булавин к что сделал
Булавин К.А.
(1660 — 1708)
Булавин Кондрат Афанасьевич — предводитель казачьего восстания на Дону. Казак Трехизбянской станицы, сын станичного атамана. Дата рождения точно неизвестна, ориентировочно около 1660 года. Булавин принадлежал к известному казачьему роду, поселившемуся на Дону не слишком давно. Отец его был, вероятно, из города Салова что под Харьковом.
В конце 1680-х Кондрат Афанасьевич участвовал в походах против крымских татар, возглавляя отряд донских казаков. К началу 18 века между казаками и российскими властями сложились весьма напряженные отношения: казаки проявляли недовольство тем, что Дон по существу был поставлен под контроль азовского губернатора после завоевания Россией Азова в 1696 году.
Все сильнее раздражали их настойчивые требования правительства выдавать беглых. В условиях, когда государству люди необходимы как плательщики податей, рекруты и рабочая сила, оно не могло более терпеть отдушину на Дону, где народ избавлялся «от всяких бед». В начале 18 века возник спор между войском и соседним украинским слободским Изюмским полком за соляные промыслы, находившиеся у впадения в Северский Донец его правого притока — речки Бахмут. Правительство считало необходимым передать спорную землю изюмцам, полагая, что если эти промыслы будут принадлежать войску Донскому, там станет укрываться множество беглых людей из России. Казаки же не только лишались изрядного дохода от добычи и торговли солью, но вынуждались покупать ее по высоким ценам у государства.
В 1705 казаки под командой Булавина заняли соляные промыслы, перед тем захваченные царским правительством, и начали варить соль сами. Предприятие окончилось успешно, и охранявший солеварни изюмский полк был вынужден уйти. Кондрата Афанасьевича казаки избрали атаманом на Бахмутских промыслах. Но изюмский полковник Щуст направил жалобу в Адмиралтейский приказ. Летом 1706 года на промыслы прибыл дьяк Адмиралтейского приказа А.
Горчаков для осмотра соляных варниц и спорных земель по Бахмуту. Булавин арестовал его, а затем выслал в Воронеж. С этого началась борьба Булавина с царским правительством.
Непосредственным же поводом к началу боевых действий послужило прибытие на Дон карательного отряда князя В. В. Долгорукова, оный направлен на Дон был для сыска и возврата беглых. «Акция» проводилась таким образом, что каратели на своем пути «многие станицы огнем выжег, многих старожилых казаков кнутом бил, губы и носы резал, младенцев по деревьям вешал». При известии о приближении отряда население городков разбегалось по лесам и урочищам.
Когда отряд полковника стал на ночь в Шульгинском городке, казаки во главе с Кондратом Афанасьевичем Булавиным напали на карателей. Отряд карателей (ок.1000 чел.) был разгромлен, а князь Долгоруков и все, бывшие при нем, офицеры были убиты, своей жизнью заплатили за грубое нарушение традиций донской вольности. Так в ночь на 9 октября 1707 года началось восстание.
Есть основания считать, что убийство князя Булавин осуществил в сговоре с донскими старшинами, которые таким образом надеялись ослабить вмешательство властей в донские дела. Но в то же время они опасались, что об их сговоре узнает царь. Чтобы замести следы, старшины наскоро собрали походное войско и направили его против булавинцев. У Закотного городка, что на Айдаре, 18 октября они разбили восставших. Самому Кондратию Афанасьевичу с группой казаков удалось уйти в Бахмут, где мог получить помощь от татар и запорожцев.
Там он приказал своим атаманам-сподвижникам Хохлачу, Некрасову, Драному, Голому и др. перейти Донец и, став за Mиусом, стараться усилить отряды свои беглецами из Малороссии и вольницею с Дона, сам же отправился в Запорожскую Сечь, где заключил с запорожцами тайный союз — друг за друга стоят твердо и радеть единодушно. В Сечи же Булавин стал поднимать «охотное войско» (добровольцев) и рассылать «прелестные письма» уверявшие, что «бояре и немцы вводят казаков в эллинскую веру, жгут и казнят напрасно» и с призывом постоять за казацкие права, «за истинную веру христианскую», против «изменников», а это «бояре, да прибыльщики и немцы». И с началом весны выступил в поход.
Булавин, одержав победу, отправил несколько легких отрядов к станицам Донецким, Хоперским, Бузулукским и Медведицким, откуда они распространились до Козлова и Тамбова, сам же с главными силами направился к Черкасску. До Кобылинской станицы он встречал сильное сопротивление со стороны верных станиц, которые защищались от него, как от врага, но здесь, усилившись изгнанными из России раскольниками, он беспрепятственно дошел до Черкасска, которым и завладел хитростью (на сторону Булавина перешла черкасская «голытьба»).
Восставшие казнили нескольких старшин, отрубив головы атаману Лукьяну Максимову с четырьмя старшинами, удушив пятого старшину Ефрема Петрова, разделили их имущество, и собрали Круг, где провозгласили Булавина войсковым атаманом. Став атаманом Кондратий Афанасьевич попытался вступить в переговоры с центральными властями, но московские власти не могли ему простить убийства родовитого карателя.
После неудачи в переговорах Булавин немедленно отправил вверх по Волге, по разинскому пути, повстанческие отряды атаманов И. Некрасова, И. Павлова, Хохлача. Казаки осадили Царицын и Саратов, а атаман Хохлач даже взял Камышин. Сочувствие булавинцам выражало население южных русских уездов. Однако ни Хохлач, ни Некрасов не получили из Черкасского никакой помощи.
Между тем правительство, получив известие о поражении атамана Максимова и успехах восставших, в дополнение к двадцатитысячному отряду Долгорукого бросило против восставшего Дона новые карательные отряды — генералу Бахметеву с его бригадою было приказано поспешить к Черкасску.
На реке Куртлаке Долгоруков напал на пятнадцатитысячный отряд восставших казаков, предводимых Хохлачем, и рассеял их; ожесточение карателей было так велико, что в плен было взято только 143 чел., а остальные были перебиты, кроме немногих спасшихся бегством. Почти в тоже время другой отряд, под начальством полковника Кропотова и Гулица, разбил на голову атамана Драного (атаман Драный погиб).
Несмотря на все это, восставшие отважились действовать наступательно. Хохлач, Казанкин и Ганкин с 5000 казаков и появились под Азовом и осадили его, но встретили столь сильный отпор, и принуждены были отступит. Вести о неудачах быстро достигли Черкасска и казачья старшина решила действовать. 18 (7) июля 1708 года верные царю казаки под предводительством избранного ими старшины, Ильи Зерщикова, напали на атаманский дом Булавина.
Кондрат Афанасьевич с 11 преданными ему людьми защищался отчаянно, но увидев, что дом начали обкладывать камышом, с целью поджечь его, застрелился из пистолета (по другим данным был убит в бою). Все его захваченные в Черкасске сподвижники были отправлены в Москву, а труп Булавина отвезен в Азов и там, по отсечении головы, был подвешен.
Перемены на Дону не предотвратили вторжения карателей. В. Долгорукий 27 июля вошел в Черкасский городок. Несмотря на выражение казаками покорности, он расправился с ними, казнив 200 человек. Затем пошел вверх по Дону, проводя по пути массовые расправы. Опять горели станицы, почти поголовно уничтожалось население, а по Дону плыли плоты с повешенными. В мирных станицах, по доброте душевной, Долгорукий проводил «лишь» децимации (казнил каждого десятого).
Спасаясь от карателей, Некрасов увел 2000 казаков на Кубань. Там они основали три городка и продолжали вести борьбу, совершая набеги на донские станицы и русские пограничные города, иногда вместе с татарами и ногаями, вплоть до самой смерти атамана в 1737 году.
Полностью движение было подавлено в начале 1709 года. Итогом его было прежде всего массовое истребление казачества. Войско Донское потеряло часть своих земель и было полностью поставлено под власть русского царя. Так трагически завершилась жизнь Кондратия Афанасьевича Булавина и последняя попытка донцов отстоять свою вольность и самостоятельность.
Кого «хватил Кондратий»
Кто такой Кондратий Булавин
Считается, что Кондратий Афанасьевич Булавин родился около 1660 года в Трёхизбянском городке (сейчас посёлок городского типа Трёхизбенка, Луганская область). Версия, будто Кондратий родился в день казни Разина, легендарна и имеет позднее происхождение.
Но есть и другая версия, основанная на показаниях Семена Кульбаки, который заявил на следствии, что «Булавин – салтовец, из русских людей», то есть уроженец городка Салтова «Харьковского слободского казацкого полка».
Так или иначе, в Трёхизбянском городке Кондратий Булавин действительно жил, здесь он женился (его первой женой стала Любовь Провоторова, родившая ему двух детей – сына и дочь).
Его отец был крестьянином, бежавшим на Дон, вероятно, из Ливенского уезда (территория современной Орловской области) – сведения об этом семействе имеются в документах Поместного и Разрядного приказов. Афанасий участвовал в некоторых походах Степана Разина, и позже даже появилась легенда, что он был хранителем походной булавы этого атамана, и «Булавин» – не фамилия, а прозвище. Со временем он стал станичным атаманом и во время трагических событий апреля 1670 года, вероятно, был на стороне старшин и «домовитых казаков», пленивших Степана Разина.
Таким образом, Кондратий Булавин на Дону был степенным и вполне уважаемым человеком и верно служил московским властям: в должности походного атамана участвовал в войнах против татар, в 1689 г. ходил в Крымский поход князя Василия Голицына, в 1696 году – во Второй Азовский поход Петра I. В 1704 году Булавин был поставлен во главе казачьей станицы в Бахмуте (город в современной Донецкой области, в советское время назывался Артёмовском).
Бахмут считался донской станицей, однако в нём и в окрестных хуторах жили также слободские казаки, запорожцы и некоторое количество беглых крестьян из центральных губерний России. Здесь имелись солеварни – стратегическое предприятие, по тем временам: беспошлинная добыча и продажа соли традиционно считались привилегией и одним из основных источников дохода Войска Донского.
Но в стране с 1700 года шла Северная война, и Петр I решил пополнить государственный бюджет за счёт введения государственной монополии на продажу соли, железа, воска, льна, хлеба, табака и некоторых других товаров. Однако его всесильный фаворит Александр Меншиков добился указа (от 13 октября 1704 года), согласно которому доходы с бахмутских солеварен передавались Изюмскому слободскому казачьему полку, командовал которым бригадир Фёдор Шидловский – хороший знакомый Данилыча: «Теми землями и угодьями по Бахмуту, Красной и Жеребцу владеть по-прежнему им, Изюмского полку старшине и казакам».
Оцените изящество комбинации: «справедливость восстановлена», доходы от солеварен возвращаются казакам, правда, не прежним владельцам, а новым – но ведь казакам же! Не туркам и не крымским татарам. А донские казаки или слободские – кто там, в Москве или в строящемся Петербурге, разбираться станет.
Забегая вперёд, скажем, что до добра такие «деловые связи» Шидловского не довели. В 1711 году он, в свою очередь, решил порадеть «Светлейшему»: самовольно захватил несколько деревень, лежавших во владениях польского короля, и причислил их к смежным вотчинам Меньшикова. Нарушил государственную границу между Россией и Речью Посполитой – ни больше, ни меньше»! Был арестован и лишен всех чинов и владений. Но, сами понимаете: кто ж ему разрешил бы, с такими-то связями, под арестом очень долго сидеть? Шидловского освободили, чин генерал-майора вернули, однако отошедших к государству имений не возвратили: как говорится, что упало, то пропало.
Начало противостояния Кондратия Булавина с властями
Но вернёмся на несколько лет назад. Во исполнение царского указа Шидловский захватил Бахмутские солеварни, станицу возмутившихся донцов пожёг и заодно местную церковь ограбил – чтобы два раза не ходить. После чего повысил цены на соль.
Недавно назначенный атаман Бахмута Кондратий Булавин такие действия расценил как рейдерский захват и отбил солеварни.
Шидловский не успокоился и вызвал дьяка Горчакова – чтобы тот «описал спорные бахмутские земли». Булавин дьяка арестовал и отправил под конвоем в Воронеж. При этом изо всех сил старался выглядеть лояльным Москве и пытался объяснить, что не бунтует – ни в коем случае: восстанавливает справедливость и надеется на понимание Москвы.
В 1707 году на Дон был отправлен полковник Юрий Владимирович Долгоруков, который не только должен был «розыскать подлинно про налоги и обиды, которые починены прежде бывшему Изюмского полку полковнику и брегадиру Федору Щидловскому», но и потребовать выдачи всех беглых крестьян. А это уже нарушало старинный неписаный закон, согласно которому «с Дона выдачи нет».
В 1674 году атаман Семен Буянко призывал донцов «идти на Волгу, на воровство», а «ворами» тогда называли бунтовщиков. «Поднять Волгу» хотел атаман, призвать народ «к топору» – всего через три года после казни Степана Разина! Казаки не пошли за Буянко, но, когда Московские власти потребовали выдать его, дали ответ:
И правительство вынуждено было отступить: новой войны на Дону тогда никто не хотел.
Но донской воевода Петр Иванович Большой Хованский писал в Посольский приказ в 1675 году:
Обратите внимание: желающий сделать донских казаков «невольниками» князь и себя считает рабом царя, но ничего зазорного в этом не видит.
В начале XVIII столетия ситуация изменилась не в лучшую для донцов сторону, и в Москве готовы были признавать казаками лишь тех, кто пришёл на Дон из «внутренних» областей России до 1695 года.
Однако казацкие старшины брали с беглых плату за укрывательство, и взятки, получаемые от них, составляли немалую часть их дохода. И потому стольники Пушкин и Кологривов, отправленные в 1703 году на Дон для переписи беглых, особых успехов не добились.
Стараясь выслужиться, Долгоруков действовал самым жестоким образом. Его методы сохранились в описании Булавин (которое не подвергли сомнения ни современники, ни историки):
Вот уж, поистине, заставь… «альтернативно одарённого» Богу молиться – он себе лоб расшибёт. И, ладно бы, только себе. Высокопоставленные коррупционеры, хапуги, дуболомы и «держиморды» старательно и целенаправленно толкали вполне лояльных Москве донских казаков к мятежу.
Ведь Кондратий Булавин был человеком совсем иного склада, чем Разин. «Стенька» – сверхпассионарный вождь «бунташного века», подчиняющий своей воле и своему обаянию всех, кто оказывался с ним рядом. Стоя перед ним, люди испытывали непреодолимое желание опуститься на колени, Булавин же был всего лишь «первым среди равных».
Разин в иных обстоятельствах мог бы стать новым Ермаком, а мог – вторым неистовым протопопом Аввакумом. В других странах и в другое время у него был бы шанс повторить подвиги Хрольва Пешехода, «отжавшего» у Карла III Верхнюю Нормандию, Бретань, Кан и Эр, героя Реконкисты Сида Кампеадора, Эрнана Кортеса, Яна Жижки, а то и Наполеона Бонапарта. Булавин оказался в роли вождя нового мятежа достаточно случайно, возглавив протест против явной несправедливости. Уже после начала активных боевых действий, когда были убиты князь Ю. Долгорукий и войсковой атаман Лукьян Максимов, а Булавин занял Черкасск и был избран там новым войсковым атаманом, он пытался вступить в переговоры с Москвой, прося лишь возвращения к прежним порядкам. Не получив ответа, он провозгласил цели «освободительной войны»: «Уничтожать делающих неправду и жить единодушным казацким братством» (предполагалось, что есть «добрые» начальники и бояре, и даже царь Пётр, разобравшись, «не велит разорять донские городки и убивать казаков»). Сохранилась народная песня, в которой подчёркивается «социальный» характер его выступления:
То есть не разбойный атаман Кондратий Булавин, а заступник народный.
В другой песне говорится о храбрости и удали этого героя:
Игнат Некрасов и Семён Драный были не менее пассионарны, чем Булавин, но Кондратий был образованнее, умнее и «гибче», и потому именно он вошёл в историю, как знаменитый «воровской донской атаман», став, в некотором роде, наследником Степана Разина. С. М. Соловьёв и вовсе назвал его «новым Разиным», Г. В. Плеханов – «титаном народно-революционной борьбы». А о восстании Булавина историки будут говорить, как о «Третьей Крестьянской войне».
Боевая кампания осени 1707 года
Но вернёмся к Юрию Долгорукову: самоуверенный князь тогда разделил свой отряд на четыре группы. Первая действовала от Черкасска до Паншина, вторая – по Хопру, третья – по Бузулуку и Медведице. Для себя Долгоруков выбрал район Северского Донца. Всего было «сыскано» 3000 беглых крестьян (примерно столько же сумело скрыться), причём таковыми были объявлены и многие «старожилые казаки». Это уже, как говорится, «не лезло ни в какие ворота» и обозлило всех до крайности. Вот тогда и «хватил Кондратий» Юрия Долгорукова.
В начале октября 1707 года атаман Бахмутского городка Булавин собрал казацких старшин в Ореховом Буераке на «Общий для всех рек Войсковой совет», который принял решение вступить в бой с карателями князя Долгорукова.
Поздно вечером 9 октября 1707 года в городке Шульгин (в настоящее время – село Шульгинка Старобельского района Луганской области) драгуны и казаки Долгорукова были вырезаны во время внезапной лихой атаки, голову князю срубил лично Булавин:
Теперь вы понимаете, на какие события намекает процитированная выше народная песня?
По другой версии, Кондратий «хватил» князя и его подчинённых во время переправы через реку Айдар.
Так появился известный фразеологизм, который сейчас чаще произносится как «кондрашка хватила».
Были практически полностью истреблены и другие царские отряды, переписывавшие «беглых холопей» по Дону, Хопру, Медведице и Бузулуку.
Войсковые старшины И. Кваша, В. Иванов, Ф. Сафонов, станичные атаманы Ф. Дмитриев и П. Никифоров были убиты за помощь карательным войскам.
Однако Черкасск, Закотный городок, Осинова Лука, Старый Айдар, Кобанский городок и Краснянская станица не поддержали это выступление. Малый круг казацких старшин в Черкасске поручил войсковому атаману Лукьяну Максимову «примучить» булавинцев – чтобы избежать нашествия на Дон новых регулярных частей российских войск. В походе против восставших принял участие и калмыцкий князь Батыр.
18 октября 1707 года Булавин был разбит на реке Айдар близ Закотненского городка, десять есаулов и сотников повесили на деревьях за ноги, 130 казакам «носы резали», многих выслали «в иные украинные городы».
После чего в Москву было отправлено донесение, что «воровство Кондрата Булавина искоренили и почело быть во всех казацких городках смирно».
Правительство в ответ отправило донским старшинам 10 000 рублей, князю Батыру – 200.
Но Кондратий Булавин не был убит и не попал в плен. В конце ноября 1707 года с 13 верными ему казаками он добрался до Запорожской Сечи. 20 декабря по его инициативе была созвана Рада, на которой Булавин просил сечевиков присоединиться «к возмущению бунта в великороссийских городах». Одновременно кошевой атаман Тарас Финенко зачитал царскую грамоту, в которой Петр I требовал выдать «донского бунтовщика».
Запорожцы ответили царю, что в их войске «никогда такого не бывало, дабы таковых людей, бунтовщиков или разбойников, выдавано было». А какого ещё ответа можно было ожидать от разбойников и пиратов?
Но атаманы запорожцев в то время были заинтересованы в хороших отношениях с российскими властями, и Финенко уговорил всех отложить решение вопроса о помощи Дону до весны – «когда дороги подсохнут».
Булавин и его сторонники ждать весны не стали и в феврале 1708 года организовали новую Раду, которая кошевого Финенко «отправила в отставку», но в противостояние с Россией вступить, всё же, не решилась, ограничившись разрешением отправиться на Дон запорожцам, которые сами этого пожелают.
Возвращение на Дон
Уже 8 апреля Семён Драный без боя захватил Луганский городок. А войсковой атаман Лукьян Максимов, тем временем, собрал отряд низовых казаков, к которому примкнули калмыки, и, соединившись отрядом азовского полковника Васильева, пошёл навстречу мятежникам – к реке Лисковатке. Здесь 9 апреля 1708 года у города Паншин состоялось сражение, в ходе которого многие казаки Максимова перешли на сторону Булавина. Остальные бежали, бросив 4 пушки, обоз и войсковую казну в размере 8 тысяч рублей.
26 апреля 1708 года Булавин подошёл к Черкасску. Это была довольно сильная крепость, находившаяся на острове, образованном рекой Дон, Протокой и Танькиным ериком, а с четвёртой стороны был прорыт ров. На её стенах было более 40 пушек.
Однако атаманы пяти из шести станиц Черкасского острова стали на сторону восставших, город был сдан. На Войсковом Круге 6 мая было решено казнить атамана Максимова и четырех старшин, их сторонников «в воду сажали» (Людвиг Фабрициус так описывает эту казнь: «завязывали над головой рубаху, насыпали туда песку и так бросали его в воду»).
Новым войсковым атаманом был избран Кондратий Булавин. Одними из первых его распоряжений стали приказы о конфискации церковной казны и снижении цены на хлеб.
Также Булавин попытался вступить в переговоры с Москвой, прося, чтобы «всё было, как раньше». Если бы власти вступили в переговоры с ним, вероятно, на этом всё и закончилось бы: новый войсковой атаман водил бы казаков против татар и турок, отправлял «станицы» в Посольский приказ, просил выдавать на Дон больше свинца и пороха, писал отписки на требование выдачи беглых – всё, как обычно. Но жадность и глупость государственных чиновников решено было исправлять жестокостью военных. На письмо Дона власти ответили формированием армии вторжения, руководить которой поставили младшего брата убитого Булавиным Юрия Долгорукова – Василия. Приказ, отданный Долгорукову лично Петром I 12 апреля 1708 года, гласил:
И без этого приказа на Дону всем было понятно, какими методами будет действовать этот князь. Поэтому уже в конце мая 1708 года Булавин под страхом смертной казни говорить о принесении повинной Петру I.
Иногда приходится читать, что Булавин был «сообщником» давно задумавшего предательство гетмана Мазепы. Даже Пушкин пишет об этом в поэме «Полтава»:
Однако мы помним, что запорожские атаманы отказались от войны с Москвой, Мазепа же ещё был вполне предан Петру I, более того, в помощь Долгорукому он тогда выделил два казачьих полка.
Об измене Мазепы было рассказано в статье «Русский поход» Карла XII, напомним, что окончательное решение о переходе на сторону шведского короля гетман принял лишь в октябре 1708 года, узнав о движении его армии на Украину, далось ему это решение очень нелегко, и пожалел он о нём задолго до Полтавы.
Готовясь к войне, Булавин, подобно многим своим предшественникам, рассылал «прелесные письма» в которых писал:
Область Войска Донского в начале XVIII века
Положение восставших было незавидным. Ещё при царе Борисе Годунове началось строительство крепостей, со всех сторон охватывавших земли Войска Донского. Постепенно от Воронежа до Астрахани появилась система городов-крепостей, разделившая территорию Войска Донского и Войска Яицкого (Уральского). А крепости, построенные от Брянска и Белгорода до верховий реки Медведица позволяли контролировать сообщение Дона с Запорожской Сечью.
Последнее звено в этой цепи появилось в 1696 году – им стала русская крепость Азов, за которую сами казаки в течение 15 лет (с 1637 по 1641 годы) сражались с османами. Значение её было столь высоко, что в 1702 году казакам было запрещено ловить рыбу от этой крепости до устья Северного Донца, а также «на море Азовском и по запольным рекам». Возможные последствия бездумного выполнения этого указа были ясны даже государственным чиновникам, которые тихо его просаботировали: строгость и жестокость российских законов в очередной раз была компенсирована необязательностью их исполнения.
В феврале 1706 года был издан ещё один царский указ: казакам запрещалось занимать «пустопорожние» земли в верховьях Дона: здесь стали селить государственных крестьян. Также участки этой земли стали арендовать российские помещики, приводившие своих крепостных.
Сейчас на севере от области Войска Донского находились русские войска стольника И. Теляшова и подполковника В. Рыкмана. На востоке, у Волги, стоял корпус князя П. И. Хованского (Меньшого), который только что подавил Башкирское восстание. К его войскам присоединился калмыцкий отряд хана Аюки. Устье Дона запирала крепость Азов с сильным гарнизоном, которым командовал И. А. Толстой – свояк царя Фёдора Алексеевича (старшего брата Петра I), прапрапрадед Ф. И. Тютчева. С запада надвигалась двадцатитысячная армия Василия Владимировича Долгорукова.
В пути к армии Долгорукого присоединились также 400 драгун из Воронежа и слободские казаки Ахтырского и Сумского полков, ведомые уже знакомым нам изюмским полковником Шидловским. Таким образом, к моменту начала боевых действий общая численность только войск Долгорукова достигла 30-32 тысяч человек. В армии восставших было 20 тысяч.
В следующей статье мы расскажем о сражениях правительственных войск с армиями восставших, гибели Кондратия Булавина и его атаманов, а также о судьбе казаков, ушедших с Игнатом Некрасовым на Кубань.