вериги и власяница что это
Вериги и власяница что это
Почему древние подвижники носили вериги?
В воспоминание Страстей Спасителя и мученичества сих апостолов их носили для усмирения плоти.
Обычай носить вериги воспринят подвижниками не самочинно, но освящен деяниями Самого Господа и первоверховных Его апостолов Петра и Павла.
Многие из святых носили тяжелые вериги. Так, отшельник Маркиан носил их весом в 2 пуда; Евсевий превзошел и сего, и другого, именно Агапита, который носил вериги в 1 пуд 10 фунтов: он взял их вериги и присоединил их к своим в 3 пуда, так что носил тяжесть в 6 пудов 10 фунтов. Даже жены, упомянутые Марина и Кира, носили великие тяжести и притом в продолжение сорока двух лет! Преп. Симеон Столпник взял однажды в начале своих подвигов (в возрасте восемнадцати лет) веревку, сплетенную из финиковых ветвей, которою доставали воду из колодца, очень шероховатую, и обвил ею себя по голому телу от бедер до самой шеи. Через девятнадцать дней веревка врезалась в тело до костей, само тело загноилось, появились черви и ужасный запах. Братия монастыря, в котором он жил, освободили его от этого мучения насильно. После он надел на себя железную цепь, длиной в двадцать локтей, которую, впрочем, тоже позднее снял. Когда цепь расковали, то под куском кожи, на который она была надета, нашли до двадцати червей! У нас на Св. Руси многие блаженные и Христа ради юродивые носили вериги.
Вообще же говоря, хотя великие святые и носили вериги, но только некоторые из них, а многие не хотели их надевать, хотя и могли бы это делать без вреда (имеется в виду от тщеславия) для своей души. Поступали так по смирению, показывая пример и прочим. Например, преп. Серафим Саровский для умерщвления плоти носил под рубашкою на веревке только большой пятивершковый железный крест, а вериг (также и власяницы) не носил и другим не советовал.
Его рассуждения на этот счет можно привести как образцовые, подводящие итог опыту древних подвижников (описанному у Епифания Кипрского, Иеронима, Аполлония).
«Кто нас оскорбит словом или делом, — говорил он, — и если мы переносим обиды по-евангельски, вот и вериги наши, вот и власяница! Эти духовные вериги и власяница выше железных, которые надевают на себя нынешние люди. Правда, многие из святых отцов носили и власяницу и железные вериги, но они были мужи мудрые и совершенные и все это делали из любви Божией, для совершенного умерщвления плоти и страстей, и для покорения их духу. Таковы были из наших русских православных святых: преп. Феодосии Печерский, Феодосии Тотемский, Василий Блаженный и другие. Но мы еще младенцы, и страсти все еще царствуют в нашем теле и противятся воле и закону Божию. Так что же будет в том, что мы наденем и вериги, и власяницу, а будем спать, есть и пить столько, сколько душе хочется? Мы не можем и самомалейшего оскорбления от брата перенести великодушно. От начальнического же слова и выговора впадаем в совершенное уныние и отчаяние, так что и в другой монастырь выходим мыслию и, с завистью указывая на других своих собратий, которые в милости и доверенности у начальника, принимаем все его распоряжения за обиду, за невнимание и недоброжелательство к себе. Как, стало быть, мало или вовсе нет в нас никакого фундамента к монашеской жизни! И все это оттого, что мы мало о ней рассуждаем и ей внимаем. Можно ли же в таком состоянии духа и жизни покушаться на подвиг, свойственный мудрым и совершенным отцам, носить вериги и власяницу?»
Вериги преподобного Никиты Столпника
Приблизительное время чтения: 3 мин.
В рубрике Суть вещей «Фома» кратко рассказывает о христианской символике на примерах конкретных артефактов и святынь.
Вериги (старослав. верига — «цепь») — тяжелые цепи или любые металлические предметы (кресты, кольца, пластины, подошвы обуви), которые носили на себе подвижники для усмирения плоти по благословению духовного наставника. Ношение вериг — один из видов аскетического подвига.
Преподобный Никита Столпник
Святой жил в XII веке в Переславле-Залесском и заведовал сбором налогов. В 1152 году по приказу князя Юрия Долгорукого начали колоссальную перестройку города и на Никиту возложили миссию собирать «усиленную дань» с жителей. Добывая деньги для государства и себя лично, он иногда доводил людей до разорения. Жизнь чиновника изменилась после услышанного в храме отрывка из книги пророка Исайи: Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову (Ис 1:16-17).
«Отец! Спаси погибающую душу»
Раскаявшись, Никита буквально бросился в монастырь к игумену со словами: «Отец! Спаси погибающую душу». По благословению настоятеля преподобный взял на себя сразу несколько подвигов: столпничество и ношение вериг. При этом столпничество было не вполне привычным: вместо столпа — возвышения, на котором подвижники проводили остаток своей жизни стоя, Никита вырыл глубокую яму и стоял в ней.
Смерть из-за вериг
Вериги стали причиной смерти святого. Железные цепи настолько отполировались о тело подвижника, что блестели как драгоценный металл, и люди, не верившие в покаяние Никиты, посчитали, что он тайком носит на себе сокровища. Подвижника убили, а тяжеленные цепи тащили до берега Волги, пока не поняли, что они железные. Вериги были выброшены разбойниками в реку. Через некоторое время инок Петропавловского Ярославского монастыря обрел их. По преданию, они плавали на поверхности воды, как будто были сделаны из дерева, и от них исходило дивное сияние.
Позже их опознали, как вериги Никиты, торжественно перенесли в Переславский Никитский монастырь и положили на гроб подвижника. Память преподобного Никиты Столпника Церковь празднует 23 и 24 мая.
Где находятся:
Никитский мужской монастырь
Адрес: Ярославская обл., Переславский р-н, Никитская слобода, ул. Запрудная, д. 20.
Кто еще носил вериги
Вериги носили многие подвижники — всех перечислить невозможно. Рассказываем на примере троих известных святых Православной Церкви.
Евфросиния Полоцкая
Ее вериги хранятся в Полоцком Свято-Ефросиниевском монастыре в дубовой раке. Вес — 7 кг.
Преподобный Феодосий Печерский
«…Блаженный отправился в кузницу и поручил там кузнецу сковать себе железный пояс в виде цепи. Этот тесный и до крови врезавшийся в тело пояс он надел прямо на тело и с тех пор никогда уже его не снимал». («Жития святых» святителя Димитрия Ростовского).
Преподобный Иринарх, затворник Ростовский
В детстве он сказал матери: «Как вырасту, так постригусь и стану монахом; буду носить на себе железа и трудиться ради Бога». Так и случилось. «После старца Иринарха осталось праведных “трудов” его: сто сорок два креста медных, семь трудов плечных, железная цепь в двадцать сажен, которую он надевал на шею, железные пута ножные, восемнадцать медных и железных оковцев, которые он носил на руках и на груди, связки, которые носил на поясе, весом в один пуд, палка железная, которою он смирял свое тело». («Жития святых» святителя Димитрия Ростовского).
Интересный факт:
29 января Православная Церковь празднует поклонение честны́ м веригам апостола Петра. Но это не те вериги, которые носили подвижники. Вериги апостола — оковы (цепи), в которые ученика Христова заковали в тюрьме. Святыня находится в храме апостола Петра в Риме.
Вы можете скачать и распечатать:
Власяница: в чем был секрет рубашки православных старцев «для умерщвления плоти»
Православные старцы полагали, что для совершенствования в христианской жизни необходимо прибегать к практике «умерщвления плоти», суть которой заключалась не столько в наказании тела, сколько в проявлении сочувствия к страданиям человечества и отдельного человека, на протяжении всей истории и жизни каждого. Одним из распространённых способов уязвления тела ради духовного знания считалось ношение рубашки-власяницы.
Власяница
Упоминающаяся ещё в текстах Ветхого Завета власяница, которую носили древние пророки, с течением времени стала знаковой одеждой подвижников и аскетов православия.
Иначе именуемая вретищем, она представляла собой длинную мешковатую рубашку, сшитую из грубой ткани, которая изготавливалась из необработанной шерсти или волос козы.
Ужасно коловшаяся и доставлявшая при ношении невероятный дискомфорт власяница надевалась на голое тело инока при принятии им монашеского пострига.
Являясь символом намеренного умерщвления и уязвления плоти ради духовного знания, власяница раздражала кожу, вызывала постоянную чесотку и могла слабого человека довести до безумия.
Смиренно и терпеливо перенося муки, аскеты спасались молитвами и силой духа.
Исторический экскурс
Согласно библейским летописям первое упоминание о власянице всплывает в связи с описанием быта живших в Синайской пустыне иудеев, которые из-за отсутствия источников пресной воды разводили в большом количестве коз и верблюдов.
Именно из их шести и волос ткались грубые и колючие холстины, предназначавшиеся для использования в качестве подстилки при сушке зерна или покрывала при перевозке хлеба на телегах. Из этого же материала шились мешки для хранения и транспортировки различных товаров.
Со временем из этой «ткани» начали моделировать достигавшие колен рубашки простого покроя, по форме напоминавшие мешок с отверстиями для головы и рук. Схожие по виду с бедуинскими плащами власяницы, перехватывались поясом и предназначались для ношения в знак скорби и памяти об умерших родственниках.
Причём, в особых траурных случаях эту неприятную для тела вещь было запрещено снимать даже ночью. В Средневековье жёсткие и колючие власяницы стали атрибутом как мужского, так и женского монашества. Вызываемый ею сильный зуд, кожные раздражения, переходившие в глубокие раны и язвы, трактовались, как способность постриженика ещё при жизни искупить часть своих грехов.
Несмотря на очевидный вред, наносимый здоровью, ношение власяницы считалась обязательной частью служения Богу, а появляющиеся от неё раны воспринимались как доказательства страданий за христианскую веру.
В католицизме в эпоху Нового времени власяница перекочевала из реальной жизни в литературные аллегории и картины на библейские сюжеты, символизируя собой глубокие душевные муки, печаль, скорбь и раскаяние. В православии же до наших дней этот аксессуар является принадлежностью монахов.
Власяница Ивана Грозного
В Москве в Государственном Историческом музее хранится уникальный тканевый экспонат второй половины XVI века – власяница Ивана Грозного.
Её первый венчанный царь Руси носил во время Великого поста, когда пребывал в Александровой слободе. Будучи очень религиозным человеком, Иоанн IV даже издал указ об основании из опричников некоего военно-монашеского братства, в котором себе отводил роль игумена, следившего за чистотой истинной веры своих иноков.
При этом он сам не уклонялся от монашеских обязанностей, пел в хоре на клиросе, звонил к заутрене, читал за общей трапезой Священное Писание, молился во время многочасовой службы, а также во имя смирения и терпения носил власяницу, являя пример благочестия.
Его тёмно-коричневая рубаха из грубой холстины была выполнена с вкраплением конских волос, а по крою не отличалась от прочих изготавливаемых со времён Древней Руси сорочек. Она представляла собой сложенное вдвое полотнище с расширяющимися сверху вниз клиньями по бокам, в округлую горловину которого вшит миниатюрный воротник — стойка.
Рукава власяницы это всего лишь соединённые простым швом прямые куски ткани с небольшими ластовицами под мышками.
Вертикальный ворот рубахи Ивана Грозного был достаточно глубоким и имел поперечные застёжки на шнурках в области воротника и груди, которые назывались разговорами.
Умерщвление плоти
Помимо ношения власяницы существовали и другие способы умерщвления плоти, целью которого является облагораживание человека и тренировка самообладания, выдержки, для того чтобы обеспечить служение Богу и другим людям.
Монахи часто практиковали наистрожайшие посты, долгое бдение, продолжительные молитвенные стояния по ночам, исполнение тяжёлых послушаний, изнуряющую работу, проживание в холодных условиях аскезы.
Весьма распространено было давать обет бедности, обматывать голое тело тонкой проволокой с шипами, а также самоистязать себя посредством ремня или розги.
Верующие добровольно могли отказаться на определённый период от еды, спиртных напитков, курения, сексуальных отношений и прочих «радостей» жизни, противодействуя желанию насытить или удовлетворить организм.
ВЕРИГИ
Вериги – разного вида железные цепи, полосы, кольца, носимые спасающимися на голом теле, для смирения плоти; железная шляпа, железные подошвы, медная икона на груди, с цепями от нее и прочее, которые носили великие подвижники для смирения плоти.
Вериги первоначально были принадлежностью монахов-аскетов. Вот как писал о них свт. Григорий Богослов: «Другие изнуряют себя железными веригами, и, истончевая плоть, истончевают вместе грех». Соответственно строгости аскетического идеала, иноки в самом подвиге не довольствовались уже обыкновенным аналавом, как только знаком своей борьбы с плотию; возникло желание, чтобы этот знак более чувствительно воздействовал на волю через воздействие на тело.
В научном смысле ношение вериг есть своего рода аскетическое упражнение, имеющее целью изнурение телесное в непрерывном усилии совершенно, по слову Апостола, распять плоть свою со страстьми и похотьми (Гал.5.24). Оно имеет по существу то же значение, что и ношение взад и вперёд больших тяжестей, камней и корзин с песком, имевшее место для усмирения побуждений плоти у восточных пустынников первых веков христианской Церкви.
Есть предание, о коем рассказывается в Житии его Дивеевского издания, будто о.Серафим тайно носил и вериги тяжестью в 20 фунтов на груди и 8 сзади, и железный пояс, что еще более пригибало к земле его сгорбленную фигуру. И будто в морозное время он под железо подкладывал чулок или тряпку. Но это точно не удостоверено. Таких вериг не осталось нигде. А по словам Саровских старцев, о.Серафим носил в затворе на груди большой пятивершковый крест на веревке. Вероятно, это и дало основание говорить о веригах. Во всяком случае известно, что другим он впоследствии не советовал чрезмерных внешних подвигов. Вместо этого заповедовал духовную борьбу над собой и над своими душевными страстями. Однажды – это было много лет позднее – к преподобному пришел какой-то босой странник из Киева, сопровождаемый Саровским послушником. Старец в это время жал голыми руками осоку. Тотчас он велел привести странника. Благословив его и посадив обоих гостей возле себя, прозорливый о.Серафим сразу стал советовать босому посетителю оставить избранный им путь: прекратить богомоление, обуться и снять с себя вериги. А их под одеждою странника совсем не было видно. И нужно возвратиться домой: там ждут и тоскуют по нем жена, мать и дети. “Мню, – добавил о.Серафим, – что весьма хорошо торговать-то хлебом, у меня же есть знакомый купец в Ельце, тебе стоит только прийти к нему поклониться и сказать, что тебя прислал к нему убогий Серафим, он тебя и примет в приказчики”. Наставив еще странника, преподобный отпустил его с любовью.
Обличенный послушник вериг не стал носить, но из монастыря Саровского все же ушел после. Фундамента не оказалось, то есть послушания. Впрочем, известен случай, когда о.Серафим благословил пустыннице Анастасии Логачевой, в иночестве Афанасии, носить и вериги для усмирения плотских похотей, когда ей было всего лишь около 23 лет. Она была потом основательницей женской Курихинской общины Нижегородской губернии. А обыкновенно о.Серафим советовал вместо подвигов понуждение и упражнение в добрых делах. Вот что он сказал одному мирянину, который тайно думал о Киеве: “Укоряют – не укоряй, гонят – терпи, хулят – хвали, осуждай сам себя, так Бог не осудит, покоряй волю свою воле Божией, никогда не льсти, люби ближнего твоего: ближний твой – плоть твоя. Если по плоти поживешь, то и душу и плоть погубишь, а если по-Божьему – обеих спасешь. Это подвиги больше, чем в Киев идти или и далее”.
Вериги
 |
| Фото: Василий Нестеренко |
Выдающийся человек, помимо прочего, обладает таинственной способностью превращать обычные вещи в нечто большее – в реликвии. Так появляются музейные экспонаты, которые становятся символами определенного вида искусства и свидетелями незаурядной человеческой жизни: скрипка Никколо Паганини, чернильница Александра Пушкина, ледоруб Анатолия Букреева. Если говорить о подобном символе христианства и поискать вещь-свидетеля незаурядной жизни святого, то нужно признать: вериги преподобного Сергия – лучшее материальное выражение драматургии отношений человека и Христа. Именно в них можно увидеть трагизм и логику христианской жизни.
«Эти тяжелые цепи и металлические пластины использовались аскетами для умерщвления плоти и подавления страстей» – поясняет экскурсовод. Но едва ли он способен объяснить, почему вериги возлагает на себя преподобный Сергий, который к тому времени уже творит чудеса. Но в то же самое время молодому монаху, находящемуся в самом начале аскетического пути, коему вопрос борьбы со страстями более актуален, ни один старец, скорее всего, не дозволит сделать этого. Что же такое вериги?
Поставленный вопрос имеет отнюдь не частный характер. Ведь вериги можно рассматривать как материальный образ морали – высокой и сложной культуры самоограничения. Немецкий философ Имануил Кант признавал: моральный закон прагматически не оправдан. «Звездное небо над головой» и «моральный закон внутри нас» наполняли философа все более глубоким удивлением и благоговением. [1] Зачем нужен молитвенный труд, посты, терпение обид и волевое укрощение страстей – словом, все то, что противно биологической природе живого существа? Зачем это издевательство над собой? К чему изнемогать под тяжестью вериг? Не лучше ли идти по жизни радостно и налегке?
В «Приключениях барона Мюнхгаузена», созданных причудливым воображением Рудольфа Эриха Распэ, есть рассказ под названием «Мои чудесные слуги». Турецкий султан посылает Мюнхгаузена в Египет со сверхважным секретным поручением. В ходе этого вояжа барон приглашает к себе на службу удивительных людей: один из них обладал настолько тонким слухом, что мог услышать шум растущей травы; другой выстрелом убивал воробья на расстоянии нескольких дней пути; третий голыми руками вырывал из земли вековые деревья; четвертый был помощником мельника и вращал крылья мельниц, зажав пальцем левую ноздрю, и выдувая из правой целый ураган. Пятый слуга оказался скороходом. Вот как описывает Распэ сцену встречи:
«Едва я отъехал от турецкой столицы, как мне попался навстречу маленький человек, бежавший с необыкновенной быстротой. К каждой его ноге была привязана тяжелая гиря, и все же он летел как стрела.
– Куда ты? – спросил я его. – И зачем ты привязал к ногам эти гири? Ведь они мешают бежать!
– Три минуты назад я был в Вене, – отвечал на бегу человек, – а теперь иду в Константинополь поискать себе какой-нибудь работы. Гири же повесил к ногам, чтобы не бежать слишком быстро, потому что торопиться мне некуда».
Так эпизод из сказки проясняет религиозную логику веригоношения. Это ничто иное как логика силы.
Вектор же этой любовной силы очевиден: сотворить добро любимому, помочь, спасти, «положить жизнь за други своя». Любовь предназначена для критической ситуации, поэтому неудивительно, что ее сила, в поисках точки приложения, мечтает о катастрофе – так же как богатырь о достойном сопернике.
Любовная сила тревожит человека, побуждая его помогать, спасать, жертвовать собой. И трагедия религиозной любви состоит в том, что Бог, на которого она направлена, самодостаточен. Ему невозможно оказать даже мелкой услуги. Христос в Гефсиманском саду отклоняет заступничество Петра словами: «возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут; или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?»
К счастью, там, где невозможно что-то «сделать для», всегда остается возможность «сделать ради». Эта возможность, если ею воспользоваться, не оставляет места несчастью неразделенной любви. Наверное, поэтому Христос указывает на возможность обратить на ближнего ту любовь, которая стремится к Богу: «Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне».
Ради Христа подвижник налагает на себя вериги. Посты, бдения, столпничество и другие способы усложнить себе жизнь есть ничто иное как «гири», которые привязывает к своим «сильным ногам» «скороход»-святой. Они утешают избыточную силу любви, которая не находит прямого выхода на свой Предмет. Это не средство достижения святости – наоборот, это ее плоды.
То же самое можно сказать и о других, нематериальных «веригах». Среди философов много веков идет спор о происхождении морали: откуда берут начало традиции самоограничения? Какие-то нормы оправданы необходимостью общежительного существования людей, какие-то даже медицинскими основаниями. Но есть среди прочих источников морали традиции и или обычаи, заложенные святым человеком. Когда-то по вдохновению любви подвижник сочиняет поступок. Потом повторяет его снова и снова, превращая в личное правило. Людям, приходящим к святому, нравится этот личный обычай – они начинают подражать ему. Так появляется народная традиция, которая с течением времени набирает авторитет и превращается в моральный закон.
Христианский вклад в общий корпус человеческой морали – это традиции, начало которым положены поступками святых, сочиненных по вдохновению любви. Вспомним слова Христа: «Потому и узнают, что вы Мои ученики, что будуту иметь любовь между собою». «Вы – свет миру. Вы – соль земли. Если соль потеряет силу, чем сделаешь ее вновь соленою?» Соль передает свое свойство любой пище, но сама не черпает его из неких внешних источников. Таков гениальный композитор: он не может выйти на сцену и спросить слушателей: «Что вам сыграть?» Это к нему обращено всеобщее внимание. Требование к нему аудитории только одно: «Играй что хочешь: нам не нужно твое послушание – нам интересно твое вдохновение». Вот и настоящему христианину, в отличие от мусульманина или иудея, уже не на кого оглядываться и спрашивать, как поступить. Это к нему обращен в ожидании заинтригованный мир: что еще он придумает ради своего распятого Бога?» Вот потому жития святых – самое прекрасное, что есть в христианской культуре. Там люди находят такие поступки, которым нельзя научиться у законоучителей – даже таких, как Моисей, Мухаммед или Зороастр.
Блаженный Августин говорит: «В христианстве есть только одна заповедь: люби Бога и делай, что хочешь». Но это заповедь совершенных. А что делать, если любви нет? Стать сильным можно лишь подражая сильным. Богатырь утешает зуд в своих могучих руках, поднимая тяжелые гири. То, что для него является утешением, для слабого пусть станет тренировкой. И совсем не тоскливо носить «вериги» морального и религиозного закона, если знать, что это – «гири» святых, а для нас – упражнение в любви.