брусиловский прорыв чем знаменит
Наступление от всего сердца
Такой чести был вполне заслуженно удостоено начавшееся в 1916-м 4 июня (22 мая по старому стилю) наступление Юго-Западного фронта под командованием 62-летнего генерала Алексея Алексеевича Брусилова.
Русский полководец почти мгновенно стал мировой знаменитостью, а осуществленный его войсками прорыв австро-венгерского фронта вошел в анналы мировой военной истории как минимум в двойном качестве: как пример новаторского наступления по всему фронту и как событие, реально приблизившее победу Антанты в войне в целом.
В середине 1916 года обеим воюющим сторонам страстно хотелось доказать, что длившаяся уже два года война начата не напрасно, а мечты о скорой и притом окончательной победе вполне обоснованы. Реальность оказалась куда суровее и обернулась на Западном фронте длившейся без малого год «верденской мясорубкой», о столетии которой сегодня совместно вспоминают первые лица Франции и Германии. Но на южном направлении ведомый кайзером Вильгельмом II Четверной союз вроде бы нащупал «слабое звено» в военных порядках Антанты в лице Италии, вступившей в войну против своих бывших союзников из Берлина и Вены.
Антанта, известная отечественному читателю в русском переводе как Согласие, уповала на то, что самонадеянность немцев, решившихся на войну на два фронта с сомнительными по большому счету соратниками (Австро-Венгрией, Турцией и примкнувшей к ним только осенью 1915-го Болгарией), можно будет укротить с помощью мощного наступления по всем фронтам. Совещания представителей Антанты в замке Шантийи под Парижем налагали серьезные обязательства и на Россию.
Брусилов, назначенный командующим Юго-Западным фронтом только в марте 1916 года, столь активно включился в подготовку наступления, что отверг предназначенную его фронту Ставкой оборонительную функцию.
В апреле директивой той же Ставки для фронта предусматривался уже «демонстративный удар», подготовку которого Алексей Алексеевич и его подчиненные провели не только по долгу службы. Наступление широким фронтом было необычным и прорывным для военного искусства начала ХХ века.
Вот как это звучит у Керсновского: «На рассвете 22 мая гром двух тысяч орудий от Припяти до Прута возвестил славу русского оружия… Успех сразу же превзошел все ожидания, и 25 мая армии Юго-Западного фронта подарили России победу, какой в Мировую войну мы еще не одерживали». Речь идет о том, что именно 25 числа «железные стрелки генерала Деникина ворвались в Луцк».
Участник Первой мировой Сергей Николаевич Сергеев-Ценский писал свой роман «Брусиловский прорыв» в годы Великой Отечественной и делал акцент на тот же гром, поразивший в 1916-м не что-нибудь, а родину Адольфа Гитлера:
«Победы в Италии приказано было праздновать на австрийских позициях как раз 22 мая, слив этот праздник с торжеством по случаю дня рождения австрийского эрцгерцога Фердинанда, командующего четвертой армией, которую била брусиловская восьмая армия в предыдущем году. Очень кстати оказался, таким образом, салют огромного числа русских орудий, […] раздавшийся на фронте в четыреста километров почти одновременно на рассвете. […] Когда начинают свой разговор тысячи орудий, далеко разносится он по земле: салют эрцгерцогу Иосифу Фердинанду слышала вся Подолия, слышала вся Волынь, слышали Карпаты, Галиция, Буковина, Румыния, а скоро услышали его в Вене и Берлине. Это была торжественная увертюра к тому, что потрясло основы одной из старейших монархий Европы, решительно повернуло лицо победы в сторону держав Антанты и могло бы привести к полному разгрому Австро-Венгрии летом, если бы Ставка с царем во главе так же поверила в русского бойца, как поверил в него Брусилов».
Брусиловский прорыв был последним и притом упущенным шансом довести войну до того самого победного конца, о котором мечтал советский писатель Сергеев-Ценский и о котором будут с жаром говорить деятели Временного правительства, и Брусилов в их числе: 4 июня (22 мая) 1917 года, ровно через год после начала прославившего его наступления, генерал станет Верховным главнокомандующим. Но изменить неумолимый ход событий в стране, настроенной к тому времени решительно антивоенно, не было никакой возможности, с этим не справилась бы и сотня смелых и отважных брусиловых.
Но мнение это уместно в конкретных реалиях октября 1916-го и с высоты прошедшего столетия несомненно требует корректировки. Куда справедливее и острее взгляд эмигранта первой волны Керсновского, который по понятным причинам не одобрял последующую службу генерала советской власти: «Каковы бы ни были его последовавшие заблуждения, вольные или невольные, Россия никогда этого не забудет Алексею Алексеевичу Брусилову. Когда после несчастий пятнадцатого года самые мужественные пали духом, он один сохранил твердую веру в русского офицера и русского солдата, в славные русские войска. И войска отблагодарили полководца, навеки связав его имя с величайшей из своих побед».
Брусиловский прорыв
Личность Брусилова
В первые дни после назначения на должность командующего Юго-Западным фронтом Брусилов принимал Николая 2, который лично приехал посмотреть на состояние войск. В своих дневниках Брусилов описывал встречу с императором так.
Николай 2 спросил, есть ли у меня сведения, которые он должен знать. Я ответил, что у меня есть очень серьезный доклад. Я не разделяю взгляды предыдущего командования фронта, которые докладывали вам, что армия не в состоянии наступать. Напротив, я убежден, что несколько месяцев отдыха дали солдатам передышку, после которой они готовы к бою. К 14 мая войска Юго-Западного фронта будут полностью готовы к наступлению, чтобы захватить инициативу в войне. Если командование считает, что наш фронт не должен наступать, то мое назначение на пост командующего бесполезно и даже вредно. Я вижу возможности для атаки и готов осуществить план в соответствии с требованиями Штаба
Совещание в Ставке
14 апреля 1916 году в Ставке (город Могилев) состоялось совещание, на котором обсуждали планы военной кампании 1916 года. Возглавляя совещание генерал Алексеев. Основываясь на своем опыте он изначально полагал, что наступление должны провести Северный и Западный фронты. Брусилов же со своей армией по замыслу должен был удерживать оборону, поскольку на их участке фронта у противника был перевес. Командующие Западным и Северным фронтами были против наступления, указывая, что опыт сражений 1915 года показывает, что наступление невозможно и нужно занимать оборону. Причина, по которой генералы Куропаткин и Эверт отказывались от наступления из-за того, что русской армии катастрофически не хватало тяжелых орудий артиллерии.
Генерал Брусилов, выступая в Ставке, сделал акцент на следующих моментах:
Я не могу говорить за другие участки фронта, но на Юго-Западном есть все условия для наступления. Я прошу разрешения войскам моего фронта действовать в совместном ударе с армиями Эверта и Куропаткина. Даже если я не достигну успеха, мы свяжем основные силы противника, что облегчит задачу на Западе и Севере.
Брусилов, доклад в Ставке, 14 июня 1916
Обратите внимание, что Брусилов сознательно делает ставку на то, что Юго-Западный фронт готов к наступлению. Ведь если готова к наступлению армия, против которой собраны примерно равные силы противника, то и другие армии, которые уже имеют перевес над противником, также должны быть готовы перейти в атаку. В результате все командующими фронтами поддержали идею совместной атаки.
Подготовка прорыва
Общий план Брусиловского прорыва кратко сводился к следующему:
Особенности обороны противника
Соотношение сил и средств
К моменту начала наступления, войска Юго-Западного фронта, под командованием генерала Брусилова, располагались так, чтобы нанести несколько ударов, замаскировав главный прорыв на правый фланг.
У русской армии также имелся резерв в виде 3 пехотных и 1 кавалерийской дивизии.
Карта Брусиловского прорыва
Ход операции
Артиллерийская подготовка на разных участках фронта длилась:
Только после этого началось наступление пехоты. Успех Брусиловского наступления был поразительным. К концу июня наступление увенчалось успехом на территории от Припяти до границы с Румынией. Русская армия заняла Буковину и города Черновцы, Луцк и другие. По направлению на Ковель русская армия продвинулась вглубь на 70 км! Это был поразительный успех, поскольку Первая мировая на этапе 1915-1916 годов свелась к позиционной борьбе, где огромным успехом было продвинуться вперед всего на 1 километр.
Осознавая сложность ситуации, и видя малую активность на других фронтах, немецкое командование начало перебрасывать дополнительные силы для подавления брусиловского прорыва. В общей сложности летом 1916 года на этот участок фронта было переброшено:
Развитие наступления
24 июня командование дополнительно передало Брусиловскому фронту 3-ю армию, бездействующую на фланге Западного фронта. Используя подкрепление, генерал Брусилов скорректировал действие армии, поставив следующие задачи:
План Брусилова сорвал наступление немцев, которые планировали в Ковельском направлении ударить русскую армию во фланг. Действия 3-ей и 8-ой русских армий эту возможность ликвидировали. Уже к 14 июля эти армии в ходе наступления вышли к берегам Стоход. Одновременно 9-ая армия продвинулась вглубь, когда до Станислава оставалось не более 20 км. Остальные армии сумели отразить контратаку противника и удержать исходные пункты.
Потери сторон
Результаты Брусиловского прорыва были отличными для России, но и потери были огромными. Только убитыми в направлении прорыва насчитывается более 262 тыс человек. Всего же убитых, раненых и пропавших без вести – свыше 2 млн человек.
| Сторона | Убито | Ранено | Пропало без вести |
|---|---|---|---|
| Четверной союз | |||
| Германия | 28 858 | 195 540 | 38 095 |
| Австро-Венгрия | 45 058 | 216 474 | 377 799 |
| Турция | 5 000 | 3 000 | 2 000 |
| Россия | |||
| Россия | 262 764 | 1 562 890 | 214 607 |
Обращаем внимание, что в таблице представлены данные об общих потерях по всем фронтам. Если же конкретизировать данные по потерям на отдельных фронтах России, то цифры будут следующими:
Итоги и значение Брусиловского прорыва
Брусиловский прорыв стал уникальным событием в рамках Первой мировой войны. Достаточно сказать, что это единственная операция той войны, названная по имени генерала. Результаты наступления армии Брусилова были впечатляющими:
На базе прорыва русская армия продолжала наступать, но значительно меньшими темпами. Однако к концу сентября 1916 года количество пленных возросло до 420 тыс солдат и 9 тыс офицеров, а количество захваченных орудий и минометов выросло до 1,2 тыс.
Брусиловский прорыв внес коренной перелом в Первую мировую войну. Если до начала военной операции стратегическая инициатива была на стороне Германии, то к сентябрю 1916 года инициатива полностью была на стороне стран Антанты. Такого продвижения вперед, какое показала армия Юго-Западного фронта генерала Брусилова, в рамках позиционной войны не было.
Для Германии же события 1916 года продемонстрировали невозможность ведения успешной войны на 2 фронта. Многие немецкие офицеры больше не верили в возможность победы. По этой причине был смещен со своего поста начальник генерального штаба Германии, генерал Фалькенгайн. Его заменил генерал Гинденбург.
Австро-Венгерская армия, которая в основном располагалась на пути движения армии Брусилова, была разгромлена. Австро-Венгрия фактически была выведена из войны, и Германия была вынуждена направить значительную часть своих ресурсов (и человеческих и финансовых) на поддержание союзника. Это значительно ослабило саму Германию.
Почему Брусиловский прорыв не привел к разгрому противника
Брусиловский прорыв уже к концу июня 1916 года дал феноменальные результаты. Генерал Брусилов верил, что уже в ближайшие месяцы можно будет нанести противнику поражение и закончить войну. Однако было 2 фактора, которые позволили немцам перенести тяжесть поражения:
Обстановка лета 1916 года действительно способствовала нанесению поражения Германии, но обозначенные 2 фактора позволили Германии пережить поражение и восстановить силы.
Источники и дополнительный материал по теме:
Брусиловский прорыв
Успешные действия Юго-Западного фронта не были поддержаны другими фронтами. Ставка оказалась неспособной организовать взаимодействие фронтов. Также сказались ошибки командования на уровне командования Юго-Западным фронтом и командования армий фронта. В результате Луцкий прорыв не привел к падению вражеского фронта и крупному стратегическому успеху, ведущему к победе в войне. Однако операция в Галиции имела крупное значение. Австро-германские потеряли в мае-августе 1916 г. до 1,5 млн. человек, из них до 400 тыс. пленными (правда, и русские войска понесли тяжелые потери только в мае-июне 600 тыс. человек). Силы австро-венгерской военной машины, которая уже потерпела страшное поражение в ходе кампании 1914 г. и смогла более или менее восстановиться в 1915 году, были окончательно подорваны. Австро-Венгерская империя до конца войны уже не была в состоянии вести активные боевые действия без поддержки германских войск. В самой Габсбургской монархии резко усилились процессы распада.
Чтобы остановить наступление русской армии, германскому командованию пришлось перебросить с Западного фронта на Восточный 11 дивизий, а австрийцам снять с Итальянского фронта – 6 дивизий. Это способствовало ослаблению давления германской армии в районе Вердена и общей победе союзных войск в Верденской битве. Австрийское командование вынуждено было остановить Трентинскую операцию и значительно укрепить группу армий в Галиции. Операция Юго-Западного фронта стала крупным достижением военного искусства, доказав возможность прорыва сильной позиционной обороны врага. Румыния, которая в 1914-1915 гг. выжидала, ожидая крупного успеха одной из сторон в Великой войне, выступила на стороне Антанты, что распылило силы Центральных держав. Луцкий прорыв наряду Верденской битвой и сражением на реке Сомме положил начало стратегическому перелому в ходе мировой войны в пользу Антанты, вынудив Центральные державы в 1917 году перейти к стратегической обороне.
План на кампанию 1916 г.
В соответствии с решением конференции держав Антанты в Шантильи (март 1916 г.) об общем наступлении союзных армий летом 1916 года, Русская Ставка решила начать в июне наступление на Восточном фронте. В своих расчётах Русская Ставка исходила из соотношения сил на Восточном фронте. Со стороны России действовало три фронта: Северный, Западный и Юго-Западный. Северный фронт Куропаткина (начальник штаба Сиверс) прикрывал Петербургское направление и состоял из 12-й, 5-й и 6-й армий. Штаб фронта располагался в Пскове. Им противостояла 8-я германская армия и часть армейской группы Шольца. Западный фронт Эверта оборонял Московское направление. В его составе были 1-я, 2-я, 10-я и 3-я армии (в мае была придана 4-я армия). Штаб фронта – в Минске. Русским войскам противостояли часть армейской группы Шольца, 10-й, 12-й и 9-й и часть армейской группы Линзингена. Юго-Западный фронт Брусилова прикрывал Киевское направление и имел в своём составе 8-ю, 11-ю, 7-ю и 9-ю армии. Штаб фронта – Бердичев. Против этих войск действовала армейская группа Линзингена, армейская группа Бём-Ермоли, Южная армия и 7-я австро-венгерская армия. По данным Алексеева на трёх русских фронтах было более 1,7 млн. штыков и сабель против свыше 1 млн. человек у противника. Особенно большое преимущество было у Северного и Западного фронтов: 1,2 млн. человек против 620 тыс. германцев. Юго-Западный фронт располагал 500 тыс. человек против 440 тыс. австро-германцев.
Таким образом, по данным русского командования на северном участке фронта русские войска имели двойное превосходство над противником. Этот перевес можно было серьёзно увеличить после комплектования частей до штатной численности и переброски резервов. Поэтому Алексеев предполагал предпринять решительное наступление на участке только севернее Полесья, силами Северного и Западного фронтов. Ударные группировки двух фронтов должны были наступать в общем направлении на Вильно. Юго-Западному фронту ставилась оборонительная задача. Брусилов должен был только готовиться к удару из района Ровно в направлении на Ковель, если на севере наступление будет успешным.
Алексеев считал, что необходимо захватить стратегическую инициативу в свои руки и не дать противнику первым перейти в наступление. Он считал, что после неудачи под Верденом, германцы снова обратят внимание на Восточный театр и перейдут в решительное наступление, как только позволит погода. В результате русская армия должна была или отдать инициативу врагу и готовиться к обороне, или упредить его и атаковать. При этом Алексеев отмечал отрицательные последствия оборонительной стратегии: наши силы были растянуты на 1200 километровом фронте (англо-французы обороняли всего 700 км и могли сосредоточить большее число сил и средств, не опасаясь атак врага); слаборазвитая сеть коммуникаций не позволяла быстро перебросить резервы в необходимом количестве. По мнению, Алексеева необходимо было начать наступление в мае, что упредить действия противника.
Однако мартовская неудача (Нарочская операция) катастрофически повлияла на главнокомандующих Северным и Западным фронтами – Алексея Куропаткина и Алексея Эверта. Всякое решительное наступление казалось им немыслимым. На совещании в Ставке 1 (14) апреля генералы Куропаткин и Эверт высказались за полную пассивность, при техническом состоянии нашей армии наше наступление должно было, по их мнению, закончиться провалом. Однако новый главнокомандующий Юго-Западным фронтом Алексей Брусилов верил в русские войска и потребовал для своего фронта наступательной задачи, ручаясь за победу.
Наступательная операция отличалась тем, что она не предусматривала глубины операции. Войска должны были прорвать оборону противника и нанести ему урон, развитие операции не предусматривалось. Считалось, что после преодоления первой полосы обороны будет подготовлена и проведена вторая операция по прорыву второй полосы. Русское верховное командование, с учётом французского и собственного опыта, не верило в возможность прорвать оборону противника одним ударом. Для прорыва второй полосы обороны требовалась новая операция.
Подготовка операции
Схожая ситуация была и на Западном фронте Эверта, войска которого должны были сыграть главную роль в операции. Эверта нельзя было обвинить в плохой работе, он провел титаническую бумажную работу, буквально засыпал войска бесчисленными приказами, указаниями, наставлениями, стремясь предусмотреть буквально каждую мелочь. Командование русского Западного фронта ориентировалось на опыт Французского фронта, создать же своё, найти выход из стратегического тупика позиционной войны оно не могло. В результате за суетой штаба Западного фронта чувствовалась неуверенность в своих силах и войска это чувствовали. Эверт сосредоточил для удара на Вильну в Молодеченском районе 12 корпусов 2-й и 4-й армий Смирнова и Рагозы – 480 тыс. солдат против 80 тыс. германцев. Кроме того, за ними во второй линии, в резерве Ставки было 4 корпуса (включая 1-й и 2-й гвардейские, гвардейский кавалерийский корпуса). Однако главнокомандующему казалось этого мало. И чем ближе приближался срок начала наступления 18 мая, тем более падал духом Эверт. В последний момент, когда операция уже была подготовлена, он вдруг изменил весь план и вместо удара на Вильно избрал атаку на Барановичи, переведя на новое направление штаб 4-й армии. На подготовки нового удара он потребовал отсрочки – с 18 мая на 31 мая. И тут же попросил новую отсрочку – до 4 июня. Это рассердило даже спокойного Алексеева и он приказал наступать.
Лучше всего подготовка к наступлению велась на Юго-Западном фронте. Когда главнокомандующий Иванов сдавал фронт Брусилову, он охарактеризовал свои армии как «небоеспособными», а наступление в Галиции и на Волыни назвал «безнадежным». Однако Брусилов смог переломить эту неблагоприятную тенденцию и внушить войскам уверенность в своих силах. Правда, Каледин и Сахаров (8-я и 11-я армии) не ожидали от операции ничего хорошего, Щербачев и Лечицкий (7-яи 9-я армии) проявляли скептицизм. Однако все энергично взялись за работу.
Однако штаб Юго-Западного фронта не задавался целью связать воедино действия четырех армий, или хотя бы двух – 8-й и 11-й. Ведь главное сражение на юго-западном стратегическом направлении совершенно не входило в расчёты Русской Ставки, даже как план «Б», если провалится наступление Западного фронта. Главная роль в стратегическом наступлении отводилась Западному фронту. Фронт Брусилова должен был только «демонстрировать». Поэтому Брусилов и запланировал несколько сражений, рассчитывая многочисленными ударами отвлечь и сковать австро-германские силы. Развитие наступления, в случае прорыва обороны противника, просто не предусматривалось, кроме Луцкого направления в 8-й армии и в то в зависимости от успеха Западного фронта. В резерве у Брусилова был всего один корпус.
Сама подготовка к прорыву вражеской обороны была проведена армиями Брусилова на отлично. Штаб 8-й армии хорошо организовал «огневой кулак», тщательно подготовил пехотный штурм штаб 7-й армии. Наша авиация сфотографировала вражеские позиции на всем протяжении фронта Южной германской армии. По этим снимкам штаб 7-й армии составил подробные планы, где занёс все укрепления, ходы сообщения и пулеметные гнезда. В тылу 7-й армии даже возвели учебные городки, где воспроизвели намеченные для штурма участки вражеской обороны. Войска готовились так, чтобы затем чувствовать на вражеских позициях, как у себя дома. Были проведены огромные земляные работы и т. д.
Источник: Зайончковский А. Мировая война 1914-1918 гг.
Автор: Самсонов Александр Статьи из этой серии: Кампания 1916 года
Брусиловский прорыв
Наступление Юго-Западного фронта русской армии летом 1916 года, нанесшее тяжелое поражение армиям Австро-Венгрии и Германии. Одна из крупнейших операций Первой мировой войны и единственная, названная по фамилии полководца.
Россия и союзники договорились о согласовании действий своих армий. Против немцев и австрийцев русские имели три фронта — Северный (генерал Куропаткин), Западный (генерал Эверт) и Юго-Западный (генерал Брусилов). Северный и Западный имели двойное преимущество в живой силе над противником, что диктовало и направление главного удара. Его должен был нанести Западный, а вспомогательные удары — Северный и Юго-Западный фронты. План вызвал возражения Куропаткина: «Немцы так укрепились, что рассчитывать на удачу нельзя». Эверт согласился: «Пока не имеем гораздо больше тяжелой артиллерии, лучше обороняться». Что это, трусость командующих? Но их можно понять. Они уже обожглись на кровавом мартовском наступлении. На Западе такие потери были «обычными», немецкие и французские генералы хладнокровно гнали своих солдат на убой, а у русских психология была иной: «Выхода из позиционного тупика нет, значит, и кровь будем лить зря». Идея сдерживать врага обороной, учитывая экономические и продовольственные трудности немцев, была вполне резонной.
Выход из позиционного тупика увидел генерал Брусилов. 15 мая австрийцы нанесли тяжелое поражение итальянцам. Стоя на грани катастрофы, те просили помочь, оттянув наступлением Юго-Западного фронта силы Австро-Венгрии. Русская Ставка согласилась, указав, что дополнительных сил Брусилову выделить не сможет.
Силы Юго-Западного фронта
«Возможность успеха русских исключена!»
Брусилову противостояли четыре австрийских и одна немецкая армия (448000 штыков, 38000 сабель, 1300 легких и 545 тяжелых орудий). Небольшой численный недостаток враг с лихвой компенсировал обилием техники и мощью обороны. Он готовил ее 9 месяцев, она состояла из 3 полос на расстоянии 5 км одна от другой. Самой мощной была первая глубиной 1,5–2 км с опорными узлами, дотами, отсечными позициями, заводящими противника в «мешок» для истребления. Окопы с бетонными козырьками, глубокие блиндажи с железобетонными сводами, пулеметы под бетонными колпаками. Лес колючей проволоки до 16 рядов, через нее пропускался ток, подвешивались бомбы, ставились мины. Предполье усеяли фугасы, засеки, волчьи ямы, рогатки. В австрийских окопах русских ждали огнеметы. За первой полосой были еще две послабее.
Кайзер, посетив фронт, восторгался, что таких позиций не видел даже на Западе! Уверенный в своей неуязвимости враг демонстрировал на выставке в Вене макеты этих оборонительных сооружений как высшее достижение фортификации. За неделю до русского наступления обсуждали, не опасно ли снять отсюда несколько дивизий, чтобы поскорее разгромить Италию, и решили: «Не опасно, ивану тут не пройти», ведь это доказали его предыдущие неудачи. Они очень полагались на свою тяжелую артиллерию (174 тяжелых орудия против 76 русских на участке 8-й армии,159 против 22 на участке 11-й армии, 62 против 23 на участке 7-й армии, 150 против 47 на участке 9-й армии). При таком превосходстве еще сетовали, что много тяжелых батарей было переброшено на итальянский фронт. И еще: враг не верил, что после тяжелейших поражений 1915 года русские способны на что-то серьезное. Начальник штаба немецкой армейской группы генерал Штольцман в командирской запальчивости прямо заявил: «Возможность успеха русских исключена!»
А русские решили драться без минимально необходимого превосходства сил (3:1), имея лишь на 18 пооцентов больше солдат, а в технических средствах ведения боя даже уступая врагу. Брусилов решил атаковать каждой из своих армий. Это распыляло силы, но и противник лишался возможности перебрасывать резервы. В зависимости от важности задач эти армии обладали разной силой. Треть пехоты и половину тяжелой артиллерии фронта Брусилов сосредоточил в правофланговой 8-й армии генерала Каледина для удара на Луцк и Ковель. Вторая по мощи левофланговая 9-я армия генерала Лечицкого нацелилась на Черновицы и Коломыю. Небольшие 7-я и 11-я армии в центре должны были сковать врага. Брусилов дал командующим свободу выбора участков прорыва, на которых было создано превосходство над противником в живой силе в 2,5 раза и в артиллерии в 1,5 раза.
Между артподготовкой и штурмом не было ни секунды перерыва. Тяжелая артиллерия переносила огонь в глубину, по резервам противника, 3-й линии обороны. Легкая била по объектам до последнего момента, а когда пехота врывалась в них, часть батарей отсекала контратаки с фронта и флангов, а часть шла вслед за пехотой, пробивая снарядами ей путь. Это была главная тактическая новинка — впервые в Первой мировой войне появилась и на «отлично» сработала артиллерия сопровождения пехоты, самостоятельность и выживаемость которой сразу повысились. Прежде она несла большие потери под огнем неприятеля. Но стреляя, он неизбежно раскрывает себя — сейчас орудия «гасили» вражеские пушки и пулеметные гнезда после их первых выстрелов. Роль сопровождения выполняли горные трехдюймовки обр. 1909 г. Перед войной их было 526 штук, Петроградский и Путиловский заводы выпустили еще 1400. Поработав на Кавказе и в Карпатах, они пригодились и в полевых войсках, подобно гаубице ведя перекидной огонь через головы своих. Они были в полтора раза легче полевой пушки, и расчет легко перемещал их за атакующей пехотой. Несколько слов о качестве боеприпасов: из десяти подряд выпущенных австрийских снарядов порой не разрывался ни один, отказ восьми был почти рядовым явлением. А вот сделанные из сталистого чугуна русские снаряды осечек практически не давали. Огневая атака везде увенчалась полным успехом благодаря умелому управлению и последовательному сосредоточению огня, сектор за сектором подавлявшего оборону противника, что позволило пехоте продвигаться почти без потерь. Командир 4-й стрелковой («Железной») дивизии генерал Деникин вспоминал: «Впервые наша артиллерия выполнила задачу, которая до сих пор решалась ценою большой крови».
Устройство множества боевых и ложных плацдармов оправдалось: противник везде был захвачен врасплох. Фронт лопнул сразу на 13 участках, прорыв расширяли в сторону флангов и в глубину. Позаботились о закреплении на взятых позициях и непрерывности наступления, чтобы впавший в панику враг не организовал активных контрмер. Для этого наступавшая пехота делилась на «волны атаки». Каждый полк образовывал 4 волны, идущих одна за другой на дистанции 150–200 шагов, интервал между бойцами 5 шагов. Вооруженные гранатами, пулеметами, дымовыми шашками, ножницами для резки проволоки первые две волны брали первый окоп, не задерживались, атаковали второй, где и закреплялись. Это делалось с учетом тактики противника. Он обычно открывал огонь по прорвавшимся и застрявшим на первом окопе русским. Затем тяжелые батареи отсекали подход помощи — и мощным контрударом прорвавшиеся истреблялись. Но теперь нашла коса на камень. В каждой роте была штурмовая группа из наиболее ловких солдат. Идя в голове атаки, они гранатами и массированным ружейно-пулеметным огнем ликвидировали огневые точки, расчищая путь наступающим товарищам. Третья-четвертая волны быстро перекатывались через первые две, свежими силами брали третий окоп и артиллерийские позиции. Этот метод потом стал широко использоваться под названием «атака перекатами».
Идеально сработал 6-й корпус, с ходу взяв все три линии окопов, разгромив при этом не австрийцев, а немцев. Все было сделано так четко, что тех не спасли и глубокие убежища, ставшие ловушками. Русские были тут как тут, вниз полетели гранаты, дымовые шашки, выживших почти не было. Хваленая основательность германских сооружений не помогла. Сидевшие в уцелевших убежищах солдаты спешно сдавались. Став у входа, русский «чистильщик» при отказе сдаться или даже промедлении метал внутрь ручные гранаты, и спасения уже не было. Быстро это поняв, противник расторопно лез наверх с поднятыми руками. Пленные давали такую картину потерь: в 1-й линии окопов — 85 процентов убитых и раненых и 15 процентов пленных; во 2-й линии — по 50 процентов каждой категории; в 3-й линии — все 100 процентов пленных.
Самого значительного успеха добилась 8-я армия с ее наибольшей плотностью атакующих, фронт каждой дивизии составлял всего 2,5 версты. Она вклинилась между 2-й и 4-й австрийскими армиями (последнюю разгромили наголову к 15 июня), уже в первые дни достигнув таких успехов, как ни одна из союзных армий ни разу: на фронте в 80 км австрийские позиции были прорваны до 30 км в глубину! Ворвавшись в Луцк, солдаты первым делом срубили виселицы в городском саду, где оккупанты казнили непокорных жителей.
Преследуя беспорядочно отступающего врага, Юго-Западный фронт вышел на оперативный простор. Надо было ковать железо, пока горячо, однако он не был поддержан другими фронтами. Генерал Эверт, медля с нанесением предписанного ему Ставкой «главного удара», 3 июля наконец выступил, но очень неудачно, с большими потерями, и Юго-Западному фронту не помог. Наступление Северного фронта также провалилось. Тем не менее 4 июля Брусилов пошел на Ковель — важнейший транспортный узел. Чтобы сдержать его, крепнущий противник перебрасывал в Галицию австрийские дивизии с итальянского, германские с западноевропейского, других участков Восточного и даже турецкие с греческого фронта, всего 31 пехотную и 3 кавалерийские дивизии (400 тысяч штыков и сабель). Это была уже борьба не с «опущенными» австрийцами, а с немцами, которые при инициативных командирах и техническом превосходстве дрались с русскими меньшими силами. Сначала они иронически назвали действия Брусилова «широкой разведкой без сосредоточения необходимого кулака», однако состояние австрийцев их так ошеломило, что дошло: без немецкой поддержки Австрия обречена, прорыв русских дальше на запад будет началом конца и для Германии. Немецкие силы уже были на исходе («На фронт в 1000 километров мы имели в резерве всего 1 кавалерийскую бригаду»), и они применили систему частных поддержек, бросаясь в места прорыва, цементируя оборону, сдерживая бегущих австрийцев, тормозя натиск выдыхающихся брусиловцев. Но, затыкая дыры, они вступали в бой разрозненно, и русские били их по очереди.
Постепенно темп наступления был утрачен. Сражаясь против свежих германских дивизий, не получая подкрепления, Юго-Западный фронт достиг естественного препятствия — Карпат, к середине сентября вынужден был остановиться и закрепиться на достигнутых рубежах. Брусилову не хватило тех самых сил, которые были собраны на Западном фронте для наступления в угоду французским союзникам.
«Союзники» считали себя главной силой, противостоящей агрессивной Германии. Порой они поступали не лучше врага. Под грабительский процент давая России кредиты для покупки вооружения, в то же время требовали «бесплатно» проливать кровь русских солдат, когда нужно было разгрузить свой фронт. В отличие от иванов, выполнявших союзнические обязательства во что бы то ни стало, союзники поступали так, как им было выгодно. Не шевельнули и пальцем в тяжелые для России месяцы Великого отступления 1915 года. В 1916-м потребовали русского наступления, чтобы отвлечь немцев от французского Вердена (англичане отказались это делать). Не имея времени для подготовки, Северный и Западный фронты пошли вперед без артиллерийской поддержки, по весенней распутице, захлебнулись в крови, потеряв 150000 человек убитыми и ранеными. Немцы потеряли в 9 раз меньше, но на целых 2 недели приостановили свой натиск на Верден. Это позволило французам перегруппироваться, подтянуть резервы: «Русские солдаты окровавленными лоскутьями повисли на германской проволоке, но сберегли французам тысячи жизней. К апрелю 1916 года за Верден легло в полтора раза больше русских, чем французов». А царская Ставка всегда, предательски по отношению к своей стране, соглашалась с действиями «союзников». Удивительно, что русская армия могла целых 3 года воевать при таком руководстве! Брусиловский прорыв напомнил о неодолимом русском «паровом катке», не нужном ни врагам, ни «друзьям». Они недоумевали: «Первое успешное наступление в позиционной войне! Кстати, откуда у русских такой генерал, ведь они — тупые бездари?» И лгали: «Брусилов — это англичанин на русской службе». Запад захлестнул очередной «приступ любви» к России, правда, восторгались простые граждане и фронтовики. А военно-политическая верхушка сильно озаботилась усилением русских, откровенно радуясь их неудачам.
Зато Россия с искренним ликованием встретила известия о победах Брусилова: «Крестьяне, рабочие, аристократия, духовенство, интеллигенция, учащиеся — все бесконечной телеграфной лентой говорили мне, что они — русские люди, и их сердце бьется заодно с моей дорогой, окровавленной во имя Родины, но победоносной армией». Поздравил император. Великий князь Николай Николаевич был лаконичен: «Поздравляю, целую, обнимаю, благословляю». Итальянский посол поклонился в Думе «спасшим нас неустрашимым русским войскам».
Брусиловское наступление было чрезвычайно значимо для дальнейшего хода войны.
Уже первые 10 дней вбили противника в нокаут. Его 4-я и 7-я армии были фактически уничтожены (не убитые или раненые попали в плен), а прочие потерпели тяжелейшее поражение. Австро-Венгрия оказалась на грани полного краха и выхода из войны.
Располагая перед началом операции несущественным превосходством, прорывая оборону, создававшуюся 9 месяцев, русские уже за 3 недели вывели из строя более 50 процентов сил противостоящей им вражеской группировки. Всего ее потери составили 1 325 000 человек, в т. ч. Австро-Венгрии 975 000 (из них 416 924 пленных) и Германии 350 000 убитых, раненых, пленных. Юго-Западный фронт захватил 580 пушек, 448 бомбометов и минометов,1795 пулеметов; продвинулся на глубину до 120 км, освободил почти всю Волынь, Буковину, часть Галиции и закончил активные действия в конце октября. Перед ним опять стояло более 1000000 австро-германцев и турок. Следовательно, брусиловцы взяли на себя до 2,5 млн. солдат врага!
Фронтовая операция дала стратегические результаты: Италия была спасена, французы сумели сохранить Верден, англичане — выстоять на Сомме. Германии пришлось бросать свои ограниченные резервы то на запад, то на восток — и наступило ее изнурение, силы были исчерпаны. В рейхе оставалось всего 560000 годных к строевой службе мужчин, еще не призванных на фронт. Соотношение сил изменилось в пользу Антанты, к ней перешла стратегическая инициатива.
Потери Юго-Западного фронта за время наступления составили 498867 человек: 376910 раненых, 62155 убитых и умерших от ран, 59802 пропавших без вести и попавших в плен. Откуда же интернетная «чернуха» о «миллионе убитых»? Помимо намеренной лжи авторов, выполняющих заказ врага, имеет место искажение по мере переписывания данных. При жизни Брусилова писали: «потерял почти полмиллиона», потом: «положил полмиллиона», потом «пол» убрали — и 62155 погибших превратили в миллион. Так враг переписывает историю. Сегодня его люди в российских СМИ и исторической науке злорадствуют: «Это наступление было предвестником гибели России, ее похоронным звоном». Недобитые хоронят Россию в тысячный раз. В «научных» трудах.
В интервью фронтовому корреспонденту Брусилов сказал: «Я не пророк, но могу сказать, что в 1917 году мы победим немцев».
У генерала были все основания для подобного заявления. Такого количества и качества вооружения и снабжения, как в 1917 году, у русской армии не было всю войну. А ведь моральный фактор победы соотносится с материальным в пропорции 3:1.
Для борьбы за господство в воздухе на Юго-Западном фронте впервые была сформирована фронтовая истребительная авиационная группа. Авиация наносила бомбовые удары и вела пулеметный огонь по объектам противника в тылу и на поле боя.
За 3 года исключительно тяжелой борьбы русская армия взяла в 6 раз больше пленных, чем все остальные союзники, вместе взятые: 2200000 человек и 3850 орудий, в т. ч. 1850000 австрийцев и 2650 орудий, 250000 германцев и 550 орудий, 100000 турок и 650 орудий. За то же время Франция взяла 160000 пленных и 900 орудий, Англия — 90000 пленных и 450 орудий, Италия — 110000 пленных и 150 орудий.