вечная мерзлота ремизов о чем
Вечная мерзлота ремизов о чем
Виктор Ремизов «Вечная мерзлота»
Впрочем, самого строительства железной дороги мы почти не наблюдаем. Действие происходит в основном в бывшем станке на берегу Енисея Ермаково, который был превращен в административный центр одного из участков, разросся с нескольких десятков жителей до нескольких тысяч. Туда привозят по Енисею заключенных и вольнонаемных, строительные материалы, оборудования, паровозы, шпалы. На короткое время автор переносит нас то в кабинет Сталина, то в Красноярк и Туруханск, то в Норильский лагерь как раз в период восстания…
В художественном плане «Вечная мерзлота» написана куда лучше «Воли вольной» и особенно «Искушения». Но вот тема… Время правления Сталина которое десятилетие – самая востребованная и у писателей, и, видимо, у читателей. По сути, мы не увидели литературы о перестройке, так как в то время писали и издавали книги «про репрессии»; в 90 и 00-е это, по сути, продолжилось, уходя, с одной стороны, в «популярную историю», а то и «квазиисторию», а с другой, в беллетристику. И чем большая протяженность во времени отделяет авторов от того периода, тем ярче в своей смелости становятся их книги. Нечто такое в них ощущается: «вот Шаламов, Домбровский, даже Солженицын не захотели/поостереглись сказать всей правды, а я, рожденный хоть и при советской власти, но выросший в свободной России – скажу».
В 2010-е появились по крайней мере два огромных романа про то время, которые с трудом можно назвать реалистическими. Это скорее почти фэнтези на заданную тему. И если «Зулейху…» Гузель Яхиной ругали в основном за то, что автор не знает Сибири, в которую попадает ее героиня, что не изучила как следует приметы эпохи, а оправдывали в основном тем, что «народ читает», то критику «Обители» Захара Прилепина его биограф Алексей Колобродов отбивает такими, например, доводами: «Захар Прилепин – писатель-метафизик (что не мешает ему быть реалистом): он отрицает прогресс, для него Соловки конца 20-х, хроника сражающегося Донбасса, жизнь Сергея Есенина (свежий биографический роман в серии ЖЗЛ), современная российская политика, события «бунташного» XVII века (роман, над которым Прилепин сейчас работает), церковный раскол, Великая русская революция и пр. – суть явления единого пространства, исторического и мистического». С этим не поспоришь – что ж, метафизика.
Виктор Ремизов – сугубый реалист – почти не описывает жестокости того времени. (Тем более, по воспоминаниям участников того строительства и исследованиям историков, нравы там были много мягче, чем в подобных местах.) Его больше, по-моему, занимает материальная сторона дела – как завозили живой и неживой груз в низовья Енисея, как обустраивали в глухой тайге поселок. И психологическая: как сливается жизнь заключенных и вольнонаемных.
Самые живописные страницы отданы природе, Енисею. Но красной нитью проходит и то, что строительство Трансполярной магистрали, это бредовая идея тирана. Никто из его соратников ее не поддержал, ученые недоумевали, но все подчинились. Единственный высказавший сомнения, министр морского флота СССР Афанасьев, поплатился за это свободой.
Кстати, в романе Афанасьева арестовывают в апреле 1947-го, а в справочниках указано, что в апреле 1948-го, и осудили в мае 1949-го… Но мы имеем дело с художественным произведением. А может, справочники ошибаются.
О бессмысленности и напрасности труда задумываются многие персонажи романа. Вот мысли одного из главных героев:
«Горчаков раздумывал лениво, могут ли люди что-то сделать, если они не понимают, что делают? Если бы мужик не понимал, зачем все эти ремни и оглобли, то и не запряг бы, а если бы навертел абы как, то вороной и с места не сошел бы. На трибуне Клигман все докладывал, пытался шутить иногда. Вот умный дядька говорит правильные вроде слова, но не верит в них, — продолжал свои необязательные думы Горчаков. — И все, кто сидит в этом зале, не понимают, зачем нужна эта дорога. Зачем все эти зимники по тайге и болотам, тысячи тонн гравия и песка? Зачем восемьдесят тонн рельсов на километр непонятно куда ведущего пути?
Почти сорок тысяч человек, неглупых и не уродов, вертятся, как мартышки, в гигантском заполярном зоопарке по воле одного человека. Изображают, стараются угадать, чтобы было как-нибудь похоже на то, как он задумал. Он — с доброй улыбкой и вкусной трубочкой — на самом верху, возле него озабоченные генералы и маршалы, возле генералов — полковники и майоры, а ниже всех копошатся неразличимые уже им, бесчисленные и серые, как вши, людишки».
Да, Трансполярную магистраль не построили. Бросили буквально через несколько недель после смерти Сталина. Это напоминает недостроенные пирамиды, недовырезанные статуи на острове Пасхи. Хотя кусок магистрали Надым – Новый Уренгой после открытия в тех местах газа и нефти восстановили, позже протянули ветку на север до Ямбурга, часть рельсов с магистрали пошла на дорогу Дудинка – Норильск… Станок, а потом поселок Ермаково, «впервые упомянутый в исторических документах» в 1726 году, заброшен, в Игарке, основанной в 1929 году, вместо почти двадцати тысяч жителей в конце 80-х – четыре тысячи с небольшим, в Туруханске, основанном в 1657-м число жителей тоже сокращается. Да и вообще зона вечной мерзлоты (а это около 65% России), на которую упорно гнали народ задолго до Сталина, стремительно обезлюдивает.
Всё громче голоса, что нужно развивать вахтовый метод. Месяц поработал в этой зоне – вернулся на юга. Но разве это выход? Вахты губят и разрушают семьи, развращают отцов, матерей и детей. Сушат связывающие человека с землей, пусть и оттаивающей на штык лопаты, землей… Кстати, о чем-то подобном я надеялся прочесть у Виктора Ремизова – о том, как люди держатся за родную им вечную мерзлоту. А прочитал о сумасброде Сталине, загоревшемся безумной идеей.
Но не мне давать советы писателю. Я лишь вздохну как читатель и буду ждать новую ремизовскую книгу.
Впрочем, напоследок одно замечание и один вопрос. Вопрос предварю цитатой:
«— Разрешите, товарищ подполковник, — в середине зала встал бородатый дядька в выцветшей энцефалитке. — Хочу заступиться за изыскателей!»
Действие происходит в самом конце 40-х – самом начале 50-х. Наверняка костюмы против клещей и разного гнуса уже придумали, но вот было ли уже в ходу слово «энцефалитка»…
И по сноскам… В одной моей книжке есть словарик малоизвестных за пределами определенной местности слов. Признаюсь, мне настоятельно рекомендовало составить его издательство. Я до сих пор жалею, что согласился. Не знаю, по своей ли воле Виктор Ремизов испещрил страницы «Вечной мерзлоты» сносками или нет, но абсолютное их большинство, по-моему, лишнее. Произведение в таком виде напоминает книгу для иностранных студентов, изучающих русский язык.
Например, объясняется аббревиатура КМС – «кандидат в мастера спорта»; маза – «хорошие карты, вообще удача»; ФЗУ – «школа фабрично-заводского ученичества. С 1940 по 1953 год в школу принималась и мобилизовывалась молодежь 14–18 лет для обучения рабочим специальностям. За побег давался срок». Даже печально знаменитая 58-я статья объясняется…
Но есть сноски и другого рода. К примеру:
Ну уж это бы объяснить можно было и в художественной форме – в ткани самого произведения. Что уж так-то…
Вечная мерзлота
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Отзывы 76
Мощнейшее эпическое произведение. За последние десятилетия не читал подобного. Никаких спекуляций. Прекрасная фактура, насыщенная деталями, красками того времени, полностью погружает тебя в эпоху. Живые персонажи, в которых веришь, и безумно интересно следить за их судьбой. При всей трагичности описываемых событий, роман оптимистичен. И еще, когда с сожалением перелистываешь последнюю страницу, понимаешь какую гигантскую исследовательскую работу проделал Виктор Ремизов. Просто сидя за письменным столом, такой роман не напишешь.
Мощнейшее эпическое произведение. За последние десятилетия не читал подобного. Никаких спекуляций. Прекрасная фактура, насыщенная деталями, красками того времени, полностью погружает тебя в эпоху. Живые персонажи, в которых веришь, и безумно интересно следить за их судьбой. При всей трагичности описываемых событий, роман оптимистичен. И еще, когда с сожалением перелистываешь последнюю страницу, понимаешь какую гигантскую исследовательскую работу проделал Виктор Ремизов. Просто сидя за письменным столом, такой роман не напишешь.
Потрясена. Давно не читала ничего подобного. Страшно и больно думать о том времени. Спасибо за правду. Нет сомнения, что это правда. Мы должны помнить. Это было.
Потрясена. Давно не читала ничего подобного. Страшно и больно думать о том времени. Спасибо за правду. Нет сомнения, что это правда. Мы должны помнить. Это было.
Очень сильная книга.
Как и в любом ценном романе, там много жизни, живой, настоящей, много сложного для восприятия и проживания, а ещё очень много любви и света. Много вопросов про самого себя и про наше время, которое поразительно во многом похоже на время действия романа – начало 50х, и чем-то даже на место – сталинские лагеря на Енисее.
Люди – везде люди и, может быть, не так уж дофига меняется от обстоятельств.
Отдельно мне было интересно, важно и жутко узнать бытовую жизнь ГУЛАГа, да и вообще того времени, досконально изученную автором и подробно, не скучно описанную. Как будто сам немного пожил там, получил практически бытовой ощущенческий опыт и теперь чуть лучше представляю себе такое важное для России время. И откуда ножки (рожки) растут у многих даже очень бытовых ситуаций сейчас.
Очень сильная книга.
Как и в любом ценном романе, там много жизни, живой, настоящей, много сложного для восприятия и проживания, а ещё очень много любви и света. Много вопросов про самого себя и про наше время, которое поразительно во многом похоже на время действия романа – начало 50х, и чем-то даже на место – сталинские лагеря на Енисее.
Люди – везде люди и, может быть, не так уж дофига меняется от обстоятельств.
Отдельно мне было интересно, важно и жутко узнать бытовую жизнь ГУЛАГа, да и вообще того времени, досконально изученную автором и подробно, не скучно описанную. Как будто сам немного пожил там, получил практически бытовой ощущенческий опыт и теперь чуть лучше представляю себе такое важное для России время. И откуда ножки (рожки) растут у многих даже очень бытовых ситуаций сейчас.
Это большая книга. Отличная проза и чудесный язык Эпопея о нашем недавнем советском прошлом и последней из великих сталинских строек. В романе нет ничего от ужасов шаламовской прозы. Наоборот, неторопливое, почти будничное описание жизни героев будь то в Москве, сибирских городках или за колючкой великой стройки переносит читателя в этот мир. Книга удивительно кинематографична. Текст как бы проецируется на экран и поневоле начинаешь видеть события, происходящие с героями и проживать их.
Многие события романа происходят на фоне бесконечной сибирской тайги и Енисея. Эти две стихии, бесконечно свободные и своенравные, также являются своеобразными героями романа. Повторюсь, что роман не содержит описание лагерного ужаса, но знакомство с повседневным лагерным бытом вызвало во мне настоящий эмоциональный шок.
Книга очень искренняя, в ней нет ничего надуманного, ничего от сложившихся киношных или литературных стереотипов об этом времени. Напротив, поступки и чувства героев, бытовые подробности их жизни и неписанные законы ГУЛАГА воспринимаются так, будто всё это непосредственно пережито автором романа.
Рекомендую прочитать. Точно не пожалеете о потраченном времени!
Рецензии на книгу « Вечная мерзлота. Роман » Виктор Ремизов
Прекрасный роман. Тяжелая тема, много реализма, но, в итоге, роман о любви, о силе человека, о важности оставаться человеком всегда.
А еще после него почему-то очень хочется поехать на Енисей, так красиво описывается мощь реки и ее собственная отдельная от всех людских судеб жизнь.
предлагаю страницы книги для ознакомления
Рекомендую всем, кому в детстве нравился «Чук и Гек». Это о том же, только для взрослых. И написано хорошо: в традициях русской классической прозы.
То есть, одновременно с созданием дороги предполагалось заселение этих мест, строительство городов, рыболовецкое освоение северных рек. Сложности адаптации должны были перекрыться выгодой от свободы доступа к северным недрам и удобства транспортировки, с одновременным укреплением обороноспособности. Время для начала строительства выбрано было с какой-то вопиюще гротескной, даже для Союза, неправильностью, сорок седьмой год, когда страна еще лежала в руинах и остро стоял вопрос необходимости восстановления народного хозяйства.
Бюджету обошлось в сорок два миллиарда полновесных рублей. Восемьдесят тысяч человек, главным образом заключенных и ссыльных, трудились на строительстве, в нечеловеческих условиях, теряя здоровье и жизнь. Немаловажным аспектом проблемы было существенное отличие в составе грунтов и почв в условиях заполярного строительства. Вечная мерзлота, которая в сути вода, не дает устойчивого основания. Изменение агрегатного состояния неминуемо сопровождается изменениями плотности, свободной энергии, энтропии и других физических величин.
Сказать, что Виктор Ремизов написал не самый комфортный для чтения роман, ничего не сказать. Книга тяжела во всех отношениях. Тема тюрем, лагерей, ссылок и низведения человека до состояния хуже скотского, по определению не может быть уютной, а здесь это живописуется достаточно подробно, да к тому же невыносимо многословно. С тысячестраничным фолиантом, читатель вправе рассчитывать на некоторый уровень занимательности, оставьте надежду, если только беллетристика для вас не состоит из описания зверств, творимых одними людьми над другими.
Написано недурно, не могу сказать, что стилистически как-то особенно хорошо, но крепкая повествовательная манера, приводит на память производственный роман литературы соцреализма. Героям сопереживаешь, а кроме того, колоссальный объем сам по себе создает кумулятивный эффект сериала, когда в людях, о которых тебе говорят так много, начинаешь видеть почти родственников и знакомых. Тяжесть, однако, нагнетается на протяжении чтения, а выхода напряжению, которую могла бы дать юмористическая, авантюрная или лирическая нота, попросту нет. и оттого ты маешься, все больше увязая в бедах и несчастьях персонажей.
Та же история с Сан-Санычем и Николь. Орденоносный речной капитан, который полюбил ссыльную француженку, прежде взяв ее на буксир поварихой, а после вступив в связь. Подлая жена Зинка не дает ему развода, науськивая любовника, начальника местного НКВД чинить ему всяческие подлости, что не мешает счастливо-невинной паре плодиться и размножаться. Кристально честный Белов при этом свято верит в мудрость и справедливость Сталина. То есть, не знаю, как с этим у вас, а у меня умственно неполноценные герои книг обычно не вызывают живого отклика.
Вечная мерзлота ремизов о чем
Виктор Ремизов. Вечная мерзлота. М.: Эдиториаль-Тандем, 2021
Один из наиболее живучих мифов о советском времени гласит, что при Сталине, пусть и кровавой ценой, всегда удавались большие проекты: великие стройки, быстрая индустриализация. На деле, конечно, не всегда. Яркое тому подтверждение — Трансполярная магистраль, которую принялись возводить вскоре после Великой Отечественной войны. План соединить Белое и Баренцево моря железной дорогой предложил Сталин, и, хотя гигантское строительство в тяжелейших условиях изначально вызывало у специалистов сомнения, приказ вождя осмелились отменить только после его смерти. Именно незаконченный проект Трансполярной магистрали — центральное событие «Вечной мерзлоты» Виктора Ремизова. Оно выглядит в романе и символом непомерных амбиций тоталитаризма, и сюжетным стержнем, на который нанизываются судьбы самых разных людей — от репрессированной московской интеллигенции до ссыльного чеченского подростка, от избитых в тюрьмах сибирских моряков до прозябающих в нищете семей «врагов народа». Истории основаны на реальных дневниках и документах, а у большинства главных героев есть прототипы, с некоторыми из них успел пообщаться и сам Ремизов, как объясняется в послесловии. Так, енисейский капитан Виталий Козаченко стал прототипом капитана Белова и одновременно выведен под своим именем, а к биографии расстрелянного в 1938 году геолога Бориса Рожкова отсылает образ осужденного на четверть века геолога Георгия Горчакова. Книга будто призвана развеять туман из мифов и неоднозначных оценок, напомнить в деталях, почему советский режим конца сороковых годов был кошмаром для миллионов граждан СССР. И это автору несомненно удается, но странное художественное воплощение «Вечной мерзлоты» способно поставить в тупик.
Давно не новость, что сегодня о сталинском прошлом книг пишут много. Другой вопрос, что чаще освещается некая ограниченная область прошлого, будь то судьбы поволжских немцев у Гузель Яхиной, относительно мягкий соловецкий лагерь у Захара Прилепина или злоключения героев-летчиков у Дмитрия Быкова. Роман Виктора Ремизова, напротив, тяготеет к эпической глобальности. Отталкиваясь от жизни маленького рабочего поселка Ермаково, 800-страничное повествование перемещается в столицу и в Орск, демонстрирует общую панораму советского режима в период осени ее главного патриарха. «Вечная мерзлота» по своей масштабности идет по стопам Солженицына, по уровню натурализма напоминает Шаламова, отчасти оппонирует Леонову с его позитивной «Дорогой на Океан» и явно опирается на мемуары Ефросинии Керсновской, которой в романе тоже отведена эпизодическая роль. Замах чувствуется едва ли не толстовский: тут и сквозной мотив охоты, и случайные встречи героев из разных сюжетных линий. А еще — длинные описания природы, навязчивый образ Енисея как потока жизни, неподвластного никаким тиранам-рационализаторам. Словно автор очень старался сделать роман похожим на классические произведения русской литературы, как старались в свое время многие соцреалисты. Что-то близкое к соцреализму и получилось. Ведь когда вслед за первой фразой книги «Был солнечный день начала июня» следует рассказ о погоде в тайге, возникает даже не столько ощущение вторичности, сколько вопрос в духе пушкинской Татьяны: уж не пародия ли перед нами?
«Вечная мерзлота» теплеет и оживает, лишь когда речь наконец заходит о конкретных людях. Две основные сюжетные линии — любовь капитана Белова к ссыльной француженке и мытарства семьи репрессированного геолога Горчакова — слегка мелодраматичны, зато позволяют развернуться интриге. Персонажи, по большей части простые и иногда даже прозрачные, убедительны на контрасте с омертвелой казенщиной строительства. Они подкупают характерной для эпохи лексикой, логичным и естественным поведением, которое порой, из двадцать первого века, кажется наивным, а на деле более чем оправдано средой. Капитан буксира до последнего не верит, что ему могут дать срок и выбить зубы на допросе, раз вручили орден. Ведь капитана всю жизнь учили, что система справедлива и последовательна. Жена Горчакова решается ехать к мужу в лагерь с двумя детьми, так как не представляет себе, насколько страшна подневольная тайга, хотя ее не раз предупреждали об опасности. Атмосфера непонимания, серьезных заблуждений показана особенно ярко, и точно подмечено, что не всегда в этом виновата пропаганда. Просто есть опыт, которому не получается до конца сопереживать, если сам подобного не испытывал. «Вечная мерзлота» вообще сильна психологическими деталями. Нарочито добродушный дедушка-балагур оказывается стукачом, а о результатах революции остроумно говорит растерянность иностранцев, которые удивляются, во что превратилась еще несколько десятков лет назад сытая Россия.
Антисоветский пафос романа кому-то может показаться тенденциозным, но, подкрепленный жуткими и, как правило, достоверными деталями, он добавляет убедительности обвинению в адрес советского строя и будто предлагает читателю вынести приговор. Роль главного прокурора среди персонажей играет, пожалуй, бакенщик Валентин Романов, который беззлобно упрекает интеллигентных родителей Горчакова, что они когда-то поверили в революцию, согласившись тем самым с насильственными методами большевиков.
«— Да как же вы не видели этих зверей? — с досадой крякнул Романов. — На воров! На воров и бездельников вы работали! Меня такие вот в декабре тридцать девятого пришли кулачить. во второй раз!»
Адвокатом режима выступает следователь Антипин, выдающий любимый аргумент многих сегодняшних сталинистов про «всего 3% репрессированных» и пророчески предупреждающий, что без жесткой руки СССР рухнет. Однако Сталин в романе — не единственная причина несчастий. Он — лишь олицетворение, квинтэссенция системы, в которой и после смерти вождя расстреливали протестующих заключенных в Норильске. Образ вечной мерзлоты очевидно неслучайно вынесен в заглавие. Оттепель ее не растопила, и не факт, что растопила перестройка. Страна под властью генералиссимуса, как его часто называют в тексте, покрылась льдом из жестокости и бесправия, но лед этот и после его смерти никуда не делся — напоминает нам финал книги. Как можно заключить из романа, причина «оледенения» лежит глубже — в коммунистической идеологии, изначально бесчеловечной, основанной на страхе. Диктатура всегда связана со страхом, а потому разрушительна, и неважно, чья она, — «пролетариата», «народа» или чья-то еще.
«Где-то там рядом образовалась, ликовала газета, Коммунистическая партия Камбоджи! Через десять лет ее возглавит человек с именем Пол Пот. Он отложил газету, отхлебнул остывший чай. Ему все это было уже почти неинтересно, а на планете складывались режимы, похожие на его, основанные на лжи и пропаганде, с несменяемой властью и обманутыми народами».
И пусть с оценками повествователя «Вечной мерзлоты» нельзя не согласиться, такие пассажи звучат почти как лозунги, чересчур прямолинейно. Художественная составляющая — за редкими исключениями не самая сильная сторона обвинительных текстов — в романе вызывает вопросы. Дело не только в упомянутой стилизации «под классику», из которой получается своего рода «антисоветский соцреализм». Временами бросаются в глаза корявые словосочетания из разряда «состав состоял», «глянув на застывшего вдаль начальника» и т. д. Больше же всего вопросов к слову «было». Понятно, что иногда лучше написать еще раз «было», чем тяжеловесный синоним, но и самый востребованный глагол набивает оскомину, если встречается постоянно, порой по четыре раза за пять предложений.
«Судно было размером с четыре «Полярных», даже страшновато становилось, когда представлял, как маневрирует этой длинной тяжелогруженой махиной. Он не понимал, почему Макаров доверил теплоход именно ему, было много куда более опытных капитанов, знавших Заполярье лучше капитана Белова. Первую неделю Сан Саныч обходил теплоход, осматривал. Угля не было, четыре больших трюма, современные лебедки. Непривычно много было и просторных жилых помещений, а каюта капитана состояла из двух комнат».
Часто повторяются и сюжетные ходы, например, когда герои собираются что-то сделать, а затем отказываются от сомнительной идеи. Монотонность стиля и повествования, конечно, можно воспринимать как прием. Мол, мир несвободы тоже ведь монотонный, вязкий, а потому форма тут попросту соответствует содержанию, дополнительно втягивает читателя в атмосферу бессмысленного, жестокого и для многих подневольного строительства. И все же это похоже скорее на оправдание, чем на объяснение авторского замысла. Да, «Вечная мерзлота», точная в нюансах, созданная с помощью уже рассекреченных архивов, действительно представляет собой убедительную картину заката сталинизма. Но стоило ли писать об этом художественную, а не документальную книгу? Документальные романы порой оказываются не менее захватывающими и психологию эпохи доносят очень убедительно, вспомнить хотя бы «Зимнюю дорогу» Леонида Юзефовича. У Ремизова же получился очень противоречивый текст, который можно и нужно читать ради погружения в историю, но не стоит — в поисках большой и оригинальной литературы.