Я знаю что значит слово разлука песня
Я-я. Думаю каждую минуту когда были вдвоем, не знаю как ты, но думаю переживем.Что делать
теперь?Больше нет вариантов.Мне как дураку почти не чего не понятно.Не знаю что случилось, почему
так, кто-то говорил не бери в голову пустяк, но я не могу ведь любил, и люблю и не могу проснуться,
ведь я не сплю..
Да точно! Говорю что днем и ночью мысли только о тебе, (хотя) хотя в прочем не важно.. Лишь во сне
тебя я встречу (лишь во сне).Да я знаю, уделял мало времени, прости!Но не нарочно все, все пойми, и
это не давало права обманывать меня говорить что любишь а быть с другим не смотря на.
Взаимная любовь, но не вместе, почему все в этой песне.
Как быть дальше мне?(как быть дальше мне) Все сгорает в огне..
Взаимная любовь, но не вместе, почему все в этой песне.
Как быть дальше мне?(как быть дальше мне) Все сгорает в огне..
Скажи зачем тебе это все (это все) ведь ты меня любишь, для чего.
Ты идешь против воли. прибавляешь больше боли.
Скажи зачем тебе это все (это все) ведь ты меня любишь, для чего.
Ты идешь против воли. прибавляешь больше боли.
Взаимная любовь, но не вместе, почему все в этой песне.
Как быть дальше мне?(как быть дальше мне) Все сгорает в огне..
Взаимная любовь, но не вместе, почему все в этой песне.
Как быть дальше мне?(как быть дальше мне) Все сгорает в огне..
Скажи зачем тебе это все (это все) ведь ты меня любишь, для чего.
Ты идешь против воли. прибавляешь больше боли.
Скажи зачем тебе это все (это все) ведь ты меня любишь, для чего.
Ты идешь против воли. прибавляешь больше боли.
3.
Они сейчас не вместе,но время лечит.Что может быть прелестней, чем их встреча. Хотя не возможно
понять, какая у них гамма ведь у нее сейчас парень, а у него своя дама.Почему-то как то странно все
получается не поймешь куда катиться, и во что превращается, не определяется что-то такое не любовь
точно наверно не земное.
Это просто дорога в ниш преград очень много, стараемся против строга не упоминая бога даже сейчас, о
боже что делать?Может забыть? но нет ни чего дороже.. пытаемся перебороть.
Взаимная любовь, но не вместе, почему все в этой песне.
Как быть дальше мне?(как быть дальше мне) Все сгорает в огне..
Взаимная любовь, но не вместе, почему все в этой песне.
Как быть дальше мне?(как быть дальше мне) Все сгорает в огне..
Скажи зачем тебе это все (это все) ведь ты меня любишь, для чего.
Ты идешь против воли. прибавляешь больше боли.
Скажи зачем тебе это все (это все) ведь ты меня любишь, для чего.
Ты идешь против воли. прибавляешь больше боли.
Я знаю что значит слово разлука песня
Куплет
Луна бежит по рельсам,
Качает ночь вагон.
Зима от страсти млеет,
Огнём горит ладонь.
Давай любить не глядя,
Забудем про мораль.
Над нами ночь в окладе.
Мне ничего не жаль.
==
Припев
Блестит фонарь на полке,
Мелькает сбоку лес.
На бёдрах две наколки,
На шее медный крест.
Мы два плохих актёра,
И наши чувства в масть.
Дорога едет к морю,
Блестит на стёклах рябь.
==
Куплет
Рисует снег ромашки,
Оделся в платье лес.
Любовь на две затяжки —
Бессмысленный замес.
Заря лучится в окна,
Ты просишь: «Обними».
Случайной встречи догма,
Сумбурные грехи.
==
Припев
Блестит фонарь на полке,
Мелькает сбоку лес.
На бёдрах две наколки,
На шее медный крест.
Мы два плохих актёра,
И наши чувства в масть.
Дорога едет к морю,
Блестит на стёклах рябь.
==
Куплет
Целую твои пальцы,
Губами — по щеке.
Я знаю, что попался:
Любовь на поводке.
И сладкий вкус конфеты
Напомнит про любовь.
И запах сигареты
Найдёт слова без слов.
==
Припев
Блестит фонарь на полке,
Мелькает сбоку лес.
На бёдрах две наколки,
На шее медный крест.
Мы два плохих актёра,
И наши чувства в масть.
Дорога едет к морю,
Блестит на стёклах рябь.
==
Куплет
Шумит снаружи ветер,
Коньяк давно допит.
Я знаю: на рассвете
Перрон нас разлучит.
На незнакомой ветке
Ты сдашь свою постель.
Три слова на салфетке.
Уйдёшь одна в метель.
==
Припев
И белый снег разлуки
Заплачет надо мной.
Зима растает в луже,
Любовь уйдёт с весной.
Оставь надежде счастье,
Оставь на память шаль.
Я вместо слова «здравствуй»
Скажу тебе «прощай».
Прощай, прощай, прощай.
Сергей Ростовъ
«Три слова на салфетке»
Стихи: Михаил Гуцериев
Музыка: Сергей Ростовъ
Дата релиза: 04.06.2021
Текст песни
Куплет
Луна бежит по рельсам,
Качает ночь вагон.
Зима от страсти млеет,
Огнём горит ладонь.
Давай любить не глядя,
Забудем про мораль.
Над нами ночь в окладе.
Мне ничего не жаль.
Припев
Блестит фонарь на полке,
Мелькает сбоку лес.
На бёдрах две наколки,
На шее медный крест.
Мы два плохих актёра,
И наши чувства в масть.
Дорога едет к морю,
Блестит на стёклах рябь.
Куплет
Рисует снег ромашки,
Оделся в платье лес.
Любовь на две затяжки —
Бессмысленный замес.
Заря лучится в окна,
Ты просишь: «Обними».
Случайной встречи догма,
Сумбурные грехи.
Припев
Блестит фонарь на полке,
Мелькает сбоку лес.
На бёдрах две наколки,
На шее медный крест.
Мы два плохих актёра,
И наши чувства в масть.
Дорога едет к морю,
Блестит на стёклах рябь.
Куплет
Целую твои пальцы,
Губами — по щеке.
Я знаю, что попался:
Любовь на поводке.
И сладкий вкус конфеты
Напомнит про любовь.
И запах сигареты
Найдёт слова без слов.
Припев
Блестит фонарь на полке,
Мелькает сбоку лес.
На бёдрах две наколки,
На шее медный крест.
Мы два плохих актёра,
И наши чувства в масть.
Дорога едет к морю,
Блестит на стёклах рябь.
Куплет
Шумит снаружи ветер,
Коньяк давно допит.
Я знаю: на рассвете
Перрон нас разлучит.
На незнакомой ветке
Ты сдашь свою постель.
Три слова на салфетке.
Уйдёшь одна в метель.
Припев
И белый снег разлуки
Заплачет надо мной.
Зима растает в луже,
Любовь уйдёт с весной.
Оставь надежде счастье,
Оставь на память шаль.
Я вместо слова «здравствуй»
Скажу тебе «прощай».
Ты знаешь каждое слово о чём тебе писал,
Ты знаешь каждую фразу о чём я промолчал…
Но ты останешься в душе моей пока я живу,
И сны, в которых вижу тебя, словно deja vu.
Разлука нам не подруга, отныне я её враг,
Мы не полюбим друг друга, не сделав первый шаг.
И снова мысли о боли, без тебя будто в неволе,
Оставь мне поцелуй, тем самым оставив в покое…
Я говорю о любви, но ты молчишь опять,
Стирая наши дни, заставляешь ждать.
Я буду верен тебе, я буду верен тебе,
На небе мы останемся с тобою наедине…
На корабле мечты, где только я и ты,
Вокруг пустота, мы видим наши сны,
И это наша любовь та, что была на земле,
Но ничего не осталось и я на глубине…
Оставь мне боль, но будь со мной, прошу тебя вернись,
Разлука нам не подруга, это не наша жизнь…
Ты знаешь всё сама, выбор не за мной, увы,
Уже испита до дна эта чаша нашей любви,
И если всё потеряно, тогда потерян и я,
Мои простые слова написаны не зря…
Ты говоришь обо мне, я говорю о тебе,
Любовь уже догорела в безлюдной пустоте.
Мотивы не напоют над головой небеса,
Ты поменяла меня, не веря в чудеса.
Обними меня, ведь ты такая одна,
Я выдумаю тебя, не отойти ото сна,
Воспоминания, дай мне понимание,
Оживить любовь, это все мое желание…
Оставь мне боль, но будь со мной, прошу тебя вернись,
Разлука нам не подруга, это не наша жизнь…
Текст песни рэпера Shot – Разлука. Слова трека с объяснениями пользователей.
На этой странице пользователи сайта и исполнитель объясняют текст композиции рэпера Shot. Краткую справку о том, как объяснить текст песни Разлука исполнителя Shot, вы можете прочитать в белой рамке над текстом песни.
Для объяснения нужно:
– выделить фрагмент текста;
– вписать в появившуюся форму смысл выделенного предложения;
– нажать на кнопку отправить.
Объяснение смысла текста песни Разлука исполнителем Shot будут выделены зеленым цветом.
Имя на поэтической поверке. Николай Глазков
Печальной будет эта песня
О том, как птицы прилетали,
А в них охотники стреляли
И убивали птиц небесных.
А птицы падали на землю
И умирали в час печали,
А в них охотники стреляли
Для развлеченья и веселья.
А птицы знали-понимали,
Что означает каждый выстрел,
Но неизменно прилетали
К родной тайге у речки быстрой.
И не могли не возвратиться
К родимой северной округе,
И песни горестной разлуки
Весной весёлой пели птицы.
А в них охотники стреляли
И попадали в птиц, не целясь,
И песню скорби и печали
Весной весёлой птицы пели.
К слову сказать, в послевоенной Москве не было ни одного мало-мальски образованного человека, который не знал бы следующее четверостишие поэта Николая Глазкова:
Я на мир взираю из-под столика.
Век двадцатый – век необычайный.
Чем столетье интересней для историка,
Тем для современника печальней.
На стихах Николая Ивановича Глазкова лежит печать яркой поэтической самобытности. Он обладал удивительным талантом лирика, зачастую скрытым под иронической и скоморошной интонацией.
Оказал заметное влияние на целый ряд поэтов своего поколения, с кем учился в Литературном институте.
Советский поэт и переводчик Николай Иванович Глазков (30 января 1919 года, село Лысково, Нижегородская губерния – 01.10.1979. Москва), родился в семье юриста Ивана Николаевича Глазкова и учителя немецкого языка Ларисы Александровны Глазковой (в девичестве-Кудрявцевой).
Родители относились к тогдашней послереволюционной интеллигенции. У Коли был младший брат – Георгий, впоследствии погибший на войне.
В 1923 году семья переехала в Москву и поселилась в трёхкомнатной квартире на Арбате №44, кв.22., где Николай Глазков прожил до 1973 года.
В детстве будущий поэт много читал, от географических атласов и книг по астрономии и естествознанию до Гомера и поэта Велимира Хлебникова. Потом к увлечениям присоединилась ещё филателия и теория шахмат.
В те годы он отличался прилежанием, в основном по гуманитарным предметам. У Николая Глазкова была великолепная память. Он рано начал писать стихи. По его собственному признанию, к началу войны у него было написано 10 000 строк.
Конечно, это было, по признанию самого автора, эпигонство, но там были и уже зрелые стихи.
Николай Иванович любил своего отца и посвятил ему следующие горькие строки, написанные уже позже:
Рождённый, чтобы сказку сделать былью,
Он с голоду и тифа не зачах,
Деникинцы его не погубили,
Не уничтожил адмирал Колчак.
Он твёрдости учился у железа,
Он выполнял заветы Ильича.
Погиб не от кулацкого обреза,
Погиб не от кинжала басмача.
И не от пули он погиб фашистской,
Бойцов отважных за собой ведя…
Законы беззакония Вышинский
Высасывал из пальца у вождя.
И бушевали низменные страсти,
А большевик тоскливо сознавал,
Что арестован именем той власти,
Которую он сам и создавал.
Ну а потом его судила тройка
Чекистов недзержинской чистоты.
Он не признал вины и умер стойко
В бессмысленном бараке Воркуты.
Николаю Глазкову повезло, ведший себя и, главное, писавший «что хочет», уцелел и не пошёл по стопам отца. А ведь некоторые его стихи так рифмовались с 58-й статьёй.
Судьба отца нисколько не сказалась на жизни Николая Ивановича и его матери. Они как жили в трёхкомнатной квартире в центре Москвы – так и продолжали жить.
Никто не помешал, Николаю Глазкову поступит в Московский педагогический институт на факультет русского языка и литературы. Здесь в 1939 году он создаёт авангардистское течение «небывализм».
В начале 1940 года «небывалисты» даже подготовили машинописный сборник своих стихов, считая, что это «линия продолжения поэзии футуристов, небывалая поэзия, устремлённая в будущее».
В манифесте «небывализма» Николай Иванович призывает к откровенному хулиганству:
«…И полезу через забор, если лазить туда нельзя… ну и буду срывать цветы, не платя садовникам штрафа… Нет приятнее музыки звона разбиваемого стекла».
Разумеется за такие литературные деяния новоявленного «небывалиста» Николая Глазкова исключили из института. Но уже в 1940 году по рекомендации самого Николая Асеева, Николай Глазков поступил в Литературный институт, где его сокурсниками стали Наровчатов, Кульчицкий, Самойлов, Коган. Прямо скажем – неплохая компания.
Началась Великая Отечественная война, Николай Глазков на неё не попал. Вообще-то, он всегда славился и даже бравировал своей силой. Однажды кто-то привёл его в секцию бокса, но вместо того, чтобы выпустить на ринг, новичков заставили прыгать через скакалку.
Николай Глазков гордо отошёл в сторону, а потом, поставив, три стула друг на друга, присел и поднял всю конструкцию за самую нижнюю ножку. Увидев, что никто не может повторить его подвига, развернулся и ушёл из зала.
И всё-таки на фронт Николая Глазкова не взяли, как сообщается во всех книгах «по состоянию здоровья». Сам он так написал про это:
Был снег и дождь, и снег с дождём,
И ветер выл в трубе.
От армии освобождён
Я по статье «3-б».
Его друг, поэт Лазарь Шерешевский говорил, может и правда, следующее:
Приходит очередь голого Николай Глазков. У него военком, по трафарету спрашивает:
«Котелок варит?» Николай Глазков, не моргнув, глазом отвечает: «Да получше чем у тебя».
Невозмутимый военком, бросает призывной комиссии: «Шизофреник. К службе не годен».
Так ли это было на самом деле – уже не разберёшь. А может хорошо что не взяли, а бы его могла постичь участь Михаила Кульчицкого и Павла Когана, погибших на фронте, а не Бориса Слуцкого и Сергея Наровчатова, пришедших с победой.
Николай Иванович посвятил светлой памяти, своего близкого друга, командира миномётного взвода, младшего лейтенанта Михаила Кульчицкого, (22.08.1919.-19.01.1943.) стихотворение:
«Памяти Миши Кульчицкого»
В мир иной отворились двери те,
Где кончается слово «вперёд»…
Умер Кульчицкий, а мне не верится:
По-моему, пляшет он и поёт.
Умер Кульчицкий, мечтавший в столетьях
Остаться навеки и жить века.
Умер Кульчицкий, а в энциклопедиях
Нету такого на букву «К».
А он писал стихи о России,
С которой рифмуется синь;
Его по достоинству оценили
Лишь женщины, временно жившие с ним.
А он отличался безумной жаждой
К жизни, к стихам и пивной,
И женщин, любимую каждую,
Называл для чего-то своей женой.
А он до того, как понюхать пороху,
Предвидел, предчувствовал грохоты битв,
Стихами сминал немецкую проволоку,
Колючую, как готический шрифт.
Приехал в Москву прямо с юга жаркого,
А детство провёл в украинских краях,
И мама писала ему из Харькова:
«Не пей с Глазковым коньяк!»
К началу войны Николай Глазков окончил три курса Московского государственного пединститута и первый курс Литинститута, в конце 1941 года выехал с матерью из Москвы в Горький. Где проживала его тётя, родная сестра матери. Свою учёбу продолжил в учительском институте.
Имея диплом учителя русского языка и литературы, Николай Иванович с 1942 по 1944 год, работал учителем в селе Чернуха, Чернухинского района, Арзамасской области.
Николай Иванович обнародовал своё стихотворение 1949 года, под названием:
Господи! Вступися за Советы,
Защити страну от высших рас,
Потому что все Твои заветы
Нарушает Гитлер чаще нас.
Рисково было сравнивать Россию и Германию, даже с оправданием СССР, за свои действия, в то время, и не попасть под раздачу, но Николай Глазков – пошёл на это, памятуя, что возможно «юродивому»- и сойдёт с рук, без последствий, и как видим, не ошибся.
Вернувшись в Москву в 1944 году, Николай Глазков в послевоенные годы существовал на зарплату носильщика и грузчика на Киевском вокзале, а также пильщика дров, благо силы для этого были богатырские:
Живу в своей квартире
Тем, что пилю дрова.
Арбат, 44.
Квартира 22.
В Москве, действительно, в то время было много домов с печным отоплением и дрова были нужны их обитателям.
В 1946 году сумел окончить Литературный институт. Несмотря на признание таланта Николая Глазкова в профессиональной среде, стихи его длительное время не публиковались из-за полного несоответствия требованиям советской пропаганды и цензуры.
Пытался его научить уму-разуму и Осип Брик, призвал Николая Ивановича не размениваться на мелочи, а идти работать в «Окна ТАСС». И был поражён хлёстким четверостишием Николая Глазкова:
Мне говорят, что «Окна ТАСС»
Моих стихов полезнее
Полезен также унитаз,
Но это не поэзия.
Николаю Ивановичу, как поэту, не надо было изображать из себя философа, он писал стихи предельно чётко, не витиевато:
Подальше убраться
Из мира огромного?
Подальше держаться
В тени или в скромности?
Я слышал. Спасибо
За все поучения.
Лишь дохлая рыба
Плывёт по течению!
Начиная со второй половины 1950-х годов, Николай Иванович сумел жить литературным трудом.
По воспоминаниям, Александра Межирова, поэта-фронтовика, он как-то шёл, вместе, с Евгением Евтушенко по московской улице, в первые годы после войны, и Александр Петрович, заикаясь, прочёл:
«Я на мир взираю из-под столика.
Век двадцатый-век необычайный.
Чем столетье интересней для историка,
Тем для современника печальней»
— Кто это? – спросил изумлённый Евгений Александрович.
— Пора уже узнавать – сказал Александр Межиров. Это Глазков.
И прочёл ещё одно, по памяти, небольшое стихотворение Николая Глазкова:
Евтушенко вспоминал: «От этого приплясывающего реквиема – у меня комок в горле. Я ведь это пережил: за унесённую со жнивья горстку колосьев так позорили девчонку из нашей школы, со станции Зима, Иркутской области, что она повесилась».
Далее Александр Межиров предложил, давай зайдём к нему, его адрес позабыть невозможно – Арбат №44. Квартира 22.
Александр Межиров и Евгений Евтушенко вошли в староарбатский зелёный дворик и поднялись по засыпанной чинариками лестнице. В той Москве ещё можно было заходить в гости без телефонного звонка.
Первое впечатление о Николае Ивановиче у Евгения Евтушенко было такое:
«Могуче сутулый, но худущий, со скулами, обтянутыми бледной, как в одиночке кожей, Николай Иванович и сочным лексиконом, не обременённым лингвистическим ханжеством, и серой рубахой «смерть прачкам», и рабочими ботинками, практично смазанными солидолом, был похож не на писателя, а скорей на слесаря, забывшего инструменты в недочиненном туалете».
Николай Глазков играл в шахматы с человеком, впечатлившим Евгения Евтушенко боксёрской челюстью. Он представился:
Вдумчиво переставляя фигуры, два бывалых «небывалиста» пили водку гранёными стаканами, но были в полном сознании и даже пригласили нас присоединиться.
Потом Николай Глазков предложил Евгению Евтушенко посоревноваться в пережимании руки и сделал это легчайшим усилием, и гость парализовано ощутил его железную хватку.
Ещё Николай Иванович, продолжая весело устрашать Евгения Александровича, согнул подкову и подарил ему на память, прочтя нотацию о том, что каждый поэт должен как Пушкин, принимать ледяные ванны, чтобы быть богатырём.
Сам Николай Глазков стихов не читал, Евтушенко читал ему что-то своё. Как говорил Евгений Евтушенко – моё открытие его поэзии было мне важнее его признания.
Когда, Евгений Александрович уходил от Николая Глазкова, у него в дерматиновом портфеле, с которым он никогда не расставался, лежали аккуратно завёрнутая в газету подкова, согнутая им, и тоненький сборничек с благожелательным автографом, сшитый суровой ниткой из бледных машинописных листочков, где на обложке гордо стояло: «Самсебеиздат».
Так Евгений Евтушенко увидел поэта, уже любимого им навсегда. И в 1971 году, Евгению Евтушенко удалось сломать заговор печального молчания о Глазкове и опубликовать самую первую статью о нём в журнале «Литературная Грузия».
Спустя, 16-ть лет, после кончины Николая Глазкова в1979-ом, в 1995 году, Евгений Евтушенко опубликовал в своей престижной антологии поэзии «Строфы века», аж 31 стихотворение, уважаемого им Николая Ивановича Глазкого.
Интересно знать, что именно Николаю Глазкову принадлежит первенство в создании термина «самиздат».
Уже с конца 40-х годов, прошлого века, он печатал на машинке свои стихи, переплетал их и, пародируя названия «Госполитиздат», «Профиздат» и тому подобное, печатал на обложке «Самсебяиздат».
В таком виде он дарил и давал читать свои книги друзьям и знакомым.
Николай Глазков, также подрабатывал в массовках на «Мосфильме», позже снимается в эпизодических ролях.
В 1955-м году впервые снялся на киноэкране в двух эпизодических ролях в фильме Г.Рошаля «Вольница» и фильме-сказке «Илья Муромец».
Колоритная фигура Николая Глазкова привлекала к нему кинематографистов.
Также, он снялся в роли «летающего мужика» в ленте Андрея Тарковского «Андрей Рублёв», в 1966-ом году.
Многие люди помнят эту сцену: на самодельных крыльях срывается с колокольни и падает вниз растрепанный холоп.
Николай Иванович и в жизни был тем самым летающим мужиком, который, с риском для жизни прыгает с колокольни и, ломая крылья, всё равно летит…
Кстати, во время съёмки одного из дублей он повредил ногу, но не отказался от участия в повторе эпизода, не смотря на сильную боль.
При возвращении в Москву, оказалось, что у него трещина малоберцовой кости, и необходимо наложить гипс.
В 1968 году Николай Глазков снимался у режиссёра Веры Строевой в фильме «Особенный человек», посвященный Николаю Чернышевскому.
У Николая Ивановича была роль Фёдора Достоевского. Рассказывают, что впечатление от игры Глазкова было ошеломляюще.
Мертвенно-бледный, статичный, высокий, он как бы воплощал в себе самого Фёдора Достоевского и литературных героев его книг одновременно.
Однако партийные чиновники от кино, усмотрели в фильме какой-то намёк на советскую действительность, в то время шёл процесс на писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля и съёмки фильма были приостановлены, а затем 2/3 отснятого материала было уничтожено, плёнка смыта.
Затем публикуются другие поэтические книги, всего при жизни их вышло двенадцать.
В 1960-ом году Николая Ивановича принимают в Союз писателей СССР.
Устав от подпольного бытия, он как бы специально пишет «плохие стихи», иногда на грани пародии на советский стихотворный канон.
Разве не предтеча Венедикта Ерофеева из повести «Москва-Петушки», такие глазковские строки:
Над Москвою небо сине-сине,
Час такой: не поздно и не рано;
И не купишь водки в магазине,
И уже закрыты рестораны.
На душе невыносимо плохо,
Разве это не на сердце рана.
Справедливо сказано у Блока:
В час рассвета холодно и странно,
В час четвёртый ни утра, ни ночи
Видишь мир особыми глазами
Ну а если выпить хочешь очень –
Водка есть на Киевском Вокзале.
Вторая половина жизни Николая Глазкова была более цивилизованной, поездки по стране, встречи с читателями.
Первая жена у Николая Глазкова – Лидия Утенкова, вторая – Росина Глазкова, их сын – Николай Николаевич Глазков.
Русский поэт, Николай Иванович Глазков, скончался в возрасте 60-ть лет,1-го октября 1979 года, страдал от тяжёлой сердечной недостаточности.
Не стало выдающегося русского стихотворца, написавшего незабываемые строки:
«С чудным именем Глазкова
Я родился в пьянваре,
Нету месяца такого
Ни в одном календаре».
Похоронен на Востряковском кладбище Москвы.
Из поэтического наследия Николая Глазкова.
Каждый день
Это жизни модель.
Пробужденье –
Рожденье.
Утро –
Детство и юность,
Мудро
За утро волнуюсь.
Если утро проспал я
Или утро пропало,
То и зрелости полдень
Никуда не годен.
Если утро пропало,
Поступил опрометчиво,
Ибо времени мало
Остаётся до вечера.
Как перед смертью не надышаться,
Так и сегодня уже не успеть,
Не успеть и не преуспеть.
Остаётся надежда на завтра,
Завтра может пройти не затхло,
Завтра может пройти величаво,
Завтра нас увенчает слава.
Ждать не долго ещё
Одного дня
Хорошо,
Что модель не одна!
Дни твои, наверно, прогорели
И тобой, наверно, неосознанны:
Помнишь, в Третьяковской галерее –
Суриков – «Боярыня Морозова».
Правильна какая из религий?
И раскол уже воспринят родиной.
Нищий там, и у него вериги,
Он старообрядец и юродивый.
У него горит святая вера.
На костре святой той веры греется
И с остервененьем изувера
Лучше всех двумя перстами крестится.
Что ему церковные реформы,
Если даже цепь вериг не режется.
Поезда отходят от платформы –
Это ему даже не мерещится.
На платформе мы. Над нами ночь чёрность,
Прежде чем рассвет забрезжит розовый.
У тебя такая ж обречённость,
Как у той боярыни Морозовой.
Милая, хорошая, не надо!
Для чего нужны такие крайности?
Я юродивый Поэтограда,
Я заплачу для оригинальности…
У меня костёр нетленной веры,
И на нём сгорают все грехи.
Я поэт ненаступившей эры,
Лучше всех пишу свои стихи.
«Аз тебе хоцю!» писал писалом
На бересте грамотный мужик.
Был, наверно, откровенным малым,
И в любви желанного достиг.
Так непринуждённо, откровенно
И не лицемерно хорошо
На бересте до него, наверно,
Милой не писал никто ещё!
Это удивительно похвально,
Что сумел он грамоту постичь
И сказать, так просто, гениально,
Что б в любви желанного достичь:
— Аз тебе хоцю.
Здесь взлёт отваги,
Честное влечение души…
Мой коллега лирик, на бумаге
Попытайся лучше напиши!
А в конце орехового месяца
Если захватить его запас,
Бурундук на веточке повесится,
Рассердясь и шибко огорчась.
Куда спешим? Чего мы ищем?
Какого мы хотим пожара?
Был Хлебников. Он умер нищим,
Но Председателем Земшара.
Стал я. На Хлебникова очень,
Как говорили мне, похожий:
В делах бессмыслен, в мыслях точен,
Однако не такой хороший.
Пусть я ленивый, неупрямый,
Но всё равно согласен с Марксом:
В истории, что было драмой,
То может повторится фарсом.
1945 год.
Русь терпела всяческие беды,
Города тонули в смутном мраке:
В Новгороде ликовали шведы,
И Москвою правили поляки.
Разорились земли государства,
Разрушались терема и храмы…
Самое дородное боярство
Оказалось неспособным самым.
Был наследник Грозного повинен
В том, что смутные настали годы…
В эти дни нижегородец Минин
Обратился к русскому народу.
Призывал он златом и булатом
Ополчиться против иноземцев,
Прозвучал его призыв набатом
И объединил единоверцев.
Собралось большое ополченье
От врагов Москву освободило,
Таково в истории значенье
Слова, обретающего силу!
В поэтическом цеху русских поэтов, Николай Иванович Глазков, пользовался заслуженным авторитетом. В стихотворении, посвящённом его памяти, поэтессы с Брянска, Марины Сергеевны Юницкой (1929-2012), этот факт наглядно проглядывается:
«Николай Иванович Глазков»
Писать бы, как Глазков:
Так искренно и странно.
Копать бы глубоко,
Но вовсе не пространно.
С наивностью святой
Иметь такую смелость,
Чтоб жизнь писать такой,
Какой бы не хотелось…
«Юродивый поэт»,
Певец «Поэтограда»…
… Писательский совет
Учил его, как «надо».
Писать, чтоб процветать,
Чтоб получить награды…
А он умел писать
Лишь только, как «Не надо».
Он, бедный и больной,
Советы те отринул,
Остался сам собой –
Неизданный, гонимый.
А рядом молодцы –
Поэзии прореха –
Как будто бы с овцы
Сдирали шерсть с успеха.
И их он «одолжил»
Своей строкою едкой,
Что время пережив,
Столь оказалось меткой.
Он стольких насмешил
И многих обнадёжил.
А значит, совершил
Всё, что ему положено.
Вот так бы ощущать
Лиричность в ироничном,
Нуждаясь, не пищать,
Вести себя прилично…
… Гоним всегда и гол
Поэт в стране Россия.
Зато его глагол
Остался не в пустыне.