выйти в окно что это

Выйти в окно что это

Я не знаю. что хуже всего было в эти последние месяцы. травма, потом операция, конец проф
спорту, прекращение тренерской работы, которую я так обожала..
но. в спортивном клубе. стал не нужен тренер с неработающей ногой.

потом обнаружение у меня кучи болезней. еще и генетическое
заболевание. которое. проявляется как мне сказали где-то после 20. и я о нем не знала
раньше

куда-то делись «друзья», которым я была очень нужна, когда была здоровой

отсутствие работы, материальная зависимость от мужчины. которого я любила.

несправедливое увольнение брата. и мама одна осталась вынуждена содержать себя, его и отца а я ей сейчас вообще не могла помочь.

и на мои просьбы просто прекратить мне это писать, потому что у меня уже сердце заболело..он не остановился.
и это все случилось за каких-то 6 недель..

нет сил больше. не осталось ни капли. хочу выйти в окно и закончить это.
я устала. я так устала.

Здравствуйте, Наталья. Да, что и говорить, навалилась на вас тяжелая судьба. Да все разом. Очень Вам сочувствую и очень бы хотелось поддержать хоть добрым словом.
Перво наперво давайте изолируем мужчину. Мужчина же должен помогать и оберегать. А оскорблять это не дело.
Насколько серьезно не работает нога? Можете ли вы самостоятельно передвигаться и вести обычный образ жизни. Узнайте поточнее у врачей как лучше всего ее восстановить. Заболеваний у всех куча это дело такое. Меня саму к 50 годам примерно начнет трясти от недостатка какого то вещества в мозжечке, по отцовской линии пришло, уже сейчас бывает неконтролируемый тремор рук. Зато на примере папы я узнала, что может мне помочь оттянуть период беспомощности, а что усугубит. Вы тоже все подробно расспросите у врачей уже сейчас, если их компетенции не достаточно обратитесь к более опытным. У нас есть женщина, которая с рассеянным склерозом отлично живет нормальной жизнью.
Если есть возможность отучитесь на что, что вам по душе, что не требует стояния на ногах. Например делать маникюр.
Ну а «друзья».. зачем нам такие друзья, будем искать новых, верных, честных.
Не отчаивайтесь. Если есть желание и возможность посетите в церковь, желательно службу. На душе больше мира будет, даже если вы не верите. Просто потому что обстановка благостная. Все настроены на добро и мир.
Терпения Вам, Наташа, пережить эти трудности.

Милая Наталья успокойтесь,главное вы живы!Не думайте о смерти,прошу вас.Не думайте.Удалитесь с чата и не сможет тот мужчина вам писать.Или же заблокируйте его и он не будет вам писать.Очень хорошо что тот мужчина и ваши так называемые друзья показали себя и своё истинное лицо.Зачем вам такие не искренние люди рядом?Друзья познаются в беде,а как только с вами случилась беда друзья отвернулись от вас.Не стоит вам так разочаровываться из за этого,а наоборот радуйтесь этому.Жизнь избавила вас от этих людей.Главное вы живы дорогая а остальное все наладится со временем.Не унывайте и не опускайте руки прошу вас.Все будет хорошо.Главное вы живите!

Источник

Выход в окно

Выход в окно запись закреплена

Ада Бортник запись закреплена

Давай, живи пока не здох

Выход в окно запись закреплена

Выход в окно запись закреплена

Сна нет, и смерти тоже нет.

Те, кто как будто умер, живы.

И други юности далекой,

Упорный труд и все его плоды

Превратясь в легенду.

Ральф Уолдо Эмерсон

Выход в окно запись закреплена

Выход в окно запись закреплена

Выход в окно запись закреплена

Выход в окно запись закреплена

Я должна была стать грубее, не доверчивее. А я наоборот открываю сердце каждому прохожему, и мечтаю уехать куда-нибудь далеко-далеко с малознакомым человеком. Нет, не боюсь. Я не вижу будущего, чтобы бояться его потерять. Тебе спасибо.

Мечтаю о море, о Солнце, о волнах и шуме прибоя, о ракушках на берегу, горячем песке, морской пене, бризу, медузах, отшлифованных морскими волнами камушках. Мечтаю о том, о чём мы никогда с тобой не мечтали.

Всё так же примерно учусь. Не стоит перед преподавателями нарушать репутацию пай-девочки.
У нас похолодало. Я заболела ангиной. Лечусь чаем и водкой.
Пью. Хоть ты просил не пить, я тебя не послушалась.

Зачем я это пишу? Это очередное письмо тебе, как десятки бумажных, что я написала за эти два месяца, но ни одного не отправила тебе, а первую половину и вовсе сожгла. Я знаю, что когда-нибудь ты сюда зайдёшь чтобы узнать как у меня жизнь. И прочитаешь это письмо.

Ты там как? Не вспоминаешь меня?
Я от отчаяния даже твоим друзьям пишу. Они говорят, у тебя всё хорошо. Учишься. Развиваешься. Строишь планы.
Надеюсь, мы как-нибудь встретимся. Ты сделаешь вид, что не узнал меня, а я буду рада тебя увидеть.

Выход в окно запись закреплена

Мы же не здоровые как космонавты. Мы даже не здоровые как призывники. Нас уже привозили в травму интересно покалеченными, чем попало накачивали, зашивали, пересобирали без лишних деталей. И один хирург говорил не дёргаться, если еще дорога рука, а одна старая селёдка не пускала в кабинет, хотя кровь со лба текла так, что ресницы склеивались. На здоровый образ жизни смотрим с уважением, но тоже издалека, так что болели, болело, будет еще болеть. У волка боли, у медведя боли, иногда пытались аж помереть от смешного чего-нибудь, типа гастрита особо острого, в глазах пропадала картинка, и живот вспарывало раскалённой ложкой, и лежали, мокрые, слабые, вывернутые наизнанку. Ревели, хихикали, выдыхая говорили тем, кто сидел рядом — зато ощущения какие! какой опыт! а ты и не знаешь как это, лошара! — и замолкали, вдыхать учились. Те, кто был рядом, считали наше чувство юмора чувством полного идиотизма и разводили нам порошки, поджимая губы.

Мы не то чтобы поняли что-то там про любовь. То родину были готовы продать за родинки на плече, то добирались от одного чувства к другому автостопом, на попутных кроватях. Влюблялись как и все, быстро, пара часов, неделя, сразу до гробовой доски, каждый раз до гробовой доски и честно не понимали, про каких это бывших нас спрашивают, кто там вообще был-то? Не было никого, только ты. Подхватывать с полуслова, приходить мириться сразу — уже не до гордости, ездить на тот край света за твоим любимым Бальзаком, сутками нежничать в одеялах до голодного обморока, давать свою — свою! — чашку, которая почти святыня, никому и никогда. Что значит «ты со всеми так», кто такие все? Я не их люблю, а тебя. А потом как-то раз не прийти в девять, остаться работать, сбросить вызов, сбросить вызов, сбросить, сколько можно, получить «с кем ты, какого хрена» — восемь вопросительных, шесть обвинительных — и понять, что вот и гробовая доска, что домой не хочется до стекла в горле. Значит, не то самое. Мы знаем о любви всё, мы ничего не знаем о любви.

Мы совсем не умеем жить про большие деньги, да и просто про деньги не всегда получается. Научились не тому, ни факультета экономики в анамнезе, ни еще каких кружков кройки и нытья. Зато профессор говорил, читая наши работы — страшного мастерства достигают некоторые дети вопреки образованию — и мы сияли. Страшным мастерством сейчас можно заработать на съёмную кв с душем на кухне и растворимый кофе — но ещё не самый плохой. И если вдруг нас решат уйти, то недели на три сбережений хватит, а дальше будем сушить сухари и кормить кошкой собаку, а в июле ещё и черника растет, в августе арбузы из клеток воровать можно, друзья, опять же, котлетами подкармливают, ноги не протянем.

Мы, наверное, счастливые. Кто бы мог подумать. Недавно оказалось, что со счастьем там тоже всё просто. Не когда хорошо, весело, пьяно — а когда смерти в эту секунду нет. Разбитая губа — счастье. Новые ключи в кармане — счастье. Сообщение от понятно кого — счастье. Потерянное пальто — счастье. Билет до моря — счастье. Заявление по собственному — счастье категорическое.
И год впереди високосный, достать чернил и выпить, не плакать же, в самом деле.
И никчёмным нам вполне есть к чему жить.

Источник

«Когда он кричал, я хотела выйти в окно»

Соцсети демонстрируют нам, каким должно быть материнство. Мы смотрим на постановочные фото с мирно спящими новорождёнными и на мам, которые уже из роддома выписываются посвежевшими и готовыми к новой беременности. И разве может быть по-другому? Журналист и мама Ольга Шапкина рассказывает, как она пережила послеродовую депрессию.

Мы с мужем долго шли к родительству. С момента, когда мы поняли, что хотим ребёнка, до рождения сына прошло три года и три неудачные беременности. Поэтому беременная сыном я чувствовала себя хрустальной вазой и грезила о том, как буду плакать от умиления, когда буду разглядывать его пальчики и ушки.

На деле оказалось всё кардинально по-другому. Ведь я не мечтала о рутине, замкнутом круге домашних забот и одиночества. Об этом у нас не принято говорить. Все вокруг из всех горнов трубят о том, как весело быть мамой младенца. Как это круто и вообще удивительно.

А ещё у нас закрывают глаза на послеродовую депрессию. Типа её нет. А если кто-то посмел употребить это словосочетание — он сразу становится нюней, которому нечем заняться, кроме как в депрессии впадать. Иди займись делом, депрессуешь тут.

В общем, на третий день после выписки сын перестал спать днём. Ну как перестал, спал по 15 минут. Потом начинал плакать. Ночью просыпался дважды на поесть. Я не могла отойти от него ни на шаг. Как только я отворачивалась, чтобы сходить в туалет, я слышала плач. Я не могла расчесаться, помыть полы, сварить обед и поесть. Потому что сын плакал и требовал моих рук. Муж работал за городом: уезжал в семь утра и приезжал в восемь вечера. Мама была за 400 километров от меня. Все оказались далеко. О подругах и говорить нечего. Бездетные и незамужние (некоторые), они просто покинули меня, решив, видимо, что со мной теперь не о чем поговорить.

Через несколько дней я стала понемногу сходить с ума. Сын на одной руке или на груди у меня, в другой руке ложка, тряпка, зубная щётка. Что угодно, чем на тот момент я могла заниматься. Ночами подключились колики, более-менее нормальный сон ликвидировался. Муж приезжал с работы голодный и уставший (работал физически), надолго вечерами его не хватало, максимум искупать сына и дать мне его на кормление. Потом забрать и убаюкать, если он не уснёт во время еды.

В общем, картина маслом: общения нет, на себя времени нет, поспать — ну у многих родителей с поспать проблемы, так что это не особо важно. Во время уличных прогулок присесть банально на скамейку я не могла, потому что сын спал только в едущей коляске. Не едет коляска — не спит сын, кричит, плачет, но не спит. То есть во время прогулки перекусить или почитать — нет!

Через две недели после родов (а у меня было экстренное кесарево) меня второй раз прооперировали — аппендицит. И вот я оказалась с четырёхкилограммовым ребёнком на руках и с порезанным животом с двух сторон. С синяками под глазами, худющая, желающая сесть в уголок и начать раскачиваться. Где была моя идиллия? Почему не предупредили о том, что вместе со сказкой родительства приходит кошмар? В общем, я столкнулась с жалостью к себе. С гигантской. Я плакала постоянно. Я не плакала, только когда спала.

Я не могла и панически боялась остаться с ребёнком дома одна: когда он кричал, я хотела выйти в окно. Или отправить его туда

Я могла накричать на него (на месячного ребёнка, как будто он что-то понимал). Но я оставалась, потому что другого выхода не было. Я потеряла контакты с людьми. Не по своей воле, таковы обстоятельства. До материнства я была очень общительной. Я всегда с кем-то общалась: по телефону, лично, на работе (я журналист), в переписке. А тут — вакуум. И голова моя поехала.

Я обратилась к психотерапевту. Благо моя голова дошла до того, что сама я не справлюсь, а ребёнок должен расти у нормальной матери, а не у поехавшей. С того момента началась моя война, которая только вот-вот сдаёт свои позиции и сходит на нет. Я признала и приняла факт того, что у меня не вышло весёлого и розовоединорогового первого года моего малыша. И дело было во мне. Я жалела себя за невозможность в любой момент сорваться с места и куда-то пойти, поехать, веселиться. Добавлю, что родила я в 27 лет. Я поняла, что не повзрослела для материнства, но менять ведь что-то было поздно и пришлось взрослеть экстренно.

Сейчас моему сыну год и десять. Он ходит в сад на четыре часа в день. Много умеет сам: есть, обуваться, ходить на горшок, пить из кружки, говорить много слов, играть самостоятельно около 40 минут. Я вышла на работу и уже не чувствую того удушливого вакуума. Я люблю, когда мы с ним дома вдвоём. Мы строим башни и ворота, через которые катаем машины. Мы лепим печенье и печём пироги. Мы надеваем фартуки и моем шваброй пол. Мы строим замки из песка и играем в футбол. Я спешу к нему после обеда, отработав свои шесть часов с девяти утра, чтобы скорее обнять и рассмотреть его пальчики, потому что раньше я потратила слишком много времени на жалость к себе. Больше у меня этого времени нет. Потому что пальчики слишком быстро растут.

Случаются дни, когда мне слишком тяжело. Когда сын капризничает весь день из-за погоды или зубов. Когда его невозможно заинтересовать чем-то и он не слезает с рук. Под вечер мне снова хочется плакать, жалость к себе не отступает насовсем. Но спасает меня мысль о том, что если я заплачу, заплачет и он, жалея меня. Поэтому я беру себя в руки и успокаиваюсь.

Я не хочу, чтобы он плакал. Я люблю его всем сердцем. Он — моё продолжение. Наше продолжение

Он уникальный, интересный, смешливый, мягкий, тёплый и пахнет солнышком и ветром. Он мой сын. И я очень его люблю.

Дети растут быстро. Время расставляет по местам всё. Но я сделала вывод, что нельзя игнорировать симптомы, которые могут говорить о больших проблемах. Их надо решать, чтобы рядом с детьми были адекватные родители.

Источник

Выйти в окно что это

Задайте им вопрос бесплатно прямо сейчас

Помогите не выйти в окно. Ничего не помогает.

Ответ отредактирован автором 02-06-2021 09:54:46

добавить в избранные

Пью глицисед+нообут+ релаксил+корвалмент.

Муж не понимает что проблема у ребенка лекарствами не рассосётся и он ждет, что само пройдет и ничего не хочет делать.

К психиатрам не обращалась. Если узнает муж- скажет, что ему такая не нужна и бросит. Я не вытяну одна 2х деток.

Ответ отредактирован автором 02-06-2021 10:51:46

Источник

Инструкция по выходу в окно

А 1 и 2 пункт? Или главное это окно и петля.

когда вышел в окно по инструкции

Ой не туда петлю цеплять надо)

Ответ MelissaFlorova в «Люди из 90-ых, расскажите, каково оно было на самом деле?»

Я родился в 1976 году. 80-е годы я помню довольно неплохо, а вот 90-е отпечатались в моей голове навсегда.

Отец и мать работали в совхозе, дипломированные специалисты. Совхоз резко скукожился, зарплат не было в принципе, поначалу можно было получить мясо или зерно под зарплату, позднее и этого всего не стало, люди работали только за возможность получить несколько булок хлеба с совхозной пекарни. Отец открыл фермерское хозяйство, вкалывал с утра до ночи, но результатов труда хватало только на пропитание семьи. В семье было 4 сына, я – старший, младший 90-го года рождения. Собрать нас в школу, была равнозначно подвигу.

— отец поехал в город продавать картошку, приехали бандиты и отобрали все, что привез на продажу.

-продали ваучеры, чтобы хоть частично собраться в школу

-самодельные или перешитые носки, самодельные рукавицы, самодельный чай (чага), табачные изделия и самосад в ходу как валюта в деревне.

— в 93 году поступил в пединститут, почти все преподаватели имеют подработку, кто торгует, кто шапки шьет, в институтской мастерской шабашат, делают гробы и прочее на заказ. Студенческая столовая функционирует, но нет денег даже на нее. Питались чаем с хлебом, горячая пища в виде макарон или картошки буквально раз в сутки, иногда и этого не получалось. Вокруг разгул бандитизма, часть моих однокурсников варятся в этой каше, кто шапки снимает, кто по карманом на рынке. То там, то здесь стрельба, убивают и авторитетов и простых людей, находят трупы челноков из Китая. Горят киоски и торговые палатки.

-в 94 году погиб отец. Мать осталась с малолетними детьми. Я стал старший в семье мужчина, при этом продолжал учиться в институте. Финансово мог рассчитывать только на себя. Зимой с братом кололи дрова за деньги, летом сенокос, сбор урожая, продажа, сбор младших в школу, осень забой скота – продажа мяса.

-в 95 году ушел в армию брат, отслужил остался на контракт.

-в 96 году у матери серьезный перелом ноги, не могла нормально ходить почти год, жить стало в разы сложней, спасибо родственникам за помощь.

-в 98 году второй брат поступил в академию (сейчас кандидат наук, доцент), я отчислен за академическую задолженность и с 5 курса ушел в армию

-как достались матери годы с 98 по 2000-й могу только догадываться.

-в 2002 году я уже купил себе телевизор и видеомагнитофон.

Для меня 90-е никогда не будут святыми, это лихолетье, которого я никому не пожелаю.

Ответ на пост «Люди из 90-ых, расскажите, каково оно было на самом деле?»

Сразу предупреждаю, будет много текста.

Для меня последним годом перед 90-ми стал, наверное, 86-й. Год золотой свадьбы дедушки и бабушки, под это дело выдали в «столе заказов» отличный набор, со всякими деликатесами. Помню, ещё уговаривали меня есть черную икру, а я отбивалась.

93 год. Бабушку и тётю, бредущих по улице, останавливает какой-то мужчина, суёт в карман деньги и с криком: «помолись за Колю Могилу» (имя условное, не помню за давностью, что за погоняло) убегает. Бабушка пытается догнать, но куда там. Потом плачет, до чего она, ветеран войны, бывшая зав отделением больницы дожила.

97 год. Я получаю первую постоянную работу. Я репетитор, мне платят 15 долларов за занятие. Когда ученица мне дала вперёд за 10 занятий, я танцевала дикий танец, размахивая этими бумажками. Это больше маминой зарплаты в вузе. Я смогла осуществить мечту двух последних лет: купить в университетской кафе курсу-гриль и съесть её. До этого могла купить себе только пирожок с лимоном, в котором особо удачливые могли найти лимон.

Взрывают отца моего одногруппника.

2000 год. У меня есть работа, мы, наконец, можем купить пылесос и одежду не только на развалах Апрашки! Ельцин уходит, мы пережили 90-е.

Источник