буря бы грянула что ли чаша с краями полна
* * * («Душно! без счастья и воли. «)
Примечания
Печатается по Ст 1873, т. II, ч. 4, с. 222.
Впервые опубликовано и включено в собрание сочинений: Ст 1869, ч. 4, с. 218, с заглавием (из цензурных соображений): «(Из Гейне)» и датой: «1868» (перепечатано: Ст 1873, т. II, ч. 4).
Пускай нам говорит изменчивая мода,
«страдания народа».
Готовя перед смертью издание своих стихотворений, Некрасов зачеркнул заглавие «(Из Гейне)» и написал «Собственное», не сделав никаких других помет и исправлений (Ст 1879, т. IV, с. LXXVII).
В. Е. Евгеньев-Максимов (см.: Учен. вап. Ленингр. гос. ун-та, 1957, No 229, сер. филол. наук, вып. 30, с. 54—55) отметил в комментируемом произведении перекличку с последней строфой стихотворения Пушкина «Кто, волны, вас остановил. » (1823):
Промчись поверх невольных вод.
Возможно, однако, что толчком для создания «Душно! без счастья и воли. » послужило стихотворение А. Н. Майкова 1858 г. Из цикла «Неаполитанский альбом»:
Душно! иль опять сирокко?
И опять залив кипит,
В бурых тучах вихорь мчит?
В лицах страх, недоуменье.
Средь безмолвных площадей
Люди ждут в томленьи страстном,
(Новые стихотворения А. Н. Майкова (1858—1863). М., 1864, с. 113).
Стихотворение было чрезвычайно популярно в революционных и радикальных кругах и воспринималось как призыв к революции (см. в сборниках «Перед рассветом» (Женева, 1905, с. 4; Берлин, 1906, с. 15)).
Первая строфа (с некоторыми изменениями) послужила эпиграфом к прокламации петербургского «Союза объединенных землячеств и студенческих организаций» «!!Ко всем!!» от 1 марта 1901 г., призывавшей на демонстрацию 4 марта 1901 г. у Казанского собора (см.: Энгель Г., Горохов В.
Кому на Руси жить хорошо, или страсти по Некрасову
«. За Некрасовым остается бессмертие, вполне им заслужённое. за преклонение его перед народной правдой, что происходило в нем не из подражания какого-нибудь, не вполне по сознанию даже, а потребностью, неудержимой силой.» Ф. М. Достоевский
.
Одним из самых главных и известных произведений Николая Алексеевича Некрасова является поэма «Кому на Руси жить хорошо»:
«Ты и убогая,
Ты и обильная,
Ты и забитая,
Ты и всесильная,
Матушка Русь!»
А ведь хорошо сказал Николай Алексеевич. Лучше и не скажешь. Да и не всем дано так сострадать простым людям и так любить своё родное Отечество…
«Кому живется весело,
Вольготно на Руси?
Роман сказал: помещику,
Демьян сказал: чиновнику,
Лука сказал: попу.
Купчине толстопузому!-
Сказали братья Губины,
Иван и Митродор.
Старик Пахом потужился
И молвил, в землю глядючи:
Вельможному боярину,
Министру государеву.
А Пров сказал: царю…»
Вот и весь ответ. Вот чем истинные классики и отличаются от многих незадачливых современников: их стихи легко и сразу запоминаются, а это дорогого стоит. Причём это стихи с ярко выраженной гражданской позицией. А как же иначе? Есть такое слово – Родина, и народ – основа Родины. Народ и Родина в лирике Некрасова, как видите, неразделимы.
Например, «Размышления у парадного подъезда», написанные в 1858 году:
«Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям…
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица…»
Интересный момент. И весьма актуальный. Дикий капитализм довлеет? Так вроде бы многие сейчас выступают за социально ориентированную экономику с человеческим лицом типа скандинавского социализма. Но что мы слышим со всех сторон? Что царь хороший, а бояре плохие. Ну, доколе? Проблемы низких доходов миллионов граждан, конечно, надо решать кардинально и незамедлительно. И где новые Некрасовы и Салтыковы-Щедрины? В загоне? Кстати, журнал Некрасова «Современник» в 1866 году был закрыт. Навсегда. По политическим мотивам, разумеется. И это при том, что даже сам В. И. Ленин называл Н. А. Некрасова «старым русским демократом».
Знаете, за что ещё современные неофутуристы уважают многих классиков начиная с Пушкина? Потому что это были яркие экспериментаторы: Пушкин придумал онегинскую строфу, Некрасов успешно сочетал элегические, лирические и сатирические мотивы в одном произведении, Брюсов придумал панторим, Тургенев – такой жанр, как «стихотворение в прозе». И не только. Это так вкратце. Кроме того, Некрасов писал стихотворные памфлеты, поэмы-обозрения, обдумывал целый цикл «клубных» сатир. Он и был истинным Королём сатиры на все времена. В его арсенале успешно сочетались приёмы фарса и гротеска, иронии и сарказма. А ещё это был замечательный детский автор. Но об этом чуть позже.
А что мы имеем на сдачу? По интернету давно гуляет топ 10 современных поэтов, от которых якобы чуть ли не все в диком восторге. Правда, возможны и несколько вариаций этого самого топа. Не поленился, почитал тексты этих самых современников. И понял, почему они никогда не станут классиками ни русской, ни, тем более, мировой литературы. Бесконечные потоки сознания, или сугубо что-то личное, совершенно не поддающееся запоминанию с десятой попытки. Даже цитировать не хочется. Ну кому какое дело до личных проблем какой-то Лины, или Лены? И никакой гражданской позиции, между прочим. Ни патриотической, ни либеральной, вообще никакой. Очень удобная позиция, кстати. Можно без всякой опаски творить в аналогичном духе и колесить с концертами по всей стране типа Кампучии даже при кровавом диктаторе Пол Поте. И очень задушевно поговорить в определённых кругах об анжамбеманах, точных и разнородных рифмах, и прочих технических моментах. Ну да ладно. Может быть, что я что-то упустил и совсем не те стихи читал. Тогда пардон. Всякое бывает. Вернёмся к нашим легендарным классикам…
Вот ещё одно стихотворение Николая Некрасова – «Дедушка Мазай и зайцы»:
«В нашем болотистом, низменном крае
Впятеро больше бы дичи велось,
Кабы сетями ее не ловили,
Кабы силками ее не давили;
Зайцы вот тоже, — их жалко до слез!
Только весенние воды нахлынут,
И без того они сотнями гинут, —
Нет! еще мало! бегут мужики,
Ловят, и топят, и бьют их баграми.
Где у них совесть. »
Ну согласитесь, что и эта животрепещущая тема нисколько не потеряла своей актуальности даже в наши дни. А воз и ныне там, как говорится. Конечно, нынче есть Гринпис, зелёные, экологи бьют тревогу. А Музы где? Безмолвствуют? И о чём всё это говорит? О том, что классика бессмертна!
Однако. Согласно данным Росстата количество издательств в 2020 году составило 13,6 тыс. Фантастическая цифра. Ну и много ли они издают Некрасова, Тургенева, Толстого и многих других наших классиков? Большой вопрос…
Зато толпы доморощенных графоманов с тугими кошельками аплодируют стоя. Упс!
А чему удивляться? «Образовательный стандарт по литературе с 2013 года оказался в центре критики: Минобразования и Российская академия образования посчитали, что в старших классах нужно проходить Людмилу Улицкую, а не Николая Лескова. В споре между классиками и современниками обнаружилось и еще несколько тревожных тенденций. В перечне базовых авторов больше нет Александра Куприна, Николая Лескова и Алексея Толстого. Из шолоховского «Тихого Дона» теперь можно знать лишь «избранные главы» (не объясняется какие). Из программы исчезают «Медный всадник» Александра Пушкина, «Петербургские повести» Николая Гоголя, чеховские рассказы «Студент», «Человек в футляре», «Дама с собачкой», а также «Одесские рассказы» Исаака Бабеля». (Взгляд. Деловая газета: http://vz.ru/culture/2013/1/21/616733.html)
Задумался…
А ведь при таком негативном развитии событий вполне может сложиться и так, что от поэмы Некрасова, кроме сакральной фразы «Кому на Руси жить хорошо» ничего и не останется. Равно как и от других русских классиков с мировым именем. Вот что печально.
Невольно вспоминается и ещё одно весьма эмоциональное и страстное стихотворение Некрасова «Душно, без счастья и воли»:
Душно! без счастья и воли
Ночь бесконечно длинна.
Буря бы грянула, что ли?
Чаша с краями полна!
Грянь над пучиною моря,
В поле, в лесу засвищи,
Чашу вселенского горя
Всю расплещи.
Вот это крик души. Одним словом, накипело. Господи, помилуй!
Железная дорога
В а н я (в кучерском армячке).
Папаша! кто строил эту дорогу?
П а п а ш а (в пальто на красной подкладке),
Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька!
Разговор в вагоне
Славная осень! Здоровый, ядреный
Воздух усталые силы бодрит;
Лед неокрепший на речке студеной
Словно как тающий сахар лежит;
Всё хорошо под сиянием лунным,
Всюду родимую Русь узнаю.
Быстро лечу я по рельсам чугунным,
Думаю думу свою.
Добрый папаша! К чему в обаянии
Умного Ваню держать?
Вы мне позвольте при лунном сиянии
Правду ему показать.
Труд этот, Ваня, был страшно громаден
Не по плечу одному!
В мире есть царь: этот царь беспощаден,
Голод названье ему.
Водит он армии; в море судами
Правит; в артели сгоняет людей,
Ходит за плугом, стоит за плечами
Каменотесцев, ткачей.
Прямо дороженька: насыпи узкие,
Столбики, рельсы, мосты.
А по бокам-то всё косточки русские.
Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?
Чу! восклицанья послышались грозные!
Топот и скрежет зубов;
Тень набежала на стекла морозные.
Что там? Толпа мертвецов!
То обгоняют дорогу чугунную,
То сторонами бегут.
Слышишь ты пение. «В ночь эту лунную
Любо нам видеть свой труд!
Мы надрывались под зноем, под холодом,
С вечно согнутой спиной,
Жили в землянках, боролися с голодом,
Мерзли и мокли, болели цингой.
Грабили нас грамотеи-десятники,
Секло начальство, давила нужда.
Всё претерпели мы, божии ратники,
Мирные дети труда!
Братья! Вы наши плоды пожинаете!
Нам же в земле истлевать суждено.
Всё ли нас, бедных, добром поминаете
Или забыли давно. «
Стыдно робеть, закрываться перчаткою,
Ты уж не маленький. Волосом рус,
Видишь, стоит, изможден лихорадкою,
Высокорослый больной белорус:
Губы бескровные, веки упавшие,
Язвы на тощих руках,
Вечно в воде по колено стоявшие
Ноги опухли; колтун в волосах;
Ямою грудь, что на заступ старательно
Изо дня в день налегала весь век.
Ты приглядись к нему, Ваня, внимательно:
Трудно свой хлеб добывал человек!
Не разогнул свою спину горбатую
Он и теперь еще: тупо молчит
И механически ржавой лопатою
Мерзлую землю долбит!
Эту привычку к труду благородную
Нам бы не худо с тобой перенять.
Благослови же работу народную
И научись мужика уважать.
«Был я недавно в стенах Ватикана,
По Колизею две ночи бродил,
Видел я в Вене святого Стефана,
Что же. всё это народ сотворил?
Вы извините мне смех этот дерзкий,
Логика ваша немножко дика.
Или для вас Аполлон Бельведерский
Хуже печного горшка?
Знаете, зрелищем смерти, печали
Детское сердце грешно возмущать.
Вы бы ребенку теперь показали
Светлую сторону. «
Тесной гурьбой у конторы собрался.
Крепко затылки чесали они:
Каждый подрядчику должен остался,
Стали в копейку прогульные дни!
Кто-то «ура» закричал. Подхватили
Громче, дружнее, протяжнее. Глядь:
С песней десятники бочку катили.
Тут и ленивый не мог устоять!
Буря бы грянула что ли чаша с краями полна
Душно! без счастья и воли
Ночь бесконечно длинна.
Буря бы грянула, что ли?
Чаша с краями полна!
Грянь над пучиною моря,
В поле, в лесу засвищи,
Чашу вселенского горя
Всю расплещи.
(28 ноября [10 декабря] 1821, Немиров, Подольская губерния, Российская империя — 27 декабря 1877 [8 января 1878], Санкт-Петербург) — русский поэт, прозаик и публицист, классик русской литературы.
С 1847 по 1866 год — руководитель литературного и общественно-политического журнала «Современник», с 1868 года — редактор журнала «Отечественные записки». По взглядам его причисляют к «революционным демократам» Личные нравственные качества поэта, ввиду нескольких поступков, неоднозначно воспринимались современниками и остаются предметом споров.
Наиболее известен такими произведениями, как эпическая поэма «Кому на Руси жить хорошо», поэмы «Мороз, Красный нос», «Русские женщины», стихотворения «Дедушка Мазай и зайцы», «Железная дорога». Его стихи были посвящены преимущественно страданиям народа, идиллии и трагедии крестьянства. Некрасов ввёл в русскую поэзию богатство народного языка и фольклора, широко используя в своих произведениях прозаизмы и речевые обороты простого народа — от бытового до публицистического, от народного просторечия до поэтической лексики, от ораторского до пародийно-сатирического стиля. Используя разговорную речь и народную фразеологию, он значительно расширил диапазон русской поэзии. Некрасов первым решился на смелое сочетание элегических, лирических и сатирических мотивов в пределах одного стихотворения, что до него не практиковалось. Его поэзия оказала благотворное влияние на последующее развитие русской классической, а позже и советской поэзии.
Железная дорога
Стихотворение Николая Некрасова
В а н я (в кучерском армячке).
Папаша! кто строил эту дорогу?
П а п а ш а (в пальто на красной подкладке),
Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька!
Разговор в вагоне
Славная осень! Здоровый, ядреный
Воздух усталые силы бодрит;
Лед неокрепший на речке студеной
Словно как тающий сахар лежит;
Всё хорошо под сиянием лунным,
Всюду родимую Русь узнаю.
Быстро лечу я по рельсам чугунным,
Думаю думу свою.
Добрый папаша! К чему в обаянии
Умного Ваню держать?
Вы мне позвольте при лунном сиянии
Правду ему показать.
Труд этот, Ваня, был страшно громаден
Не по плечу одному!
В мире есть царь: этот царь беспощаден,
Голод названье ему.
Водит он армии; в море судами
Правит; в артели сгоняет людей,
Ходит за плугом, стоит за плечами
Каменотесцев, ткачей.
Прямо дороженька: насыпи узкие,
Столбики, рельсы, мосты.
А по бокам-то всё косточки русские.
Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?
Чу! восклицанья послышались грозные!
Топот и скрежет зубов;
Тень набежала на стекла морозные.
Что там? Толпа мертвецов!
То обгоняют дорогу чугунную,
То сторонами бегут.
Слышишь ты пение. «В ночь эту лунную
Любо нам видеть свой труд!
Мы надрывались под зноем, под холодом,
С вечно согнутой спиной,
Жили в землянках, боролися с голодом,
Мерзли и мокли, болели цингой.
Грабили нас грамотеи-десятники,
Секло начальство, давила нужда.
Всё претерпели мы, божии ратники,
Мирные дети труда!
Братья! Вы наши плоды пожинаете!
Нам же в земле истлевать суждено.
Всё ли нас, бедных, добром поминаете
Или забыли давно. «
Стыдно робеть, закрываться перчаткою,
Ты уж не маленький. Волосом рус,
Видишь, стоит, изможден лихорадкою,
Высокорослый больной белорус:
Губы бескровные, веки упавшие,
Язвы на тощих руках,
Вечно в воде по колено стоявшие
Ноги опухли; колтун в волосах;
Ямою грудь, что на заступ старательно
Изо дня в день налегала весь век.
Ты приглядись к нему, Ваня, внимательно:
Трудно свой хлеб добывал человек!
Не разогнул свою спину горбатую
Он и теперь еще: тупо молчит
И механически ржавой лопатою
Мерзлую землю долбит!
Эту привычку к труду благородную
Нам бы не худо с тобой перенять.
Благослови же работу народную
И научись мужика уважать.
«Был я недавно в стенах Ватикана,
По Колизею две ночи бродил,
Видел я в Вене святого Стефана,
Что же. всё это народ сотворил?
Вы извините мне смех этот дерзкий,
Логика ваша немножко дика.
Или для вас Аполлон Бельведерский
Хуже печного горшка?
Знаете, зрелищем смерти, печали
Детское сердце грешно возмущать.
Вы бы ребенку теперь показали
Светлую сторону. «
Тесной гурьбой у конторы собрался.
Крепко затылки чесали они:
Каждый подрядчику должен остался,
Стали в копейку прогульные дни!
Кто-то «ура» закричал. Подхватили
Громче, дружнее, протяжнее. Глядь:
С песней десятники бочку катили.
Тут и ленивый не мог устоять!