боцманский загиб что это
Русский мат и Российский Императорский флот
Русский мат и Российский Императорский флот
(из воспоминаний старого военного моряка)
****
Если кто-то думает, что на парусном русском военном флоте матерились просто так, как кому заблагорассудится, то он глубоко заблуждается! Матерная ругань на парусном флоте была возведена в ранг подлинного искусства. Разумеется, имелись и настоящие мастера своего дела, послушать которых в Кронштадт ходили так, как в губернских городах ходили слушать оперу. При этом наряду с мастерами и ценители тоже были на должном уровне. Любую фальшь они распознавали сразу!
Дело в том, что в морской матерной ругани существовали свои незыблемые каноны, нарушать которые было непозволительно никому. Первый низший уровень мастерства включал порядка тридцати выстроенных в определенном порядке выражений. Умельцы русского матерного слова осваивали и более высокий уровень, так называемый «малый загиб Петра Великого», который состоял уже из шестидесяти матерных выражений. Ну, а истинные мастера своего дела выдавали т.н. «большой загиб Петра Великого», состоявший более чем из трехсот выражений, среди которых самыми невинными были «мандавошь Папы Римского» и «еж косматый против шерсти волосатой».
Любой «загиб» конструировался, как стремящихся к бесконечности многоэтажных ругательств, адресованных поочередно всему самому «статусному», что есть у собеседника. Однако по происхождению в «загибах» не было ничего непристойного и кощунственного, поскольку они восходили, вероятнее всего, к магическим формулам направленных против нечистой силы. По сути это были проклятия в адрес дьявола.
При этом порядок выражений и идиом был неизменен (знатоки утверждали, что он якобы был установлен еще сами Петром!), не допускались и повторения выражений, какие то ни было запинания и паузы. Матерная брань произносилась мастерами, как длинный поэтический монолог. Искусство «загиба» предполагало, что определять его оскорбительность и язвительность должна не соленость, а юмор – чем смешнее, тем оскорбительнее. При этом в искусстве овладения «загибами» была еще одна существенная особенность. Произносился «загиб» исключительно на едином выдохе, а потому, овладев «малым», не все были способны овладеть и «большим загибом», так как попросту не хватало объема легких.
Высшим же шиком считалось сопровождение речитатива соответствующими жестами, так называемыми «показами», которые тоже были выстроены в определенном порядке, в строгом соответствии с конкретным «загибом» и не могли повторяться! Со стороны, непосвященным это, по-видимому, напоминало нечто среднее между плясками гвинейских папуасов и корчами эпилептика, но настоящие ценители высокого искусства получали от прослушивания и лицезрения этого действа истинное наслаждение!
Умение материться не абы как, а с «загибами» и с «показами» почиталось и среди матросов, и среди офицеров Российского военного парусного флота. И весь адмиралитет, и офицерство, да и сами матросы всегда искренне считали, что матерные «загибы» были больше искусством, нежели бранью …
Однако настоящими виртуозами этого дела традиционно все же считались боцмана. Уже при определении на боцманскую должность, помимо знаний и умений по специальности, кандидат должен был освоить хотя бы «малый загиб». Иметь же у себя настоящего боцмана – маэстро «большого загиба» было вожделенной мечтой любого командира корабля, а потому таких виртуозов берегли, их имена были на устах всего флота, их окружали всеобщим почитанием, и гордились ими, как сегодня мы гордимся звездами эстрады и олимпийскими чемпионами.
В эпоху парового военного флота искусство материться понемногу ушло в прошлое. Отсутствие общекорабельных работ в тяжелых условиях, где принимала участие вся команда, таких как постановка парусов и их уборка, распределение команды по изолированным боевым постам и отсекам свели на нет былую воспитательную роль «загибов», которые помогали матросам в их тяжелейшей и опасной работе на мачтах, отвлекали от мрачных мыслей и помогали преодолевать страх. Изолированность команды по боевым постам и отсекам свела на нет и всю театрализированность представления. Некоторое время искусство «загибов» еще поддерживалось на учебных парусно-паровых военных кораблях, но к 20-м годам ХХ века и там исчезло. Последнее упоминание о морских загибах можно прочитать у Леонида Соболева в его морских рассказах. Художник Юрий Анненков в своих воспоминаниях писал о великом русском поэте Сергее Есенине: «Виртуозной скороговоркой Есенин выругивал без запинок «малый матерный загиб Петра Великого с его диковинным «ежом косматым, против шерсти волосатым», и «большой загиб Петра Великого», состоящий из двухсот шестидесяти слов. «Малый загиб» я, кажется, могу еще восстановить. «Большой загиб», кроме Есенина, знал только мой друг и специалист по Петру Великому граф Алексей Толстой.
«Канонического» печатного текста «загибов» сегодня, впрочем, уже не существует. Ныне многочисленные апокрифы старинных флотских «загибов» живут своей жизнью в бесконечном количестве устных вариантов ….
Боцманский загиб что это
Из статьи « Русская бранная лексика: цензурное и нецензурное».
Ну ты, царь, и «загнул»!
Создание так называемых матерных « загибов» легенда приписывает Петру I. Матерные слова и выражения должны были быть построены определенным образом, конструкция не должна была повторяться. Число слов колеблется от 30 до 331. «Канонического» печатного текста « загибов» не существует. Они живут в бесконечном количестве устных вариантов. Считается, что « загибы» были больше устным народным творчеством, нежели бранью…
Искусство « загиба» предполагало, что определять его оскорбительность и язвительность должна не соленость, а юмор — чем смешнее, тем оскорбительнее. Произносился « загиб» на едином выдохе, поэтому, овладев « малым», не все были способны овладеть « большим загибом».
Художник Юрий Анненков в своих воспоминаниях писал о Есенине: «Виртуозной скороговоркой Есенин выругивал без запинок „малый матерный загиб“ Петра Великого, с его диковинным „ежом косматым, против шерсти волосатым“, и „большой загиб“, состоящий из двухсот шестидесяти слов. Малый загиб я, кажется, могу еще восстановить. Большой загиб, кроме Есенина, знал только мой друг — „советский граф“ и специалист по Петру Великому Алексей Толстой».
Существует легенда, что « большой загиб» знал русский писатель Юрий Нагибин и один раз в Нью-Йорке отпугнул им напавшего на него с ножом негра. Разновидностью « загиба» было, по-видимому, и знаменитое письмо запорожцев турецкому султану, увековеченное на картине Ильи Репина.
Что делать, если ребенок изучил забор?
1. Никогда сами не используйте матерные слова и выражения. Однажды услышанное от вас, родителей, в его сознании соединится с услышанным на улице — будет застойный очаг в памяти ребенка.
2. Не обращайте особого внимания, не возмущайтесь, не ругайте его. Даже при повторных попытках использовать бранную лексику ничего, кроме скуки, ребенку не демонстрируйте.
3. Объясните, что « мы так не говорим», что это речь людей, которые заведомо ребенку неприятны ( бомжей, пьяниц ).
4. Если сумеете, дайте самое скучное и длинное, похожее на правила из учебника русского языка лингвистическое объяснение этих слов.
А как вы ругаетесь?
Начальственный мат — это проявление зоологического гомосексуального подавления конкурентов. У животных в стае ( например, у приматов) доминантный самец спаривается не только с самками, но и с самцами, подавляя их, уподобляя самкам.
Постельный мат — используется только между близкими людьми и только в интимные моменты. У него две функции: он снимает барьеры, сближает психологическое « Я» Ее и Его, и сексуальный акт становится более полным. Вторая функция — он повышает потенцию, мужчина становится более сексуально продуктивным.
Богемный мат — процветает среди актеров, художников, писателей, журналистов и представителей прочих творческих профессий. В этой среде более эффективны мужчины демонстративно-театрального, истероидного типа, с женственными чертами характера. Для того чтобы это компенсировать, они активно используют матерную речь.
Литературный мат. В целях речевой характеристики или как экспрессивно-выразительное средство матерные слова и выражения использовали многие русские писатели. Но в последние годы появились книги, в которых мат играет едва ли не главную роль. Писателей, которые так активно используют матерную лексику, немного. Леонид Китаев-Смык считает, что у некоторых из них активное использование мата может служить признаком импотенции и борьбы с нею. У других же это протестная реакция против давления условий жизни и общества.
Обыденный мат свидетельствует о состоянии общества. Во все периоды неопределенности — политической, экономической, социальной, психологической — всегда расцветала грубая сексуальная лексика в виде речи без всякой нужды, без цели. Когда общество успокаивается, использование мата сокращается. Иногда грубоэкспрессивная лексика вспыхивает в отдельных регионах. Так, к примеру, было в Ленинграде при владычестве первого секретаря обкома КПСС Романова, когда там подавлялось любое проявление личной свободы. Вторая волна возникла после перестройки, когда жители Петербурга резко ощутили свою провинциальность, а статус города был принижен. В молодежной среде значительно усилилась матерная речь, возникли рок-ансамбли типа группы « Ленинград», поющие почти исключительно матом.
В последние годы жизнь в нашей стране очень изменилась: усилилась конкуренция, многие вынуждены работать на износ, «крутиться». Мат в этих условиях — это попытка подхлестнуть организм, помочь ему восстановиться. Но это все равно что подхлестывать уставшую лошадь хлыстом, вместо того чтобы дать ей овса и возможность отстояться, отдохнуть. Подхлестывание гормональной, нейрональной, да и всех систем организма не может быть безнаказанным. Оно обернется истощением, вызовет невротические болезни.
Мат для связки слов характерен для людей, у которых ограничены интеллектуальные возможности, попросту глупых. А вообще возможность употребления мата в литературе и в сетературе зависит, на мой взгляд, только от степени талантливости употребляющего. Любой человек, имеющий дело со словами ( литератор, журналист, блогер) должен относиться к мату примерно так, как гинеколог относится к органу, с которым регулярно имеет дело.
30 июля в Госдуме пройдет круглый стол, в ходе которого члены комитета по вопросам семьи, женщин и детей совместно с представителями Минкомсвязи, Роскомнадзора, членами Общественной палаты и представителями интернет-сферы будут решать, как снизить количество мата в Сети. Совместно они разработают предложения, которые лягут в основу поправок в закон. Задорнов как-то сказал « Не произноси те слова, которые бы ты не смог сказать перед своей мамой». В этом есть смысл.
Боцманский загиб что это
© ООО «Издательство «Вече», 2014
Обычаи и традиции российского императорского флота
Количество заимствований из иностранных флотов на кораблях под Андреевским флагом было огромным. И это неудивительно. Ведь своих военно-морских традиций Россия не имела. А иностранцы, приходившие служить под русский флаг и за русское золото, старались обустроить свою службу так, чтобы она не отличалась от того уклада, что им был привычен на протяжении многих лет. И если обратиться к военно-морской терминологии Петровского времени, то легко заметить, что русский язык занимал в ней не самое почетное место – впрочем, это было характерно для всех отраслей тогдашней повседневной жизни.
Обратимся к Морскому уставу Петра Великого (к этому интереснейшему документу мы будем возвращаться еще неоднократно). Нетрудно заметить, что практически вся морская терминология существует в нем как калька с иностранных языков. Впрочем, такое «неравноправие» сохранилось в значительной степени и до наших времен, а некое объяснение тому также содержится в Морском уставе, который, взяв за основу, изменяли и обновляли вплоть до Октябрьской революции 1917 года.
«Флот слово есть французское. Сим словом разумеется множество судов водных вместе идущих, или стоящих, как воинских, так и купецких», – писал Петр. Несколько ниже указывается, «сколько каких чинов людей надлежит быть на корабле какого ранга». Из 43 «чинов» иностранные названия носят 25.
Но жизнь моряков на суше и на море складывалась не только из иностранных, но и чисто российских деталей. Неслучайно же Морской устав Петра ни разу не упоминает о первенстве «старшего класса» перед молодым Русским флотом.
Говоря о традициях российского происхождения, чаще всего упоминают «питие, определяющее сознание», а также страсть отечественных морских офицеров к сквернословию. Достаточно почитать книги Алексея Новикова-Прибоя, где моряки показаны далеко не всегда в лучшем свете. Но не секрет, что в иностранных флотах пили ничуть не меньше, да и ругались вовсе не хуже. Ниже мы попробуем понять, какое значение «окончания, не имеющие отношения к службе», а также алкоголь имели для русских моряков.
Не стоит забывать о таких, безусловно, положительных традициях, как коллегиальность в принятии важных решений, взаимная выручка. Они ведь тоже чисто российские, выстраданные сотнями лет.
«Если от вышних офицеров указами что повелено будет; а против того, кто имеет припомнить нечто, через которое он часть ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА интерессу более вспомощен, или опасаемое как несчастие и вред отвратить, тогда он должен сие честно своему командиру донесть, или, когда он во время к тому иметь будет, мнение свое и Генералу Адмиралу, или вышнему начальнику самому с покорностию объявить, буде же его доношение не за благо изобретено будет, тогда долженствует он то чинить, что ему повелено будет».
Некоторые традиции ведут свою историю или от самого Петра, либо связываются с ним. Например, все тот же пресловутый «Адмиральский час», благодаря которому за моряками прочно закрепилась слава людей, начинающих «закладывать за воротник» еще задолго до обеда.
Для начала отметим, что точной информации о времени возникновения данного понятия, по сути, не существует. Более того, вполне возможно, что к основателю Русского флота оно вовсе не имеет никакого отношения.
Как писал в своей книге «Русские в своих пословицах» профессор Московского университета археолог Иван Снегирев, выражение «адмиральский час» напоминает нам об обычае «основателя Российского флота в одиннадцать часов после трудов пить водку с сотрудниками своими».
Итак, изначально «адмиральский час» – это 11 утра. Но почему тогда время «часа» обычно ассоциируется с полуднем и именно с флотом? Ведь «сотрудники» вовсе не обязательно должны быть моряками и тем более – адмиралами.
Все очень просто. Как утверждают санкт-петербургские краеведы, полуденное время стало именоваться «адмиральским часом» с шестого февраля 1865 года. Именно в этот день орудие на территории Главного адмиралтейства в Санкт-Петербурге стало отмечать наступление 12 часов дня. Заметим, что данная традиция возникла спустя 30 лет после выхода книги Снегирева.
Но вернемся к Петру Великому. Привычка выпивать рюмку тминной, полынной или анисовой водки в 11 часов выработалась у царя вовсе не из-за горячей любви к алкогольным напиткам. Причина была в режиме дня Петра Алексеевича. Как известно, он относился к числу «жаворонков» – ложился в девять часов вечера и вставал в пятом часу утра. Так что «прием рюмки» через девять часов после начала бодрствования уже не покажется нам слишком ранним.
Раз уж мы упомянули распорядок дня Петра Великого, то напомним и об его кулинарных пристрастиях. Меню обеда было обычно довольно однообразным. Щи, каши, жареное мясо с солеными огурцами или лимонами, студень, солонина и ветчина. Рыба и сладкие блюда исключались. Примечательная деталь – согласно запискам современников, Петру обедать было «все равно где и у кого, но охотнее всего у министров, генералов или посланников…».
А вот свидетельство датского посланника при русском дворе Юста Юля:
«Царь кушал у себя дома. Любопытно, что повар его бегал по городу из дома в дом, занимая для хозяйства у кого блюда, у кого скатерти, у кого тарелки, у кого съестных припасов, ибо с собой царь ничего не привез».
Как известно, первый российский император в быту был довольно-таки скуп. Так, в домике Петра Первого – здание до сих пор сохранилось на Петровской набережной Северной столицы в специальном кирпичном футляре – все двери имеют шведское происхождение. Они были сняты с трофейных кораблей.
Существует, впрочем, и другая версия происхождения выражения «адмиральский час». Согласно ей, речь идет о двух часах отдыха после трудов праведных, которые следовали после традиционного полуденного обеда. Кстати, на судах Российского Императорского флота послеобеденный сон блюли свято, особенно если речь шла об отдыхе нижних чинов.
Как известно, на кораблях русского флота вставали очень рано. Рано и обедали. А после обеда команде полагался сон, причем отношение к отдыху экипажа было более чем почтительное. Вот что пишет об этом известнейший российский писатель-маринист Константин Станюкович:
«От двенадцати до двух часов по полудни команда отдыхает, расположившись на верхней палубе. На корвете тишина, прерываемая храпом. Отдых матросов бережется свято. В это время нельзя без особой крайности беспокоить людей. И вахтенный офицер отдает приказания вполголоса, и боцман не ругается.
Не все, впрочем, спят. Улучив свободное время, несколько человек, забравшись в укромные уголки, под баркас или в тень пушки, занимаются своими работами: кто шьет себе рубашку, кто тачает сапоги из отпущенного казенного товара».
Но все-таки главной традицией, привитой Петром Великим, было отношение к морю. Вот что писали современники в этой связи о пристрастиях первого российского императора:
Что такое «большой боцманский загиб» и «малый боцманский загиб»?
В истории русского фольклора известно немало подобных выражений! И все они являются матерными фразооборотами, показывающими, так сказать, накал эмоций у, их произносящих. Иногда это довольно связные и взаимно последовательные предложения. Иногда просто большой и бессвязный набор слов с огромным вкраплением мата. Те, кто умел всё это высказывать довольно связанно и «красиво», становились весьма известны в своих кругах. А их замысловатые высказывания, с, зачастую так умело и чудно переплетёнными между собой словами, заучивались, записывались и передавались из уст в уста!
Понятное дело, что на проекте нельзя использовать в своих ответах и вопросах нецензурные выражения. Поэтому и примеры таких загибов здесь не привести. Но ссылочку я всё же себе позволю разместить.
Делаю это только и сугубо в познавательных целях и очень надеюсь, что уважаемые модераторы не сочтут размещение этой ссылки в ответе нарушением правил проекта!
Честно предупреждаю,- в том контенте очень много русского матерного и прежде чем переходить по этой ссылке, нужно подумать: «А стоит ли это делать?» Так же следует понимать, что все эти загибы рождались в давние времена и во всех них присутствуют такие же давние русские словечки, которые сейчас не то, что не используются, а даже просто-напросто забыты и многим вообще неизвестны.
Субботнее чтиво. Как боцмана от мата отучили
Приятно, что тему прошлой субботы про мат активно обсуждали, несмотря на выходные. Подброшу еще материала к размышлению, на этот раз в юмористическом ключе. 🙂 Публикую прекрасный рассказ Леонида Соболева о том, как комиссар творчески отучил боцмана от мата. Текст под катом.
ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ПОДХОД
Самый поразительный случай за годы моей политработы был, пожалуй, в тысяча девятьсот двадцать втором году на учебном судне.
Однако результаты оказались выше всех ожиданий, и сохранил я для Красного флота одного очень ценного человека.
Был тогда у нас на учебном корабле вторым помощником командира Помпеи Ефимович Карасев. Собственно, настоящее его имя было Помпий, но в семнадцатом году, пользуясь гражданскими правами, он это имя во всех документах переделал на Помпея и даже соответственно перенес день своего ангела с седьмого июля на двадцать третье декабря. Пояснил он это тем, что имя Помпий очень смахивает на пожарную помпу, чем при царском режиме ему порядком надоедали корабельные шутники, а Помпей много благозвучнее и даже имеет флотский оттенок, потому что, как услышал он это на лекции в гельсингфорсском матросском клубе, некий римский воевода Помпей одержал морскую победу, и следственно, тоже был военным моряком.
А тут еще Помпеи мат культивирует, борьба на два фронта получается.
Вызвал я его к себе в каюту, посадил в кресло и начал проводить политработу:
А он на меня опять с хитринкой смотрит:
А он смутился и сейчас же отбой:
Ну, я примечаю, что у Помпея случай на языке чешется. Я и придрался, чтоб дать ему разговориться и свободнее себя со мной чувствовать, потому что дело такое, что официальным подходом не разрешишь, а он сидит на кончике стула, стесняется, и душевного разговора в такой обстановке не добьешься.
Закурили мы, он и рассказывает:
Но это только раз за всю мою жизнь я и видел, чтоб от битья польза была. А от соленых слов, наоборот, никогда вреда не бывает».
А он на меня опять с хитринкой смотрит и говорит:
Тут я рассердился, зову его опять в каюту и очень строго ему говорю:
Вздохнул Помпеи Ефимович, смотрит на меня с отвагой отчаяния:
— По правде говорить, товарищ комиссар?
— Конечно, по правде, мы оба не маленькие.
— Ну, коли по правде, то идеология. И поскольку вы ставите вопрос не на принципиальное ребро, а по совести, позвольте с вами говорить не как с комиссаром корабля, а как с балтийским матросом. Тем более, вы какого года призыва?
Выслушал я его и резюмирую:
А он уже серьезно и даже с печалью говорит:
— Я и сам вижу, что не подходит. И потому прошу вас ходатайствовать перед высшим командованием Об увольнении меня в бессрочный отпуск. Вы же мне все пути отрезаете и даже не допускаете замены безобидным присловьем или, скажем, иностранного происхождения. Мне это крайне тяжело, потому что с флотом я за двадцать лет свыкся и на берегу буду болтаться, как бревно в проруби, без всякого применения. Но решать, видимо, следует именно так.
— Главное дело, я чувствую, что, коли б не это наше расхождение мнений, от меня флоту большая польза была бы. Я тут среди ваших комсомольцев присмотрел людей вполне подходящих, дали б мне волю, я бы из них настоящих матросов сделал, только своим, конечно, способом. Но раз Советская власть такого разговора на палубе не одобряет, я прямо тебе скажу, Василий Лукич, как матрос матросу: против Советской власти я не пойду. Вот и приходится корабль бросать.
Вдруг меня будто осенило.
— Плотно, Василий Лукич, выражаешься, приятно слушать.
Так, думаю, правильный подход нащупал. А сам рукой махнул и огорчение изображаю:
Помпеи на меня недоверчиво так посмотрел:
— Заливаешь, Василий Лукич, хоть и старый матрос. Восемь минут! У нас на «Богатыре» на что боцман ругатель был, а и то на шестой минуте повторяться начинал.
Смеется Помпеи, а мне только того и надо.
Он на меня смотрит и, видимо, не верит:
— Ты что, комиссар, всерьез?
А я китель расстегнул, кулаком по столу ударил, делаю вид, что страшно разгорячился.
— Какие могут быть шутки! Ты мне самолюбие задел, а я человек горячий. Принимаешь заклад или боишься?
— Я боюсь. Принимаю заклад! Посмотрим!
Тогда с его стороны еще затруднение:
— Неправильно получается: как же так, с бухты-барахты? Кого же крыть и по какой причине? Сам понимаешь, для этого дела надо ведь в запал прийти.
Он осекся, замолк, дух переводит, на меня смотрит.
— Восемь минут семнадцать секунд. Перекрыл ты богатырского боцмана. Ну-ка, я рюриковскую честь поддержу. Бери часы.
Ну, набрал я воздуху в грудь и начал.
Если б вам все это повторить, многих из вас тут же бы до жвакагалса стравило. Потому что я все свои знания в этой области мобилизовал и все силы напряг, ибо ставка была уж очень большая: нужный для флота человек.
— Значит, разговор у нас снят об уходе и будем вместе Красному флоту служить?
— Внуши ты своим комсомольцам, можно же без разных слов моряком быть: укажи ты им на Помпея Ефимовича, разве не марсофлот настоящий?
Книга: Л.Соболев. «Морская душа». Рассказы
Издательство «Высшая школа», Москва, 1983