вечный зов про что книга
Вечный зов
Роман-эпопея Анатолия Иванова «Вечный зов» рассказывает о более чем полувековом периоде русской истории – от начала двадцатого века и до времени, когда во главе СССР был Н.Хрущев.
↑ Сага о братьях
Антона, старшего из братьев, удалого, норовистого парня, отправили из их глухой деревеньки в город, чтобы обучился там ремеслу.
В городе он довольно быстро сходится с революционерами, ему близки и понятны их идеи, и, в конце концов, он всего себя посвящает делу революции. В его родную деревню как-то очень быстро дошли слухи о подпольной деятельности.
Из-за этих слухов Кафтанов, местный помещик, и его управляющий Демьян Инютин, оставивший на японской войне ногу, начали преследовать семью Антона. Дескать, отец Антона воспитал бунтовщика, а это простить никак нельзя.
Младший брат, Иван, довольно флегматичный и не слишком многословный, влюблен в Анну, а потому сутками околачивается у двора Кафтановых, и, наконец, зарабатывает себе право работать конюхом при лошадях барских. Но Демьян Инютин имеет свои виды на дочку хозяина. У него есть губошлеп-сын, Кирьян. А этот Кирьян, черт бы его побрал, заглядывается на Анфису – дочку бедной вдовы солдата. Демьян, разъяренный тем, кого выбрал его сын, начинает уговаривать Федора, чтобы тот «испортил» девку. За это он пообещал ему заступаться перед хозяином и устроить его на теплое местечко при дворе помещика.
Федор поддался на уговоры и добился, чтобы Анфиса влюбилась в него. Так причудливо пересекаются судьбы, и запутывается клубок личных отношений у главных героев романа. Но началась Гражданская война, и все сразу резко изменилось. Антон Савельев, старший брат, попадает в беду. Ему на помощь приходит Федор. Он уже пригрелся было под крылышком у Кафтанова, но тем, что спасает Антона, он прогневал жестокого помещика. Более того, совершенно неожиданно для себя, он оказывается в красном партизанском отряде.
Не выдержав издевательств над любимой женщиной, Иван убивает Кафтанова и освобождает Анну. После этого он сдался партизанам в плен. Но перед этим он поклялся Анне, что никогда и никому он не выдаст эту ее страшную тайну. Несмотря на то, что Иван сдался добровольно, его отправляют по этапу в лагеря. Анфиса, продолжая любить Федора, непонятно почему, но выходит замуж за Кирьяна. Федору ничего не остается, как жениться на Анне, которую он не любит и никогда не любил. Какими-то непостижимыми путями он узнает страшную тайну Анны. Во всех бедах Анны и своих он винит Ивана, и его ненависть к нему, которая уже взошла во время противостояния в Гражданской войне, возрастает и усиливается многократно. Проходит время…
На родину, в деревню приезжает освободившийся из заключения Иван. Приезжает не один, а с женой Агатой, с которой познакомился в дальних краях. А вот у Федора и у Кирьяна в семьях все идет наперекосяк. Федор и Анфиса, любят друг друга, практически не скрываясь, за что Кирьян жестоко избивает жену. Анна ушла в себя и живет как бы сама по себе, все больше отдаляясь от мужа. Все это происходит в тяжелые времена – коллективизация, репрессии, Великая Отечественная война…
↑ Вместо послесловия
Каким удивительным образом переплетаются судьбы людские. Люди, которые сталкивались друг с другом еще во время Гражданской войны, теперь имеют другие приоритеты, решают другие задачи – не только созидательные, но и нравственные. Но теперь рядом с ним и эти задачи будут решать еще и их дети…
3. 098. Анатолий Степанович Иванов, Вечный зов
3.098. Анатолий Степанович Иванов, «Вечный зов»
Анатолий Степанович Иванов
(1928—1999)
Русский писатель, зам. главного редактора журнала «Сибирские огни» и главный редактор журнала «Молодая гвардия», депутат Верховного Совета СССР, лауреат Международной премии имени М.А. Шолохова в области литературы и искусства и дважды Государственной — РСФСР и СССР, Герой Социалистического труда, Анатолий Степанович Иванов (1928—1999) во второй половине XX в. был одним из самых популярных романистов в нашей стране.
Перу прозаика принадлежат сборники рассказов («Алкины песни», «Случайные встречи»), повести («Жизнь на грешной земле», «Вражда», «Печаль полей» и др.), романы («Повитель», «Тени исчезают в полдень», «Вечный зов»).
Роман-эпопея «Вечный зов» (1963—1975, опубликован 1970—1976) четверть века была настольной книгой в каждом доме, где любили Россию и чтили человека труда.
«Вечный зов»
(1963—1975, опубликован 1970—1976)
В некоторых современных литературных энциклопедиях (например: «Русская литература». — М.: Дрофа-Плюс, 2007) нет упоминания об Анатолии Иванове.
Скорей всего потому, что романы этого писателя вопреки желанию составителей чересчур велики и никак не помещаются в отведенное им место. Оттого их там нет и вовсе.
А может, потому, что на страницах «Вечного зова» написана правда, которая режет глаза. Хотя бы вот эта, высказанная отрицательным персонажем, фашистским прихвостнем, бывшим томским жандармом Лахновским, сказанная им в конце Великой Отечественной войны: «Мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов!»
И таки сделали. А ведь Иванов предупреждал не просто ради красного словца. Но нет пророков в своем отечестве — они все в эмиграции.
Как бы ни сложилась история России и история новой российской культуры, лет через 100, если не раньше, потомки наши будут искать правду об истории страны и о русской культуре не в «самиздатовских» опусах и макулатуре конца-начала столетий, а в таких произведениях как «Тихий Дон», «Василий Теркин» и «Вечный зов».
То же самое станут делать и иноязычные читатели, поскольку любой народ прежде всего интересует судьба каждого народа, а не тех индивидуумов, что не «ужились» с ним.
Человечество никогда не избавится от своих идеалов, особенно когда ему не хватает их как воздуха. И где искать идеалы, как не в лучших произведениях социалистического реализма? Да и вообще — в русской классике.
Есть гоголевский персонаж — Тарас Бульба, огромный, неподъёмный и несгораемый (в отличие от рукописей). Что толку обсуждать его — плох он или хорош. Он отлит не только из слов гениального художника, а из самой жизни. Он данность, он ее плоть и дух. То же самое можно отнести и к героям романа «Вечный зов».
Над «Вечным зовом» А. Иванов работал 13 лет (1963—1975).
«Главная мысль романа в том, что всякая истина, и обыкновенная, житейская, а особенно социальная, достается людям не просто», — акцентировал внимание автор. Первая книга романа была опубликована в журнале «Москва» в 1970 г., вторая — в 1976. Публикации и многочисленные издания этого произведения имели колоссальный, как сказали бы сегодня, коммерческий успех.
Масштабное повествование с множеством действующих лиц и сюжетных ответвлений, в котором показана история нескольких поколений одной семьи, как часть истории всего народа на сломе эпох, позволяет назвать это произведение не только эпосом, но и семейным романом.
Автор вслед за А.С. Пушкиным, видевшим в семейном кругу «залог могущества» и человеческого достоинства, особое внимание уделил показу семейных коллизий.
Место действия — Сибирь-матушка, время — с 1906 по 1960-е гг. «Сибирский» материал придал этой вещи еще и своеобразный колорит, и этнографическую сочность. В центре повествования история семьи Савельевых, выходцев из далекого сибирского села.
Главными героями как в русских сказках являются три брата Савельевых: Антон, Федор и Иван. На их долю выпали три войны, революция, становление нового общественного строя. Басовой нотой, пронизывающей эту героическую симфонию, является категорическое неприятие собственничества и потребительства, если точнее — буржуазности, не приемлемой русской литературой (включая эмигрантскую) априори.
Критики увидели в самом названии эпопеи «концепцию зова жизни», где каждый человек становится личностью только как член социума, коллектива, крестьянского «мiра».
В начале романа старший брат Антон Савельев подался на заработки в город, и там стал подпольщиком. Его арестовывали, сажали в тюрьму, откуда он совершал побеги, приговаривали к расстрелу, но ничто не могло вышибить его из седла — в 1930-е гг. Антон стал крупным руководителем производства, а в 1941 г. за несколько месяцев на пустом месте под открытым небом возвел завод, производивший снаряды для фронта. Директор трагически погиб, спасая людей во время пожара.
Он поддерживал с ней связь до начала Великой Отечественной войны, но когда Кирьян добровольцем ушел на фронт, Анфиса дала Федоруу от ворот поворот. Кирьян, потерявший на фронте обе ноги, не захотел возвращаться домой и стал побираться, пока Анфиса не отыскала и не забрала нелюбимого мужа к себе. Видно, таков крест русской женщины — заботиться о защитниках, ставших калеками.
Младший брат Иван Савельев служил у Кафтанова конюхом, в Гражданскую войну побывал и в рядах белогвардейцев, и у партизан. Из-за того, что он отпустил приговоренного к расстрелу односельчанина, белогвардейцы казнили его отца.
После этого Иван воевал в одном танковом экипаже со своим племянником, старшим сыном Федора Семеном и прославился боевыми подвигами. Иван выжил, а Семен попал в плен, после которого сражался в рядах антифашистского Сопротивления в Норвегии и героически погиб.
Показательно, что роман, в котором слились «глубочайшая правдивость, остроконфликтность, как сама жизнь, психологическая убедительность» некоторые критики уже в XXI в. назвали «пророческой книгой, предсказавшей крушение социализма в России» (В. Юдин).
Кинорежиссеры В. Усков и В. Краснопольский по сценарию А. Иванова 10 лет снимали телесериал «Вечный зов». В 1973 г. в кинопрокат было выпущено 12 серий и в 1982—83 гг. еще 7. В 2000 г. по новым стандартам был смонтирован 27-серийный фильм.
Картина имела огромный зрительский успех, в адрес создателей фильма и актеров шло несметное количество писем, причем не просто откликов, а откровений и размышлений.
И сегодня фильм спорит по популярности с романом.
Но часто в блогах встречаются записи вроде следующей: «Взял прочитать только из-за когда-то просмотренного телефильма, все время высматривал нестыковки, попадаются, конечно, но все равно книга лучше фильма; понравилось описание работы в тылу, как они смогли пережить все это?».
Вечный зов (Иванов)
Антона, старшего из братьев, удалого, норовистого парня, отправили из их глухой деревеньки в город, чтобы обучился там ремеслу. В городе он довольно быстро сходится с революционерами, ему близки и понятны их идеи, и, в конце концов, он всего себя посвящает делу революции. В его родную деревню как-то очень быстро дошли слухи о подпольной деятельности. Из-за этих слухов Кафтанов, местный помещик, и его управляющий Демьян Инютин, оставивший на японской войне ногу, начали преследовать семью Антона. Дескать, отец Антона воспитал бунтовщика, а это простить никак нельзя.
Младший брат, Иван, довольно флегматичный и не слишком многословный, влюблен в Анну, а потому сутками околачивается у двора Кафтановых, и, наконец, зарабатывает себе право работать конюхом при лошадях барских. Но Демьян Инютин имеет свои виды на дочку хозяина. У него есть губошлеп-сын, Кирьян. А этот Кирьян, черт бы его побрал, заглядывается на Анфису – дочку бедной вдовы солдата. Демьян, разъяренный тем, кого выбрал его сын, начинает уговаривать Федора, чтобы тот «испортил» девку. За это он пообещал ему заступаться перед хозяином и устроить его на теплое местечко при дворе помещика.
Федор поддался на уговоры и добился, чтобы Анфиса влюбилась в него. Так причудливо пересекаются судьбы, и запутывается клубок личных отношений у главных героев романа. Но началась Гражданская война, и все сразу резко изменилось. Антон Савельев, старший брат, попадает в беду. Ему на помощь приходит Федор. Он уже пригрелся было под крылышком у Кафтанова, но тем, что спасает Антона, он прогневал жестокого помещика. Более того, совершенно неожиданно для себя, он оказывается в красном партизанском отряде.
Не выдержав издевательств над любимой женщиной, Иван убивает Кафтанова и освобождает Анну. После этого он сдался партизанам в плен. Но перед этим он поклялся Анне, что никогда и никому он не выдаст эту ее страшную тайну. Несмотря на то, что Иван сдался добровольно, его отправляют по этапу в лагеря. Анфиса, продолжая любить Федора, непонятно почему, но выходит замуж за Кирьяна. Федору ничего не остается, как жениться на Анне, которую он не любит и никогда не любил. Какими-то непостижимыми путями он узнает страшную тайну Анны. Во всех бедах Анны и своих он винит Ивана, и его ненависть к нему, которая уже взошла во время противостояния в Гражданской войне, возрастает и усиливается многократно. Проходит время…
На родину, в деревню приезжает освободившийся из заключения Иван. Приезжает не один, а с женой Агатой, с которой познакомился в дальних краях. А вот у Федора и у Кирьяна в семьях все идет наперекосяк. Федор и Анфиса, любят друг друга, практически не скрываясь, за что Кирьян жестоко избивает жену. Анна ушла в себя и живет как бы сама по себе, все больше отдаляясь от мужа. Все это происходит в тяжелые времена – коллективизация, репрессии, Великая Отечественная война…
Новое в блогах
Пророчество Лахновского о России из романа «Вечный Зов»
Сегодня хочу представить на ваше обсуждение отрывок из романа «Вечный Зов» Один из главных героев романа Иванова Анатолия Степановича «Вечный зов» ещё в 70-х годах предсказал о том, что ожидает СССР, Россию и русский народ через несколько десятилетий и каким способом будет происходить развал нашего наследия. Нас предупреждали, но мы не хотели слышать. Действие монолога Лахновского происходит во время Великой Отечественной Войны. Бывший царский офицер Лахновский ныне фашистский, устраивает на фронте встречу со своим зятем, вечным предателем и трусом, удачно маскирующимся в первых рядах компартии. Разговор, который между ними происходит обнажает самую правду, жестокую и беспощадную, и даже с позиции давности написания романа (1963—1975, опубликован 1970—1976), эту беседу можно назвать пророческой в некотором смысле. В первом издании этой книги на страницах 510-517, вы все это можете найти сами. Только не ищите в других изданиях? Этот разговор Лахновского с Полиповым там уже изъят. Говоря профессиональным языком, купирован. Во втором издании романа этот разговор уже «размазан» на десяток страниц и несколько сглажен. Вот такие дела.
«Да, мы терпим поражение сейчас. Мы сделали многое, но не все. Ничего. Борьба далеко не окончена! Наших людей еще много в России. А за ее пределами еще больше. Ты даже не представляешь, Петр Петрович, какими мы располагаем силами. Какой мощью. Газеты, журналы, радио, кино… все это у большевиков, конечно, есть. А у нас еще больше. Вся пресса, все идеологические средства остального мира в нашем распоряжении. И мы бросим все, что имеем, чем располагаем… все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей!
Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности поверить. Мы найдем своих единомышленников, своих союзников и помощников в самой России!
И даже не то слово – найдем. Мы их наделаем столько, сколько надо. Только действовать будем теперь не спеша. С дальним и верным прицелом. Конечно, нынешнее поколение нам не сломить. Пробовали? не получилось. Что ж, мы возьмемся за следующее. Мы будем драться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь; станем разлагать, развращать, растлевать ее! Да, растлевать! Развращать!
Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов! Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением. И вот тогда со всех сторон – снаружи и изнутри – мы приступим к разложению монолитного сейчас общества. Мы, как черви, разъедим этот монолит, продырявим его. Будем вырывать духовные корни, опошляя и уничтожая главные основы народной нравственности. Общими силами низведем все исторические авторитеты ваших философов, ученых, писателей, художников – всех духовных и нравственных идолов, которыми всегда гордился народ, которым поклонялся до примитива.
Всю историю России, историю народа мы будем трактовать как бездуховную, как царство сплошного мракобесия и реакции. Постепенно, шаг за шагом, мы вытравим историческую память у всех людей. А с народом, лишенным такой памяти, можно делать все что угодно. Народ, переставший гордиться прошлым, не будет понимать и настоящего. Он станет равнодушным ко всему и, в конце концов, превратится в стадо скотов.
Из литературы и искусства мы постепенно вытравим ее социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино – все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности. Мы создадим вокруг них ореол славы, осыплем наградами, они будут купаться в деньгах. За такими – кто из зависти, кто по необходимости заработать кусок хлеба – потянутся и остальные.
В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточничеству, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны.
Хамство, наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивое предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть других народов к русскому народу, все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом.
И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже отчетливо понимать, что происходит, но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявим отбросами общества.
Я, Петр Петрович, приоткрыл тебе лишь уголок занавеса, и ты увидел лишь крохотный кусочек сцены, на которой эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия о гибели самого непокорного на земле народа, об окончательном необратимом угасании его самосознания.
Живи как можно дольше, Петр Петрович, А служи как можно выше. Чем выше, тем лучше для нас.»
Всё, что предрекал Лахновский, сбывается. Не нужно быть параноиком или искать признаки теории большого заговора, чтобы понять это. Фильм «Вечный зов» снимался с начала семидесятых и вышел на экраны страны в 1976 году. Книга была написана раньше.
Анатолий Иванов: Вечный зов. Том I
Здесь есть возможность читать онлайн «Анатолий Иванов: Вечный зов. Том I» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. категория: Современная проза / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Вечный зов. Том I: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Вечный зов. Том I»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Анатолий Иванов: другие книги автора
Кто написал Вечный зов. Том I? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Вечный зов. Том I — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Вечный зов. Том I», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
— Он не понимает, ты говоришь, твоих слов? — почти закричал Кошкин, останавливаясь перед Засухиным и тыча кулаком в сторону Алейникова. Потом подбежал к Якову, раздвинув руки коромыслом, схватился за кромки стола, будто хотел поднять его над головой и обрушить на Алейникова. — Ты не понимаешь?! Нет, ты все понимаешь, Яков! Ты знаешь, что невинных в тюрьмы отправляешь! Корнея-то Баулина за что? Какой он такой враг народа? Мы, помнится, тут же, в этом кабинете, объясняли тебе, что никакой он не враг. Ты даже к Поликарпу Кружилину подбирался! Каким таким путем удалось Поликарпу из твоих лап выскользнуть — непонятно. Но слава богу, что выскользнул. Теперь до нас добрался! Да еще ишь ты — почему, дескать, вы такие горластые? Еще, сволочь такая, издеваешься?
При слове «сволочь» Алейников и Засухин одновременно вскочили со своих мест.
— Данило! — крикнул Засухин предостерегающе.
А Алейников не закричал, он только побледнел и проговорил сухим голосом:
— Я не издеваюсь… Я только хотел спросить и понять…
— Спросить и понять? — опять загремел Кошкин. — Это нам надо спросить тебя: в кого же ты превратился, Яков? Руки твои — в крови!
— Данило?! — опять воскликнул Засухин, подошел к Кошкину, тряхнул его за плечо. — Замолчи!
— Нет, не буду молчать! — рванулся Кошкин, сбросил руку Засухина с плеча. — По локоть и выше даже…
— Да разве он виноват, что в крови? — багровея, закричал всегда спокойный и уравновешенный Засухин.
Алейников тупо и непонимающе поглядел на Засухина, недоуменно сел, сжал виски нахолодавшими еще от стекла ладонями. Как сквозь ватную подушку доносился до него голос Кошкина:
— А кто — мы, что ли, виноваты с тобой? Или Корней Баулин? Или Поликарп Кружилин?
«Нет, вы не виноваты, не виноваты! — хотелось закричать Алейникову во весь голос. — И Баулин не виноват, и Кружилин… А Полипов? А вот — Полипов…»
Но он не закричал, он позвонил и сказал, не глядя на Кошкина с Засухиным:
Когда их повели, он вдруг встрепенулся, крикнул:
— Арестованного Засухина оставьте.
Некоторое время они сидели безмолвно друг против друга. В просторном кабинете стояла мертвая тишина, будто здесь никого и не было. Потом Алейников вышел из-за стола, потыкался, как пьяный, из угла в угол, остановился у окна, долго глядел на улицу, тихо спросил:
— Почему же так оно идет в жизни, Василий Степанович?
— Как? — не понял Засухин.
— Почему судьба определила одним песни петь, а другим за горло певцов душить?
— А-а… Видишь ли, Яков Николаевич… Долгий это и сложный разговор, — медленно произнес Засухин. — И обстановка неподходящая…
— Неужели ты не видишь… что я не хочу душить, никому не хочу забивать песни обратно в горло! — Он обернулся, лицо его было мертвенно-бледным, на нем ярко выделялся косой багрово-синий шрам.
— Ну, допустим, что я вижу, — проговорил Засухин. — Точнее говоря, догадываюсь с недавних пор. Только ты врешь маленько, Яков Николаевич. Еще год или полтора назад ты с радостью хватал каждого за горло.
— И все-таки я бы уточнил: не с радостью, а с, усердием, — сказал Алейников, садясь.
— Ну что ж, — помедлив, произнес Засухин, — пожалуй, это будет точнее.
— Потому что я думал — доброе дело делаю.
Засухин чуть поморщился при этих словах, и Алейников понял, что пояснения его лишни.
— И все-таки, Василий Степанович, объясни мне — почему оно так идет в жизни?!
— Наверное, жизнь идет так, как ей должно идти. — Засухин, говоря это, пожал плечами, и казалось, слова эти он произносит машинально, а сам думает о чем-то другом.
— Скажи-ка, Яков, мы тут оказались с Кошкиным не благодаря стараниям Полипова?
Засухин спросил это быстро, вскинул на Алейникова свои остро-проницательные глаза. Поворот мыслей Засухина был настолько неожиданный, что Алейников вздрогнул, опустил глаза.
— Н-нет… — ответил он, чуть припнувшись. И этой заминки с ответом и того, что, отвечая, Алейников спрятал неловко глаза, было достаточно, чтобы Засухин понял правду.
«Ну и хорошо, что понял, — с облегчением подумал Алейников. — По крайней мере не все будут проклинать меня. Хоть один человек не будет проклинать…»
Алейников долго боялся поднять лицо, ему казалось, что Засухин смотрит на него насмешливо и уничтожающе-презрительно.
Засухин действительно глядел на Якова не отрываясь, в самом деле чуточку улыбался, но в его улыбке не было ничего насмешливого или презрительного, темноватые глаза его светились мягким, доброжелательным, может быть чуточку грустноватым только, светом. Алейников не понимал, отчего в глазах Засухина светится такая улыбка. И еще более он удивился, когда Засухин проговорил: