в чем смысл канала стамбул
Проект канала «Стамбул» параллельно Босфору не способен угрожать интересам России
Постройка Турцией канала «Стамбул» параллельно Босфору никак не скажется на режиме Черноморских проливов или на статусе конвенции Монтре и не создаст для России каких-то новых угроз.
К такому выводу пришел обозреватель ФАН, проанализировавший ситуацию вокруг Kanal Istanbul Project.
Турецкая тревога
Появившееся утром 5 апреля сообщение турецкой газеты Haberturk о том, что генпрокуратура Анкары выдала ордера на аресты 14 отставных адмиралов по обвинению в попытке нарушения конституционного строя республики, наделало в России немало шума.
Перед тем как попасть в поле зрения генпрокуратуры Анкары, вышеуказанные офицеры стали подписантами опубликованного в воскресенье открытого письма, в котором 104 турецких экс-адмирала решительно осудили попытки властей своей страны вести дискуссию о возможном отказе Турции от конвенции Монтре, регулирующей статус проливов Босфор и Дарданеллы.
Данному письму предшествовало сообщение о готовности Турции приступить к постройке дублирующего Босфор канала «Стамбул». Причем этот канал, по словам президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, не будет попадать под действие конвенции Монтре.
Более того, мировые СМИ растиражировали заявление председателя парламента Турции Мустафы Шентопа, согласно которому у Эрдогана технически имеется возможность вообще выйти из конвенции путем подписания президентского указа — даже без согласования оного указа с парламентом.
Поздно вечером 5 апреля президент Турции собрал своих министров на экстренное заседание для обсуждения ситуации с адмиральским «экспромтом» и конвенцией Монтре…
После таких новостей из Турции у многих в России появилось тревожное ощущение, что Анкара вот-вот пророет канал из Черного моря в Средиземное, проход судов по которому не будет регулироваться международными документами. А затем и вовсе обрушит весь блок международных договоренностей по режиму Черноморских проливов, отказавшись от конвенции Монтре.
Проще говоря, что «султан» Эрдоган окажется единственным хозяином Проливов — со всеми вытекающими негативными последствиями для России и ее Черноморского флота.
На самом деле поводов для столь алармистских выводов не существует. Разберемся в реальной подоплеке событий.
Бизнес, прибыль, кумовство
27 марта турецкий министр окружающей среды Мурат Курум в своем Twitter сообщил, что правительство Турции одобрило реализацию так называемого Kanal Istanbul Project — проект постройки к западу от Стамбула альтернативного Босфору судоходного канала, который соединит Черное море с Мраморным.
Стоимость создания сооружения с длиной 45 километров приблизительно оценивается в 9-10 млрд долларов. Когда в апреле 2011 года тогда еще премьер-министр Эрдоган впервые озвучил идею постройки канала, в качестве срока завершения работ фигурировал 2023 год. Однако в связи с затянувшимся процессом утверждения проекта эта дата существенно сдвинется вправо.
Обратим внимание, что Черноморские проливы включают в себя зоны двух морских проливов — Босфора и Дарданелл, к которым иногда добавляется расположенная между ними акватория Мраморного моря. Навскидку общая протяженность Проливов составляет 190 километров. Канал «Стамбул» будет дублировать лишь один участок Проливов — Босфор. Речи о постройке какого-то «дубликата» Дарданелл не идет.
Основные причины активного лоббирования Эрдоганом Kanal Istanbul Project весьма просты.
Во-первых, его появление позволит разгрузить Босфор, работающий сейчас на пределе пропускных способностей. Напомним, что через этот пролив в 2020 году прошло в три раза больше судов и кораблей, чем через Суэцкий канал, и в четыре — чем через Панамский.
Во-вторых, «Стамбул» даст возможность устранить проход судов и кораблей с потенциально опасными грузами (нефть, газ, взрывчатые вещества, боеприпасы и так далее) через самый крупный мегаполис Турции.
В-третьих, за проход через Босфор иностранные суда и корабли, согласно конвенции Монтре, не платят туркам ни копейки. А вот за проход по новому каналу иностранцам придется раскошелиться.
В-четвертых, строительство создаст в Турции много новых рабочих мест и привлечет в страну иностранные инвестиции.
В-пятых, постройка станет крупнейшим инфраструктурным проектом в Турции «эры» Эрдогана и самым положительным образом скажется на имидже действующего президента Турции.
В-шестых (но не в последних), весь этот проект неплохо обогатит самого Эрдогана и его клан, так как в реализации Kanal Istanbul Project примут участие компании, прямо или косвенно принадлежащие окружению «султана». Плюс к этому часть земель, на которых запланировано строительство, уже приобретена зятем Эрдогана Бератом Албайраком, а также Мозой бинт Насер аль Миснед — матерью эмира Катара, являющегося давним приятелем Эрдогана.
Словом, Kanal Istanbul Project — это в первую очередь про логистику, бизнес, прибыль и даже кумовство, а не про геополитику. Запирать Проливы на ключ Эрдоган совершенно не собирается. Следует понимать и то, что скатывание до состояния прямого конфликта с Россией — а перекрытие Черноморских проливов для российских судов и кораблей стало бы несомненным прологом к такому конфликту — не отвечает нынешним интересам Анкары.
Конвенция Эрдогану не по зубам
«А как же конвенция Монтре?» — спросит читатель.
Действительно, еще в конце 2019 года, будучи уже президентом Турции, Эрдоган объявил, что положения конвенции, регулирующие режим прохода судов через Босфор, не будут распространяться на проектируемый канал.
«Мы рассматриваем канал «Стамбул» как альтернативу Босфору. У него нет никакой связи с Монтре. Канал будет работать как водная артерия Турции», — заявил тогда турецкий президент главам региональных отделений правящей Партии справедливости и развития.
Что тут скажешь? Не секрет, что Эрдоган в значительной мере опирается на турецких националистов, исламистов и радикалов. Этим объясняется множество его популистских заявлений о «вставании Турции с колен», укреплении ее независимости, а также стремлении к «возвращению былого величия» времен Османской империи. Очевидно, что эти же соображения: «Турция возвращает себе право самостоятельно распоряжаться проходом из Черного в Мраморное море!» — побудили Эрдогана акцентировать внимание общественности на том, что канал «Стамбул» под действие конвенции Монтре попадать не будет. К тому же, формально Эрдоган прав: никакого канала в конвенции не значится.
Зато там присутствуют Мраморное море и Дарданеллы, миновать которые ни одно плавсредство, следующее из Средиземного моря в Черное или наоборот, не может физически. То есть и после запуска канала «Стамбул» Черноморские проливы останутся зоной, где в соответствии с положениями конвенции будет действовать принцип права свободы прохода и мореплавания. Мало того, в соответствии с духом и буквой конвенции Анкара, даже вырыв канал «Стамбул», будет обязана сохранять Босфор открытым для судоходства.
Наконец, конвенция Монтре не только регулирует статус Проливов, но и вводит серьезные ограничения для прохода из Средиземного моря в Черное военных кораблей нечерноморских государств. Исполнение этого положения вообще никак не зависит от того, каким образом — через Босфор или канал «Стамбул» — условный ракетный эсминец США попадет в Черное море. То есть и здесь Kanal Istanbul Project никоим образом Монтре не «подрубит».
Кстати, конвенция Монтре 1936 года является своеобразной «священной коровой» международного права не только для иностранных государств, пользующихся транзитом через Черноморские проливы, но и для многих в самой Турции. Объясняется этот феномен тем, что конвенция не только формализовала режим Проливов, но и закрепила суверенитет Турции над Проливами, утраченный турецким государством по итогам Первой мировой.
Иными словами, любой шаг Эрдогана в сторону от Монтре вызывает опасения не только за пределами Турции, но и в самой Анкаре. Та, разумеется, совсем не прочь «переиграть» режим Черноморских проливов полностью в свою пользу. Однако турки ни в коей мере не хотят рисковать утратой суверенитета над Босфором и Дарданеллами.
Этим обстоятельством пользуются в Турции политические оппоненты Эрдогана. Таковых особенно много среди армейско-флотской верхушки, традиционно тяготеющей к Западу и недовольной как ссорой «султана» с Вашингтоном и Брюсселем, так и его отказом от «традиционного курса Ататюрка» на построение светского государства. Как только Эрдоган дает повод заподозрить себя в желании отказаться от конвенции Монтре (пусть все и понимают, что это популистская игра президента), он тут же попадает под шквал критики экс-генералов и экс-адмиралов.
Почему именно отставников? Потому что действующие офицеры после провала попытки военного переворота 2016 года и последовавших репрессий предпочитают помалкивать. А вот выпертые массово пять лет назад в отставку за «неблагонадежность» турецкие генералы и адмиралы, снедаемые чувством личной обиды, молчать хронически не умеют. Очевидно, они считают, что в отставке им бояться нечего.
Какое-то время Эрдоган этих «крикунов» действительно не трогал. Однако появление того самого открытого письма 104 турецких экс-адмиралов все изменило. Ведь оно содержало не только обвинения президента Турции в легкомысленном отношении к конвенции Монтре (на такое бы Эрдоган плюнул и забыл), но и мнение о необходимости сохранения нынешней конституции Турции на фоне призывов «султана» к разработке нового основного закона.
Причем произошло это в тот момент, когда кризис в отношениях Анкары и Запада усиливается, курс турецкой лиры уходит в пикирование, коронавирус продолжает преподносить неприятные сюрпризы, в экономике страны день ото дня множатся проблемы, во многих крупных городах Турции оппозиция победила правящую партию, а президенту государства только-только удалось с колоссальным трудом протолкнуть через правительство крупнейший инфраструктурный проект канала.
Кто бы тут удержался? Вот и Эрдоган, в памяти которого до сих пор явно живы воспоминания о драматических событиях 2016 года, не сдержался. «Султан» дал генпрокуратуре Анкары команду «Фас!», после чего турецкие прокуроры мигом нашли в адмиральском письме признаки нарушения УК Турции. «Крикунам» вменили в вину сговор с целью подрыва конституционного порядка и безопасности государства. А далее начались аресты.
Это была показательная порка. Среди задержанных оказался даже Джем Гюрдениз — идеолог современной агрессивной политики Турции в Средиземноморье.
Айран из Мраморного моря
Заметим, что критиков у проекта канала «Стамбул» и всего, что с ним связано, в Турции более чем хватает. Это и множество турецких экологов, и персонально мэр Стамбула Экрем Имамоглу, и более 80% жителей Стамбула. Но вот затрагивать в связи с этой критикой тему конституции решились лишь экс-адмиралы. Им и досталось на орехи.
Как видим, эпизод с репрессиями против адмиралов-отставников имеет весьма опосредованное отношение к проблематике какого-то изменения текущего status quo конвенции Монтре.
«А как же заявление председателя парламента Турции Мустафы Шентопа?» — напомнит нам читатель.
Предоставим ответить на этот вопрос самому Шентопу, который специально сделал соответствующее разъяснение для сотрудников СМИ.
«Говоря о выходе из международных соглашений, я лишь подчеркивал юридическую сторону вопроса. Технически это (подписание Эрдоганом указа о выходе из конвенции. — Прим. ФАН) возможно. Но говоря о логичности этого решения я привел яркий и запоминающийся пример: выйти из Монтре — это так же реалистично, как сделать айран из Мраморного моря. То есть это невозможно и за пределами вероятности», — объявил председатель парламента Турции.
Что у нас осталось? Таинственное заседание членов турецкого правительства вечером 5 апреля, которое во внеочередном порядке организовал Эрдоган? Да, на нем действительно обсуждалась конвенция Монтре. Но исключительно в связи с появлением того самого открытого письма 104 экс-адмиралов.
Общий вывод? Эрдоган может сколько угодно строить свой канал «Стамбул». На режиме Черноморских проливов и на статусе конвенции Монтре такие действия президента Турции никак не скажутся и каких-то новых угроз для России не создают.
Вокруг строящегося в настоящее время канала, который станет новым связующим звеном между Черным и Мраморным морем и будет сооружен на территории Стамбула, чтобы облегчить напряженную транспортную ситуацию на Босфоре, кипит работа.
Помимо устранения рисков, которые часто возникают на Босфоре ввиду его перегруженности, новый канал Стамбул позволит многочисленным туристическим круизным судам и яхтам путешествовать значительно проще, пересекая водное пространство между двумя морями, а прилегающая к каналу территория станет новой туристической площадкой в Стамбуле.
Канал Стамбул и новые объекты инфраструктуры
Как только это инфраструктурное объединение усилий состоится, круизные суда, отправляющиеся из порта в Стамбуле, смогут расширить свои маршруты путешествия, предложив туристам круизы по Мраморному и Черноморскому регионам.
Канал Стамбул и экологическая обстановка в Стамбуле
Новый проект строительства канала, который соединит между собой Мраморное и Черное море, предполагает, что с момента запуска канала Стамбул большие танкеры уже не смогут использовать водное пространство Босфора для навигации. Они будут курсировать через канал Стамбул. Воды Босфора наполнят круизные суда и яхты, что существенно снизит уровень загрязнения в проливе.
Кроме того, увеличение круизного потока в Стамбуле позволит городу значительно увеличить доходы от туризма: статистика свидетельствует, что в этом туристическом сегменте участники круизных путешествий тратят в три раза больше средств по сравнению с обычными туристами.
Канал Стамбул экономическая выгода
По мнению авторитетных аналитиков, новый канал обеспечит в течение первых пяти лет своей работы доходы в размере не менее 100 млрд. долларов и создаст рабочие места для 1,5 млн. человек. Это в значительной степени повысит рейтинг Стамбула как туристического мегаполиса.
Говоря об экономическом феномене строящегося канала, эксперты акцентируют внимание на том, что ожидаемый доход от его эксплуатации будет, как минимум, в два раза выше, чем доход Суэцкого канала в Египте, который ежегодно зарабатывает 24 миллиарда долларов.
Канал Стамбул и новые круизные направления
Строительство нового круизного порта в Еникапы(на входе в Босфор, со стороны Мраморного моря), который должен быть интегрирован с каналом Стамбулом и Стамбульским новым аэропортом, создаст благоприятные условия для роста круизного туризма.
В настоящее время круизные корабли, у которых численность пассажиров превышает 6500 чел., не могут заходить в порт Стамбула. После завершения строительства порта Еникапы и канала Стамбул большие круизные суда, которые прибывают в Еникапы, смогут проследовать через канал Стамбул и, наконец, добраться в акваторию Черного моря. Ведущие мировые круизные компании уже готовы осваивать черноморские круизные направления и с нетерпением ждут открытия нового канала.
Купить билеты в Стамбул
Забронируйте прямо сейчас билеты в Стамбул по лучшей цене!
Прощание с наследием Ататюрка: зачем Эрдогану нужен канал в обход Босфора?
План президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана в ближайшие несколько лет построить канал в обход пролива Босфор на первый взгляд выглядит фантасмагорическим, но полностью укладывается в логику действий Эрдогана на внутренней и международной арене. Эта затея не только резко повышает турецкие ставки в геополитической игре, поскольку ставит под угрозу международную Конвенцию Монтрё о статусе проливов Босфор и Дарданеллы, но и создает новый фронт напряженности в преддверии президентских выборов в Турции, намеченных на 2023 год. Эрдоган хотел бы вступить в очередную кампанию, совпадающую с подготовкой к столетию республики, с мегапроектом, который обессмертит его имя в турецкой истории, но на деле проект может превратиться в некий фокус консолидации недовольства. Идею строительства канала активно критикуют военные и экологи, среди потенциальных бенефициаров уже обнаружены родственники Эрдогана, а главное, турецкий президент рискует окончательно потерять поддержку Стамбула, откуда в свое время начиналось его политическое восхождение.
Турция будет продолжать реализацию плана строительство канала, нравится это кому-либо или нет, заявил Реджеп Тайип Эрдоган на минувшей неделе, обращаясь к депутатам парламента страны от своей Партии справедливости и развития. Тендер по проекту планируется объявить в ближайшее время, чтобы уже к лету приступить к его воплощению в жизнь — спустя ровно десять лет как Эрдоган впервые анонсировал в 2011 году этот безумный, по его же тогдашним словам, проект.
Для крупнейшего города Турции эта эпоха началась еще в 1994—1999 годах, когда Эрдоган на посту стамбульского мэра инициировал ряд проектов по реновации территорий — в частности, по выносу из бухты Золотой Рог старых промышленных предприятий. Эти начинания закрепили за Эрдоганом репутацию человека, который не боится браться за амбициозные инициативы, и такие проекты, как новый аэропорт Стамбула и построенный у выхода Босфора в Черное море мост с опорами выше Эйфелевой башни, лишь сыграли на укрепление этого имиджа. Кстати, оба эти проекта Эрдоган в 2011 году также аттестовал как «безумные» — но теперь из этого списка остается нереализованным лишь канал, и для президента Турции принципиально начать его строительство к знаковому во всех отношениях 2023 году.
Главным обоснованием проекта Kanal Istanbul турецкие власти называют исчерпанность пропускной способности Босфора, который способен пропускать 120−130 кораблей в сутки, что ложится на судоходные компании серьезными издержками. Проблемы с прохождением Босфора дают о себе знать регулярно — например, в феврале 2019 года из-за введенных Турцией новых правил прохождения Босфора и непогоды нефтяные танкеры на входе в пролив со стороны Черного моря ждали своей очереди порядка 16 дней, втрое больше, чем обычно. А в декабре того же года Босфор пришлось перекрывать из-за севшего на мель сухогруза под флагом Либерии.
К турецким аргументам в пользу канала относятся также риски экологического характера — помимо того, что судоходство само по себе негативно влияет на экосистему Босфора, регулярную опасность несет транспортировка опасных грузов: любая авария может стать для Стамбула катастрофой. Именно по этой причине, скажем, в марте 2015 года Турция отказалась пропускать через Босфор танкеры с СПГ для Украины.
Однако строительство 45-километрового канала в обход Босфора также чревато серьезными последствиями для природы, предупреждают экологи. Еще в начале прошлого года турецкое издание Ahval приводила такой комментарий профессора Джемаля Сайдама, океанолога из университета Хаджеттепе в Анкаре: канал может изменить баланс между холодными и пресными водами Черного моря и теплыми и солеными водами, которые поступают в него из Средиземноморья через Мраморное море, и это станет началом необратимой катастрофы. Черное море будет высыхать, а Мраморное море, утверждал профессор Сайдам, превратится в разлагающуюся водную массу — в результате мечта Эрдогана обернется всеобщим кошмаром.
Эти перспективы не выглядят страшилкой, если вспомнить, что похожие прогнозы ученые давали еще одному нашумевшему некогда проекту канала Евразия, с помощью которого предполагалось соединить Каспийское и Азовское моря. Это начинание когда-то активно продвигал эксцентричный глава Калмыкии Кирсан Илюмжинов, но экологи категорически высказались против, заявив, что перемычка между двумя водоемами с разным уровнем солености приведет к необратимым последствиям для прилегающих территорий.
Экологические аспекты строительства Kanal Istanbul сейчас выходят на первый план в восприятии проекта стамбульцами: как показал один из недавних соцопросов, 80% жителей города не поддерживают проект, главным образом в связи с рисками для экосистемы. Категорически не поддерживает инициативу и мэр Стамбула Экрем Имамоглу, которому в 2019 году удалось одержать на выборах победу над ставленником Эрдогана, бывшим премьер-министром Турции Бинали Йылдырымом. Тогда Эрдоган рассчитывал приурочить победу Йылдырыма к открытию нового аэропорта, однако вместо этого пришлось отменять результаты выборов, которые выиграл Имамоглу — но и по итогам переголосования он оказался победителем. Навести мосты с оппозиционным мэром Эрдогану не удалось: Имамоглу выступил последовательным противником строительства канала, утверждая, в частности, что оно ставит под угрозу один из главных источников питьевой воды в городе — озеро Таргус.
Не исключено, что именно Экрем Имамоглу станет главным оппонентом Эрдогана на президентских выборах в 2023 году — во всяком случае, еще год назад турецкий исследовательский цент Avrasya представил результаты опроса, в котором мэр Стамбула на целых 6,5% опередил действующего главу государства по популярности. Это обстоятельство придает проекту канала символическое измерение: по мере приближения к выборам и столетию республики Эрдогану нужно обязательно напомнить стране о том, что он по-прежнему может воплощать в жизнь мегапроекты.
Еще один мотив символического характера, несомненно, связан с тем, что Эрдоган всеми силами стремится оставить в прошлом наследие основателя современной Турции Мустафы Кемаля Ататюрка. Этот подтекст явно вычитывался и в проекте нового аэропорта, который заменил главную воздушную гавань Стамбула — аэропорт имени Ататюрка в юго-западной части города — и получил нейтральное название Istanbul Airport. В обоснование закрытие прежнего аэропорта выдвигались схожие аргументы: утверждалось, что он действует на пределе пропускной способности и сдерживает развитие прилегающих территорий.
В случае же с каналом ревизия наследия Ататюрка связана с неизбежным в случае успешной реализации проекта пересмотром международной Конвенции Монтрё о статусе Босфора и Дарданелл, которая была принята в 1936 году, еще при жизни первого турецкого президента. Это соглашение окончательно вернуло Турции суверенитет над проливами, но в то же время поставило их под юрисдикцию международного морского права. Для торговых судов это означает возможность свободного прохода через проливы и в мирное, и в военное время, хотя для военных кораблей действуют ограничения — Турция может регулировать их пропуск по своему усмотрению.
Как будет решаться этот вопрос, если основным коридором между Черным и Мраморным морями станет канал, по-прежнему неизвестно, хотя позиция Эрдогана вполне определенна: турецкий президент считает, что на канал Конвенция Монтрё распространяться не должна. Такая постановка вопроса уже вызывала определенное беспокойство России: в конце 2019 года посол РФ в Турции Алексей Ерхов говорил, что «наличие или отсутствие дополнительной водной артерии не меняет международно-правового режима, установленного конвенцией». Однако на тот момент проект канала выглядел чем-то гипотетическим — в отличие от текущей ситуации, когда Эрдоган всерьез намерен за него взяться.
Еще одно политическое измерение этот сюжет получил в связи с недавним заявлением 104 отставных деятелей турецкого флота, которые выступили с открытым письмом, где говорилось, что строительство канала может подорвать Конвенцию Монтрё — один из немногих международных договоров, успешно переживших Вторую мировую и холодную войны. «Мы придерживаемся мнения, что следует воздерживаться от любой риторики или действий, которые могут сделать Конвенцию Монтрё предметом разногласий», — считают экс-адмиралы.
Это письмо незамедлительно спровоцировало резкую отповедь действующих турецких чиновников. В частности, пресс-секретарь Эрдогана Фахреттин Алтун тут же заявил, что не только те, кто подписал документ, но и те, кто стоит за его появлением, «ответят перед правосудием», а главный прокурор Анкары возбудил расследование по факту публикации письма. Аналогичные меры были инициированы МВД Турции в прошлом ноябре в отношении Экрема Имамоглу после того, как на улицах Стамбула стали появляться плакаты с надписями «Либо канал, либо Стамбул» и «Кому нужен канал Стамбул?».
Еще более определенно по поводу заявления бывших флотоводцев высказался вице-президент Турции Фуат Октай, напомнивший о неудачной попытке государственного переворота, предпринятой военными кругами Турции летом 2016 года. «И сегодня на любой площадке будет дан самый четкий ответ», — предупредил он несогласных с проектом канала, намекнув на то, какие силы ему противодействуют. Что в свою очередь напоминает о еще одной недавней инициативе Эрдогана, которую он также намерен воплотить в жизнь к 2023 году — а именно о принятии новой Конституции Турции.
Действующая Конституция страны (четвертая по счету в Турецкой Республике) была принята в 1982 году, спустя два года после очередного военного переворота во главе с начальником Генштаба Кенаном Эвреном. Этот документ стал основой экономической либерализации страны, положившей начало буму инвестиций, подтвердив, что Турция является демократическим, социально-правовым и светским государством. Но на практике это уже в скором времени позволило существенно укрепиться исламистским политикам, и военным вновь пришлось вмешиваться в ситуацию: в 1997 году под их давлением ушло в отставку правительство во главе с Неджметтином Эрбаканом, лидером партии «Рефах» («Благоденствие»), в которую на тот момент входил и Эрдоган. Тогда же партия была распущена решением Конституционного суда, а Эрдоган, отстраненный от должности мэра Стамбула, несколько месяцев провел в тюрьме. Одним словом, неудивительно, что после того, как он сам пришел к власти в Турции, его новая Партия справедливости и развития регулярно поднимала вопрос о необходимости принятия новой конституции, и теперь Эрдоган как никогда близок к достижению своей цели.
Именно поэтому в противниках строительства канала официальная Анкара видит замаскированных сторонников кемализма, который Эрдоган так хотел бы оставить в прошлом, и направляет против них как правоохранительную машину, так и ресурсы идеологической власти. Несколько адмиралов, подписавших «письмо 104-х», уже задержаны по подозрению в «сговоре с целью совершения преступления против безопасности государства и конституционного строя».
Но эти действия лишь усиливают подозрения, что за проектом строительства канала стоят серьезные интересы, причем не только политические. Еще в начале прошлого года ориентированное на мусульманскую аудиторию французское издание The Reference писало о том, что в зоне будущего канала идет активная скупка земель, ведущаяся структурами, связанными с правящей семьей Катара, а также с семьей самого Эрдогана. Как утверждало издание, к этим операциям имел отношение зять турецкого президента Берат Албайрак, на тот момент занимавший пост министра финансов страны. В ноябре прошлого года он был вынужден уйти в отставку после того, как финансовая система Турции под его руководством оказалась близка к полной дестабилизации, но теперь опыт работы Албайрака в большом бизнесе, возможно, пригодится Эрдогану в его новом мегапроекте.