вырыпаев иллюзии о чем
«Иллюзии» Ивана Вырыпаева
Известный драматург написал пьесу об относительности всего сущего и сам же поставил ее в театре «Практика»
© Предоставлено пресс-службой театра «Практика»
Сцена из спектакля «Иллюзии» Ивана Вырыпаева
Читать!
Тот спектакль состоял из семи мини-пьес, семи вариаций одной и той же истории, в которых каждый раз умирал другой герой. В «Иллюзиях» умереть придется всем, без вариантов. Да и факты их биографий вроде бы четко определены. Но что касается области чувств, тут все очень зыбко. Отношения двух супружеских пар, всю жизнь друживших семьями, так переплелись, что впору составлять схему со стрелочками — кто кого любил и кто кого хотел, — чтобы окончательно не запутаться.
«Иллюзии» состоят из небольших рассказов-монологов, каждый из которых опрокидывает и ставит под сомнение содержание предыдущего. Тут, к сожалению, не обойтись без спойлеров, хотя прелесть вырыпаевского текста наполовину состоит как раз в неожиданности сюжетных поворотов, где зрителей бросает вверх-вниз, как на американских горках. Так что, если хотите сохранить эффект новизны, смело пропускайте следующий абзац.
© Предоставлено пресс-службой театра «Практика»
Сцена из спектакля «Иллюзии» Ивана Вырыпаева
А для остальных расскажем вкратце, в чем дело. В первом монологе мы слышим речь умирающего старика, который горячо благодарит жену за счастливо прожитые в браке пятьдесят два года и ее любовь, которая наполнила смыслом всю его жизнь и сделала из него человека. Эта речь так искренна и проникновенна, что впечатлительным зрительницам впору доставать носовые платки. Но уже в следующем рассказе эта самая жена перед смертью признается другу мужа, что всю жизнь любила его одного. Тот, ужаленный воспоминаниями юности, бежит к своей жене и сообщает, что полвека их совместной жизни были ошибкой и на самом деле он всегда любил соседку, хотя сам не подозревал об этом. А оскорбленная жена, не будь дурой, заявляет, что всю жизнь была любовницей его друга, того самого, что умер в самом начале и, получается, врал своей жене даже на смертном одре.
Читать текст полностью Это еще не все, но дальше рассказывать не буду. Скажу лишь, что к финалу герои совсем отчаиваются найти правду в этом изменчивом и непостоянном мире. Все, что казалось им очевидным и незыблемым, оказалось эфемерным и иллюзорным. И это экзистенциальное открытие иронично иллюстрирует один эпизод — про то, как один из героев накурился травки и обнаружил, что мир мягкий, а не твердый.
Таких флешбэков в пьесе много, и каждый демонстрирует какую-либо странность наших героев: один видит летающие тарелки, другая в минуты странности прячется в платяном шкафу. В общем, что-то с этими нормальными вроде бы людьми не в порядке. А когда сюжет начинает опасно приближаться к мыльной опере, Вырыпаев намеренно подливает масла в огонь, украшая собственный текст какой-нибудь совсем уж развесистой клюквой про инцест или рак груди, но тут же забирает свои слова обратно — «это была шутка». Короче, умело разбавляет мелодраму гротеском.
Сцена из спектакля «Иллюзии» Ивана Вырыпаева
Написаны «Иллюзии» мастерски. Автор не сотрясает, по обыкновению, воздух громкими словами о Боге, а говорит об очень простых вещах — о любви, доверии, дружбе и предательстве. Но при этом раскрывает какую-то сущностную правду о мире, в котором ни на что нельзя опереться и который при малейшем прикосновении, как хрупкий пазл, распадается на атомы. Здесь все основополагающие понятия утратили четкие очертания и, куда ни глянь, везде натыкаешься на «теорию относительности» (Вырыпаев лукаво называет одного из героев своей истрии Альбертом).
Мало кто из наших современных драматургов владеет формой так, как Иван Вырыпаев.
Но спектакль, поставленный Вырыпаевым-режиссером, мало бы потерял, если бы на сцену вышел сам автор и просто прочитал текст. На сцене «Практики» это делают четверо: муза и жена драматурга прекрасная польская актриса Каролина Грушка, играющая в вырыпаевской «Комедии» Инна Сухорецкая, кудряшовец Александр Алябьев и улыбчивый американец Казимир Лиске. Все четверо хороши и чертовски обаятельны, но в их интонациях безошибочно угадывается голос драматурга. Пожалуй, лишь молодой Алябьев порой сбивается с общего хорошего тона и начинает плюсовать — надо думать, вопреки воле автора. Актеры тут не играют, а просто рассказывают истории. Ведь жанр этого спектакля, как настаивает Вырыпаев, разговор со зрителем. Откровенный разговор глаза в глаза. Неслучайно в центре сцены стоит кафедра с микрофоном, а в зале до середины спектакля не гаснет свет. Даже роли тут не распределены до конца и не закреплены четко за исполнителями, дабы не было соблазна по привычке войти в образ. Легче всего приходится иностранцам, Грушке и Лиске, которые отстраняются от текста с помощью легкого акцента. Их акцент помогает и зрителям отстраниться: ведь не могут же нормальные русские люди изъясняться такими нечеловечески длинными и правильными фразами. И дело не в том, что пьеса была написана по заказу театра немецкого города Хемница, бывшего Карл-Маркс-Штадта, где премьера состоялась на день раньше московской. <-tsr->Отличие пьес Вырыпаева от большинства новодрамовских текстов и заключается в том, что он не стремится поймать и зафиксировать язык улицы, сделать слепок неприглядной действительности, а конструирует свои, абсолютно герметичные миры. Но как симфонии необходим дирижер, пьесам Вырыпаева, построенным по музыкальным принципам, нужна тонкая и точная режиссура. Тут-то и становится очевидным, насколько важной фигурой в карьере Вырыпаева был Виктор Рыжаков, всегда скромно остававшийся в тени драматурга. По крайней мере все самые удачные его спектакли — «Кислород», «Бытие №2» и «Июль» — были поставлены в тандеме с этим режиссером. И хотя сам Вырыпаев как постановщик идет по тому же пути отстраненного чтения-исполнения пьесы, этому его тексту явно не хватило взгляда со стороны.
Спектакль Иллюзии
Постановка Практика
Самотеатр Ивана Вырыпаева
В малоподвижном спектакле Ивана Вырыпаева играют Инна Сухорецкая, Александр Алябьев, Казимир Лиске и Каролина Грушка. Вернее сказать — не играют. Не играют они очень красивую и грустную историю двух супружеских пар, поочередно произнося объемные фрагменты текста со специально установленной для этого в центре сцены кафедры. Благодаря размеренному звучанию текста история оживает сама собой в голове зрителя так, что играть никому и ничего не нужно.
Участники
Рецензия «Афиши» на спектакль
Четверо актеров занимают стулья по краям сцены. В центре установлена трибуна. К микрофону выходит Каролина Грушка и рассказывает. Жила одна супружеская пара: Дэни и Сандра. Они прожили вместе полвека, и перед смертью Дэни попросил Сандру его выслушать. Он благодарен ей, что она была с ним. У них была самая настоящая любовь, потому что она была взаимной. Он счастлив. После Грушки к микрофону выходит Казимир Лиске. Он рассказывает, как Сандра пришла к другу их семьи Альберту и сказала, что любила всю жизнь именно его.
«Иллюзии» — изящная вещица и одновременно вполне серьезный исследовательский проект, прибегающий к помощи примитива. Вырыпаев, чего никак не ждешь от заправского экспериментатора, берет в дело простодушную мелодраму и способ повествования, который в ходу у домохозяек: «Он ей говорит… А она ему… А он такой…» Но в общем и целом Вырыпаев не делает ничего нового. Как и в прежних своих пьесах и спектаклях, он выражает сложное через простое и вычисляет абсолютное методом вычитания. Еще в «Кислороде» подобным образом, как Дон Жуан, который кидал вызов небу в тайной надежде услышать гром, Вырыпаев взывал к Богу, так и эдак опровергая его наличие. Из всех его спектаклей «Иллюзии» выглядят наименее амбициозным, зато и наиболее совершенным проектом по разоблачению малого в расчете на нечто большее. В истории, мелодраматической до последней крайности, он разбирается с неверной земной любовью. В самом представлении — ломает ту иллюзию правдоподобия, которая складывалась в театре веками. В принципе, театр как иллюзия правдоподобия исчерпал себя с полвека назад, но эти негласные конвенции — актеры притворяются персонажами, зрители притворяются, что верят им, — живы как ни в чем не бывало. Ничто не обходится нам так дорого и не стоит так дешево, как этот театр выхолощенных иллюзий. Зритель по привычке покупает билеты в театр — в надежде, что его умело обманут. Вырыпаев на каждую привычку отвечает неожиданным образом. В зале должен погаснуть свет — а он не гаснет. Актерам положено перевоплощаться в персонажей — а они остаются актерами, не более того: Грушка остается феей с легким польским акцентом, Лиске — шутником с легким американским акцентом, Инна Сухорецкая — неглупой современной девушкой, Александр Алябьев — начинающим артистом с задатками харизматика. У них нет ни единой лазейки, чтобы пробраться в образ кого-то из героев, у зрителей — ни единого шанса посопереживать им. Единственное, что нам оставлено, — возможность просто установить контакт. Что в итоге? Есть контакт. И этого вполне достаточно, чтобы спектакль состоялся. Ничто не обходится нам так дешево и не стоит так дорого.
Лучшие отзывы о спектакле «Иллюзии»
Это тот спектакль после, которого уходишь со светом внутри. После которого словно омыт изнутри, очищен, освящен. Его и, правда, можно сравнить с молитвой, молитвой о любви, о понимании любви, о принятии любви.
Я не буду описывать сюжет, как делали это театральные критики, сравнивая спектакль, то с уравнением, то с формулой любви. Я просто скажу, что за сложной формой сплетения судеб, самый чистый, самый простой, самый искренний разговор о любви. От души душе, и по душам. Спектакль, который пронизан светом и вам поможет светиться, очистив ваш фонарь от копоти иллюзий…
Последний спектакль Ивана Вырыпаева по собственной пьесе – «Иллюзии» – был включен в российскую программу фестиваля Нового Европейского Театра (NET). Пьеса написана специально для театра города Кемница (Германия), однако постановка идет в Москве, на сцене театра «Практика». Спектакль редко появляется в репертуаре. Вероятно, это связано с тем, что играющая в нем польская актриса Каролина Грушка не может часто прилетать в Москву. Вот и на показе в рамках фестиваля NET она быть не смогла. «Иллюзиями» в начале декабря с московским зрителем делились сам Иван Вырыпаев и трое актеров из привычного состава – Инна Сухорецкая, Александр Алябьев, Каземир Лиске. В конце концов, кто играет, это «совершенно неважно», уверил автор перед началом спектакля. Что же тогда важно? Текст. Он тут главный герой.
Вопреки модным тенденциям современного театра, постановка режиссера и драматурга в одном лице получилась литературоцентричной. В пьесе, которую можно прочитать по первой ссылке в поисковике, всего-то 25 страниц. Если пересказывать совсем коротко, это история двух пожилых супружеских пар, запутавшихся в любовных иллюзиях. Трое из четырех героев умирают, находясь в заблуждении. Правду об их отношениях знает только зритель, да персонаж Альберт, на своей шкуре испытавший теорию относительности.
Кто-то увидит в спектакле обыкновенную мелодраму, но это мелодрама новаторская, за обыденной формой в ней кроется глубокое философское размышление. Как и в недавно вышедшем на экраны фильме «Танец Дели» (одноименный спектакль автора тоже привозили на NET в 2010 из Польши), любовь в «Иллюзиях» предстает как витальная энергия, сама жизнь. Она естественно присуща человеку, как ритм сердца. А вера в то, что можно целиком посвятить это чувство кому-то одному, заранее оказывается иллюзорной.
Спектакль сделан как умелая читка. Актеры, одетые буднично, сидят на стульях по бокам сцены, по очереди подходят в центр к кафедре, напоминающей церковную, и рассказывают в микрофон истории: с сочувствием, любовью, иронией. Так, как вспоминают ошибки молодости старики, так, как, может быть, вспоминают былую жизнь умершие. Никакой театральности, форма спектакля предельно проста. Свет и музыка не играют особой роли, а только помогают удерживать внимание зрителя на пьесе. Единственное необычное решение – на заднике в конце спектакля появляются четыре красные бегущие строки, четыре линии жизни героев. От них потом остаются маленькие отрезки: фрагменты длинного земного пути, которые и складываются в цельный рассказ. Словно за полуторачасовой спектакль зритель становится опытнее на четыре жизни.
На данном этапе режиссер воспринимает искусство как способ общения, о спектакле говорит: «Я надеюсь, он будет таким сеансом, когда мы все вместе собираемся в одном месте, чтобы получить какой-то опыт». Каждый «сеанс» в стенах театра становится разговором о самом главном, который всё труднее завести отчуждающимся друг от друга людям в обычной жизни. Сегодня драматург ушел от всего, что отпугивало в его пьесах старшее поколение. Тут нет каннибализма, расчлененки, шизофреников, мата… «Иллюзии» – светлый спектакль о любви и истине, Вырыпаев больше не боится говорить всерьез о главном. В работе есть аллюзии на Священное Писание, как и в «Кислороде», и в «Бытие №2», но они перестали быть кощунственными. Монологи героев по интонации напоминают первое послание к Коринфянам апостола Павла. Да и сам режиссер внешне стал похож на гуру: бритая голова, огромные серые глаза на страшно исхудавшем лице, вечная усмешка на губах, плавные движения рук…
Вырыпаев едва ли не единственный современный русский драматург, который каждую новую пьесу создает как философскую притчу, продолжая размышлять о Боге, истине, любви. В последних работах он как будто пытается преодолеть тупиковую пессимистичность постмодернизма, который вот уже больше полувека является мировоззрением, разрушающим человека. Но пока режиссер не говорит ничего нового, а лишь переосмысляет и интегрирует старые понятия христианства и буддизма – «любовь» и «приятие». Ему, как и героям «Иллюзий» и «Танца Дели», мешают прозреть истину концепции. Есть ли способ освободиться от них, продолжая заниматься искусством или лучше сразу бежать в Тибет, становиться монахом? Век назад театру стали вдруг нужны новые формы. Сегодня самое время сказать: «Нужны новые смыслы. Новые смыслы нужны, а если их нет, то лучше ничего не нужно».
«Иллюзии» Ивана Вырыпаева
Известный драматург написал пьесу об относительности всего сущего и сам же поставил ее в театре «Практика»
© Предоставлено пресс-службой театра «Практика»
Сцена из спектакля «Иллюзии» Ивана Вырыпаева
Читать!
Тот спектакль состоял из семи мини-пьес, семи вариаций одной и той же истории, в которых каждый раз умирал другой герой. В «Иллюзиях» умереть придется всем, без вариантов. Да и факты их биографий вроде бы четко определены. Но что касается области чувств, тут все очень зыбко. Отношения двух супружеских пар, всю жизнь друживших семьями, так переплелись, что впору составлять схему со стрелочками — кто кого любил и кто кого хотел, — чтобы окончательно не запутаться.
«Иллюзии» состоят из небольших рассказов-монологов, каждый из которых опрокидывает и ставит под сомнение содержание предыдущего. Тут, к сожалению, не обойтись без спойлеров, хотя прелесть вырыпаевского текста наполовину состоит как раз в неожиданности сюжетных поворотов, где зрителей бросает вверх-вниз, как на американских горках. Так что, если хотите сохранить эффект новизны, смело пропускайте следующий абзац.
© Предоставлено пресс-службой театра «Практика»
Сцена из спектакля «Иллюзии» Ивана Вырыпаева
А для остальных расскажем вкратце, в чем дело. В первом монологе мы слышим речь умирающего старика, который горячо благодарит жену за счастливо прожитые в браке пятьдесят два года и ее любовь, которая наполнила смыслом всю его жизнь и сделала из него человека. Эта речь так искренна и проникновенна, что впечатлительным зрительницам впору доставать носовые платки. Но уже в следующем рассказе эта самая жена перед смертью признается другу мужа, что всю жизнь любила его одного. Тот, ужаленный воспоминаниями юности, бежит к своей жене и сообщает, что полвека их совместной жизни были ошибкой и на самом деле он всегда любил соседку, хотя сам не подозревал об этом. А оскорбленная жена, не будь дурой, заявляет, что всю жизнь была любовницей его друга, того самого, что умер в самом начале и, получается, врал своей жене даже на смертном одре.
Это еще не все, но дальше рассказывать не буду. Скажу лишь, что к финалу герои совсем отчаиваются найти правду в этом изменчивом и непостоянном мире. Все, что казалось им очевидным и незыблемым, оказалось эфемерным и иллюзорным. И это экзистенциальное открытие иронично иллюстрирует один эпизод — про то, как один из героев накурился травки и обнаружил, что мир мягкий, а не твердый.
Таких флешбэков в пьесе много, и каждый демонстрирует какую-либо странность наших героев: один видит летающие тарелки, другая в минуты странности прячется в платяном шкафу. В общем, что-то с этими нормальными вроде бы людьми не в порядке. А когда сюжет начинает опасно приближаться к мыльной опере, Вырыпаев намеренно подливает масла в огонь, украшая собственный текст какой-нибудь совсем уж развесистой клюквой про инцест или рак груди, но тут же забирает свои слова обратно — «это была шутка». Короче, умело разбавляет мелодраму гротеском.
© Предоставлено пресс-службой театра «Практика»
Сцена из спектакля «Иллюзии» Ивана Вырыпаева
Написаны «Иллюзии» мастерски. Автор не сотрясает, по обыкновению, воздух громкими словами о Боге, а говорит об очень простых вещах — о любви, доверии, дружбе и предательстве. Но при этом раскрывает какую-то сущностную правду о мире, в котором ни на что нельзя опереться и который при малейшем прикосновении, как хрупкий пазл, распадается на атомы. Здесь все основополагающие понятия утратили четкие очертания и, куда ни глянь, везде натыкаешься на «теорию относительности» (Вырыпаев лукаво называет одного из героев своей истрии Альбертом).
Мало кто из наших современных драматургов владеет формой так, как Иван Вырыпаев.
Но спектакль, поставленный Вырыпаевым-режиссером, мало бы потерял, если бы на сцену вышел сам автор и просто прочитал текст. На сцене «Практики» это делают четверо: муза и жена драматурга прекрасная польская актриса Каролина Грушка, играющая в вырыпаевской «Комедии» Инна Сухорецкая, кудряшовец Александр Алябьев и улыбчивый американец Казимир Лиске. Все четверо хороши и чертовски обаятельны, но в их интонациях безошибочно угадывается голос драматурга. Пожалуй, лишь молодой Алябьев порой сбивается с общего хорошего тона и начинает плюсовать — надо думать, вопреки воле автора. Актеры тут не играют, а просто рассказывают истории. Ведь жанр этого спектакля, как настаивает Вырыпаев, разговор со зрителем. Откровенный разговор глаза в глаза. Неслучайно в центре сцены стоит кафедра с микрофоном, а в зале до середины спектакля не гаснет свет. Даже роли тут не распределены до конца и не закреплены четко за исполнителями, дабы не было соблазна по привычке войти в образ. Легче всего приходится иностранцам, Грушке и Лиске, которые отстраняются от текста с помощью легкого акцента. Их акцент помогает и зрителям отстраниться: ведь не могут же нормальные русские люди изъясняться такими нечеловечески длинными и правильными фразами. И дело не в том, что пьеса была написана по заказу театра немецкого города Хемница, бывшего Карл-Маркс-Штадта, где премьера состоялась на день раньше московской.
Все отзывы о спектакле Иллюзии
Постановка Практика
Рецензия «Афиши» на спектакль
Четверо актеров занимают стулья по краям сцены. В центре установлена трибуна. К микрофону выходит Каролина Грушка и рассказывает. Жила одна супружеская пара: Дэни и Сандра. Они прожили вместе полвека, и перед смертью Дэни попросил Сандру его выслушать. Он благодарен ей, что она была с ним. У них была самая настоящая любовь, потому что она была взаимной. Он счастлив. После Грушки к микрофону выходит Казимир Лиске. Он рассказывает, как Сандра пришла к другу их семьи Альберту и сказала, что любила всю жизнь именно его.
«Иллюзии» — изящная вещица и одновременно вполне серьезный исследовательский проект, прибегающий к помощи примитива. Вырыпаев, чего никак не ждешь от заправского экспериментатора, берет в дело простодушную мелодраму и способ повествования, который в ходу у домохозяек: «Он ей говорит… А она ему… А он такой…» Но в общем и целом Вырыпаев не делает ничего нового. Как и в прежних своих пьесах и спектаклях, он выражает сложное через простое и вычисляет абсолютное методом вычитания. Еще в «Кислороде» подобным образом, как Дон Жуан, который кидал вызов небу в тайной надежде услышать гром, Вырыпаев взывал к Богу, так и эдак опровергая его наличие. Из всех его спектаклей «Иллюзии» выглядят наименее амбициозным, зато и наиболее совершенным проектом по разоблачению малого в расчете на нечто большее. В истории, мелодраматической до последней крайности, он разбирается с неверной земной любовью. В самом представлении — ломает ту иллюзию правдоподобия, которая складывалась в театре веками. В принципе, театр как иллюзия правдоподобия исчерпал себя с полвека назад, но эти негласные конвенции — актеры притворяются персонажами, зрители притворяются, что верят им, — живы как ни в чем не бывало. Ничто не обходится нам так дорого и не стоит так дешево, как этот театр выхолощенных иллюзий. Зритель по привычке покупает билеты в театр — в надежде, что его умело обманут. Вырыпаев на каждую привычку отвечает неожиданным образом. В зале должен погаснуть свет — а он не гаснет. Актерам положено перевоплощаться в персонажей — а они остаются актерами, не более того: Грушка остается феей с легким польским акцентом, Лиске — шутником с легким американским акцентом, Инна Сухорецкая — неглупой современной девушкой, Александр Алябьев — начинающим артистом с задатками харизматика. У них нет ни единой лазейки, чтобы пробраться в образ кого-то из героев, у зрителей — ни единого шанса посопереживать им. Единственное, что нам оставлено, — возможность просто установить контакт. Что в итоге? Есть контакт. И этого вполне достаточно, чтобы спектакль состоялся. Ничто не обходится нам так дешево и не стоит так дорого.
Лучшие отзывы о спектакле «Иллюзии»
Последний спектакль Ивана Вырыпаева по собственной пьесе – «Иллюзии» – был включен в российскую программу фестиваля Нового Европейского Театра (NET). Пьеса написана специально для театра города Кемница (Германия), однако постановка идет в Москве, на сцене театра «Практика». Спектакль редко появляется в репертуаре. Вероятно, это связано с тем, что играющая в нем польская актриса Каролина Грушка не может часто прилетать в Москву. Вот и на показе в рамках фестиваля NET она быть не смогла. «Иллюзиями» в начале декабря с московским зрителем делились сам Иван Вырыпаев и трое актеров из привычного состава – Инна Сухорецкая, Александр Алябьев, Каземир Лиске. В конце концов, кто играет, это «совершенно неважно», уверил автор перед началом спектакля. Что же тогда важно? Текст. Он тут главный герой.
Вопреки модным тенденциям современного театра, постановка режиссера и драматурга в одном лице получилась литературоцентричной. В пьесе, которую можно прочитать по первой ссылке в поисковике, всего-то 25 страниц. Если пересказывать совсем коротко, это история двух пожилых супружеских пар, запутавшихся в любовных иллюзиях. Трое из четырех героев умирают, находясь в заблуждении. Правду об их отношениях знает только зритель, да персонаж Альберт, на своей шкуре испытавший теорию относительности.
Кто-то увидит в спектакле обыкновенную мелодраму, но это мелодрама новаторская, за обыденной формой в ней кроется глубокое философское размышление. Как и в недавно вышедшем на экраны фильме «Танец Дели» (одноименный спектакль автора тоже привозили на NET в 2010 из Польши), любовь в «Иллюзиях» предстает как витальная энергия, сама жизнь. Она естественно присуща человеку, как ритм сердца. А вера в то, что можно целиком посвятить это чувство кому-то одному, заранее оказывается иллюзорной.
Спектакль сделан как умелая читка. Актеры, одетые буднично, сидят на стульях по бокам сцены, по очереди подходят в центр к кафедре, напоминающей церковную, и рассказывают в микрофон истории: с сочувствием, любовью, иронией. Так, как вспоминают ошибки молодости старики, так, как, может быть, вспоминают былую жизнь умершие. Никакой театральности, форма спектакля предельно проста. Свет и музыка не играют особой роли, а только помогают удерживать внимание зрителя на пьесе. Единственное необычное решение – на заднике в конце спектакля появляются четыре красные бегущие строки, четыре линии жизни героев. От них потом остаются маленькие отрезки: фрагменты длинного земного пути, которые и складываются в цельный рассказ. Словно за полуторачасовой спектакль зритель становится опытнее на четыре жизни.
На данном этапе режиссер воспринимает искусство как способ общения, о спектакле говорит: «Я надеюсь, он будет таким сеансом, когда мы все вместе собираемся в одном месте, чтобы получить какой-то опыт». Каждый «сеанс» в стенах театра становится разговором о самом главном, который всё труднее завести отчуждающимся друг от друга людям в обычной жизни. Сегодня драматург ушел от всего, что отпугивало в его пьесах старшее поколение. Тут нет каннибализма, расчлененки, шизофреников, мата… «Иллюзии» – светлый спектакль о любви и истине, Вырыпаев больше не боится говорить всерьез о главном. В работе есть аллюзии на Священное Писание, как и в «Кислороде», и в «Бытие №2», но они перестали быть кощунственными. Монологи героев по интонации напоминают первое послание к Коринфянам апостола Павла. Да и сам режиссер внешне стал похож на гуру: бритая голова, огромные серые глаза на страшно исхудавшем лице, вечная усмешка на губах, плавные движения рук…
Вырыпаев едва ли не единственный современный русский драматург, который каждую новую пьесу создает как философскую притчу, продолжая размышлять о Боге, истине, любви. В последних работах он как будто пытается преодолеть тупиковую пессимистичность постмодернизма, который вот уже больше полувека является мировоззрением, разрушающим человека. Но пока режиссер не говорит ничего нового, а лишь переосмысляет и интегрирует старые понятия христианства и буддизма – «любовь» и «приятие». Ему, как и героям «Иллюзий» и «Танца Дели», мешают прозреть истину концепции. Есть ли способ освободиться от них, продолжая заниматься искусством или лучше сразу бежать в Тибет, становиться монахом? Век назад театру стали вдруг нужны новые формы. Сегодня самое время сказать: «Нужны новые смыслы. Новые смыслы нужны, а если их нет, то лучше ничего не нужно».