вечера на хуторе близ диканьки с чем вареники ели
«Жратвиада» Гоголя: что ели черти и казаки
Пацюк и Чичиков, Тарас Бульба, Собакевич, Коробочка и большинство других гоголевских персонажей вовсю пьют и едят — а сам автор описывает их кушанья с искренним вдохновением, который выдает в нем подлинного гурмана и кулинара.
«Замечательной особенностью многих гоголевских сочинений является то, что читатель постоянно держит связь с желудком персонажа, почти реально ощущая, сыт герой в данный момент или голоден. Сюжет насыщения идет рука об руку с сюжетом событийным или даже во многом готовит и предопределяет его», – образно написал об этом философ Леонид Карасев, раскрывая особенности литературного метода Гоголя, который наверняка знал, что путь к душе и сердцу читателя зачастую идет именно через желудок. «Мы предпочли декабриста борщу с карасями». Любимое блюда Тараса Шевченко
Корни интереса к хорошей и разнообразной еде, безусловно, уходят прямиком в украинское детство великого писателя. Хлебосольство патриархального быта описано в повести «Старосветские помещики», написанной Гоголем после посещения родового поместья Васильевка. Прототипами ее героев Пульхерии Ивановны и Афанасия Ивановича Товстогубов считаются бабка и дед писателя – Татьяна Семеновна (урожденная Лизогуб) и Афанасий Демьянович Гоголь-Яновские.
Чета гоголевских героев проводила свои идиллические дни в непрерывном застолье, которое отличалось кулинарным разнообразием: «кроме блюд и соусников, на столе стояло множество горшочков с замазанными крышками, чтобы не могло выдохнуться какое-нибудь аппетитное изделие старинной вкусной кухни».
Неудивительно, что украинские повести Гоголя постоянно обыгрывают кулинарную тему. Так, знаменитый черт из «Вечеров на хуторе близ Диканьки» предстает у него заправским «кухмистером», который «надевши колпак и вставши перед очагом… поджаривал грешников с таким удовольствием, с каким обыкновенно баба жарит на рождество колбасу».
А еще один представитель нечистой силы — знахарь Пузатый Пацюк — смачно поглощал в пост скоромные вареники со сметаной: «Пацюк разинул рот, поглядел на вареники и еще сильнее разинул рот. В это время вареник выплеснул из миски, шлепнул в сметану, перевернулся на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал ему в рот. Пацюк съел и снова разинул рот, и вареник таким же порядком отправился снова. На себя только принимал он труд жевать и проглатывать».
Все согласятся с тем, что эта знаменитая комическая сцена стала классической как для русской, так и для украинской культуры. «Козацьки стравы»: что ели казаки у Гоголя
Там же, на страницах первой части «Вечеров на хуторе близ Диканьки», можно прочитать настоящий гимн простой и здоровой народной пище: «Зато уж как пожалуете в гости, то дынь подадим таких, каких вы отроду, может быть, не ели; а меду, и забожусь, лучшего не сыщете на хуторах. Представьте себе, что как внесешь сот — дух пойдет по всей комнате, вообразить нельзя какой: чист, как слеза или хрусталь дорогой, что бывает в серьгах. А какими пирогами накормит моя старуха! Что за пироги, если б вы только знали: сахар, совершенный сахар! А масло так вот и течет по губам, когда начнешь есть… Пили ли вы когда-либо, господа, грушевый квас с терновыми ягодами или варенуху с изюмом и сливами? Или не случалось ли вам подчас есть путрю с молоком? Боже ты мой, каких на свете нет кушаньев! Станешь есть — объедение, да и полно. Сладость неописанная!»
Украинские селяне готовят у Гоголя обрядовые рождественские блюда, которые использовались в ритуалах зимних колядок. Умение хорошо поесть вообще является для него необходимым качеством настоящего казака.
«Он жил, как настоящий запорожец: ничего не работал, спал три четверти дня, ел за шестерых косарей и выпивал за одним разом почти по целому ведру», — описывает Николай Васильевич этот своеобразный идеал национального рыцаря и героя, который и сегодня является образцом для достаточного количества всегда сытых и пьяных, но никогда не работавших «патриотических активистов».
Но настоящей вершиной гастрономического творчества Гоголя, безусловно, являются знаменитые «Мертвые души». Писатель и критик Андрей Белый характеризовал это произведение ироническим словом «Жратвиада», справедливо отмечая выдающийся аппетит героев этой поэмы. Вечера на хуторе близ Тель-Авива. Гоголь заговорил на иврите чуть позже Ерофеева
Достаточно вспомнить, что прибывшему в губернский город Чичикову сходу подают на обед «щи с слоеным пирожком, нарочно сберегаемым для проезжающих в течение нескольких недель, мозги с горошком, сосиски с капустой, пулярку жареную, огурец соленый и вечно слоеный сладкий пирожок».
После чего на страницах произведения буйствует настоящий пир — вплоть до самых его завершающих строк.
Достаточно вспомнить помещицу Коробочку, которая от души угощает заезжего чиновника домашними разносолами: «на столе стояли уже грибки, пирожки, скородумки, шанишки, пряглы… лепешки со всякими припеками: припекой с лучком, припекой с маком, припекой с творогом, припекой со сняточками… — У вас, матушка, блинцы очень вкусны, — сказал Чичиков, принимаясь за принесенное горячее».
А чего стоит образ Собакевича, который является одним из первых гурманов в русской литературе — демонстрируя при этом забавный национально-патриотический уклон. Он тоже со вкусом ест традиционные народные блюда, ругая при этом наученного французом губернаторского повара, который якобы приготовил под видом зайца кота, обвиняет французов в поедании лягушек, а потом набрасывается на немцев — за то, что они изобрели диету и «лечат людей голодом».
«Третьего числа, часа за два до обеда, вдруг прибегает к нам Гоголь (меня не было дома), вытаскивает из карманов макароны, сыр пармезан и даже сливочное масло и просит, чтоб призвали повара и растолковали ему, как сварить макароны…
Когда подали макароны, которые, по приказанию Гоголя, не были доварены, он сам принялся стряпать. Стоя на ногах перед миской, он засучил обшлага и с торопливостью, и в то же время с аккуратностью, положил сначала множество масла и двумя соусными ложками принялся мешать макароны, потом положил соли, потом перцу и, наконец, сыр и продолжал долго мешать.
Нельзя было без смеха и удивления смотреть на Гоголя; он так от всей души занимался этим делом, как будто оно было его любимое ремесло, и я подумал, что если б судьба не сделала Гоголя великим поэтом, то он был бы непременно артистом-поваром. Как скоро оказался признак, что макароны готовы, то есть когда распустившийся сыр начал тянуться нитками, Гоголь с великою торопливостью заставил нас положить себе на тарелки макарон и кушать.
Макароны точно были очень вкусны, но многим показались не доварены и слишком посыпаны перцем; но Гоголь находил их очень удачными, ел много и не чувствовал потом никакой тягости, на которую некоторые потом жаловались… Во все время пребывания Гоголя в Москве макароны появлялись у нас довольно часто», — писал об этом Сергей Аксаков в известных мемуарах «История моего знакомства с Гоголем, со включением всей переписки с 1832 по 1852 год».
Фактически это готовый рецепт классической средиземноморской пасты Maccheroni con parmesan, который, по иронии судьбы, оставил потомкам классик русской и украинской литературы Николай Гоголь — знавший толк и в равиоли, и в варениках со сметаной. А это дает нам повод еще раз, по-новому перечитать его книги.
Как приготовить вареники по рецепту Н.В. Гоголя?
Помните красочную картину из замечательнейшей работы Николая Васильевича Гоголя «Ночь перед Рождеством»?
«…Пацюк разинул рот, поглядел на вареники и еще сильнее разинул рот. В это время вареник выплеснул из миски, шлепнул в сметану, перевернулся на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал ему в рот. Пацюк съел и снова разинул рот, и вареник таким же порядком отправился снова. На себя только принимал он труд жевать и проглатывать»
С детства помню эту сцену из фильма «Вечера на хуторе близ Диканьки» — толстый Пацюк волшебным образом поедает смачные вареники. Этот эпизод настолько мастерски сыгран, что вареников хочется сразу и много.
А что же нам самим мешает их затеять? Сдается мне, что Николай Васильевич Гоголь был отменным кулинаром. В каждом его произведении очень правдоподобно описаны кулинарные сцены. Шанишки-шанежки, скородумки, пирожки, блины, пряглы, лепешки с припеком от Коробочки и кулебяка с визигою для Чичикова. Такие разносолы. В деревнях Украины до сих пор готовят по старинным рецептам.
Вареники с картошкой.
Сказано — сделано. Засучиваем рукава. Включаем любимый фильм и под первые сказочные пассы пацюковских вареников начинаем месить тесто.
На хорошую горку вареников нам понадобится 3 стакана дважды просеянной муки. Почему дважды? Так тесто наберет больше кислорода, обогатится и станет эластичным, не будет рваться. После просеивания у нас получилась такая горка-вулкан… Делаем наверху небольшое углубление и вбиваем туда два свежих яйца. Чуть соли. Для начала вольем полстакана холодной кипяченой воды. И начинаем месить тесто. Если слишком крутое — понемногу добавляем воды. Если начинает «чавкать» — присыпаем мукой. Месим тщательно. От рук передается энергия созидания. Тесто должно быть упругое, но не слишком крутое.
Для начинки нужен свежий картофель. 1,5−2 кг. Чистим, режем кусочками и ставим варить. Солим по вкусу. На растительном масле или на обжаренном кусочке сала — так ближе к гоголевскому рецепту — обжариваем 2−3 луковицы, меленько их порезав. Кто любит, чтобы в варениках было много лука и шкварок — увеличивайте количество этих продуктов. Иногда делают пропорцию лук-картофель 1:1. Для этого нужен килограмм картофеля и 6−8 средних луковиц. Сварили, пожарили? Теперь смешиваем картофель с луком и шкварками, добавляем черный перец. Пробуем на соль. Отлично! Начинка готова. Тесто уже подошло. Даже бездрожжевое тесто должно немного полежать.
Теперь включаем свою творческую жилку и начинаем аккуратно лепить вареники. На середину круглой, тонко раскатанной лепешки кладем фарш, защипываем края. Кладем вареник-полуфабрикат в правую руку и очень быстро большим пальцем ровно и аккуратно делаем фигурную «веревочку» по краю. Не получилось с первого раза? Обязательно получится после 10−20 вареника. Главное — терпение.
Кладем вареники в кипящую подсоленную воду и варим до тех пор, пока они не всплывут. Не переваривайте! На красивое блюдо вареники вынимаем шумовкой и посыпаем по вкусу — жареным луком со шкварками или толченым чесноком. Или тем и другим вместе. Где чашка с густой сметаной? Вареник — в сметану, в рот; в сметану, в рот… Почти как Пацюк.
Можно приготовить вареники с вишней или грибами. С черносливом. С сырой картошкой. Обо всем этом я уже однажды писала. Но всегда хотела приготовить их именно такими, как в «Вечерах.».
Спасибо Гоголю и за его произведения, и за увековечивание национальной кухни. Пошла чистить картошку…
«Сцена, где в рот колдуна Пацюка сами собой влетают вареники, делалась просто»: жизнь за кадром фильма «Вечера на хуторе близ Диканьки»
Многие из нас на новогодние праздники с большим удовольствием смотрят советские фильмы. И сегодня ни одно Рождество в нашей стране не обходится без такой классики, как «Вечера на хуторе близ Диканьки». Каждый год этот фильм показывают по центральным телеканалам. Что осталось за кадром замечательной картины? Вот секреты и подробности со съемочной площадки.
Экранизации
Мало кто знает, но Александр Роу был не первым, кто отважился экранизировать это произведение Гоголя. Первую попытку предпринял еще в 1913 году Владислав Старевич. Тогда фильм даже вошел в список тридцати лучших картин мира.
Самые сложные моменты фильма, такие как полет вареников в рот колдуна или черта, запрыгивающего в карман к Вакуле, автор самостоятельно прорисовывал, комбинируя кино и мультипликацию. Александр Роу не стал прибегать к подобным ухищрениям и сделал все по-своему.
Актерский состав
Приступая к работе над адаптацией знаменитой гоголевской истории, Роу уже твердо знал, кто сыграет некоторых персонажей. Так, например, у него не было никаких сомнений по поводу знаменитой актрисы Людмилы Хитряевой (главное фото).
Однако здесь все-таки были некоторые сложности. Ведь талантливая актриса была достаточно молодой, а у Солохи, по сюжету, уже был взрослый сын. Конечно, гоголевская героиня выглядела хорошо благодаря своей колдовской силе, но Людмила все равно не подходила. Чтобы придать актрисе нужный вид, на нее надевали несколько широких юбок, чтобы сделать бедра побольше. К тому же весь фильм Хитяева специально так наклоняла голову, чтобы был виден второй подбородок.
Актрису утвердили сразу, и она, обрадованная, отправилась с сыном кататься на лыжах. Но спуск с крутой горки оказался небезопасным, и актриса врезалась в дерево, сломав себе нос. Ее отправили в больницу, оказали первую помощь. И благодаря этому неприятному случаю у Солохи появился настоящий ведьмовской нос.
Оксана
А вот актрису на роль Оксаны искали довольно долго. Кастинги проходили в нескольких городах. Всего режиссер и съемочная группа рассмотрели около 5000 кандидаток. На один из отборочных дней в очереди на просмотр появилась молоденькая актриса, студентка второго курса Людмила Мызникова. Сама актриса вспоминала, что еще тогда в коридоре ее стали называть Оксаной. В скором времени ее действительно утвердили на роль.
Съемки в фильме дались Людмиле нелегко. До этого она не разу не покидала родного дома, поэтому очень переживала и часто плакала. Это помогало ей, когда снимали сцены, где она должна была плакать по Вакуле.
Несмотря на то что фильм показывает страстную любовь между Оксаной и ее женихом, на съемочной площадке между актерами не возникло даже дружбы. Юрий Тавров оказался очень закрытым человеком. Дальнейшая жизнь актера сложилась довольно прозаично. Он так и не стал актером, а последние годы своей жизни проработал на предприятии. На Людмилу же после выхода фильма одно за другим стали сыпаться предложения о съемках.
Но она, по совету Александра Роу, не хотела размениваться по мелочам и ждала серьезного сценария. Сам Роу в скором времени предложил ей роль в своем новом фильме. Правда, актриса была вынуждена отказаться, поскольку в то время была в положении.
Спецэффекты
Исполнитель роли черта Георгий Милляр большую часть сложных трюков выполнял сам. Конечно, у него был дублер, но он получил травму практически в самом начале съемок, и в результате Георгию пришлось выполнять все самостоятельно. Так, ему пришлось в тридцатиградусный мороз вылезать из проруби и вертеться на небе.
Одна из самых знаменитых сцен фильма, когда вареники залетают в рот колдуна Пацюка, на самом деле снималась довольно просто. Актер просто выплевывал их, а добиться нужного эффекта помогла обратная перемотка.
Как вкопанный стоял кузнец на одном месте. «Нет, не могу; нет сил больше. произнес он наконец. Но боже ты мой, отчего она так чертовски хороша? Ее взгляд, и речи, и все, ну вот так и жжет, так и жжет. Нет, невмочь уже пересилить себя! Пора положить конец всему: пропадай душа, пойду утоплюсь в пролубе, и поминай как звали!»
Тут решительным шагом пошел он вперед, догнал толпу, поравнялся с Оксаною и сказал твердым голосом:
Прощай, Оксана! Ищи себе какого хочешь жениха, дурачь кого хочешь; а меня не увидишь уже больше на этом свете.
Красавица казалась удивленною, хотела что-то сказать, но кузнец махнул рукою и убежал.
Куда, Вакула? кричали парубки, видя бегущего кузнеца.
Прощайте, братцы! кричал в ответ кузнец. Даст бог, увидимся на том свете; а на этом уже не гулять нам вместе. Прощайте, не поминайте лихом! Скажите отцу Кондрату, чтобы сотворил панихиду по моей грешной душе. Свечей к иконам чудотворца и божией матери, грешен, не обмалевал за мирскими делами. Все добро, какое найдется в моей скрыне, на церковь! Прощайте!
Проговоривши это, кузнец принялся снова бежать с мешком на спине.
Он повредился! говорили парубки.
Вакула между тем, пробежавши несколько улиц, остановился перевесть духа. «Куда я, в самом деле, бегу? подумал он, как будто уже все пропало. Попробую еще средство: пойду к запорожцу Пузатому Пацюку. Он, говорят, знает всех чертей и все сделает, что захочет. Пойду, ведь душе все же придется пропадать!»
При этом черт, который долго лежал без всякого движения, запрыгал в мешке от радости; но кузнец, подумав, что он какнибудь зацепил мешок рукою и произвел сам это движение, ударил по мешку дюжим кулаком и, встряхнув его на плечах, отправился к Пузатому Пацюку.
Этот Пузатый Пацюк был точно когда-то запорожцем; но выгнали его или он сам убежал из Запорожья, этого никто не знал. Давно уже, лет десять, а может, и пятнадцать, как он жил в Диканьке. Сначала он жил, как настоящий запорожец: ничего не работал, спал три четверти дня, ел за шестерых косарей и выпивал за одним разом почти по целому ведру; впрочем, было где и поместиться, потому что Пацюк, несмотря на небольшой рост, в ширину был довольно увесист. Притом шаровары, которые носил он, были так широки, что, какой бы большой ни сделал он шаг, ног было совершенно незаметно, и казалось винокуренная кадь двигалась по улице. Может быть, это самое подало повод прозвать его Пузатым. Не прошло нескольких дней после прибытия его в село, как все уже узнали, что он знахарь. Бывал ли кто болен чем, тотчас призывал Пацюка; а Пацюку стоило только пошептать несколько слов, и недуг как будто рукою снимался. Случалось ли, что проголодавшийся дворянин подавился рыбьей костью, Пацюк умел так искусно ударить кулаком в спину, что кость отправлялась куда ей следует, не причинив никакого вреда дворянскому горлу. В последнее время его редко видали гденибудь. Причина этому была, может быть, лень, а может, и то, что пролезать в двери делалось для него с каждым годом труднее. Тогда миряне должны были отправляться к нему сами, если имели в нем нужду.
Кузнец не без робости отворил дверь и увидел Пацюка, сидевшего на полу по-турецки, перед небольшою кадушкою, на которой стояла миска с галушками. Эта миска стояла, как нарочно, наравне с его ртом. Не подвинувшись ни одним пальцем, он наклонил слегка голову к миске и хлебал жижу, схватывая по временам зубами галушки.
«Нет, этот, подумал Вакула про себя, еще ленивее Чуба: тот, по крайней мере, ест ложкою, а этот и руки не хочет поднять!»
Пацюк, верно, крепко занят был галушками, потому что, казалось, совсем не заметил прихода кузнеца, который, едва ступивши на порог, отвесил ему пренизкий поклон.
Я к твоей милости пришел, Пацюк! сказал Вакула, кланяясь снова.
Толстый Пацюк поднял голову и снова начал хлебать галушки.
Ты, говорят, не во гнев будь сказано. сказал, собираясь с духом, кузнец, я веду об этом речь не для того, чтобы тебе нанесть какую обиду, приходишься немного сродни черту.
Проговоря эти слова, Вакула испугался, подумав, что выразился все еще напрямик и мало смягчил крепкие слова, и, ожидая, что Пацюк, схвативши кадушку вместе с мискою, пошлет ему прямо в голову, отсторонился немного и закрылся рукавом, чтобы горячая жижа с галушек не обрызгала ему лица.
Но Пацюк взглянул и снова начал хлебать галушки. Ободренный кузнец решился продолжать:
К тебе пришел, Пацюк, дай боже тебе всего, добра всякого в довольствии, хлеба в пропорции! Кузнец иногда умел ввернуть модное слово; в том он понаторел в бытность еще в Полтаве, когда размалевывал сотнику дощатый забор. Пропадать приходится мне, грешному! ничто не помогает на свете! Что будет, то будет, приходится просить помощи у самого черта. Что ж, Пацюк? произнес кузнец, видя неизменное его молчание, как мне быть?
Когда нужно черта, то и ступай к черту! отвечал Пацюк, не подымая на него глаз и продолжая убирать галушки.
Для того-то я и пришел к тебе, отвечал кузнец, отвешивая поклон, кроме тебя, думаю, никто на свете не знает к нему дороги.
Пацюк ни слова и доедал остальные галушки.
Сделай милость, человек добрый, не откажи! наступал кузнец, свинины ли, колбас, муки гречневой, ну, полотна, пшена или иного прочего, в случае потребности. как обыкновенно между добрыми людьми водится. не поскупимся. Расскажи хоть, как, примерно сказать, попасть к нему на дорогу?
Тому не нужно далеко ходить, у кого черт за плечами, произнес равнодушно Пацюк, не изменяя своего положения.
Тут заметил Вакула, что ни галушек, ни кадушки перед ним не было; но вместо того на полу стояли две деревянные миски: одна была наполнена варениками, другая сметаною. Мысли его и глаза невольно устремились на эти кушанья. «Посмотрим, говорил он сам себе, как будет есть Пацюк вареники. Наклоняться он, верно, не захочет, чтобы хлебать, как галушки, да и нельзя: нужно вареник сперва обмакнуть в сметану».
Только что он успел это подумать, Пацюк разинул рот, поглядел на вареники и еще сильнее разинул рот. В это время вареник выплеснул из миски, шлепнул в сметану, перевернулся на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал ему в рот. Пацюк съел и снова разинул рот, и вареник таким же порядком отправился снова. На себя только принимал он труд жевать и проглатывать.
«Вишь, какое диво!» подумал кузнец, разинув от удивления рот, и тот же час заметил, что вареник лезет и к нему в рот и уже выказал губы сметаною. Оттолкнувши вареник и вытерши губы, кузнец начал размышлять о том, какие чудеса бывают на свете и до каких мудростей доводит человека нечистая сила, заметя притом, что один только Пацюк может помочь ему. «Поклонюсь ему еще, пусть растолкует хорошенько. Однако что за черт! ведь сегодня голодная кутья, а он ест вареники, вареники скоромные! Что я, в самом деле, за дурак, стою тут и греха набираюсь! Назад!» И набожный кузнец опрометью выбежал из хаты.
Однако ж черт, сидевший в мешке и заранее уже радовавшийся, не мог вытерпеть, чтобы ушла из рук его такая славная добыча. Как только кузнец опустил мешок, он выскочил из него и сел верхом ему на шею.
Мороз подрал по коже кузнеца; испугавшись и побледнев, не знал он, что делать; уже хотел перекреститься. Но черт, наклонив свое собачье рыльце ему на правое ухо, сказал:
Это я твой друг, все сделаю для товарища и друга! Денег дам сколько хочешь, пискнул он ему в левое ухо. Оксана будет сегодня же наша, шепнул он, заворотивши свою морду снова на правое ухо.
Кузнец стоял, размышляя.
Изволь, сказал он наконец, за такую цену готов быть твоим!
Черт всплеснул руками и начал от радости галопировать на шее кузнеца. «Теперь-то попался кузнец! думал он про себя, теперьто я вымещу на тебе, голубчик, все твои малеванья и небылицы, взводимые на чертей! Что теперь скажут мои товарищи, когда узнают, что самый набожнейший из всего села человек в моих руках?» Тут черт засмеялся от радости, вспомнивши, как будет дразнить в аде все хвостатое племя, как будет беситься хромой черт, считавшийся между ними первым на выдумки.
Ну, Вакула! пропищал черт, все так же не слезая с шеи, как бы опасаясь, чтобы он не убежал, ты знаешь, что без контракта ничего не делают.
Я готов! сказал кузнец. У вас, я слышал, расписываются кровью; постой же, я достану в кармане гвоздь! Тут он заложил назад руку и хвать черта за хвост.
Вишь, какой шутник! закричал, смеясь, черт. Ну, полно, довольно уже шалить!
Постой, голубчик! закричал кузнец, а вот это как тебе покажется? При сем слове он сотворил крест, и черт сделался так тих, как ягненок. Постой же, сказал он, стаскивая его за хвост на землю, будешь ты у меня знать подучивать на грехи добрых людей и честных христиан! Тут кузнец, не выпуская хвоста, вскочил на него верхом и поднял руку для крестного знамения.
Помилуй, Вакула! жалобно простонал черт, все что для тебя нужно, все сделаю, отпусти только душу на покаяние: не клади на меня страшного креста!
А, вот каким голосом запел, немец проклятый! Теперь я знаю, что делать. Вези меня сей же час на себе, слышишь, неси, как птица!