вшивая интеллигенция что это

Не все так просто. У российской интеллигенции и народа накопилось множество вопросов друг к другу. И один из этих вопросов: кто для кого?

Есть у меня друг — большая умница. Отучился в одном из лучших вузов страны, защитил диплом, съехал по лестнице этого вуза в холодильнике (традиция такая) и уехал в богатую европейскую страну. Работать и приносить пользу. Приезжает раз в год, дышит Родиной и уезжает обратно в Европы. И как-то у нас с ним зашел разговор на интересную тему

— Ты что, не понимаешь, что ты должен работать здесь? Здесь, понимаешь? Вот тут вот, и нигде больше?

— Это кому это я должен?

— Стране. Народу. Тебе образование для чего дали? Чтоб ты Европу подымал или Россию?

— Я сам свое образование получил. Сам поступал, сам зачеты сдавал, сам диплом защищал.

— А Бауманку ты сам строил? Профессоров оплачивал? Образование им давал? Лаборатории создавал?

Друг мой — человек порядочный, честный. С того нашего разговора прошла уже пара лет. Он все собирается назад — на Родину. Пока так и не приехал, но хоть не делает вид, что все так, как надо. Тот наш с ним разговор состоялся в тот момент, когда интеллигент решает, что он никому не должен.

Возможно, и даже весьма вероятно, что мне удалось его разубедить. Во всяком случае, это он каждый свой приезд возвращается к нашему старому разговору, а не я. Но возможен и следующий шаг — когда интеллигент решает, что не он что-то должен народу, а народ — ему. Основанием для этого служит разница в уровне образования и культуры. Он — замечательный. Он — культурный. Он — образованный. Сравните его и этот народ. Кто лучше? А если лучше, то, следовательно, народ должен служить ему, а не наоборот. Так ведь?

А есть и третий шаг. Дело в том, что народ у нас уж очень не ретиво служит. Служит наш народ интеллигенции, откровенно говоря, плохо. Недодают. Не слушаются. Не внимают с почтением. Словом, совершенно не понимают, где их место и где его — интеллигента. Ну, такой народ, понятное дело, просто интеллигента не заслуживает. Раз народ обделяет интеллигента, то интеллигент считает себя вправе этот народ презирать. Хотя бы.

Ну, потыкать ему во всякие места лакированной туфлей. Плюнуть в рожу в интернете, благо интеллигент рассчитывает, что народ интернета не читает и никогда не узнает о некоторых пикантностях. Все ж между своими.

У народа, как это ни странно, есть другое мнение. Есть мнение, что у народа мнений быть не может, но это не так. На самом деле мнение у него есть, просто его редко кто может высказать. Для того, чтобы что-то высказывать, нужно хоть как-то относится к интеллигенции, а про нее мы только что уже говорили.

И самое главное — для чего? Зачем?

У народа есть — смешное для интеллигента — мнение, что интеллигент порожден народом для его, народа, благополучия. То есть примерно так же, как родители рожают детей и стремятся дать им образование лучшее, чем у них, — для того, чтобы дети жили лучше, чем они, и не забывали заботиться о стариках.

Родители где-то недоедают, где-то в кино недохаживают, чтобы их отпрыск мог есть не то, что дают, а то, что он заказывает и ходить не в кино, а в театр. При этом было бы неплохо, если бы он при этом родителям домик подправил, деньжат подбросил на лекарства, ну и взял стариков в театр. Ну, хоть разок. А что самое важное — вырастил бы новое поколение, которое будет уже летать в космос как к себе на дачу, выращивать искусственные органы в пробирке и нести свет в массы методом психотронного излучения Домашнего Задания прямо в мозг. При этом делать все это не где-то в неопределенном месте, а там, где его породили.

В первом поколении, как правило, проблем нет. Новоиспеченный интеллигент еще помнит, как это бывает, когда нечего жрать, а поле приходится вскапывать не при помощи трактора, а при помощи всей семьи и какой-то матери. Поэтому интеллигент со страшной силой строит тракторные заводы, проектирует трактора и прочие Т-34. Особенно если помнит, что бывало в гражданскую/первую мировую без танков и Ил-2, если помнит, что было в гражданскую/первую мировую без самолетов.

Дальше — сложнее. Второе поколение интеллигентов уже не понимает, что такое пахать землю голыми руками, но знает, что значит жить в коммуналке семей на пять. Он становится строителем. Третье поколение уже не знает ни первого, ни второго. Оно уже потомственный инженер/литератор/врач. Оно уже думает о том, а додают ли ему все, что ему положено по его высокому званию. Сравнивает с коллегами из соседних и не очень соседних стран и понимает, что нет — недодают. Потомок негодует.

Интеллигенту (вшивому) непонятно, что тот стейк, который он сейчас ест, это и есть та самая причина, по которой окружающий его электорат жрет картошку. Что это ему это все отщипнуто понемногу ото всех и дадено, чтобы он каким-то образом улучшил породившему его народу жизнь: добавил комфорта, безопасности, улучшил медицину, питание, воспитал, окультурил. Но интеллигент доедает стейк и закатывает родителю в рожу плевок. Во-первых, почему не фуа-гра, а какой-то стейк? Во-вторых, родитель какой-то некультурный! Пальцы грязные, в ухе ковыряет — нет в нем никакого понимания изящества и культуры. Тьфу тебе в рожу!

Он не понимает, что он делает умом, но душа его при этом уже в ужасе. Все же русская культура работает, работают какие-то стереотипы и смутные воспоминания о том, как это бывает, когда родителю — в рожу. Где-то всплывают воспоминания о прочитанном в школе «Тарасе Бульбе», где образованный сын вдруг решает, что Родина — это там, где ему хорошо, а потом отец говорит ему «Я тебя породил? Я тебя и убью!»

Увы, мысль о том, что как не стоит предавать отца и товарищей ради женщины, так и не стоит предавать свой народ ради фуа-гры/демократии/общества потребления/свобод уже не может прийти ему в голову. Вся его голова полностью занята исключительно собой. Потому что его проблемы — намного выше тех проблем, что у народа. Ему нужен музыкальный центр для прослушивания «Лед Зеппелин». Какие могут быть запросы еще у тех, кто слушает Толкунову? Это же почти животные.

Но где-то внутри бьет и бьет тревогу какой-то колокольчик. Фигура отца, беспощадного судьи постоянно возникает в воображении.

Поэтому интеллигент сначала начинает ненавидеть Гоголя. Потом Петра Первого. Потом Ивана Грозного (его иногда раньше), ну и, наконец, он начинает бояться и ненавидеть Сталина.

А вы думали, что я про Сталина сегодня так и не скажу? Ну, извините.

Все эти фигуры сливаются для него в одну и становятся портретом России. Ненавистным, страшным лицом. Лицом породившего их отца, патерналистской фигурой, воплощением этого ужасного народа, который может призвать к ответу, заявить о том, что он должен, должен, должен! А если он не чувствует своего долга, то он вовсе не интеллигенция, а вша! А вшу можно и прихлопнуть.

Тут может возникнуть вопрос: что ж теперь, про русского и слова плохого не скажи? А если он этого заслуживает?

Посмотрите на эпиграф к этой статье. На последнюю часть.

Что следует помнить российскому интеллигенту, чтобы не стать «вшивой интеллигенцией»? Нужно помнить заповедь «Чти отца своего и матерь свою». В данном случае: чти народ свой и Родину свою. Не нужно быть Хамом в своей семье. Даже если народ не так хорош — пьян, глуп, необразован, невоспитан. не смейся над ним. Возьми покрывало и укрой наготу его, пятясь задом. Говори о недостатках, но всегда помни, что говоришь о недостатках родителя и кормильца. То есть говорить ты обязан с сыновней почтительностью.

Ирония судьбы заключается в том, что само слово «интеллигенция» — русское. На Западе, на который наши интеллигенты молятся, такого слова нет. Там есть слово интеллектуал. А в словарях напротив «интеллигенция» стоит — «русск.». Именно в нашей стране диплом попытались конвертировать в дворянскую грамоту, а обязанность в привилегию.

Русский/российский народ терпелив. Он дает много времени на осознание своих ошибок перед ним. Поэтому есть еще время на то, чтобы что-то исправить перед тем, как мы услышим «Я тебя породил, я тебя и убью!»

Так что же — у нас нет нормальной «не вшивой» интеллигенции? Сказать такое — значило бы оклеветать множество достойных людей: инженеров, разрабатывающих ПАК ФА за двадцать тысяч в месяц, учителей, врачей. Да, много их. Только ими пока и держимся.

Источник

Инфо-МАСТЕР

пятница, 17 января 2014 г.

Вшивая интеллигенция

Раньше я не вполне понимал смысл этой фразы. Вроде интеллигенция не может быть вшивой, на то она и интеллигенция.

Однако со временем понял.

Разумеется, фраза подразумевает не буквальное понимание. Когда говорят “гнилая интеллигенция”, то имеют ввиду духовную гниль.

И вот таких духовных гнид сейчас развелось очень много. Они говорят о добре, о пацифизме. Они говорят о нарушении прав человека. Особенно модно говорить о нарушении прав человека в России. Они считают себя культурными людьми и с умным видом смотрят на какие-нибудь какашки (в буквальном смысле) на очередной выставке современного искусства.

Они восторженно аплодируют, когда какой-нибудь дебил, который именует себя “художником”, прибивает свои яйца к Красной площади.

Они брезгливо морщатся в день десантника, глядя на подвыпившую десантуру. И при этом даже не задумываются о том, что в случае военного конфликта эти парни первыми пойдут проливать свою кровь за этих гнид.

Они считают себя умными. Но при этом у них не хватает ума даже на понимание того, что существуют иные точки зрения, отличные от их взглядов на жизнь.

В общем, сегодня смысл фразы “Вшивая интеллигенция” я не только понимаю, но и ощущаю в полной мере. И, честно говоря, эти ощущения не из приятных. Потому что ощущаю и понимаю я в первую очередь то, что План Даллеса работает. И вступил уже в свою завершающую фазу. Поэтому времени у нас мало…

Источник

Вшивая интеллигенция что это

Есть такое замечательное русское выражение: «вшивая интеллигенция»
Интеллигенту (вшивому) непонятно, что тот стейк, который он сейчас ест, это и есть та самая причина, по которой окружающий его электорат жрет картошку. Что это ему это все отщипнуто понемногу ото всех и дадено, чтобы он каким-то образом улучшил породившему его народу жизнь: добавил комфорта, безопасности, улучшил медицину, питание, воспитал, окультурил. Но интеллигент доедает стейк и закатывает родителю в рожу плевок. Во-первых, почему не фуа-гра, а какой-то стейк? Во-вторых, родитель какой-то некультурный! Пальцы грязные, в ухе ковыряет — нет в нем никакого понимания изящества и культуры. Тьфу тебе в рожу!

Он не понимает, что он делает умом, но душа его при этом уже в ужасе. Все же русская культура работает, работают какие-то стереотипы и смутные воспоминания о том, как это бывает, когда родителю — в рожу. Где-то всплывают воспоминания о прочитанном в школе «Тарасе Бульбе», где образованный сын вдруг решает, что Родина — это там, где ему хорошо, а потом отец говорит ему «Я тебя породил? Я тебя и убью!»

Увы, мысль о том, что как не стоит предавать отца и товарищей ради женщины, так и не стоит предавать свой народ ради фуа-гры/демократии/общества потребления/свобод уже не может прийти ему в голову. Вся его голова полностью занята исключительно собой. Потому что его проблемы — намного выше тех проблем, что у народа. Ему нужен музыкальный центр для прослушивания «Лед Зеппелин». Какие могут быть запросы еще у тех, кто слушает Толкунову? Это же почти животные.

Но где-то внутри бьет и бьет тревогу какой-то колокольчик. Фигура отца, беспощадного судьи постоянно возникает в воображении.

Поэтому интеллигент сначала начинает ненавидеть Гоголя. Потом Петра Первого. Потом Ивана Грозного (его иногда раньше), ну и, наконец, он начинает бояться и ненавидеть Сталина.

А вы думали, что я про Сталина сегодня так и не скажу? Ну, извините.

Все эти фигуры сливаются для него в одну и становятся портретом России. Ненавистным, страшным лицом. Лицом породившего их отца, патерналистской фигурой, воплощением этого ужасного народа, который может призвать к ответу, заявить о том, что он должен, должен, должен! А если он не чувствует своего долга, то он вовсе не интеллигенция, а вша! А вшу можно и прихлопнуть.

Источник

Новое в блогах

Вшивой интеллигенции

Захар Прилепин: штрихи к портрету либерала

Нам только повод дай, а что сказать, мы всегда найдем. Повод дала Татьяна Никитична Толстая, вдруг заявившая, что я «презираю интеллигенцию».

Бог с вами, Татьяна Никитична, как вам такое вообще в голову могло прийти. Ряд моих недавних текстов действительно имел критический настрой — но касался он никак не интеллигенции в целом, но либеральной интеллигенции, или, если брать чуть шире, новых буржуазных элит.

Надо заметить, что расхождения между Путиным и Прохоровым на сущностном уровне — чисто стилистические. Занимаются они примерно одним и тем же, и поддерживают их из числа элитариев примерно одни и те же люди (. плюс искренне, от всей своей широкой души заблуждающиеся. То, что, скажем, Александр Проханов очень хочет поверить в патриота Путина, больше говорит о Проханове, чем о Путине. С тем же успехом Евгений Ройзманпытался убедить себя в искренней оппозиционности Михаила Прохорова).

Над тщетными попытками нынешней буржуазии считать себя новой российской аристократией либеральная интеллигенция для виду посмеивается, но в целом она за продолжение этого, что называется, тренда. Патентованные выгодоприобретатели приватизации должны стать нашим дворянством и взять управление страной в свои твердые руки.

То, что дворяне из них получаются не многим лучше, чем из числа бывших кагэбешников, либеральную интеллигенцию не очень мучает.

Нам очень любят рассказывать байку, что «первичное накопление капиталов в США» тоже было бандитское — но раз у американцев образовалась своя элита из бывших бандитов, значит, и нам надо подождать.

И вот мы прождали четверть века, у первых приватизаторов уже внуки выросли — а результат не просматривается. Где эти меценаты и просветители, душу и кошелек готовые положить на благо России? Давайте, может быть, еще полвека подождем? Мы же не торопимся никуда.

Либеральная интеллигенция, как в том пошлом анекдоте про двух зэков, по поводу наших буржуазных элит упрямо заявляет: «А нам они нравятся!». Почитайте, к примеру, рассказ Виктора Ерофеева, как однажды у него в гостях собралось сразу пять российских миллиардеров. Это ж не рассказ, это — ода.

Если бы сегодня вместо Прохорова в политику пошел бы любой представитель российского списка «Форбс», либеральная интеллигенция сразу же составила его пламенную группу поддержки. Любой, говорю, миллиардер. То есть тип, ничем кроме наличия необъятных денег до сих пор не подтвердивший своего права претендовать на управление Россией.

Ситуация с самозваной аристократией отчасти отражает ситуацию с самозваной либеральной интеллигенцией.

Дело в том, что класс интеллигенции в Советском Союзе был, как многие до сих пор помнят, действительно обширен. К интеллигенции относились все эти пресловутые физики и лирики, читатели толстых журналов, учителя и даже библиотекари, кандидаты и доктора гуманитарных и прочих наук, инженеры НИИ.

К несчастью, почти все из них были деморализованы либеральными реформами и низведены на маргинальный уровень. Эта интеллигенция исчезла как класс — мало того, либералы еще и оттоптались на них. Ну-ка, давайте вспомним, сколько раз мы читали в прессе про НИИ, где «никто не работал» и «все просиживали штаны»? Ничуть не реже мы слышали про бессмысленность и скудность советской филологической школы (на самом деле, одной из сильнейших в мире, и ныне рассеянной).

Даже не будем затевать долгий разговор о существовании рабочей и крестьянской интеллигенции. (Хотя была и такая: собственно, я сам вырос в интеллигентной крестьянской семье и являюсь горожанином в первом поколении: все мои предки в прямом смысле пахали землю, отец первым из числа всей моей многочисленной деревенской родни получил высшее образование и стал сельским учителем). В наши времена об этом вспоминать моветон.

Та же Татьяна Никитична Толстая в интервью, где обвинила меня, заодно обвиняет дореволюционное крестьянство в презрении к интеллигенции, которая из сил выбивалась, чтоб этого крестьянина обучить и вылечить — а он, зверь пахучий, нос свой воротил и на «спасибо» так и не разорился.

Наряду с ликвидацией иных социальных видов интеллигенции, либералами были побеждены в неравном бою и прямые идеологические оппоненты: в частности, интеллигенция «левого» и «правонационалистического» толка. Найти сегодня серьезного человека, вслух готового сказать о симпатиях, скажем, к журналу «Наш современник», фактически невозможно. Но, между прочим, там по сей день публикуется ряд крупнейших мыслителей и литераторов современности.

Сегодня либеральная интеллигенция даже не втайне, а въяве уверена, что никаких других интеллигентов кроме них самих не существует.

Это как-то незримо, но вместе с тем ощутимо рассеяно в воздухе.

Татьяна Толстая — точно интеллигент, никто не спорит, а Валентин Распутин. да Бог его знает!

Но разве моральный вес или интеллектуальная правота Ростроповича так уж кардинально превосходили моральный вес и интеллектуальную правоту Василия Белова?

Ответ простой: Белов не являлся носителем либеральный ценностей, а таких интеллигентов, как мы откуда-то поняли, не бывает.

Либеральная интеллигенция очень любит возводить свою генеалогию, например, к Чехову или кМихаилу Булгакову, что, хоть и лестно ей самой, никакого отношения к действительности не имеет.

С тем же успехом можно и Блока назвать либералом.

Если любой здравомыслящий человек попытался б представить, как Чехов, Блок или Булгаков относились бы к нынешним либеральным витиям — он бы натурально ужаснулся.

Неповоротливые большевики, две трети истории Советского Союза тщетно пытавшиеся сдвинуть созидаемый ими строй на позиции консервативной революции, должны были «Бесов» популяризировать и переиздавать, а не наоборот. Тогда б в конце 80-х у интеллигенции была бы реальная возможность узнать многих бесов в лицо.

Но этот процесс задержался на четверть века.

И это тоже парадокс, который либеральная интеллигенция замечать не хочет никак. В России есть огромное количество образованных, воспитанных и крайне полезных обществу людей, которые, не поверите, кардинально иначе, чем либеральная интеллигенция, расценивают и ситуацию в России в целом, и все последние скандалы — от дела «Пусси Райот» до дела Магнитского, — и при этом вовсе не стремятся голосовать всеми руками за действующую власть, но зачастую презирают ее еще острее и болезненней.

Наверное, надо перечислить несколько отличительных черт либеральной интеллигенции, чтоб было понятно, в чем ее отличие от просто интеллигенции.

Для начала, представители либеральной интеллигенции — категорические антисоветчики. Наверное, не все антисоветчики — либералы, но большинство либералов, ничего тут не поделаешь, неистово презирают все советское.

Однако либеральная интеллигенция видит в большевистской революции и советской истории исключительно «окаянные дни» и всевластие «кухарок».

В итоге, когда наши либералы рассказывает, как они любят народ, я почему-то втайне думаю, что под «народом» они имеют в виду по большей части свое отражение в зеркале.

Именно поэтому либеральная интеллигенция так любит повторять, что она не обязана любить народ в его худших проявлениях — а любит его за лучшие качества. Вот я и говорю: либеральная интеллигенция — любит под видом народа себя как носительницу лучших качеств народа.

И пусть вас не вводит в заблуждение недавнее участие ряда либеральных деятелей в недавних массовых протестах.

В целом либеральная интеллигенция никакой революции не желает. Она желает другого — оседлать любые стихийные процессы, чтоб истинно национальной революции не случилось.

Народа, ну, то есть, черни либералы втайне ужасно боятся, и сделают все, чтоб чернь в свои руки власть не взяла никогда. А то «мы помним, чем все это закончилось».

Именно поэтому либеральная интеллигенция из числа литераторов так до комизма односторонне описывает события октября 1917-го. Тут недавно вышел первый серьезный роман Бориса Акунина «Аристономия» (на самом деле, такой же серьезный, как и все остальные его книжки про Фандорина) — так это тысяча первый пример беллетристики подобного рода. Все большевики в романе (кроме одного маньяка, свихнутого на своей честности) — натуральное зверье и дегенераты, а их противники — Белые рыцари. Акунин их так и называет: Белые рыцари.

То, что в Белой армии был повально распространен антисемитизм и антисемитские листовки над красногвардейскими частями разбрасывались этими «рыцарями» с последовательностью просто удивительной, либеральная интеллигенция предпочитает не помнить. Что еще раз подтверждает, с каким неприятием и ужасом взирает либеральная интеллигенция на «чернь»: противникам «черни» можно простить все, что угодно.

И если эта «чернь» приходит к власти, то пусть тогда страны такой не будет вообще в природе.

Критик Лев Пирогов, читая дневники Андрея Тарковского, однажды обратил внимание на рассуждения режиссера о том, что жить в Союзе стало совсем невыносимо, и вот поэтому пришлось уехать.

Почему, задался резонным вопросом Пирогов, представить в такой ситуации Василия Шукшинапросто невозможно?

Они ж в одной стране жили. И оба были великим режиссерами. И обоих мучили чиновники от культуры.

Но чтоб Шукшин уехал?

Все помнят 90-е годы — безусловно ставшие апофеозом либерализма в России.

Нашел куда бежать! Нет бы в Шанхай поехал.

Евгений Евтушенко, опять же, после 1993 года отбывает все в те же США, а Эдуард Лимонов— имевший тогда французское гражданство — прячется в Твери у знакомых своих знакомых. А как же Париж?

Вы скажете, что это случайные примеры, а я скажу, что концептуальные.

Свобода больше Родины — вот главный, но не произносимый вслух жизненный постулат либеральной интеллигенции.

Вместе с тем сказать, что либералы не любят Россию — было бы и глупо, и подло. Они ее любят, но выборочно. Новгородскую республику, Александра Освободителя, февральскую революцию любят. Матушку Екатерину иногда, но реже, реже. Выбор, в общем, не густой, но все больше, чем ничего.

В этом, кстати, отличие российского либерала от украинского или прибалтийского — те за любую строчку в своей истории глотку перегрызут — кроме всех строчек, связанных с Россией. Беда в том, что там не связанных с Россией строк — раз, два и обчелся, поэтому их приходится додумывать.

И наш либерал, в России неустанно разглагольствующий на тему местного фашизма и ожидаемых погромов, по какой-то малообъяснимой причине, будучи в гостях у прибалтийских или украинских соседей, с их улицами и площадями, названными в честь натуральных профашистских людоедов, этих вопросов не касается категорически.

Объясняется все, опять же, просто: «национальные герои» воевали против советской власти, это важно, это ценится.

Сложная ситуация и с православием. Сказать, что либералы воюют с православной верой — значит, некрасиво солгать. Однако порой создается ощущение, что либералы явственно предпочитают мертвых православных священников — живым. Например, пойти к Соловецкому камню и принародно опечалится о гибели священства в советских лагерях — это да, это обязательная программа. Но заставьте либерала принародно сказать добрые слова о деятельности РПЦ в наши дни — он с лица сойдет.

Между тем, это одна и та же церковь, и я даже не думаю, что те, убитые комиссарами священники как-то принципиально отличались от ныне действующих, относиться к которым как минимум скептически стало нынче в либеральной среде правилом хорошего тона. Все, кто недавно наблюдали в социальных сетях и прессе буйную радость, что «Большую книгу» дали «не попу», в очередной раз имели прекрасный шанс убедиться в этом.

В целом же жизненная философия либеральной интеллигенции кроется в неустанных мантрах об эволюции (им очень нравится это слово), она же — социал-дарвинизм (это слово им не очень нравится, хотя разницы никакой).

Мы все поняли, спасибо. Это был хороший и важный урок.

Ответ на этот урок будет короток и прост.

В советской истории было много ужасного, убогого и ханжеского, мы не слепые и тоже это видим. Но вместе с тем это был момент безусловной реализации народного потенциала — причем реализации во многом ошеломительно успешной.

Будущая Россия нуждается именно в этом: высвобождении национальных сил.

Высвобождение должно произойти не на основе вашей пресловутой дарвинистской концепции конкуренции и частной инициативы, а в результате смены неолиберальной экономической модели на модель просвещенного патернализма.

Нынешняя власть либеральна в силу той простой причины, что освободила деньги. Либерализм — это свобода, верно? В России деньги свободны как мало где в мире. Эти деньги плавают где хотят и не очень охотно возвращаются сюда — а должны пастись здесь, в России, и работатьтолько на Россию.

Православие ни в чем перед вам не виновато, и вред от неразумных действий отдельных священников тысячекратно ниже той колоссальной пользы, что приносит институт церкви России и русским людям.

В России есть интеллигенция, которая ненавидит сложившийся порядок вещей куда яростней, чем вы. Просто счеты у нас к власти несколько разные.

Ну и, ничего не поделаешь, Родина важнее вашей свободы.

Источник