г беккер утверждает что
Гэри С. Беккер
Опубликовано 06.06.2021 · Обновлено 06.06.2021
Кем был Гэри С. Беккер?
Гэри С. Беккер был экономистом, получившим Нобелевскую премию 1992 года за свой микроэкономический анализ влияния экономических соображений на поведение и взаимодействие людей.
До Беккера человеческое поведение в первую очередь анализировалось в рамках других социальных наук, таких как социология. Его отмеченное наградами исследование было сосредоточено на теории рационального выбора и других аспектах микроэкономики, поскольку они связаны с такими темами, как инвестиции в человеческий капитал, семейное / домашнее поведение, преступность и наказание, зависимость и дискриминация на финансовых рынках.
Беккер родился в Поттсвилле, штат Пенсильвания, в 1930 году и умер в Чикаго в 2014 году.
Ключевые выводы
Гэри С. Беккер в глубине
Ранние работы Беккера исследовали недостатки конкуренции, которые предприятия создают для себя, когда они выбирают дискриминацию в отношении определенных групп кандидатов на работу на основе личных предпочтений, а не экономических факторов. Он утверждал, что такие решения создают более высокие затраты и ставят бизнес в невыгодное положение по сравнению с конкурентами.
Он обнаружил, что дискриминация при приеме на работу не поощряется рыночными силами на наиболее конкурентных рынках, но может быть более распространена в менее конкурентных или более строго регулируемых отраслях.
Человеческий капитал
Беккер стал пионером теории человеческого капитала.В его книге 1964 года «Человеческий капитал» утверждалось, что образование – это вложение в человеческий капитал, и его можно анализировать аналогично инвестициям в физический капитал.
Государственные финансы и политическая экономия
Беккер предположил, что политическая конкуренция между группами интересов может быть сведена к борьбе между чистыми получателями налогов и чистыми налогоплательщиками. Таким образом, конкуренция обусловлена издержками и выгодами хищничества (чистыми получателями налогов) по сравнению с прямыми потерями и безвозвратными потерями, которые несут налогоплательщики и остальная часть экономики.
Он утверждал, что потери для экономики неизбежно увеличиваются быстрее, чем выгоды для налоговых хищников. Это создает стимулы для установления верхнего предела степени хищнического налогообложения, приемлемого для экономики.
Преступление и наказание
Беккер проанализировал преступное поведение в рамках максимизации экономической полезности преступниками. То есть он утверждал, что преступник решает, совершать преступление или нет, на основе оценки затрат и выгод, связанных с преступлением. Следовательно, стратегии предупреждения преступности должны быть сосредоточены на наиболее эффективных методах изменения этой структуры затрат и выгод.
Беккер пришел к выводу, что увеличение штрафов и наказаний было бы подходом с относительно меньшими затратами, чем увеличение расходов на программы профилактики и эпиднадзор.
Экономика семьи и домашнего хозяйства
Беккер много писал об экономике семьи и принятии решений в домашнем хозяйстве.
Его теории объясняют решения о том, вступать ли в брак, иметь ли детей и сколько их, какие товары производить дома для потребления или покупать на рынке, а также многие другие решения с точки зрения экономических затрат и выгод для соответствующих членов. семьи.
Рынки органов
Одним из самых противоречивых вкладов Беккера в экономику было его применение экономической теории к хронической проблеме нехватки донорских органов.
Он утверждал, что проблема возникает из-за правовых запретов на компенсацию донорам органов, и утверждал, что регулируемый рынок может помочь преодолеть это.
Академическая жизнь
Беккер получил докторскую степень в Чикагском университете. Многие другие университеты присудили ему звание почетного доктора за его уникальную и новаторскую работу.
Он преподавал в Колумбийском университете в Нью-Йорке, а затем вернулся в Чикагский университет, чтобы продолжить преподавание на факультетах экономики и социологии, а также в бизнес-школе.
Помимо Нобелевской премии, Беккер был награжден медалью Джона Бейтса Кларка в 1967 году и Президентской медалью свободы в 2007 году.
Социология рационального выбора Гэри Беккера
Автор работы: Пользователь скрыл имя, 26 Марта 2014 в 12:49, доклад
Описание работы
Американский экономист Гэри Стэнли Беккер родился 2 декабря 1930 года в г. Поттсвилл (штат Пенсильвания). По окончании местного колледжа учился в Принстонском университете, где получил степень магистра по социальным наукам, а затем в аспирантуре Чикагского университета. Защитив в 1953 г. докторскую диссертацию, посвященную исследованию явления дискриминации с точки зрения экономического анализа, Беккер работал некоторое время в Принстонском, а с 1957 г. в Колумбийском университетах, в должности сначала ассистента, затем доцента, а с 1960 г. профессора экономики.
Файлы: 1 файл
Беккер.doc
Министерство Образования Российской Федерации
МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
Факультет Международных Отношений и Социально-Политических Наук
по дисциплине: «Социология труда и экономическая социология»
на тему: «Социология рационального выбора» Гэри Беккера»
студентка 4 курса, гр. 383
Гордеева Светлана Александровна
Шаева Ольга Николаевна
“Экономический подход является всеобъемлющим, он применим ко всякому человеческому поведению”
Американский экономист Гэри Стэнли Беккер родился 2 декабря 1930 года в г. Поттсвилл (штат Пенсильвания). По окончании местного колледжа учился в Принстонском университете, где получил степень магистра по социальным наукам, а затем в аспирантуре Чикагского университета. Защитив в 1953 г. докторскую диссертацию, посвященную исследованию явления дискриминации с точки зрения экономического анализа, Беккер работал некоторое время в Принстонском, а с 1957 г. в Колумбийском университетах, в должности сначала ассистента, затем доцента, а с 1960 г. профессора экономики.
СОЦИОЛОГИЯ РАЦИОНАЛЬНОГО ВЫБОРА
Итак, несмотря на явный уклон ученого в область экономики, нам, как социологам, в большей степени интересна точка зрения Гэри Беккера в рамках теории рационального выбора, так как она тесно переплетается с социологией. Наряду с другим американским экономистом Джорджем Стиглером автор попытался объяснить с точки зрения рациональности трудовое и потребительское поведение индивидов. Прежде чем говорить об особенностях социологии рационального выбора у Беккера, стоит разобраться в том, что же общего у всех теорий рационального выбора.
Суть любой теории рационального выбора заключается в следующей предпосылке: среди возможных альтернатив действия человек выбирает то, что, согласно его ожиданиям, наилучшим образом соответствует его интересам при условии заданности его личных предпочтений и ограничений внешней среды.1И действительно, Беккер детально анализирует вкусы и предпочтения людей, как принцип достижения своих конкретных целей. Исследуя этот феномен, он приходит к выводу, что вкусы не изменяются во времени, и более того одни и те же вкусы одинаковы для разных людей и групп и действительно являются одной из важнейших характеристик экономического поведения.
Вообще, данная теория рационального выбора имеет ряд интереснейших утверждений, несмотря на то, что вроде бы кажется примитивной и несколько односторонней на первый взгляд. Рассмотрим некоторые из них:
Каким образом можно сделать такой вывод? Беккер считает, что такой ограниченный объем информации позволяет человеку наиболее экономно и целенаправленно тратить свои ресурсы, пренебрегая и отфильтровывая так называемые «информационные излишества».
Эта идея также крайне интересна. По мнению Беккера предпочтения и вкусы людей стабильны и неизменны. Так что же тогда влияет на выбор тех или иных покупок? Вернее на то, почему на рынке в одно время пользуется спросом один товар, а в какой-то момент все меняется, и люди начинают массивно скупать совершенно другое? Дело в том, что на потребительское поведение человека влияют цены и доходы. Если меняются они, то меняется и потребительское поведение.
По крайней мере так склонен считать сам автор. Такое смелое утверждение он объясняет тем, что люди действуют рационально, даже не осознавая это. То есть стремление к максимизации полезности и использование определенных стереотипных моделей поведения является универсальным для всех. Можно сказать, что эта особенность поведения людей является для них неотъемлемой, и даже порой неосознанной.
Мы можем прийти к логичному выводу, что люди в мире, какими их нам описывает Беккер являются эгоистами, постоянно преследующими лишь собственный интерес. И если досконально изучать теорию рационального выбора Беккера, то мы сталкиваемся с вопросом о том, как же такие люди-эгоисты достигают неких общих целей… Ведь невозможно постоянно следовать только личным амбициям. Беккер отвечает на этот вопрос, вводя в рамках теории рационального выбора «теорию игр». В этой теории автор обращает наше внимание на тот факт, что индивидуальные решения под час взаимообусловлены и все же зависят от поведения других людей. Для достижения целей индивиды спонтанно вырабатывают доверие друг к другу на основе принципа взаимности.
Этот принцип заключается в том, что люди «платят добром на добро и злом на зло». То есть люди реагируют на последствия определенным образом. И такая стратегия крайне успешна на взгляд Беккера.
Эту идею Беккер хорошо продемонстрировал на следующем примере: слушая музыку человек совершает инвестиции, увеличивая свой капитал, состоящий в способности воспринимать музыку. В результате время, которое он уделяет этому занятию, начинает давать все большую отдачу, т.е. его предельная полезность возрастает. В итоге растет и потребление блага «наслаждение от музыки», потому что предельные издержки, связанные с получением этого наслаждения, падают.2 Другими словами, практически любая деятельность не проходит зря. Все, что мы делаем – это инвестируем в себя, в свой капитал, который, как не следует забывать, представляет собой не только материальные блага, а еще и навыки, знания и т д. То есть однажды инвестировав в себя, мы потом сможем использовать это. Поэтому полезность и вместе с ней рациональность не всегда могут быть очевидны. Здесь уместно привести такой пример: студенты учатся в университете и тратят много сил и времени, а иногда и денег. На первый взгляд цели этого не всегда ясны в самом процессе обучения, НО в данном случае мы инвестируем сами в себя, в свое будущее, в свой капитал. Наши знания, приобретенные в стенах университета, можно будет применить в карьере, и тогда все издержки окупятся. Следует это помнить и иметь в виду.
По мнению Беккера экономический подход помогает анализировать человеческое поведение в непривычном нам ключе. Согласно подсчётам Беккера, инвестиции в человеческий капитал в США приносят более высокую норму процента, чем инвестиции в ценные бумаги.
В своем анализе экономист исходил из представлений о человеческом поведении как рациональном и целесообразном, свойственном всем людям. Сформулированная им модель стала основной для всех последующих исследований в этой области.
Отталкиваясь от рассуждений Гэри Беккера, человеческий капитал выступает в роли особого запаса знаний, навыков и мотиваций. Инвестициями в него могут быть: образование, накопление профессионального опыта, охрана здоровья, географическая мобильность, поиск информации и другие.
Однако, если критически оценивать подход автора, то следует отметить, что подход слишком материален…Есть жизненные ситуации, в которых человек не всегда думает о собственной выгоде, хотя, это очень спорный момент.
Однако, факт того, что автор опускает возможность влияния таких качеств людей, как альтруизм, любовь, дружба, коллективизм, некие товарищеские чувства на их потребительское поведение, вызывает тень сомнения к целесообразности и полноте его теории. Но каждая теория привносит в мир науки материал для более глубоких размышлений, а эта теория крайне дискусионна и интересна в этом плане. Кроме того, она служит шагом к синтезу и сотрудничеству двух наук: социологии и экономики, так как рассматривает человеческое поведение совершенно в непривычном для социологии ракурсе.
Говард Беккер. Социально-нормативные структуры и проблемы модернизации. Анализ аномии и способы ее преодоления
См. также:
В 1920-е гг. в России большевики решили отменить обряд крещения, заменив крестины придуманным обрядом под названием «октябрины». Там были поздравления, застолье и вино, только не было таинства. А потому через какое-то время «октябрины» и некоторые другие советские празднества выродились в беспробудное пьянство. В связи с этим писатель В.В.Вересаев предупреждал: необходимо что-то сделать, чтобы отодвинуть пьянство на второй план, а на первый вывести настоящие обряды, пусть даже придуманные. Сам он предлагал заменить обряд отпевания театральным действом с участием женщин в длинных платьях, поющих над гробом специально для такого случая созданные песни. Песни эти не могли быть печальными, это строго запрещали тогдашние социальные реформаторы.
Еще в первой лекции мы касались этого упорядочивания. Но тогда нас интересовали понятия «моральное чувство» и «нормы-санкции», поэтому мы обратили особое внимание на верхний конец шкалы, т.е. на нормы наиболее устойчивые и наиболее «защищенные». Теперь мы попробуем разобраться со всей этой шкалой более внимательно.
Г.Беккер отмечает, что в этой массе норм трудно найти нулевое деление, на котором бы размещались нормы, изменение которых оставляет людей полностью равнодушными. Речь идет о нормах, о которых люди отзываются в том смысле, что им абсолютно безразлично, есть они или вместо них существуют другие. Однако когда действительно происходит изменение этих норм, то оказывается, что оно чем-то не устраивает людей, прежде декларировавших свое равнодушие. Более других люди привыкают к нормам приличия и разного рода условностям: приходить на прием в определенном костюме, целовать дамам ручку или не целовать, и проч. и проч. Это, по существу, светские ритуалы и церемониалы, которые так же, как и сакральные обряды, способствуют ощущению единства групповой культуры. Поэтому распад таких норм вызывает сожаление и ощущение утраты. Однако значительная часть организационных норм, касающаяся принципов соблюдения дисциплины в разных сферах деятельности, порядка этой деятельности и т.д. и т.п., очевидно, уходит под нулевой показатель. Эти нормы действительно основаны на принципе рациональности, и большего для своего существования не требуют.
Впрочем, нужно добавить еще такое наблюдение. Человек в стенах официальной организации всегда чувствует себя неуютно, ему не хватает тепла человеческих отношений. Поэтому он начинает «выстилать» холодную официальную атмосферу этими самыми человеческими отношениями, налаживая их с другими людьми по самым разным поводам. Люди совместно обживают данную организацию, особенно если они в ней долго работают, переживают совместные удары судьбы и удачи. Тогда часть официальных норм может превратиться в нечто вроде ритуалов. Не всерьез, разумеется, а в некотором игровом и символическом смысле. В таком случае замена одних официальных норм другими, сделанная по чисто рациональным соображениям, будет вызывать у давно работающих сотрудников сожаление и ностальгическое чувство, но оно относится не собственно к нормам, а к связанным с ними отношениям. Но это уже совсем отдаленный и полностью выродившийся отблеск морального чувства.
Поиски утешения и возбуждения могут объединяться. Беккер ссылается, как на пример, на лозунг римских пауперов: «Хлеба и зрелищ!» Кроме того, появляются люди и движения, целиком посвятившие себя погоне за новым, независимо от содержания этого нового.
Эта готовность к разрушению всех и всяческих нормативных структур в определенных границах существует почти во всех современных обществах. Она в них «нормальна» в том смысле, в каком Дюркгейм назвал нормальным преступление. Но разного рода обстоятельства и потрясения, которым любое общество также подвергается довольно регулярно, могут способствовать разрастанию аномии далеко за пределы тех границ, которые отведены ей в «нормальном» обществе. Тогда «связи, рациональные и нерациональные, связывающие нормы в некоторое подобие системы, быстро ослабевают, колеблются или почти исчезают. Характер последовательных систем ценностей настолько основательно подвергается изменению при случайных поисках преходящего и достижения случайных целей с помощью любых средств, что вряд ли будет оправданным в этом случае применение термина «система» [2, cc. 188-189]. Естественно, жить в таком обществе становится крайне неудобно. Кроме того, это грозит обществу распадом, делая всю систему его нестабильной и неспособной к восстановлению равновесия.
Поэтому полностью аномические общества могут встречаться лишь как исключения и существуют, как правило, недолго. Там не менее на том конце шкалы, где поощряются изменения ради изменений, и где нерациональная светскость в особенности сильно проявляется в стремлении к получению возбуждений любым путем, возникает корреляция «между готовностью к изменению и готовностью подвергнуться риску смерти в своем стремлении к нему». И даже потребность в утешении, когда она несет с собой согласие на сокращение жизни ради этого утешения, создает неблагоприятную атмосферу для личного выживания и для выживания группы [2, c. 191].
Но это все еще цветочки, так как одновременно поиски возбуждения выходят за отведенные рамки и выплескиваются в общество: растет уличная преступность, ходить в темноте становится опасно. Уровень криминальных действий взлетает вверх. И, наконец, происходит самое страшное: милицейская система, которая должна обеспечивать порядок, начинает сращиваться с криминальными мафиозными структурами. Аномия так аномия!
При достижении такого уровня распада нормативных структур общество должно либо разрушиться, либо как-то мобилизоваться. Г.Беккер утверждает, что чаще все-таки происходит последнее, причем за счет реакций общественного сознания на аномию.
Вот в такую ситуацию и попал наш респондент. Однако всеми ее «прелестями» он не успел насладиться, так как через два дня после его прихода в лагере развернулся бунт. Потерявшие терпение мужики договорились с вольными в рабочей зоне, приготовили себе «заточки»[4] и, встав ночью, прорвались в барак блатных и так отделали своих обидчиков, что их всех потом свезли в больницу. По ходу расправы возникло сопротивление, шум, лагерь проснулся и, почувствовав бунтарскую атмосферу, раскрутил бунт до его крайних пределов. Разгромили ларек, сварили в котле поваров, подожгли «петушиный» барак, и, когда люди стали выпрыгивать из огня, их хватали и кидали обратно в огонь. Всю ночь бушевал погром, общая неразбериха, бессмысленные акты жестокости. Администрация сидела в своем помещении, запершись, и не высовывала носа, так как унять эту бучу было невозможно при наличии всего нескольких человек, хотя бы и вооруженных.
Зададимся вопросом, что должна делать в такой ситуации социология? Как она может применить свои методы и накопленный материал к анализу ситуации? Мне кажется, прежде всего следует внимательно отслеживать описанные выше «ожоговые реакции». Очевидно, что это ценостные реакции, но часто мы бессильны ответить на вопрос: какие же ценности вызывают эти реакции? Мы уже говорили о глубинных системах ценностей, запрятанных на невербальном уровне, про которые сам респондент не может ничего сказать, хотя, как мы видели, реагирует очень сильно.
Исследователю эта «хаотическая масса притч» кажется неупорядоченной внутри себя и часто внутренне противоречивой. Но аборигены ее так не воспринимают. И далее Беккер поясняет: «Притчи полны скрытого символизма; их внешний символизм может иметь гораздо меньшее значение». «Скрытый смысл, по крайней мере, части притч, рассматриваемых конкретно, сопровождается соответствующим скрытым смыслом, заключающимся в системе связей данной притчи с другими. » [2, cс. 180-181].
Из этого описания видно, какой колоссальный труд представляет дешифровка смысла этой «хаотической массы» притч. «Традиционализм и нерациональность идут здесь рука об руку». С развитием культуры происходит умножение ее элементов, и этот первоначальный слой постепенно как бы уходит вниз, погружается, но не забывается, а продолжает существовать на каком-то подсознательном уровне. По-видимому, «ценностное ядро», на которое мы выше ссылались, построено по преимуществу именно таким образом. Изначальные ценности не заменяются, не отодвигаются в прошлое, они как бы «одеваются» во все новые и новые одежды, на них наворачиваются все новые и новые слои, регулирующие вновь возникающие виды деятельности и элементы образа жизни. Эти нормативные слои разрастаются, становятся все более трудными для запоминания. Тогда наступает момент, когда нормы, определяющие различные ценности, относящиеся к многообразным сферам жизни, начинают записываться.
«Принципы могут стать настолько абстрактными, что толкования, связанные с конкретным законодательством, которое эти изменения санкционирует, должны быть весьма изощренными и, таким образом, недоступными для большинства непосвященных. Когда это случается, иногда трудно убедить непосвященных, что принцип все еще соблюдается. Отождествление непосвященными этих принципов с системой ценностей, следовательно, суживается до такой степени, что это угрожает сохранению всей системы. Принципиальная рациональность, следовательно, как вид рациональности, предположительно представляющей «первичные принципы» в действии, может благодаря абстракции настолько отдалиться от этих принципов, что произойдет или возврат к более конкретным предписаниям, или отказ от таких абстрактных светских правил, основанных в далеком прошлом на священных соображениях» [2, c. 185].
Таким образом, человек, который в первобытном обществе был знатоком своей культуры, поскольку всю ее носил в своей памяти, превращается в принципиальном обществе в индивидуума, неуверенно бродящего посреди многообразия норм и предписаний, большая часть которых ему неизвестна. Он уже не умеет связать свою деятельность с какими-то конкретными и важными ценностями, которые оказались спрятанными за абстрактными формулировками. Это незнание человеком своей собственной культуры является одним из факторов, толкающих общество к аномии. И теперь перед наукой стоит задача выявления ценностей в этом общем хаосе норм и предписаний, а также принципов, которые что-то декларируют, но непонятным для нормального человека языком. «Каждый человек имеет право на счастье» (из Конституции США). Каким образом это право будет осуществляться, если у каждого человека свое представление о счастье, да еще в разное время разное? Если он сам не всегда знает, в чем его счастье, то уж другие тем более. Ценностное предписание превращается в доброе пожелание: «Будь счастлив, человек! Мы все – за!»
Но нас здесь будет интересовать практическая сторона дела. Мы сказали, что на данный момент необходимо отслеживать сильные ценностные реакции, особенно когда они возникают в массовом порядке. Возьмем конкретный пример: санкционированная и несанкционированная миграция с юга в нашу страну приводит к образованию в различных городах и селах большой диаспоры инокультурного населения. Это население, оказавшись в таких условиях «среди своих», начинает вести себя в соответствии с нормами собственной культуры, не особенно обращая внимание на реакцию местного населения. Первоначально поведение «аборигенов» бывает сдержанным, но когда «пришельцы» слишком долго не замечают делаемых им знаков недовольства, а наоборот, обнадеженные безнаказанностью, начинают вести себя все более и более вызывающе, вступает в действие такое наше качество, как взрывоопасность. Неожиданно возникают драки, поножовщина, разборки и митинги перед властями, не желающими вмешиваться в ситуацию. Это происходит в одном городе, в другом, в третьем. Вот тут уже пора вмешиваться всем, в том числе и социологам.
Что могут и должны делать в такой ситуации социологи? Они должны провести глубокие интервью с участниками инцидентов и «жалобщиками», а также с теми, кто на свой страх и риск пытается заняться оргработой по созданию политических образований с целью борьбы с «нашествием иноплеменных». Необходимо выявить, что именно наиболее сильно возмущает местное население, а в дальнейшем «утрясать» обстановку именно так, чтобы «хозяева» продолжали ощущать себя в месте своего рождения и проживания именно хозяевами, а не угнетенными пленниками.
Далее предстоит еще сложная работа по очищению текста высказываний респондента от клишированной фразеологии. Попав в ситуацию интервью, респондент чувствует себя ответственным и начинает «украшать» свою речь общепринятыми в культурном языке формулировками. Он будет пытаться говорить о совести, справедливости, может быть, даже о «правах человека», т.е. о том, что выше мы, ссылаясь на Г.Беккера, описали как нормы-принципы, за которыми многое стоит, но это «многое» очень слабо выявлено, а иногда и вовсе остается за кадром. Важно сбить респондента с этой штампованной фразеологии на выявление простых норм и ценностей в виде «предписаний» или даже «притч». Естественно, притчи могут возникнуть лишь осколочно, т.е. в виде пословиц, ходовых выражений и идиом. Огромное значение имеет фиксация таких прямых норм и ценностей, так как это позволит в дальнейшем создать каталог культуры. Это будет список тех нарушений норм поведения и приличий, на которые местное население реагирует и будет реагировать особенно остро. Именно эти нарушения необходимо в первую очередь элиминировать из взаимоотношений представителей различных культур, оказавшихся волею судеб на одной территории.
Далее при разборе концепции Парсонса мы еще раз вернемся к проблеме изучения ценностей, потому что именно она позволяет проследить разнообразие ценностных иерархий в различных группах населения, которые не просто сосуществуют внутри одной и той же культуры, но даже весьма функциональны для ее выживания.
Здесь же, нам кажется, будет полезно затронуть вопрос о признании своими тех или иных вновь появляющихся людей в местах, исконно заселенных русскими. Что важно для такого признания?
В 1995 г. в журнале «Полис» [3, c. 87] были опубликованы результаты исследования И.М.Клямкина и М.М.Лапкина об отношении населения к «русскому вопросу в России». На вопрос: «Какими обязательными признаками должен обладать человек, чтобы считаться русским?» ответили:
80%- «Говорит на русском языке»;
Следовательно, те, кто любит Россию и русскую культуру, уже признаются русским населением за «своих». Именно эти черты должны в первую очередь приобретать и демонстрировать иммигранты, чтобы между ними и местным населением налаживались более или менее гармоничные отношения.
Таким образом, Говард Беккер о многом заставляет задуматься своими работами. Проблемы аномии и харизматических движений оказываются весьма злободневными в наше время и в нашей ситуации.
Список литературы к лекции 13
[1] Но не технических, ибо технические нормы не относятся к разряду социальных.
[5] Плохо это или хорошо в данной ситуации, не совсем понятно.
[6] Это анализ по отслеживанию частот упоминания специально избранных социологом категорий, указывающих на те или иные ценности.