воротился ночью мельник женка что за сапоги
Воротился ночью мельник женка что за сапоги
Иван Мельник запись закреплена
Воротился ночью мельник…
Жёнка, что за сапоги?
Ах, ты пьяница, бездельник,
Где ты видишь сапоги?
Иль мутит тебя лукавый?
Это вёдра. – Вёдра, право?
Ни во сне, ни наяву
Не видал до этих пор
я на вёдрах медных шпор.
Воротился ночью мельник…
— Жёнка, чей там вороной?
Ах, ты пьяница, бездельник,
Разве это вороной?
Одурел ты, право слово!
Это чёрная корова.
Так-то так. Но дело в том,
Что корова под седлом.
И кому на ум пришло
На неё надеть седло?
Seven Drunken Nights
As I went home on Monday night as drunk as drunk could be
I saw a horse outside the door where my old horse should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns that horse outside the door where my old horse should be?
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a lovely sow that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But a saddle on a sow sure I never saw before
And as I went home on Tuesday night as drunk as drunk could be
I saw a coat behind the door where my old coat should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns that coat behind the door where my old coat should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a woollen blanket that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But buttons in a blanket sure I never saw before
And as I went home on Wednesday night as drunk as drunk could be
I saw a pipe up on the chair where my old pipe should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns that pipe up on the chair where my old pipe should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a lovely tin whistle that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But tobacco in a tin whistle sure I never saw before
And as I went home on Thursday night as drunk as drunk could be
I saw two boots beneath the bed where my old boots should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns them boots beneath the bed where my old boots should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
They’re two lovely Geranium pots me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But laces in Geranium pots I never saw before
And as I went home on Friday night as drunk as drunk could be
I saw a head upon the bed where my old head should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns that head upon the bed where my old head should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a baby boy that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But a baby boy with his whiskers on sure I never saw before
And as I went home on Saturday night as drunk as drunk could be
I saw two hands upon her breasts where my old hands should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns them hands upon your breasts where my old hands should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a lovely night gown that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But fingers in a night gown sure I never saw before
As I went home on Sunday night as drunk as drunk could be
I saw a thing in her thing where my old thing should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns that thing in your thing where my old thing should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a lovely tin whistle that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But hair on a tin whistle sure I never saw before
Как видно, в этой записи «Дублинцы» не поют про субботу и воскресенье. Еще бы, о таком в приличном обществе петь не принято. Кстати, существует еще такой вариант последней «ночи», выпадающий из общего ряда: вернувшись домой, хозяин видит, что из дома вышел какой-то человек. На вопрос, кто это, жена отвечает, что это английский сборщик налогов, которого «прислала Королева». Тут рассказчик заявляет: «объехав сотню миль, облазив все края, чтоб англичанин сидел до трёх, нигде не видел я». Таким образом, куплет представляет собой «шпильку» в сторону англичан, типичную для ирландской культуры.
Существует перевод этой (или такой же) песни, сделанный самим Маршаком:
Баллада о мельнике и его жене
1
Вернулся мельник вечерком
На мельницу домой
И видит: конь под чепраком
Гуляет вороной.
— Хозяйка, кто сюда верхом
Приехал без меня?
Гуляет конь перед крыльцом,
Уздечкою звеня.
— Гуляет конь,
Ты говоришь?
— Гуляет,
Говорю!
— Звенит уздечкой,
Говоришь?
— Уздечкой,
Говорю!
— С ума ты спятил, старый плут,
Напился ты опять!
Гуляет пó двору свинья,
Что мне прислала мать.
— Прислала мать,
Ты говоришь?
— Прислала,
Говорю!
— Свинью прислала,
Говоришь?
— Прислала,
Говорю!
— Свиней немало я видал,
Со свиньями знаком,
Но никогда я не видал
Свиньи под чепраком!
Вернулся мельник вечерком,
Идет к своей жене
И видит новенький мундир
И шляпу на стене.
— Хозяйка, что за командир
Пожаловал в мой дом?
Зачем висит у нас мундир
И шляпа с галуном?
— Побойся бога, старый плут,
Ни сесть тебе, ни встать!
Мне одеяло и чепец
Вчера прислала мать!
— Чепец прислала,
Говоришь?
— Прислала,
Говорю!
— И одеяло,
Говоришь?
— Прислала,
Говорю!
— Немало видел я, жена,
Чепцов и одеял,
Но золотого галуна,
На них я не видал!
Вернулся мельник вечерком,
Шагнул через порог
И видит пару щегольских
Начищенных сапог.
— Хозяйка, что за сапоги
Торчат из-под скамьи?
Свои я знаю сапоги,
А это не мои!
— Ты пьян как стелька, старый плут!
Иди скорее спать!
Стоят под лавкой два ведра,
Что мне прислала мать.
— Прислала мать,
Ты говоришь?
— Прислала,
Говорю!
— Прислала ведра,
Говоришь?
— Прислала,
Говорю!
Наиболее близкий к тексту перевод сделал (и спел) Александр Карпов:
Воротился ночью мельник женка что за сапоги
Иван Мельник запись закреплена
Воротился ночью мельник…
Жёнка, что за сапоги?
Ах, ты пьяница, бездельник,
Где ты видишь сапоги?
Иль мутит тебя лукавый?
Это вёдра. – Вёдра, право?
Ни во сне, ни наяву
Не видал до этих пор
я на вёдрах медных шпор.
Воротился ночью мельник…
— Жёнка, чей там вороной?
Ах, ты пьяница, бездельник,
Разве это вороной?
Одурел ты, право слово!
Это чёрная корова.
Так-то так. Но дело в том,
Что корова под седлом.
И кому на ум пришло
На неё надеть седло?
На эти стихи Даргомыжский написал песню (в контакте, к сожалению, мною не обнаруженную)
As I went home on Monday night as drunk as drunk could be
I saw a horse outside the door where my old horse should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns that horse outside the door where my old horse should be?
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a lovely sow that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But a saddle on a sow sure I never saw before
And as I went home on Tuesday night as drunk as drunk could be
I saw a coat behind the door where my old coat should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns that coat behind the door where my old coat should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a woollen blanket that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But buttons in a blanket sure I never saw before
And as I went home on Wednesday night as drunk as drunk could be
I saw a pipe up on the chair where my old pipe should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns that pipe up on the chair where my old pipe should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a lovely tin whistle that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But tobacco in a tin whistle sure I never saw before
And as I went home on Thursday night as drunk as drunk could be
I saw two boots beneath the bed where my old boots should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns them boots beneath the bed where my old boots should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
They’re two lovely Geranium pots me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But laces in Geranium pots I never saw before
And as I went home on Friday night as drunk as drunk could be
I saw a head upon the bed where my old head should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns that head upon the bed where my old head should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a baby boy that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But a baby boy with his whiskers on sure I never saw before
And as I went home on Saturday night as drunk as drunk could be
I saw two hands upon her breasts where my old hands should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns them hands upon your breasts where my old hands should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a lovely night gown that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But fingers in a night gown sure I never saw before
As I went home on Sunday night as drunk as drunk could be
I saw a thing in her thing where my old thing should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns that thing in your thing where my old thing should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a lovely tin whistle that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But hair on a tin whistle sure I never saw before
Как видно, в этой записи «Дублинцы» не поют про субботу и воскресенье. Еще бы, о таком в приличном обществе петь не принято. Кстати, существует еще такой вариант последней «ночи», выпадающий из общего ряда: вернувшись домой, хозяин видит, что из дома вышел какой-то человек. На вопрос, кто это, жена отвечает, что это английский сборщик налогов, которого «прислала Королева». Тут рассказчик заявляет: «объехав сотню миль, облазив все края, чтоб англичанин сидел до трёх, нигде не видел я». Таким образом, куплет представляет собой «шпильку» в сторону англичан, типичную для ирландской культуры.
Существует перевод этой (или такой же) песни, сделанный самим Маршаком:
Баллада о мельнике и его жене
1
Вернулся мельник вечерком
На мельницу домой
И видит: конь под чепраком
Гуляет вороной.
— Хозяйка, кто сюда верхом
Приехал без меня?
Гуляет конь перед крыльцом,
Уздечкою звеня.
— Гуляет конь,
Ты говоришь?
— Гуляет,
Говорю!
— Звенит уздечкой,
Говоришь?
— Уздечкой,
Говорю!
— С ума ты спятил, старый плут,
Напился ты опять!
Гуляет пó двору свинья,
Что мне прислала мать.
— Прислала мать,
Ты говоришь?
— Прислала,
Говорю!
— Свинью прислала,
Говоришь?
— Прислала,
Говорю!
— Свиней немало я видал,
Со свиньями знаком,
Но никогда я не видал
Свиньи под чепраком!
Вернулся мельник вечерком,
Идет к своей жене
И видит новенький мундир
И шляпу на стене.
— Хозяйка, что за командир
Пожаловал в мой дом?
Зачем висит у нас мундир
И шляпа с галуном?
— Побойся бога, старый плут,
Ни сесть тебе, ни встать!
Мне одеяло и чепец
Вчера прислала мать!
— Чепец прислала,
Говоришь?
— Прислала,
Говорю!
— И одеяло,
Говоришь?
— Прислала,
Говорю!
— Немало видел я, жена,
Чепцов и одеял,
Но золотого галуна,
На них я не видал!
Вернулся мельник вечерком,
Шагнул через порог
И видит пару щегольских
Начищенных сапог.
— Хозяйка, что за сапоги
Торчат из-под скамьи?
Свои я знаю сапоги,
А это не мои!
— Ты пьян как стелька, старый плут!
Иди скорее спать!
Стоят под лавкой два ведра,
Что мне прислала мать.
— Прислала мать,
Ты говоришь?
— Прислала,
Говорю!
— Прислала ведра,
Говоришь?
— Прислала,
Говорю!
— Немало ведер я видал
На свете до сих пор,
Но никогда я не видал
На ведрах медных шпор!
Наиболее близкий к тексту перевод сделал (и спел) Александр Карпов:
Мельники в мировой поэзии
По правде говоря, если бы не Роберт Бернс, мировой поэзией в нашем очерке и не пахло бы. Ни Шекспир, ни Клопшток, ни даже Верлен с Рембо до такой колоритной фигуры, как мельник, не опускались, разве что мы невнимательно всех этих (и многих других авторов) читали.
Бернс к милому нашему сердцу образу подходил издалека, исподволь, постепенно. Впервые мельника мы видим в тот трагический для Джона Ячменное Зерно момент, когда коварные злодеи бросили его (Джона) в костёр:
А сердце мельник меж камней
Безжалостно растер.
Какой он тут, право, жестокий, этот мельник! А вот тот мельник, чьё сердце разбила ветренная Мэгги с мельницы, нам гораздо более симпатичен:
Ты знаешь, что Мэгги намедни нашла?
Ты знаешь, что Мэгги намедни нашла,
Нашла жениха, дурака и бездельника,
И сердце разбила у бедного мельника.
Был мельник хорош и в труде и в беседе,
Отважен, как лорд, и прекрасен, как леди.
Другой был невзрачный, пустой паренек,
Но туго набит был его кошелек.
У нас аж сердце разрывается от сострадания к бедному мельнику.
Когда Роберту Бернсу надоело ходить вокруг да около, он сел и написал стих с потрясающе гениальным названием:
Мельник, пыльный мельник
Мелет нашу рожь.
Он истратил шиллинг,
Заработал грош.
Мельник, пыльный мельник,
Белый от муки,
Носит белый мельник
Пыльные мешки.
Достает из кошелька
Мельник деньги белые.
Я для мельника-дружка
Все, что хочешь, сделаю!
Как мы видим, любовные дела мельника со временем поправились, и это естественно, потому что в его кошельке завелись деньги, пусть даже белые.
Наш знаменитый мастер на все руки Ломоносов про мельника ничего не сочинил, зато он перевёл, хотя и довольно вольно, басню Лафонтена «Мельник, его сын и осел». Здесь мельник, которого встречные прохожие попрекали сначала за то, что он сам едет на осле, а бедный сын идёт пешком, потом за то, что они не едут на осле вдвоём, и наконец, когда они действительно вдвоём оседлали осла, вскричал:
Как стану я смотреть на все людские речи,
То будет и осла взвалить к себе на плечи.
Вот какие совестливые бывают мельники!
И.С.Барков, как известно, ничего путного не написал, поэтому нам придётся процитировать только один непутный стих (1795 г.), и то потому что он называется «Мельник и девка» (мы заранее приносим искренние извинения застенчивым нашим читательницам за текст, который им придётся сейчас осилить, борясь с природной застенчивостью):
Случилось мельнику с девочкой повстречаться,
Которая всегда любила посмеяться.
Он о постройке с ней тут начал рассуждать,
Местечко где б ему для мельницы сыскать.
С усмешкою ему та девка отвечала:
— Давно уж место я удобное сыскала:
Там спереди течет по времени ручей,
— А сзади хоть и нет больших речных ключей,
Да из ущелины пресильный ветер дует.
Тут мельник с радости ту девочку целует:
— Где ж место, укажи, чтобы и я знать мог.
— Изволь,-сказала та,-вот у меня меж ног.
Мда. Одним словом – Барков! Что с него взять?
Василий Жуковский в своём стихотворении «Кот в сапогах» начал очень хорошо, хотя и жалостливо:
Жил мельник. Жил он, жил и умер,
Оставивши своим трем сыновьям
В наследство мельницу, осла, кота
И. только.
Дальше нам это стихотворение совсем не понравилось, потому что про мельника там все – три сына, осёл, кот, да и сам Жуковский, забыли. Хотя это и понятно – ведь он умер!
Наш тёзка Пушкин, не в пример своим заграничным собратьям по перу, мельников весьма уважал. Правда, мельник получался иногда смешной, и Пушкин называл стихи так, чтобы никто не догадался, что речь идёт о русском мельнике. Вот, например,
Не иначе как Наталья Николавна была у Пушкина цензором этого стиха, потому что два его первоначальных варианта немного фривольнеее:
1.
Воротился ночью мельник.
— Жёнка, чей там вороной?
Ах, ты пьяница, бездельник,
Разве это вороной?
Одурел ты, право слово!
Это чёрная корова.
Так-то так. Но дело в том,
Что корова под седлом.
И кому на ум пришло
На неё надеть седло?
Вот какая сообразительная была жена у мельника!
Поэму Пушкина «Русалка» мы пересказывать не собираемся, во-первых, потому что она длинная, а во вторых, её и так все читали. Обратим только внимание наших дорогих читателей на мудрые слова мельника, которыми начинается поэма:
Берег Днепра. Мельница.
Мельник, дочь его.
Мельник.
Ох, то-то все вы, девки молодые,
Все глупы вы.
И ведь какие мудрые слова! А что с тех пор изменилось? Далее по тексту глупая дочь тщетно пытается объяснить отцу, почему её милый друг больше не приезжает на ночные посиделки (или, точнее сказать, полежанки):
Он занят; мало ль у него заботы?
Ведь он не мельник — за него не станет
Вода работать.
Кончил этот мельник плохо. Когда его дочь стала русалкой, ему показалось, что сам он стал вороном:
Какой я мельник, говорят тебе,
Я ворон, а не мельник.
Только в это никто не верил.
Наш всенародный любимец Есенин тоже никак не мог обойтись без мельника. Особенно много мельников у него в «Анне Снегиной»:
И вот я на мельнице.
Ельник
Осыпан свечьми светляков.
От радости старый мельник
Не может сказать двух слов
Пользуясь случаем, мы хотим предостеречь тех наших легкомысленных читателей, которые недооценивают физические качества друзей-мельников:
Объятья мельника круты,
От них заревет и медведь,
Но все же в плохие минуты
Приятно друзей иметь.
К сожалению, Есенин, по дурному примеру Пушкина, рифмует иногда мельника с бездельником:
Мой мельник.
Ох, этот мельник!
С ума меня сводит он.
Устроил волынку, бездельник,
И бегает как почтальон.
Мы очень не советуем нашим читателям так обращаться с мельником.
Е.П. Гребенка, подражая Роберту Бернсу в гениальности, тоже назвал своё стихотворение «Мельник».
На маленькой одной речушке
Стояла мельничка, а в ней и Мельник жил.
Была мельничка маленькой, зато давала мельнику постоянный доход:
Но как только мельник выпросил у господа, чтобы тот сделал его речушку большой, как Десна, так мельницу тут же снесло.
Вот такой поучительный пример дают стихотворения о мельниках. Как говорится, жадность фраера сгубила.
У Владислава Ходасевича в маленьком стишке «Мельница» эта самая мельница стоит всеми забытая в стороне глухой.
Не плеснется рыбица
В голубой реке.
По скрипучей лесенке
Сходит мельник старенький
В красном колпаке.
Что ж, и мельники бывают старенькие. А в красном колпаке – так это чтобы в муке не замараться.
Это нам напоминает наше собственное нынешнее пребывание «в стороне глухой».
Марина Цветаева очень любила мельников, что видно из стихотворения «Бел, как мука, которую мелет. »:
Бел, как мука, которую мелет,
Черен, как грязь, которую чистит,
Будет от Бога похвальный лист
Мельнику и трубочисту.
А сказку Маршака «МЕЛЬНИК, МАЛЬЧИК И ОСЕЛ» мы цитировать почти не будем, потому что её и так все знают. Мы не будем здесь также обсуждать, почему эта сказка подозрительно похожа на басню Лафонтена «Мельник, его сын и осел» (см выше). Скорее всего, Маршаку надоело всем доказывать, что это Лафонтен, а не он, истинный автор, и он (Маршак) просто перестал упоминать всеми забытого предшественника. Мы приведём только самое начало сказки, чтобы освежить уставшие за время чтения нашего опуса мозги читателей:
Мельник
На ослике
Ехал
Верхом.
Мальчик
За мельником
Плелся
Пешком.
Кончается это сказка так:
Мы считаем, что это совсем не про мельника.
Воротился ночью мельник женка что за сапоги
Иван Мельник запись закреплена
Воротился ночью мельник…
Жёнка, что за сапоги?
Ах, ты пьяница, бездельник,
Где ты видишь сапоги?
Иль мутит тебя лукавый?
Это вёдра. – Вёдра, право?
Ни во сне, ни наяву
Не видал до этих пор
я на вёдрах медных шпор.
Воротился ночью мельник…
— Жёнка, чей там вороной?
Ах, ты пьяница, бездельник,
Разве это вороной?
Одурел ты, право слово!
Это чёрная корова.
Так-то так. Но дело в том,
Что корова под седлом.
И кому на ум пришло
На неё надеть седло?
Seven Drunken Nights
As I went home on Monday night as drunk as drunk could be
I saw a horse outside the door where my old horse should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns that horse outside the door where my old horse should be?
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a lovely sow that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But a saddle on a sow sure I never saw before
And as I went home on Tuesday night as drunk as drunk could be
I saw a coat behind the door where my old coat should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns that coat behind the door where my old coat should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a woollen blanket that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But buttons in a blanket sure I never saw before
And as I went home on Wednesday night as drunk as drunk could be
I saw a pipe up on the chair where my old pipe should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns that pipe up on the chair where my old pipe should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a lovely tin whistle that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But tobacco in a tin whistle sure I never saw before
And as I went home on Thursday night as drunk as drunk could be
I saw two boots beneath the bed where my old boots should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns them boots beneath the bed where my old boots should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
They’re two lovely Geranium pots me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But laces in Geranium pots I never saw before
And as I went home on Friday night as drunk as drunk could be
I saw a head upon the bed where my old head should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns that head upon the bed where my old head should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a baby boy that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But a baby boy with his whiskers on sure I never saw before
And as I went home on Saturday night as drunk as drunk could be
I saw two hands upon her breasts where my old hands should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns them hands upon your breasts where my old hands should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a lovely night gown that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But fingers in a night gown sure I never saw before
As I went home on Sunday night as drunk as drunk could be
I saw a thing in her thing where my old thing should be
Well, I called me wife and I said to her: Will you kindly tell to me
Who owns that thing in your thing where my old thing should be
Ah, you’re drunk,
you’re drunk you silly old fool,
still you can not see
That’s a lovely tin whistle that me mother sent to me
Well, it’s many a day I’ve travelled a hundred miles or more
But hair on a tin whistle sure I never saw before
Как видно, в этой записи «Дублинцы» не поют про субботу и воскресенье. Еще бы, о таком в приличном обществе петь не принято. Кстати, существует еще такой вариант последней «ночи», выпадающий из общего ряда: вернувшись домой, хозяин видит, что из дома вышел какой-то человек. На вопрос, кто это, жена отвечает, что это английский сборщик налогов, которого «прислала Королева». Тут рассказчик заявляет: «объехав сотню миль, облазив все края, чтоб англичанин сидел до трёх, нигде не видел я». Таким образом, куплет представляет собой «шпильку» в сторону англичан, типичную для ирландской культуры.
Существует перевод этой (или такой же) песни, сделанный самим Маршаком:
Баллада о мельнике и его жене
1
Вернулся мельник вечерком
На мельницу домой
И видит: конь под чепраком
Гуляет вороной.
— Хозяйка, кто сюда верхом
Приехал без меня?
Гуляет конь перед крыльцом,
Уздечкою звеня.
— Гуляет конь,
Ты говоришь?
— Гуляет,
Говорю!
— Звенит уздечкой,
Говоришь?
— Уздечкой,
Говорю!
— С ума ты спятил, старый плут,
Напился ты опять!
Гуляет пó двору свинья,
Что мне прислала мать.
— Прислала мать,
Ты говоришь?
— Прислала,
Говорю!
— Свинью прислала,
Говоришь?
— Прислала,
Говорю!
— Свиней немало я видал,
Со свиньями знаком,
Но никогда я не видал
Свиньи под чепраком!
Вернулся мельник вечерком,
Идет к своей жене
И видит новенький мундир
И шляпу на стене.
— Хозяйка, что за командир
Пожаловал в мой дом?
Зачем висит у нас мундир
И шляпа с галуном?
— Побойся бога, старый плут,
Ни сесть тебе, ни встать!
Мне одеяло и чепец
Вчера прислала мать!
— Чепец прислала,
Говоришь?
— Прислала,
Говорю!
— И одеяло,
Говоришь?
— Прислала,
Говорю!
— Немало видел я, жена,
Чепцов и одеял,
Но золотого галуна,
На них я не видал!
Вернулся мельник вечерком,
Шагнул через порог
И видит пару щегольских
Начищенных сапог.
— Хозяйка, что за сапоги
Торчат из-под скамьи?
Свои я знаю сапоги,
А это не мои!
— Ты пьян как стелька, старый плут!
Иди скорее спать!
Стоят под лавкой два ведра,
Что мне прислала мать.
— Прислала мать,
Ты говоришь?
— Прислала,
Говорю!
— Прислала ведра,
Говоришь?
— Прислала,
Говорю!
Наиболее близкий к тексту перевод сделал (и спел) Александр Карпов: