в чем трагедия настены в повести живи и помни
В чём нравственная сила Настёны? По повести В. Г. Распутина «Живи и помни» (Литература XX века)
Настёна. Почему именно она занимает центральное место в сюжете повести В. Г. Распутина «Живи и помни»? Она обладает особенным характером, и её образ чем-то схож с традиционным образом русской крестьянки, знакомым нам из классической литературы. Как и Матрёна из некрасовской поэмы «Кому на Руси жить хорошо», Настёна сама справляется со всеми трудностями, и не жалуется на судьбу, а молча сносит её удары.
Несомненно, у этой героини присутствует внутренний стержень, сила воли, которая не позволяет ей сдаться даже в самую трудную минуту. Но главная нравственная сила Настёны заключается в её умении сопереживать. Она разделила нелёгкую судьбу со своим мужем Андреем, и между ними образовалась нерушимая духовная связь. Даже когда самой героине нелегко, она находит в себе силы, чтобы поддержать мужа. Примеры, подтверждающие наличие у Настёны нравственной силы, можно найти в эпизодах повести «Живи и помни».
Так, Настёна становится настоящим спасением для Андрея, её мужа. Он сбежал из госпиталя и оказался в неоднозначном положении дизертира, но жена не отвернулась от него. Она стала для него единственной поддержкой. Её необычайная способность к состраданию позволила ей словно разделить вину Андрея на двоих, тем самым облегчив ему жизнь. В те дни, когда бывшему солдату приходилось прятаться в лесу, когда его моральные силы были на исходе, лишь визиты Настёны помогали Андрею не сойти с ума.
Но ведь и Настёне в ту зиму было нелегко: приходилось помогать мужу едой и вещами, делать большую часть работы по дому, искать деньги, чтобы выплатить долг. Впрочем, это далеко не первое испытание, выпавшее на долю главной героини. Как можно узнать из воспоминаний Настёны, детство и юность у неё были нелёгкими. Когда героине было всего шестнадцать лет, она и её младшая сестра лишились родителей, и им пришлось просить подаяния, искать помощи у дальних родственников. Как же Настёне удалось преодолеть все эти трудности? И ведь она сама замечает, что никогда не задумывалась о том, чтобы отказаться от своей судьбы и выбрать другую. Дело в том, что Настёна обладала большой силой воли и характера.
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Повесть Распутина “Живи и помни”: краткое содержание
Повесть «Живи и помни» была написана в 1974 году. В 2008 произведение было экранизировано режиссёром Александром Прошкиным. Главные роли в фильме исполнили Дарья Мороз и Михаил Евланов.
Главная героиня повести – молодая женщина по имени Настёна. Сирота воспитывалась в доме своей тётки, не зная ни любви, ни даже просто хорошо обращения. С ранних лет Настёна была вынуждена много работать, чтобы не быть нахлебницей в чужом доме. Когда Андрей Гуськов предложил девушке выйти за него замуж, она, не задумываясь, приняла его предложение. Настёна никогда не любила мужа, но была уверена в том, что в браке обретёт счастье, которого не имела в детские годы. За несколько лет совместной жизни в семье Гуськовых так и не появилось детей. Андрей обвинял в этом жену. Настёна постоянно чувствовала себя виноватой.
Глава семьи уезжает на фронт. Молодая жена получает письма от супруга. Но однажды к ней пришли милиционер и председатель сельсовета. Андрей пропал без вести, его подозревают в дезертирстве. Когда из бани пропал топор, молодая жена сразу поняла, что муж вернулся домой. Через некоторое время встреча супругов всё-таки состоялась. Она показалась Настёне наваждением, кошмарным сном.
Суеверная женщина была уверена в том, что человек, встреченный ею в бане, был не её мужем, а оборотнем. Настёна долго сомневалась в реальности всего произошедшего ночью, полагая, что ей это всё только приснилось. Впоследствии Андрей объяснил жене, что он не убийца и не предатель. Он не совершил никакого преступления. Причиной его дезертирства стала слишком ранняя выписка из госпиталя. Гуськов должен был отправиться обратно на фронт, несмотря на то, что его лечение ещё не было окончено.
Андрей понимает, что его действия будут расценены властями, как одно из самых страшных преступлений, но не хочет каким бы то ни было способом исправить ситуацию. Настёна тщательно скрывает от односельчан незаконное возвращение супруга. Молодая женщина по-прежнему не любит своего мужа. Лгать её заставляет чувство долга. Долгожданная беременность становится неожиданной радостью для Гуськовых. Ради мужа и будущего ребёнка Настёна готова терпеть ещё большие тяготы.
Безвыходная ситуация
Беременность принесла не только радость. Отсутствие мужа и наличие ребёнка могут означать только одно: Настёна изменила Андрею. Если же это не так, значит, Гуськов вернулся, что, в свою очередь, указывает на его дезертирство. Настёна согласна на то, чтобы её считали неверной женой, если это поможет спасти мужа.
Молодая женщина сталкивается с ненавистью и презрением окружающих. Узнав о том, что сноха беременна, свекровь немедленно выгоняет её из дома. Отчаяние приводит Настёну к самоубийству. Молодая женщина бросается в Ангару.
Характеристика персонажей
Настёна Гуськова
Не получив в детстве любви и ласки, главная героиня мечтает о собственной семье, где она была бы хозяйкой. У Настёны нет времени ждать настоящую любовь. Она хочет как можно скорее уйти из тёткиного дома и принимает предложение руки и сердца от нелюбимого мужчины.
Основная черта характера главной героини – это чувство долго. Настёна знает о том, что должна быть замужем, должна иметь детей, должна быть верной и преданной женой своему мужу. В этом её предназначение, и она не видит свою жизнь по-другому. Когда Андрей оказывается в беде, Настёна прилагает все усилия для того, чтобы помочь ему. Молодая женщина всё также не любит своего мужа. Но Андрей её единственный близкий человек, которого она не хочет терять.
Мечта о настоящем счастье кажется Настёне особенно близкой после того, как она узнаёт о своей беременности. Теперь у неё будет полноценная семья, и она уже не станет считать себя ущербной женщиной. Но в какой-то момент главная героиня понимает, что и на сей раз счастье пройдёт мимо. Долгожданный ребёнок был зачат не в самое подходящее время. Он принесёт горе вместо радости.
Чувство долга заставляет Настёну жестоко страдать. Она выполнила свой долг перед мужем, но предала при этом родину. Видя, как в другие семьи приносят похоронки, Настёна упрекает себя за то, что вдовой вместо неё стала другая женщина. Её муж жив только потому, что погибли чужие мужья. Настёне это кажется несправедливым.
Оказавшись в безвыходном положении, главная героиня видит единственное решение своей проблемы. Тем не менее, автор не хочет, чтобы Настёну считали самоубийцей. Пытаясь оправдать свою героиню, он говорит о том, что молодая женщина просто очень устала. Она искала отдыха, а не смерти.
Андрей Гуськов
В отличие от своей жены, Андрей не обременён чувством долга. Его вполне можно назвать безответственным человеком. Андрей живёт для себя и ради себя. Он признаёт только собственную правду. В отсутствии детей главный герой, в первую очередь, винит свою жену. Он не считает себя ни дезертиром, ни предателем. Андрей убежал из госпиталя потому, что его хотели отправить на фронт раньше времени. Он просто спасал свою жизнь и никого не собирался предавать. Кроме того, он всего лишь крестьянин, а не воин. Андрей родился не для того, чтобы убивать других людей.
Гуськов эгоистично принимает все жертвы своей жены, даже не задумываясь о том, на какие страдания обрекает её своими действиями. Переложив все свои проблемы на слабую хрупкую Настёну, Андрей делает то, что считает нужным. Страдания жены для него ничего не значат. Она – женщина, её удел терпеть. Несмотря на то, что беременность жены только усугубила сложившуюся ситуация, Андрей не чувствует никакого раскаяния и не винит себя в том, что зачал ребёнка в таких непростых обстоятельствах. Он наконец-то получил то, чего так давно хотел.
Главная идея
Желание следовать долгу может быть оправдано не всегда. Стремление постоянно отдавать безвозмездно не менее губительно, чем постоянное стремление безответно принимать жертву. Нарушая энергетический баланс и дающий, и берущий остаются в проигрыше.
Анализ произведения
Жизнь простых русских людей представил в своей повести Валентин Распутин. «Живи и помни» (краткое содержание этого произведения едва ли способно передать всю палитру чувств, испытываемых героями) – не уникальная история. Женщин и мужчин, подобных Настёне и Андрею, в годы Великой Отечественной войны было немало.
Автор не осуждает своих героев, не выносит им суровых приговоров. Настёна отказалась выдать властям нелюбимого мужа. Она хотела быть счастливой, несмотря ни на что. Не стоит осуждать и Андрея. Он родился не для того, чтобы убивать и разрушать. Миссия простого крестьянина – созидательный труд. Андрей не считает себя предателем потому, что всегда служил родине другим способом: он возделывал землю, как это делали его предки. Главный герой уверен в том, что не он предал родину, а родина в чём-то предала его. Он долго воевал, был ранен и надеялся на отпуск, во время которого он мог бы побыть со своей семьёй, залечить ранения. Но вместо этого Андрею вновь придётся отправиться на ненавистную войну.
Ужасы кровавой бойни пробуждают в человеке инстинкт самосохранения – один из самых древних человеческих инстинктов. Чем меньше шансов на жизнь остаётся у человека, тем сильнее его желание остаться в живых.
«Драма Настены в повести Распутина «Живи и помни»»
Понятия «традиция» и «новаторство» неразрывно связаны. В искусстве любое новаторство возможно лишь при глубоком осмыслении того, что уже открыто, создано предшественниками. Лишь крепкие корни позволяют дереву расти и плодоносить. Творчество Распутина как бы вырастает из творчества Достоевского и Горького; наш современник продолжает размышлять над проблемами, мучившими его великих учителей. Но в своих произведениях он стремится понять, как сегодня звучат эти вечные проблемы. Повесть «Живи и помни» созвучна, прежде всего, «Преступлению и наказанию» Достоевского.
Страстное опровержение Достоевским того в Раскольникове, что является антигуманным и противоречит человеческой натуре самого героя, осуществляется в «Преступлении и наказании» не только через диспут «идей», что соответствует социально-философской сущности романа, но и в столкновении «идеи» героя с его натурой, когда последняя «не выдерживает». И это отражает своеобразие психологической основы романа.
Путь героев Распутина к гибели исторически обусловлен и закономерен, но тут уже другая литературная традиция, открытая Горьким, рассматривавшим мир не только с точки зрения решения нравственно-философских проблем, но, прежде всего, с точки зрения перспектив социально-исторического развития. И это не только не снимает, но весьма часто включает трагическое начало в советский роман и повесть XX века.
Сам Гуськов хотел бы переложить вину на рок, перед которым бессильна воля. Не случайно поэтому через всю повесть красной нитью проходит слово «судьба», за которое так цепляется Гуськов. Нежелание признавать необходимость личной ответственности за свои поступки — это один из тех штрихов к портрету, которые раскрывают червоточину в душе Гуськова и обуславливают его дезертирство. Писатель открыл нам причину преступления Гуськова, показав эту особенность его характера. Однако Распутин возводит конкретно-исторический факт в ранг социально-философских обобщений, что сближает его с такими предшественниками, как Достоевский и Горький. Распутин мог опереться на художественный опыт Достоевского. Показывая же разрушение личности человека, предавшего интересы и идеалы народа, как процесс необратимый, без нравственного воскресения, Раскольников идет по пути, проложенному Горьким.
Здесь мы подошли к самому сильному проявлению разрушения личности преступившего нравственные (общественные) и природные законы, к разрушению им самим природы, ее главного стимула — продолжения жизни на земле.
Прежде всего, это убийство теленка на глазах матери-коровы: корова «закричала», когда Гуськов занес топор над ее ребенком. Падение героя и невозможность для него нравственного воскрешения становятся очевидными именно после этой высокохудожественной, потрясающей сюжетной ситуации — убийства теленка.
Идею повести невозможно постичь без судьбы Насти, которая тоже «преступила», но совсем иначе. В критике факт самоубийства Насти уже трактовали, во-первых, как «высший суд над дезертиром Андреем Гуськовым» и, во-вторых, как «суд над самой собой, своей бабьей, женской, человеческой слабостью». У Насти есть основания считать себя виноватой: она, действительно, противопоставила себя людям.
Повесть заканчивается авторским сообщением, что о Гуськове не говорят, «не поминают» — для него «распалась связь времен», у него нет будущего. Автор повествует о Насте как о живой (нигде не подменяя имени «телом» или « покойницей»). «А Настю на четвертый день прибило к берегу… За Настей отправили Мишку-батрака. Он и доставил Настю обратно на лодке… И предали Настю земле среди своих… После похорон собрались бабы у Надьки на немудреные поминки и всплакнули: жалко было Настю».
Этими словами, знаменующими восстановившуюся для Насти «связь времен» (традиционная для фольклора концовка о памяти героя в веках), заканчивается произведение В. Распутина, представляющее собой синтез социально-философской и социально-психологической повести, оригинальная повесть, наследующая лучшие черты русской литературы, традиции Достоевского и Горького.
Все хорошо. Все спокойно. Миф о полном умиротворении разрушается, как только мои глаза невольно останавливаются на второй полке бабушкиного стеллажа. Несомненно, мне мешает заснуть красная книга, недавно очутившаяся среди старых, зачитанных томов Пушкина, Лермонтова, Толстого. Странно то, что меня вовсе не интересует, откуда она взялась. Напротив, мое усталое сознание тревожит совсем другой вопрос: почему Распутин назвал книгу «Живи и помни»? Это заглавие притягивает мое внимание. «Живи и помни» — здесь таится какой-то сокровенный, жизненно важный смысл. Кому и зачем были предназначены эти слова? Не знаю. Потому и сажусь я возле окна, беру в руки книгу Распутина и забываюсь на долгие часы, листая страницы этой повести.
Ее главный герой, Андрей Гуськов, до войны был славным, работящим парнем, послушным сыном, надежным мужем. На фронт он отправлен в сорок первом году. «Поперек других не лез, но и за чужие спины не прятался», — говорит о нем автор. Не из числа робких был Андрей — воевал три года исправно.
Правда, умирать ему не хотелось. А еще присутствовало огромное желание повидать родных, встретиться с любимой женой Настеной. И вышло так, что после тяжелого ранения в грудь он попадает в новосибирский госпиталь, от которого до дома «рукой подать». Но комиссия не дает ему даже короткого отпуска — определяет сразу на фронт. Тогда-то и принимает солдат опрометчивое решение — пробует «рвануть» без позволения начальства в самовольную отлучку домой.
Лишь увязнув в медлительных военных поездах, осознал Андрей, что дело пахнет не гауптвахтой за самоволку, а трибуналом за дезертирство. Будь поезд побыстрее, вернулся бы он вовремя. И ведь не за «шкуру он трясся», а хотел повидать родных — может быть, в последний раз. Чем же обернулся его поступок, ставший выбором всей жизни? И вообще, было ли у него право на исполнение такого, пусть даже самого скромного, желания — повидать жену? Нет. А Андрей забыл о том, что нельзя устроить себе счастье отдельно от общей судьбы народа. Вся же тяжелая душевная ноша легла на Настеку.
Автор замечает: «…в обычае русской бабы устраивать свою жизнь лишь однажды и терпеть все, что в ней выпадет». И она терпит. Когда объявляется беглец, она даже вину мужа принимает на себя. «Без вины, а повинна», — говорит Распутин. Настена «взяла» крест Андрея, который пока еще смутно понимает, чем обернется его решение вернуться домой. Но за этот проступок он будет злостно наказан судьбой. И вскоре начинают прослеживаться ужасные последствия отступничества, прежде всего для самого человека. Происходит неминуемый распад, утрата личности. И кара человека в нем самом. Научился Андрей от бродившего возле избушки зверя выть по-волчьи и со злорадной мстительностью думал: «Пригодится добрых людей пугать». Приспособился красть рыбу из чужих лунок — и не от крайней нужды, а из желания досадить тем, кто, не в пример ему, живет открыто, не прячась, не боясь. Затем подходит к чужой деревне и убивает теленка, так и не поняв, что сделал это не только ради мяса, айв угоду какой-то своей прихоти, поселившейся в нем прочно и властно.
Так нарушаются связи с тем, что дорого и свято каждому: с людьми, с природой, с уважением к чужому труду и имуществу. Не прошел Андрей проверку на человечность, распадается его душа, а Настена превращается в загнанное существо. Стыд, не проходящий и жалящий, иссушает ее совестливую натуру. Двойная жизнь шаг за шагом отбирает самые простые и нужные радости. Уже нет сердечности, простоты и доверительности в общении с подругами, она не может теперь ни говорить, ни плакать, ни петь вместе с людьми. Они по привычке принимают ее за свою, а она им уже чужая, посторонняя. Нет радости от любви, от материнства, которого так ждала, от Победы. К великому празднику Победы «никакого отношения не имеет. Самый последний человек имеет, а она нет». Ребенок тоже обернулся трагедией. Какая участь ждет его? Как объяснить людям его появление? И не избавиться ли от него? Выходит, что и любовь-то выпала Настене краденая, краденое материнство, краденая жизнь.
«Сладко жить, страшно жить, стыдно жить», — замечает Распутин. Усталое отчаяние затягивает Настену в стремительный водоворот.
И в одну из ночей, когда ей не удалось переплыть к Андрею, потому что насторожившиеся ее беременностью односельчане стали приглядывать за ней, она, заслышав невдалеке погоню, усталая, истерзанная, бросается в воду, не спасая Андрея, а ставя точку над своей долей. Чиста перед миром и людьми Настена, уходящая в воды Ангары. Своей способностью на жертву;- принятием на себя, неповинную, вины мужа, она воплощает истинные ценности. Даже страшный цивилизованный мир не сломал ее, не озлобил нисколько. А вот Андрей не выдержал испытаний жизни. Рушатся его моральные устои. И нет теперь его бегству оправдания, которое он видел в будущем ребенке. Он думал, что народившаяся жизнь заменит загубленную, избавит его от мучительных уколов совести за бесполезно сгоревшее существование. Смертью жены и не родившегося ребенка, тех, кто был Андрею дорог, чем объяснял он, оправдывал свое дезертирство, карает автор героя: «Живи и помни. Живи и помни!»
*
Живи и помни: Настена утопилась
Полагаю, не мне одной давно хочется крупного фильма. На любую тему — потому что какая бы тема ни была, настоящее кино всегда об одном: о человеческом и бесчеловечном.
Смерть встает врагом жизни яснее всего на войне. Великая Отечественная как время действия сейчас сведена к стрелялкам-приключениям, более-менее удобренным нехитрой моралью. Почти всегда она формулируется так: любая война бессмысленна и гадка, страдают безвинные люди. Недавние годы продвинули массовое понимание войны до констатации «немцы тоже люди» и «власть антигуманна всюду» — в картинах «Последний поезд» Алексея Германа-младшего и «Полумгла» Артема Антонова.
Народ и эти два малобюджетных фильма дебютантов не встретились. Народ, ну хоть в каком-то своем количестве, посмотрел недавнюю картину «Мы из будущего» Андрея Малюкова. Попытка ее авторов соединить нынешнюю киноаудиторию с так называемой военной проблематикой оказалась неуклюже-примитивной — однако значительная часть публики осталась совершенно довольна: люди признавались, что «наконец узнали правду о войне». Комментарии тут могут быть обширны и скорбны.
Поскольку нового отношения к последней (?) Великой войне и к милитаризму как таковому в стране в целом до сих пор не выработано, а значит — и не артикулировано, в желании существенного высказывания приходится рассчитывать на классическую прозу. Такова, в частности, повесть Валентина Распутина «Живи и помни». Она появилась в 1974-м, сразу возбудив тогдашнее общество своей правдой и бесстрашием, а также, безусловно, художественными достоинствами.
История женщины, которая дождалась с войны мужа не героем, а дезертиром, дергала-привлекала своей сложностью и, по тем временам, своим презрением к официальной идеологии и как бы общепринятым взглядам. Андрей был дезертиром невольным — не человеком, который струсил, а тем, кто не смог противостоять на пятом году войны последней силе жизни. А оказалось — все равно предал. Себя, своих родителей, свою жену Настену, своего будущего ребенка. Жгучий стыд за неправедную, лживую жизнь заставляет беременную Настену утопиться в Ангаре — и только предельно религиозные люди или ханжи упрекнут ее за такой ужас.
Предательство в советские годы могло быть лишь по отношению к «идеям партии» и «советской Родине». Исключение имелось одно — «Летят журавли» Михаила Калатозова (1957): женщине простилось. Повесть Василя Быкова «Сотников» (1970) станет фильмом только через шесть лет — в нем впервые, насколько я могу судить, сценаристом Юрием Клепиковым и режиссером Ларисой Шепитько зрителю будет предложена христианская трактовка понятий верности и предательства. Распутинская «Живи и помни» еще толковалась «только» в общегуманитарном смысле, что на фоне идеологической литературы само по себе было прорывом к традициям классической русской прозы, безусловно.
Словом, суть оказывалась гораздо сложнее, чем сюжет о том, как в далекой сибирской деревне затравили женщину на сносях, подозревая, что ее обрюхатил собственный муж, удравший с поля боя, — невзначай затравили, попутно, ища вот этого мерзавца.
А суть нынешнего фильма описывается именно такими грубыми словами. И, увы, исчерпано ими.
Александр Прошкин считается корифеем отечественного кино за «Холодное лето пятьдесят третьего» (1988); также кто-то помнит, что он делал девятисерийный телефильм «Михайло Ломоносов» (1984/86), «Увидеть Париж и умереть» (1992), «Русский бунт» (2000, по «Капитанской дочке») и сериал «Доктор Живаго» (2005). Можно по-разному относиться к этим произведениям по отдельности и в целом, в мой личный список шедевров кино ни одно не входит, однако профессионалам ясно, что режиссер мастеровит и, что называется, старается.
Результат нынче и вышел не более чем мастеровитый и старательный. Не знаю, что задумывал сам Прошкин как сценарист вместе с соавтором Александром Родионовым (это имя в титрах отличного фильма «Свободное плавание» Бориса Хлебникова), но все смыслы распутинской вещи, повторю, словно утонули в Волге (она играет Ангару). Осталась добросовестная этнография — зима, изба и баня, ватники, картошка в мундире, настырная песня хором и все такое.
Осталась — а вернее, вылезла — как бы местная речь. В повести почти незаметная, деликатная, она в картине, где нет описаний, взбухла в диалогах, как вены на больных ногах, предельно затруднив понимание сказанного. Мы с коллегами на пресс-показе в лучшем кинотеатре Петербурга, увы, не расслышали и половины реплик (может, виноват звукорежиссер? или такую копию прислали?). И вместо того, чтобы думать о смысле сказанного, размышляешь о том, чего стоило актерам «не по-нашему» говорить и интонировать.
Точно увлекаешься гримом и внешней «выделкой» персонажей. Сергея Маковецкого за бородой и стариковской пластикой узнать можно лишь по голосу — как и Евгению Глушенко с этой ее толщиной лица и тела, неуклюжестью и общей непривлекательностью. Замечательные артисты изображают отца и мать Андрея, в доме которых живет Настена, там сложнейшие взаимоотношения, — а мы не сопереживаем, а гадаем: это он? неужели это она? Телесный, если можно так выразиться, эффект достигнут — психология прорывается лишь в редчайшие моменты.
Крайне фальшивые парики совершенно не дают возможности поверить Андрею, которого поставлен играть Михаил Евланов; его герой вообще не вызывает никаких чувств — ни сострадания, ни презрения. Поскольку персонаж в повести терзаем страшными муками, начинаешь предполагать иное — может, актер внутренне пуст? Или режиссер не помог ему?
Дарья Мороз, надо полагать — осознанно, не выпускает наружу эмоцию, к которой без всякого сомнения способна, как бы пряча от всех тайну своей Настены. Однако и в сценах ее встречи с мужем главным получается то, как им хочется друг друга (заголяются, впрочем, достаточно целомудренно — для старшеклассников), а незадача их прошлого и трагедия будущего обозначены лишь словами.
Быть может, точнее других исполнителей Анна Михалкова в сравнительно небольшой роли подруги Надьки. Точнее, в рамках единственно прочитываемого (или мною предполагаемого?) режиссерского замысла — сделать фильм, похожий на лучшие отечественные деревенско-военные картины шестидесятых годов. Отсюда, слава богу, некомпьютерный пейзаж и простор, почти утерянные в нашем новом кино. Отсюда сдержанный цвет, массовые сцены и общая композиция, которую в данном случае приходится назвать матричной, чтобы не сказать банальной.
Правда, «старорежимности» — или, если хотите, узнаваемости — картины удачно противоречит операторская работа. А может, этот контрапункт планировался изначально. Геннадий Карюк, снимавший многие фильмы Киры Муратовой, и его постоянный соавтор в последнее время Александр Карюк, сумели своими средствами (крупность, ракурс, «общий вид») придать фильму Прошкина черты современной монументальности. Хоть какое-то своеобразие.
А во всем остальном режиссер старается следовать канонам простого массового кинематографа. Но не доигрывает даже по этим нотам. С одной стороны, хлопочет в сопоставлениях: вот Настенина тайна почти раскрыта — вот рыба на крючок поймана (за такую лучшую режиссуру приз на «Кинотавре» и выдают). С другой же, допускает странные непонятки. Например, появляется три раза волк — и куда исчезает, вопреки всем законам подобного кино? Или — что за ремень с двуглавым орлом на пряжке обнаруживает Андрей?
Или же, понимая, что для финальной коды нужно напряжение, режиссер Прошкин устраивает подробную и длительную лодочную погоню (в повести — лишь намек на нее). Тем самым напрочь убивая последнюю достоверность (к которой апеллируем тогда, когда нет художественной правды): ну не может беременная на шестом-седьмом месяце так долго и так интенсивно грести, спасаясь от преследования. Придуманная сценаристами реплика «Она легкая, уйдет» не спасает. Не потому, что Настена, простите игру слов, тяжелая, а потому что она у Распутина, повторю, топится вовсе не от страха быть пойманной.
Вот эта упрощенность (тоже черта современности, но дурная) смысла и привела к тому, что у героев глаза пустые; актеры, читавшие повесть наверняка, отрабатывают явно что-то иное. Но что? Что хотели сказать авторы? Сакраментальный вопрос.
В данном случае особенно, поскольку название фильма повелительно. Повесть имела право на столь категорический приказ, поскольку обращалась с ним к читателю: каждый невольно примерял нравственный императив на себя. А режиссер Прошкин, придумывая еще финал, в котором показывает опереточно заросшего Андрея через двадцать лет после Победы, переводит стрелку на частную историю бабы и ее мужа-дезертира.
Но тогда — не трагедия верности долгу хоть перед Родиной, хоть перед супругом, хоть перед собой, а — мелодрама. Настена утопилась, вспоминай ее, безвинную, а из берданки неча палить.