все что захочешь слэш
Все что захочешь слэш
Версия сайта : http://gay-country.ru
Отличный сегодня день! Солнечный и яркий. Солнце греет во всю мощь, посылая лучи по небу пронзительно-голубого цвета. Такое небо бывает только летом. Я шёл по улице и улыбался счастливо, невольно подстраиваясь шагами в такт музыки, что звучала в моих наушниках. Почему я такой счастливый? Да потому, что в сумке у меня лежит свеженький диплом маркетолога-аналитика. Между прочим, очень престижная профессия и высокооплачиваемая. Я уже предвкушал, как крупные фирмы и компании будут рвать меня на части, предлагая выгодные условия, контракты и оплату труда. Без лишней скромности скажу, что диплом мой имеет красную корочку, сам я довольно симпатичный молодой человек, двадцати четырех лет от роду. Моя макушка на ростомере в кабинете врача достигает до отметки сто семьдесят восемь сантиметров, стрелки весов колеблются в районе семидесяти кило, показывая, что дистрофией я не страдаю. Внешность моя привлекательна. Ну, а что? Кто ещё вам меня опишет, как не я сам себя любимого? Девушка-парикмахер, что меня стрижёт, дохнет над моими волосами, называя их цвет «тёмный блондин». Шевелюра у меня густая и без всяких намёков на завитки. Абсолютно прямые профилированные пряди чёлки спадают на лоб и достигают переносицы. Виски удлиненные, волосы прикрывают мочки ушей, а сзади ложатся на шею, не достигая воротника рубашки примерно на сантиметр. Классный причесон! Дальше. Самое примечательное во мне – это глаза. Они разного цвета. Прикиньте, так бывает. Один глаз у меня карий, а другой – темно-серый. Окулист мне что-то втолковывала про генетический сбой, но мне это по барабану. Вы только представьте, светловолосый вьюноша, то есть я, с разными глазами, прямым носом, губами, как у Дженсена из «Сверхъестественного», и ямочкой на одной щеке. Вот, когда я улыбаюсь, ямочка эта и проявляется. Улыбка – моя визитная карточка. Это моя мама так говорит. Когда мне что-то нужно у неё попросить, сразить наповал прекрасную половину человечества или обезоружить в ходе прений упёртого оппонента, я пользуюсь своим уникальным даром – деморализация противника с помощью жизнерадостной улыбки. А ещё я глазами делаю так: долго смотрю в лицо собеседнику, стараясь вложить в свой взгляд всю глубину и очарование, на которое способен. Этому я ещё научился в детском саду. Меня любили все: нянечки, повара, медсёстры и заведующая. Музработник не могла представить без меня ни одного утренника. Стихи я декламировал звонко, с выражением, ещё и пел, оставаясь запевалой в нашей группе на протяжении всей своей детсадовской жизни. В школе мой пыл не угас. Начальные классы ознаменовались моим активным участием в школьной самодеятельности, что совсем не мешало учёбе и первой любви – темноволосый угрюмый мальчик в очках с тяжёлой роговой оправой; мне он казался загадочным и недосягаемым, все его обзывали очкариком и зубрилой. В средних классах моя любовь, не найдя ответной реакции, постепенно угасла. В выпускном году к нам пришёл молодой учитель физкультуры, в которого влюбились все наши девчонки и я, не желая видеть очевидного – физрук интересовался исключительно девушками, на него не действовала ни моя очаровательная улыбка, ни продолжительные многочисленные взгляды, ни высокие спортивные результаты: я из кожи вон лез, чтобы быть сильнее, выше и быстрее. Всё это закончилось растянутой связкой на ноге и твёрдой четвёркой по физ-ре, которая перекрыла дорогу к золотой медали. Технику же любви пришлось осваивать со своим давним другом, который, как оказалось, был влюблён в меня ещё с детского сада. Это мы выяснили на выпускном вечере, допивая бутылку шампанского и предвкушая процесс экспериментального исследования, который состоялся в том, чтобы выяснить, как далеко мы вообще способны зайти в поисках истины. Зашли мы дальше некуда, так глубоко, что я был готов расцарапать Пашке лицо, прощаясь со своей девственностью. И тем не менее, мне понравилось – отдаваться, зависеть и осознавать, что это именно я даю безумную вспышку эмоций, заставляя своего партнёра терять остатки разума и стонать в голос от восторга. С того раза мы и стали встречаться постоянно, совершенствуя технику секса методом проб. И вот сегодня я совершенно счастливейший человек, при дипломе, иду по улице и думаю о своём будущем.
В общем, шёл я такой весь из себя красивый и расслабленный, походкой супер модели от бедра с радужными мыслями в голове. Такого парня, как я, оторвут с руками и ногами. Ну, а про мою ориентацию никому знать необязательно. Это личное дело каждого, я считаю. Да и в наше время никого этим не удивишь. Кажется, что многие уже смирились, что гей – это не психическое отклонение, а особое состояние и мышление, позволяющее любить того, кого выбрало сердце, не взирая на идентичный пол обожаемого субъекта.
На следующий день я, разослав своё резюме по е-мейлу в несколько фирм и компаний, сидел на диване и лениво листал модный журнал. Звонков почему-то не было. Это наводило на всякого рода подозрения и размышления. Видимо, там офигели от такого резюме и приходили в чувство, решил я. Ну, что ж. Подождём.
— Юрка! – ко мне подлетел мелкий. – Введи пароль на компе, не будь жмотом. Хочу поиграть.
Да, я ведь совсем забыл сказать, что меня Юрием зовут. А мелкий – это мой брат, лошара, которому четырнадцать лет.
Братик засопел и побрёл к телефону звонить своим дружкам. Так они сразу и пойдут с ним гулять. Сейчас Вадик пойдет у матери деньги клянчить, а потом поведёт мальчишек в магазин чипсами угощать да лимонадом. Вот за жрачку они с ним и гуляют. Любят они пожрать, особенно на халяву.
— Юра! – Это мама из кухни меня зовёт. – Ты есть хочешь?
Мама у меня молодая. Ей чуть за сорок. Работает секретаршей. Хорошая у неё работа. Попечатала, отдохнула, в канцелярию сходила, по кабинетам, пришла, снова отдохнула. В обед в интернете сидит, на дневниках и форумах. Общается с такими же сдвинутыми дамами, как и она. У них там интересы свои, фигурнокатательные. На важные звонки отвечает. В пять часов вечера уже и домой едет. Рай, а не работа. Сиди себе за компьютером да трубку телефонную поднимай.
Дома она помешана на бытовой технике. Всё у неё есть. Мы едим и хлеб её, и кулинарные изыски из микроволновки и мультиварки, и пироги ещё каждую неделю выпрашиваем.
— Света-а-а! Свет-а-а! – бабушка орёт из своей комнаты. Лежит она у нас. Уже как полгода. Мама спешит на голос.
Ну и зачем она спрашивает? Всё равно же бабка ничего толком не скажет. Она у нас только за нами повторять может. Пришёл как-то я к ней. Она уже изоралась вся. Дома только я. Смотрит на меня и говорит:
— Главное, чтобы костюмчик сидел.
Какой костюмчик? У неё, похоже, совсем крыша поехала. Говорю ей:
— Сидит твой костюмчик, не беспокойся.
Так она меня не отпускает и прямо со слезами на глазах всё про костюмчик твердит. Вот и пойми, что ей надо?
Мать что-то побормотала. Похоже, опять ругается, что простынь мокрая. Эти простыни в тазике в ванной уже достали. Они воняют. Не, я понимаю, что из-за одной простыни мать машину запускать не будет. Да и когда ей? Утром постель сменила и на работу побежала, стиралку только вечером может включить. А что я? Чуть что, сразу я. Между прочим, я учился.
Вот так и живём. Хочется уже из этого дома вырваться в большую самостоятельную жизнь. Не слышать бабкиных воплей, материных причитаний при уборке каждую субботу, что мы её уже все достали и скоро в гроб вгоним, ни мелкого, который вечно лезет в мой комп, и спит со мной в одной комнате. И что самое отстойное, я даже парня не могу к себе привести. Да.
Все что захочешь слэш
Жанр: ангст, романс, экшн, АУ
Дисклеймер: Все права на сериал «Сверхъестественное» принадлежат Эрику Крипке
Краткое содержание: Дженсену 26 лет, Джареду 20. Жизнь Дженсена, успешного врача-психиатра в частной клинике, скрытого бисексуала, очень осложняется, когда во время своего очередного гей-уикенда он встречает Джареда, «золотого мальчика», наследника огромного состояния. А когда судьба сводит их вновь, уже в качестве врача и пациента, их жизни просто летят кувырком.
Действующие лица: Дженсен Эклз, Джаред Падалеки, Стив Карлсон, Том Веллинг, Алона Тал, Эрик Крипке, Сэра Гэмбл, Джеффри Дин Морган, Майкл Розенбаум, Чад Мюррей, Данниль Харрис, Иен Сомерхолдер и прочие из той же компании.
Упоминаемые персонажи: Джейсон Тиг, Эрик Брэди, Дин Винчестер, Сэм Винчестер.
Да будет тень, да будет свет
Я проживу эоны лет,
Пока пойму, что у меня
Есть только ты и только я.
Что мир лишь сон, где мы не спим.
Познаем страх и вместе с ним
Шагнем в огонь, напьёмся слёз
И повернём земную ось.
Мы как вода в море,
Я не хочу другой судьбы,
Где есть не я, где есть не ты.
Благодарю, сейчас и здесь,
За всё, что нет, и всё, что есть.
Мы как вода в море,
Оглушающая музыка била по нервам, пульсировала в животе, отдавалась дрожью в костях. Отупляющий, однообразный ритм, казалось, давно подчинил себе сердце, и теперь оно колотилось в унисон с ним – слишком быстро, слишком громко для нормы.
— Ты уроки сделал? – спросил я.
— Иди, учи уроки! – рявкнул я и оттолкнул мальчишку. Тот обиженно взвизгнул, ошпарил меня взглядом, и блядски покачивая бедрами, пошел между столиками по направлению к танцполу.
Ну, и что я доказал? Ничего. Я остался в компании бутылки Джека Дэниелса, и продолжил разглядывать окружающую меня публику.
Сегодня был мой гей-уикенд. В такие выходные я сажусь за руль рано утром в субботу и уезжаю в какой-нибудь город, куда можно добраться за день, где я раньше не был и где меня никто не знает. Если там мне не удается найти гей-клуб, я просто выбираю на карте новое место и еду туда. В конце концов, мне неизменно везет. Потом оплачиваю комнату в мотеле, и уже ночью, в том самом клубе, снимаю мальчика (или позволяю снять себя, по настроению), давая выход той части собственной сексуальности, из-за которой я уже пять лет не разговариваю со своей семьей. Пока что мне удавалось никогда не возвращаться в один и тот же город, но скоро я неизбежно встану перед выбором – то ли пойти по второму кругу, то ли расширить зону поиска. В принципе, если брать по понедельникам мои законные отгулы.… Это вполне возможно. На работе коллеги женского пола дружно умиляются моей преданности отчему дому, где, как они думают, я стабильно провожу одни выходные в месяц. Парни убеждены, что я добросовестно трахаю какую-то нереально красивую соседку моих родителей, муж которой раз в несколько недель отлучается из дома. Зачем такая невзъебенная конспирация? Сам точно не знаю. Будь я убежденным геем, я бы давно прекратил этот цирк. Только я не гей. Я бисексуал. И почти каждую пятницу, когда я не планирую следующим утром отправиться на поиски нетрадиционного секса, я напиваюсь с Томом и Стивом в каком-нибудь баре нашего города и снимаю грудастую девицу. Почему обязательно грудастую? Не уверен, но, должно быть, для контраста. И пусть это прозвучит странно, но я вполне доволен тем, как все сложилось. Я не хочу отказываться ни от гетеросексуальных пятниц, ни от гейских суббот.
Этот бар был полным отстоем. Грохот музыки словно должен был компенсировать убогость всего остального. Шесть столиков напротив барной стойки, вместо стульев – неудобные пошлые диванчики, за спинами сидящих – игровые автоматы, со стороны которых периодически раздавались разудалый мат и невнятные вопли. Слева – небольшой танцпол, где уныло топтались человек десять, дальше бильярд, три из пяти столов которого пустовали. Я тяжело вздохнул и стал присматриваться к блондину примерно моего возраста, который стоял, облокотившись на стойку, и потягивал какой-то коктейль, зажав трубочку пухлыми губами. У него в глазах читалось почти такое же отвращение ко всему происходящему, какое в данный момент ощущал я сам.
В толпе танцующих появился новый парень. Высокий, темноволосый (волосы чуть длиннее, чем я всегда полагал красивым для мужчины, но ему удивительно шло), белая рубашка, почти прозрачная в лучах стробоскопов, черные джинсы. Он начал двигаться, и я понял, что попал. Полностью и абсолютно. Он танцевал сам с собой и для себя. Он подстраивал ритм. Его движения меняли музыку. Уже не было тупой долбежки по ушам – было биение сердца, немного рваное, с перебоями, биение сердца этого совершенного создания. Никакой детской мягкости или угловатости подростка – красивое, мускулистое тело молодого мужчины. Плавные, и в то же время четкие, обманчиво безопасные движения большой хищной кошки. Он вполне закономерно оказался в круге танцующих, люди расступились, освобождая ему место. Почти сразу к его спине прижался парень в черной рубашке, и я огорченно прикусил губу. Да уж, рассчитывать на то, что такая красота проводит время в одиночестве, было верхом наивности с моей стороны. Парень в черном недвусмысленно двинул тазом, мальчишка в белой рубашке оскалился в ухмылке, откидывая голову назад, и повел бедрами. Они танцевали откровенно и чувственно, а я пытался убедить себя, что мне это безразлично. Я даже посмотрел в сторону барной стойки, но блондинчик уже куда-то исчез. Я вздохнул. Настроение было безнадежно испорчено. Ну, значит, не судьба. Хоть высплюсь.
Презирая себя за слабость, я все же не удержался от искушения и вновь бросил в сторону танцпола быстрый взгляд. Типа, попрощаться с мечтой. И тут меня словно окатило кипятком. Мне показалось (ну, разумеется, просто показалось!), что темноволосый парень не отрывает от меня горящих глаз и улыбается. Убийственной, чуть кривоватой улыбкой, полной понимания. Что он отстранился от своего партнера, и теперь, поймав мой взгляд, танцует для меня. Для меня одного.
Все что захочешь слэш
Версия сайта : http://gay-country.ru
Отличный сегодня день! Солнечный и яркий. Солнце греет во всю мощь, посылая лучи по небу пронзительно-голубого цвета. Такое небо бывает только летом. Я шёл по улице и улыбался счастливо, невольно подстраиваясь шагами в такт музыки, что звучала в моих наушниках. Почему я такой счастливый? Да потому, что в сумке у меня лежит свеженький диплом маркетолога-аналитика. Между прочим, очень престижная профессия и высокооплачиваемая. Я уже предвкушал, как крупные фирмы и компании будут рвать меня на части, предлагая выгодные условия, контракты и оплату труда. Без лишней скромности скажу, что диплом мой имеет красную корочку, сам я довольно симпатичный молодой человек, двадцати четырех лет от роду. Моя макушка на ростомере в кабинете врача достигает до отметки сто семьдесят восемь сантиметров, стрелки весов колеблются в районе семидесяти кило, показывая, что дистрофией я не страдаю. Внешность моя привлекательна. Ну, а что? Кто ещё вам меня опишет, как не я сам себя любимого? Девушка-парикмахер, что меня стрижёт, дохнет над моими волосами, называя их цвет «тёмный блондин». Шевелюра у меня густая и без всяких намёков на завитки. Абсолютно прямые профилированные пряди чёлки спадают на лоб и достигают переносицы. Виски удлиненные, волосы прикрывают мочки ушей, а сзади ложатся на шею, не достигая воротника рубашки примерно на сантиметр. Классный причесон! Дальше. Самое примечательное во мне – это глаза. Они разного цвета. Прикиньте, так бывает. Один глаз у меня карий, а другой – темно-серый. Окулист мне что-то втолковывала про генетический сбой, но мне это по барабану. Вы только представьте, светловолосый вьюноша, то есть я, с разными глазами, прямым носом, губами, как у Дженсена из «Сверхъестественного», и ямочкой на одной щеке. Вот, когда я улыбаюсь, ямочка эта и проявляется. Улыбка – моя визитная карточка. Это моя мама так говорит. Когда мне что-то нужно у неё попросить, сразить наповал прекрасную половину человечества или обезоружить в ходе прений упёртого оппонента, я пользуюсь своим уникальным даром – деморализация противника с помощью жизнерадостной улыбки. А ещё я глазами делаю так: долго смотрю в лицо собеседнику, стараясь вложить в свой взгляд всю глубину и очарование, на которое способен. Этому я ещё научился в детском саду. Меня любили все: нянечки, повара, медсёстры и заведующая. Музработник не могла представить без меня ни одного утренника. Стихи я декламировал звонко, с выражением, ещё и пел, оставаясь запевалой в нашей группе на протяжении всей своей детсадовской жизни. В школе мой пыл не угас. Начальные классы ознаменовались моим активным участием в школьной самодеятельности, что совсем не мешало учёбе и первой любви – темноволосый угрюмый мальчик в очках с тяжёлой роговой оправой; мне он казался загадочным и недосягаемым, все его обзывали очкариком и зубрилой. В средних классах моя любовь, не найдя ответной реакции, постепенно угасла. В выпускном году к нам пришёл молодой учитель физкультуры, в которого влюбились все наши девчонки и я, не желая видеть очевидного – физрук интересовался исключительно девушками, на него не действовала ни моя очаровательная улыбка, ни продолжительные многочисленные взгляды, ни высокие спортивные результаты: я из кожи вон лез, чтобы быть сильнее, выше и быстрее. Всё это закончилось растянутой связкой на ноге и твёрдой четвёркой по физ-ре, которая перекрыла дорогу к золотой медали. Технику же любви пришлось осваивать со своим давним другом, который, как оказалось, был влюблён в меня ещё с детского сада. Это мы выяснили на выпускном вечере, допивая бутылку шампанского и предвкушая процесс экспериментального исследования, который состоялся в том, чтобы выяснить, как далеко мы вообще способны зайти в поисках истины. Зашли мы дальше некуда, так глубоко, что я был готов расцарапать Пашке лицо, прощаясь со своей девственностью. И тем не менее, мне понравилось – отдаваться, зависеть и осознавать, что это именно я даю безумную вспышку эмоций, заставляя своего партнёра терять остатки разума и стонать в голос от восторга. С того раза мы и стали встречаться постоянно, совершенствуя технику секса методом проб. И вот сегодня я совершенно счастливейший человек, при дипломе, иду по улице и думаю о своём будущем.
В общем, шёл я такой весь из себя красивый и расслабленный, походкой супер модели от бедра с радужными мыслями в голове. Такого парня, как я, оторвут с руками и ногами. Ну, а про мою ориентацию никому знать необязательно. Это личное дело каждого, я считаю. Да и в наше время никого этим не удивишь. Кажется, что многие уже смирились, что гей – это не психическое отклонение, а особое состояние и мышление, позволяющее любить того, кого выбрало сердце, не взирая на идентичный пол обожаемого субъекта.
На следующий день я, разослав своё резюме по е-мейлу в несколько фирм и компаний, сидел на диване и лениво листал модный журнал. Звонков почему-то не было. Это наводило на всякого рода подозрения и размышления. Видимо, там офигели от такого резюме и приходили в чувство, решил я. Ну, что ж. Подождём.
— Юрка! – ко мне подлетел мелкий. – Введи пароль на компе, не будь жмотом. Хочу поиграть.
Да, я ведь совсем забыл сказать, что меня Юрием зовут. А мелкий – это мой брат, лошара, которому четырнадцать лет.
Братик засопел и побрёл к телефону звонить своим дружкам. Так они сразу и пойдут с ним гулять. Сейчас Вадик пойдет у матери деньги клянчить, а потом поведёт мальчишек в магазин чипсами угощать да лимонадом. Вот за жрачку они с ним и гуляют. Любят они пожрать, особенно на халяву.
— Юра! – Это мама из кухни меня зовёт. – Ты есть хочешь?
Мама у меня молодая. Ей чуть за сорок. Работает секретаршей. Хорошая у неё работа. Попечатала, отдохнула, в канцелярию сходила, по кабинетам, пришла, снова отдохнула. В обед в интернете сидит, на дневниках и форумах. Общается с такими же сдвинутыми дамами, как и она. У них там интересы свои, фигурнокатательные. На важные звонки отвечает. В пять часов вечера уже и домой едет. Рай, а не работа. Сиди себе за компьютером да трубку телефонную поднимай.
Дома она помешана на бытовой технике. Всё у неё есть. Мы едим и хлеб её, и кулинарные изыски из микроволновки и мультиварки, и пироги ещё каждую неделю выпрашиваем.
— Света-а-а! Свет-а-а! – бабушка орёт из своей комнаты. Лежит она у нас. Уже как полгода. Мама спешит на голос.
Ну и зачем она спрашивает? Всё равно же бабка ничего толком не скажет. Она у нас только за нами повторять может. Пришёл как-то я к ней. Она уже изоралась вся. Дома только я. Смотрит на меня и говорит:
— Главное, чтобы костюмчик сидел.
Какой костюмчик? У неё, похоже, совсем крыша поехала. Говорю ей:
— Сидит твой костюмчик, не беспокойся.
Так она меня не отпускает и прямо со слезами на глазах всё про костюмчик твердит. Вот и пойми, что ей надо?
Мать что-то побормотала. Похоже, опять ругается, что простынь мокрая. Эти простыни в тазике в ванной уже достали. Они воняют. Не, я понимаю, что из-за одной простыни мать машину запускать не будет. Да и когда ей? Утром постель сменила и на работу побежала, стиралку только вечером может включить. А что я? Чуть что, сразу я. Между прочим, я учился.
Вот так и живём. Хочется уже из этого дома вырваться в большую самостоятельную жизнь. Не слышать бабкиных воплей, материных причитаний при уборке каждую субботу, что мы её уже все достали и скоро в гроб вгоним, ни мелкого, который вечно лезет в мой комп, и спит со мной в одной комнате. И что самое отстойное, я даже парня не могу к себе привести. Да.
Слеш. Страница 13
Сортировать как: по популярности
В спальне действуют мои правила (СИ)
Дата добавления: 03/06/2015
Язык книги: Русский
Так поступают братья (ЛП)
Дата добавления: 28/05/2015
Язык книги: Русский
Все, что захочешь (СИ)
Дата добавления: 28/05/2015
Язык книги: Русский
Дата добавления: 25/08/2015
Язык книги: Русский
Стена между нами или 7 ночей 1 часть (СИ)
Дата добавления: 23/12/2016
Язык книги: Русский
Сокет (СИ)
Дата добавления: 24/08/2015
Язык книги: Русский
Как приручить хозяина (СИ)
Дата добавления: 28/05/2015
Язык книги: Русский
Игрушка (СИ)
Дата добавления: 09/06/2015
Язык книги: Русский
Пятница нон-стоп (СИ)
Дата добавления: 28/05/2015
Язык книги: Русский
Секретарь (СИ)
Дата добавления: 29/05/2015
Язык книги: Русский
Утраченный и обретенный (ЛП)
Дата добавления: 06/11/2018
Дроу живучий 2, или Они иногда возвращаются! (СИ)
Дата добавления: 27/05/2015
Язык книги: Русский
Сайт является официальным партнером Литрес. Все авторские права защищенны
Несмотря на то, что в наши дни Интернет уверенно набирает позиции, все больше образованных и интеллигентных людей предпочитают проводить свободное время за чтением книг. Наш сайт предлагает совместить инновации «всемирной паутины» с «поглощением» литературных шедевров. Здесь Вы можете совершенно бесплатно и без регистрации читать онлайн как классические, так и современные тексты.
Текст книги «Все, что захочешь (СИ)»
Автор книги: Наталья Смирнова
Жанры:
Эротика и секс
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Версия сайта : http://gay-country.ru
Отличный сегодня день! Солнечный и яркий. Солнце греет во всю мощь, посылая лучи по небу пронзительно-голубого цвета. Такое небо бывает только летом. Я шёл по улице и улыбался счастливо, невольно подстраиваясь шагами в такт музыки, что звучала в моих наушниках. Почему я такой счастливый? Да потому, что в сумке у меня лежит свеженький диплом маркетолога-аналитика. Между прочим, очень престижная профессия и высокооплачиваемая. Я уже предвкушал, как крупные фирмы и компании будут рвать меня на части, предлагая выгодные условия, контракты и оплату труда. Без лишней скромности скажу, что диплом мой имеет красную корочку, сам я довольно симпатичный молодой человек, двадцати четырех лет от роду. Моя макушка на ростомере в кабинете врача достигает до отметки сто семьдесят восемь сантиметров, стрелки весов колеблются в районе семидесяти кило, показывая, что дистрофией я не страдаю. Внешность моя привлекательна. Ну, а что? Кто ещё вам меня опишет, как не я сам себя любимого? Девушка-парикмахер, что меня стрижёт, дохнет над моими волосами, называя их цвет «тёмный блондин». Шевелюра у меня густая и без всяких намёков на завитки. Абсолютно прямые профилированные пряди чёлки спадают на лоб и достигают переносицы. Виски удлиненные, волосы прикрывают мочки ушей, а сзади ложатся на шею, не достигая воротника рубашки примерно на сантиметр. Классный причесон! Дальше. Самое примечательное во мне – это глаза. Они разного цвета. Прикиньте, так бывает. Один глаз у меня карий, а другой – темно-серый. Окулист мне что-то втолковывала про генетический сбой, но мне это по барабану. Вы только представьте, светловолосый вьюноша, то есть я, с разными глазами, прямым носом, губами, как у Дженсена из «Сверхъестественного», и ямочкой на одной щеке. Вот, когда я улыбаюсь, ямочка эта и проявляется. Улыбка – моя визитная карточка. Это моя мама так говорит. Когда мне что-то нужно у неё попросить, сразить наповал прекрасную половину человечества или обезоружить в ходе прений упёртого оппонента, я пользуюсь своим уникальным даром – деморализация противника с помощью жизнерадостной улыбки. А ещё я глазами делаю так: долго смотрю в лицо собеседнику, стараясь вложить в свой взгляд всю глубину и очарование, на которое способен. Этому я ещё научился в детском саду. Меня любили все: нянечки, повара, медсёстры и заведующая. Музработник не могла представить без меня ни одного утренника. Стихи я декламировал звонко, с выражением, ещё и пел, оставаясь запевалой в нашей группе на протяжении всей своей детсадовской жизни. В школе мой пыл не угас. Начальные классы ознаменовались моим активным участием в школьной самодеятельности, что совсем не мешало учёбе и первой любви – темноволосый угрюмый мальчик в очках с тяжёлой роговой оправой; мне он казался загадочным и недосягаемым, все его обзывали очкариком и зубрилой. В средних классах моя любовь, не найдя ответной реакции, постепенно угасла. В выпускном году к нам пришёл молодой учитель физкультуры, в которого влюбились все наши девчонки и я, не желая видеть очевидного – физрук интересовался исключительно девушками, на него не действовала ни моя очаровательная улыбка, ни продолжительные многочисленные взгляды, ни высокие спортивные результаты: я из кожи вон лез, чтобы быть сильнее, выше и быстрее. Всё это закончилось растянутой связкой на ноге и твёрдой четвёркой по физ-ре, которая перекрыла дорогу к золотой медали. Технику же любви пришлось осваивать со своим давним другом, который, как оказалось, был влюблён в меня ещё с детского сада. Это мы выяснили на выпускном вечере, допивая бутылку шампанского и предвкушая процесс экспериментального исследования, который состоялся в том, чтобы выяснить, как далеко мы вообще способны зайти в поисках истины. Зашли мы дальше некуда, так глубоко, что я был готов расцарапать Пашке лицо, прощаясь со своей девственностью. И тем не менее, мне понравилось – отдаваться, зависеть и осознавать, что это именно я даю безумную вспышку эмоций, заставляя своего партнёра терять остатки разума и стонать в голос от восторга. С того раза мы и стали встречаться постоянно, совершенствуя технику секса методом проб. И вот сегодня я совершенно счастливейший человек, при дипломе, иду по улице и думаю о своём будущем.
В общем, шёл я такой весь из себя красивый и расслабленный, походкой супер модели от бедра с радужными мыслями в голове. Такого парня, как я, оторвут с руками и ногами. Ну, а про мою ориентацию никому знать необязательно. Это личное дело каждого, я считаю. Да и в наше время никого этим не удивишь. Кажется, что многие уже смирились, что гей – это не психическое отклонение, а особое состояние и мышление, позволяющее любить того, кого выбрало сердце, не взирая на идентичный пол обожаемого субъекта.
На следующий день я, разослав своё резюме по е-мейлу в несколько фирм и компаний, сидел на диване и лениво листал модный журнал. Звонков почему-то не было. Это наводило на всякого рода подозрения и размышления. Видимо, там офигели от такого резюме и приходили в чувство, решил я. Ну, что ж. Подождём.
– Юрка! – ко мне подлетел мелкий. – Введи пароль на компе, не будь жмотом. Хочу поиграть.
Да, я ведь совсем забыл сказать, что меня Юрием зовут. А мелкий – это мой брат, лошара, которому четырнадцать лет.
– Вадька, отвали, – я щёлкнул его по веснушчатому носу. – У тебя руки кривые. Иди на улицу, бегай.
Братик засопел и побрёл к телефону звонить своим дружкам. Так они сразу и пойдут с ним гулять. Сейчас Вадик пойдет у матери деньги клянчить, а потом поведёт мальчишек в магазин чипсами угощать да лимонадом. Вот за жрачку они с ним и гуляют. Любят они пожрать, особенно на халяву.
– Юра! – Это мама из кухни меня зовёт. – Ты есть хочешь?
Мама у меня молодая. Ей чуть за сорок. Работает секретаршей. Хорошая у неё работа. Попечатала, отдохнула, в канцелярию сходила, по кабинетам, пришла, снова отдохнула. В обед в интернете сидит, на дневниках и форумах. Общается с такими же сдвинутыми дамами, как и она. У них там интересы свои, фигурнокатательные. На важные звонки отвечает. В пять часов вечера уже и домой едет. Рай, а не работа. Сиди себе за компьютером да трубку телефонную поднимай.
Дома она помешана на бытовой технике. Всё у неё есть. Мы едим и хлеб её, и кулинарные изыски из микроволновки и мультиварки, и пироги ещё каждую неделю выпрашиваем.
– Света-а-а! Свет-а-а! – бабушка орёт из своей комнаты. Лежит она у нас. Уже как полгода. Мама спешит на голос.
Ну и зачем она спрашивает? Всё равно же бабка ничего толком не скажет. Она у нас только за нами повторять может. Пришёл как-то я к ней. Она уже изоралась вся. Дома только я. Смотрит на меня и говорит:
– Главное, чтобы костюмчик сидел.
Какой костюмчик? У неё, похоже, совсем крыша поехала. Говорю ей:
– Сидит твой костюмчик, не беспокойся.
Так она меня не отпускает и прямо со слезами на глазах всё про костюмчик твердит. Вот и пойми, что ей надо?
Мать что-то побормотала. Похоже, опять ругается, что простынь мокрая. Эти простыни в тазике в ванной уже достали. Они воняют. Не, я понимаю, что из-за одной простыни мать машину запускать не будет. Да и когда ей? Утром постель сменила и на работу побежала, стиралку только вечером может включить. А что я? Чуть что, сразу я. Между прочим, я учился.
Блин, когда же это закончится? Вы не подумайте, я бабушку свою очень люблю, но ведь это не жизнь – вот так в кровати лежать, не вставая.
Вот так и живём. Хочется уже из этого дома вырваться в большую самостоятельную жизнь. Не слышать бабкиных воплей, материных причитаний при уборке каждую субботу, что мы её уже все достали и скоро в гроб вгоним, ни мелкого, который вечно лезет в мой комп, и спит со мной в одной комнате. И что самое отстойное, я даже парня не могу к себе привести. Да.
Сидел я так, сидел, звонков ждал. Вот козлы! Какого ценного работника теряют! Там ведь не резюме, а конфетка, пальчики оближешь. Ладно, буду сам звонить. Взял газету с вакансиями и сел прозванивать по телефонам. Через час тыканья по телефонным кнопкам и стандартного разговора я понял, что всем нужен специалист обязательно с опытом работы. Где этот опыт работы взять, если я только-только выпустился? Они издеваются что ли? Ладно. Это меня просто не видели. Пойду я по офисам, покажусь людям на глаза, свою ослепительную улыбку применю. Это же безотказно действует.
На следующее утро я отправился по выписанным из газеты адресам. Потратил на посещение офисов полдня. Красота моя к моему же глубочайшему изумлению не возымела особого действия. Странно. Требовался опыт работы. Хотя бы год. И красный диплом не аргумент, хоть тряси им перед надутыми и чопорными офисными лицами до опупения. Суки! Убью всех на фиг. Уже ни на что не надеясь, я зарулил в последнее в моём списке пристанище для бывших студентов. В объявлении было написано, что в офис требуются работники – коротенько так. Господи, сбереги от сетевого маркетинга!
– Извините, – я приоткрыл первую же попавшуюся под руку дверь, – вы не подскажете, где мне узнать о вакансиях вашей компании?
– По коридору направо, – солидная женщина поправила очки и внимательно меня оглядела.
– Спасибо, – благодарно ответил я и тихо прикрыл кабинет. Вежливость, и ещё раз вежливость. Мама учила меня быть хорошим мальчиком.
Я двинулся в указанном направлении, прошествовал мимо пустующего стола секретарши и через минуту читал на красивой деревянной двери табличку «Директор».
– Можно? – постучался я, чуть приоткрыл дверь и просунул в образовавшийся проём голову.
Нацепив на себя по привычке ослепительную фирменную улыбку, я зашёл в кабинет и эффектно продефилировал к столу, за которым сидел молодой презентабельный мужчина.
– Вам необыкновенно повезло! – бодро начал я свою вступительную речь, которая тут же родилась в моей голове и показалась до неприличия гениальной. – Я маркетолог с красным дипломом и выбрал вашу компанию, чтобы предоставить свои услуги.
Я решил, что все обломы у меня сегодня случились, и терять в данном случае мне уже нечего. Нужно попытаться убедить сидящего мужика в счастливой случайности, что внезапно упала ему на голову.
– Садись, – тихо и серьёзно произнёс директор, не реагируя на мою неотразимость и сногсшибательное обаяние. – Рассказывай. Опыт работы, где раньше работал.
– Вам повезло вдвойне! – воскликнул я, не отступая от своей фикс-идеи сразить наповал главу этого замечательного офиса. – Я только ваш.
– Значит, опыта работы нет? – меня буравили чёрные холодные глаза. Почему-то неприятно засосало под ложечкой, а фикс-идея показалась уже не такой гениальной, как прежде.
– Ну, нет. У вас наберу. – Жвачка вдруг завязла в зубах. От волнения я стал её усиленно жевать, резко двигая челюстью.
– Выплюнь, – жёстким голосом приказал мне мужик. – В мусорницу.
Я беспрекословно аккуратненько сплюнул белый комок себе на ладонь и скинул его в мусорку, стоящую возле ног. Что-то мне подсказывало, что сердить этого мена нежелательно.
– Знание компьютера? – начал допрос директор, положив руки на стол и чуть наклонившись в мою сторону. Цепкий взгляд прошёлся по моему лицу и остановился на глазах. Улыбка совсем покинула меня, испарившись в неизвестном направлении, оставив без привычного атрибута. Я почувствовал себя безоружным и обнажённым; казалось, что меня полностью просканировали и уже вынесли вердикт, записав в личное дело.
– Ненормированный рабочий день?
Вопросы сыпались градом, не давая опомниться. Не хватало ещё яркой лампы, направленной мне в лицо, как бывает при допросах с пристрастием.
Молодой мужчина откинулся на спинку офисного кресла. Я, наконец, выдохнул и чуть расслабился. Похоже, что основную часть собеседования я прошёл.
Я с гордостью протянул корочки. Сколько я пахал днями и ночами, кропя над конспектами, строча рефераты, заучивая билеты к экзаменам и кропая дипломную работу как апофеоз всей учёбы, чтобы их получить. Пока досконально изучали мой диплом и вкладыш, я разглядывал моего возможно будущего начальника. То, что у него были чёрные глаза, я уже отметил. Они были до того тёмными, что почти сливались со зрачками. По логике вещей к таким глазам должны прилагаться чёрные же волосы. А вот и фиг вам! Волосы были светло-каштановые, коротко стриженные – классическая мужская стрижка. Нос крупноватый, вообще черты лица крупные, губы полные, твёрдый тяжёлый подбородок. Широкие тёмные брови, на одной из них шрам. Видимо, когда-то разбили. Густые чёрные ресницы. Насмотревшись на мужчину, чей типаж полностью совпадал с моими представлениями об истинно мужской красоте, я бесцельно уставился на его руки. Вот это настоящие мужские руки! Они были красивыми, с широкими ладонями, и сильными – это чувствовалось сразу. Пальцы длинные, ногти правильной овальной формы, аккуратно подстриженные и ухоженные.
– Ну, что ж, – мужчина протянул мне диплом. – У меня есть место секретаря-референта.
Я потрясённо вылупился на начальство, остановив свой взгляд на синем галстуке в мелкий горошек.
– Я не секретарь, а маркетолог.
– Поработаешь год, наберешься опыта, тогда переведу маркетологом. А пока могу предложить только это.
Это получается, что я должен сидеть на месте секретарши-блондинки?
– Мне надоели глупые девицы с длинным когтями, хочу, чтобы у меня секретарём был парень. Ну, как, согласен?
Мне ничего не оставалось, как кивнуть головой. По крайней мере, год мне обещают. А это как раз тот опыт, что требуется для устройства на работу. Придётся быть секретарём, деваться некуда. Я уже попрыгал сегодня по офисам с глупой, как я теперь понял, надеждой найти место, соответствующее моей профессии.
– Завтра к восьми утра. – Шеф встал из-за стола. Он оказался чуть выше меня, но плотнее. – Юрий Владимирович, надеюсь, что ты пунктуален. Я – Михаил Алексеевич.
Я пожал протянутую мне твёрдую горячую ладонь, получив через неё энергетический заряд и ощутив уверенность её хозяина.
– В восемь часов пять минут на моём столе должен быть горячий кофе. Работу я тебе положу перед монитором. Все звонки записывай. У нас дресс-код. – Босс окинул меня придирчивым взглядом. – Брюки, рубашка, галстук. И никаких жвачек. Мне не нужна корова перед дверью моего кабинета. Уяснил?
– Всё. Приказ будет готов сегодня же. Трудовой договор тоже. Завтра распишешься в отделе кадров. Книжка трудовая есть? Заведут, – успокоил меня шеф, заметив моё отчаянное мотание головой. – Иди. И занеси документы в отдел кадров.
Я выскользнул из кабинета и вздохнул полной грудью, благодаря Бога за свою удачу. Ну, что же, секретарь – это не так печально на самом деле. Хорошо, что не дворник. Только позже я понял, как мне невероятно повезло. Мои сокурсники работу месяцами искали. А я получил рабочее место буквально на второй день после выпуска. Не зря мне мама говорила, что я родился в рубашке. Так, а ведь мне нужна рубашка и брюки. И удавка, что носит название «галстук». Что делать? Придётся у матери деньги просить. Вот ненавижу я это дело. Хочу уж сам зарабатывать. Попрошу у неё до аванса, отдам и успокоюсь.
Ура! У меня начинается трудовая жизнь. Я готов доблестно служить нашей компании и нести гордое звание офисного работника – секретарь-референт.
Так, уже семь часов. Подниматься пора.
В комнату заглянула мамуля.
Я резво подскочил и увидел на стуле выглаженную рубашку и отутюженные по стрелкам брюки. Вот когда мать всё успевает? Вроде заглянешь к ней в комнату, сидит за ноутом в интернете. С подругами переписывается. Создаётся впечатление, что она вечно в инете висит. И в то же время жрачка на кухне всегда есть, бельё постирано, бабушка накормлена, и даже цветы политы. Мама с этими цветами носится, как чокнутая, одних фиалок у неё горшков шесть.
– Щас, – тяну я. Вот на фига её застилать? Всё равно ведь вечером разбирать.
– Ты что будешь? – на кухне гремят тарелки. – Омлет или яичницу?
– Омлет, – отвечаю. Зачем спрашивать? Знает же, что я омлет люблю. И так каждое утро. Наверное, это у неё такой семейный ритуал.
Умываюсь и иду за стол, потягиваясь на ходу. Мама смотрит на меня тем взглядом, который я расцениваю как любящий, в нём женская заинтересованность. Сейчас она скажет: «Какой же ты большой у меня вырос».
– Какой же ты большой у меня вырос! – мокрые руки обнимают меня за бока.
– Ма, всё, хватит твоих нежностей. Давай завтрак.
Сажусь за стол. Мамуля ставит передо мной тарелку. Смотрит. Ну, да. В трусах я сижу, стояк утренний ещё не полностью опал. А что такого? Интересно, она и сегодня не удержится от нравоучений?
– Штаны бы надел. Ходишь тут в трусах, всё хозяйство своё выпятил. – Не удержалась всё-таки.
– Ма, у меня всё прикрыто. Не зуди.
Быстро жую свой завтрак и бегу одеваться. Шеф вчера недвусмысленно намекнул, что опаздывать не следует.
– Ма, завяжи мне галстук, пожалуйста!
Слово «пожалуйста» и прилагающаяся к нему улыбка действуют магически.
– Красивый… – слышу за своей спиной, спускаясь по лестнице. Любит меня мамуля, любит.
На работу я пришёл даже раньше. На целых десять минут. Включил комп, посмотрел бумаги на столе. Мне их напечатать – раз плюнуть. Сходил в отдел кадров, расписался в приказе. Потом зашёл в канцелярию познакомиться с дамами. Тётеньки, похоже, обрадовались, что у них в коллективе появился молодой и привлекательный юноша. Я очень мило им улыбался и понравился с первого захода. Это было видно невооружённым взглядом. Заботливые дамочки тут же дали мне совет не сердить шефа, а то он человек вспыльчивый. Они одарили меня фирменными бланками компании для писем, и я побежал на своё рабочее место.
Восемь. Босс сказал, чтобы с утра у него на столе был кофе. Только где он? Электрический чайник я нашёл и воткнул вилку в розетку. Потом поковырялся в тумбочке и вытянул банку растворимого кофе. Там же обнаружилась и сахарница. Кружка, стоящая на тумбочке, видимо, предназначалась для начальства. Я быстро налил кофе и толкнул директорскую дверь.
– Доброе утро! Ваш кофе.
Шеф уже сидел за столом, обложенный со всех сторон бумагами. Я подошёл и протянул ему чашку с горячим напитком.
– Фу, – проворчал он, отхлебнув кофе. – Ты зачем сахар положил?
– Запомни, я кофе пью без сахара.
– Угу, – пробурчал я. А вчера нельзя было об этом сказать?
– Говори внятно, когда разговариваешь со старшими. Что ты там себе под нос лепечешь?
Так. Дома лекции почти каждый день, теперь и тут.
– Хорошо, Михаил Алексеевич.
Спокойствие, только спокойствие.
– Письма распечатаешь, принесёшь мне на подпись в десять часов. Вместе с ними и то, что тебе подкинут. Потом всё зарегистрируешь в канцелярии. Адресные они на отправку заберут, а факсимильные отошлёшь по факсу.
– С девяти часов можешь ко мне пускать жаждущих на приём. Отвечай на звонки, на меня можно переключаться кнопкой коммутатора.
Я прилежно слушал и кивал головой.
– Записывай все встречи, что мне будут назначать. Всё. Иди.
Я с послушанием первоклассника развернулся и направился к двери.
– Зачем же красоту прятать? – справедливо оскорбился я. Вообще, у меня аппетитная задница. Бабуля моя всегда шутила: «Попка как орех, так и просится на грех». Дошутилась. Грешу я этой попой с удовольствием и регулярно.
– Слава Богу, с семи лет он избавил меня от своего приятного общения, – мой нос упрямо задрался вверх.
Босс встал и подошёл ко мне вплотную. Глаза у него были как иголки, которые пытались сделать во мне множество маленьких дырочек. Если бы это было возможно, то ещё немного и я бы напоминал собой решето.
– Советую тебе сдерживать свой язык. – Его рука больно сжала моё плечо. – Ты понял?
Под угрожающим взглядом шефа стало неуютно, я внутренне напрягся, физиономия моя приняла то самое выражение, которое так выбешивало мою маму.
– Пофигист хренов, – Михаил отпустил меня. – Иди, работай. В десять не забудь бумаги принести.
Я пулей выскочил из «камеры пыток». Да, язык мой – враг мой. Как бы научиться держать его за зубами?
Устроившись за своим рабочим столом, я удивлённо разглядывал заставку на мониторе, которая осталась от последней владелицы этого места. Какой-то парень с накрашенными губами и ресницами, улыбаясь, смотрел на меня. Ну, прямо картинка! Только косметику смыть. В уголочке фото было написано – Джонни Вейр. Интересно, кто такой? Но заставку, всё же, надо поменять. Поставлю скрин из последней версии «Диабло». Так, где тут письма? Наверняка есть готовые формы, и грузиться тогда не нужно. Через пару минут я нашёл готовое письмо, и быстро настрочил то, что дал мне шеф.
Приходили дамочки и приносили свои бумажки, складывая в папку для директора. Я ловил на себе их заинтересованные взгляды. Босс первую половину дня был смурной. Гонял меня с бумажками по этажам. Я уже думал, что обед пропущу. Но ровно в двенадцать офис наполовину опустел и МихалСеич свалил подкрепиться. Я достал контейнер, в который мамуля заботливо положила обед, и отправился испрашивать соизволения в канцелярии разогреть макароны с сосисками. Тётеньки мне искренне обрадовались. В уютном кабинете на обед собралась и канцелярия, и бухгалтерия. Они пустили меня к микроволновке и усадили с собой за стол.
– Ну, и как тебе, Юрочка, наш шеф?
– Нормально, – вытолкнул я из себя вымученные слова и продолжал жевать макароны.
– Секретарши у него не задерживались, – наперебой продолжали посвящать меня в офисные подробности женские голоса, – максимум два месяца – это рекорд.
– Я год продержусь, – ляпнул я, не задумываясь о последствиях.
– Ой, ли?! – воскликнула главбух.
– Спорим? – загорелся я азартом. Рисковый я человек на самом деле.
– Пойдет, – довольно рассмеялась женщина.
Мда, попал ты, Юрка. Теперь придётся год терпеть того индюка. По всей видимости, характер у него отвратный.
Рабочие недели пролетали быстро, только понедельник наступит, глядишь – уже и пятница на подходе; выходные же вообще словно не начинались, глазом не успеешь моргнуть – уже вечер перед понедельником. Я скакал по этажам с бумажками в зубах, как козлик. Разбирал завалы документов после своих предшественниц. Пришлось всё рассортировывать. Письма по двум папкам: «Входящие» и «Исходящие» (да по годам), приказы ‒ в другую, факсы ‒ в третью. Так было легче, когда шеф просил найти какую-нибудь бумагу. Он не давал мне ни минуты продуха. То исходящее письмо ему найди, то отчёт за прошлый год подними, то печатай до умопомрачения и во время всей этой канители на звонки отвечай. Сущий ад и кошмар. Неужели и у моей мамы так же?
Оказалось, что наша фирма работает по внедрению научных идей в жизнь. Например, учёный творит гениальное. На это у него мозгов хватает. А вот, чтобы применить это гениальное на деле – тяму нет. Нет деловой хватки. Так вот. Наша компания изучает рынок идей и предоставляет свои услуги. У МихалСеича уже налажены связи с заводами, с производством и крупными комбинатами. Заключить выгодный договор для заказчика или исполнителя – это для него плёвое дело; всё уже схвачено и заработан определённый авторитет. Ясно, что от такого договора проценты и нам идут как посреднику. А ещё босс предоставляет благоприятные условия для генераторов новых идей. На первом этаже у нас несколько комнат с инженерами, конструкторским отделом и научными сотрудниками – все они работают на светлые головы учёных по заказу, используя их гениальные идеи на практике. Это уже прямые договора с нашей компанией идут ‒ мы выступаем в качестве исполнителей и на таких контрактах живём. Чем больше договоров, тем больше зарплата.
Кстати, о зарплате. Обещали мне тысяч пятнадцать. В нашем городе N для вчерашнего студента это совсем неплохо. Секретарь я тут один. Когда мне понесли отчёты, и их надо было свести в один файл, я чуть не кекнулся. Сидел до восьми вечера. Фамилии всех проверь, сноски сделай, страницы пронумеруй. Хорошо, что я в ворде отлично шарю. Колонтитулы все по правилам сделал. Не то, что эти курицы-блондинки. Любой документ открой, всё от руки набито. Похоже, что такое колонтитулы – они даже не слышали.
Я героически всё сделал, проверил на несколько раз и распечатал. Босс мне строго настрого наказал, чтобы с утра сведённый отчёт у него на столе лежал, и его совсем не волнует, как я это буду делать и сколько времени на это затрачу. Работа должна быть сделана в срок, и точка. Возражения ни в каком виде не принимаются. Кровь из носу, хоть ночуй на рабочем месте, но сделай. Симбиоз тирана и деспота в натуре.
Я еле-еле приполз домой на автопилоте, лёг на кровать, закрыл глаза, а перед ними буковки прыгают и ощущение, будто песок насыпали.
– Ма! – простонал я умирающим голосом. – А ты тоже на своей работе печатаешь много? Или тебя так не мучают?
– Ну, печатаю. – Мама присела ко мне на одеяло и погладила по голове, как маленького. – Много что печатаю. Отчёты, письма, статьи в журналы. Одни таблицы и графики чего стоят. А что?
– Я сегодня отчёт сводил – чуть концы не отдал. А теперь в глазах рябит.
– Привыкнешь, – засмеялась мамуля. – Это в первое время такое. А потом нормально. Пошли, я тебя ужином накормлю.
Мы сидели на кухне и неторопливо по-семейному разговаривали.
– Как тебе на новой работе? Начальник строгий? – спросила мамуля, тщательно изучая измученного меня. – Что-то ты сегодня вялый какой-то.
Я печально вздохнул.
– Ой, мам, не спрашивай. Ему, наверное, нравится надо мной издеваться. Сегодня стал вопить, что я его по утрам бурдой пою. Видите ли, он растворимый кофе терпеть не может. Пил ведь до этого и ничего. Дал мне денег и велел купить нормальный кофе. Ну, и какой он, нормальный?
– В зёрнах, конечно. – Мама в порыве сострадания пригладила мне волосы, убирая чёлку набок. Я упрямо вернул её снова на лоб. – Купи «Арабику». Не прогадаешь. Смелем в кофемолке, и сварю я тебе утром. В термос нальёшь, и будет твоему шефу счастье.
– А он симпатичный? – мама вдруг оживилась, глаза её загорелись заметным интересом.
– Ну, вообще-то, симпатичный. Из той породы мужчин, которую ты называешь настоящими мужиками.
– Ну-ка, расскажи поподробнее, – попросила меня мама, удобнее усаживаясь на табуретке. – Сколько ему лет? Шатен, брюнет?
Мамуля шибко тёмненьких любит. Исключение из её правил – это я.
– Ему лет тридцать или чуть больше. Светлый шатен. Глазищи чёрные и холодные. Нотации умеет читать – ты ему в подмётки не годишься. Ничего ему не скажи, тут же орать начинает, чтобы я не оправдывался. Его слово – закон. На днях из меня всю душу вынул из-за какой-то сраной фотографии. Полутени ему нужны. Чтобы любой дурак увидел на поверхности выпуклость. Пришлось Фотошоп устанавливать и фотку обрабатывать для статьи, как будто её читать кто-то будет. Короче, упёртый осёл.
– А ты своему боссу не перечь. Слушай, на ус наматывай и делай, как требует. Соглашайся.
– Вот ещё! – возмутился я. – Я уже давно не маленький, чтобы всякой хернёй заниматься.
– Запомни. Начальник всегда прав. А если не прав, смотри пункт номер один.
– Начальник всегда прав.
Ну, ни фига себе! Это же произвол. Прав, не прав, всё равно подчиняйся. То же мне, царь всея Руси. Хочу сам начальником быть.