Я испугался потому что

Я испугался потому что

Житков Борис Степанович

Читать её ребёнку надо по одной-две главы на раз. Пусть ребёнок листает книгу, пусть рассматривает, изучает рисунки.

Книжки этой должно хватить на год. Пусть читатель живёт в ней и вырастает.

Ещё раз предупреждаю: не читайте помногу! Лучше снова прочесть сначала.

Я был маленький и всех спрашивал: «Почему?»

— Смотри, уже девять часов.

— Потому что девять часов.

— А почему девять часов?

И меня за это называли Почемучкой. Меня все так называли, а по-настоящему меня зовут Алёшей.

ПРО ЧТО МАМА С ПАПОЙ ГОВОРИЛИ

Вот один раз приходит папа с работы и говорит мне:

— Пускай Почемучка уйдёт из комнаты. Мне нужно тебе что-то сказать.

— Почемучка, уйди в кухню, поиграй там с кошкой.

Но папа взял меня за руку и вывел за дверь. Я не стал плакать, потому что тогда не услышу, что папа говорит. А папа говорил вот что:

— Сегодня я получил от бабушки письмо. Она просит, чтобы ты с Алёшей приехала к ней в Москву. А оттуда он с бабушкой поедет в Киев. И там он пока будет жить. А когда мы устроимся на новом месте, ты возьмёшь его от бабушки и привезёшь.

— Если он ни сегодня, ни завтра кашлять не будет, то, я думаю, можно взять.

Я всё слышал и боялся, что как-нибудь кашляну. Мне очень хотелось поехать далеко-далеко.

КАК МАМА НА МЕНЯ РАССЕРДИЛАСЬ

До самого вечера я не кашлянул. И когда спать ложился, не кашлял. А утром, когда вставал, я вдруг закашлял. Мама слышала.

Я подбежал к маме и стал кричать:

— Я больше не буду! Я больше не буду!

— Чего ты орёшь? Чего ты не будешь?

Тогда я стал плакать и сказал, что я кашлять не буду.

— Почему это ты боишься кашлять? Даже плачешь?

Я сказал, что хочу ехать далеко-далеко. Мама сказала:

— Ага! Ты, значит, всё слышал, что мы с папой говорили. Фу, как нехорошо подслушивать! Такого гадкого мальчишку я всё равно не возьму.

— А потому, что гадкий. Вот и всё.

Мама ушла на кухню и стала разводить примус. И примус так шумел, что мама ничего не слыхала.

— Возьми меня! Возьми меня!

А мама не отвечала. Теперь она рассердилась, и всё пропало!

Когда утром папа уходил, он сказал маме:

— Так, значит, я сегодня еду в город брать билеты.

— Какие билеты? Один только билет нужен.

— Это ещё что за безобразие?

Я побежал к маме. Бежал и очень плакал.

— Уходи прочь, гадкий мальчишка! Не люблю, кто подслушивает.

А вечером папа приехал из города и сразу меня спросил:

— Ну, как ты? Кашлял сегодня?

Я сказал, что «нет, ни разу».

Потом папа вынул из кармана спичечную коробку, а из коробки достал не спичку, а твёрдую бумажку. Она была коричневая, с зелёной полоской, и на ней буквы всякие.

Билет был всего один. Я понял, что меня не возьмут.

— Ну, так я буду кашлять. И всегда буду кашлять и никогда не перестану.

— Ну что же, отдадим тебя в больницу. Там на тебя наденут халатик и никуда пускать не будут. Там и будешь жить, пока не перестанешь кашлять.

КАК СОБИРАЛИСЬ В ДОРОГУ

А на другой день папа сказал мне:

— Ты больше никогда не будешь подслушивать?

— А потому, что коли не хотят, чтобы слышал, значит, тебе знать этого не надо. И нечего обманывать, подглядывать и подслушивать. Гадость какая!

Встал и ногой топнул. Со всей силы, наверное.

Мама прибежала, спрашивает:

А я к маме головой в юбку и закричал:

— Я не буду подслушивать!

Тут мама меня поцеловала и говорит:

— Ну, тогда мы сегодня едем. Можешь взять с собой игрушку. Выбери, какую.

— А почему один билет?

Я очень обрадовался и побежал в кухню всем сказать, что я еду в Москву.

А с собой я взял мишку. Из него немножко сыпались опилки, но мама быстро его зашила и положила в чемодан.

А потом накупила яиц, колбасы, яблок и ещё две булки.

Папа вещи перевязал ремнями, потом посмотрел на часы и сказал:

— Ну, что же, пора ехать. А то пока из нашего посёлка до города доедем, а там ещё до вокзала.

С нами все соседи прощались и приговаривали:

— Ну вот, поедешь по железной дороге в вагончике. Смотри, не вывались.

И мы поехали на лошади в город.

Мы очень долго ехали, потому что с вещами. И я заснул.

Я думал, что железная дорога такая: она как улица, только внизу не земля и не камень, а такое железо, как на плите, гладкое-гладкое. И если упасть из вагона, то о железо очень больно убьёшься. Оттого и говорят, чтобы не вылетел. И вокзала я никогда не видал.

У вокзала три двери, большие, как ворота. И много-много людей. Все входят и выходят. И несут туда сундуки, чемоданы, и тётеньки с узлами очень торопятся.

А как только мы подъехали, какой-то дяденька в белом фартуке подбежал да вдруг как схватит наши вещи. Я хотел закричать «ой», а папа просто говорит:

— Носильщик, нам на Москву, восьмой вагон.

Носильщик взял чемодан и очень скоро пошёл прямо к двери. Мама с корзиночкой за ним даже побежала. Там, в корзиночке, у нас колбаса, яблоки, и ещё, я видел, мама конфеты положила.

Папа схватил меня на руки и стал догонять маму. А народу так много, что я потерял, где мама, где носильщик. Из дверей наверх пошли по лесенке, и вдруг большая-большая комната. Пол каменный и очень гладкий, а до потолка так ни один мальчик камнем не добросит. И всюду круглые фонари. Очень светло и очень весело. Всё очень блестит, и в зелёных бочках стоят деревья, почти до самого потолка. Они без веток, только наверху листья большие-большие и с зубчиками. А ещё там стояли красные блестящие шкафчики. Папа прямо со мной к ним пошёл, вынул из кармана деньги и в шкафчик в щёлочку запихнул деньгу, а внизу в окошечке выскочил беленький билетик.

— Это касса-автомат. Без такого билета меня к поезду не пустят вас провожать.

Папа быстро пошёл со мной, куда все шли с чемоданами и узлами. Я смотрел, где мама и где носильщик, но их нигде не было. А мы прошли в дверь, и там у папы взяли билет и сказали:

Источник

Я испугался потому что

Житков Борис Степанович

Читать её ребёнку надо по одной-две главы на раз. Пусть ребёнок листает книгу, пусть рассматривает, изучает рисунки.

Книжки этой должно хватить на год. Пусть читатель живёт в ней и вырастает.

Ещё раз предупреждаю: не читайте помногу! Лучше снова прочесть сначала.

Я был маленький и всех спрашивал: «Почему?»

— Смотри, уже девять часов.

— Потому что девять часов.

— А почему девять часов?

И меня за это называли Почемучкой. Меня все так называли, а по-настоящему меня зовут Алёшей.

ПРО ЧТО МАМА С ПАПОЙ ГОВОРИЛИ

Вот один раз приходит папа с работы и говорит мне:

— Пускай Почемучка уйдёт из комнаты. Мне нужно тебе что-то сказать.

— Почемучка, уйди в кухню, поиграй там с кошкой.

Но папа взял меня за руку и вывел за дверь. Я не стал плакать, потому что тогда не услышу, что папа говорит. А папа говорил вот что:

— Сегодня я получил от бабушки письмо. Она просит, чтобы ты с Алёшей приехала к ней в Москву. А оттуда он с бабушкой поедет в Киев. И там он пока будет жить. А когда мы устроимся на новом месте, ты возьмёшь его от бабушки и привезёшь.

— Если он ни сегодня, ни завтра кашлять не будет, то, я думаю, можно взять.

Я всё слышал и боялся, что как-нибудь кашляну. Мне очень хотелось поехать далеко-далеко.

КАК МАМА НА МЕНЯ РАССЕРДИЛАСЬ

До самого вечера я не кашлянул. И когда спать ложился, не кашлял. А утром, когда вставал, я вдруг закашлял. Мама слышала.

Я подбежал к маме и стал кричать:

— Я больше не буду! Я больше не буду!

— Чего ты орёшь? Чего ты не будешь?

Тогда я стал плакать и сказал, что я кашлять не буду.

— Почему это ты боишься кашлять? Даже плачешь?

Я сказал, что хочу ехать далеко-далеко. Мама сказала:

— Ага! Ты, значит, всё слышал, что мы с папой говорили. Фу, как нехорошо подслушивать! Такого гадкого мальчишку я всё равно не возьму.

— А потому, что гадкий. Вот и всё.

Мама ушла на кухню и стала разводить примус. И примус так шумел, что мама ничего не слыхала.

— Возьми меня! Возьми меня!

А мама не отвечала. Теперь она рассердилась, и всё пропало!

Когда утром папа уходил, он сказал маме:

— Так, значит, я сегодня еду в город брать билеты.

— Какие билеты? Один только билет нужен.

— Это ещё что за безобразие?

Я побежал к маме. Бежал и очень плакал.

— Уходи прочь, гадкий мальчишка! Не люблю, кто подслушивает.

А вечером папа приехал из города и сразу меня спросил:

— Ну, как ты? Кашлял сегодня?

Я сказал, что «нет, ни разу».

Потом папа вынул из кармана спичечную коробку, а из коробки достал не спичку, а твёрдую бумажку. Она была коричневая, с зелёной полоской, и на ней буквы всякие.

Билет был всего один. Я понял, что меня не возьмут.

— Ну, так я буду кашлять. И всегда буду кашлять и никогда не перестану.

— Ну что же, отдадим тебя в больницу. Там на тебя наденут халатик и никуда пускать не будут. Там и будешь жить, пока не перестанешь кашлять.

КАК СОБИРАЛИСЬ В ДОРОГУ

А на другой день папа сказал мне:

— Ты больше никогда не будешь подслушивать?

— А потому, что коли не хотят, чтобы слышал, значит, тебе знать этого не надо. И нечего обманывать, подглядывать и подслушивать. Гадость какая!

Встал и ногой топнул. Со всей силы, наверное.

Мама прибежала, спрашивает:

А я к маме головой в юбку и закричал:

— Я не буду подслушивать!

Тут мама меня поцеловала и говорит:

— Ну, тогда мы сегодня едем. Можешь взять с собой игрушку. Выбери, какую.

— А почему один билет?

Я очень обрадовался и побежал в кухню всем сказать, что я еду в Москву.

А с собой я взял мишку. Из него немножко сыпались опилки, но мама быстро его зашила и положила в чемодан.

А потом накупила яиц, колбасы, яблок и ещё две булки.

Папа вещи перевязал ремнями, потом посмотрел на часы и сказал:

— Ну, что же, пора ехать. А то пока из нашего посёлка до города доедем, а там ещё до вокзала.

С нами все соседи прощались и приговаривали:

— Ну вот, поедешь по железной дороге в вагончике. Смотри, не вывались.

И мы поехали на лошади в город.

Мы очень долго ехали, потому что с вещами. И я заснул.

Я думал, что железная дорога такая: она как улица, только внизу не земля и не камень, а такое железо, как на плите, гладкое-гладкое. И если упасть из вагона, то о железо очень больно убьёшься. Оттого и говорят, чтобы не вылетел. И вокзала я никогда не видал.

У вокзала три двери, большие, как ворота. И много-много людей. Все входят и выходят. И несут туда сундуки, чемоданы, и тётеньки с узлами очень торопятся.

А как только мы подъехали, какой-то дяденька в белом фартуке подбежал да вдруг как схватит наши вещи. Я хотел закричать «ой», а папа просто говорит:

— Носильщик, нам на Москву, восьмой вагон.

Носильщик взял чемодан и очень скоро пошёл прямо к двери. Мама с корзиночкой за ним даже побежала. Там, в корзиночке, у нас колбаса, яблоки, и ещё, я видел, мама конфеты положила.

Папа схватил меня на руки и стал догонять маму. А народу так много, что я потерял, где мама, где носильщик. Из дверей наверх пошли по лесенке, и вдруг большая-большая комната. Пол каменный и очень гладкий, а до потолка так ни один мальчик камнем не добросит. И всюду круглые фонари. Очень светло и очень весело. Всё очень блестит, и в зелёных бочках стоят деревья, почти до самого потолка. Они без веток, только наверху листья большие-большие и с зубчиками. А ещё там стояли красные блестящие шкафчики. Папа прямо со мной к ним пошёл, вынул из кармана деньги и в шкафчик в щёлочку запихнул деньгу, а внизу в окошечке выскочил беленький билетик.

— Это касса-автомат. Без такого билета меня к поезду не пустят вас провожать.

Папа быстро пошёл со мной, куда все шли с чемоданами и узлами. Я смотрел, где мама и где носильщик, но их нигде не было. А мы прошли в дверь, и там у папы взяли билет и сказали:

Источник

Помогите написать сочинение на тему «Как я испугался»

вскоре рыбак рассмеялся и потрепал меня по волосам. Оказывается эта змея не ядовитая! Это был уж. Он не опасен. Я спокойно взял свою кепку и отправился домой. Страхи оказались напрасными.

вскоре рыбак рассмеялся и потрепал меня по волосам. Оказывается эта змея не ядовитая! Это был уж. Он не опасен. Я спокойно взял свою кепку и отправился домой. Страхи оказались напрасными.

Однажды мы отправились с родителями и с моим братом за грибами. Погода была великолепной, светило солнышко, пели птички, и трава была сочной и зеленой. У меня было отличное настроение и мне хотелось бегать по лесу и собрать больше всех грибов.

Нагнувшись за очередным грибом, я увидела очень длинную палку, палка мне показалась очень интересной и я подошла к ней ближе и нагнулась над ней. К моему огромному ужасу это оказалась живая змея. Я очень сильно испугалась и началась со страху кричать на весь лес. Мои родители услышали, как я кричу, и очень быстро прибежали ко мне. Я стояла на месте с закрытыми глазами.

Открыв глаза, я увидела, что змеи уже нет рядом. Как рассказал мне папа, змея сама испугалась моего громкого крика и уползла как можно дальше от меня. Папа в очередной раз рассказал мне, как нужно вести себя в лесу, особенно когда встречаешь змею, поэтому я больше не так сильно не боюсь этих пресмыкающихся.

Я иду по опушке леса один. Первый раз сам иду, поэтому мне немного страшно. Меня послали набрать грибов, фруктов и ягод для ужина. Я одиноко поплелся по узкой тропинке, ведущей в березовую рощу. Оттуда и дойду до чащи леса.

Шум все приближался. Вот он уже совсем близко. » Мамочки «, подумал я, чуть не плача.

И тут же эта лапка исчезла. Но потом появилось три пары таких лапок, затем пушистые хвосты и зеленые глазки. Зверята с любопытством залезли на мой велосипед и уселись на на нем.

Я ласково погладил одного по шерсти и дал им каждому по два грибочка. Потом лисята помахали мне своими хвостиками и ушли, чавкая.

А я думал, что теперь буду знать, кто может прятаться в кустах.

Источник

«Я стал тонуть, потому что испугался..»

О практике результативного мышления

Всё, что я мог — это орать

Я дважды в своей жизни видел, как тонет человек. В первый раз это было в далёком детстве. Мой старший брат, забыв, о чём говорил отец, надел себе на пояс автомобильную камеру и, купаясь, перевернулся вниз головой. Без посторонней помощи перекувыркнуться обратно он уже не мог. И я не мог ему помочь: плавать я не умел, а его течением вынесло на глубину.

Всё, что я мог — это орать. И я заорал. Батя щучкой прыгнул с берега и яростно преодолел разделяющие нас пару десятков метров. Он не ругал брата. В этом не было необходимости.

Второй раз тонул мой сын. Обрадованный, что научился плыть по-собачьи, он погнался за лодкой, на которой сидел я с младшим. И хотя лодка плыла вдоль берега, в какой-то момент под ним оказалась яма.

Как и мой брат, он не кричал, потому что у тонущего нет такой возможности. Я лишь увидел скрывающуюся под водой белобрысую голову. Впрочем, утопающий был оперативно поднят на лодку, хотя воды хлебнуть успел.

Когда я спросил его, почему он начал тонуть, то услышал то, что меньше всего ожидал услышать:

— Я запаниковал, испугался, что у меня не хватит сил доплыть до лодки. И вместо того, чтобы продолжать спокойно плыть, начал беспуто барахтаться и пошёл ко дну…

Если бы мой сын знал, насколько точно он сформулировал проблему катастрофического мышления — хорошо известного в психологии феномена, ответственного за крушение многих и многих креативных проектов, нереализованных целей и разрушенных судеб.

Первые гадят в штаны, когда вторые думают о трофеях

Катастрофическое мышление — это особенность нашего разума зацикливаться на опасности, игнорируя возможности.

Если хирург будет думать о страданиях пациента или возможности совершить ошибку, его рука дрогнет. Чтобы избежать трагедии, он должен быть сосредоточен на своей цели.

Когда предприниматель перестаёт думать об успехе, а начинает трястись из-за сложившихся рисков, в нём умирает предприниматель. Бизнес строится на решительных действиях.

Когда любой из нас в любой ситуации начинает сосредотачиваться на проблемах, вместо того, чтобы сосредотачиваться на целях — он оживляет в себе жертву и губит охотника. Со временем жертва берёт верх, формируя привычку к катастрофическому мышлению. И весь мир кажется дном.

Есть ли инструмент, позволяющий перестроить своё мышление и вернуть себе хватку охотника?

Да, есть. Я разработал этот инструмент в рамках метода «Охотник» и назвал его «погружением».

Я реально кайфую

Вот, что сегодня пишут участники онлайн курсов по освоению «Охотника», сумевшие привнести практику погружения в свой ежедневный распорядок дня:

Главная идея погружения — стабилизировать психическое пространство, дабы перестать паниковать и продолжать спокойно плыть к своей цели.

Важно понять, что вся наша жизнь — следствие нашего образа мышления. Если мы хотим что-то менять в своей жизни, нам важно начинать думать по-другому. Думать как охотник. Мысли определяют картину мира. Картина мира определяет то, чего мы хотим и что чувствуем. А действуем мы всегда в соответствии со своим настроением. Хотим изменить настроение — нужно изменять привычки мышления.

Сегодня я предлагаю вам подключиться к освоению метода «Охотник» наиболее удобным для вас способом:

Источник

«Я стал тонуть, потому что испугался..»

Практика результативного мышления

Всё, что я мог — это орать

Я дважды в своей жизни видел, как тонет человек. В первый раз это было в далёком детстве. Мой старший брат, забыв, о чём говорил отец, надел себе на пояс автомобильную камеру и, купаясь, перевернулся вниз головой. Без посторонней помощи перекувыркнуться обратно он уже не мог. И я не мог ему помочь: плавать я не умел, а его течением вынесло на глубину.

Всё, что я мог — это орать. И я заорал. Батя щучкой прыгнул с берега и яростно преодолел разделяющие нас пару десятков метров. Он не ругал брата. В этом не было необходимости.

Второй раз тонул мой сын. Обрадованный, что научился плыть по-собачьи, он погнался за лодкой, на которой сидел я с младшим. И хотя лодка плыла вдоль берега, в какой-то момент под ним оказалась яма.

Как и мой брат, он не кричал, потому что у тонущего нет такой возможности. Я лишь увидел скрывающуюся под водой белобрысую голову. Впрочем, утопающий был оперативно поднят на лодку, хотя воды хлебнуть успел.

Когда я спросил его, почему он начал тонуть, то услышал то, что меньше всего ожидал услышать:

— Я запаниковал, испугался, что у меня не хватит сил доплыть до лодки. И вместо того, чтобы продолжать спокойно плыть, начал беспуто барахтаться и пошёл ко дну…

Если бы мой сын знал, насколько точно он сформулировал проблему катастрофического мышления — хорошо известного в психологии феномена, ответственного за крушение многих и многих креативных проектов, нереализованных целей и разрушенных судеб.

Первые гадят в штаны, когда вторые думают о трофеях

Катастрофическое мышление — это особенность нашего разума зацикливаться на опасности, игнорируя возможности.

Если хирург будет думать о страданиях пациента или возможности совершить ошибку, его рука дрогнет. Чтобы избежать трагедии, он должен быть сосредоточен на своей цели.

Когда предприниматель перестаёт думать об успехе, а начинает трястись из-за сложившихся рисков, в нём умирает предприниматель. Бизнес строится на решительных действиях.

Когда любой из нас в любой ситуации начинает сосредотачиваться на проблемах, вместо того, чтобы сосредотачиваться на целях — он оживляет в себе жертву и губит охотника. Со временем жертва берёт верх, формируя привычку к катастрофическому мышлению. И весь мир кажется дном.

Есть ли инструмент, позволяющий перестроить своё мышление и вернуть себе хватку охотника?

Да, есть. Я разработал этот инструмент в рамках метода «Охотник» и назвал его «погружением».

Я реально кайфую

Вот, что сегодня пишут участники онлайн курсов по освоению «Охотника», сумевшие привнести практику погружения в свой ежедневный распорядок дня:

Из отчётов участников курса по освоению метода «Охотник»

Главная идея погружения — стабилизировать психическое пространство, дабы перестать паниковать и продолжать спокойно плыть к своей цели.

Из отчётов участников курса по освоению метода «Охотник»

Важно понять, что вся наша жизнь — следствие нашего образа мышления. Если мы хотим что-то менять в своей жизни, нам важно начинать думать по-другому. Думать как охотник. Мысли определяют картину мира. Картина мира определяет то, чего мы хотим и что чувствуем. А действуем мы всегда в соответствии со своим настроением. Хотим изменить настроение — нужно изменять привычки мышления.

Из отчётов участников курса по освоению метода «Охотник»

Сегодня я предлагаю вам подключиться к освоению метода «Охотник» наиболее удобным для вас способом:

Источник