вирусолог чумаков объясняет что такое живые мертвые мрнк
Профессор Чумаков уверен, что «омикрон» – штамм рукотворный
Создан в лаборатории или мутировал естественным путем? Дискуссия о происхождении «омикрона», которая началась с подачи Петра Чумакова. В интервью «Радио России» главный научный сотрудник Института молекулярной биологии высказал неожиданную версию того, как появилась самая последняя вариация коронавируса. По мнению эксперта, есть все основания предполагать, что этот штамм – рукотворный. Поскольку в вирусе собраны, если дословно, «все мутации, которые были известны» и которые ранее «встречались спонтанно». Такая, скажем так, коллекция сделала «омикрон» супер-ослабленным. То есть заражение большинство переносит легко. Что, по версии ученого, может быть предвестником конца пандемии, которую «решили прекратить». Сам Чумаков признает, что подобные гипотезы из разряда теорий заговора. Однако, некоторые несостыковки приводят его к мысли, что «омикрон» и в самом деле ни что иное как лабораторный мутант.
Научное сообщество такую версию происхождения «омикрона» не поддерживает. Штамм настолько странный, что даже у ведущих ученых возникают сомнения. Автор скандального заявления – именитый биолог Петр Чумаков – объясняет: никого не собирается обвинять. И сам не хочет казаться параноиком. Но и отмести версию о рукотворности «омикрона» как человек науки не готов.
«Это версия, которая имеет право на существование. Потому что, технология сейчас уже развита, это возможно. У этого штамма есть несколько признаков, которые трудно объяснить естественным происхождением», – говорит член-корреспондент РАН, профессор, доктор биологических наук Петр Чумаков.
Что же не так с «омикроном»? В первую очередь то, как сильно он не похож на своих собратьев. Например, жуткий вариант «дельта», до сих пор остающийся самым распространенным на Земле, от изначального уханьского варианта отличается полутора десятками мутаций. Но у «омикрона» их уже более полусотни. В том числе, и те, которые ранее наблюдались у других распространенных штаммов.
Откуда вдруг взялся вариант, настолько опередивший собратьев в эволюционной гонке, неизвестно. Впрочем, большинство вирусологов все равно не склонны видеть в этом чью-то волю. Объяснение ускоренной эволюции «омикрона», вероятно, стоит искать там, где он появился – в Южной Африке, стране с тяжелейшей ситуацией по ВИЧ-инфекции.
«Наиболее вероятна для меня. Знаю, что биоинженеры со мной не согласятся. Это происхождение – от иммунодефицитного человека, с глубоким иммунодефицитом, у которого несколько месяцев в организме происходило развитие этой линии», – говорит иммунолог, руководитель контрактно-исследовательской компании, кандидат медицинских наук Николай Крючков.
Теорию заговора могут подпитывать утверждения, которые звучали некоторое время назад, что, «омикрон» хоть и намного заразнее других штаммов, но менее опасен. Сейчас ученые в этом уже сомневаются. Но у некоторых вполне могла успеть сформироваться картина глобального плана. Мол, «омикрон» специально создан для того, чтобы быстро распространиться в популяции, вытеснить другие варианты. И сыграть роль живой вакцины, чтобы у всех выработался иммунитет. Концепция, конечно, интересная. Только вот подавляющее большинство ученых не считает, что такое вообще возможно. Да, в теории сконструировать столь сложный вирус реально. Но, во-первых, где гарантия, что «омикрон» вскоре не эволюционирует во что-то еще, страшнее, и работа не пропадет даром? А во-вторых, для создания такого патогена нужны колоссальные ресурсы, много времени и ведущие эксперты в области генной инженерии. Такое втайне не провернешь.
«Растерзают такого человека. Кто бы ни решился на это. А это сложная работа – в такой геном внести 50 значимых изменений. Это должны делать очень квалифицированные люди. А квалифицированные люди чаще всего ответственные. И с этой точки зрения мне это кажется маловероятным», – рассуждает профессор кафедры вирусологии биологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова Александр Аграновский.
На самом деле, появление «омикрона» – тревожный знак. Получается, что в любой момент откуда угодно может появиться патоген с неожиданным количеством и свойствами мутаций. В общем, вирус надо изучать. И мы обеими руками за продолжение научной дискуссии.
Что необходимо знать о мРНК-вакцинах: 5 позиций
В результате беспрецедентной скорости в разработке новых вакцин, миру были представлены первые клинически одобренные мРНК-вакцины
В результате беспрецедентной скорости в разработке новых вакцин, миру были представлены первые клинически одобренные мРНК-вакцины для борьбы с пандемией Covid-19 – одна из них произведена Pfizer и BioNTech, другая – компанией Moderna. Испытания показали эффективность этих вакцин на уровне не менее чем 94%.
1. Технология мРНК вакцин не так молода, как кажется
Классический механизм работы вакцин (например, против полиомиелита и гриппа) заключается в презентации иммунной системе инактивированных частиц вируса. Другие вакцины (например, против гепатита B) используют отдельно взятый белок, являющийся частью инфекционного агента, чтобы вызвать схожий иммунный ответ.
мРНК-вакцины работают по другому принципу, «обманывая» иммунную систему таким образом, что РНК (в основном матричная мРНК) кодирует белок, который продуцируется в клетке путем трансляции и представляется иммунной системе; он действует как антиген. Иммунная система учится избирательно бороться с клетками, экспрессирующими такие антигены, такими как клетки-хозяева, инфицированные вирусами, или опухолевые клетки.
Хотя вакцины от Pfizer/BioNTech и Moderna – первые препараты, одобренные в клинической практике, сама технология мРНК-вакцин существует относительно давно. Первые испытания в онкологии с использованием схожих технологий берут свое начало еще в 2011 году.
2. мРНК-вакцины не изменяют ДНК
Существуют абсолютно необоснованные опасения, что мРНК-вакцины способны изменять ДНК. На самом же деле мРНК не входит в ядро клетки, а после своего введения биодеградирует в течение нескольких дней. Именно поэтому для формирования полноценного иммунного ответа необходимо 2 инъекции препарата.
3. мРНК-вакцины имеют высокую специфичность
Вирус SARS-CoV-2 имеет достаточно сложную структуру и его различные части стимулируют иммунную систему на образование нейтрализующих антител, которые не всегда способны эффективно элиминировать инфекцию. мРНК-вакцины стимулируют иммунный ответ к спайк-белку вируса, являющегося только частью вирусной мембраны.
4. Разработчики и эксперты не «срезали углы» во время клинических испытаний
Испытания вакцин начались с доклинической фазы, проводимой на животных, а затем постепенно переходили на 1-ую, 2-ую и 3-ю фазы. Например, 3-я фаза вакцины от Pfizer/BioNTech включает более 40 000 человек, исследования эффективности и безопасности будут продлжаться следующие 2 года.
Основные проблемы, связанные с использованием вакцины, обычно возникают в первые 2 месяца. Тем не менее, не исключены редкие побочные эффекты на больших выборках в миллионы людей, поэтому за вакцинированными необходимо пристальное наблюдение, особенно с учетом инновационной природы технологии.
5. Вакцина запускает воспалительные реакции
Частично вакцина работает путем индуцирования локальных иммунных реакций, поэтому воспалительные признаки в месте инъекции и небольшой дискомфорт в первые дни – вполне нормальное явление.
Вакцины против COVID-19 на основе информационной РНК (иРНК): как они работают?
Специалист по инфекционным заболеваниям Тобиас Холь объясняет, что вакцина на основе информационной РНК побуждает собственные клетки организма вырабатывать фрагмент белка, обнаруженный в возбудителе COVID-19, и это вызывает защитную иммунную реакцию.
В вакцинах Pfizer-BioNTech (Comirnaty®) и Moderna против COVID-19 использована информационная рибонуклеиновая кислота (иРНК), вызывающая иммунную реакцию, которая может защитить от заражения в будущем. Специалист центра Memorial Sloan Kettering по инфекционным заболеваниям Тобиас Холь (Tobias Hohl) рассказывает о технологии изготовления вакцин на основе иРНК.
Каков механизм действия вакцин против COVID-19 на основе информационной РНК (иРНК)?
Традиционные вакцины предполагают введение в организм ослабленного или инактивированного возбудителя инфекции. Вакцины на основе информационной РНК (иРНК), например вакцины против COVID-19 Pfizer и Moderna, учат клетки вырабатывать белок, который запускает иммунную реакцию в случае заражения. После введения вакцины в плечо иРНК попадает в клетки вблизи места инъекции и побуждает их начать выработку того же белка, который обнаружен в возбудителе COVID-19. Иммунная система распознает этот белок и начинает вырабатывать антитела, которые могут бороться с вирусом в случае последующего заражения вакцинированного человека.
Правда: ни одна из вакцин никоим образом не взаимодействует с ДНК и не изменяет ее и, следовательно, не может вызывать рак. Информационная РНК — это не то же самое, что ДНК, поэтому она не может объединяться с ДНК и изменять генетический код. Информационная РНК хрупкая — передав инструкции вашим клеткам, она разрушается и выводится из организма (примерно через 72 часа). Информационная РНК даже не попадает в ядро клетки — ту часть, где содержится ДНК. Следовательно, миф о том, что вакцина на основе иРНК может каким-то образом блокировать активность генов, подавляющих раковые опухоли, не соответствует действительности.
Вакцина против COVID-19 не подвергает вас воздействию вируса, вызывающего COVID-19.
Есть ли другие вакцины на основе иРНК?
Это первые вакцины на основе иРНК, которые будут изготовлены и испытаны в ходе крупномасштабных клинических исследований 3 фазы с участием человека. Преимущество технологии использования иРНК в сравнении с традиционными подходами состоит в том, что она обеспечивает более быструю разработку и расширение производства. Разработка вакцин традиционно длилась десятилетиями. То, что мы имеем на сегодняшний день, — невероятное научное достижение.
Почему вакцины на основе иРНК необходимо хранить при такой низкой температуре?
Если иРНК не хранится при низкой температуре, она легко и быстро распадается. После введения в организм это не представляет проблемы, так как иРНК не нужно много времени, чтобы выполнить свою функцию. Однако может возникнуть необходимость сохранять вакцины в стабильном состоянии в течение нескольких дней или даже недель, прежде чем они будут введены. С традиционными вакцинами это практически не имело значения. Ослабленные или инактивированные версии вируса могут оставаться стабильными в течение более длительного времени без низких температур.
В ходе клинических исследований вакцина Pfizer хранилась при –70 градусах Цельсия (–94 градуса по Фаренгейту), что предполагает использование сухого льда. Вакцина Moderna хранилась при –20 градусах Цельсия (–4 градуса по Фаренгейту), что ближе к температуре в обычном холодильнике. Обе вакцины по-прежнему следует хранить замороженными — одобрение вакцины происходит на основании данных, полученных в ходе клинических исследований, поэтому необходимо, чтобы условия оставались такими же.
Идея в том, что первая прививка подготавливает иммунную систему, помогая ей распознать вирус, а вторая усиливает иммунную реакцию. Вторая прививка вакциной Pfizer проводится через три недели после первой; для вакцины Moderna этот интервал составляет четыре недели. Важно, чтобы обе прививки были сделаны одной и той же вакциной, и чтобы были соблюдены те же процедуры, которые обеспечили такие успешные результаты в ходе клинических исследований.
Как люди могут быть уверены в том, что эти вакцины на основе иРНК эффективны и безопасны?
Мы располагаем данными в отношении миллионов людей и знаем, что эти вакцины очень эффективны в предотвращении тяжелой формы COVID-19.
У некоторых людей возникают легкие или умеренные побочные эффекты, но длятся они недолго — около одного–трех дней. Наиболее распространенные побочные эффекты включают боль в месте инъекции, слабость (чувство усталости), головную боль, ломоту и повышенную температуру. Чаще они возникают после второй прививки, и вам, возможно, придется больше отдыхать. Серьезные побочные эффекты возникают редко и поддаются лечению.
Людям важно понимать, что эти данные проверяются независимыми группами специалистов, не связанными с фармацевтическими компаниями, производящими препараты. Это специалисты, которые не имеют никакой заинтересованности в разработке или коммерческой реализации вакцин. Лично я бы не раздумывая вакцинировался любой из этих вакцин и посоветовал бы своим родственникам и коллегам сделать то же самое.
Вакцины являются важным элементом решения проблемы пандемии. Но мы знаем, что ношение масок и мытье рук могут дать нам дополнительную защиту, особенно с учетом появления новых штаммов.
Вирусолог Чумаков счел «омикрон» искусственным штаммом коронавируса
Вирусолог Петр Чумаков не исключил вероятность того, что штамм «омикрон» был искусственно создан. О своей версии он рассказал в интервью «Радио России».
Петр Чумаков — член-корреспондент РАН, заведующий лабораторией пролиферации клеток Института молекулярной биологии имени В.А. Энгельгардта РАН.
«Я считаю, что это так. Что это англичане. Решили прекратить сейчас пандемию, потому что сейчас настала пора решительных каких-то изменений в мире», — сказал Чумаков.
«Это не просто мутация. Это они собрали все мутации, которые были известны, которые встречались в этом вирусе уже спонтанно, то есть когда он эволюционировал. Они собрали все эти мутации в одном штамме, более того, они ввели еще там вставочку из трех аминокислот, которые характерны для сезона коронавируса. Как она могла возникнуть вот так независимо в этом штамме — это никто не может объяснить», — пояснил свою позицию вирусолог.
По его мнению, это могло бы объяснить то, что штамм оказался «суперослабленным». Чумаков предположил, что это могло быть сделано с «аналитическими» или иными целями. «Сейчас просто такой момент настал, когда по каким-то политическим соображениям решили быстренько завернуть пандемию», — говорит вирусолог.
С версией Петра Чумакова не согласились эксперты, опрошенные РБК. Директор НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Г. П. Сомова Роспотребнадзора Михаил Щелканов заявил, что не видит доказательств того, что штамм может быть искусственно создан. «Это нормальный ход развития событий, когда вирус накапливает мутации, потихоньку ослабляется. Не вижу я там никакой человеческой руки. Любой вирус так или иначе существует в форме множества вариантов. С течением времени начинают селектироваться те или другие варианты. Естественно, через два-три десятилетия вирус должен адаптироваться в человеческой популяции. Вот, мы видим, вариант качнулся в сторону адаптации к человеческому организму», — объяснил он. Щелканов отметил, что большинство мутаций в геноме вирусов связано именно с «выключением патогенности». «У всех коронавирусов в силу ряда особенностей репликации очень легко формируются вставки и делеции в несколько аминокислотных остатков. В этом тоже нет ничего удивительного и ничего нового», — заключил он.
Вирусолог, профессор МГУ, доктор биологических наук Алексей Аграновский также не считает, что может идти речь об искусственном происхождении «омикрона». По его словам, появление все новых вариантов SARS-CoV-2 — это скорее подтверждение версии о его естественном происхождении, поскольку такое развитие событий подтверждает изменчивость вируса.
«Вирус появился в Южной Африке. Южная Африка не находится на фронтире биотехнологических исследований. Кто там мог создать такой вирус? Я полагаю, что это не так. Он, скорее всего, мог появиться естественным путем за счет накопления множественных мутаций, но не сразу, а по одной в организме у человека, который был иммунологически скомпрометирован, например больного вирусом иммунодефицита человека. Иммунитет [у такого человека] слабый, вирус там болтается месяцами. Предположим, что у многих таких людей происходили подобные процессы, но только в одном организме, возможно, создался вариант с этим набором свойств и мутаций», — так Аграновский описывает возможность естественного происхождения «омикрона».
Брат Петра Чумакова, ведущий научный сотрудник и начальник лаборатории Отдела исследований и анализа вакцин Управления по надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA) Константин Чумаков в интервью телеканалу РБК отмечал, что «омикрон» вызывает намного более слабые симптомы заболевания. «Может быть, даже и хорошо, что этот вирус прокатится по земному шару и пандемия закончится, — сказал он в программе «ЧЭЗ», — Когда люди болеют «омикроном», по крайней мере по опыту Южной Африки, они не нуждаются в кислороде, у них не возникает воспаление легких, они выздоравливают за два-три дня». Он согласился с точкой зрения, что «омикрон» можно сравнить с «живой вакциной» от COVID-19, но предложил для того, чтобы делать окончательные выводы, подождать полных данных.
Главный научный сотрудник ВОЗ Сумья Сваминатан в начале декабря отмечала, что точных данных о том, является ли местом происхождения «омикрона» Южная Африка, где были зафиксированы первые случаи заражения, нет. «Процесс мутации вируса и возникновение новых вариантов — это явления, которые мы не можем предсказывать. Многое в этих вопросах остается неясным. Тот же омикрон-штамм мог возникнуть где угодно, в том числе в стране с недостаточно продвинутыми методами секвенирования генома. Мы можем никогда не узнать, где возник этот штамм», — говорила эксперт.
Версии об искусственном происхождении коронавируса появлялись на начальном этапе пандемии. В частности, сторонником этой гипотезы был президент США Дональд Трамп, заявлявший о наличии доказательств происхождения вируса из лаборатории в китайском Ухане у американской разведки.
Ряд опрошенных РБК экспертов, однако, отрицали такую возможность. Инфекционист, доктор медицинских наук Николай Малышев указывал на то, что человечество неоднократно сталкивалось с ранее неизвестными заболеваниями по мере проникновения в неосвоенные территории с дикой природой — например в Юго-Восточной Азии. Он отметил, что те люди, которые придерживаются версии об искусственном происхождении COVID-19, начинают искать доказательства этого, приводят аргументы о наличии фрагментов РНК у вируса, которые не могут появиться естественным путем. «Но природа разнообразна и может удивлять так, что может быть все что угодно», — добавил эксперт.
Колитесь, вам говорят!
«Новая газета» побеседовала с нашим выдающимся современником, вирусологом-вакцинологом Константином Чумаковым, директором центра Глобальной вирусологической сети, адьюнкт-профессором Университета Джорджа Вашингтона, а также сыном знаменитого советского вирусолога Михаила Чумакова, который привил весь СССР от полиомиелита вакциной Сейбина. Ниже — те мысли, которые у меня возникли после беседы с Константином. И его рекомендация: прививаться, прививаться и прививаться от ковида. В том числе и «Спутником». Риски вакцинации и риск болезни несопоставимы.
Мировая эпидемия ускорила развитие вакцин примерно так же, как мировая война ускорила развитие военной техники. Еще совсем недавно выбор был невелик: вакцины бывали живые и мертвые. Мертвые — из убитого формалином вируса, живые — из вируса аттенуированного, то есть такого, который хитро выращивали в лаборатории до той поры, пока он не потерял способность вызывать болезнь, но сохранил способность стимулировать иммунитет.
Минус живых вакцин в первую очередь в том, что они могли «одичать». Плюс — в том, что они задействовали все разновидности иммунитета, имеющиеся у человека. Константин Чумаков особо подчеркивает, что живые вакцины умеют задействовать неспецифический иммунитет, то есть тот вид иммунитета, который не связан с выработкой специфических к данной болезни антител, а преследует цель уничтожить любого агрессора, вторгшегося в организм.
Вирусолог-вакцинолог Константин Михайлович Чумаков. Фото: соцсети
Организм, грубо говоря, может существовать в нормальном режиме, а может — в защитном: немедленно начинает вырабатываться интерферон, запускаются каскады, приводящие к производству противовирусных белков, а в клетках начинает разрушаться любая РНК, что вирусная, что своя.
Такой неспецифический иммунитет можно сравнить с кнопкой, которую нажимает кассир в банке, чтобы защититься от грабителей.
Немедленно на окнах падают решетки, включается сигнализация, вся деятельность банка останавливается. Вдолгую в таком режиме банк не просуществует, но от грабителей — пока не подоспеют полицейские (специализирующиеся на борьбе с ними антитела) — защитится.
Эти исследования неспецифического иммунитета в свое время проводила известный советский вирусолог Мария Ворошилова, супруга Михаила Чумакова и мать Константина. В 1970-е годы во время сезонной эпидемии гриппа она прививала живой вакциной от полиомиелита рабочих Горьковского автозавода, и та давала защиту 75% — выше, чем вакцина от собственно гриппа. Константин Чумаков и первооткрыватель ВИЧ проф. Роберт Галло предлагали использовать эти свойства живых вакцин для временной защиты от ковида.
Советский вирусолог, член-корреспондент Академии наук СССР, основатель и первый директор Института полиомиелита и вирусных энцефалитов АН СССР Михаил Петрович Чумаков. Фото: Лев Портер / ТАСС
Новые вакцины
В ходе эпидемии в совершенно ударные сроки — меньше года — были созданы, испытаны и запущены в производство два совершенно новых типа вакцин: мРНК-вакцины и вакцины векторные.
Вместо того чтобы доставлять в клетку антиген — т.е. тот белок, к которому вырабатываются антитела, оба этих типа вакцин доставляют в клетку инструкцию по сборке антигена силами самой клетки. Это изящный прием биологического джиу-джитсу. Клетка что умеет делать? Синтезировать белок. Ну пусть и пашет.
В случае мРНК-вакцин это делается с помощью мРНК, потому что мРНК — это и есть инструкция организму по синтезу того или иного белка.
Двумя самыми известными такими вакцинами стали Pfizer-BioNTech (они получили на разработку вакцины 375 млн евро от правительства Германии и на 2 млрд долл. предзаказов от правительства США) и Moderna (1,53 млрд долл. от Operation Warp Speed).
В случае векторных вакцин информация в клетку доставляется с помощью вектора — т.е. репликативно дефектного вируса, вируса-евнуха, в которого вставлен «лишний» кусочек ДНК, содержащий инструкцию по сборке антигена, в данном случае знаменитого S-белка коронавируса. При этом у самого вируса вырублен ген, без которого он не может размножаться. «Этот дефектный вирус может расти только в специальных культурах, в которых этот вырубленный ген экспрессируется», — говорит Константин Чумаков.
Векторные вакцины — это китайская CanSino, наш «Спутник», Оксфордская вакцина и Johnson&Johnson (который вот только что получил разрешение на применение в ЮАР). Все они в качестве вируса-евнуха используют аденовирус — то, что вызывает обычную простуду. Merck (неудачно) пытался использовать вирус кори, еще одна компания использовала вирус везикулярного стоматита.
Плюсы мРНК-вакцин колоссальны.
Первое: они задействуют почти все уровни иммунитета, от антител до Т-киллеров (существовали опасения, что они будут задействовать только антитела).
Второе: для производства мРНК-вакцин не надо выращивать в реакторах вирус, ни живой (и поэтому опасный), ни дефектный (и поэтому довольно сложно размножающийся). мРНК-вакцины могут быть быстро произведены в огромных количествах. Один только Pfizer обещает произвести в 2021 г. невообразимые 2 млрд доз.
Третье. Если вирус мутирует, и прежние антитела не будут на него действовать, то мРНК-вакцину перестроить под новый штамм так же легко, как проапгрейдить компьютер, поменяв карту памяти. Для этого не надо новых долгих трех фаз испытаний. Для этого просто в лаборатории нужно переписать несколько букв в инструкции по сборке, а эффективность быстро проверить в опытах на животных, которые покажут, работает вакцина или нет.
И, наконец, четвертое:
в отличие от векторных (аденовирусных) вакцин, мРНК-вакцины можно вводить неограниченное число раз.
Увы, с векторными вакцинами этот фокус не проходит. Человек, привитый аденовирусной вакциной, получает иммунитет не только к спайк-белку, но и к самому аденовирусу. Если его снова привить той же вакциной, то «местные копы» просто не пустят аденовирус в клетку.
Из этого вытекает вторая неприятная особенность векторных вакцин: если вы уже болели данным типом аденовируса, у вас может не сформироваться сильный иммунитет. Создатели «Спутника» попытались обойти проблему, использовав два разных и редких аденовируса.
Создатели Оксфордской вакцины использовали аденовирус шимпанзе.
Плюсы векторных вакцин по сравнению с мРНК-вакцинами в первую очередь в том, что пока они гораздо дешевле. Минус: производить их гораздо сложнее, особенно если учесть, что растить надо не абы какой вирус, а вирус-евнух. «Спутник», по слухам, испытывает особенно большие проблемы с размножением своего второго компонента.
Проблемы с производством испытывает и «Астра-Зенека», производящая Оксфордскую вакцину. Векторные и мРНК-вакцины — бесспорные победители этой гонки, и обидно понимать, что технология мРНК была известна уже добрых десять лет, но не шла в ход, чтобы абы чего не вышло.
Ведь эти технологии могут использовать в первую очередь даже не для лечения ковида, а, скажем, для лечения рака. Ведь что такое мРНК? Способ доставки в клетку инструкций о синтезе того или иного белка. А теперь представьте себе, что вы доставляете в клетку информацию о синтезе белка, который запускает процесс умирания этой клетки? А эта клетка — раковая.
Белковые вакцины
Есть, однако, и бесспорные лузеры, и первыми из этих лузеров пока кажутся белковые вакцины.
Житель Израиля возле пункта вакцинации. Фото: Anadolu Agency / Getty Images
Здесь вообще следует сделать отступление и напомнить, что Евросоюз — по сравнению с Израилем, Великобританией и США — в деле вакцинации населения позорно провалился. Темпы вакцинации во всех странах ЕС крайне незавидные, потому что страны ЕС делегировали закупку и распределение вакцин Еврокомиссии, а Еврокомиссия, как это обычно бывает с надгосударственной бюрократией, ошиблась везде, где можно.
Одной из самых крупных ошибок Еврокомиссии и кипрского психолога Стеллы Кириакидис, которая 1 декабря 2019 года была назначена на совершенно на тот момент пустую бюрократическую должность комиссара здравоохранения, — стала закупка 300 млн доз вакцины от GlaxoSmithKlein/Sanofi.
Вакцина Sanofi получила от ЕС умопомрачительные 2,1 млрд долл., но недавно объявили о неудачных испытаниях: для людей свыше 60 лет она оказалась попросту не очень эффективна.
Как устроена вакцина Sanofi? Это — белковая вакцина.
Как мы уже говорили, в случае векторной вакцины или мРНК-вакцины в организм вводится инструкция по сборке белка. В случае белковой вакцины в организм вводится сам белок — не весь вирус, живой или мертвый, а только белок, к которому организм и вырабатывает антитела. В данном случае, конечно, вводится знаменитый S-белок коронавируса.
Первые вакцины такого рода появились в конце прошлого века, и это были вакцины от гриппа. Делаются они в реакторе. Встраивают в какой-то крупный вирус (обычно это бакуловирус) ген, который надо экспрессировать, заражают этим вирусом клеточную культуру, а потом очищают белок.
«Двадцать лет назад все радовались такому чистому белку, — говорит Константин Чумаков, — но мне, честно говоря, кажется, что это прошлый век. Мне больше нравятся вакцины живые, или полуживые, или мРНКовые. Вы вводите вакцину, организм синтезирует белок сам, и это сопровождается целым оркестром защитных реакций. А когда вы вводите чистенький белок — это, как правило, менее эффективно».
Грубо говоря: если вы вводите в организм мРНК или вектор, то организм играет общую тревогу. В обороне оказываются задействованы все виды войск: антитела, Т-киллеры.
Организм поднимает танки, самолеты и силы ПВО. А белковая вакцина — это вакцина, которая из всех сил обороны задействует только ОМОН.
Белковые вакцины — очень слабые раздражители, и для того, чтобы организм вообще узнал, что в него попало что-то нехорошее, к этим вакцинам часто требуется добавить адьювант, то есть вещество, которое само по себе не вызывает иммунитета, но вызывает воспаление. Классический адьювант — соли алюминия.
Согласимся — вакцина, которой организм даже не заметит, если вы его дополнительно не расцарапаете, доверия не внушает. К тому же, как напоминает Константин Чумаков, большинство вакцинологов считают, что адьювант повышает риск аутоиммунной реакции. В 1976 году во время пандемии гриппа сделали вакцину с адьювантом — и в результате получили много случаев синдрома Гийяма-Барре.
Суммируя: более мягкие белковые вакцины оказались более сложными в проектировании, чем мРНК и аденовирусные. Они по определению должны давать худший иммунитет. Eсли есть выбор, этим лучше не прививаться. Иммунитет будет слабый, а шансы на осложнения могут возрасти.
Пептидные вакцины
Про белковые вакцины я не случайно так подробно говорю, потому что белковых вакцин от коронавируса еще нет, а вот вакцина новосибирского «Вектора» уже есть. И это даже не белковая вакцина — это пептидная вакцина. И пептидная вакцина — простите уж нахрапистое обобщение дилетанта — представляется сооружением еще более сомнительным, чем вакцина белковая.
Если Sanofi и Novavax пытаются сделать целый большой белок, то пептидная вакцина устроена так: она берет кусочки белка (по научному — «эпитопы»). «Это старая и довольно очевидная идея, — говорит Чумаков, — иммунизировать не всем белком, а только кусочком, который важен».
Однако к практическому воплощению этой идеи Константин Чумаков относится скептически. «Это было последним писком моды в 1980-е годы, но сейчас серьезные вакционологи об этом подходе перестали думать, — говорит он, — хотя у них может быть узкое применение в специальных случаях. А пока их единственное преимущество в том, что они, скорее всего, будут безопасны, но с другой стороны — не слишком эффективны».
На Западе есть несколько маленьких стартапов, которые заявили о том, что работают над пептидной вакциной против ковида. Это Valo Teurapeutics, Generex, Vaxil Bio и пр. Но ни один из них близко не является финалистом гонки и не вошел в призеры Operation Warp Speed.
Поскольку официальным данным об испытаниях вакцин в России доверия нет (мы, к сожалению, его попросту не заслужили), то люди, участвовавшие в России в испытаниях вакцин, сами делали тесты на антитела и делились данными в Telegram, что было, строго говоря, плохо, потому что тем самым эти люди расслеплялись и официальные испытания проваливали.
Тем не менее из групп в Telegram было ясно, что «Спутник» работает (потом это стало ясно и из статьи в Lancet), а вот антител к ковиду после векторовской вакцины не находили.
В «Векторе» на это отвечали, что их эпитопы — такие, которые вызывают не антитела, а Т-клеточный ответ, который измерить куда сложней, чем антитела. «Однако неизвестно, достаточно ли одного Т-клеточного иммунитета для защиты от ковида», — говорит Константин Чумаков. Короче, у «Вектора» такая особая вакцина, что иммунный ответ на нее проверить сложно, но «Вектор» уверяет, что он есть.
А что от вакцины «Вектора» нет побочки — святая правда. От физраствора тоже побочки нет.
Мертвые вакцины
Тут читатель спросит — а куда же делись мертвые вакцины? Вакцины по старинным рецептам, традиционные, как бабушкино варенье? Самая надежная, простая и могучая кувалда, которая имеется против вирусов в арсенале человечества уже без малого век? На Западе среди финалистов Operation Warp Speed их просто нет. Однако мертвую вакцину сделал Китай (Sinovac), и мертвую вакцину вот-вот выпустит институт им. Михаила Чумакова.
Пустые пузырьки из под вакцины Sinovac после вакцинации в Индонезии. Фото: ЕРА
Почему про мертвые вакцины забыли на Западе? (Почему пока нет живых — понятно. Аттенуировать вирус в лаборатории — долгий процесс и большое искусство.)
Ответов, судя по всему, три.
Первый — о котором Константин Чумаков говорит, несколько даже стесняясь, — заключается в том, что ученым интересно делать что-то новое, а шить варежки, как бабушка, неинтересно. И грантов под это больших не получишь.
Второй заключается в том, что для того, чтобы изготовить много мертвой вакцины, нужно, прежде всего, наработать много живого вируса (который потом надо убить). Вирус патогенный, работать с ним опасно. Вовсе не всякий биологический стартап, который без проблем варит у себя в пробирке мРНК, будет связываться с живым патогенным вирусом, для которого нужны лаборатории высокой степени защиты. (Собственно, именно поэтому в России мертвую вакцину предлагает институт им. Чумакова, который собаку съел на размножении патогенных вирусов и у которого подобные мощности есть.)
И, наконец, третье обстоятельство заключается в том, что старая добрая бабушкина варежка (мертвая вакцина) в данном случае не очень хорошо шьется. Почему? Все дело в свойствах S-белка, того самого, с помощью которого коронавирус проникает в клетку.
Напомню, что этот белок — отмычка. И у него есть две конфигурации (конформации, как говорят вирусологи). До того как он пролез в клетку — и после.
Видели когда-нибудь «бешеный огурец», который, созревая, стреляет семенами? Вот примерно то же самое происходит и с S-белком: когда он прикрепляется к рецептору, через который забирается в клетку (вообще-то этот рецептор нужен для регулирования кровяного давления), он сворачивается совсем другим способом.
Пептидная цепочка остается одна и та же, но форма у нее разная, и на нее вырабатываются разные антитела. «Если антитела вырабатываются на ту конформацию, которую S-белок имеет до проникновения в клетку (pre-fusion), то все в порядке, — говорит Константин Чумаков. — А если пост-фьюжн — то такие антитела не только не помогут против инфекции, но, чего доброго, еще сами помогут затащить белок в клетку». (И тогда это будет т.н. АЗУИ – антителозависимое усиление инфекции, самый страшный кошмар вирусологов.)
И вот когда вирус готовится при помощи формалиновой обработки — то S-белок может свернуться. Именно такая печальная история произошла в 1960-х годах с мертвой вакциной от RSV — респираторно-синцитиального вируса.
«Эти белки очень похожие и у коронавируса, и у RSV, и у вируса гриппа. Они нужны для того, чтобы вирус проник в клетку. Прикоснувшись к ней, они быстро сворачиваются, раздвигают клеточную мембрану и позволяют вирусу пролезть внутрь. А если белок свернется в процессе изготовления вакцины, то такая вакцина работать не будет. Поэтому, чтобы S-белок не сворачивался, в мРНК-вакцинах специально поставили два пролина (одна из аминокислот, из которых сделан любой белок. — Ю. Л.). А в живом вирусе этого сделать нельзя. Эти два пролина являются шарниром, который не позволяет S-белку свернуться, без этого он не может проникнуть в клетку, — говорит Константин Чумаков. — Но если убитую вакцину сделать правильно — то у нее есть все шансы на успех».
нет худа без добра, и в результате эпидемии те биотехнологические решения, внедрение которых человечество откладывало десятки лет, за год стали мейнстримом.
Будем надеяться, что США и Евросоюз с такой же скоростью начнут одобрять лекарства против рака.
И второе: колитесь, колитесь и колитесь. Риск от вакцины и риск от ковида попросту несопоставимы, а боязнь прививок нельзя объяснить ничем, кроме вопиющей безграмотности. Как гласит жестокая фотожаба: «Те, кто считает, что вакцина от ковида изменит их ДНК, должны рассматривать это как шанс».