в колокола звонит кто
Джон Донн. По ком звонит колокол?
Не спрашивай, по ком звонит колокол…
Всем известен вопрос: «По ком звонит колокол?», но не все знают, что это — не вопрос, а ответ. И автор у него не Хемингуэй.
«Молитвы по случаю…» Джона Донна * (в русском переводе известные как «Обращения к Господу в час нужды и бедствий») были написаны зимой 1623 года, когда Донн слег с приступом лихорадки. «Медитации» были следствием тяжёлого хода болезни, когда своё состояние и размышления «последнего часа» поэт-богослов решил доверить бумаге…
Отрывок из «Молитвы по случаю болезни, и в ходе её», Раздумье 17
Перевод с английского языка и латыни.
И прошепчет: «Пора умереть»…
Теперь колокол звонит беззвучно, говоря ещё раз: «Ты должен умереть».
«Кто не вознесёт взора к восходящему солнцу, кто сможет оторвать взгляд от вспышки кометы? Кто останется глух к набату, разносящемуся по округе, кто сможет заглушить звон колокола — отзвук мира?
* Джон Донн (1572 – 1631) — поэт, солдат, узник Флитской тюрьмы, депутат парламента, доктор богословия Кембриджского университета (ранее из католичества перешёл в англиканскую веру), настоятель лондонского собора Святого Павла (из Википедии).
29 марта 2016 г., Новосибирск
© йЕРО, перевод, комментарии, 2016
Nunc lento sonitu dicunt,
Morieris
Now, this Bell tolling softly
for another, saies to me, Thou
must die.
Who casts not up his eye to the sun when it rises? but who takes off his eye from a comet when that breaks out? Who bends not his ear to any bell which upon any occasion rings? but who can remove it from that bell which is passing a piece of himself out of this world?
No man is an island, entire of itself; every man is a piece of the continent, a part of the main. If a clod be washed away by the sea, Europe is the less, as well as if a promontory were, as well as if a manor of thy friend’s or of thine own were: any man’s death diminishes me, because I am involved in mankind, and therefore never send to know for whom the bell tolls; it tolls for thee.
Meditation 17, Devotions upon Emergent Occasions, and several steps in my Sickness, 1623.
Люди в храме: звонарь
Приблизительное время чтения: 13 мин.
Звонарь — человек, который звонит в колокола, чтобы созвать людей на службу, обозначить важные моменты богослужения и украсить его. Как попасть на колокольню, существуют ли «электронные звонари» и зачем звонит колокол — ответы на эти и другие вопросы в нашей рубрике «Люди в храме».
Игорь Кудрявцев, 42 года. Юрист, руководитель электроэнергетической компании, звонарь храма Преображения Господня, Сургут
Я крестился в 18 лет по настоянию супруги — она всегда подчеркивала, что для нее это важно. К сожалению, сразу к церковной жизни меня это не привело — в храм я начал ходить только в 32 года, когда почувствовал, что мне требуется покаяние.
Звонарем я стал неожиданно, никаких предпосылок не было: по образованию я юрист, возглавляю небольшую компанию по снабжению электроэнергией, музыкального прошлого нет. На сайте Преображенского собора я увидел объявление о наборе в школу звонарей, и что-то загорелось в моем сердце. Сначала я не решался записаться, но супруга меня убедила попробовать.
Оказалось, что все не так сложно, просто нужно больше заниматься. Меня шокировало, что на службе звучат не все звоны, прописанные в Уставе, по одной причине — некому звонить. Когда я поделился этим с нашим преподавателем, он сказал: «Надо брать дело в свои руки». Пришлось взять.
Я живу недалеко от собора и вечерами репетировал, будил церковных сторожей. Никаких ограничений у меня не было, никто не мешал. Через два месяца почти ежедневных репетиций я мог звонить на главной колокольне.
На мой взгляд, самое важное в моем обучении — это поездки во все приходы нашего Сургутского благочиния — 11 храмов. Мы провели мастер-классы для местных звонарей и учились у них сами. Самое полезное — общение. Когда смотришь как звонят другие, начинаешь что-то заимствовать. Я по себе знаю: каждый звонарь меня профессионально обогащает. Во всем благочинии не было ни одной колокольни, похожей на другую. Везде люди стараются настроить все под себя, как им удобно. Через какое-то время ты уже готов звонить на любой колокольне, это важный навык.
Я считаю, что звонарь — полноценный участник литургии. И это несмотря на то, что мы далеко от алтаря, что духовенство может даже не знать нас в лицо: в службе у нас участвуют 6-7 священников, и о том, что я звонарь, некоторые могут и не догадываться. И самое главное — это радость от участия в богослужении, которую мы стараемся вынести за стены церкви. Все, что поется, говорится в храме, все, что чувствуем, — все это остается внутри, только для тех, кто пришел. А внешний вид храма и колокольный звон — для тех, кто еще ничего не знает, по какой-то причине не готов, сомневается или даже вообще не в курсе, что происходит внутри.
Я стараюсь по пути на работу заехать в собор и позвонить перед началом литургии, поэтому самое сложное для меня — обыденность. Слава Богу, пока что ее нет. Но я сильно переживаю, что то состояние радости и волнения, которое не покидает меня на колокольне, со временем пройдет и процесс превратится в рутину. Хорошо звонить на Пасху, Светлую седмицу или Рождество, когда душа поет. А когда нужно звонить ежедневно — тяжело морально. Но у нас на колокольне дружная звонарская семья – мы всегда друг друга поддерживаем и подменяем, если нужно.
Для меня звонарство — хобби, но в то же время это еще какая-то жертва. Я не всегда могу отдать деньги или какие-то материальные вещи на храм, моя скромная жертва — это дело, которое я вкладываю в общее богослужение.
Прохожие издалека останавливаются и начинают креститься, слыша звон. Это хорошо видно с колокольни. Часто люди приходят в храм раз в году, на Пасху, и наша задача встретить их как можно теплее и во дворе, и на самой службе, чтобы они почувствовали радость и у них возникло желание прийти сюда не только освятить куличи.
Для того чтобы начать звонить, желательно иметь хотя бы минимум музыкального образования, знать порядок службы и очередность звона, иметь чувство ритма. Но главное — желание и постоянные репетиции.
Каждый год на праздник Святой Троицы мы ставим переносную звонницу на грузовик и идем с крестным ходом через весь в город. Прихожане из разных храмов встречаются в условленном месте, там, где сейчас строится Троицкий собор. Машина движется впереди крестного хода, а мы непрерывно звоним сменяя друг друга.
Когда начинается молебен, машину отпускают. И вот я еду на ней обратно в храм, меня за бортом грузовика с улицы не видно. На каждом повороте или «лежачем полицейском» раздается такой красивый, благозвучный звон. Люди на перекрестках в полном недоумении: никого нет, а колокола звонят. Многие прохожие машинально начинают креститься.
В свободное время я занимаюсь спортом — для меня это необходимость. Еще люблю охоту и рыбалку, но со временем эти увлечения стали уходить на второй план: церковная жизнь интереснее — приоритеты со временем меняются.
Фото из архива автора
Татьяна, Екатерина, Наталия — звонари храма преподобного Серафима Саровского в Раеве, Москва
Фото Владимира Ештокина
Эти девушки — исполнители регулярного и красивого звона в храме Серафима Саровского. Убери одну — и его либо не будет, либо он станет неполноценным. Поэтому мы представим сразу троих — невозможно рассказать об одной так, чтобы история не затронула остальных.
Татьяна, журналист
Фото Владимира Ештокина
По образованию я журналист, работала на телеканале «Россия 2». Когда телеканал закрыли, в храме мне предложили писать новости на приходской сайт, а потом и должность соцработника. К тому времени в храме меня уже хорошо знали, я звонила в колокола вместе с Катей и Наташей.
Звоном мы начали заниматься с Катей, когда ходили в другой храм. Там мы помогали убирать, чистили подсвечники. Я еще работала журналистом, и у меня была идея снять фильм о звонарях. В итоге моих расспросов на эту тему мы с Катей попали на колокольню. Думали, позвоним пару раз, и все — это было чистое любопытство. Но штатный звонарь оказалась человеком серьезным: «Либо учитесь звонить в храме как положено, и на службе, либо не учитесь вообще». Ее можно понять — она тратила на нас время, переживала за свое дело. В итоге фильм я так и не сняла, но без колокольного звона больше не могу — настолько он мне нравится.
Потом мы предложили свою помощь настоятелю храма Серафима Саровского в Раеве иерею Алексею Яковлеву — до нас тут звонил «Электронный звонарь». Это такое устройство, которое с помощью магнита приводит в движение язык колокола. Вроде бы удобно, но получается неестественно, да и автоматика частенько дает сбой. С приходом на эту колокольню мы поняли, что наших умений недостаточно для полноценного звона. Ответственность была высокая — новый храм, много людей, хотелось все делать хорошо. Поэтому мы с Катей пошли на курсы звонарей, которые благополучно закончили.
Наташу мы позвали сразу, как пришли звонить в храм Серафима Саровского — нам не хватало рук. Здесь есть большой именной колокол —благовест Серафим (иногда колоколам дают личное имя, в данном случае — в честь Серафима Саровского), в него звонят перед службой. С ним некому было управляться, и мы попросили Наташу помочь.
Очень приятно, когда собирается много людей послушать, как мы звоним в конце службы. Даже детей с колясками привозят. Нас это порой удивляет даже — это же так громко! Да и мы далеко не профессионалы. Но людям нравится, а нас это вдохновляет трудиться еще упорнее.
Был такой случай на прошлое Крещение: я только приготовилась звонить, протягиваю руки к колоколам, собираюсь поставить ногу на педаль (к ней крепятся веревки от колоколов), как тут же она сама уходит из-под ног и колокола начинают трезвонить. Я была в шоке, даже слова вымолвить не могла — так и стою с занесенными руками, а вокруг меня все дергается, шевелится. Оказалось, это пономари решили перестраховаться и включили «электронный звонарь» — тот самый, о котором я рассказывала.
Екатерина, информатик-экономист, аналитик
Фото Владимира Ештокина
По образованию я информатик-экономист, работаю аналитиком в компании информационных технологий.
Многие люди сейчас воспринимают звон исключительно как украшение службы. Не всегда это так — на службе есть много разных звонов: собрать людей в храм, обозначить важный момент или подчеркнуть какое-то действие. В школе звонарей нам рассказывали, что до революции люди знали, в какой момент полагается определенный звон, и так понимали, какая часть службы сейчас идет. Если они не могли пойти в храм, то по звону понимали, что сейчас, например, начался Евхаристический канон. В этот момент они могли прекратить свою работу и как минимум перекреститься, помолиться Богу.
Я получаю большую радость от того, что помогаю людям, и надеюсь, что хоть немного украшаю службу. Иногда с колокольни видно людей, которые, как всегда, спешат по своим делам. Но с первыми ударами колокола они останавливаются, прислушиваются, а затем крестятся. Хочется верить, что наш звон хоть кому-то помог переступить порог храма или стать ближе к Богу.
Самое сложное в нашем деле — не испортить службу. Это зависит от знания литургики и согласованной работы звонаря и человека, который дает сигнал в начале и конце звона — без этого никак. Не все службы одинаковые — в зависимости от праздников они могут меняться, и тогда нужно хорошо знать последовательность действий. И мы должны позвонить точно, чтобы не «залезть» звоном на чтение Евангелия или начало литургии, например. Это важно. Плюс к этому всегда нужно знать, что сейчас происходит в храме — пока ты идешь на колокольню, какой-то отрезок службы мог закончиться. Поэтому точный звон — заслуга как минимум двух человек.
Наталия, инженер-проектировщик
Фото Владимира Ештокина
Я по образованию инженер-проектировщик, делаю чертежи для монолитных конструкций в строительной фирме. До того как прийти в храм я увлекалась йогой и изучала философские аспекты, связанные с ней. Постепенно стала понимать, что это не мое и что я двигаюсь не в том направлении, хоть и не знала, какое правильное. С детства я верила в Бога, но в храм не ходила. В итоге мои духовные поиски привели в церковь. Там уже и познакомилась с девочками, которые позвали меня на колокольню.
Первый раз я звонила на Рождество — это было незабываемо. Я сразу поняла: колокольный звон со мной останется надолго, хотя я понятия не имела, как делать это правильно. Но девочки мне все показали — в конце концов, звонить в благовест несложно, для этого не обязательно заканчивать курсы звонарей. У меня нет сложной мелодии, одиночные удары в колокол.
Затрудняюсь сказать, что значит для меня быть звонарем. Хобби, профессия, служение — близко, но не то. Для меня это честь и радость. Когда я остаюсь наедине с большим колоколом, «Серафимом», его звук меня полностью поглощает. Эти 5-7 минут, пока звоню, я забываю про весь мир. На колокольне все проблемы уходят на второй план. Я спускаюсь оттуда более светлая, обновленная — мне становится легко и спокойно. Так что мне действительно трудно сказать, что такое для меня быть звонарем — это не подходит ни под одно определение. Но это точно не хобби, где ты пришел, получил удовольствие и ушел. Быть звонарем — большая ответственность.
Суть моего дела — созвать людей на молитву в храм, рассказать с помощью звона, что служба вот-вот начнется, приходите. Для этого и нужен благовестник — самый большой колокол, который есть в храме. Обычно, когда его видят, все очень удивляются: «Это ты в него звонила? Не может быть!» Думают, что такая хрупкая девушка никак не может управиться с такой громадиной. Но я стараюсь.
Надо сказать, «Серафим» любит меня удивлять. Однажды после сильного снегопада я поднялась звонить на колокольню. Все было как обычно, я поставила таймер на 7 минут, раскачала язык колокола и вместе с первым ударом на меня обрушилась целая лавина снега, которая там скопилась! Пришлось себя в чувство приводить, прежде чем продолжать.
Пока что я не планирую учиться звонить на других колоколах — для этого нужно хотя бы закончить школу звонарей, а сейчас на это у меня нет времени. Да и честно признаюсь — я слишком люблю звонить в благовестник, чтобы перейти на другие колокола.
Иерей Павел Крайнов, 25 лет. Священник храма Благовещения Пресвятой Богородицы в городе Устюжна Вологодской области, основатель школы звонарей «Благовест»
Я родился в Череповце и прожил там до 2016 года. По первому образованию — инженер-механик, сейчас заочно учусь в Вологодской духовной семинарии. С девяти лет я начал петь в хоре Воскресенского собора Череповца и параллельно изучал вместе с отцом основы колокольного звона.
Чтобы лучше разбираться в звоне, я много тренировался, старался больше узнать об этом искусстве из книг и Интернета. А потом узнал, что в Москве есть онлайн-школа звонарей Ильи Дроздихина. Поступил, выучил и сдал теорию. Практику — как я звоню, записывал на видео и отправлял преподавателю. Мне указывали на ошибки, я их исправлял, практиковался и в итоге получил диплом об окончании. Сейчас я сам преподаю в школе звонарей «Благовест», которую организовал в 2015 году.
Наша задача — донести благую весть окружающим людям. Ведь кто-то ходит мимо храма и даже не знает, что это. Однажды женщина мне рассказала, что впервые пришла в храм, только когда услышала звон. Ее это зацепило, пришлось по душе, она зашла в собор, и в итоге через пару месяцев пришла учиться ко мне в школу звонарей.
Чтобы дать людям необходимую теоретическую информацию — виды звонов, когда надо звонить и часть истории, нужно 4 занятия. А вот длительность практики зависит от конкретного человека, его музыкального опыта. Однажды пришла девушка, которая окончила музыкальную школу и после играла на фортепиано — ей хватило буквально трех-четырех занятий, чтобы освоить звон. Есть основа, а дальше все зависит от человека — как он сможет ее реализовать. Для людей без музыкального образования надо около 8 часов, чтобы показать, как звонить на маленьких, средних и больших колоколах, дать основные комбинации.
Несмотря на то, что меня рукоположили во священники, звонить я не перестал. Когда в Устюжне был городской крестный ход, мы поставили звонницу на автомобиль, и я ехал перед крестным ходом и звонил. Меня до сих пор приглашают на фестивали колокольного звона. Иногда получается позвонить и у себя в храме — все зависит от того, служу ли я в этот день. Правда, здесь колокольня в аварийном состоянии, поэтому я редко звоню на ней — чаще на переносной звоннице.
Для меня колокольный звон профессия, служение и хобби. Когда я был штатным звонарем, это было просто служение, когда стал преподавать — профессией. Особенно мне нравилось звонить на крестных ходах. Хор поет, священнослужители идут, а ты в это время звонишь — ты с ними заодно, хотя находишься на расстоянии, на высоте, вроде бы отдельно, но в то же время этот звон, сопутствующий крестному ходу, поднимает тебе настроение, дает духовную радость. И донести эту радость другим людям — очень здорово. Поэтому в первую очередь это все-таки служение.
Звонить не так сложно, как научиться делать все это вовремя. Богослужение — это слаженность действий и молитв. Звонить нужно до службы, во время нее и после — для этого нужно хорошо знать устав. Благодаря колокольному звону вникаешь в богослужение, понимаешь глубже его смысл.
Самое приятное в служении то, что ты трудишься не только для себя, но и для других. С колокольни хорошо видно людей, которые оборачиваются, смотрят, улыбаются, которых ты заставляешь остановиться, о чем-то задуматься. В какой-то степени ты подводишь их к чему-то высокому, духовному. Это и есть Благая весть. У некоторых людей колокольный звон вызывает восторг, и это приятно. В то же время ты понимаешь, что служишь Богу. Сочетание этого всего и складывается в одно единое целое и доставляет большую радость и удовольствие.
После открытия школы звонарей меня поразило, что пришли учиться вообще невоцерковленные люди — они даже в храм не ходили. Это молодежь 25-35 лет, которая заходила в церковь только свечку поставить. А благодаря школе звонарей они приходили перед службой, потом должны были дожидаться ее окончания, чтобы позвонить. Так они постепенно стали заходить в храм. В конечном итоге это привело к тому, что они оставались и присутствовали на всем богослужении. Позже стали задавать мне больше вопросов о службе, вере и потихоньку приобщались к церковной жизни. Кто-то после школы звонарей в первый раз пошел на исповедь и Причастие. Это великое событие. Так что школа звонарей оказалась еще и способом воцерковления людей — такого я и сам не ожидал.
Фото из архива автора
На заставке фото Владимира Ештокина. Наталия и Татьяна, храм Серафима Саровского в Раеве