вот чем занимаются вьетнамцы после штукатурки в чечне

03.01.202411.04.2022 admin 0 Comments

Самая популярная чеченка России рассказала об интимных нравах своего народа

— У меня только с работой на НТВ настала благостная жизнь.

«Для меня табу даже бокал шампанского»

— Асет, вы в курсе, что вы сегодня самый популярный человек в Чечне?

— А в Москве давно живете?

— Трудно было привыкать к московской жизни?

— Да, очень тяжело. У меня только с работой на НТВ благостная жизнь настала. Вообще в Москве чеченцам очень трудно.

— У вас же на лбу не написано, что вы чеченка.

— Я умоляю вас, написано! Если я сейчас без машины выйду на улицу, первый мент будет мой. Можно провести эксперимент.

— А пить вообще нельзя? Даже бокал шампанского на день рождения?

— Нет, никогда. В принципе пить нельзя и мужчинам. Но они у нас, когда хотят, многое себе разрешают.

«Россиянкой себя ощущаю только за границей»

— Жизнь в Москве сильно отличается от мирной жизни в Грозном?

— Я недавно отдыхала в Кисловодске. Смотрю, ходят нарядные девушки, в юбочках с рюшами. Грызут семечки. Думаю: Боже мой, в мирном Грозном было то же самое. Кафешки и все такое.

— А ночные клубы, дискотеки?

— Про клубы ничего не помню. Хотя в школе танцы были. Простите, я жила в том Грозном, где было 70 процентов русских. Все было.

— Как вы относитесь к тому, что русских выгнали из Чечни?

Свою душу чеченцы открывают только в танцах. Фото АП.

— Русские в Грозном приспосабливались к чеченским законам?

— Да. Типа делают добро для горных отсталых людей.

— Сегодня вы себя кем ощущаете: москвичкой, чеченкой, россиянкой?

— Здесь я стопроцентная чеченка. У меня и прописки московской нет.

— Почему? Собираетесь возвращаться в Чечню?

— Одно я знаю точно: домой сейчас не хочу, потому что там неспокойно.

«В Чечне уже не осталось тех, кто воюет за идею»

— Чеченцы воспринимают российскую культуру? Или признают только свою мораль?

— На самом деле одно другому не противоречит. Чеченцы учатся в русских школах, растут на русской культуре. Но от своего национального не отказываются. Мне кажется, это достаточно гармоничное соединение.

— А возможно ли вообще понимание между русскими и чеченцами?

— Я вас умоляю. Все мы люди и понять друг друга очень даже можем.

— Почему же мы тогда воюем?

— Так воюем как раз не мы! Мне сложно поверить, что в лесах остались люди, воюющие за чистую идею, независимость Чечни. Начиналось все лет 14 назад якобы с этого. Но сейчас в Чечне воюют люди уже с совсем другой мотивацией.

— Но вы же не типичная чеченка.

— Почему? Я самая типичная чеченка-колхозница.

«Наши мужчины мусор не выносят»

— А мужчины русские и чеченские сильно отличаются?

— Это да. Наш маленький этнос все еще живет на своих аятах-законах, по которым мужчина должен быть суперхрабрым, суперблагородным. Наши мужчины более активные по жизни, очень любвеобильны. Может быть, у них больше гормонов. Любят поухаживать красиво.

— А как насчет прав чеченской женщины? С мужскими они сопоставимы?

— Крикнуть на мужа чеченка может?

— А зачем? Чеченская женщина должна быть умнее. Она не должна говорить: «Так, пошел, мусор выкинул». Иначе тебя выгонят. Мусор чеченский мужчина не пойдет выкидывать никогда. Это табу. Он же джигит.

— А может, сатрап, угнетатель?

— Может, со стороны это выглядит угнетенностью. Но я тоже не могу сказать: «Выкинь мусор». И мне такой муж не нужен.

— А если он гуляет всю ночь, под утро заявляется с друзьями и: «Давай, жена, мечи на стол»?

— Да, есть такое плохое дело. Пришли в 10 вечера, ушли в 8 утра. А бывает еще, знаете, как? Особенно в Москве. Сидят не ночь, а день-два, месяц. Это, конечно, тяжело. У меня есть родственницы, которым приходится все это терпеть.

— Ропщут. Но зато у них репутация идеальных жен. Их ставят в пример.

Трехлетнего сына Зию Асет воспитывает сама. Без бывшего мужа.

— Чеченским женщинам можно по нескольку раз выходить замуж?

— Конечно. Мы что, не люди? Очень даже можно. С милости Всевышнего нашего Аллаха.

— Ухаживал ли за вами какой-нибудь русский в Москве?

— Самое интересное, что ни один русский не то что не ухаживал, но и не пытался познакомиться с такой целью. На это уже можно обидеться!

— А если бы кто-то решился, вы бы вышли за него замуж? Или никогда?

— Никогда не говори «никогда». Но мысли у меня такой, не в обиду русским мужчинам, не было. Мусульманские женщины могут выходить только за мусульман.

— Видимо, да. А вот если чеченский мужчина женится на русской, это не считается позором.

— А таких примеров, кроме Джохара Дудаева, много?

— И что, их жены приняли ислам?

— Так почему же все-таки чеченкам нельзя выходить за русских?

— И тогда за ее брата никто не отдаст приличную чеченскую девушку?

— Почему после свадьбы жених прячется от родителей?

— Нет. Офигеть! Было бы странно, если бы я об этом знала. Но лучше этот вопрос задать нашим мужчинам.

«Логику «шахидок» я понимаю»

— А «шахидок» вы понимаете?

— А пошли бы на такой шаг?

«Мечтаю о муже с лицом Брэда Питта»

— Как сегодня строится ваша жизнь? Есть работа, семья, дом. А что еще?

— Практически все. И воспитание сына. Ему скоро три года. Я сейчас даже не готовлю. Это делает мама.

— А что мама готовит? Вообще что можно есть, а чего нельзя?

— А какая у вас машина?

— Маленькая французская машинка с большими 16-дюймовыми колесами! Ситроен «С2».

— Папа вашего сына принимает участие в его воспитании?

— А почему вы с ним расстались?

— Каким вы представляете себе будущего мужа?

— А сколько хотите детей?

— Ну если найдется чеченский «джонипитт», то много ни мало!

В 1995 году Асет поступила на факультет журналистики ЛГУ, но через два года перевелась в МГУ.

С февраля 2003 года в паре с Алексеем Пивоваровым ведет вечерние новости на телеканале НТВ.

Источник

Что делают вьетнамцы после штукатурки в чечне

Вот чем занимаются вьетнамцы после штукатурки

Убийц 33-летнего бизнесмена из Екатеринбурга Сергея Чебана, которого до смерти избили во вьетнамском городе Нячанг, до сих пор не посадили в тюрьму. По нашим сведениям, в правоохранительных органах Свердловской области нет информации о судебном процессе над злоумышленниками.

Проблема в том, что Россия не сильно с Вьетнамом взаимодействует в этой сфере, но их структуры все равно должны будут предоставить нам информацию. Занимается расследованием региональный Следственный комитет. Он дает поручения в МВД, которое их выполняет. Основная нагрузка ляжет на Интерпол, чтобы вести переговоры с вьетнамской стороной. Пока нам не сильно разглашают подробности следствия.

Не слышал, чтобы дело волокитили. Во всяком случае, по линии российских правоохранительных органов дело возбудили очень быстро.

Судить подозреваемых будут по месту преступления. То есть все будет по законам Вьетнама, ведь они его граждане. Об экстрадиции в Россию речи не идет. Вьетнамская сторона проведет расследование, опираясь на показания свидетелей и видеонаблюдение, которое там было. Если все вовремя было проверено и изъяты вещдоки, то должны были уже довести до суда. Я очень надеюсь, что и мы до сути докопаемся. Возможно, даже командировку оформлять придется, сотрудников во Вьетнам отправлять. Но повторюсь, взаимодействие не сильно налажено. Могут быть трудности, плюс языковой барьер. Придется привлекать переводчиков, которые работают на наши правоохранительные структуры.

«Слушай, эй! Слушай! В эту сторону больше никто не едет! Кто вернется, того ждет тюрьма. Давай все прямо, туда пошли!» С такой «речью» офицер Урус-Мартановского РОВД обратился к вьетнамцам, которых построили в колонну на границе с Ингушетией. Переводчика не было, но вьетнамцы по «красноречивым» жестам полицейского поняли, что надо двигаться в сторону Ингушетии.

Ликвидаторы разрухи

Вьетнамцы, как и гастарбайтеры из Средней Азии и Грузии, появились в Чечне сразу после окончания активной фазы войны. Они были не только дешевой рабочей силой, но и в принципе единственными мужчинами, которые могли относительно свободно передвигаться по городам и селам Чечни, не привлекая к себе внимание федералов, видевших в каждом чеченце боевика.

Гастарбайтеры работали за гроши, и старались выполнить порученную работу в максимально короткий срок, что было очень важно, учитывая местные традиции и менталитет. Чеченский строитель мог пропасть без вести, не придти на работу (похороны, свадьба, и т.д.), что, соответственно, «замораживало» строительство на неопределенное время…

Но тогда гастарбайтеров было немного. Шла война, восстанавливали лишь жизненно важные объекты. Настоящее нашествие трудовых мигрантов из Вьетнама, Китая и Средней Азии началось несколько лет назад, когда Рамзан Кадыров объявил, что Чечня становится одной огромной стройкой.

Гастарбайтеры мгновенно заполонили все государственные и частные стройки, соглашаясь работать за убийственно низкую зарплату. Они практически полностью вытеснили местных рабочих из сферы строительства. Чеченцы были вынуждены, как и в советские времена, искать работу в соседних регионах, в том числе и на стройках России.

В обществе росло недовольство заезжими строителями. Однако все понимали, что они выгодны местному строительному бизнесу и, как утверждали злые языки, отдельным полицейским и сотрудникам УФМС. В сети появилась даже информация о том, что в республике «вьетнамский вопрос» решала некая Лена – вьетнамка, владевшая русским языком и нашедшая общий язык с местными коррупционерами. Она якобы установила ставку за документы на одного вьетнамца: весна-осень 2000 рублей, а зимой 1000; если Лена помогала найти работу, то требовала 10% от заработанного.

Ничего с этим сделать простые люди не могли, тем более в Чечне, где каждая стройка была ударной и под личным контролем сами знаете кого. Проверить достоверность этой информации в Чечне, естественно, невозможно в силу вполне понятных причин.

Чемодан, вокзал и топай

Чечня — маленькая республика, в которой любой слух распространяется буквально за считанные секунды. Пару месяцев назад по республике начали ходить слухи об отрубленной голове чеченца, не заплатившего вьетнамцам за работу, о приставании к десятилетней девочке, о воровстве вьетнамцами собак, которых они употребляют в пищу. И даже о каннибализме. Все это активно обсуждалось на улицах и в социальных сетях.

Потом в соцсетях появилось видео — неизвестные избивают в помещении 4 вьетнамцев, обвиняя их в приставании к женщинам и угрозах убивать чеченцев. Слухов было так много, что вьетнамцы стали в глазах чеченского общества буквально воплощением зла. Однако, нет ни одного уголовного дела, возбужденного в отношении вьетнамцев в Чечне. Есть официальные данные только об арестованных, оштрафованных, выдворенных за пределы республики гражданах Вьетнама.

Но есть и другая версия столь резко изменившегося отношения к вьетнамцам в Чечне. По словам местных жителей, не поддавшихся массовой истерии, все дело в том, что в Чечне упали темпы строительства, и самые громкие и большие объекты, типа Грозный-Сити, Аргун-Сити, завершены. Оставшиеся без средств к существованию вьетнамцы начали бродяжничать по Чечне в поисках работы. Естественно это не понравилось ни местным жителям, ни органам власти, включая отдельных представителей МВД и УФМС, которые потеряли интерес к оставшимся без денег гастарбайтерам.

Слава Богу, до «Варфоломеевской ночи» дело не дошло. Власти мгновенно бросили все силы на отлов и депортацию несчастных безработных. Однако, вьетнамцев депортируют не на историческую родину, а… в соседние регионы, что в итоге приводит к тому, что некоторые из них пытаются вернуться обратно в надежде найти работу через своих знакомых из числа местных жителей.

Недавно я закончил капитальный ремонт в квартире, который длился около 2-х месяцев. Хочется подвести итоги. Итак, моя проблема: 3-комнатная квартира, в которой нужно было сделать ремонт (не знаю даже как правильно назвать то, что сначала ломаешь, а потом абсолютно всё делаешь с нуля? Ну, пусть это действо будет называться ремонт, не суть) и перепланировку. Я в то время жил на другой квартире, в другом районе города. Мне нужны были ответственные строители, над которыми не нужен надзиратель, и чтобы сделали они этот ремонт на совесть.

Я начал собирать анамнез жизни строителей на территории ЧР у друзей и знакомых. Самыми ответственными, непритязательными и, чего скрывать, дешевыми, в первую очередь, мне назвали вьетнамцев, потом шли азербайджанцы и дагестанцы, и только потом чеченцы. Со слов знакомых, вьетнамцы были вне конкуренции, а азербайджанцы с дагестанцами от чеченцев отличались лишь тем, что первые более ответственно подходили к работе, но в цене особой разницы не было.
Скажу наперед, что мне не посчастливилось изучить бригады строителей из Азербайджана и Дагестана, речь пойдет только о моем непосредственном контакте с вьетнамцами и чеченцами.
Также, хочу отметить, что ни в коем случае не задаюсь целью оскорбить вьетнамцев, просто описываю то, что происходило именно со мной.

P.s. Конечно, дело не в национальности строителей, а в их квалификации, ответственности и добропорядочности. Мне смешно это все сейчас описывать, но тогда я, действительно, был на пределе)) Как говорил старик Хэмингуэй:
-Это как же должен настрадаться человек, чтобы написать по-настоящему смешную книгу.

По данным февральского опроса ВЦИОМ 65% москвичей называют миграцию главной проблемой столицы. Наверняка они сильно удивились бы, узнав, что тот же самый вопрос становится все более острым и для жителей кавказских республик. Еще несколько лет назад мало кто мог представить, что Чечня столкнется с масштабным притоком мигрантов. Тем более из такого далекого и экзотического места, как Вьетнам. Однако то, «что и не снилось нашим мудрецам», неожиданно стало явью, и сегодня рабочих из этой страны можно встретить во всех городах и даже в труднодоступных горных селах Чечни.

Вьетнамские первопроходцы появились в Грозном примерно 3 года назад. С тех пор их число стремительно растет и сегодня, по разным оценкам, составляет от 2 до 5 тыс. человек. Для нашей республики это очень много. Точных сведений, разумеется, нет, поскольку почти 100% приезжих являются нелегалами. О незаконном характере их появления в России и работы можно судить хотя бы на основании статистических данных. Так, Чеченстат утверждает, что с января по август 2013 года в республику прибыло всего 95 человек из стран дальнего зарубежья (в среднем 12 человек в месяц). А официальная квота на работу дается лишь 71 иностранцу.

Найти рабочих из Восточной Азии оказалось несложно. 20-минутная прогулка по улицам Грозного позволила познакомиться с семью гастарбайтерами.

– Сколько вьетнамцев в Чечне? – такой вопрос я задавал каждому из иностранцев.

– О-о-о, не знаю, много! – отвечали одни.

– Очень много! – добавляли другие.

Большинство из вьетнамцев с трудом понимает русскую речь, а тот, кто более или менее освоил язык, автоматически становится бригадиром и связующим звеном рабочих с окружающим миром.

Вьетнамец Майкл (именно так он представился) живет в Грозном уже второй год. Он хорошо одет и довольно прилично говорит по-русски, в отличие от соотечественников он ведет себя легко и уверенно. Приехав в Чечню в качестве простого рабочего, Майкл со временем стал заниматься совсем другими делами. Теперь к нему обращаются люди, ищущие строителей, он договаривается о ценах и сроках работы, решает возникающие споры и т.п.

– У нас дома нет работы. Кто находит работу, тот получает 150-200 долларов в месяц. Наши приезжают в Чечню, потому что знают – здесь всегда много строек, можно много заработать и не бывает проблем из-за документов, – рассказывает «менеджер» Майкл, сделавший себе своеобразную карьеру в неведомой подавляющему большинству жителей его страны Чечне.

Если межкультурные противоречия между чеченцами и вьетнамцами и возникают, то носят они незначительный характер.

– Нам все дают хлеб, а мы не есть хлеб, – жалуется 30-летний Тан на чеченские кулинарные предпочтения, после чего то ли в шутку, то ли всерьез добавляет: – Мяу-мяу давай!

А на вопрос о том, есть ли у него семья, он ответил по-восточному мудро: «Жена деньги забирать, сначала деньги заработать – потом жена ».

Его коллега Нгуен приехал в Чечню, чтобы заработать деньги для открытия на родине своего дела.

– Здесь деньги, во Вьетнаме лодка, много рыбы, – рассказывает он, после чего издает звуки работающего двигателя и жестами дает понять, что речь идет о моторной лодке.

Тихие, спокойные, трудолюбивые

Всем известно, что Северный Кавказ страдает от безработицы, которая в Чечне составляет более 27%, а в Ингушетии и вовсе катастрофические 44,5%. Не менее широко известно и то, что чеченские строительные бригады работали по всему Советскому Союзу еще с 70-х годов прошлого века, а самих чеченцев часто называли «нацией строителей». Поэтому тот факт, что гости из Азии занимают рабочие места, которых и без того слишком мало, должен вызывать удивление у наблюдателей и недовольство у местных жителей. Но в отличие от европейских стран и других регионов России миграционная ситуация в ЧР не становится причиной межнациональных конфликтов, а гневных отповедей по поводу «понаехавших» почти не слышно.

Разумеется, без эксцессов не обходится. Например, летом несколько вьетнамцев были убиты своими же соплеменниками, не совладавшими с крепостью русской водки. Этот случай вызвал резкую реакцию Главы ЧР Рамзана Кадырова, после чего депортировали 6 человек. Чуть раньше появилась новость о том, что группа рабочих была жестоко избита неизвестными, иногда рассказывают о случаях воровства. Но все это единичные инциденты, не позволяющие говорить о каких-то тенденциях и закономерностях.

– С ними очень легко. Они тихие, спокойные, трудолюбивые, могут работать по 10-12 часов в день и работать очень качественно. Им не приходится отвлекаться на свадьбы и похороны, на всякие посторонние дела, как это всегда бывает у местных строителей. Но, конечно, главное преимущество азиатских рабочих в том, что они готовы трудиться за небольшие деньги, – говорит бизнесмен Ислам, в доме которого ремонт сделали вьетнамцы.

Действительно, именно низкая стоимость услуг заставляет людей делать выбор в пользу вьетнамцев. Судите сами: чеченская бригада возьмется за штукатурку стен только за 120-150 рублей за квадратный метр, строители из Узбекистана попросят 100 рублей, вьетнамцы же согласятся за 65-80 рублей. А поскольку каждый чеченец считает своим долгом построить дом (и, как правило, начинает строить его, причем неважно, есть ли у него деньги на это или нет), то «азиатское нашествие» воспринимается как отличный способ сэкономить.

– Мы можем получить больше 1 тыс. долларов в месяц. Таких денег никогда не заработаешь на родине, – подчеркивает Нгуен, приехавший из маленького городка Тяудок (это уже другой Нгуен – «Википедия » утверждает, что 40% вьетнамцев носят фамилию Нгуен).

Миграционные волны меняют рынок труда по всему миру. Сегодня сложно найти жителя крупного российского города, готового пойти в дворники или класть кирпич на очередной новостройке. Все понимают, что это низкооплачиваемые и непрестижные работы, что «этим занимаются только мигранты». В результате происходит быстрая переоценка ценностей. Все больше и больше чеченцев (особенно молодых) отказываются даже от идеи подзаработать на стройке. Не многие хотят заниматься тем же, что и приезжие из бедных, а то и нищих стран.

– Зачем вкалывать за гроши? Пусть этим занимаются вьетнамцы и другие. Я хочу работать на госслужбе. Сейчас никто не думает о работе строителя, среди студентов таких я никого не знаю. Туда идут только от безысходности. Все хотят быть силовиками или чиновниками – там можно очень хорошо зарабатывать, – поделился своим мнением студент 4 курса ЧГУ Сулиман.

С другой стороны, спрос рождает предложение. Есть огромный спрос на дешевую рабочую силу, поэтому местным строителям все тяжелее и тяжелее конкурировать с приезжими на внутреннем рынке труда. Некоторые умело используют присутствие иностранцев в собственных целях. Например, сдают им квартиры, в которых живут по 10-15 человек, снабжают их продуктами национальной кухни. А в Грозном и вовсе появились так называемые вьетнамские такси. Тамерлан – один из таких предприимчивых людей – занимается специфическим частным извозом уже полгода.

– Уж не знаю почему, может из-за страха, может из-за незнания города, но приезжие почти не ездят на городском транспорте. Каждый раз вызывать новое такси им трудно, поэтому они договариваются с конкретным человеком, который и занимается тем, что постоянно помогает им добираться до нужного места. Это удобно для них и выгодно для меня. Некоторые даже покупают машину специально для этой цели, – говорит Тамерлан.

Чечня столкнулась с масштабным притоком мигрантов из Вьетнама. По данным февральского опроса ВЦИОМ 65% москвичей называют миграцию главной проблемой столицы.
17:34 05.11.2013 ИА Грозный-информ

Поздравительный текст Глава Чеченской Республики опубликовал в своем telegram-канале.
ЧГТРК Грозный
06.01.2020 Социальные сети различных стран покоряет челлендж «Доступ к спасению», запущенный пожарными из Чеченской Республики в октябре 2019 года.
МЧС
07.01.2020 Накануне в Гудермесском районе республики произошло дорожно-транспортное происшествие, в результате которого погиб 1 человек.
МВД Чеченской Республики
06.01.2020

ЧЕЧНЯ. Власти прокомментировали поведение выбросившего в толпу подписчиков деньги блогера Альфредо Аудиторе, которого СМИ называют сыном руководителя представительства Чеченской республики в Тамерлана Носаева,
ИА Чеченинфо
07.01.2020

«Когда мы вылили подпольное вино в унитаз, он окрасился в кислотно-розовый цвет»

5 октября Рамзану Кадырову исполняется 40 лет. Накануне юбилея вновь избранный глава Чеченской Республики назвал ее «самым стабильным регионом» в Европе.

Наш спецкор изучила тайную жизнь столицы Чечни Грозного, побывав в секретном алкогольном магазине, ночном клубе и узнав особенности местных взаимоотношений полов.

И что, если женщина пойдет с мужчиной в горы, он руки ей не подаст на опасном переходе?

При этом в Чечне все очень вежливые, и женщина должна первая здороваться с любым незнакомым мужчиной в помещении, например, в магазине. Во время приветствия нужно улыбнуться и посмотреть прохожему в глаза, но только в этот раз. Дальше, если незнакомец спрашивает вас, который час, как пройти в библиотеку, вернее, в мечеть, отвечать следует, скромно потупив взгляд.

В самом центре Грозного, прямо напротив мечети «Сердце Чечни», находится единственное на всю республику место, где открыто наливают после заката.

Ислам-лифт довез меня до ресторана, прозванного моим сопровождающим «гнездом разврата». Ассортимент широкий, но бокал дешевого краснодарского красного сухого вина стоит как бутылка дорогого французского шампанского.

«Думала, там правда вино будет?»

Абдуллу я и нашла через соцсети. Посмотреть на него, чтобы решить, можно ли ему меня доверить, вышел, казалось, весь проспект Путина, где живут мои знакомые: на свидание женщина еще должна получить разрешение у тех, кто за ней присматривает. После получаса расспросов друзья моей семьи нас отпустили.

Это один сплошной ряд шашлычных, палаток двадцать. Жарят шашлык из всего, кроме свинины, даже из верблюдов. И маринуют их сотней способов, даже в киви. Уж тут-то, под шашлычок, как не оказаться под полой вину?

Жарят шашлык из всего, кроме свинины, даже из верблюдов. И маринуют их сотней способов, даже в киви.

Мужчины сидели вдоль всего проспекта Путина на складных табуретках и в тюбетейках. Когда мы проходили мимо, один из них встал, шагнул в нашу сторону и помахал прямо у меня перед носом увесистой пачкой пятитысячных купюр. Самых настоящих, а не как в антикафе.

Поэтому я совсем не испугалась, когда в подворотне мы увидели человек двадцать сидящих бородатых молодых чеченцев. Они повскакивали со своих табуреток. Пачек банкнот у них в руках не было.

Во всем Грозном есть всего два тайных магазина, где после заката отпускают спиртное. Один из них в микрорайоне, где живет Ибрагим. Мы пробирались к нему темными потайными закоулками.

Мы дошли до обычного продуктового магазина (супермаркетов в Грозном тоже нет), и тут впервые Ибрагим попросил меня вести себя тихо и лишних вопросов не задавать:

Пока мы в подпольном алкомагазине пытались отыскать красное сухое, хозяин-чеченец стоял на стреме

Хозяин тщательно завернул бутылку в несколько черных пакетов, хотя камер нигде в магазинах в Грозном нет. На кассе мы просто сказали, что внутри. Кассирша проверять не стала, а хозяина уже рядом не было: в тайных алкомагазинах все на доверии и чека не выдают.

«После второго глотка я начала задыхаться»

Для пущего разврата мы включили музыкальный канал, на котором показывали современные видеоклипы. Извивающиеся полуголые девицы в Чечне в присутствии чеченцев смотрятся совсем по-другому. Это телевизионный максимум, позволенный тут, и то это обычное для нас МУЗ-ТВ не в открытом доступе, а на платной спутниковой тарелке. Порноканалы заблокированы даже на них.

Какое вино, такой и штопор

Когда мы вылили вино в унитаз, он окрасился в кислотно-розовый цвет.

Кроме вина остальное в нашем «тайном ночном клубе» на квартире Мурада было прилично: мы сидели в разных концах комнаты, не танцевали, не смеялись.

А выпить вы бы чеченке позволили, как мне?

Второй раз за вечер я почувствовала себя как девушка, просящая купить шарик.

Как-то чиновники подсчитали, что рождаемость в Грозном превышает среднероссийскую в два раза, а в Чечне за год детей появляется на свет столько же, сколько в Санкт-Петербурге. Хотя город на Неве по численности населения превосходит целомудренную республику в пять раз.

«Как меня насиловали чеченцы». Исповедь жертвы

Не моё, старое, но доходчиво объясняющая некоторые моменты национальных особенностей из серии «бросил банку в парня в автобусе» как происшествие за которое надо у жертв просить прощение и рассказывать об этом на всю страну.

Мне в руки попало письмо, написанное 15 лет назад девушкой, которая столкнулась с подобным обращением. Тогда она пыталась обнародовать это письмо в московской прессе, но ей отказали во всех редакциях, куда она обращалась, аргументируя тем, что опубликование такого письма может оскорбить национальные чувства чеченцев.

Моя подруга, которая училась в МГУ им. Ломоносова, пригласила меня в гости в свое общежитие, где она живет (оно называется ДАС – дом аспирантов и стажеров). Я прежде уже бывала там. Обычно пройти в общежитие было несложно, но на этот раз вахтерша категорически не хотела пропускать меня, потребовав оставить документ. Я отдала ей студенческий и поднялась в комнату подруги – назову ее Надя. Потом мы вместе с ней пошли в общежитское кафе на первом этаже, где заказали кофе и пару бутербродов.

Я сразу отказалась, объяснив, что уже время не раннее, и скоро пора будет домой. На что Руслан – так завали парня – возразил: зачем ехать домой, если можно остаться ночевать здесь, в комнате подруги? Мол, настоящая жизнь в общаге начинается именно ночью; неужели московской девочке не интересно узнать, как живут иногородние студенты? Ведь это свой очень самобытный мирок…

Мне и впрямь было интересно. О чем я ему и сказала. Добавив, что остаться, однако, все равно невозможно, потому что вахтерша забрала студенческий и строго предупредила, что забрать я его должна до 11 вечера, иначе она его куда-то сдаст.

— Какие проблемы? – сказал Руслан. – Я в два счета выкуплю твой студенческий!

И ушел. Пока его не было, я высказала подруге свои опасения: не опасно ли идти в комнату к незнакомому кавказскому мужчине? Но Надя меня успокоила, заявив, что Руслан – чеченец только по отцу, которого даже и не помнит, живет с мамой и вообще он тоже москвич.

— Почему же он тогда живет в общежитии? – удивилась я.

Тут вернулся Руслан, принес мой студенческий. И мы, накупив в кафе еды, направились к нему в гости (если можно так назвать посещение комнаты в общежитии). Решающим аргументом в пользу этого визита для меня стало, пожалуй, то, что парень выглядел привлекательным и не наглым. Естественно, общение предполагалось исключительно платоническое.

По дороге мы позвонили из автомата моей маме, и Надя заверила ее, что все будет хорошо, пусть она не беспокоится. Мама, скрепя сердце, разрешила мне остаться.

Когда было уже ближе к полночи, в дверь постучали. Руслан открыл без вопросов, и в комнату вошли трое молодых людей. Сразу возникла напряженная обстановка.

Однако вошедшие расселись по-хозяйски и о делах говорить не торопились. Зато стали бросать на нас с подругой недвусмысленные взгляды. Мне стало не по себе, и я обратилась к Руслану:

— Знаешь, мы, пожалуй, пойдем. У вас тут, наверное, какой-то серьезный разговор. В общем, спасибо за вечер.

Руслан хотел что-то ответить, но тут самый маленький из пришедших (хотя по возрасту он, судя по всему, был самый старший) громко перебил его:

— Ну что вы, девчонки, какие могут быть серьезные разговоры, когда вы здесь! Мы просто присоединимся к вашей компании – посидим, выпьем, поговорим о жизни.

Тут маленький закрыл входную дверь, положил ключи к себе в карман и запросто сказал:

Я испугалась и панически обдумывала, что же делать. А он продолжал:

Как мне не было гадко, я решила, что лучше перетерплю несколько минут секса, чем всю жизнь потом буду мучаться с обезображенным лицом. И пошла в ванную.

Там я сделала последнюю попытку пробудить человечность в этом агрессивном существе, даже имя которого мне было неизвестно, убеждая отпустить меня и Надежду.

Получив удовлетворение, сексуальный агрессор вроде как немного подобрел. По крайней мере, выражение его лица стало более мягким.

— У тебя нет желания присоединиться к своей подружке? – спросил он.

— В каком смысле? – поинтересовалась я.

— А что, у меня есть выбор? – обреченно спросила я.

— Ты права, у тебя нет выбора. Ты поедешь со мной ко мне домой. Если, конечно, не хочешь, чтобы тебе и твоей подружке было совсем плохо.

Я, естественно, не хотела. Вышла из ванной и, стараясь не смотреть в сторону кровати, на которой происходило что-то отвратительное, пошла к входной двери.

На выходе из общежития, увидев вахтершу и рядом с ней телефон, я решила воспользоваться этим, как мне показалось, шансом к спасению.

— Мне нужно позвонить домой! – громко сказала я, кинувшись к телефону.

— Куда же ты ее ведешь? – робко спросила вахтерша.

Он схватил меня за воротник и, рывком поднимая с пола, порвал на мне кофту.

Я бросила на бабушку взгляд, полный мольбы, когда маленький зверек уже выволакивал меня на улицу.

— Ты что, идиотка, жить не хочешь? Лучше не рыпайся! – прокомментировал он мою попытку освобождения.

И тогда я подумала: лучше просто перетерпеть этот ужас. Если, конечно, меня все равно, в конце концов, не зарежут.

Зверек поймал такси, шепотом сказал водителю место назначения, затолкал меня на заднее сиденье, залез рядом, и мы поехали.

Так я и лежала, не видя пути. А он – и это было совсем невыносимым издевательством – всю дорогу гладил меня по волосам. Если же я пыталась поднять голову, впивался пальцем в шею где-то в районе солнечной артерии.

Дом, у которого мы остановились, был самым обычным. На двери квартиры номер отсутствовал.

Открыв дверь своим ключом, он втолкнул меня в прихожую и следом вошел сам, громко сообщая кому-то:

— Кто хочет женщину? Принимайте гостей!

И добавил для меня:

— Здесь живут мои братья. Будь с ними поласковей.

Наконец, он приказал мне раздеться – и начался очередной сеанс кошмара. Нет, он не издевался надо мной откровенно и даже предоставлял некоторую свободу действий, но от этого мне не становилось легче. Все тело болело, голова раскалывалась и жутко хотелось спать. Я осознала, что если бы меня сейчас принялись охаживать ногами, это бы для меня мало что изменило. Мне очень хотелось потерять сознание – хотя бы на какое-то время, и еще я сожалела, что не покурила того, чего они там предлагали. Потому что самым ужасным было, как мое ясное сознание воспринимало абсолютно четко каждую деталь. И время длилось так медленно!

Ах, какой добрый дяденька!

Надежда забрала документы из университета и уехала в родной город. Там она сделала аборт и долго лечилась…

Как ведут себя мигранты в Чечне? Почему ими недовольны чеченцы?

Чечня в прежние годы всегда была известна тем, что ее уроженцы уезжали из отчего дома в поисках лучшей доли. Но сейчас тут, как и во всей России, начали появляться мигранты и гастарбайтеры.

Мусульманские гастарбайтеры в Чечне освоились гораздо лучше. Между ними даже произошло «разделение труда». Например, бетонные работы за бригадами азербайджанцев (их в республике несколько тысяч человек). За узбеками и киргизами остается прочее строительство, а также работа в общепите.

Чеченцы тем не менее, весьма недовольны понаехавшими гастарбайтерами.

Каково русскому работать на стройке с вьетнамцами: опыт в бригаде в Нячанге

Резчик по дереву за работой Резчик по дереву за работой

«Работа не волк»

Их зачастую не интересует контракт руководителя, сроки и стоимость. Они могут устроить выходной прямо посреди недели, постоянно ссылаются на уважительные причины. Стройка может простаивать несколько дней только из-за того, что не хватает определённых мастеров, которые не вышли на работу.

В то же время, рыночную экономику никто не отменял. Аренда техники, бетономешалки, инструмента или лесов ежедневно забирает немало бюджета. Моему другу приходилось предпринимать жёсткие меры, штрафовать мастеров.

Соотечественники в Нячанге тоже не изъявляют желания работать от зари до зари. Они приезжают сюда за лёгкой жизнью и наслаждаются ей сполна. Всё это ведет к срыву сроков и скандалам с хозяином объекта.

«Солдат спит – служба идёт»

Ещё одной отличительной чертой вьетнамцев является их распорядок рабочего дня. Формально, они заступают на смену в 6 утра, и это действительно так. Люди приезжают на стройку с небольшим опозданием. Они не сразу начинают трудиться – традиционный утренний кофе и сытный завтрак на костре – святое. Это отнимает от одного до двух часов.

Работа начинается не раньше 8 утра. Люди трудятся около 3 часов, после чего обязательно двое из бригады приступают к приготовлению ланча. В 12 часов дня они с удовольствием едят и мило беседуют, рассказывают анекдоты.

Рабочий день недолгий. В 18:00 уже темно. Вечер не пляже Рабочий день недолгий. В 18:00 уже темно. Вечер не пляже

После обеда, с 1 до 3 дня весь Вьетнам уходит на сиесту. Люди просто засыпают прямо на рабочих местах. При попытке разбудить они сильно возмущаются – эта традиция в жаркой стране не нарушается веками. Работа возобновляется уже после 3 часов, но в 6 начинаются сумерки. Вьетнамцы никогда не доделывают свою работу – они просто бросают материалы, инструмент и разъезжаются по домам.

Это отношение усугубляется их нежеланием работать за объём. Они требуют оплаты исключительно за рабочий день. Их не интересует, сколько часов они реально трудились. Присутствие на объекте отнимает их время, и они требуют полноценной оплаты.

«И так сойдёт»

Качество здесь часто называется особым термином – «Вьетнамский стиль». Люди могут не заботиться об эстетике. Кирпичная кладка возводится с нарушениями, а бетон заливается с недопустимыми дефектами поверхности.

Ни один русский заказчик ни за что не принял бы такой результат. А во Вьетнаме, что поразительно, заказчики относятся с пониманием и вообще не предъявляют претензий. Можно смело утверждать, что вьетнамец вьетнамца понимает на все 100.

Работа голыми руками и ногами Работа голыми руками и ногами

При попытке указать им на брак, они просто разводят руками и говорят своё вечное «Хам сао» (в переводе «нет проблем» ). Вьетнамцы не могут понять, зачем делать наилучшим образом, если и просто хорошо тоже всех устраивает.

Приключения вьетнамцев в Чечне