все постигается при помощи разума что это
Рассудок и разум
Существует ли среди наших познавательных способностей такая, которая могла бы руководить деятельностью рассудка, ставя перед ним определенные цели? Согласно Канту, такая способность существует, и называется она разумом. К Канту восходит то различие между рассудком и разумом, которое затем играет важную роль у всех последующих представителей немецкого идеализма — Фихте, Шеллинга и Гегеля.
Рассудок, по Канту, всегда переходит от одного обусловленного к другому обусловленному, не имея возможности закончить этот ряд некоторым последним — безусловным, ибо в мире опыта нет ничего безусловного. В то же время человеку свойственно стремление обрести абсолютное знание, то есть, говоря словами Канта, получить абсолютно безусловное, из которого, как из некоей первопричины, вытекал бы весь ряд явлений и объяснялась бы сразу вся их совокупность. Такого рода безусловное предлагает нам разум в виде идей. Когда мы ищем последний безусловный источник всех явлений внутреннего чувства, мы, говорит Кант, получаем идею души, которую традиционная метафизика рассматривала как субстанцию, наделенную бессмертием и свободной волей. Стремясь подняться к последнему безусловному всех явлений внешнего мира, мы приходим к идее мира, космоса в целом. И наконец, желая постигнуть абсолютное начало всех явлений вообще — как психических, так и физических,— наш разум восходит к идее бога.
Вводя платоновское понятие идеи для обозначения высшей безусловной реальности, Кант понимает идеи разума совсем не так, как Платон. Идеи у Канта — это не сверхчувственные сущности, обладающие реальным бытием и постигаемые с помощью разума. Идеи — это представления о цели, к которой стремится наше познание, о задаче, которую оно перед собой ставит. Идеи разума выполняют регулятивную функцию в познании, побуждая рассудок к деятельности, но не более того. Отказав человеку в возможности познавать предметы, не данные ему в опыте, Кант тем самым подверг критике идеализм Платона и всех тех, кто вслед за Платоном разделял убеждение в возможности внеопытного познания вещей самих по себе.
Таким образом, достижение последнего безусловного — это задача, к которой стремится разум. Но тут возникает неразрешимое противоречие. Чтобы у рассудка был стимул к деятельности, он, побуждаемый разумом, стремится к абсолютному знанию; но эта цель всегда остается недостижимой для него. А поэтому, стремясь к этой цели, рассудок выходит за пределы опыта; между тем лишь в этих пределах его категории имеют законное применение. В этом случае рассудок впадает в иллюзию, в заблуждение, предполагая, что с помощью категорий он в состоянии познавать внеопытные вещи сами по себе.
Эта иллюзия, согласно Канту, характерна для всей предшествующей философии. Доказать, что идеям разума не может соответ ствовать реальный предмет, Кант пытается с помощью обнаружения противоречивого характера этого мнимого предмета. Напри мер, если мы возьмем идею мира в целом, то, оказывается, можно доказать справедливость двух противоречащих друг другу утверждений, характеризующих свойства мира. Так тезис о том, что мир ограничен в пространстве и имеет начало во времени, так же доказуем, как и противоположный тезис, согласно которому мир бесконечен в пространстве и безначален во времени.
Обнаружение такого противоречия (антиномии), согласно Канту, свидетельствует о том, что предмет, которому приписываются эти взаимоисключающие определения, непознаваем. Диалектическое противоречие, по Канту, свидетельствует о неправомерном применении нашей познавательной способности. Диалектика характеризуется, таким образом, отрицательно: диалектическая иллюзия имеет место там, где с помощью конечного человеческого рассудка пытаются конструировать не мир опыта, а мир вещей самих по себе.
«Разум как средство выживания человека». Лекция Л. Пейкоффа (Перевод с английского)
Сегодня представляю Вашему вниманию вторую лекцию курса «Философия Объективизма» за авторством профессора Леонарда Пейкоффа, PhD, создателя Института Айн Рэнд в Калифорнии. В данной лекции автор говорит о разуме как единственно возможном средстве познания реальности у человека и раскрывает эту базовую для понимания Объективизма тему.
Вы также можете скачать скрипт лекции, прикреплённый по ссылке ниже, чтобы прочитать его в любое удобное для Вас время, а также посмотреть лекцию в форме видео с русскими субтитрами.
Автор перевода: Дана Габидуллина.
Редактор: Эмиль Юсифов
Что есть человек в философии объективизма? Первое, что можно сказать, это то, что он — живое существо, живое существо определенной природы и определенной идентичности. И, так как он, как и любой другой живой организм, имеет особое средство выживания, это средство присуще природе человека. Что есть средство выживания человека? Как мы ответим на этот вопрос? Единственный способ ответа на философский или любой другой вопрос — это посмотреть на факты реальности. Для того, чтобы поддерживать и сохранять свою жизнь, человек нуждается в еде, одежде, крыше над головой, инструментах, лекарствах и других подобных объектах, которые не даются ему автоматически, которые не просто сваливаются ему на голову в ответ на его надежду, закон или мольбу. Он нуждается в огромном количестве ценностей, которые может заполучить лишь своими действиями. Все живые существа должны действовать — это не является отличительной чертой человека. Низшие виды, впрочем, действуют автоматически для достижения ценностей, которые требуют их жизни. Животные действуют под прямым руководством их чувственного опыта, перцепции. Но человек не может действовать автоматически подобно, скажем, растению. И он не может выживать, как животные, руководствуясь простым чувственным восприятием. Цитата Мисс Рэнд:
“Чувство голода подскажет ему, что ему нужна еда, если он научится идентифицировать это чувство как голод. Но оно не скажет ему как добыть пищу, оно не скажет ему, какая еда полезна, а какая отравит его организм.”
То же самое относится ко всем ценностям, которых требует человеческая жизнь. Низшие виды находят ценности для поддержания своей жизни в реальности. Они просто приспосабливаются к окружающей среде. Они добывают необходимые им ценности напрямую из природы и потребляют их. Или же они используют силу против других организмов. Человек, однако, не способен выжить в борьбе грубой силы с животными. И его жизнь требует ценностей, которые не существуют в природе в готовом виде. Пшеница, рубашки, квартиры, молотки, пенициллин и все остальное не сидят и не ждут в реальности, пока человек их не возьмет. Перефразируя слова Голта:
“Товаров здесь нет. Они должны быть созданы человеком. Они должны быть произведены.”
Что позволяет человеку производить? Как он узнает, что именно производить? Какими средствами производить? Как он узнает, какие материалы предоставляет ему реальность, каковы их возможности, какие законы управляют их поведением, какие технологии и методы предоставят ему возможность превратить их в средства человеческого существования? Как, в конце концов, человек должен узнать, какие цели преследовать, каких ценностей требует его жизнь, какие действия следует предпринять, чтобы их достигнуть, какие действия будут угрожать его жизни и разрушать ее. Ему необходимы удобства особенное для его выживания? Знание. Не тот тип знаний, который есть у животных, не просто чувственное восприятие, которое знакомит его с уже существующим, но тот тип знаний, который содержит в себе как прошлое, так и планы на будущее. Такой тип знания, который позволит ему изменять природу своими продуктивными действиями для удовлетворения требований выживания человека. Ему необходимо концептуальное знание. Он должен непосредственно принимать участие в процессе мышления. Поэтому он, прежде всего, рассчитывает на способность, которая формирует концепции и выполняет процесс мышления. Название этой способности — Разум, который Айн Рэнд определяет как “способность, которая идентифицирует и интегрирует информацию, предоставляемую чувствами человека”.
Жизнь требует достижения ценностей — я сейчас обобщаю. Жизнь требует достижения ценностей, которые требуют действий, в случае с человеком означающих, прежде всего, производство, требующее концептуального руководства и направленности, чем и является деятельность разума.
“Разум человека — это его основное средство выживания. Ему предоставляется жизнь. Выживание — нет. Ему предоставляется тело. Средства к существованию — нет. Ему предоставляется разум. Его содержание — нет. Чтобы выжить, он должен действовать, и, прежде чем он сможет действовать, он должен узнать природу и цель своего действия. Он не может добыть себе пищу без знания пищи и способов ее получения. Он не может вырыть канаву или построить циклотрон без осознания своей цели и способов ее достижения. Чтобы остаться в живых, он должен думать.”
Роль разума в выживании человека — метафизический факт. И доказательства этого можно найти в каждую эпоху человеческой истории. История в этом отношении похожа на большую философскую лабораторию, в которой философские высказывания начертаны заглавными буквами и выделены курсивом, дабы рассмотреть их мог даже слепой. Вы можете, к примеру, увидеть кошмары нищеты, голода, непосильного труда, чумных язв эпохи анти-разума, Темных и Средних веков. Вы можете видеть, что в конце XVII века, когда Запад уже начал входить в современный мир, средняя продолжительность жизни составляла менее 25 лет. Вы можете видеть, что в конце XVIII века до промышленной революции 9 из 10 работающих американцев должны были работать полный рабочий день в отрасли производства и распространения, тогда как сейчас, еда куда лучшего качества и бóльших объемов производится и распространяется всего лишь одним из пяти работающих американцев, оставляя 80% рабочей силы свободной для производства немыслимого, невообразимого богатства и процветания, безопасности и продолжительности жизни, которыми Запад наслаждается сегодня, начиная с кульминации современной науки, промышленной революции. И вопреки этому вы можете видеть как люди терпят, страдают и по сей день умирают толпами, не только в боях, но и в мирное время, воспринимая это как норму, и ожидают умереть от голода и болезни в неиндустриализированной, ненаучной и нерациональной части нашего мира. От обычной человеческой нужды до высочайшей абстракции. Цитата:
“От колеса до небоскреба, — говорит Говард Рорк, — все, что мы есть, и все, что мы имеем происходит из одного простого атрибута человека — способности мыслить разумно.”
Если вы назовете разум как средство выживания человека пунктом первым, затем Вы сможете назвать следующий пункт, второй, если захотите и найдете ценность в нумерации. Это, по большей части, развитие того, что мы сказали ранее. И, таким образом, разум — атрибут личности. Не существует коллективной мысли, как не существует и коллективного мозга. Процесс мышления есть конфиденциальный, чрезвычайно сложный процесс, каждый шаг которого должен быть инициирован и направлен решением и суждением думающего. Это процесс восприятия фактов, установления связей, усвоения абстракций, интеграции новых данных, определения терминов, составления выводов, и все это может сделать только личность. Как заметил Рорк:
“Вы не сможете переварить пищу за другого человека, или дышать за него. Таким же образом вы не можете думать за или для другого человека.”
Люди могут учиться и учатся у других, это и есть ключевой элемент в истории человеческого прогресса. Но учиться у других — значит понимать их выводы и размышления, на которых они основаны, что может быть сделано только благодаря работе собственного разума. Люди опираются на достижения их предков. И это ключевое в истории человеческого прогресса.
“Но то, что мы получаем от других, — как говорит Рорк, — только конечный продукт их мысли. Движущей силой выступает способность к творчеству, которая использует этот продукт как материал и делает следующий шаг. Нельзя дать или получить способность к творчеству, одолжить ее или поделиться ею. Она принадлежит каждому в отдельности.”
Разделение труда предоставляет людям бесчисленное множество преимуществ от работы других, и они могут достигнуть согласованными совместными усилиями того, что человек никогда не смог бы получить в одиночку на необитаемом острове. Но это не означает то, что мышление или даже работа становятся коллективными. В любых совместных усилиях каждый человек должен сделать собственные мыслительные операции в своей части работы, чтобы направить свой труд на несколько иной финальный результат, чем на бессмысленную работу мышц. И в любом совместном начинании человеческая мысль должна найти природу и цели этого начинания и увязывать между собой его части.
“Нет совместного труда, — говорит Рорк, — с согласия большинства. Всякое творческое дело выполняется под руководством чьей-то одной мысли.”
Если вы хотите понять, из чего состоит коллективный процесс мышления, вам стоит прийти туда, где каждый человек в группе предлагает четверть наполовину сформировонной недоидеи, и быстро от неё отказывается, если другие с ним не согласны. Сейчас Вы там, где никто не выдвигает определенных и твердых идей, которым он предан, где никто не пытается отстоять их, где каждый отказывается от собственных убеждений или интеллектуальной ответственности, и ждет, пока другие что-то решат. Другие — точно так же просиживают в пустом, робком ожидании, и результатом становится заседание совета директоров Таггерт Трансконтинентал в “Атлант расправил плечи”. Эта сцена — вовсе не каррикатура на коллективное мышление. Это идеальный и типичный пример коллективного “немыслия”.
Нет надобности давать аудитории примеры историко-социального масштаба индивидуалистической природы мысли. Если вы читали “Источник” или “Атлант расправил плечи”, вы понимаете роль великих творцов и новаторов в человеческой истории, и как и почему их достижения, на которых строится вся наша жизнь, являются продуктами, которые могут появиться только в голове и мыслях у личности. Человек — это субъект, который мыслит самостоятельно, он выживает самостоятельно. Коллективисты от Платона и Гегеля вплоть до сегодняшних ошибаются, и ошибка их проявляется на метафизическом уровне, не только моральном и политическом, но на метафизическом. Части группы, о которой они толкуют, не существует. Существует только личность. И если кто-нибудь скажет вам, что человек выживает только благодаря обществу, тогда спросите его, в таком случае, благодаря чему выживает само общество? И вы увидите, что единственный ответ — это способность мыслить, единственная, которая может существовать, Способность личности мыслить.
Наше обсуждение сегодня — позвольте вам напомнить — о метафизике, не об этике. Я не говорю, что человек должен быть интеллектуально независимым. Я не скажу это в ближайшие два месяца. Я делаю иное, хоть и связанное с этим, но иное утверждение. Я озвучиваю по сути факт реальности, что мышление — средство выживания человека — это частный, индивидуальный процесс. И чтобы помочь вам увидеть метафизическую природу этого утверждения, я хочу напомнить вам, что есть некоторые живые существа, к примеру, муравьи, которые, в отличие от человека, устроены совершенно иначе, которые имеют иную метафизическую природу относительно нашего вопроса, природа которых не позволяет им выживать в одиночку. Существа, о которых я говорю, являются, можно сказать, воплощением философии Платона. Каждый из них функционирует так, что может исполнять лишь одну из множества функций, которых требует его выживание. Эти создания метафизически — части группы, неотделимые от нее по своей природе. Сам по себе каждый такой муравей не способен выжить.
Итак, если бы Вы были философом муравьев, коллективизм был бы правдой. Но человек — не муравей, не коралл и не гегелевский фрагмент общества. Человек выживает с помощью разума. Конечно, он получает бесценные преимущества от жизни в обществе, но только если это рациональное общество. Но дело в том, что он способен выжить самостоятельно, и основным требованием его выживания, независимо от того, живет он один или в обществе, является процесс индивидуального мышления. И я мог бы добавить, что человек может не только выжить в одиночку, но он может жить гораздо лучше и дольше на необитаемом острове со всеми его неудобствами и проблемами, нежели в иррациональном обществе. Человек, которого изображают Платон или Гегель нуждается в том, чтобы коллективистский диктатор подавлял человека и управлял им. Но человек не может выжить в таких условиях. По своей природе он является рациональным существом, и, как следствие этого, автономным.
Теперь давайте остановимся на секунду для определения методологии. Все, что я сказал до сего момента, основывается на предпосылке, что разум — это отличительное средство выживания человека, и, следовательно, его единственный механизм взаимодействия с реальностью. Какая дисциплина охватывает исследует тему человеческих средств познания? Эпистемология (Гносеология). Когда кто-то говорит, что разум — средство человеческого познания, нуждается это утверждение в проверке или дополнительных разъяснениях? Ставит ли это сложные критические вопросы, которые настойчиво требуют ответа? Да. Это утверждение ставит огромное количество вопросов, неправильный ответ на любой из которых аннулирует саму сущность разума и сводит на нет все, что я сказал прежде. Каковы вопросы и каковы ответы.
Путь и цель. Философское эссе. Часть 3
Собственно говоря, что такое то, что мы имеем обыкновение называть «рок», «судьба»? Это вернувшееся к нам же прошлое, это последствия наших поступков в прошлом. Как уже говорилось, закон Кармы всеобъемлющ. Эта всеобщность закона Кармы зиждется на Высшей Истине бытия, которая состоит в Великом Единстве бытия в Человеке. Единство созидает множественность, становится множеством, превращает себя во множественность,не переставая при всем при том в то же время быть Единством — в этом состоит ВТОРОЕ ВЕЛИКОЕ ТАИНСТВО БЫТИЯ, выражающееся в Великом Единстве бытия, в единстве разлитой во всем сущем Истины, в океане Истины, в единстве всего сущего в Человеке. Поэтому мы можем сказать о Вечности, что это — вечность конечного,бесконечность преходящего, единство множественного, бытие небытия.
Смерть — это всего лишь набитое соломой чучело тигра, а страх смерти, высший страх бытия, — это дефицит знания, это игра в не исчерпавшее себя неведение, это смутное сознание недостижения высшей цели жизни — Освобождения, это — могущее быть приобретенным, но не приобретенное знание, нераскрытие безграничных потенциальных возможностей Человека, не реализованное постижение Истины, заключающейся в Великом Единстве бытия, в беспредельном величии Человека как Высшей Сущности бытия, Человека как Высшей Реальности бытия, Человека как средоточия Великого Единства Бытия.
Настоящее вырастает из прошлого, будущее коренится в настоящем. Человек — это Бог, забавляющийся Великой Иллюзией Обособления; Бог, играющий с собой в неведение своей божественной природы, своей истинной бессмертной абсолютной сущности. Бессмертие — таков ответ на несуществующую в существующем великую тайну смерти, таково разрешение великого таинства бесконечной череды текущих друг в друга рождений и смертей, вливающихся одно в другое воплощений, обусловливающих себя собой существований.
Смерть не следует считать ни добром, ни злом, но непременным условием существования, если угодно, основным правилом игры Вечного в преходящее, непременным условием бытия, Великим Переходом, на котором основывается действие закона Кармы, Высшего закона бытия, лежащего в свою очередь в основе причинно-следственной связи явлений, в основе текущего из Вечности, по Вечности и в Вечность причинно-следственного потока становления.
Человек через свои желания, волю, деяния связывает себя нерушимыми оковами Неумолимой Кармы, мнит себя несвободным, несовершенным, смертным, не теряя при этом абсолютной свободы, своей бессмертной природы, своих безграничных возможностей, своей божественности, своей неизменной абсолютной сущности.
В этом и заключается ТРЕТЬЕ ВЕЛИКОЕ ТАИНСТВО БЫТИЯ, а именно, Великая Иллюзия, Майя, неведение, и осуществляется оно, это неведение Человеком своей истинной абсолютной сущности, через отождествление «Я» со своими орудиями — телом, чувствами, разумом — путем бесконечного множества эгоистических желаний, порождающихся одно другим и неутолимых, как неутолима жажда во сне.
Человек, никогда не утрачивая своей абсолютной свободы, никогда не переставая быть всемогущим, всесильным, всеведущим, всеблагим Богом, никогда не теряя своего неизмеримого величия, своей бессмертной природы, своей абсолютной сущности, тем не менее мнит себя несвободным, слабым, несведущим.
Казалось бы хаотическая игра причин и следствий управляется неумолимым в своей последовательности, неумолимым в своей беспощадной логике Извечным Законом Кармы, предстающим поэтому как Высший Закон Бытия, как Закон Высшей Справедливости, имеющий своим основанием эгоистические желания, эгоизм, обособление, чувство собственного «Я», нашу мнимую индивидуальность в сочетании с нашей абсолютной свободой, с нашей истинной абсолютной сущностью.
Карма, Закон Кармы — это необходимость, обусловленная свободой. Необходимость для Человека пожинать плоды своих эгоистических желаний, обусловленная абсолютной свободой воли Человека как средоточия Великого Единства Бытия, Человека как носителя Истины Великого Единства Бытия. Человек свободен желать, но обязан пожинать — такова сущность Закона Кармы. Человеку как носителю абсолютной идеи Великого Единства присуща и абсолютная свобода воли. Абсолютность свободы воли Человека, исключительность его положения в сравнении с всем сущим, его безмерное величие, всемогущество и всеведение состоит в неоценимой способности к самопознанию, к непосредственному созерцанию Истины в себе, можно даже сказать, в способности созерцать себя как Высшую Истину Бытия.
Эта ни с чем не сравнимая способность к самосозерцанию, к Высшей Интуиции, к глубокому сосредоточению, к самадхи и делает Человека средоточием Великого Единства Бытия, Всемогущим, Всеведущим, Всеблагим Бого-Человеком, играющим с собой в неведение своей истинной абсолютной природы, своей истинной бессмертной сущности, своего истинного величия.
Таким образом, Человек через свою волю, которая носит абсолютный характер, своими желаниями сам же связывает себя нерушимыми оковами Кармы, оковами последствий своих желаний, оковами обусловленной свободой необходимости. Человек по своей же воле запутывается в тенетах эгоизма, обособления, двойственности, чем сам же и вынуждает себя пожинать плоды своих желаний, плоды неведения своей истинной сущности, плоды своей самости, своего эгоизма, своего мнимого обособления от единого целого в бесконечной череде текущих друг в друга рождений и смертей.
Высшая Цель Жизни, Высший Смысл Жизни предстает поэтому перед нами как Освобождение от этой мнимой в своей реальности и реальной в своей мнимости Великой Иллюзии Обособления, как преодоление этой иллюзии, преодоление неведения, предстает как реализация Человеком в себе Высшей Истины Бытия о единстве всего сущего, предстает как осознание Человеком себя в качестве носителя этой Высшей Идеи Великого Единства, предстает как постижение Человеком своей абсолютной свободы и несвязанности своей истинной бессмертной природы, своего неизмеримого величия, всеведения и всемогущества, предстает как постижение Человеком себя как Высшей Реальности, предстает как Освобождение от страдания, Освобождение от эгоистических желаний, отрешение от мнимой индивидуальности, Освобождение от оков Кармы, Освобождение от пут эгоизма, Освобождение от чар Майи, Освобождение от двойственности, Освобождение от мнимой слабости и бессилия, Освобождение от неутолимой жажды славы, власти, богатства, от неутолимой жажды бытия, Освобождение от привязанности, от множественности преходящего, от бесконечности конечного, Полное Освобождение из сетей неведения.
Я потому решил более подробно остановиться на законе внутреннего антагонизма разума, что речь здесь идет о сосредоточении, о его, так сказать, внутреннем содержании, о его философской сути и о той роли, которую выполняет разум в достижении сосредоточения. А Йога — это и есть сосредоточение. В первых двух афоризмах Йога-Сутры дается определение сосредоточения и указывается, что одновременно это и определение Йоги:
1. Вот объяснение сосредоточения.
2. Йога есть удержание материи мысли (Читта) от облечения в различные образы (Вритти). (Патанджали. Йога-Сутра, I, 1, 2)
Проще говоря, это означает обуздание ума, подчинение его своей воле. Особо хочу отметить, что обуздание ума, умерение его активности, удержание его от облечения в различные мысленные образы отнюдь не означает создание в уме тамасической пустоты безмыслия, но переход разума на качественно иную, высшую ступень — к йогической интуиции, непосредственному созерцанию истины, к самадхи.
Следует отметить, что Йога-Сутра, и это явствует уже из приведенного определения сосредоточения, прежде всего имеет своей целью дать научно разработанный восьмиступенный путь достижения состояния глубокого сосредоточения, т.е. самадхи. Хотя справедливости ради надо сказать, что Йога-Сутра — это еще и одна из шести ортодоксальных (признающих авторитет Вед) философских систем Индии.
В своем труде я постарался усилить философскую сторону Йога-Сутры, дать философское осмысление сосредоточения, показать, как и почему разум превращает себя (а именно это и происходит в конечном итоге с разумом в его неустанной погоне за Истиной) в Высшую Интуицию, в непосредственное созерцание Истины. В этом смысле основная часть Философии Великого Единства Виджнанапада служит как бы продолжением Йога-Сутры, усилением, как я уже сказал, ее философской стороны. Собственно говоря, такой глобальной задачи я перед собой никогда и не ставил. Просто писал, как пишется и когда пишется, я говорю уже о конечном результате, о том, что на мой взгляд, получилось.
Начну с определения разума. Что такое вообще разум, мышление? Разум, мышление — это распадение Единого на двойственность субъекта и противостоящей ему множественности объектов и последующий возврат множества — к Единству, растворение множественности в Едином посредством все усугубляющегося сосредоточения.
Разум по характеру своей деятельности неизбежно предполагает двойственность субъекта и объекта. Всегда есть объект размышления, т.е. то, на что мысль направляется, и всегда есть субъект мышления, т.е. тот, кто мыслит. Иными словами, мышление несет в себе наше обособление от чего-то, находящегося якобы вне нас, что нашему «Я» как бы противополагается.
Какова конечная цель разума, конечная цель мышления?
Конечная цель разума — это непосредственное созерцание Истины в объекте размышления, растворение в этом объекте, слияние с ним воедино, глубокое сосредоточение, самадхи. Разум в конечном счете непременно направлен на постижение Истины, которая суть не что иное, как единство всего сущего, и Человек — средоточие этого Великого Единства Бытия.
Таким образом, в самой природе разума заложено неразрешимое, казалось бы, противоречие, заключен некий подлежащий снятию внутренний антагонизм. Мышление осуществляется через противоположение субъекта — объекту размышления, и оно же имеет своей конечной целью снятие этой двойственности, снятие обособления, эгоизма, самости, что означает в конце концов уничтожения неведения Человеком своей истинной абсолютной природы, своего истинного величия. Этот внутренний антагонизм разума состоит, следовательно, в бесчисленных его попытках достичь абсолютного — через относительное, непреходящего — через преходящее, в попытках уловить бесконечное в сети конечного. Разум безуспешно старается придти к Истине Единства, вводя единство во множественность преходящего через преходящее же.
Разрешение такого внутреннего разлада разума с самим собою, разлада, заключенного в самой деятельности разума, в противоречии между целью и средством к ее достижению, между мышлением и конечной целью мышления, — так вот, разрешение такого внутреннего противоречия не может выглядеть иначе, чем снятие разумом себя — собою в глубоком сосредоточении, в непосредственном созерцании Истины.
Можно теперь сказать, что конечная цель разума — это снятие в процессе мышления разумом самого себя в акте непосредственного созерцания, выражающемся в глубоком сосредоточении, в растворении субъекта — в объекте размышления.
Подобное снятие мышления в ходе мышления же, постепенное слияние воедино в созерцании субъекта — с объектом размышления, такое непосредственное ощущение глубинной сути вещей и явлений, сокровенной природы явлений не может быть достигнуто в самом мышлении. Разум своей же деятельностью мышления определяет свои собственные границы. В мышлении лишь заложена потенциальная возможность этого непосредственного созерцания, что отнюдь не умаляет всеобъемлющей роли разума в деле постижения Человеком в себе Вечной Истины Великого Единства.
Конечная цель разума есть поэтому для разума недостижимая цель. Недостижимая, но все же неизменно цель; цель, но никогда не достижимая. В извечной погоне за этой недоступной в своей реальности целью, в заранее обреченных на неудачу усилиях выразить Невыразимое, помыслить Немыслимое, достичь Недостижимого, в бесплодных, но обусловленных самой сущностью разума попытках уловить в сети слов и понятий то, что по своей природе является Неуловимым, Неизреченным, Немыслимым, Непостижимым, — в этих бесконечных потугах разум исчерпывает свои возможности и вырывается за свои пределы в акте глубочайшего сосредоточения, в растворении себя в объекте размышления, в слиянии с этим объектом, в самадхи.
Итак, по самой сути своей разум вечно находится в погоне за тем, что также по самой своей сути для разума абсолютно недосягаемо, ибо находится за пределами сферы мысли. «…Здравый свободный интеллект схватывает в любовных объятиях и познает истину, которую ненасытно стремится достичь, озирая весь мир в неустанном беге…«(Николай Кузанский. Соч.-М.:Ин-т. фил. АН СССР, изд.«Мысль»,1979. Т.1. С.50) — так Николай Кузанский говорит о вечной неустанной безуспешной гонке разума за Истиной, о постоянной неутолимой жажде разума познать Непознаваемое, о его бесконечном стремлении постичь Неизменное, Бесконечное, Вечное.
Конечную цель разума, непосредственное созерцание Истины в глубоком сосредоточении, самадхи можно охарактеризовать теперь как вознесение над разумом, но с помощью разума же и через разум, как снятие мышления самим мышлением и только через мышление.
Разум с одной стороны направлен на конечное, преходящее, изменчивое, на множественность преходящего. С другой стороны, разум всегда устремлен к Неизменному, Бесконечному, Вечному, устремлен к Истине Единства. Это выражается прежде всего в том, что он постоянно старается привнести во множественность единство, а точнее, свести множественность конечного — к единству.
Поэтому разум, мышление — это как бы мост между преходящим и непреходящим, между внутренним и внешним, абсолютным и относительным, истинным и ложным. И длина этого моста обратно пропорционально степени глубины сосредоточения. Чем менее способность к сосредоточению, тем этот мост длиннее. И наоборот, чем глубже сосредоточение, тем этот мост короче. По мере углубления сосредоточения разум все более растворяется в созерцании, относительное сливается с абсолютным (правильнее будет сказать, вливается в абсолютное), стирается и постепенно полностью исчезает грань между вечным и невечным, конечным и бесконечным, преходящим и непреходящим.
Это подобно тому, как воздушное пространство становится все более разреженным, пока не сливается с безграничностью космоса. Нет и быть не может никакой четко очерченной границы между воздушным пространством и безвоздушным пространством. Одно постепенно переходит в другое. Аналогично Единство становится многообразием вещей и явлений, которое от этого не перестает быть Единством, а многообразие растворяется в Единстве, которое, однако, всегда содержит потенциальную возможность такого многообразия.
Подобно этому не существует и существовать не может ярко выраженной границы между разумом и интуицией, между мышлением и созерцанием, между связанностью и Освобождением, наконец.
Только Человеку присуща способность направить мысль на самого себя и этим снять мышление — мышлением, т.к. устремление взора внутрь себя, на самого себя есть непосредственное созерцание и ничего более, как созерцание. Человек не может помыслить самого себя, свое «Я», ибо мышление, как на то уже неоднократно указывалось, непременно требует противополагания субъекта — объекту. Такое противоположение выглядело бы в созерцании как противопоставление человеком себя — самому себе, что разумеется, невозможно, а если и представляется будто бы возможным, то только опосредованно, т.е. лишь в процессе мышления о чем-то как бы вне положенном для нашего «Я». «Я» противополагает себе «Не-Я» в мышлении и через мышление же приходит к отрицанию этого противополагания в глубоком сосредоточении, в непосредственном созерцании Истины, во все более глубоком самопознании.
Сам акт мышления есть противополагание абсолютного относительному, точнее отрицание абсолютного — относительным, а еще точнее, созидание абсолютным своего инобытия, своего отрицания в виде относительного, преходящего, а затем отрицание этого отрицания, слияние относительного с абсолютным, что применительно к разуму означает претворение разума в интуицию, слияние воедино мышления и созерцания в акте глубокого сосредоточения.
Что же такое сосредоточение?
Сосредоточение — это все большее превращение мышления в созерцание, растворение разума в интуиции, слияние субъекта с объектом размышления, иначе говоря, снятие разумом самого себя через деятельность мышления, через концентрацию ума на исследуемом объекте и последующую медитацию над этим объектом размышления, последующее его непосредственное созерцание.
В этом смысле бытие — это непрерывное созидание мышления созерцанием, а затем последующее перерастание мышления в созерцание через все углубляющееся сосредоточение. Этот процесс созидания (переход интуиции в разум, созерцания — в мышление через возникающую путем обособления «Я» двойственность субъекта и объекта), сохранения (собственно мышления, противополагание субъекта — объекту, знание, приобретение и накопление знания) и разрушения (слияние субъекта с объектом, растворение разума в интуиции, мышления — в созерцании через углубление сосредоточения), этот извечный процесс созидания, сохранения, разрушения ни на мгновение не прекращается и трансформируется через неутолимость эгоистических желаний в бесконечный ряд причин и следствий, в причинно-следственный поток становления, в вытекающий из океана созерцания и затем вновь вливающийся в этот вечный океан бесконечного безмолвия глубокого сосредоточения светлый поток разума.
Разум, мышление покоится на чувстве собственного «Я», на самосознании и является, равно как и желание, непременным атрибутом «Я». По мере того как в размышлении сосредоточение становится более глубоким, по мере растворения разума в непосредственном созерцании, субъект познания как бы исчезает, растворяется в объекте знания, сливается с Истиной, разлитой повсюду, что означает все большую реализацию Человеком в себе Истины Великого Единства Бытия.
Границы нашего «Я», которые и составляют собственно индивидуальность, постепенно размываются, во все более и более углубляющемся самопознании. Человек все полнее ощущает свое единство с всем сущим, сердцем постигает единство всего сущего, постигает себя как средоточие всего сущего. Знание все более смыкается с самопознанием, т.е. непосредственным созерцанием Истины. Познавая что угодно, я познаю себя, свою истинную сущность, стало быть, созерцая Истину в себе, я познаю все бытие, ибо Истина разлита во всем сущем. Постепенно исчезает обособление, субъективность, эгоизм — главное препятствие на пути к Освобождению.
Я существую во всех, все существуют во мне — эта формула Освобождения вылилась теперь в осуществление конечной цели разума, в снятие разумом себя — собою. Разум исчерпал свои возможности и растворяет себя в непосредственном восприятии Истины, в созерцании глубинной сути бытия, в непосредственном созерцании Человеком своей истинной абсолютной сущности, своей истинной бессмертной природы. Сосредоточение все более углубляется, все знание сливается с Высшим Знанием, становится актом самопознания, распространяющимся на все сущее в этом непосредственном созерцании Человеком себя как Высшей Истины Бытия.
Высшая Цель Жизни, Высший Смысл Жизни, Освобождение, предстает теперь как все более углубляющееся во внутрь в процессе глубокого сосредоточения и все более расширяющееся во вне в процессе постижения Истины Единства самопознание, выступающее как самосозерцание, как непосредственное созерцание Человеком своей истинной абсолютной природы, как созерцание Человеком в себе Истины Великого Единства Бытия, как непосредственное созерцание Человеком себя как Высшей Реальности, себя как средоточия Великого Единства всего сущего, себя как носителя Абсолютной Идеи Великого Единства Бытия.
С углублением сосредоточения все полнее раскрывается сокровенная суть вещей и явлений, разум все глубже проникает в сокровенные глубины океана знания, одновременно растворяя себя в непосредственном интуитивном созерцании разлитой во всем сущем Истины, превращаясь в мудрость, в откровение, в высший разум самопознания и самосозерцания. Мышление сливается с интуитивным созерцанием, происходит прорыв в казалось бы неразрывной логической причинно-следственной цепи умозаключений. С углублением сосредоточения Истина воспринимается нами непосредственно, нисходит к нам, как бы минуя процесс мышления, причем это слияние разума с интуицией, снятие мышления через мышление становится все более управляемым процессом, становится волевым актом философа, хотя и предваряется упорным сосредоточенным размышлением.
Этот кажущийся парадокс снятия мышления в процессе мышления через углубление сосредоточение и составляет гносеологическую формулу бытия, выражающуюся в законе внутреннего антагонизма разума, в извечном вознесении разума над разумом с помощью разума.
В своей деятельности мышления разум неизменно стремится к все более глубокому сосредоточению, в особенности когда речь идет о размышлении над высшими философскими истинами. Углубление же сосредоточения необходимо означает все большее растворение разума в интуиции, когда разум в акте все углубляющегося сосредоточения постепенно сам снимает себя и совершенно естественно становится откровением, или непосредственным созерцанием в самадхи разлитой во всем сущем Истины.
Отсюда можно заключить диалектический закон мышления, являющийся гносеологической формулой бытия и именующийся законом внутреннего антагонизма разума. Суть этого закона состоит в том, что чем глубже сосредоточение, тем более разум уступает место непосредственному созерцанию, сливается с интуицией, становится откровением, вливается в безбрежный океан Истины, в океан знания, в океан небытия, в океан Высшего бытия, в самадхи.
Сам акт мышления с абсолютной непреложностью требует сосредоточения, концентрации ума на исследуемом объекте, что неизбежно влечет за собой все большее слияние во все более углубляющемся сосредоточении субъекта с объектом мышления, все более полное растворение субъекта — в объекте, а это в свою очередь означает не что иное, как снятие мышления в процессе мышления, снятие разумом самого себя через деятельность мышления, через все более глубокое сосредоточение.
В этом и состоит внутренняя противоречивость разума, внутренний его антагонизм — в неуклонном стремлении разума вознестись над разумом с помощью разума в акте глубокого сосредоточения, являющегося ничем иным, как непосредственным созерцанием Истины в самадхи, непосредственным созерцанием Человеком Истины в себе, самопознанием и самосозерцанием, интуицией, откровением, Высшим Знанием.