 2012 года, когда я узнал, как Сбербанк почистил мой счёт индивидуального предпринимателя, на котором оставались «спящими» несколько тысяч рублей. Больше всего меня возмутило, что им деньги, оказывается, судя по их ответу, на рекламу нужны. И мои тоже пригодились. Я об этом уже писал.
Потом ещё раз обращался к теме о Сбере и о его «хозяине» Грефе, с подачи которого банк лезет во все щели: в работу по сделкам с недвижимостью, в доставку продуктов и, конечно же, в образование.
фото из открытых источников
Но тут случайно, просматривая ленту Яндекса, наткнулся на информацию о выступлении ближайшей соратницы, заместительницы Грефа в деле окончательного уничтожения отечественного образования, экс-замминистра просвещения Марины Раковой.
Вспомнил, что год назад Н. Михалков предупреждал в «Бесогоне» к чему нас толкают. Похоже, ничего не изменилось. Всё продолжается в том же духе.
Попытался понять предлагаемое ею.
Не понял. Двух высших образований не хватило. Предлагаю вам попробовать понять. Лишь несколько кусков из того выступления:
«В силу этого 100% онлайн не будет работать никогда. Он может работать, но он значительно снизит наше «капасити» и «таймтумаркет» в то время, которое нам необходимо для того, чтобы обеспечить свое лидерство в той или иной передовой отрасли: выйти на фронтир развития наук, технологий и так далее».
«Поэтому селективный подход – для чистого офлайна. При этом для нашей страны этот эксклюзивный «бутиковый» формат фонд развил на территории всей страны. В каждом регионе есть такой центр. При этом мы понимаем, что через этот центр каждый ребенок пройти не может. Поэтому для обеспечения персонализации массовой приходят на помощь цифровые технологии. Это образование «дэйта драйвен».
На протяжении всей жизни необходимо собирать «бигдэйту» для того, чтобы попытаться спрогнозировать и построить предиктивную аналитику: что предложить каждому конкретному человеку, чтобы либо восполнить дефицит, либо достичь конкретных целей саморазвития».
Интересно, эта дама сама-то понимает, что она наговорила?
Представляете, какая экономия средств просматривается.
А кто будет определять? Как я понимаю, грефовцы и их хозяева. Не зря ж они не свойственным банку делом столь усердно занимаются.
Кстати, я тоже понятия не имею, кто такой этот Даня Милохин. Их в нынешние времена развелось немерено.
Все факты взяты из открытых источников или из прожитого автором, мнение и выводы – автора.
Подписка, лайки, комментарии читателей – приветствуются.
Греф сделал заявление об образовании: Переводим с цифрового на русский
Гайдаровский форум – 2021 был весьма показателен в плане выступлений разного рода экспертов и «випов» от российской политики и экономики. И особенно резонансным оказалось выступление главы Сбера Германа Грефа, который модерировал, а на самом деле практически солировал на площадке «Будущее образование в России».
Сейчас между Центробанком и Сбером идёт некая подковёрная схватка за смыслы и стратегии развития российской цифровой экономики. ЦБ при этом идёт по строго экономическим рельсам, анонсируя на том же форуме некий «цифровой рубль», о чём авторы Царьграда уже писали более подробно. А что касается Германа Грефа и его Сбера, то эта финансовая корпорация уже давно выбрала стратегию активной разработки «непрофильных активов». Это и такси, и кинотеатры, и музыка, и, что самое печальное, школа. То есть система образования.
Греф научит
На первый взгляд, такие инициативы главы Сбера выглядят очень странно. Казалось бы, где банковская система и где школа? Однако в целом господин Греф действует в канве последних глобальных трендов, которые смахивают на антиутопию. Фактически сейчас Герман Оскарович активно продвигает образовательную систему, которая будет готовить не просто идеального потребителя, а идеального банковского клиента.
И по большому счёту именно этому и была посвящена почти часовая панельная дискуссия про образование, которую вёл Греф на Гайдаровском форуме. Что характерно, из шести гостей дискуссии трое были учениками и студентами. То есть и здесь Герман Оскарович так подобрал аудиторию, чтобы на её фоне казаться «мудрым цифровым гуру».
Начал глава Сбера, впрочем, с очевидных вещей. С того, что,
по последнему опросу ФОМ, среди родителей только 15% довольны качеством российского школьного образования, 44% опрошенных считают, что среднее образование в нашей стране – именно среднее, и 28% определяют нынешнее школьное образование как плохое.
Далее Герман Греф привёл данные ВЦИОМ, согласно которым «51% опрошенных считают, что за последние 10 лет школьное образование ухудшилась». «Ухудшилась», если дословно цитировать продемонстрированный Грефом слайд.
Интересно здесь то, что Герман Оскарович не пояснил, а почему же имеет место быть такое отношение к школьной системе у родителей, особенно за последние 10 лет. Этот временной промежуток крайне важен, поскольку именно 10 лет назад самым активным образом начались образовательные реформы. В сторону той самой унификации, оптимизации и цифровизации. Реформы эти что в системе средней, что в системе высшей школы уже давно стали бесконечным и самодостаточным процессом. Но курс их как был на «прогресс и инновации», так и остался. И именно от этих «прогресса и инноваций» в последние десять лет у огромного количества родителей школьников и студентов создаётся стойкое ощущение того, что в этой системе всё летит в тартарары. Что и выражается корректной формулировкой про «ухудшение работы образовательной системы» от ВЦИОМ.
Но глава Сбера, естественно, обошёл этот тонкий момент и передал слово студенту первого курса МИФИ, который назвал себя «промежуточным продуктом образования». Есть мнение, что такая самоидентификация вполне соответствует целям образовательных реформ в России последних лет: не воспитывать человека, не помогать ему формировать базис для развитого мировоззрения, а создавать «продукт». Некую болванку конвейерного типа.
«Слишком сложно…»
К слову, претензии студента к школе как раз и были в том, что слишком много фундаментальных предметов, которые, «конечно, важны», только не дают молодому человеку определиться с будущей профессией и дезориентируют его в рамках дальнейшего поступления на ту или иную специальность.
И ещё один вопрос Грефа был по поводу того, нужны ли вообще экзамены как форма аттестации знаний. Студент-первокурсник, не сдавший ещё ни одной сессии (как максимум одну), ответил, что «саму форму нужно менять, поскольку это стресс». Только вот любой адекватный педагог скажет, что жизнь в целом состоит из стрессов, и умение их преодолевать, которое закладывается в достаточно «тепличных» школьных условиях, – это весьма полезный навык для нормального человека.
Студент-спикер, судя по всему, сказал бы ещё больше и подробнее, только Герман Оскарович его перебил и дал слово другому участнику дискуссии. Ученику 11-го класса. С которым получился определённого рода казус. Дело в том, что Греф думал, что этот школьник сейчас учится в рамках цифровой школьной «платформы». По сути, это такой очень разветвлённый и многофункциональный электронный дневник, «чтобы каждый раз не общаться с учителем». Однако оказалось, что будущий выпускник уже не учится на этой платформе, поскольку «пошёл в несколько ином направлении». Хотя о системе «платформ» он отозвался как об эффективном методе обучения.
И здесь снова есть определённое противоречие. Первый спикер говорил о слишком «универсальном» подходе, о невозможности определиться с профилем и выбором профессии. Второй – о том, что тотальная цифровая унификация – это благо.
Но, право слово, чего ждать от детей-спикеров, которых пригласили на столь «высокое собрание» и, есть подозрение, заранее «подсказали», что именно нужно отвечать? Куда интереснее был комментарий руководителя Центра исследований современного детства (ВШЭ), Екатерины Поливановой. Она популярно объяснила, «чего не хватает современной системе образования в России».
А проблемы, по мнению этого эксперта, в «предметности» образования и его универсальности: «У нас в классе сидит рота». Суть этого выступления сводилась к неперсонализированности образования. Что сформулировал, в очередной раз перебивая спикера, и сам господин Греф.
Но вот что интересно, реформы на тему «персонального подхода» к каждому ученику и студенту идут даже не 10, а без малого 20 лет. Всё это сейчас превращается в цифровизацию и те самые «платформы», которые тотально обезличивают любого ученика. Но, судя по всему, у Грефа «это кого надо обезличивание», и вообще не обезличивание, а такой вот хитрый персональный подход. Правда, стоит повториться, за последние 10 лет пути образовательной системы в сторону такого рода «персонализации» всё больше родителей категорически недовольны качеством образования в России.
Вторая глобальная проблема, по словам Екатерины Поливановой, заключается в «избыточном образовательном ландшафте». В переводе с «цифрового» на русский это всё та же история про то, что в школе слишком много фундаментальных дисциплин, которые «должны быть усвоены».
И здесь речь снова о проблемах, куда более глубоких, чем набор предметов в школе. Во всей этой риторике про «избыточность» кроется очень простой вопрос: школа – это место, где формируются компетенции и опции у «промежуточного продукта образования» или закладываются основы мировоззрения полноценного человека? И, кажется, «цифровизаторы» из Сбера и ВШЭ на этот вопрос для себя однозначно ответили. Причём за нас.
Ломать – не строить
Особенно в контексте слов Грефа про то, что «предыдущая модель образования ставила перед собой целью ликвидацию безграмотности, и эта задача уже была решена». А теперь, судя по всему, нужно переходить к решению «новых задач». С точки зрения истории педагогики эти слова не выдерживают никакой критики. Но это Бог с ним, тут интересно то, что слайды, продемонстрированные Германом Грефом, да и описание самой панельной дискуссии на сайте Гайдаровского форума изначально были с грамматическими ошибками.
То есть, судя по всему, переход к «новым задачам» в течение образовательных реформ последних лет обнажил проблему «ликвидации безграмотности». Но кто будет решать эту проблему, если система образования переходит на новые методологические рельсы, ни Греф, ни эксперты в рамках дискуссии не ответили.
В общем-то, далее вся эта панельная дискуссия как раз и была про «персонализацию», выработку «когнитивных навыков» и прочие вечные песни инноваторов и реформаторов высшей и средней школы. Про то, что школа не столько должна давать знания, сколько «учить думать». Последнее утверждение, кстати, это ещё одна большая ложь: невозможно научить думать человека, если не давать ему пищи для ума. А эта самая «пища» и есть тот самый «избыточный образовательный ландшафт», на который сетовали эксперты.
И в целом «цифровое обучение» во всей этой истории с Грефом на Гайдаровском форуме – это только удобное средство для ускорения процессов слома самой сути российской образовательной системы. Её и так ломают – ах, простите, конечно же, реформируют – уже много лет. Но система была заложена крепко, что называется, на века, а потому крайне неохотно поддаётся слому даже спустя много лет реформ. Однако сейчас цифровые технологии могут стать не средством для удобства в образовательных процессах, а тем рычагом, который окончательно перевернёт и школьную, и вузовскую систему в самой своей сути. И от этого, право слово, тревожно.