все что случилось с нами лишь пролог
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Буря
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
William Shakespeare. The Tempest
Капитан корабля.
Ирида, Церера, Юнона, Нимфы, Жнецы — духи.
Другие духи, покорные Просперо.1
Место действия — корабль в море, остров.
Корабль в море. Буря. Гром и молния. Входят Капитан корабля и Боцман.
Зови команду наверх! Живей за дело, не то мы налетим на рифы. Скорей. Скорей.
Капитан уходит; появляются матросы.
Эй, молодцы. Веселей, ребята, веселей. Живо! Убрать марсель. Слушай Капитанский свисток. Ну, теперь, ветер, тебе просторно — дуй, пока не лопнешь!
Входят Алонзо, Себастьян, Антонио, Фердинанд, Гонзало и другие.
Добрый Боцман, мы полагаемся на тебя. А где Капитан? Мужайтесь, друзья!
А ну-ка, отправляйтесь вниз.
Боцман, где Капитан?
А вам его не слышно, что ли? Вы нам мешаете! Отправляйтесь в каюты! Видите, шторм разыгрался? А тут еще вы…
Полегче, любезный, усмирись!
Все-таки помни, любезный, кто у тебя на борту.
А я помню, что нет никого, чья шкура была бы мне дороже моей собственной! Вот вы, советник. Может,
Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.
Онлайн чтение книги Буря The Tempest
АКТ II
СЦЕНА 1
Другая часть острова.
Входят Алонзо, Себастьян. Антонио, Гонзало, Адриан, Франсиско и другие.
Гонзало
Я вас молю — утешьтесь, государь!
Спасенью радоваться надо больше,
Чем горевать о тягостных утратах.
Несчастия такие повседневны:
Они знакомы женам моряков,
Судовладельцам и негоциантам;
Но мало кто — один на сотню тысяч —
Поведать мог бы о спасенье чудном.
И если на весы благоразумья
Печаль и утешенье положить —
Вторая чаша, верно, перетянет.
Алонзо
Прошу тебя, оставь меня в покое.
Себастьян
Эти утешения ему так же по нутру, как остывшая похлебка.
Антонио
От утешителя отделаться не так-то просто.
Себастьян
Смотрите, он заводит часы своего остроумия; сейчас они начнут бить.
Гонзало
Себастьян
Гонзало
Когда мы горю делаем уступки,
Ему послушно отдавая…
Себастьян
Гонзало
Вот именно пени — мы пеняем и жалуемся; вы сказали умнее, чем вам кажется.
Себастьян
А вы поняли меня мудрее, чем я сам.
Гонзало
Антонио
Тьфу, пропасть! Язык его мелет без устали.
Алонзо
Гонзало
Себастьян
Однако он будет болтать.
Антонио
Предлагаю побиться об заклад — кто, он или Адриан, первый начнет кукарекать.
Себастьян
Антонио
Себастьян
Антонио
Себастьян
Адриан
Хотя этот остров, по-видимому, необитаем…
Себастьян
Антонио
Ну вот ты со мной и в расчете.
Адриан
…и почти недосягаем с моря…
Себастьян
Адриан
Антонио
Без этого словца он не может обойтись.
Адриан
…это местечко в известной мере не лишено приятности.
Антонио
В известной Мэри? А, как же! Эта Мэри — известная потаскушка.
Себастьян
И, как он справедливо заметил, не лишенная приятности.
Адриан
Здесь ветерок так нежно вздыхает…
Себастьян
Словно у него есть легкие, да к тому же изъеденные чахоткой.
Антонио
Или будто он надушен ароматами гнилого болота.
Гонзало
Как все располагает к тому, чтобы здесь жить!
Антонио
Совершенно верно. Только чем жить-то?
Себастьян
Да, жить, пожалуй, нечем.
Гонзало
Какая здесь пышная и сочная трава! Какая свежая зелень!
Антонио
Эта голая земля и впрямь бурого цвета.
Себастьян
Антонио
Он не так уж отклонился от истины.
Себастьян
Ничуть не отклонился — он просто вывернул ее наизнанку.
Гонзало
Но вот что приятно на редкость…
Себастьян
Неслыханное количество приятных редкостей.
Гонзало
Наша одежда, вымокшая в море, не утратила тем не менее ни свежести, ни красок; она не только не полиняла от морской воды, но даже стала еще ярче.
Антонио
Если бы хоть один из его карманов мог заговорить, то обвинил бы его во лжи.
Себастьян
Еще бы. Если только это не фальшивый карман.
Гонзало
По-моему, наше платье выглядит новехоньким, как в Африке, когда мы надели его впервые на празднество по случаю бракосочетания прекрасной дочери короля, Кларибель, с царем Туниса.
Себастьян
Это было прелестное бракосочетание, и нам необыкновенно повезло на обратном пути.
Адриан
Еще никогда царицей Туниса не было подобное совершенство.
Гонзало
Никогда со времен матроны Дидоны. 7
Антонио
Матроны Дидоны? Язва ему в глотку, при чем тут эта Дидона? Матрона Дидона!
Себастьян
Не стоит так горячиться. Хорошо, он еще не добавил, что при ней был Эней.
Адриан
Вы сказали — матрона Дидона? Постойте-ка, ведь она была царицей Карфагена, а не Туниса.
Гонзало
Синьор, нынешний Тунис это и есть Карфаген.
Адриан
Гонзало
Да, Карфаген, смею вас уверить.
Антонио
Он своей болтовней способен творить чудеса.
Себастьян
Поднимать из праха дома и крепостные стены.
Антонио
Какое еще несбыточное дело окажется для него легче легкого?
Себастьян
Наверно, он положит этот остров себе в карман и отвезет сыну в подарок вместо яблока.
Антонио
А зернышки посеет в море, и из них вырастет целая куча островов.
Гонзало
Антонио
Ничего. На здоровье.
Гонзало
Государь, мы говорили о том, что наше платье выглядит таким же новым, как во время бракосочетания вашей дочери, царицы Туниса.
Антонио
И самой редкостной царицы, которая была там когда-либо.
Себастьян
Не забудь присовокупить — со времен матроны Дидоны!
Антонио
Да, матроны Дидоны. О матрона Дидона!
Гонзало
Не правда ли, ваше величество, мой камзол выглядит как с иголочки?
Антонио
Вернее, с рыболовного крючка.
Гонзало
Как в день бракосочетания вашей дочери?
Алонзо
Вы уши мне наполнили словами,
Противными рассудку моему.
Увы, зачем я этот брак затеял?
При возвращенье потерял я сына;
А дочь так от Неаполя далеко,
Что свидеться мне с ней не суждено.
Мой Фердинанд, мой царственный наследник!
Добычею каких морских чудовищ
Франсиско
Быть может, государь, он жив.
Я видел, как боролся он с волнами,
Как грудью он встречал напор валов
И побеждал их бешеную ярость.
Он, голову отважную вздымая
Над пенистыми гребнями, их с силой
И с ловкостью руками рассекал
И приближался к берегу. А скалы,
Подточенные морем, перед принцем,
Как будто бы стремясь ему помочь,
Склонялись ниже. Я не сомневаюсь,
Алонзо
Нет, нет, мой сын погиб!
Себастьян
Что ж, государь, себя благодарите
За горькую потерю. Вы Европе
Не захотели дочь свою оставить,
Вы африканцу отдали ее.
И скрылась дочь навек из ваших глаз,
Которым остается только плакать.
Алонзо
Себастьян
Вас умоляли изменить решенье.
Бедняжка, чистая душа, страдала:
Покорность в ней боролась с отвращеньем.
Что ж вышло из того? Погиб ваш сын;
В Неаполе осталось и в Милане
Намного больше безутешных вдов,
Чем жен, которым мы вернем супругов.
И в этом виноваты только вы.
Алонзо
Я и утратил больше, чем другие.
Гонзало
Синьор, как ни похвальна прямота,
Сейчас она груба и неуместна.
Накладывать на рану должно пластырь,
А вы лишь растравляете ее.
Себастьян
Антонио
Гонзало
О государь, отчаиваться рано!
Вы пасмурны, и вот нам всем темно.
Себастьян
Антонио
Гонзало
Когда бы эту землю дали мне…
Антонио
Засеял бы весь остров он крапивой.
Себастьян
Репейник тут везде бы насадил.
Гонзало
…И королем бы здесь я стал, то что бы
Себастьян
Уж верно, не попойку —
По той причине, что вина тут нет.
Гонзало
Устроил бы я в этом государстве 8
Иначе все, чем принято у нас.
Я отменил бы всякую торговлю.
Чиновников, судей я упразднил бы,
Науками никто б не занимался,
Я б уничтожил бедность и богатство,
Здесь не было бы ни рабов, ни слуг,
Ни виноградарей, ни землепашцев,
Ни прав наследственных, ни договоров,
Ни огораживания земель. 9
Никто бы не трудился: ни мужчины,
Ни женщины. Не ведали бы люди
Металлов, хлеба, масла и вина,
Но были бы чисты. Никто над ними
Себастьян
Ведь начал он с того, что он властитель!
Антонио
В конце он позабыл уже начало.
Гонзало
Все нужное давала бы природа —
К чему трудиться? Не было бы здесь
Измен, убийств, ножей, мечей и копий
И вообще орудий никаких.
Сама природа щедро бы кормила
Бесхитростный, невинный мой народ.
Себастьян
А можно будет подданным жениться?
Антонио
Гонзало
И я своим правлением затмил бы
Себастьян
Антонио
Да здравствует король Гонзало Первый!
Гонзало
Что скажете на это, государь?
Алонзо
Ах, перестань! Я все равно не слышу,
Вокруг меня как будто пустота.
Гонзало
Я вас понимаю, ваше величество. Зато по крайней мере я дал возможность этим смешливым господам посмеяться попусту.
Антонно
Попусту? То есть над вами.
Гонзало
Вы так наполнены глупым шутовством, что по сравнению с вами я пуст. Можете продолжать смеяться попусту.
Антонио
Вот, что называется, отбрил.
Себастьян
Спасибо еще, что тупой бритвой.
Гонзало
Я знаю, господа, что на вас угодить трудно. Если бы луна не менялась недель пять кряду, вы бы и ее сбросили с неба.
Появляется невидимый Ариэль. Торжественная музыка.
Себастьян
Конечно. А потом бы поохотились с факелами на птиц. 10
Антонио
Не гневайтесь, любезный синьор.
Гонзало
И не думаю. Я не так низко ценю свой гнев. Не посмеетесь ли еще, чтобы мне спалось покрепче? Что-то мне захотелось спать.
Антонио
Спите и прислушивайтесь к нам во сне.
Все, кроме Алонзо, Себастьяна и Антонио, засыпают.
Алонзо
Все спят уже? О, если б мои веки,
Сомкнувшись, отогнали злую скорбь!
Ко сну и правда клонит…
Себастьян
Не отвергайте сна. Он посещает
Так редко тех, кто горем удручен.
Сон — лучший утешитель.
Антонио
Государь, Вы можете здесь отдохнуть спокойно, А мы вдвоем вас будем охранять.
Алонзо
Благодарю… Слипаются глаза…
Ариэль исчезает.
Себастьян
На них напала странная сонливость.
Антонио
Должно быть, климат этому причиной.
Себастьян
Но почему он нас не усыпляет?
Меня ко сну не клонит.
Антонио
Заснули все, как будто сговорились.
А если бы, достойный Себастьян…
Что, если бы случилось так… Молчу.
Но все же на лице твоем читаю
Твою судьбу. Не случай ли дает
Тебе совет? Мое воображенье
Корону видит на твоем челе.
Себастьян
Антонио
А разве ты меня не слышал?
Себастьян
Нет, слышал. Но, конечно, это сон.
Ты говорил во сне. Что ты сказал?
Ты странно спишь — с открытыми глазами:
Ты ходишь, говорить и видишь сны —
Антонио
Ты сам не усыпи свою фортуну,
Не умертви ее. Проспать ты можешь,
Себастьян
Ты явственно храпишь,
Но в храпе я улавливаю смысл.
Антонио
Я не шучу. И ты, внимая мне,
Брось шутки — и возвысишься ты втрое.
Себастьян
Ну, где мне, я — стоячая вода.
Антонио
Я научу тебя, как стать потоком.
Себастьян
Учи, но не забудь — я неудачник,
В наследство получил я только лень.
Антонио
О, если б знал ты, как мечту лелеешь,
Смеясь над ней. Чем дальше ее гонишь,
Тем ближе и настойчивей она.
Что тянет неудачников на дно?
Их собственная лень и трусость.
Себастьян
По блеску глаз твоих, румянцу щек
Я вижу, что чреват ты важной мыслью, —
Так пусть она родится.
Антонио
Итак, хотя забывчивый синьор,
Которого и самого забудут
Назавтра после смерти, уверял
(Он просто страсть питает к увереньям),
Что королевский сын не утонул,
Но это так же верно, как и то,
Что сам сейчас плывет он, а не дрыхнет.
Себастьян
Надежды нет, что спасся Фердинанд.
Антонио
Надежды нет! — вот в этом и надежда!
Ведь безнадежность и дает тебе
Такую величайшую надежду,
Что даже честолюбие робеет
И на нее взирает боязливо.
Уверен ты, что Фердинанд погиб?
Себастьян
Антонио
Кто ж наследует корону?
Себастьян
Антонио
Живущая за тридевять земель?
Которая, коль солнце не послужит
Ей вестником, узнает все тогда,
Когда младенец, нынче спящий в люльке,
Научится брить бороду? Принцесса.
О нет, не для того мы уцелели!
Все, что случилось с нами, лишь пролог
К тому, что мы с тобой должны свершить!
Себастьян
Бессмыслица. Да нет. Так ты считаешь.
Гм… Кларибель, тунисская царица, —
Наследница Неаполя… Да странно…
От одного владенья до другого
И вправду расстоянье велико.
Антонио
И каждый локоть водного пространства
Кричит: «Как сможет эта Кларибель
Измерить нас, чтоб вновь узреть Неаполь?»
Так пусть спокойно царствует в Тунисе.
И пусть скорей проснется Себастьян!
Взгляни на них: их сон подобен смерти;
Умри они — им не было бы хуже.
А для Неаполя король найдется
Получше этого, который спит.
Найдутся и вельможи, как Гонзало,
Чтоб мудрый вздор без умолку молоть, —
Я сам трещать сумею, как сорока.
О, если б мысль моя твоею стала,
То как их сон возвысил бы тебя!
Себастьян
Антонио
Ужель ты оттолкнешь свою фортуну?
Себастьян
Ведь помнится, и сам ты брата сверг,
Чтоб овладеть Миланом.
Антонио
Мне герцогская мантия к лицу,
А слуги Просперо, которым прежде
Я ровней был, все нынче служат мне.
Себастьян
Да, может быть, ты прав… Но совесть.
Антонио
А что это? Мозоль? Так я хромал бы.
Нет, я такому богу не молюсь.
Когда бы между мною и Миланом
Не совесть — двадцать совестей легло,
Как ледники или озера лавы,
Я все равно бы их перешагнул.
Вот на земле лежит твой брат; но, спящий
Или мертвец, — он то же, что земля.
Достаточно трех дюймов этой стали —
И не проснется он; ты ж в это время
Проткнешь благоразумного святошу,
Чтоб он не вздумал нам читать мораль.
А остальные — те любую новость
Проглотят, словно кошки молоко,
И нашим песням станут подпевать.
Себастьян
Сподвижник мой! Возьму с тебя пример!
Что сделал ты в Милане, то свершу я
В Неаполе. Так обнажи свой меч!
Удар — и ты платить не будешь дани;
Мне, королю, ты будешь первый друг!
Антонио
Мы обнажим мечи одновременно.
В тот миг, когда свой меч я занесу
Над королем, — ты поражай Гонзало.
Себастьян
Постой, еще хочу сказать два слова.
Отходят в сторону и совещаются. Музыка. Появляется невидимый Ариэль.
Новое в блогах
Всё, что случилось с нами, лишь пролог (Рецензия на фильм «Игра на понижение»)
Лучше времени для выхода «Игры на понижение» и быть не могло. Он мощно ворвался и в президентскую кампанию в США, и в надвигающийся новый финансовый кризис. Фильм Адама МакКея «Игра на понижение» позволяет заглянуть в мутный мир грязных финансовых махинаций, который вызвал финансовый крах 2008 г. и снова находится в процессе распада. Фильм хорошо сделан, он и смешной и горький. В нем играют звезды Голливуда, в том числе Брэд Питт, Стив Кэрелл, Кристиан Бэйл, Райан Гослинг и Мариса Томей, которые, надо отдать им должное, погрузились в мир торговли на Уолл-стрит, чтобы создать сильное воплощение бестселлера Майкла Льюиса. Однако монстр Уолл-стрит и в фильме, и в книге показан слишком узко и не вполне точно.
Плюсы: «крупный вклад «Игры на понижение»
«Игра на понижение» обнажает созданные за последние несколько десятилетий игроками Уолл-стрит гнусные аферы, которым были даны туманные названия, чтобы заманить глупых граждан в смертельные ловушки.
Фильм показывает, как «система» заманивала глупых простых американцев в ипотеку, которую они с трудом могли себе позволить, они даже набирали помногу ипотечных кредитов на одного! Стриптизерши подписывались на полдюжины ипотечных кредитов каждая, не имея ни малейшей способности их выплачивать; и всё для того, чтобы банки могли «секьюритизировать» их в ипотечные ценные бумаги и другие инструменты. Мошенники-продавцы облигаций, не моргнув глазом, продавали ценные бумаги, которые были чистым жульничеством.
И как раз когда вы начали представлять себя продавцами облигаций, «играющими на понижение против системы», МакКей заставляет Брэда Питта или Стива Кэрелла показать вам моральные и реальные последствия игры, направленной на развал экономики. Они жёстко описывают масштабную потерю рабочих мест, боль и страдание, которые вот-вот должны были обрушиться на страну.
«Хороших» персонажей в фильме нет. В пёстрой группе финансистов, сообразивших, что ипотечный пузырь и его производные должны были вот-вот лопнуть, вряд ли есть заслуживающие сочувствия люди. В фильме точно показана их решимость пожать плоды своего понимания рынка, чего бы это ни стоило. Как и в любой великой трагедии, в этом фильме нет героев, а есть только очень умные порочные аутсайдеры, стремящиеся «побить систему».
Минусы фильма
Крах хеджевого фонда Long Term Capital Management в 1998 г. в результате спекуляции деривативами (в том числе российскими ГКО), которая финансировалась за счет кредитов от 55 коммерческих банков-членов Федеральной корпорации по страхованию вкладов (ФКСД), едва не погубил всю систему. В ответ Гринспен залил проблему деньгами, чтобы спасти систему. Когда в 2000 г. лопнул мыльный пузырь интернет-компаний, Гринспен резко понизил процентные ставки, что создало пузырь недвижимости и сопутствующий пузырь деривативов. Под лозунгом «либерализации» шайка воров воздвигла здание «секьюритизации», которое к 2007 г. выросло до сотен триллионов долларов в деривативах, главным образом на балансе банков-членов ФКДС.
Этот механизм и является подлинной темой событий 2005-2008 гг. — периода, в котором происходит действие «Игры на понижение». Первые обеспеченные залогом долговые обязательства были созданы Майклом Мил кеном ( Michael Milken ) из Drexel Burnham Lambert в 1980-х гг., до того как его отправили в тюрьму. Первый кредитный дефолтный своп был выпущен по инициативе банкира JP Morgan Блайт Мастерс ( Blythe Masters ) в 1990-х гг., а синтетическую облигацию, обеспеченную долговыми обязательствами, придумали в Goldman Sachs в середине 2000-х гг., чтобы дополнительно «диверсифицировать риск», т.е. увеличить объём средств в игре.
Кроме того, если бы Закон Гласса — Стиголла не был отменён, кризисов в Lehman, Merrill Lynch, Bear Stearns и других т.н. «чистых инвестиционных банках» не было бы. В состав холдинговых компаний всех трех структур входили коммерческие банки-члены ФКСД, и все они рухнули в 2007 г. (Пэм Мартенс (Pam Martens), постоянный автор Интернет-сайта Wall Street o n Parade, опубликовала много статей по этой теме, в том числе недавнюю “ Larry Summers Lectures Bernie Sanders”). Если бы Закон Гласса — Стиголла применялся, то этим компаниям было бы запрещено заниматься масштабным созданием деривативов и торговлей ими, которая привела к краху 2007 г.
Подлинные творцы «игры на понижение» — Goldman Sachs и компания
И в фильме, и в книге Льюиса подчёркнута роль Майкла Бэрри (Кристиан Бейл), Грега Липпманна (Райан Гослинг), Стива Айсмана (Стив Кэрелл) и их сообщников в «обнаружении» порока ипотечного пузыря и в игре против него. Это не так. Все трое начали участвовать в этой деятельности на раннем этапе и учуяли проблему, но они были всего лишь винтиками механизма, основа которого — банковский синдикат Уолл-стрит.
Основной вопрос, который задавали Айсман и Бэрри, — «кто, будучи в здравом уме», играет на повышение? Кто ставит на то, что пузырь будет раздуваться бесконечно и сможет покрыть все ставки по деривативам? Льюис в конце концов выяснил: таким игроком был ни кто иной как American International Group, AIG — гигантская страховая компания. Этот факт не подчёркнут и подробно не рассматривается в фильме, поэтому зрители остаются в неведении.
AIG FP была основана в 1987 г. бывшими сотрудниками департамента облигаций Майкла Милкена в фирме Drexel Burnham. Милкен, один из виновников обвала рынка в 1987 г., был создателем высокодоходных «мусорных» облигаций — сегодняшних проблемных активов. Его посадили в тюрьму за мошенничество с ценными бумагами в 1990 г. В книге Льюис даёт портрет главы AIG FP Джо Кассано ( Joe Cassano ), который выдавал разрешение на все выпускаемые AIG кредитные дефолтные свопы, не задавая вопросов. Кассано должен был страховать плохие бумаги, грести деньги для AIG и обеспечивать защиту для самых вопиющих сделок. К сожалению, эта часть общей картины не вошла в фильм.
Goldman Sachs был не единственным игроком. Deutsche Bank, пронюхав об игре Goldman на понижение, ринулся в игру на всех парах. И кто же был основным трейдером, которого Deutsche Bank использовал для игры на понижение? Грег Липпманн. Как описывает в своей книге Льюис, Липпманну — дилеру облигаций в Deutsche Bank — работодатель приказал выкупить кредитные дефолтные свопы у собственного департамента CDO Deutsche Bank! Поэтому портрет Липпманна в фильме не очень точен. Липпманн был блестящим и жёстким трейдером, но Deutsche Bank приказал ему повторять игру Goldman Sachs на понижение.
И еще раз о Законе Гласса — Стиголла
Как было потребовано в ходе слушаний под председательством сенатора Карла Левина в 2011 г., банку Goldman Sachs должно было быть предъявлено обвинение в совершении уголовного преступления за «введение в заблуждение общества, введение в заблуждение своих клиентов, ложь Конгрессу».
Перевод с английского М.В. Бурковой. Статья опубликована на английском языке в еженедельнике Совета граждан-избирателей Австралии “Australian Alert Service” от 13 января 2016 года.