палата номер 6 чехов спектакль
Палата №6
По мотивам одноимённой повести А.П.Чехова
Инсценировка и постановка
Заслуженный деятель искусств России
Влад Фурман
Олег Молчанов
Артур Мкртчян
Дмитрий Щепетков
Действие происходит в России в конце XIX века
Спектакль идёт без антракта
Продолжительность спектакля 2 часа
Окончание вечернего спектакля в 21.00
Возрастное ограничение 16+
Действующие лица и исполнители:
| ДОБРОПОРЯДОЧНЫЕ ГРАЖДАНЕ: | |
| Андрей Ефимыч Рагин, доктор | Андрей ДЕЖОНОВ |
| Михаил Аверьяныч, почтмейстер | |
| Паралитик |
О пьесе
С легкой руки Антона Павловича Чехова выражение «Палата № 6» в нашем языке стало нарицательным. Обозначая что-то абсолютно дикое и доведенное до абсурда.
Повесть написана в 1892 году. И с тех пор заработала репутацию тяжелого, сложного, мрачного произведения. Туча, словом, а не повесть. Чтобы прочитать ее, надо затратить огромные душевные усилия. А уж если смотреть…
Тем не менее повесть, действие которой происходит:
а) в России
б) в сумасшедшем доме,
пользовалась огромной популярностью. Как могло произойти, что главный врач больницы, добропорядочный гражданин, превратился в душевнобольного человека. Превратился сам? Или ему помогли? И подлинно ли он сошел с ума? Или нет? «В Палате № 6″ в миниатюре изображены общие наши порядки и характеры. Всюду — палата № 6. Это Россия…», — так отвечал на эти вопросы Николай Семенович Лесков.
Спектакль «Палата №6» поставил режиссер Влад Фурман, чьи постановки по классической прозе: «Обломов», «Господа Головлевы», «Крейцерова соната», «Мертвые души», «Сорок первый» по Б.Лавреневу всегда остросовременны. По форме и содержанию.
Уже второй спектакль (после «Господ Головлевых») режиссер репетировал без классической инсценировки, прямо по тексту повести. Этюдным методом. По ходу репетиций уточнялись и действующие лица.
Что объединяет артистов, занятых в спектакле, и режиссера Влада Фурмана? Они все одной группы крови. Их творческий почерк склонен к сценическому заострению.
«Палата №6» сегодня в театре имени Андрея Миронова не «мрачный реквием», а психологическая игра контрастов, логически доведенная до сценической «точки кипения» — гротеска, подчеркнутого сценическим оформлением художника Олега Молчанова.
Палата номер шесть
Московский драматический театр имени А.С. Пушкина
С пектакль Юрия Ерёмина «Палата № 6» достался Московскому драматическому театру имени А.С. Пушкина от «армейского» прошлого режиссера: Ерёмин придумал и поставил этот спектакль в самом конце 80-х, когда работал главным режиссером в Центральном академическом театре Советской Армии. В 1988 году он был назначен главным в Пушкинский и пришел в театр с готовым спектаклем. Актёры к тому времени уже перестали быть крепостными, приглашение того или другого в спектакль соседнего театра перестало быть событием из ряда вон выходящим, потому никто не стал протестовать и возмущаться, что в спектакле Театра имени Пушкина играют спектакль, где все главные роли — у актеров «со стороны». Тем более, что «Палата № 6» стала тогда одной из главных московских театральных сенсаций, событием в театральной жизни, а спектакль с успехом играли не только в Москве, — он объехал немало престижных международных фестивалей и везде имел неизменный успех. «Культурный шок» — так чаще всего начинали рассказ об этом спектакле, который играли для полусотни зрителей. В России, это важно, премьера вышла в годы, когда интерес к театру падал, спектакли играли при полупустых залах, так что «Палата № 6» со своим шоковым эффектом сыграла еще и эту, важную для театра в целом роль, вернув интерес к себе.
В «Палате № 6» Юрия Ерёмина, казалось, задача режиссёра состояла в том, чтобы уничтожить все привычные приметы театра. В спектакле не было ни театральных звонков, ни другого привычного начала, естественно, обходились без занавеса, не было и финала и — как освобождения от страшного морока — аплодисментов: публику провожали какими-то темными коридорами санитары в пугающе несвежих халатах, они же — прогоняли зрителей прочь, вроде бы и не грубо, но настойчиво давая понять, что всё, что можно было показать, уже показали, дальнейшее смотреть не рекомендуется. А то, что самое страшное — впереди, за границей чеховского рассказа, не вызывало сомнений. Не было и зрительного зала: художник Степан Зограбян выстроил дощатый загон, больше похожий на хлев, чем на больничную палату, пусть и в особенном медицинском учреждении. Сперва на малой сцене Театра Армии, затем в Театре имени Пушкина зритель толком не мог понять, где сцена, где — зал, поскольку публика смотрела не на сцену, а как бы подглядывала за происходящим сквозь щели в досках. Ни софитов, ни другого яркого театрального света, — все разговоры герои «Палаты № 6» вели при тусклом свете слабых, точно теряющих силы лампочек. А в зал санитары провожали зрителей по темным лестницам и коридорам, свечой указывая путь. Нет, на Данко, который, как известно, осветил дорогу своим сердцем, эти санитары совсем не были похожи.
В этом спектакле чувствовался интерес и знание Ерёминым к опыту и школе не только Станиславского, но также — Антонена Арто и тогда ещё живого современника — Гротовского. Безжалостный к актерам, которые заглядывали и закапывались в самые темные и потаенные углы человеческой психики, но также и к зрителям, для которых этот опыт тоже не был простым, — вернее, был тоже мучительным. Час-полтора публика находилась в состоянии дискомфорта: дискомфортно было подглядывать за чужой жизнью, подслушивать чужие разговоры, еще тяжелее становилось на душе — от невозможности как-то поправить очевидную несправедливость, помочь доктору Рагину, которого играл актер Театра Советской Армии Геннадий Крынкин. В тесном дощатом загоне он метался, как загнанная лошадь, так же тесно было мыслям в его воспаленном сомнениями мозгу, его чувствам и его самого пугающим сомнениям. Странное дело: у Крынкина от природы был не актерский, казалось, такой тихий, чуть с надсадой голос, которым в других случаях он без труда «покрывал» сцену и зал двухтысячиместного армейского театра. Умные глаза в сочетании с затравленным взглядом — то, что нужно было для этого чеховского доктора. Спектакль был трудным, конечно, и для актёров, меж которыми уже не было привычного деления на первых и вторых, даже те, кто являлся на несколько минут, мгновенно оказывался в центре спектакля, поскольку сама площадка — в силу своей скромности и замкнутости — не имела флангов, везде был центр. И зрители потом одинаково вспоминали и Крынкина, который играл доктора Рагина, и Виталия Стремовского в роли пациента, но равно — и Александра Михайлушкина в роли сторожа Никиты, и живописных санитаров, которые «всего лишь» проводили в зал и выводили в конце публику на лестницу.
А для режиссера Юрия Ерёмина важно было в этом спектакле сочетание невероятной несвободы всех прочих слагаемых и абсолютная свобода актеров в их взаимоотношениях с текстом. При невероятной, предельной и даже запредельной жесткости всей истории, для актеров это каждый раз была импровизация по канве чеховского рассказа. А в конце 80-х это была еще и необыкновенно, впрочем, в России всегда актуальная и злободневная история о свободе и несвободе, о безграничности пространства и замкнутости вечных русских «углов», о норме и исключительности, которую так удобно назвать ненормальностью и — изолировать от во всем остальном здорового общества.
Номер 6
Суббота, 13 ноября, 18:00, Большая сцена
Номер 6
Немного жутковатая история о том, что каждому из нас поставят диагноз, каждый сойдет с ума по-своему
Приобрести билет на данный спектакль по Пушкинской карте можно в кассе театра или через билетного оператора ООО «Городские зрелищные кассы» по ссылке.
Современная интерпретация чеховской повести «Палата № 6», сценическая версия которой написана специально для Челябинского театра драмы молодым, но уже довольно известным в стране драматургом Юлией Поспеловой.
Это история доктора Рагина, который стал шестым пациентом палаты для психически больных в своей собственной больнице. История о том, что каждому из нас поставят диагноз, каждый сойдет с ума по-своему, каждый попадет в свой собственный ад. Палата № 6 – это личный ад доктора Рагина.
Спектакль задает вопрос, что такое «Палата № 6». Это система, с которой невозможно бороться или справедливый диагноз поставленный доктору Рагину? Место, куда он заточен своим безумием, или его личное чистилище, где он отбывает после смерти?
От режиссера Данила Чащина: «Мне интересно проследить, как талантливый человек может выгореть, в какую секунду у него «закрывается канал», и он ничего не хочет и не чувствует. Можно ли винить людей, для которых наступают чеховские серые будни, убивающие любые надежды и стремления. Доктор Рагин в какой-то момент приходит к выводу, что «все тлен», что исправить ничего нельзя, что уничтожение зла приводит к его увеличению, ведь зло размножается спорами, поэтому трогать его небезопасно. И никогда в этой больнице ничего не изменится: никогда не выведутся тараканы, персонал вечно будет грабить больных, больные вечно будут есть «пустые» щи. Он считает, что и лечить пациентов бесполезно, ведь все умрут рано или поздно. Он успокоился и начал последовательно сходить с ума, наблюдая как безвозвратно уходит время. Это история про отключение механизма сопереживания, про отсутствие чуткости к боли и про атрофию «мышцы эмпатии». Палата No 6 – это личное чистилище доктора Рагина, а если сказать точнее – «чувствилище» – место где он вновь начинает что-то чувствовать».
Действующие лица и исполнители
Николай Осминов
Роман Чирков
Евгений Болтнев
Михаил Зузнев
Михаил Гребень
Владимир Зайцев
Заслуженный артист Татарстана
Денис Кирш
Алексей Мартынов
Заслуженный артист России
Константин Иванов
Дмитрий Волков
Евгений Болтнев
Михаил Зузнев
Михаил Гребень
Владимир Зайцев
Заслуженный артист Татарстана
Трейлер спектакля «Номер 6»
Фотографии спектакля
Интервью и статьи
«Номер 6» в драмтеатре Первый областной канал, Наше утро 20.02.2019
Отзывы
Спектакль на высоте! Хожу, практически каждый раз, когда ставят этот спектакль! Невозможно оторваться от игры актеров! Спасибо большое!!
Очень сложно назвать это стоящим походом в театр. Ушли в антракте!
Очень сильно! Спасибо за такую потрясающую постановку. Иное прочтение Чехова. Очень неожиданно. Видеоряд ошеломительный. И музыка очень интересно подчеркивает его.
Спасибо! За эмоции, за прекрасный вечер, это безумно круто!
Спасибо огромное, потрясающий спектакль. Современная музыка, динамичные сцены. Эмоции были непередаваемые. Это было бомбически. Лучшее, что я видела в театре.
Побывали сегодня на восхитительном спектакле «Номер 6». Давно не испытывали таких сильных эмоций от просмотра! Это даже не просмотр, это полное погружение в действие. Понравилось всё: и игра актёров, и музыкальное сопровождение, и освещение, и спецэффекты. Замечательно, что в нашем городе набрался целый зрительный зал единодушных ценителей вашего искусства. Спасибо за незабываемый вечер!
Открыть полностью Свернуть Вера Власова, 12 октября 2019
Спектакль оставил неизгладимое впечатление. Мы по-новому посмотрели на современный театр, на игру актеров, на вклад музыки в общую картину происходящего. Советую всем!
Спектакль супер. Что-то невероятное! Большое спасибо!
Посетила спектакль сегодня вечером. Это что-то потрясающее, невероятное, такое, что захватывает дух! Я впервые на таком эмоциональном спектакле. Спасибо всем актерам и всем кто трудился над этим спектаклем! Супер! Просто супер!
ПРОНУМЕРОВАН – ОТЦИФРОВАН, ВЗВЕШЕН, ОЦЕНЁН…
(«Мене, мене, текел, фарес»)
Спектакль режиссёра Данила Чащина после творческой встречи с ним в Драме стал ожидаемо интересным и интригующим. «Номер 6» поставлен в плодотворном тандеме с драматургом Юлией Поспеловой, художником Максимом Обрезковым, художником по свету Тарасом Михалевским, видеохудожником Алексеем Ермолаевым и актёрами театра Драмы по мотивам повести «Палата номер 6», в названии которой «шесть» читалась современниками А. П. Чехова как «шестой». Символика чисел в надмирной, сумеречной и абсурдистской повести и оригинальной, «эфирной» и музыкальной инсценировке нагружена выпукло и отчётливо. Шестая палата, в которой содержатся сумасшедшие, самое страшное и смрадное место в городе, где убогая больница и тюрьма равны по своему назначению. Этот унылый, «окаянный» флигель, передним фасадом обращенный к больнице, а задним к полю, напоминает дрянную избушку Бабы-Яги, деревянную домовину с ржавой крышей и нестерпимый, мучительный и кромешный ад, где больничные правила жизни устанавливаются кулаками всемогущей «шестёрки» – санитара Никиты, где всё и все – хлам и отбросы – люди и вещи – и откуда нет исхода.
Действие спектакля закольцовано: начало и финал, как дежавю. Для доктора А. Е. Рагина (Николай Осминов) нет точки возврата: его переход в больничную палату неуклонно и хронически закономерен. Он непременно должен был стать шестым в этой юдоли печали и скорби, где его встречает сидящий, как на насесте, на спинке кровати в кататонической позе больной манией преследования И. Д. Громов (Роман Чирков) – русский Гамлет и русский Дон-Кихот, которого Рагин когда-то и поместил в этот больничный флигель. Сам Рагин в интересных философских беседах с Громовым не делал особой разницы между палатой №6 и своей 6-комнатной квартирой, ибо «к чему мешать людям умирать», а страдания, с коими хотел бы покончить Громов, следует презирать.
Был ли когда-то доктор Рагин полон желаний и надежд изменить что-то в своей жизни и в своём «богоугодном заведении», где он работал главным врачом? И отговаривал ли Рагина от работы в этой захудалой больнице его отец-профессор? За Рагиным ли был готов с самоотверженным энтузиазмом следовать молодой доктор Хоботов? А может быть, это всё зыбкие сны, успокоительные мечтания, грёзы наяву? Или это на самом деле лихорадочный бред, сумбурный кошмар, скорбный обман, которые, как опухоль на шее Рагина, невозможно иссечь, удалить в этой жизни?
Чеховский Рагин и Рагин Чащина внешне не похожи друг на друга. Вместе с тем современный костюм доктора не вводит в заблуждение: подобные истории, к сожалению, актуализируются и правдоподобно выглядят и в веке XX-м, и в XXI-м. Эта почти «скучная история» развивается спиралевидно (и здесь вновь, при желании, можно увидеть нескончаемые ряды цифры «шесть»), с узнаваемыми реалиями дня сегодняшнего, с внушительным ассоциативным шлейфом.
Убеждённость в современности А. П. Чехова как нового писателя нового века подпитывается не столько выбором челябинской Драмы и молодого, но маститого режиссёра Д. Чащина, который до этой инсценировки ставил пьесы по произведениям современных авторов. Но, конечно, прежде всего, с пониманием, что Чехов, никогда не стоявший ни на одной политической платформе, всегда называвший вещи своими именами, как никто в русской литературе, которая задавала безответные «главные вопросы», сумел ответить на них в своей «истории» российской «болезни», сам расспрашивая нас о ней. Его пристальный и насмешливый, свободный и скептический, «просахалиненный» и, возможно, «кафкианский» взгляд много знающего и много видевшего врача и человека, взгляд сверху на шестую часть земли, сфокусирован на шестой палате, где собраны все социальные слои и сословия общества.
Современная интерпретация, вставшая в ряд востребованных во всём мире чеховских пьес и многочисленных инсценировок его произведений, воспринимается в репертуарном многообразии челябинских театров органично и, возможно, как часть дилогии к спектаклю НХТ «Скрипка Ротшильда». Тот же город, «хуже деревни», с гробами, лавками, собаками; больница, где никто не лечит, с похожим фельдшером, знающим больше, чем сам доктор, находящийся в отпуске. Так вот же он, тот доктор, – доктор Рагин?! «Почему?» – «Почему-то!»
Рагин в юности хотел стать священником? Но он никогда не вспоминает о Б-ге. Рагин хотел навести порядок во вверенной ему больнице, где нужно было принять (а это соответствовало врачебной норме) по 30-40 человек за полдня, а потом оперировать и т. д. – и всё это при низком провинциальном окладе. Но ему стало скучно, и он предпочёл читать отвлечённые книги, постепенно спиваясь. Вот и льётся вода, алкоголь, бьются рюмки, стаканы звучно и хрустко в мрачной и безнадёжной тьме. Прозрачен омут… Сыпятся бесконечным дождём листы бумаги, как ненаписанные научные труды, шарики, как лекарственные формы, так и не дошедшие до больных… А где Вишнёвый сад, где сады, которые так любил сажать сам Чехов? Их нет, одни жалкие сухие кустики… («И бездна нам обнажена / С своими страхами и мглами…»)
Вообще картины, представленные в пьесе подвижно, объемно, кричаще, даны как бы в технике 3D, что изначально подчёркивается голосами актёров, звучащими в невидимые микрофоны (а это не сразу осознаёшь) кинематографически, не театрально. Сладковатый запах ладана появляется и преследует-запоминается до конца 2-го действия. Чёрно-белая графика с яркими чёткими цветовыми пятнами запечатлевается в сознании как ощутимый и осязаемый зрительный ряд. Разноплановая галерея декораций просматривается как некий сценический код. Подобрать к этим многозначительным шифрам ключ не всегда просто: у Чехова каждая деталь как сфокусированная Вселенная, как многогранный алмаз, как те алмазы, которые было обещано увидеть на небе («Дядя Ваня»). А алмаз оказался в «футляре». Рагин, как человек-улитка (цифра 6 напоминает и улитку), прячет сначала лицо в книги, как в футляр. А потом смертельно и безвозвратно погружается в футляр полностью. А футляр – палата (вот насмешка!) номер шестой! А без футляра и человека нет!
Пятеро «околпаченных» душевнобольных вечных жителей палаты №6 стали в инсценировке обладателями непростых жизненных историй: с несчастной любовью, с криминалом, с убийством, с муками совести и покаянными просьбами о прощении, как в Судный день… Все они дважды не свободны: в плену сумасшествия и за решётками палаты («Не дай мне Б-г сойти с ума»).
Толпа… Сколько этих осязаемых лиц: в квадратах, шарах, со свиными масками на головах – 666? Толпа у Чащина, как многоголовая гидра, гигантский мир характеров, полноправный герой действия («Какие-то свиные рыла вместо лиц, а больше ничего»).
Свинья, вероятно, здесь – это не только напоминание об организме, схожем с человеческим телом, а потому пригодным для пробных медицинских операций. Это ещё и нечто, ассоциирующееся с антисанитарией и грязью в больнице и в душах; со «свиньей», которую «подложили» трусливо и подло Рагину (кроме того, цифра «шесть», переданная римскими цифрами, напоминает о звуке поросячьего визга).
Толпа – это злобная чёрная очередь к Б-гу. Это близнецы-чиновники, льстецы и подобострастные соглашатели, в форменной одежде и больничных подштанниках. Это бесконечная очередь никому не нужных больных. Это равнодушная и манипулируемая масса горожан («Бойся равнодушных…»). Финал 2-го действия с обращением-цитатой из «Ваньки» звучит как притча, как письмо и слёзная мольба к Б-гу, которого забыли. И не нужно никаких философских рассуждений. Это крик души ниоткуда в никуда?!
Человек, создан Б-гом на 6-ой день творения. Люди – его потомки – в повести А. П. Чехова беззастенчиво и привычно нарушают все 10 заповедей. Может, в новой версии есть надежда: «Будем жить! Музыка играет…, и, кажется, ещё немного, и мы узнаем, зачем живём, зачем страдаем… Если бы знать, если бы знать!»?
Да, после предпремьерного показа пьесы «Номер 6» захотелось вдохнуть, как говорится, полной грудью морозный уральский воздух. Это не была паническая атака, как у Владимира Ильича. Но вот он, простой наш город, метеоритом битый, выбросами пуганный, – а живучий!
Театр – порой горькое гомеопатическое средство, порой система честных зеркал, но не школа воспитания: он никому ничего не должен. В течение всего действия на театральном занавесе, как на пиру у Валтасара, появлялись надписи, которые в Библии было дано прочитать и расшифровать лишь пророку Даниилу. В инсценировке они явственно обращены к героям, к зрителям, к городу и миру. Тот, кто предупрежден…
Благодарность Драме, организаторам показа, всем, кто строил и создавал эту парадоксальную и яркую постановку!
Замечательно, что в челябинском драматическом Театре появился новый спектакль молодого и интересного режиссёра, который может быть адресован и молодым зрителям!
Ужас. что бы такое смотреть надо в буфете не коньяк предлагать.
Это было невероятно. Спектакль превзошёл все ожидания, эмоции настолько захватили мою душу. Я благодарна вам!
Открыть полностью Свернуть Татьяна Кузнецова, 22 февраля 2019
Никогда не писала отзывы, но сегодня поняла, что хочу это сделать. Спектакль ужасный, заявленной комедии, нет и в помине. Прекрасный театр превратился в группу комедиантов. Единственное, что можно отметить, это осветительная работа. Очень грустно, но в театр идти не хочется.
Театр драмы. «Номер 6». И немного культурный шок
Говорят что режиссер умирает в артистах и это правда, здесь режиссер полностью разложился в актерском составе театра драмы. Это какой то другой уровень, это нечто иное (ну для меня лично).
Поражает сценография, видеография. Столичный уровень. Смотрите ведь режиссер Данил Чащин молодой и талантливый, имеет опыт работы в самом МХТ им. Чехова, художник Максим Обрезков из Вахтанговского театра, а это о чем то уже говорит.
Поздравляю театр с таким новым, дерзким, смелым спектаклем!
Открыть полностью Свернуть Владислав Лукьянов, 21 февраля 2019
Спектакль отличный! Режиссер и актеры просто невероятные молодцы. Отличная игра! Посмотрела на одном дыхании. Редко ухожу из театра с желанием посмотреть еще раз. Сегодня как раз такой случай. Обязательно посмотрю еще раз именно эту постановку. Спасибо за впечатления. Желаю обязательно получить «Золотую маску»!