Я осознал что я абьюзер
Как жить, если абьюзер — это вы?
Александра Иваницкая
Тема личных границ не теряет своей популярности. Мы научились их определять, отстаивать и защищать от токсичных людей. Но что делать, если большинство злостных нарушителей нашего эмоционального равновесия удалено, а токсичная атмосфера осталась? Или в описании типичного абьюзера вы узнали себя? Разбираемся, что делать, чтобы понизить собственную токсичность.
Важно знать
Важно знать, что все мы немного абьюзеры. Так или иначе, вступая в отношения с человеком, мы проверяем его личные границы на прочность, а он — наши. Проверкой может стать все что угодно, от настойчивого ознакомления с пищевыми привычками друг друга («О, попробуй кофе на растительном молоке. Ну попробуй, оно полезное») до весьма жестких испытаний на стрессоустойчивость и телепатию («Попробуй угадать, что меня разочаровало»). Дело в том, что мы любим, когда все происходит так, как мы хотим, и поведение партнера не исключение.
Конечно, в самом начале отношений (любых опять же) мы не строим наполеоновских планов о том, как партнер будет полностью зависеть от нашего настроения, финансов и доброй воли. Но в момент все начинает идти как будто не по плану: кажется, что партнер/друг/ребенок без мудрого наставника и руководителя просто не справится, его нужно научить жизни (порой даже жесткими методами, чтоб не расслаблялся). И иногда абьюзером можно стать с самыми наилучшими намерениями, просто пытаясь сделать всех счастливыми — например, принимая сложные решения за друга, ребенка, партнера и коллегу: «Я решил/а, ты согласен/а — с завтрашнего дня мы не едим мясо».
Но сказать, что вы абьюзер, вам не может никто, кроме человека, с которым вы находитесь в отношениях, и собственного отражения. Это связано с тем, что «здоровые отношения» — понятие довольно гибкое и растяжимое и единого определения и золотого стандарта таких отношений не существует. Есть, конечно, условные правила об отсутствии насилия, манипуляций, взаимном уважении интересов и привычек друг друга. Но в различных группах нормы могут складываться так, что в глазах одних людей ситуация будет выглядеть как абьюз, а для других она будет абсолютно правильной и рациональной.
Например, представим ситуацию, когда один из партнеров отдает всю зарплату супругу/супруге и при желании что-то купить спрашивает разрешения. Вне контекста она выглядит, мягко говоря, как созависимые отношения. Но, может быть, у человека, который отдает партнеру свою зарплату, более низкий уровень финансовой грамотности или он склонен к импульсивным дорогим покупкам, что мешает общей финансовой цели — поездке в отпуск или покупке жилья.
Так что извне сложно сказать, кто абьюзер, а кто жертва.
Узнать в себе абьюзера
Первый способ решения проблемы — признать ее. Для начала вы можете проанализировать свое поведение и определить, какие формы эмоционального (и не только) насилия вы применяете к партнеру. Важно, что это будет считаться абьюзом, если партнеру ваша линия поведения неприятна, она его пугает, заставляет занимать оборонительную позицию, приводит к конфликтам.
Вы уверены, что должны контролировать партнера
Во что он одет, сколько денег и на что тратит, с кем разговаривает, с кем переписывается, во сколько дома. Если хотя бы на один вопрос из этой рубрики партнер не отвечает или отвечает недостаточно быстро или честно, происходит скандал, манипуляции и припоминание старых грехов. Главная цель — заставить партнера испытывать вину.
Ваши чувства важнее, чем чувства партнера. Партнер должен быть наказан за пренебрежение вашими эмоциями
Вместо ведения диалога, в котором обе стороны спокойно слушают друг друга, вы продавливаете свою позицию, что это ваши чувства задели и травмировали. Получается довольно агрессивная позиция жертвы, в которой партнер должен как-то искупить вину. Это манипуляция.
Есть два мнения: ваше и неправильное
Вы не воспринимаете или всегда отрицаете позицию партнера, аргументируя его неправоту разницей в возрасте, поле или собственным превосходством. Неверной позицией партнера в вашем восприятии может стать все что угодно — от взгляда на распределение домашних обязанностей до планов на карьеру: «Какой тебе карьерный рост, нужно заниматься только семьей».
Можно ли перестать быть абьюзером?
«В теории перестать быть абьюзером можно, но на практике примеров тому очень мало. Это связано с тем, что абьюзеры сами редко готовы пойти на этот шаг, ведь для них сложившаяся система отношений работает, как им удобно: она дает возможность реализации агрессии, контроля. И если абьюзеру от этого хорошо, он не станет ничего менять. Для перемен должны быть веские причины, какое-то вселенское осознание, что так поступать со своими близкими больше нельзя.
Но есть несколько шагов, которые вы можете предпринять самостоятельно.
Признайте тот факт, что вы не можете контролировать своего партнера на все 100%
Ваш партнер — такой же живой человек, как вы. Вы не можете контролировать его/ее эмоции, образ мышления и менять другого человека. Если вы хотите построить отношения, основанные на уважении и равноправии, а не на страхе и подчинении, вам нужно научиться доверять партнеру.
Ищите, откуда ноги растут
Абьюз не появляется из ниоткуда. Оглянитесь на свое прошлое и подумайте, кто относился к вам так же в прошлом и какие выгоды вы получаете, заняв позицию абьюзера. Подумайте, есть ли способы получать уважительное отношение партнера мирными способами.
О совместных планах договаривайтесь вместе
Вы можете вместе ставить совместные цели и таким образом составлять условия игры, в которых вам обоим будет комфортно.
Слушайте партнера
Вы в самом начале выбрали в качестве партнера человека с собственным мнением и своими целями, ценностями. Помните, что, подавляя человека, вы разрушаете то, что когда-то полюбили или просто считали важным.
Это не значит, что вам нужно полностью отказываться от своих убеждений и ценностей, хотя что-то и придется видоизменить. Важно, что в процессе диалога на равных вы сможете заново оценить свои отношения с партнером и понять, готовы ли вы продолжать их, соответствуют ли они вашим ожиданиям и являетесь ли вы сами тем человеком, которым хотите быть.
Как распознать в себе абьюзера и что с этим делать: инструкция от психологов
Маркеры, которые помогут определить, есть ли в ваших отношениях насилие
Вы все понимаете, а вокруг одни дураки
Станислав: Если человеку кажется, что он абсолютно прав, а вокруг него одни идиоты, то это повод задуматься. В том числе в семье, где, допустим, муж всегда прав, а его жена постоянно несет какую‑то пургу. Конечно, теоретически такое возможно, но очень редко случается, что человек всегда прав. [Мой профиль — коррекция насильственного поведения], и такая монополия на правду нередко свойственна людям, которые ко мне обращаются. Это может быть как завуалированное ощущение своей правоты, так и реальное.
Вы не разделяете эмоции и действия
Ваши конфликты заканчиваются ссорой
Вам нужно контролировать своего партнера
Это порождает постоянное желание знать, где находится партнер. Бесконечные звонки, сообщения, просьбы прислать фотографию или позвонить, чтобы доказать, правда ли человек находится там, где должен сейчас быть. Здесь же — ревность без причины (накрасила ногти — значит, идет с кем‑то на свидание, покупает платья — значит, хочет кому‑то понравиться), потребность быть правым в любом вопросе, не считаясь с мнением партнера.
Вы манипулируете действиями своего партнера.
Наира: Это может быть манипуляция словами, в основном — чувством вины («если ты меня любишь, ты сделаешь так», «если мной дорожишь, то не пойдешь гулять с подругами», «если бы сильно любила, согласилась бы на сексуальную практику, которую я хочу» и т. д.). Сюда же относятся угрозы самоубийством, обесценивание партнерши: начиная с внешности, например «располнела после родов», до ее поступков («вот у других жены и готовят, и работают, и за детьми следят»); наказание молчанием и игнорированием после ссоры, которое может длиться от нескольких часов до нескольких недель.
Ваше поведение изменилось с начала отношений. Или изменилось поведение вашего партнера
Наира: Стоит понаблюдать, как изменилось отношение возможного автора насилия к своему партнеру. То есть, если он относится к нему так, как представить не мог в начале отношений (угрожает самоубийством, наказывает игнорированием), это может быть маркером. Теперь партнер для него уже не такой прекрасный и, вообще, какой‑то не такой.
Если автор насилия такого за собой не замечает, это можно понять по поведению его партнера. «Ты меня не слышишь», «что бы я не делала, тебе все не нравится», «тебе надо, чтобы все было по-твоему», «у тебя часто плохое настроение» — эти и подобные слова тоже могут быть маркером абьюза в отношениях.
Вы автор насилия. Что делать дальше?
Часто настоящие тираны и абьюзеры не идут на терапию, потому что в их картине мира все и так хорошо. Но за помощью обращаться не стыдно, это не слабость — наоборот, надо еще найти в себе силы для того, чтобы ее попросить. Психолог в первую очередь работает для клиента, поэтому он на его стороне.
На каждой встрече мы обсуждаем, что получилось, что не получилось, что изменилось, что не удается изменить, а может, никогда не получится изменить. Фокус внимания смещается непосредственно на автора насилия, и клиенты дают обратную связь: какая‑то стратегия хорошая, рабочая, какая‑то помогла наполовину — отлично, работаем дальше, а что‑то никак не работает, и мы исследуем, что тогда подходит.
Как исправляют насильственное поведение?
Работать над собой сложно, исправление насильственного поведения может занять длительное время. Ниже эксперты рассказывают, как помогают человеку с абьюзивным поведением и какие этапы работы проводят.
Второй этап. Осознаем ответственность
Это, конечно, пугает, страшит и рождает очень много вины. Случаи, когда клиенты срываются, бывают нередко, особенно на первых порах, когда человек может вдруг для себя осознать, какой ущерб своими действиями он принес или приносит своим близким. Он может прекратить работу — на время или даже навсегда.
Наира: Люди, бывает, плачут, когда видят, что натворили, они начинают чувствовать боль партнера или ребенка. Это тяжело переживать, но в пространстве с психологом у них есть право проживать эти эмоции без обвинений. [Ответственность] — это взрослая позиция, она значит, что автор насилия признает его суть и может с ним что‑то сделать. То, что он готов работать и больше никогда такое не совершит, — это про ответственность. А если вдруг что‑то такое сделает, то будет нести ответственность уже за последствия: тратить деньги на семейного психолога, на психолога для своего ребенка, вкладываться больше эмоционально, вкладываться своим временем, чтобы наладить отношения с партнером или детьми. Ответственность предполагает действие. Даже хотя бы сесть, честно поговорить с партнером и все признать, заявить, что готов к изменениям, потому что ценит эти отношения.
Третий этап. Узнаем причины
Наира: Мы заходим в контекст жизни человека и смотрим, что у него там происходит. Стресс на работе часто может быть причиной насилия, человек не может выражать свою злость — такие условия, такая иерархия. Вот он и начинает разряжаться на, как это называется, «безопасные объекты», людей, с которыми живет: супруга или супругу, ребенка, пожилых родителей или домашних животных. Или, может, это последствия пережитого травматичного опыта, или он мыслит системой, где мужчина имеет право поднимать руку на женщину и как‑то ее оскорблять. Может быть, человек отыгрывает то, что не может отыграть в социальной жизни, допустим, не утвердился в своей мужской роли и начинает эту роль утверждать внутри семьи.
Дальше мы смотрим на последствия насильственных эпизодов. А как это влияет на тебя, как это влияет на партнера, как это влияет на детей, на круг друзей, общественно-социальный круг, на положение в обществе, на социальный статус?
Последний этап. Поиск альтернатив насилию
Что самое сложное в коррекции насильственного поведения?
Груз вины
Станислав: Я не думаю, что вина — это вредное чувство, я бы разделил ее на адекватную и с перебором. Когда мы работаем с клиентом, то в каком‑то смысле поддерживаем адекватное ощущение его вины, которое со временем перерастает в ответственность за себя и свои действия.
Слабая чувствительность и уважение к себе
Станислав: Надо развивать сочувствие к самому себе и способность отстаивать свои психологические границы на ранних этапах их нарушения. Если говорить простым языком, уважать себя. Другое дело, что концепция уважения многогранная, непростая, она во многом связана с гендером, с культурой.
Мужчина, который по каждому поводу заявляет о каких‑то переживаниях, с точки зрения классического представления о мужественности себя не уважает — но чаще всего высказывать свое недовольство нормально. Условно «нормальный» классический мужчина терпит, терпит, терпит, чаша терпения переполняется, он взрывается и выдает что‑то такое.
Культура, общество и укоренившиеся в нем стереотипы
Многое в домашнем насилии уходит в детство, даже если нет физического насилия. Например, ребенок вырастает с идеей, что родители — это функция, и воспринимает других людей как функции, потому что ему не хватало заботы. Если я воспринимаю человека не как личность, а как предмет, и он мне что‑то должен, этот «предмет» может стать объектом насилия.
«Абьюзер всегда слабее жертвы, морально и психологически». Как пережить домашнее насилие
Психолог Марина Баталина — о том, как помочь себе или близким, которые терпят издевательства внутри семьи.
Психологи называют это явление абьюзом. Абьюз — термин, произошедший от английского abuse, «ненормальное использование», «злоупотребление» «жестокое обращение». Такая модель поведения характерна для близких отношений. Любовных, семейных, детско-родительских. Агрессор и жертва всегда связаны и зависят друг от друга. Но абьюз — это не нормально. Недаром к домашнему насилию приковано внимание и общественников, и власти. Как пережить его, как выйти из этой ситуации без тяжелых травм и почему многие жертвы думают, что заслужили такое обращение — с такими вопросами мы обратились к психоаналитику Марине Баталиной.
Мы предлагаем вам высказаться и рассказать свои истории: пишите на адрес permyakova@revda-info.ru (конфиденциальность мы сохраним).
О собеседнике. Марина Баталина, психоаналитически ориентированный психолог (стаж: свыше шести лет), член Союза профессиональных психоаналитиков. Образование: факультет психологии УрГПУ, специализация: социально-психологическая реабилитация. Прием: ул. Карла Либкнехта, 66, 2 этаж, тел. 8(909)704-20-97.
— Как понять, что происходящее со мной — это абьюз?
На третьем этапе, выплеснув всю яростную и агрессивную энергию, абьюзер способен вновь восстановить контроль над собой и своими действиями. И так как жертва жизненно необходима агрессору, он всячески старается восстановить и поддержать связь и усилить зависимость жертвы от себя. На четвертом этапе, который часто называют очередным медовым месяцем, агрессор предстает любящим, заботливым и внимательным партнером. Он четко знает, что именно хочет слышать и получать его жертва, и дает это ей. Таким образом еще сильнее насаживая жертву на крючок.
Абьюз бывает психологическим: это оскорбления, шантаж, угрозы, запугивание, убеждение жертвы в ее неполноценности.
Рисунок Ирины Рубцовой.
Мама всегда говорила, что любит меня и таким образом воспитывает, чтобы я выросла достойным человеком и добилась всего того в жизни, чего она не смогла. Видимо, поэтому я ходила везде: в художку, в музыкалку и т.д., кроме танцев, на которые я всегда мечтала ходить, — по ее словам, я бы не справилась и ее бы опозорила.
И что в итоге: сбежала из дома, когда мне исполнилось 18 лет, вспоминаю с содроганием то время, когда ходила из-под палки в музыкалку и художку, ничем этим не занимаюсь. Сейчас мне за 30, есть дочь, никогда не поднимала на нее руку.
Моего папы давно нет в живых, но есть прекрасный муж, характером похожий на папочку (не зря говорят, что девочки выбирают себе в мужья тех, кто похож на их отцов). И когда я становлюсь похожа на свою мать (это проявляется в крике), он сглаживает углы, успокаивает. За что ему огромное спасибо.
— Как понять, что мне нужна помощь?
Самому часто сложно самостоятельно заметить, что в отношениях что-то не то. Бьет — значит любит. И если у человека с детства была лишь подобная картина мира и лишь такая ущербная модель семьи, то гарантия, что свою семью он создаст именно по этому сценарию, почти стопроцентная. Часто абьюз имеет нарастающий характер. То есть начинаться может все с пары оскорблений, а развиться в систематические жесточайшие побои. Разумеется, когда речь уже заходит о физическом воздействии, это самый последний и самый опасный сигнал для вас, как для жертвы. Важная характерная черта абьюза — это его систематическое проявление агрессором и четкая структура протекания всего цикла.
— Почему один насилует другого?
— Абьюзер всегда слабее жертвы, морально и психологически. Он, как кишечный паразит, способен выжить, только когда рядом сильный носитель. Когда речь заходит о домашнем насилии, почти 100% гарантия того, что в анамнезе агрессора было тотальное состояние жертвы в детском возрасте. Агрессор мечтает поскорее вырасти и вырваться из адского окружения и своего бессилия, избавиться от боли, которую причиняли ему его значимые взрослые. Будь то мама, папа, бабушки или дедушки. Но бесследно такой опыт не проходит. Повзрослевшая бывшая жертва бессознательно становится на место своего мучителя. Это едва ли не единственный знакомый ей способ справляться с внутренним напряжением, скапливающимся в повседневном круговороте проблем.
Рисунок Ирины Рубцовой.
…У нас большая разница в возрасте, он старше. Когда ухаживал: было очень красиво, и цветы, и поездки в интересные места, и красивые слова, даже стихи мне писал. Уже потом я узнала, что для абьюзера это — норма, гиперзаботливость и нежность во всем.
Я — в жизни веселая, уверенная, общительная — сидела на работе допоздна, заставляла себя идти домой, потому что там меня ждали унижения и слова, что я «безрукая, тупая, безмозглая», — и дальше только матом, и так постоянно.
Хотя к тому моменту у меня прошло все: и любовь, и привязанность, и желание, все сгорело, осталась только ненависть. И жуткое отвращение, даже не верилось, что я могла когда-то с ним спать, что сказала «Да» в загсе и родила ему детей.
Помню, как пришла домой с работы, а он пьяный спал на диване. Пошла купать дочь, которая чем-то была недовольна и стала кричать. Он вскочил и кинулся ко мне, ругаясь самыми грязными словами, стал вырывать телефон, крича, что сейчас разобьет его об стену. Я успела набрать маму, она слышала, как я ору, закрывая шею руками, потому что боялась, что он меня задушит. Дочь выскочила из ванной, голая, в пене, накрыла меня собой, кричала: «Не трогай маму!». Только тогда он отстал.
Я терпела это полгода. Дважды вызывала полицию. Сотрудники-мужчины откровенно улыбались, когда я, плача, рассказывала о происходящем: в словах и взглядах читалось, мол, «сама довела». Приехавшая на вызов патрульная-девушка только разводила руками и глядела сочувственно на синяки на моих руках: «Он прописан, мы ничего не можем сделать».
Когда убьют — приходите.
Тогда я поняла, что мне никто, никогда, ни при каких обстоятельствах не поможет. Только я сама.
Мне хватило духу просто выставить его из нашей общей квартиры, он ушел к бывшей жене. Я не знаю, что он делает, чем занимается, мы не общаемся совсем. Он исправно платит алименты, которые я запросила в суде, и это все, что мне нужно о нем знать.
Сейчас у меня есть мужчина (новые отношения получилось начать только спустя год — все это время был страх, что история повторится), он совсем другой, не позволяет себе грубых слов. И все равно иногда я ловлю себя на мысли: а вдруг я опять что-то сделаю не так и он, такой добрый и милый сейчас, размахнется и ударит меня? Я очень этого боюсь.
— Можно ли смириться и жить в такой ситуации?
— Можно ли переделать человека, причиняющего мне боль?
— Это самая частая ошибка жертвы: в период примирения считать, что абьюзер изменился. Что он осознал весь ужас своего поведения и больше никогда не будет так с вами поступать. Но помните: любую патологию поведения или невротический симптом самостоятельно без посторонней профессиональной помощи почти нереально исправить. Ведь вы же не станете оперировать себе больной орган в домашних условиях, на кухне с подругами/друзьями под алкогольной анестезией? Психика — очень тонкая организация, имеющая свои законы функционирования, разобраться в которых зачастую не под силу человеку, далекому от психологии, внутренней гармонии и желания самопознания. Но — жертва уже задумалась о неуместности такого отношения к себе, начала работать над собой, вышла из созависимых отношений, а абьюзер сохранил способность к более глубоким эмоциональным связям, он, потеряв значимую жертву безвозвратно, начинает медленно двигаться в сторону развития тоже. Как бы вслед. Но это крайне редкие случаи.
Рисунок Ирины Рубцовой.
…Когда он начал меня бить, я сейчас не вспомню, хотя пытаюсь. Начиналось все, как у многих: начали встречаться, мечтали жить вместе, создать семью. Везде ходили вдвоем, держались за руки. Мне всегда нравилось, что он держит меня за руку. Тогда это казалось проявлением любви, много позже я поняла — это было желание все контролировать.
От этого тотального контроля и начались проблемы. Он хотел знать все: кто и что мне пишет, с кем и о чем я говорю по телефону, в чем я пойду на работу. Даже одежду подбирал сам. Задерживаться на работе было нельзя, а не взять трубку — сродни тяжкому преступлению.
Сначала он не позволял себе бить меня по лицу. Выкручивал руки. Душил. Пинал ногами. Но лицо не трогал. Потом перешел и эту грань. Разбитые и постоянно опухшие губы приходилось закрашивать яркой помадой, через нее не видно их синюшность. А после одной из ссор под глазом растекся внушительных размеров синяк. Спрятать его не удалось ни одной тоналкой. На работе что-то вдохновенно врала. Мне верили. Я не создавала впечатление жертвы домашнего насилия. Идти за помощью к родным или в полицию было стыдно.
Все ссоры всегда проходили за закрытыми дверями. На людях он старался держать себя в руках. Понимал, что могут заступиться, и тогда получит он. Но ни разу за меня не заступились. Однажды, когда он бил меня в машине, мне удалось вырваться и выскочить на дорогу. Я бежала вся в слезах. Он бежал за мной. Ни одна машина не остановилась. Никто даже не попытался помочь. Хотя был день.
Он мог взорваться в любую секунду, потому что я ответила не так, как он хотел. Или ему показалось, что я слишком мило улыбнулась знакомому. Или долго смотрела на незнакомца.
Выламывал мне руки прямо посреди оживленной площади. А сколько было разбито телефонов — не сосчитать. Не были помехой даже дети, которые не раз становились свидетелями скандалов. И я все прощала. Сначала, потому что любила его безумно, думала, что это в последний раз, ведь он так плакал, так раскаивался. Потом — от страха, что останусь одна с детьми. Да и просто боялась его. Страшно было сказать, чтобы он уходил. А вдруг убьет или сделает инвалидом?
Несколько месяцев, как мы развелись. Спасибо маме. Приехала неожиданно в гости, а там я с замазанными синяками под обоими глазами. Поняла все сразу. Собрали вещи, уехали к ней. Он до сих пор просится обратно. Уверяет, что изменился, что больше никогда меня не тронет. И самое страшное, я понимаю, что готова вернуться. Но пока держусь. Пока всплывают в памяти все те картины, когда ты в собственной квартире лежишь на полу, кругом осколки разбитой посуды, больно впиваются тебе в тело, а твой самый любимый и родной человек пинает тебя ногами.
— Кому нужна помощь — мне, человеку, причиняющему мне страдания, нам обоим?
— В первую очередь помощь нужна тому, кто в ней нуждается. То, что этот механизм патологический и требует работы над собой, это безусловно. Но насильно мил не будешь. Абьюзеру так удобно и привычно жить, это понятный для него механизм. Перенятый из привычной модели семьи и картины мира. Именно для стабильного использования без перебоев знакомого патологического приема он старается как можно сильнее привязать к себе жертву. В том числе внушая ей ее никчемность, невменяемость. Поэтому чаще за помощью обращаются близкие жертвы, а не сама жертва. И если все же ее удается вырваться из этого адского замкнутого круга, проходит длительный процесс с проживанием посттравматического состояния и депрессий.
— Именно эту позицию удобно прививать жертве. Таким человеком легче управлять, использовать, безнаказанно злоупотреблять. Но если вспомнить первичный этап отношений, начало абсолютно противоположное. Пытаясь посадить жертву на крючок, абьюзер намеренно раздувает ее личностные ценности до небывалых размеров. Постепенно давая все больше, казалось бы, безусловной любви, принятия и внимания. Все мы родом из детства и на пути взросления неизбежно получали психологические детские травмы, связанные с недостаточным контактом с материнским объектом или же полным его отсутствием. Они неизбежны, но каждый получил свой собственный опыт, что затем сформировало его психику и в последствии диктует линию его поведения, выбор партнеров, способ реагирования и способность справляться с внутренним напряжением.
— Может ли этот человек меня любить?
— В этой ситуации нужно говорить о любви агрессора к своей жертве как о любви паука к мухе в своей паутине. Он лишь справляет за ваш счет свою нужду в жизнедеятельности. Общепринятого понятия любви, в которое очень много вложено дополнительных смыслов и проявлений, таких, как уважение, партнерское отношение, прощение, не желание навредить, в созависимых отношениях, где доминирующий стиль отношений — это абьюз, нет совершенно. Любовь — это декорация, которая прикрывает уродливую сцену ущербного, паразитарного функционирования.
Рисунок Ирины Рубцовой.
…Шесть лет назад мы жили в другом городе. Было все не так плохо, пока у папы не обнаружили онкологию, а затем и у мамы. Она любила выпить, после этого застолья участились, с работы уволилась. Отец продолжал работать и поднимать семью.
У меня никогда не было своего мнения, если я пыталась в чем-то возразить (например, я хочу поступить в музакадемию, а не в медучилище), потом начинался ад, унижения, крики, рукоприкладство. Я сейчас на крик реагировать спокойно не могу, сразу начинаю реветь, и как избавиться от этого, не знаю.
Затем мы переехали в Ревду, по настоянию мамы. Она перестала работать, стала чаще пить. Пьяная кидалась на отца с молотком, унижала, проклинала, а так как с отцом у меня самые близкие отношения, мне было мучительно больно смотреть, как она это делает. Постепенно она делала его жизнь адской. Как-то в очередной раз она напилась и не пустила его домой. Выкинула все его вещи. С того момента отец жил на работе.
С отцом она мне запретила общаться, проверяла мой телефон, СМС-сообщения. Когда у нее заканчивались деньги, она заставляла меня звонить отцу и говорить: «Папа, дай денег, мне кушать нечего». Хотя это было не так. Она просто манипулировала им через меня. Если я ей говорила: «Я не буду этого делать», она начинала применять физическую силу, унижать, я ее и так с детства боялась.
Через два дня после этого она снова напилась, причем пила она не просыхая сутки. Она начала ловить белку, шептаться сама с собой, что-то отвечать самой себе. Потом пришла ко мне в комнату и ударила меня, а затем стала душить. Когда она вышла покурить, я схватила вещи и сбежала. Она бежала следом, крича: «Стой, с**ка, я тебя все равно поймаю». Но домой я не вернулась.
Я, наверное, никогда этого не забуду. Сейчас мы с ней не общаемся, только иногда судимся.
— Если каждый мой партнер причиняет мне боль, что не так со мной?
— Тут явно прослеживается тенденция во внутренней потребности быть жертвой. Необходимо начать работать и разбираться со своими внутренними содержаниями. Кто или что заставляет вас чувствовать себя второсортным, мириться с неуважительным к себе отношением. В ходе психоаналитической работы могут всплыть вытесненные детские воспоминания, ситуации, которые наведут на четкое понимание всего болезненного механизма и позволят сформировать новую, здоровую модель поведения. Все, что нас окружает, — отражает наши внутренние содержания.
— Хочу уйти, но не могу решиться. Что делать?
— Это происходит потому, что жертва вложила и продолжает вкладывать свои моральные силы в абьюзера. Попросту работая его грушей для выпуска пара и возможности справиться с внутренним напряжением. Жертве бессознательно жаль потраченного, и она все ждет, когда же абьюзер будет отвечать той же монетой. Когда начнет эмоционально вкладываться в их отношения. Это происходит, но лишь на незначительное время в период восстановления. И это всего лишь часть ущербного механизма абьюза, а не осознанное желание быть рядом с другим, быть лучшим для своего близкого. Тут важно решить для себя, что же вам важнее: гармоничные партнерские отношения и благоприятные условия в остальных сферах жизни или же, например, квартира, заработанная ежедневным проживанием насилия и унижения. Хотите ли вы всегда жить в деструктивных отношениях, чтобы ваши дети видели только патологические отношения и, повзрослев, воспроизвели эту модель, но уже в собственной семье? Для каждого последней каплей будет что-то свое. Обозначение проблемы — это уже часть, начало ее решения.