варшавское гетто это что такое
ВАРШАВСКОЕ ГЕТТО
Полезное
Смотреть что такое «ВАРШАВСКОЕ ГЕТТО» в других словарях:
Варшавское гетто — польск. Getto warszawskie … Википедия
Варшавское гетто — (1940 1943) окруженная стеной охранявшаяся территория в центре Варшавы (районе проживания в основном евреев до Второй мировой войны), созданная нацистским режимом для изоляции более 500 тыс местного еврейского населения, а также согнанного с… … Политология. Словарь.
Гетто в период Второй мировой войны — Гетто и массовые депортации в оккупированной нацистами Европе … Википедия
Варшавское восстание (1944) — Эта статья о собственно польском Варшавском восстании 1944 года. О еврейском восстании в Варшавском гетто 1943 года см. Восстание в Варшавском гетто. У этого термина существуют и другие значения, см. Варшавское восстание.… … Википедия
гетто — неизм.; ср. [итал. ghetto] В средние века в Западной Европе: часть города, выделенная для изолированного проживания евреев. Еврейские г. (также: в Европе при фашизме). / О районе города, в котором живут представители дискриминируемых расовых или… … Энциклопедический словарь
Гетто — Часть серии статей о дискриминации Основные формы Расизм · Сексизм … Википедия
Варшавское восстание 1944 года — Варшавское восстание (1944) Операция «Буря», Вторая мировая война Позиции восставших на 4 августа 1944 года. Дата … Википедия
Варшавское восстание — Название «Варшавское восстание» может относиться к следующим событиям, проходившим в польском городе Варшава: Варшавское восстание 1794 года эпизод восстания Костюшко; Варшавское восстание 1830 года см. Польское восстание (1830); Восстание в… … Википедия
ВАРШАВСКОЕ ВОССТАНИЕ 1943 — восстание в Варшавском гетто, вооруж. восстание узников Варшавского гетто против нем. фаш. захватчиков. Было одним из проявлений национально освободительной борьбы антифаш. сил Польши. Началось 19 апр. 1943 в ответ на попытку нем. фаш. войск… … Советская историческая энциклопедия
Ужасы варшавского гетто в запрещённых фотографиях Вилли Георга
Торговец газетами за работой
После вступления в Польшу войск Третьего рейха в октябре 1939 года оккупационные власти отдали приказ, согласно которому евреям предписывалось сдать наличные деньги в кредитно-финансовые учреждения. На человека разрешалось оставить не более 2000 злотых.
Молодая еврейка в толпе
В общественном транспорте нацисты расклеивали плакаты оскорбительного характера с целью разжигания межнациональной розни.
Говоря о причинах создания гетто в населённых пунктах Польши, нацисты утверждали, что евреи являются переносчиками инфекционных заболеваний, и их изоляция поможет защитить нееврейское население от эпидемий.
В марте 1940 года ряд городских районов с высокой концентрацией еврейского населения были объявлены карантинной зоной. Из этих районов было выселено около 113 тысяч поляков и на их место заселено 138 тысяч евреев из других мест.
Решение об организации гетто было принято 16 октября 1940 года генерал-губернатором Гансом Франком. К этому моменту в гетто находилось около 440 тысяч человек (37 % населения города), при этом площадь гетто составляла 4,5 % площади Варшавы.
Человек без сознания у витрины
Первоначально выход из гетто без разрешения наказывался тюремным заключением сроком 9 месяцев. С ноября 1941 года стала применяться смертная казнь. 16 ноября гетто было огорожено стеной.
Официально установленные продовольственные нормы для гетто были рассчитаны на гибель жителей от голода. Во второй половине 1941 года продовольственная норма для евреев равнялась 184 Килокалориям.
Торговля дровами вразвес
Однако, благодаря нелегально поставлявшимся в гетто продуктам питания, реальное потребление составляло в среднем 1125 Килокалорий в день.
Старики, просящие подаяние на улице
Часть жителей была занята на немецком производстве. Так, на швейных предприятиях работало 18 тысяч евреев. Рабочий день длился 12 часов без выходных и праздников. Из 110 тысяч рабочих гетто постоянная работа была лишь у 27 тысяч.
Группа женщин с корзинами на улице варшавского гетто
На территории гетто были организованы нелегальные производства различных товаров, сырьё для которых поставлялось тайно. Продукция так же тайно вывозилась для продажи и обмена на пищу за пределы гетто. Кроме 70 легальных пекарен в гетто работало 800 нелегальных. Стоимость нелегального экспорта из гетто оценивалась в 10 миллионов злотых в месяц.
Пожилой еврей на улице варшавского гетто
Труп жителя варшавского гетто, лежащий на тротуаре
В гетто выделялась прослойка жителей, деятельность и положение которых обеспечивали им относительно благополучную жизнь (коммерсанты, контрабандисты, члены юденрата, агенты гестапо). Большая часть жителей страдала от недоедания. Худшее положение было у евреев, переселённых из других районов Польши. Не имея связей и знакомств, они испытывали трудности в поиске заработка и обеспечении своих семей.
Две женщины, торгующие на улице варшавского гетто
В гетто происходила деморализация молодёжи, образовывались молодёжные банды, появлялись беспризорники.
Старик просящий подаяние
В гетто циркулировали слухи о массовом уничтожении евреев в провинциях Польши. Чтобы дезинформировать и успокоить жителей гетто, немецкая газета «Варшауэр цайтунг» сообщала, что десятки тысяч евреев занимаются строительством производственного комплекса. Кроме того, в гетто было разрешено открыть новые школы и приюты.
22 июля 1942 года юденрат был проинформирован, что все евреи за исключением работающих на немецких предприятиях, работников госпиталей, членов юденрата и их семей, членов еврейской полиции в гетто и их семей будут депортированы на восток. Еврейской полиции было приказано обеспечить ежедневную отправку 6 тысяч человек на железнодорожную станцию. В случае неисполнения распоряжения нацисты угрожали расстрелять заложников.
В тот же день состоялось собрание участников подпольной еврейской сети, на которой собравшиеся решили, что отправка жителей будет производиться с целью переселения в трудовые лагеря. Было принято решение не оказывать сопротивления.
Овощной торговый прилавок в варшавском гетто
Ежедневно из здания больницы, назначенной пунктом сбора, людей выгоняли на погрузочную платформу. Физически крепких мужчин отделяли и направляли в трудовые лагеря. Кроме того, освобождались занятые на немецких предприятиях. Остальных (не менее 90 %) загоняли по 100 человек в вагоны для скота. Юденрат делал заявления, опровергая слухи о том, что вагоны следуют в лагеря уничтожения. Гестапо распространяло письма, в которых от имени выехавших жителей рассказывалось о трудоустройстве на новых местах.
Истощенный человек, сидящий на тротуаре
В первые дни полиция захватывала нищих, инвалидов, сирот. Кроме того, было объявлено, что добровольно явившимся на пункты сбора будут выданы три килограмма хлеба и килограмм мармелада. С 29 июля началось окружение домов с проверкой документов, не имевших справок о работе на немецких предприятиях отправляли на погрузочную платформу. Пытавшиеся скрыться расстреливались. В этих проверках также принимали участие литовские и украинские коллаборационисты. К 30 июля было вывезено 60 000 человек.
6 августа в Треблинку было отправлено около 200 воспитанников детского дома.
Двое детей, просящие подаяние на тротуаре в варшавском гетто
21 сентября были окружены дома еврейской полиции, большинство полицейских вместе с женами и детьми были отправлены в лагеря уничтожения.
Чаепитие на улице варшавского гетто
В течение 52 дней (до 21 сентября 1942 года) около 300 тысяч человек было вывезено в Треблинку. В течение июля еврейская полиция обеспечила отправку 64 606 человек. В августе было вывезено 135 тысяч человек, за 2—11 сентября — 35 886 человек. После этого в гетто осталось от 55 до 60 тысяч человек.
Уличные торговцы дровами и углем в варшавском гетто
С 19 апреля по 16 мая 1943 года в Варшавском гетто произошло вооружённое восстание. Восстание было подавлено войсками СС. В ходе восстания было убито около 7000 защитников гетто и около 6000 сгорели заживо в результате массовых поджогов зданий со стороны немецких войск. Оставшиеся в живых жители гетто в количестве около 15000 человек были отправлены в лагерь смерти Треблинка.
Групповой портрет жителей варшавского гетто
16 мая гетто было окончательно ликвидировано.
Прохожий подает детям на улице в варшавском гетто
Уличное движение в варшавском гетто. На переднем плане конный катафалк и велосипедист
«Еврейского квартала в Варшаве больше не существует»: трагедия и героизм крупнейшего гетто Европы
Семнадцать тысяч камней в поле — словно изувеченные надгробные плиты на огромном кладбище. Его окружают вековые сосны и ели, а по их стволам идет белая лента с бесконечной чередой фамилий: Rosenfeld, Gerstman, Rajzman, Gurwicz, Rosengarten, Kantorowicz. В Освенциме, самом страшном месте на земле, погибло более миллиона человек. Здесь, в 80 километрах к северо-востоку от Варшавы, в течение года было убито 800 тысяч ни в чем не повинных людей. В Треблинке закончилась жизнь практически всего еврейского населения польской столицы. В самой Варшаве до сих пор остались следы событий 75-летней давности, когда нацисты попытались за считаные месяцы уничтожить созданное ими крупнейшее гетто Европы. Onliner рассказывает, как перед лицом неминуемой трагедии осталось место героизму.
Окончательное решение
Эти слова сказал польской писательнице Ханне Кралль для ее книги «Опередить Господа Бога» Марек Эдельман, уроженец белорусского Гомеля, которому суждено было стать вторым и последним руководителем восстания в Варшавском гетто. Эдельману повезло, он чудом выжил и умер в 2009-м в 90 лет. Сотням тысяч других обитателей этого страшного района до столь почтенного возраста дожить было не суждено.
Окончательное решение о полном истреблении всего еврейского народа нацисты приняли лишь после нападения на Советский Союз. В 1930-е годы, после своего прихода к власти, они лишь любыми способами «стимулировали» их эмиграцию из пределов рейха, отбирая собственность и всячески дискриминируя людей. Так продолжалось, пока агрессивные устремления Адольфа Гитлера не вступили в активную фазу. После оккупации Польши количество евреев в пределах захваченной нацистами территории вновь резко увеличилось. Планы по их масштабному переселению на некую ограниченную территорию (рассматривался вариант с островом Мадагаскар) остались фантастическими прожектами. У фюрера на Европу были большие планы, шла война с Великобританией, а впереди была еще более масштабная кампания — на востоке. В этих условиях «поощрение эмиграции» или тем более невероятное (хотя бы с точки зрения логистики) массовое переселение десятка миллионов человек в Африку перестали устраивать Гитлера. Он решил, что «окончательное решение еврейского вопроса» могло быть только одно: физическое уничтожение целого народа.
К моменту оккупации Варшавы еврейское население города достигало 250 тысяч человек, но очень быстро увеличилось в последующие месяцы. В столицу в надежде на лучшее бежали евреи со всей страны, не подозревая, что вскоре они попадут в капкан. К концу 1939 года их число достигло 360 тысяч. Около года политика оккупационной администрации по отношению к ним последовательно ужесточалась. Уже 7 октября 1939 года был создан Юденрат («Еврейский совет») — орган, ставший посредником между нацистами и евреями — жителями Варшавы. Затем последних принялись привлекать к принудительному труду (сначала по разборке городских руин), далее все банковские вклады евреев, превышавшие 2 тысячи злотых, были заморожены. С 23 ноября магазины и прочие заведения, принадлежавшие евреям, помечались звездой Давида, с 1 декабря вводились соответствующие нарукавные повязки. Затем был запрет пользования общественным транспортом, а в апреле 1940 года вокруг района Муранув, где достаточно компактно проживали евреи (они составляли около 88% его населения), начала возводиться стена.
К этому времени нацисты почти полностью отошли от политики стимулирования эмиграции. Новым этапом (как показало будущее, промежуточным) было создание в крупных и средних населенных пунктах компактных районов, куда переселялись евреи из самого города и его окрестностей.
Жизнь внутри
16 октября 1940 года генерал-губернатор оккупированной Польши Ганс Франк объявил о создании Варшавского гетто, ставшего крупнейшим подобным образованием во всей Европе. С территории района Муранув принудительно выселялись проживавшие там поляки и представители других национальностей (около 113 тысяч жителей). На их место переселялись евреи из прочих районов столицы и ее окрестностей. На территории в 3 квадратных километра в конечном итоге скопилось 400 тысяч человек — треть населения Варшавы. Спустя месяц после создания гетто возведение трехметровой стены с колючей проволокой вокруг района завершилось, и гетто оказалось отрезано от внешнего мира. Ловушка захлопнулась — самовольное покидание ее границ запрещалось и каралось сначала девятимесячным тюремным сроком, который вскоре заменил расстрел на месте.
80 лет назад было организовано Варшавское гетто
21 сентября 1939 года руководство СС приняло решение окончательно перевести евреев в центры концентрации. Уже 8 октября на оккупированных нацистами территориях Польши было образовано первое еврейское гетто в Петркуве-Трибунальском. Самым большим гетто стало Варшавское. Решение о его организации 16 октября 1940 года принял генерал-губернатор оккупированной Польши Ганс Франк. Нацисты загнали на территорию в 307 гектаров все «неарийское» население Варшавы и десятки тысяч семей из провинции – суммарно до полумиллиона человек. Поляков оттуда предварительно выселили. Проход в гетто без разрешения немецкой администрации запрещался под страхом смерти. Любые контакты между огороженной и «вольной» частями столицы решительно пресекали патрули польской полиции, немецкой жандармерии и СС.
Самовольный выход из гетто карался тюремным сроком. С ноября 1941 года в отношении нарушителей режима стала применяться смертная казнь.
Тогда же вокруг гетто начали возводить стену, причем все сопутствующие расходы должны были нести сами евреи. Длина стены составила 18 км, высота – 3,5 м. Еврейские гетто возникали и в других городах: в марте 1941 года – в Кракове, в апреле – в Радоме и Люблине.
«Варшавское гетто было целым городом, большим городом, похожим и в то же время жутко не похожим на другие города мира, — подчеркивал советский историк Валентин Алексеев в своей книге «Варшавского гетто больше не существует». — Здесь было самоуправление во главе с «юденратом» (еврейским советом), была и еврейская полиция — «служба порядка» — в форменных фуражках, с желтыми повязками на рукавах и с резиновыми дубинками в руках. В гетто работали театры, были открыты рестораны, кафе, играли оркестры. На грязных улицах гетто, переполненных людьми, царили толкотня, шум, перебранка. Кричали нищие и торговцы, спешили рабочие и служащие, дельцы и люди неопределенных занятий, прохаживались крикливо одетые щеголи, многие были в застегнутых наглухо плащах и пальто, скрывавших отсутствие на теле белья. Тротуары были завалены горами отбросов и нечистот, так как канализация вышла из строя, а телег и тачек для вывоза мусора не хватало».
В отрезанное от всего мира гетто немецкие оккупационные власти запретили ввозить продовольствие сверх установленной нормы. В среднем на одного человека в месяц приходилось два килограмма хлеба с примесью целлюлозы и картофельной шелухи и 1/4 кг сахара. В гетто не хватало топлива, в квартирах царила страшная скученность. Летом 1941 года разразилась эпидемия тифа. Пациенты в больницах лежали по двое-трое на одной постели.
В домах, где был обнаружен тиф, всех жильцов запирали на две недели.
Сокрытие от немцев случаев заболевания тифом грозило еврейским врачам смертью. Жители Варшавского гетто страдали и от других болезней, таких как дизентерия, туберкулез, воспаление легких, грипп, кишечные и желудочные недуги. Убыль населения составляла 150 человек в день. За первые полтора года по вышеуказанным причинам умерли 80 тыс. евреев.
Тяжелее всех в Варшавском гетто приходилось беженцам: их было примерно 150 тыс. человек, пригнанных из западных районов Польши. Без имущества, которое можно было продать, без связей и знакомств, позволяющих найти заработок, без хлеба, топлива, одежды и мыла они влачили ужасающее существование в домах с загаженными лестницами. Изнуренные беженцы лежали на кроватях без движения. Как указывал в своем труде историк Алексеев, в газетах писали о случаях людоедства. Немногим лучше жилось варшавской еврейской бедноте, численность которой в гетто также достигала 150 тыс.
Историк Эммануэль Рингельблюм организовал в Варшавском гетто под видом «Общества празднования субботы» подпольный архив с целью ознакомить человечество с тем, что происходило в этом месте. Еще одним узником и очевидцем событий, благодаря которому мир узнал о творившихся в гетто ужасах, был поэт Ицхак Каценельсон. Он вел подробный дневник, который затем лег в основу книги «Сказание об истребленном еврейском народе», написанной в лагере во Франции. Оба летописца нацистских злодеяний были убиты своими мучителями весной 1944-го: Рингельблюм на руинах Варшавского гетто, Каценельсон – в Освенциме.
Тем не менее, в гетто появлялись и активно функционировали нелегальные организации различного направления – от сионистов до коммунистов. Последние имели наибольшее влияние.
18 января 1943 года в Варшавском гетто началось первое восстание. Оно продолжалось четыре дня и, несмотря на неудачу, привело нацистов к мысли о необходимости скорейшего решения «еврейского вопроса» в Варшаве. 16 февраля рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер подписал секретный приказ об уничтожении Варшавского гетто по соображениям «безопасности». К тому времени в живых оставались около 40 тыс. человек. 19 апреля начальник имперской службы безопасности и полиции Юрген Штроп приступил к исполнению приказа. В гетто ворвались два батальона войск СС. На проведение операции отводилось три дня.
14 мая 1943 года лично руководивший штурмом Штроп сообщил своему начальству о подавлении восстания и ликвидации Варшавского гетто, хотя схватки с отдельными разрозненными группами повстанцев продолжались. Как докладывал Штроп в Берлин, восстание было окончательно подавлено вечером 16 мая после взрыва варшавской синагоги. В столкновениях погибли 7 тыс. защитников гетто. Еще 6 тыс. человек сгорели заживо. Последние участники сопротивления до начала июня скрывались в подвалах.
13 августа 1943-го началось восстание в Белостокском гетто, которое нацисты также решили ликвидировать.
КАК ВОЗНИКЛО ВАРШАВСКОЕ ГЕТТО
КАК ВОЗНИКЛО ВАРШАВСКОЕ ГЕТТО
Как приятно получить, наконец, возможность добраться до шкуры еврея! Евреи должны почувствовать, что мы здесь…
Из выступления генерал-губернатора Ганса Франка на совещании 25 ноября 1939 г.
Одним из основных элементов идеологии гитлеровской Национал-социалистической рабочей партии с первых дней ее существования был воинствующий антисемитизм. Это евреи, по утверждению гитлеровцев, давно и небезуспешно добиваются господства над миром, это они развязали мировую войну с целью уничтожить Германию — страну, где, благодаря гениальной прозорливости фюрера, их коварные планы были разоблачены.
Захватив Польшу, немецкие фашисты принялись деятельно «спасать арийское население от еврейского засилья». На евреев надели опознавательные знаки, они были уволены из всех государственных и общественных учреждений, им запретили пользоваться библиотеками, посещать театры и кино, учить своих детей в школах вместе с детьми «арийцев», т. е. неевреев. «Арийским» фирмам было запрещено принимать на работу еврейских рабочих и служащих, еврейские предприниматели должны были уволить работавших у них неевреев. Одно за другим издавались распоряжения, запрещавшие евреям заниматься каким-либо видом ремесла или торговли, лишавшие все новые и новые слои населения средств к существованию. В частности, путем ряда ограничений евреям практически было запрещено заниматься производством и торговлей текстильными и кожевенными товарами, между тем именно в этих отраслях традиционно было занято особенно много еврейских предпринимателей и рабочих. Под корень подсекало еврейскую торговлю запрещение евреям пользоваться поездами, автобусами и трамваями.
Еще 6 сентября 1939 г., в первые дни оккупации, немецкие власти запретили какие бы то ни было сделки в отношении еврейского имущества; в начале октября того же года евреям было предложено сдать все свои наличные деньги, оставив не более 2000 злотых на человека. Вслед за тем по всей стране было проведено штемпелевание денег, так что евреям, утаившим свою наличность, пришлось обращаться к «арийцам», которые брали за услугу десять, а потом и до семидесяти пяти процентов врученной для штемпелевания суммы.
Привлекая с первых же дней оккупации жителей столицы к разного рода принудительным работам, немцы особенно грубо и жестоко обращались с евреями. Они хватали на улицах прохожих-евреев, заставляли их работать на очистке города от развалин и баррикад, перетаскивать тяжести, мыть автомашины, выполнять земляные работы. При облавах немцы старались задерживать в первую очередь хорошо одетых людей, а во время работ всячески издевались над схваченными — приказывали хором кричать: «Мы виноваты в войне», снимать на морозе перчатки и рукавицы и работать голыми руками, бегать наперегонки на четвереньках, подгоняли работающих бичами.
При появлении немецких грузовиков улицы еврейских районов Варшавы мгновенно пустели, и немцы стали подстерегать евреев в подворотнях, хватать на квартирах, на рынках, вытаскивать из трамваев (пока еще этот вид транспорта не был запрещен для евреев), ловили их во время посещения кладбища, врывались в молельни. Чтобы избежать облав, юденрат обязался регулярно посылать немецким властям нужное им количество еврейской рабочей силы.
В колоннах сформированного таким образом «трудового батальона» ежедневно выходило на трудповинность около 5-10 тысяч человек. Более половины из них не получали от немцев никакой платы, зато люди побогаче могли нанимать вместо себя «заместителей» из бедноты.
В трамваях и поездах немцы развешивали плакаты, изображавшие еврейских ремесленников и мелких торговцев в самом неприглядном виде: вот еврей добавляет к мясному фаршу пропущенную через мясорубку крысу, вот он грязными ногами месит тесто. Большие буквы предупреждали прохожих и пассажиров: «Евреи — вши — тиф!»
Антисемитская пропаганда не ослабевала во все время оккупации. После июня 1941 г. появились плакаты, на которых евреи гонят на фронт измученных солдат и рабочих; на других плакатах рядом с надписью «Евреи правят миром» изображался дьявол, пришпоривший земной шар.
«Еврей — твой единственный враг!» — кричали плакаты.
— А, единственный. — восклицали поляки, сдирая эти плакаты со стен.
Однако надо признать, что эта пропаганда подчас падала на благоприятную почву. Антисемитизм в Польше издавна был силен, особенно среди мелкой буржуазии. Он еще более усилился в кризисные тридцатые годы, когда разорявшиеся лавочники и потерявшие заработок интеллигенты мечтали поправить свои дела за счет еврейских конкурентов. Правые политические группировки — при попустительстве, а то и подстрекательстве со стороны правительства — организовывали травлю евреев в широком масштабе.
Попытка проследить в деталях исторические корни антисемитизма в Польше увела бы нас чересчур далеко от основной темы. Отметим лишь основные моменты.
Недоброжелательность и ненависть к неизвестному, непонятному, чужому уходит корнями в далекое прошлое, когда для первобытной орды пределы человечества совпадали с ее собственными рамками. Первобытные люди только членов своего коллектива считали за людей, все остальные не отличались в их глазах от диких зверей. «Чужой» означал врага, его надо было убивать при первой же встрече или бежать от него. В современную эпоху такие традиции в наибольшей степени удерживаются именно в мещанской среде с ее ограниченным кругом интересов, вкусов, знаний и представлений.
Звериное отношение отдельных групп человечества друг к другу ослабевало в ходе исторического развития очень неравномерно и во времени и в пространстве. Даже в нашем ХХ веке оказались возможными дикие вспышки ненависти, сопровождавшиеся истреблением миллионов беспомощных «чужаков». Евреи не раз оказывались в этом отношении в особенно неблагоприятной ситуации. В средневековье, когда происходило сплочение народов Европы в современные нации, евреи жили рассеянно в разных странах, повсюду составляя меньшинство, повсюду резко отличаясь от основной массы населения характером своих занятий, бытом, языком и — что было особенно важно в то время — религией. Повсюду и для всех они были чужими, проклятыми Богом иноверцами. Обитателей средневековой Европы, на взгляды, нравы, быт которых наложило отпечаток натуральное хозяйство, многое отталкивало в образе жизни, внешнем облике и манерах поведения людей, принесших с собой непривычные для большинства денежные отношения и смотревших, в свою очередь, с неприязнью и высокомерием на грубых и глупых варваров. В других частях света и в другие эпохи подобное отчуждение испытывали армяне в некоторых странах Ближнего Востока, индийцы в Восточной Африке, китайцы в Индонезии и Малайе.
Во время крестовых походов евреи, напуганные усилением христианского фанатизма, хлынули из Германии в Польшу. Польские короли приняли их сравнительно хорошо, так как отсталой сельскохозяйственной стране наплыв торговцев и ремесленников с экономически развитого Запада приносил значительную пользу. В то время как немецкие горожане селились в Западной Польше, евреи заполнили города и местечки восточных районов, а также Украины и Белоруссии.
В средние века город повсеместно экономически эксплуатировал деревню, продавая свой товар втридорога, покупая у крестьян втридешева. В восточных областях Речи Посполитой крестьянину — поляку, украинцу, белорусу — противостоял горожанин-еврей. Экономический антагонизм приобретал национальную и религиозную окраску. Враждебное отношение мелкого производителя ко всему чужому было помножено на ненависть крестьянина к обирающему его горожанину. Отсюда — погромы времен Б.Хмельницкого и М.Железняка. Конечно, еврейское население городов не состояло из одних эксплуататоров, — нищета в еврейских местечках ни в чем не уступала бедности деревни. Но кого это интересовало? Крестьянин видел и чувствовал на своей шкуре корчмаря, арендатора, торговца, ростовщика, скупщика, и именно они олицетворяли в его глазах жида.
В ХIХ в., особенно во второй его половине, по всей Восточной Европе бурно развивается капитализм. В конкурентной борьбе новые промышленники и торговцы с раздражением убеждались, что издавна подвизавшиеся на этом поприще еврейские коллеги зачастую превосходят их опытом, связями, оборотливостью. В борьбе все средства хороши: новые, ломившиеся на первый план экономической жизни предприниматели стремились мобилизовать против конкурентов национальные чувства, ненависть широких масс. В период общенациональных экономических трудностей такая борьба может стать особенно ожесточенной: пожирание конкурентов представляется необходимостью.
И последнее — по счету, но отнюдь не по важности — обстоятельство: с конца XIX в., когда по всей Европе развернулось могучее рабочее и социалистическое движение, антисемитизм сделался излюбленным пропагандистским орудием капиталистов, стремившихся расколоть трудящихся, натравить их друг на друга.
В условиях экономического и политического кризиса баварские лавочники пошли за Гитлером; подобная обстановка складывалась в тридцатые годы и в Польше.
Общенародное несчастье сблизило в конце 1939 г. евреев и поляков, однако притихший на время антисемитизм стал после поражения Польши вновь поднимать голову. Антисемиты помогали немцам вылавливать евреев, уклоняющихся от принудительных работ, показывали жаждавшим пограбить немецким солдатами и чиновникам квартиры и магазины состоятельных евреев. Немцы же, в свою очередь, не стеснялись ворваться в еврейскую квартиру и, выбрав лучшее из утвари, заставить хозяина вынести все это на собственных плечах в ожидавшую у подъезда машину. На прощание от него требовали адрес какого-нибудь другого зажиточного еврея.
Услужливые доносчики показывали пальцами на евреев, осмелившихся, несмотря на запрет, сесть в поезд. Хулиганы вламывались в дома, охотились на улицах за евреями, носившими по традиции бороды и пейсы, и приводили этих несчастных к немцам, которые под гиканье и хохот собравшегося сброда срезали евреям волосы ножом, часто вместе с кожей и мясом. Матерые антисемиты, бежавшие с территорий, занятых Красной Армией, рассказывали повсюду о «еврейско-большевистских зверствах» и громко выражали надежду на то, что Гитлер отомстит евреям за все.
В феврале 1940 г. толпа в несколько сотен человек с криками: «Покончить с евреями!», «Да здравствует вольная Польша без жидов!» принялась громить и грабить еврейские жилища. На углу улиц Францишканской и Валовой евреи стали защищать ворота с ломами в руках. Один погромщик и два еврея были при этом убиты. В погроме, который продолжался несколько дней, приняли участие несколько немецких летчиков, вооруженных пистолетами.
Хулиганские выходки участились в марте 1940 г. во время Пасхи. Шайки подростков окружали прохожих-евреев и избивали их камнями и палками. Немцы по большей части не вмешивались, но иногда разгоняли хулиганов, тогда как другие немцы фотографировали всю сцену. Останавливая хулиганов-антисемитов, немцы опасались, как бы дело не зашло дальше еврейских погромов. Немецкая пропаганда представляла все это так, что якобы антиобщественное паразитическое поведение евреев вызывает вполне понятное возмущение польских народных масс. Однако из-за дикости поляков, рассуждали далее гитлеровцы, их протест против еврейского засилья приобретает слишком необузданный, разбойный характер. Вот тут и оказывается необходим носитель порядка, прирожденный культуртрегер немец, призванный организованно покончить с еврейской эксплуатацией, не допуская при этом польского буйства.
Надо сказать, что в первые месяцы оккупации гитлеровцы порой хотели выглядеть всеобщими благодетелями. Варшавскому населению, в частности, раздавали с автомобилей, принадлежавших ведомству национал-социалистической благотворительности, бесплатные суп и хлеб, средства на которые, впрочем, брались из кассы варшавского городского самоуправления. Иногда в очередь выстраивали и евреев, чтобы заснять трогательную сцену на кинопленку, а затем разогнать ненужных более статистов. Как правило же, евреев изгоняли из очередей за супом и хлебом и даже из очередей у водоразборных колонок (когда в Варшаве были перебои с водой). В Люблине фашистские пропагандисты, откровенно презирая здравый смысл своих соотечественников, не стеснялись инсценировать для киносъемок даже «избиение евреями немцев».
«Никто, — писал незадолго до гибели еврейский историк и общественный деятель Эмануэль Рингельблюм, — никто не будет винить польский народ за эти беспрерывные эксцессы и погромы еврейского населения. Значительное большинство нации и ее сознательный рабочий класс, трудящаяся интеллигенция несомненно осуждали эти эксцессы, видя в них немецкий инструмент ослабления сплоченности общества, сотрудничество с немцами. Наш упрек, однако, заключается в том, что не было отмежевания — ни в устном слове (проповеди в церквах и т. п.), ни в печатном — от сотрудничающей с немцами антисемитской бестии, что не было эффективного противодействия беспрестанным эксцессам, что ничего не было сделано для ослабления впечатления, будто все польское население, все его слои поддерживали выходки польских антисемитов. Пассивность подпольной Польши перед лицом грязной волны антисемитизма — вот что было большой ошибкой в период до возникновения гетто, ошибкой, которая будет мстить за себя на последующих этапах войны».
И среди немцев были те, кто не одобрял действия гитлеровских фанатиков-расистов в оккупированной Польше. Известны случаи, когда германские солдаты по собственной инициативе раздавали хлеб голодающим евреям, когда раненые солдаты защищали от жандармов еврейских детей, просивших хлеб возле госпиталя. Педагог, ученый и литератор, погибший, как и многие, многие другие во время оккупации, Хаим Каплан рассказывает в своей хронике о немецком офицере, утешавшем мальчика-торговца, которому солдат растоптал товар. Офицер дал мальчику двадцать злотых. Упоминает Каплан и о немецких солдатах, совершенно по-товарищески игравших в футбол с еврейскими юношами, о немецком солдате, который говорил еврею: «Не бойся меня, я не заражен антисемитизмом».
Такие эпизоды, вероятно, были нечасты, потому-то они и обращали на себя внимание. Но, во всяком случае, генерал Кюлер, командующий дислоцировавшейся на территории Польши 18-й армией, вынужден был предупредить 22 июля 1940 г. солдат и особенно офицеров, чтобы они воздерживались от критики проводимой в Генерал-губернаторстве политики в отношении поляков, евреев и церкви. Кюлер выражал опасение, что среди немецких солдат может распространиться ложное мнение о целях «вековой борьбы германского народа на его восточных границах». Он предлагал солдатам держаться подальше от мероприятий, которые партия и государство доверили в связи с этой борьбой «специальным формированиям».
«Я знаю о критике многих мероприятий, которые ныне проводятся в отношении евреев, — говорил 16 декабря 1941 г. генерал-губернатор Франк на заседании своего «правительства». — Все снова и снова, притом сознательно — это вытекает из донесений, — говорят о жестокости, твердости и т. д. Я просил бы вас согласиться со мной предварительно в следующем: сочувствие мы в принципе можем иметь только в отношении немецкого народа и более никого в мире. Другие ведь тоже не жалели нас…» В начале 1944 г., когда почти все польские евреи были истреблены, Франк еще раз громогласно обличил тех «сердобольных немцев», которые, как он выразился, «со слезами на глазах и ужасаясь» взирают на судьбу евреев.
21 сентября 1939 г. начальник имперской службы безопасности Рейнхард Гейдрих распорядился приступить к очистке западных областей оккупированной Польши от евреев под предлогом их участия в грабежах и партизанских нападениях. Отметив, что вопрос о дальнейшей судьбе евреев пока не решен, Гейдрих приказал в порядке предварительной меры концентрировать их в немногих расположенных близ крупных железнодорожных станций местах. Перед войной польские евреи обитали более чем в тысяче городов, местечек и деревень. К 1942 г. они были согнаны в 54 города. Предполагалось со временем переместить всех евреев как Польши, так и других оккупированных гитлеровцами стран на территорию между Вислой и Бугом. «Мы хотим, чтобы от половины до трех четвертей всех евреев оказалось к востоку от Вислы, — говорил Франк на совещании 25 ноября 1939 г. — Этих евреев мы будем прижимать всюду, где только сможем».
Одно время гитлеровцы намеревались перебросить всех евреев (после того, как они будут обобраны) из оккупированной Польши в СССР, и пока демаркационная линия между советской и германской армиями еще не определилась, еврейское население массами перегоняли на советскую территорию.
Переселенцам зачастую не позволяли брать с собой даже одеяла и посуду, их не кормили в дороге. После многодневного переезда в запертых и не отапливаемых в мороз вагонах они прибывали к месту назначения совершенно беспомощными, обессилевшими, без средств к существованию.
Немецкая администрация Генерал-губернаторства без особой радости отнеслась к этому массовому наплыву, ссылаясь на возможность возникновения эпидемий, трудности с питанием, на неизбежность волнений. Франк говорил, что вполне отдает себе отчет в неимоверных трудностях, возникающих с переездом людей без имущества, без возможности начать новую жизнь, однако подчеркивал: исходить следует только из государственно-политических соображений. «Всякое критиканство в отношении подобных мероприятий из-за каких-то пережитков гуманности или по соображениям целесообразности должно быть полностью исключено. Вселение должно состояться. Генерал-губернаторство должно принять этих людей, ибо в этом заключается одна из больших задач, поставленных фюрером перед Генерал-губернаторством».
Еще до войны гитлеровцы поговаривали о переселении евреев куда-нибудь к экватору. Летом 1940 г., после разгрома Франции, они готовы были остановиться на Мадагаскаре. Дополнительным «плюсом» такого варианта явилось бы то обстоятельство, что при подобных насильственных и поголовных перебросках больших масс населения в непривычные экономические и климатические условия значительная часть переселенцев неизбежно погибает в пути или вскоре после переезда. К тому же даже там, на другом конце света, евреи должны были остаться в пределах досягаемости Третьей империи, так как побережье Мадагаскара предназначалось для немецких военно-морских баз, внутренние же районы, выделяемые для евреев, должны были попасть под верховное управление ведомства Гиммлера.
Ход военных действий показал, что Германии еще рано думать об освоении французских колоний, в том числе и Мадагаскара. Пугали и технические трудности предлагаемой перевозки десяти миллионов человек при острой нехватке морских судов. Пришлось отказаться и от насильственной отправки евреев в Палестину (это делалось накануне войны в 1938–1939 гг.). Гитлеровские главари стали искать способ решения «еврейского вопроса» на месте. Гиммлер, со своей стороны, всегда утверждал, что всякое выселение на периферию зоны германского владычества или за ее пределы не решит проблему, но лишь отодвинет решение до того времени, когда Германия завоюет мир.
На польских землях евреям в местах концентрации сначала запретили появляться на главных улицах, потом позволили выходить из дома только на работу или на рынок, причем на рынок разрешалось ходить определенное число раз в неделю, потом — только в течение одного дня, потом — в течение лишь двух часов, потом — одного часа. Наконец евреям вообще стали запрещать встречаться с «арийцами». Возникли изолированные районы для проживания евреев — гетто. Первое такое гетто было создано 1 декабря 1939 г. в Петрокове.
Причины создания гетто гитлеровская пропаганда объясняла по-разному. Если Гейдрих приказал ссылаться на якобы широкое участие евреев в партизанских действиях против немецкой армии и в грабежах, то в других случаях заявлялось, что евреи настраивают поляков против Германии. Говорилось также, что евреев приходится изолировать и держать под строгим контролем, так как они не хотят соблюдать установленный национал-социализмом справедливый принцип распределения материальных благ. Ссылались и на то, что евреи, в сущности, всегда стремились обособиться от окружающего населения. Чаще же всего нацисты кричали, что евреи разносят заразные болезни и что только их изоляция может спасти «арийское население» от эпидемий. На самом же деле как раз переселение миллионов евреев в гетто и явилось главной причиной распространения болезней среди скученной и страдающей от недостатка пищи, топлива и одежды массы людей. Заявляя на рабочем заседании своего «правительства» 12 апреля 1940 г. о намерении очистить как можно скорее Краков от евреев, Франк отметил попросту: «Это совершенно непереносимо, что в городе, получившем от фюрера великую честь стать местом пребывания высшей имперской администрации, бродят по улицам и проживают в квартирах тысячи и тысячи евреев…»
В Варшаве городские районы с особенно высоким процентом еврейского населения (от 55 до 90 %) еще в марте 1940 г. были объявлены карантинной зоной. Местами велось возведение стен с целью затруднить сообщение этой зоны с остальной Варшавой. Предполагалось переселить затем евреев отсюда за Вислу, в район Праги. Городское управление возражало, ссылаясь на ущерб, который понесет экономика города, и отмечало, в частности, что 80 % всех варшавских ремесленников — евреи. Однако в августе последовало распоряжение поспешить и организовать гетто до наступления зимы. Не желая терять времени, гитлеровские власти остановили выбор на территории «карантинной зоны». Здесь и начали создавать гетто для «защиты арийского населения от евреев», как выражался впоследствии немецкий генерал Штрооп. 113 000 поляков и 700 фольксдойчей, проживавших до того в «карантинной зоне», выселили и на их место пригнали из других районов Варшавы 138 000 евреев. 2 октября 1940 г. губернатор Варшавы Людвиг Фишер издал специальный приказ о создании гетто; 15 ноября под страхом тюремного заключения был запрещен самовольный вход и выход из гетто. 16 ноября начальник переселенческого отдела при варшавском губернаторе Вальдемар Шен прочесал с войсками Варшаву и силой привел в гетто еще 11 130 евреев. Было опечатано 3870 еврейских магазинов и лавок.
Несколько дней перед окончательным прекращением доступа в гетто его улицы были заполнены тысячами поляков, пришедших в последний раз навестить своих еврейских друзей и знакомых. Обнимались и целовались, передавали продукты и деньги. Поляки — рабочие шоколадной фабрики «Альфа» устроили складчину для еврейского коллеги, отправляемого в гетто. Впрочем, многие польские буржуа воспользовались событиями для того, чтобы ограбить еврейских собратьев по классу. Принимая от состоятельных евреев на хранение ценности или покупая у них дома, торговые и промышленные предприятия и т. п., «арийские» компаньоны и контрагенты в 95 % случаев, как утверждал Рингельблюм, присваивали доверенное им имущество, умышленно затягивали выплату денег, нередко доносили на своих еврейских кредиторов в гестапо.
Самовольное оставление гетто каралось вначале девятью месяцами тюрьмы. Иногда нарушителей отправляли прямо в Освенцим. Евреев, обнаруженных вне гетто, при аресте нередко избивали до потери сознания. Правда, Шен заявил «правительству» Франка, что подобные меры наказания недостаточно эффективны и для надлежащего устрашающего воздействия необходимо применение смертной казни. Франк согласился с Шеном. С ноября 1941 г. немцы стали расстреливать за уход из гетто без разрешения. 8 ноября были казнены первые два нарушителя, 17 декабря — еще восемь человек, в том числе шесть женщин (одна из которых была беременна). Около 1300 задержанных ожидали своей участи в тюрьме.
Заместитель варшавского губернатора доктор Герберт Гуммель сетовал при этом на заседании «правительства» Генерал-губернаторства в Кракове, что смертные приговоры приводятся в исполнение недостаточно быстро да и выносятся не сразу после поимки нарушителей. Судебную процедуру надо освободить от излишнего формализма, говорил он. Франк просил его не горячиться, не спешить с выводами, так как грандиозная задача ликвидации евреев будет выполнена другими методами…