областная клиническая больница номер три
Областная клиническая больница № 3, Челябинск
стол справок поликлиника
+7 (351) 741-82-43
платные услуги
+7 (351) 214-04-84
Областная клиническая больница № 3, Челябинск запись закреплена
Областная клиническая больница № 3, Челябинск запись закреплена
В Челябинске открыли самый большой пункт вакцинации от ковида. За день врачи смогут принять сразу несколько сотен человек. В гигантский медкабинет превратили актовый зал третьей поликлиники, что на проспекте Победы, 287/1,
с 8:00- 16:30, обед с 12:00-12:30.
Степан – один из тех, кто мечтал о прививке. Полгода назад перенес «корону». Повторения не желает, поэтому сразу подставляет врачам левое плечо.
Степан Шип: ну положено так, подошло время, когда у меня прошло больше полгода как я болел и положена вакцинация. Последствия от заболевания тяжелей, чем вероятные последствия от прививки.
Пункт имеет отдельный вход. Его сделали специально, чтобы люди не блуждали по поликлинике и меньше контактировали с другими пациентами. С начала недели здесь уже поставили 1,5 тысячи прививок. Работает пункт с 8 до 4. Придете позднее – не выгонят. В вечернее время свою порцию антител получите в прививочном кабинете на первом этаже поликлиники.
Общие сведения
ГАУЗ «Областная клиническая больница № 3»
Крупнейшее лечебно-профилактическое учреждение Челябинска.
Часы приема главного врача:
Понедельник с 13.00 до 17.00 по предварительной записи
Запись осуществляется в понедельник с 9.00 до 12.00 по телефону 741 21 83
По экстренным случаям прием проводится ежедневно в рабочие часы
Прием заместителем главного врача по медицинским вопросам осуществляется в рабочие часы без предварительной записи.
Полное наименование организации:
Государственное автономное учреждение здравоохранения «Областная клиническая больница № 3»
Сокращенное наименование организации:
ГАУЗ «ОКБ № 3»
Государственный регистрационный номер (ОГРН)
Код ОКВЭД
Код организации ОКПО
Код ОКФС
Код ОКТМО
Код ОКОГУ
Код ОКОПФ
Адрес места нахождения в соответствии с учредительными документами (юридический адрес):
454021, Россия, г. Челябинск, пр.Победы, 287
454021, Россия, г. Челябинск, пр.Победы, 287
стол справок стационар:
Банковские реквизиты:
Номер расчетного счета
Полное наименование банка
Номера лицевых счетов открытых в Министерстве финансов Челябинской области
№ 20201602317ПЛ – для учета средств от оказания платных услуг;
Банковский идентификационный код (БИК)
Руководитель организации
Вербитский Михаил Григорьевич
На основании устава
Особенности ГАУЗ «ОКБ № 3»
В отделениях анестезиологии и реаниматологии используется методика неинвазивного исследования и мониторирования с помощью системы «Кентавр».
Создана уникальная нейрореанимационная палата, оснащенная современной медицинской аппаратурой, которая позволяет с высокой степенью точности диагностировать состояние жизненных функций у пациента.
Современные достижения:
Больница являет собой прекрасный симбиоз науки и практики. На ее базе работают 11 кафедр Южно-Уральского медицинского университета и Челябинский государственный институт лазерной хирургии.
Коллектив ГАУЗ «ОКБ № 3»
Это более 3000 сотрудников, в том числе свыше 650 врачей, свыше 1100 средних медицинских работников. Среди врачей: 17 Заслуженных врачей РФ, 3 доктора медицинских наук, 32 кандидата наук, 1 заслуженный работник здравоохранения и 18 отличников здравоохранения.
Для обеспечения эффективного управления крупной многопрофильной и высокоспециализированной больницей разработана и внедрена организационно-функциональная модель управления. По ней заместители главного врача являются одновременно администраторами одного из корпусов и согласно функциональным обязанностям решают текущие вопросы деятельности всех отделений и служб корпуса в целом.
Главврач ОКБ-3 Михаил Вербитский — об уходе «под ковид», сплошной заболеваемости и лечении VIP
Областная клиническая больница № 3 Челябинска ставится в пример остальным медучреждениям, работающим с больными коронавирусом. Сегодня крупнейшее медучреждение готовится полностью перейти на работу с пациентами с COVID-19, из-за чего возникает много вопросов и споров. О том, как больница справляется с потоком больных, как проходит лечение и как ведут себя пациенты, среди которых бывает немало чиновников, депутатов и бизнесменов, а также о том, как можно помочь врачам, Znak.com поговорил с главным врачом ОКБ-3 Михаилом Вербитским.
— Михаил Григорьевич, вы заступили на пост главного врача ОКБ-3 в начале года, и практически сразу началась пандемия. Была ли больница готова к тому, что придется работать в таких сложных условиях?
— Я возглавил больницу в январе, и началась вся эта история. Когда в городе заговорили, что ожидаем ковид, мы сразу выразили желание участвовать в организации госпитальной базы. Одно из зданий у нас стоит в стороне — это очень удобно. Там у нас кафедра пульмонологи и соответствующее отделение, здесь также отделение пульмонологии. Мы оценили ситуацию и поняли, что нахождение в одном месте всех отделений в период эпидемии будет хорошим подспорьем: мы сможем оказывать помощь на должном уровне. У нас было время сделать везде разводку кислорода, у нас удобно расположены палаты: в каждой есть туалет, душ. Плюс ко всему, мы знали, как протекает заболевание, изучили заранее опыт Китая, ситуацию в Италии. Мы были готовы к тому, что у пациентов с ковидом появляется депрессивный синдром, чувство страха. Мы посчитали, что сможем создать условия, при которых больные будут чувствовать себя комфортно, а мы в свою очередь обеспечим лечение на хорошем уровне. Кроме того, мы посчитали, что именно у нас должна быть своя госпитальная база, так как находимся в центре густонаселенного северо-запада, где могло быть много больных. И не просчитались. Персонал заблаговременно прошел обучение, мы успели закупить СИЗы, все медикаменты. У нас даже на начальном этапе не было в этом дефицита.
— Но ждали ли вы, что ситуация с пандемией будет развиваться по сегодняшнему сценарию: подъем, потом спад, а теперь кажется, что болеют вообще все вокруг?
— Когда только готовились к возможным сценариям и видели то, что происходит в Италии, в США, мы ожидали примерно такого же развития событий. Но когда летом пошел спад, для нас это стало неожиданностью, и мы, честно говоря, не верили во вторую волну: идет снижение числа выявленных случаев, пик пришелся на жару, когда, казалось бы, вирус должен быть менее стойким. Мы надеялись, что пережили эту историю. Но опять же готовы технически мы были и к такому сценарию.
— Как мы видим, больных становится все больше, и все больше отделений вашего учреждения перепрофилируется под госпитальные базы. В том числе сейчас идет речь о том, что под ковид отдадут отделение детской урологии. Так ли это?
— Сейчас нам просто необходимо убрать из больницы детей. Это очень правильный шаг. Дети ковидом болеют — это факт, есть и тяжелые случаи течения заболевания, мы знаем это по детям, которые проходят лечение на базе отделения в горбольнице № 9. Чаще всего болезни подвержены дети с ослабленным иммунитетом, а оперативные вмешательства — это тот фактор, который как раз снижает защитные свойства организма. В данный период в больницу поступает много пациентов с различными заболеваниями: нарушением мозгового кровообращения, коронарным синдромом, необходимостью хирургического вмешательства, и они уже поступают с ковидом.
И оградить детское отделение, которое находится в самом центре нашей больницы, от ковида на 100% невозможно. Здравый смысл подсказывает, что детей надо удалить из нашей больницы и оказывать им помощь там, где это будет полностью безопасно.
В той же 9-й больнице, когда они полностью переходили под ковидную базу, детское ортопедическое отделение перевели на базу детской областной больницы, и это было правильным решением. Сейчас под ковид полностью переходит 1-я городская больница Челябинска, и они тоже будут у себя убирать детскую хирургию, потому что нельзя детей подвергать риску. Дети при таких условиях остаются окружены ковидом, поэтому необходимо избежать риска для их здоровья, тем более ослабленного операциями.
— Куда в данном случае переводить отделение, чтобы медпомощь не пострадала?
— Это детская областная больница, которая с ковидом не работает. Поступающих туда детей обследуют на ковид. Там будет самое безопасное место не только для нашего отделения, но и для всех. Медпомощь не пострадает ни в коем случае, потому что и детское реанимационное оборудование, и хирургическое оборудование, какое стоит ЧОДКБ, нам недоступно. В плане оказания медпомощи качество там будет даже выше, чем у нас.
— Если детскую урологию вы переносите, сколько коек освободится под ковид?
— Дело не количестве коек, а именно в безопасности детей. Кроме того, мы готовимся к тому, что, возможно, придется полностью уводить всю больницу под лечение больных с коронавирусом и, в том числе с сопутствующими патологиями, если того потребует обстановка. Мы видим сейчас такую динамику, поскольку раньше выявление ковида у тех, кто поступает за урологической, хирургической или иной помощью, было редкостью.
На сегодня каждый восьмой-девятый больной поступает с ковидом. Через месяц-полтора мы прогнозируем, что практически каждый больной уже будет носителем этого опасного вируса в стадии заболевания.
К примеру, сейчас поступает больной с аппендицитом, при заборе анализов мы видим, что он является носителем вируса. Мы его оперируем, причем медики в этом случае работают в полной защите, а через день-два после операции у пациента появляются респираторные симптомы коронавируса: ослабленный иммунитет становится толчком для развития этой болезни. Делаем снимок — пневмония. Поэтому у нас сейчас идет усиленная установка санпропускников во все отделения, по всей больнице выделяются красные зоны — коридоры, которые будут связывать все ковидные отделения, начиная от приемного отделения. Идет четкое разграничение потоков. И через неделю-две мы практически всю больницу приготовим для работы в условиях 100% ковида.
— А что делать с поликлиникой и оказанием плановой медпомощи?
— Пока мы продолжаем оказание плановой медицинской помощи, но здесь и самому человеку нужно взвешивать риски, потому что если человек прооперирован и после этого заразился ковидом или же уже был его носителем, он рискует получить серьезные осложнения. Одно из осложнений — это развитие тромбозов, поэтому нужно быть очень аккуратными при оказании плановой медицинской помощи. И если у нас в свою очередь возникнет риск заражения больных, придется плановые операции частично откладывать.
Но у нас остаются больницы, которые не участвуют в ковиде. Это и клиника ЧелГМА, и больница РЖД, Челябинская областная больница, кардиоцентр. Они могут компенсировать нас на время ковида.
Они предварительно тестируют пациентов, чтобы понять, являются ли они носителями вируса. Дай бог, чтобы эти больницы сохранили свой статус и продолжали оказывать и плановую, и экстренную помощь и тем самым помогать нам.
— Как вы в целом оцениваете ситуацию на сегодняшний день: много ли пациентов тяжелых, средней степени тяжести, с каким процентом поражения легких сейчас госпитализируется пациент?
— Все индивидуально и зависит от общего состояния пациента. У нас отработаны схемы лечения ковида, мы начали выхаживать даже пациентов с очень большим поражениям легких — свыше 90%. Не всех, конечно, получается спасти, но многих. Мы четко понимаем, что и в каких случаях мы должны делать. Другое дело — больных очень много: и находится, и поступает. Летом, конечно, было проще, мы тогда пациентов на ранних стадиях брали в стационар, сейчас не так. Но легкие формы коронавируса успешно лечатся амбулаторно, а мы справляемся с тяжелыми. Но во всей этой истории есть другая проблема — безответственность.
— Нас пугает тот факт, что до сих пор продолжается демагогия на тему, что маски не спасают. Через это интервью я хочу сказать в очередной раз: я точно знаю, что маски спасают от ковида. И маска — это именно то, что сейчас может дать возможность нам, докторам, успевать оказывать помощь всем, кто в ней нуждается.
Но, к сожалению, я каждый день бываю в магазинах и вижу, что часть населения как будто ничего не слышит и ничего не видит. Они не носят маски, продолжают свободно общаться, собираться большими компаниями. Самое страшное, что сегодня они не понимают, а завтра начинают понимать, но уже поздно.
Нам сейчас очень нужно, чтобы болели не все сразу. Да, большая часть населения переболеет так или иначе, но нужно, чтобы это шло в плановом порядке, чтобы мы смогли оказывать помощь в полном объеме и своевременно. А для этого требуется одно — соблюдать санэпидрежим.
— Но ведь те же эпидемиологи и вирусологи говорят, что маска не защищает от самого вируса, а просто уменьшает риск его попадания в организм.
— Да, по мнению вирусологов, вирус через обычную маску в организм попадает, но все верно — попадает малое количество, с которым организм легко справляется. Когда попадают массовое количество вирусов, то организм не справляется и начинается развитие заболевания. Почему я в этом уверен: у нас две ковидные базы, где лежат больные, которые выделяют большое количество вируса. Там персонал все часы пребывания находится в масках, таких же, как у меня — не в противогазах, у кого-то с клапанами. Но по сути — это те же самые маски.
И персонал на госпитальных базах четко знает: если маску снять, заражение произойдет практически на 100%, так как там вирус повсюду. И никто эти маски там не снимает. Поэтому среди медработников, работающих на ковидных базах, у нас заболевших единицы, да и те чаще всего заражаются дома.
А вот в обычных отделениях, где, как думают люди, маску можно снять или нос открыть, персонал болеет нередко. А все потому, что позволяют себе расслабляться. Я ругаю сотрудников, наказываю. Я четко убежден, так как медработники ковидных баз доказывают — выполнение масочного режима охраняет организм. Я в этом уверен и хочу это донести до всех жителей: маски позволят нам не заболеть всем сразу.
— Получается, что в СИЗах у вас сейчас работает вообще весь медперсонал?
— Нет. Те, кто работает с ковидом, на госпитальных базах, и те, кто вынужден с ним работать. Поступает пациент в приемное отделение, мы делаем экспресс-тест, и если результат положительный, то обязательно все перед проведением ему той или иной манипуляции, оперативного вмешательства, надевают все средства защиты и работают только так. Этого человека от других пациентов мы изолируем. Когда состояние позволяет — переводим на ковидную базу. Плюс ко всему, у нас сразу же при поступлении такого пациента проводится усиленная обработка: мы закупили мощные агрегаты, которые создают аэрозоль, распыляющийся на десятки метров и проникающий во все углы. Мы используем это и в нашем дезинфекционном центре, который обрабатывает места после крупных вспышек. Тот же Златоуст наши специалисты обрабатывали. Специалисты работают в любое время суток.
— Но ведь тест может оказаться ложным, об этом много говорится.
— Во-первых, мы изначально собираем полный анамнез, который уже дает 70% постановки точного диагноза. И если есть контакт с ковидом или подозрение, то мы работаем как при ковиде. А вообще тесты ошибаются у нас крайне редко и сегодня являются неплохим подспорьем.
— Насколько у вас сейчас заполнены ковидные базы?
— Под завязку. Но мы справляемся и готовы разворачиваться еще.
— Можете объяснить: почему зачастую пациент поступает с небольшим поражением, а через несколько дней по КТ мы видим, что оно увеличилось?
— Этого не нужно бояться. Практически у всех больных на втором снимке при КТ-диагностике происходит увеличение объема поражения. Это связано с тем, что при первом снимке аппарат полностью объема поражения не видит, поэтому второй снимок мы делаем не столько для динамики, сколько для того, чтобы понять, каков реальный объем поражения в острой стадии заболевания, а не в начальной стадии.
— Почему первый снимок не показывает всю картину?
— При начальной стадии томограф видит только самые яркие очаги поражения, а те, в которых воспаление только началось, не видит. Это видно на втором снимке, хотя по факту — это тот объем, с которым человек поступил. При этом под воздействием лечения процесс останавливается и самое главное — улучшается общее состояние. То есть даже если у человека, к примеру, на первом снимке КТ поражение было 25%, а на втором при лечении в стационаре — 70%, это не значит, что его плохо лечат. Второй снимок нам показывает — какую тактику нужно применять, какая реально степень тяжести течения болезни. Поэтому при положительной динамике мы можем выписать человека под амбулаторное наблюдение даже с немалым объемом поражения легких, если видим, что оно уменьшилось на третьем КТ.
— Сколько в среднем лежат в стационаре?
— У нас примерно две недели при хорошем течении. Но бывает и до месяца-полутора. Иногда больные сами просятся домой в силу разных причин. И если мы по анализам крови, общему состоянию видим, что изменения положительные, в последние пять-шесть дней не было температуры, идет хорошая сатурация, нет явлений недостаточности кислородного насыщения, ну и видим, что больной адекватный и порядочный человек, который выдержит дома курс лечения, можем выписать раньше.
— Насколько тяжелое лечение проводится, поскольку рассказывают, что некоторым восстанавливаться приходится не только после собственно ковида, но и после самих препаратов против него.
— Можно сказать, что в какой-то степени такие суждения приукрашены. Среди препаратов, которые мы применяем, нет из ряда вон выходящих. Конечно, любой лекарственный препарат воздействует на организм. Но наши фармакологи просчитывают все риски, и идем мы по пути наименьшего вреда и риска для здоровья: конечно, можно не лечить заболевание, но сберечь печень, но тогда человек умрет от этого заболевания. Но лучше мы дадим нагрузку на печень, но вылечим от более опасного недуга. Наш организм уникален и всегда имеет ресурс, чтобы восстановиться. Тяжело сказать, что дает больший вред — лекарство или вирус. Но вирус убивает, а лекарство нет.
— А кого убивает? Уже понятно, кто чаще умирает от коронавируса?
— Смертность такая же, как при гриппе. Наиболее подвержены больные, которые имеют сопутствующие патологии: онкозаболевания, почечную недостаточность, сердечную. И это достаточно объяснимо, потому что у этих людей ослаблена иммунная система и защитные свойства организма не справляются. Поэтому сейчас проходят клинические испытания вакцины, которые можно будет ставить людям любого возраста, в том числе 80- и 90-летним. Сейчас же, пока вакцины нет, важно вовремя начать лечение. Уже есть отработанные схемы, которые мы распространяем через поликлиники, чтобы люди дома могли применять.
— Вовремя — это на какой день?
— Это зависит от самочувствия человека. Если температура держится долго, то надо проверять легкие. А если заболевание идет по типу ОРЗ с небольшой температурой без скачков, то не надо паниковать и ломиться на КТ, выстаивая очереди. Вызвать врача и начинать потихоньку лечиться, как при гриппе. Схемы знает каждый участковый врач. Это и «Арбидол», и противовирусные прямого действия — «Коронавир», «Арепливир», где-то антибиотики, обильное питье.
— И все же спрошу: говорят, что «Арбидол» не помогает.
— Почему же. Мы полгода работали в стационаре на «Арбидоле» и видели эффект. Мы видим, как течет болезнь при его приеме и без него. Новые препараты, как мы уже тоже видим, очень эффективны, и в аптеках они есть.
— Других препаратов зато нет.
— У нас, как и всегда, возник ажиотаж. И аптеки, и поставщики просто оказались не готовы к такому повышению спроса. Я думаю, что антибиотики появятся в ближайшее время, все предприятия работают на полную мощность, да и желающих поставить в Россию дженерики предостаточно. У нас на базах хватает всего. Мы обеспечены препаратами, оборудованием, всех больных обеспечиваем в полном объеме.
— Сколько больных у вас сейчас лежит на госпитальных базах?
— На сегодняшний день (на 19 октября 2020 года — в этот день мы брали интервью. — Прим. ред.) 486 больных, из них 65 — в реанимации, это очень тяжелые больные. У нас находится несколько приемно-сортировочных отделений, куда больных привозят на скорых, и если мы видим, что состояние тяжелое, имеется дыхательная недостаточность, то стараемся сразу оставлять у себя на базе, чтобы человека не транспортировать куда-то еще. На всех базах есть такие тяжелые больные, но у нас их больше. Рука не поднимается тяжелого больного отправить куда-то еще.
— Сколько в сутки госпитализаций?
— От 28 до 60 человек мы можем в сутки реально принимать. Но если будет очень тяжело, мы сможем еще дополнительно койки быстро развернуть. Основной поток больных все-таки распределяется по стационарам сейчас, открываются новые базы, и это правильно, так как примеры других стран мира показывают, что пока идет нарастание, до 80–90% больниц будет задействовано. Но мы это переживем. Скажут нам завтра — нужно дополнительно 100–200 мест, и мы их развернем, сможем принимать и оградим тех больных, которые уже находятся. Повторюсь, если понадобится, перейдем под ковид. Принимать будем до упора.
— Много ли на амбулаторном наблюдении?
— Очень много, идет очень большой подъем заболеваемости, и поэтому я еще раз говорю: носите маски. Еще одна проблема — шквал звонков в нашу поликлинику идет от людей, которые просто не знают, как действовать. Отвечаем, стараемся доносить информацию. Если к человеку не приехала скорая, он звонит в поликлинику бесконечно, поэтому другие не могут дозвониться. Большое количество звонков не из-за того, что много больных, а потому что часть населения не может добиться информации и обрывает телефоны.
Не надо так сильно паниковать. Ковид за 3–4 дня никого не убивает, а лекарственное обеспечение и навыки сейчас позволяют лечить и большие пневмонии.
Маски, маски, маски — чтобы не было массовых очагов заболеваний. Тогда мы будем выполнять все и справимся с эпидемией.
— Как думаете, долго это все будет продолжаться?
— Пока все не переболеют или не станут носителями. А все должны переболеть месяца за три-четыре. Очень ждем вакцину. Я буду прививаться. Врачи у нас некоторые ее уже получили, все очень хорошо перенесли.
Но весь этот бред в интернете, какие-то непонятные эксперты, которые говорят, что не надо прививаться… Там нет ни одного человека, который что-то понимал бы в медицине. Эти люди наносят большой вред, отговаривая людей прививаться, будь то вакцина от ковида или от гриппа, или любая другая. Мы в шутку говорим: появись, упаси бог, у нас вирус «Эбола» — и эти «эксперты» вперед всех рванут на прививку, потому что шансов остаться в живых там нет. И там не будут рассуждать, какие есть осложнения, как переносится вакцина. А пока ковид их не зацепил, можно разводить полемику. Да, даже если вакцина вызвала у кого-то сложную переносимость, то при столкновении с нормальным, сильным вирусом — а вакцина — это ослабленный вирус — организм справится. Вакцинация спасает мир от смертельных заболеваний. Нужно думать о том, чтобы остаться живым и здоровым, а все рассуждения про вживление чипов вместе с прививкой — да и бог с ним, с этим чипом.
— На вашей немалой практике было что-то подобное тому, что происходит сейчас? Даже если сравнить со свиным гриппом.
— Когда начал циркулировать грипп А/Н1N1 я возглавлял восьмую горбольницу. И мы тогда тоже готовились к эпидемии, и было страшно; тогда же появились СИЗы, с которыми раньше не работали. Ничего — справились.
— Есть среди ваших пациентов те, кто болеют по второму кругу?
— Я много слышал об этом, но пока не встречал. Я считаю — те, кто заболел по второму кругу, в первый раз не болели. Пугают, что антитела быстро пропадают. Но у нас иммунная система так устроена, что с детства запоминает все, чем мы переболели. И организм не даст нам заболеть тяжелее, чем это было в первый раз. И еще: природа создала вирус, а вирус без человека жить не может. Природа никогда не создает то, что уничтожит начало, за счет чего оно живет. Так что мы переживем этот коронавирус, будем жить и когда-нибудь даже будем посмеиваться над этим годом. Я уверен, что вирус ослабнет, мы все переболеем и наберемся иммунитета, которого нам хватит на долгие-долгие годы.
— Как продвигается работа по строительству новой инфекционной больницы, которая войдет в состав ОКБ-3. И главный вопрос: будет ли она востребована потом, когда пандемия закончится?
— Стройка идет по плану. Больница будет востребована однозначно. Это будет уникальное учреждение. Мы были в Башкирии, по примеру которой строим свою больницу, — у нас у всех захватило дух!
— То есть это не просто временная конструкция по типу ангара с койками и аппаратами ИВЛ?
— Конечно же нет. Лет 50 она будет работать, а учитывая, что Россия любит старые больницы, она будет работать и все 150 лет. Она колоссальная. За то, как она будет сделана — низкий поклон нашим башкирским коллегам, которые принимают участие в строительстве. Там все будет сделано на самом высоком уровне. Для больных там условия нахождения — идеальные. Там будут введены новшества, которых пока у нас нет. К примеру, это таблетпитание: больной получает еду уже в закрытом подносе, разложенную по порциям, в горячем виде. Если опыт будет хорошо внедрен, мы его транслируем и сюда. Там очень хорошие условия для дезобработки. Там будет все: операционный блок, диагностический блок с оборудованием такого уровня, какого у нас сейчас здесь нет. Сильная реанимация создается. И самое главное, что инфекционный центр в нормальном режиме может работать на 100 человек, но если надо — моментально развернуться на 500 без стеснения для пациентов. И в случае большого превышения — даже больной, лежащий в коридоре, ни в чем не будет чувствовать дискомфорта. Кроме того, сейчас по предложению губернатора рассматривается возможность достройки корпусов еще на 500 мест. Самое главное: если помещения не нужны, нет проблем, куда девать персонал — он будет работать на тот объем, который есть. Если нужно развернуть — персонал весь будет готов, а за счет того, что больница будет в нашей структуре, мы всегда сможем дополнить центр своими специалистами.
— А у вас специалистов хватает или есть кадровый дефицит?
— Всегда хотелось бы больше, потому что мы оказываем большой объем помощи, в том числе — открыты новые реанимационные места. К нам пришли хорошие ординаторы в конце того года, и все они сразу пошли работать с ковидом. У нас вообще в больнице нет тех, кто отказался бы работать. И дело здесь не в деньгах, хотя это, конечно, хорошее подспорье.
Медики видят, как работают их коллеги на госпитальных базах, как им тяжело, и всегда готовы помочь. Мы открываем под ковид одно за другим отделения и — для меня это большое удивление — весь персонал отделения остается работать уже на ковидной базе.
Открываем кардиологию — все готовы, все остаются. Это молодые женщины, взрослые. И все идут работать. Отделение мозгового кровообращения — тоже нет ни одного человека, кто решил бы отсидеться. В нетложной службе медики тоже стараются. Не везде все идеально, но стараемся. По возможности, всех врачей, в том числе узких специалистов, мы стараемся привлекать к работе с пациентами на дому.
— Как ведут себя пациенты в стационаре?
— Больные все очень благодарны, они полностью понимают ситуацию. Не возмущаются, что иногда приходится лежать какое-то время в коридоре, бывают и стеснения в палатах. Больные очень адекватно относятся к ситуации, видят, что врачи загружены. И сами они в палате поддерживают вновь поступивших. Конечно, когда выписка — это праздник. Они с доктором становятся родными, обмениваются телефонами; мы тоже заинтересованы в том, чтобы связь поддерживать, и если становится вдруг хуже после выписки — можем взять обратно, всякое бывает. Нет капризов ни со стороны медработников, ни со стороны пациентов, так как, если мы будем понимать друг друга, болезнь легче пройдет. Я не слышал, чтобы доктора были чем-то недовольны, они просто очень устали, кто-то переболел и вновь вышел на работу. Врачи приходят в выходные контролировать тяжелых пациентов, уделяют им время. Все понимают долю ответственности. И когда с местами напряженка, ночью по своей инициативе и кровати со склада достают, и сами застилают.
— Среди VIP, которых у вас лежало и лежит достаточное количество, бывают сложности, может быть, капризы?
— Все болеют одинаково, и лечат всех одинаково. И все они тоже все понимают. Бывает, и в коридор випов кладем, если, к примеру, ночью поступают. Никуда не деться, никто не жалуется. Все понимают серьезность. Все ведут себя очень корректно, очень интересуются состоянием других больных. Для всех эта эпидемия — большая трагедия, и все заинтересованы в том, чтобы люди поправлялись, чтобы было меньше осложнений. Все адекватны.