во что поверит сердце слэш
Во что поверит сердце слэш
Свечение почти погасло.
— Я призвал того, кто защитит меня от тебя!
— Но я надел на него усмирители…
— Идиот! Ты вызвал высшего демона и надел на него усмирители низшего! Такие, как ты, долго не живут! Так ты еще и полгорода за собой утянуть хочешь?! – и брат с размаху отвесил мне звонкую пощечину.
От неожиданности бокал выпал из моей руки, вино разлилось по полу, размывая четкий рисунок защитного контура. Демона больше не сдерживало ничего. Свечение пентаграммы погасло. Призванный поднял голову.
Половину его лица закрывала прозрачная вуаль. А сам он был какой-то зимний, светлые, почти серебряные короткие волосы, белая кожа. Он был почти человеком, не то что низшие демоны. Почти, если бы не вытянутые кончики ушей и небольшие рожки на лбу. Нет, все-таки он демон, люди никогда не украшают лицо татуировками и металлом, а у него серебряное колечко на левой брови и в губе, и что-то над правой бровью, я беззастенчиво разглядывал его, не имея сил оторваться, пока сам не наткнулся на взгляд холодных, нечеловеческих глаз, серых, с вытянутым, как у змеи, зрачком. Меня разглядывали так же молча и внимательно.
И если бы я так пристально не смотрел на него сейчас, то не увидел бы, как чуть дрогнули губы, я только не понял, что это было, погашенная улыбка или гримаса отвращения.
Про случаи, когда вызванного высшего демона не могли удержать, знали все, сотни людей погибали, попадая под руку разъяренных нелюдей.
Я даже не успел сообразить, что он сказал, когда демон тронулся с места. И Валент, и я оба замерли, втянув голову в плечи, ожидая удара.
Демон, не обращая на нас внимания, пошел к креслу, я зачарованно смотрел ему вслед, длинный, черный хвост, в такт шагам, бил по ногам, словно у рассерженного кота. А демон подняв плед, завернулся в него, затем уселся с ногами в кресло и молча закрыл глаза.
Мы с Валентом в недоумении переглянулись.
Глава 2.
День вызова. Утро. Дом Учителя в Чиэрдаре – столице чиэрри.
Щелчок хлыста пришелся на то место, где еще секунду назад находились мои ноги, хотя я все еще сплю. Инстинкт.
— На тренировку! Быстро!
— Тренируем только тело, в Тень не уходить, магией не пользоваться. Понял?
— Не слышу! – кнут приходится на то место, где я только что стоял.
— Да! – и я нагло улыбаюсь.
— Сколько раз тебе говорить, мне не нужны твои эмоции! И если они у тебя есть, незачем их показывать всем подряд!
Кнут проходится поперек улыбающихся губ. Кровь капает на грудь, а я довольно облизываюсь. Иногда я позволяю ему достать меня кнутом. Я не знаю зачем, просто хочется и все. Хочется что-то чувствовать, пусть боль, пусть. Лишь бы не холодное ленивое равнодушие. Я снова вспоминаю питомник. Учитель орет на меня. Забудь. Забыть половину моей жизни?
Сейчас мне уже кажется, что я почти забыл, но иногда воспоминания все-таки прорываются и рвут душу.
Нас было десять. Одного возраста, одного пола и почти похожих внешне. Все серебристо белоснежные, не то, что все остальные черные чиэрри. Нираах выращивал нас в питомнике до тринадцати лет как красивых кукол, баловал и позволял порой очень многое. Нас обучали услаждать взоры танцами, а слух пением. С нами занимались лучшие учителя, философия, история, рисование, языки и многое другое. Еще детьми мы уже виртуозно владели своим телом. Нас учили жить с открытой душой, отдавая свою энергию по первому требованию. И мне плевать было, что через десять лет я должен был погибнуть от этого. Я не знал другой жизни, а упоительное чувство соприкосновения с чужой энергией, отголоски чужих эмоций, ароматы чужих желаний – это стоило того.
Никто не спрашивал нашего желания ни тогда, когда держали нас в питомнике, ни тогда, когда забирали нас оттуда.
Потом был какой-то распределитель, где чиэрри наблюдали за нами и долго думали, куда нас деть. Они ежедневно разглядывали нас как диковинных зверей, словно боялись. А кого? Нас? Мы сами боялись всех подряд. Для нас все были чужаками.
Но как-то, на грани слуха, я уловил разговор двух чиэрри, все свелось к тому, что нираах в своем питомнике выращивал чиэрри давно, селекционно и направленно, и что мы уже восьмое поколение. А вот в какую сторону была направлена селекция, никто не знает, поэтому и боятся.
Напряжение ожидания не пойми чего сказывалось, и когда Учитель впервые вошел в комнату, где нас держали, и, поравнявшись со мной, протянул руку, то ли поздороваться, то ли просто потрепать по волосам, я вцепился ему в запястье зубами. За что сразу и получил. Встав на одно колено, он перегнул меня через другое и, держа за волосы, отшлепал по заднице так, что дня два сидеть было больно. Вот так мы и познакомились. Ненавижу чувствовать себя беспомощным. Тем же вечером, столовым ножом я обрезал свои длинные волосы коротко, как только мог, теперь за них не схватиться. Это был мой вызов.
Придя утром и увидев меня, Учитель только хмыкнул и, переговорив с начальством, забрал с собой.
Учителю – Рансу, доверяли подготовку ученика к служению Легиону, чтобы потом выпустить во взрослую жизнь, когда тот будет готов. Война с нираахами высасывала все ресурсы.
И обучение Рансом было выбрано специально. Мне предстояло стать Говорящим с Тенями. Учителя не напрягало, что из тысячи демонов до конца обучения доживали единицы. Слишком ценны были эти единицы для Легиона, чтобы обращать внимание на смерти остальных. Лучшие разведчики, Говорящие могли пробираться тенями в такие места, куда воинам путь был заказан, доставать документы, карты, убивать неугодных. Но их было мало, слишком мало, и год за годом молодняк погибал, стараясь стать гордостью Легиона.
Во что поверит сердце (СИ) читать онлайн бесплатно
Во что поверит сердце
Макси, 171 страница
Первая часть цикла «Сказания Дома Теневого Пламени».
Виконт Линарэс, вызывая демона по листочку, оставленному ему убитым при загадочных обстоятельствах дедом, надеялся только найти защиту от старшего, ненавидящего его брата Валента, сумевшего добиться над ним опеки. Ну и что, что пентаграмма вызова какая-то неправильная! Ритуал прошёл успешно, и в круге вызова появился высший демон, Говорящий с Тенями, не связанный подчинением… Конец братцам и половине города? Нет, это только начало.
Публикация на других ресурсах:
Только с разрешения автора.
Картинки можно посмотреть вот здесь:
Краткое описание мира.
Глава 49. Последняя.
Краткое описание мира.
AU (Alternative Universe) – Альтернативная Вселенная. Описание.
Мир, разделенный натрое.
Мир чиэрри – люди называют их демонами, но к канону демонов они не имеют никакого отношения, хотя похожи внешне: рога, хвосты, кожистые крылья.
Мир нираахов – люди называют их хранителями: золотые локоны, идеальная красота и трепещущие белые перья крыльев.
Общий мир отделен завесой времени и только на стыке миров в храме Судьбы в центральном зале находятся три дымчатые двери переходов. Между миром чиэрри и нираахов завесы нет.
Чиэрри, для того чтобы наслаждаться миром и эмоциями, которых они лишены, нужна энергия человеческих душ, чиэрри получают вместе с энергией весь эмоциональный фон. Иногда случается, что увлекшись, выпивают человека полностью.
Нираахи, для того чтобы сохранить вечную красоту, подпитываются энергией чиэрри, отработанные остатки которой скидывают людям как благословение. Иногда случается, что, увлекшись, выпивают больше, чем можно, чиэрри быстро стареют и умирают.
Люди, принимая благословение, переводят его в энергию души.
Точно так же как обезьяна относится к человеку, так же и низшие демоны относятся к высшим.
Низших нираахов люди называют духами.
Больше всего люди любят, когда их работу за них делает кто-то другой. Магии в мире полно, поэтому самой почитаемой профессией является демонолог. Вызывая в людской мир демонов, надевая на них браслеты повиновения, убивающие волю, демонолог может наслаждаться видом работающих на него демонов. Чаще всего низших.
Религия хорошо относится к демонологам, считая их борцами за правое дело, так как они заставляют работать демонов на благо людей.
Но раздобыть демона очень сложно, чтобы вызвать высшего демона, нужно знать его родовое имя и имя Дома, к которому он принадлежит.
Самые богатые и знаменитые – старинные, людские рода, столетиями собиравшие себе имена демонов.
Обычаи чиэрри и нираахов.
С раннего детства и до смерти в их жизни все строго распределено.
Шесть старших Домов власти и седьмой Дом правящей семьи, семьи Повелителя.
В Старшие Дома входят Младшие, все зависит от влияния и количества воинов.
Доран – один из человеческих городов на окраине империи.
Дедушка умер только неделю назад, а мы уже вовсю делим его наследство. Мой старший брат ни в чем не любит неопределенности. Брат, хотя матери у нас и разные.
Заходя в контору семейного адвоката, я уже и так знал, что брат, со всеми своими связями, сделает так, как захочет сам.
Адвокат неторопливо зачитывает завещание деда. После смерти дедушки Валенту переходит графский титул и майорат, мне же определенное количество денег, оставленное в банке на мое имя.
Но Валента это не устроило и под его издевательским взглядом адвокат зачитал мне решение об определении надо мной опеки Валента.
— Валент, ты в своем уме? Я совершеннолетний!
— Да, но ты инвалид, а, следовательно, не совсем дееспособный и будешь делать то, что я тебе говорю.
Похожие книги на «Во что поверит сердце (СИ)», «MarLen-Mor»
«MarLen-Mor» читать все книги автора по порядку
Во что поверит сердце (СИ) отзывы
Отзывы читателей о книге Во что поверит сердце (СИ), автор: «MarLen-Mor». Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.
Во что поверит сердце слэш
Хорошо, что к тому моменту мы были уже недалеко от дома, я бы не вынес этого долго, и хорошо, что он бросил меня на пол прямо в прихожей.
Нападать? Я? Как это…
— Зачем тебе, урод, нужна была ее энергия? Зачем, тварь? Ты скажешь мне или нет!
Кнут прошелся по лицу, отбивая желание говорить. Я только повернулся так, чтобы кнут чаще приходился ударом на корсет, чем на открытые места, и вздрагивал, когда он задевал уже рассеченную кожу, я ждал, пока Учитель выдохнется, но, видно, сам отключился раньше. Благо, что регенерация у нас быстрая, через час, когда я очнулся, все уже почти заросло. Только боль все равно пузырилась под кожей словно кипяток.
Учитель стоял надо мной в ожидании, когда я открою глаза.
Я поднялся, и первый раз посмотрел в глаза Учителя с ненавистью. Я не понимал, за что меня наказали, а если это не наказание – значит, издевательство.
— Что ты так на меня смотришь? Словно не понимаешь, за что…
Я отвернулся от него и молча шагнул в сторону комнаты с домашним водопадом, засохшая кровь неприятно стянула кожу.
Он сзади схватил меня за плечо и тут же мои клыки вцепились ему в запястье.
Магия сама подняла меня с пола. Учитель, увидев ненависть в моих глазах, заскрежетал зубами.
Я не удостоил его ответом, мне было все равно, единственный чиэрри, которому я верил, больше не был для меня другом. Да, я считал его другом. Смешно. Чиэрри не имеют своих чувств и не должны чувствовать дружбу, а я почему-то…
И я закрылся, закрылся наглухо в своих чувствах, закрылся так, что стало физически больно, словно одиночество высасывало мои собственные силы. Все тело мелко и противно затряслось, холод сковывал каждое движение, но я упрямо все плотнее и плотнее закрывал душу.
— Через два дня подойдешь ко мне, и я сниму…
Недослушав его, я развернулся и пошел мыться, уже абсолютно точно зная, что никуда я через два дня не пойду, и просить ни о чем не буду, и снимать эту дрянь, чтобы пожрать, тоже не буду, и жить не буду, ничего не буду… Зачем? Чтобы раз за разом вот так получать по морде? Чтобы жить как зверь, запертый в клетке? Наверное, внутри все-таки что-то оборвалось сегодня. Зачем нас вообще выращивали? Для чего? Восемь поколений! Нас осталось трое. Не хочу, пусть будет двое. Уж лучше бы я прожил свои десять лет, радостно отдавая свою энергию нирааху, чем вот так жить тут столетиями на положении зверя, от которого каждую минуту ждут какой-то дикости, и поэтому следят, дрессируют и одевают намордники.
Огненный водоворот словно отделял мясо от костей и когда я все-таки смог вздохнуть и поднять глаза, оказалось, что этот проклятый день еще не закончился. Теперь я стоял не в нашем коридоре, а в чужом подвале, в центре пентаграммы.
Это что, тот вызов, от которого чиэрри приходят в ужас? Нет. Не может быть! У меня нет родового имени, ни к какому Дому я не принадлежу… а без этого вызвать нельзя. Или можно? А за охранным контуром орут друг на друга два существа. По описанию похожи на человечков. Окрас, правда, странный: у одного коричневый, а вот у другого словно дневной неяркий рыжий огонь.
Прекрасно! Лучше, чем сейчас, я себя еще никогда не чувствовал. Зверски голодный, в наморднике, мокрый, выставленный голым в ледяном подвале перед человечками. Идеальное окончание идеального дня. Лучше уже быть не может. Самое время сдохнуть. Хм, человечки суетятся, высматривают что-то, можете не бегать, как только выйду отсюда, все равно убью. Умирать, так весело и в компании.
У нираахов нас учили многому, в том числе, и человеческим языкам и я понимаю, что говорят сейчас человечки.
Обрыва связей? Я попытался нащупать связь подчинения Учителю. Ее не было… Не было связи, которая выворачивала и калечила мне душу! Не было!
За одно это я оставлю призвавшего меня в живых. А с мокрых волос срывается капля и ползет вниз по руке, меня все больше и больше трясет от холода.
— Я призвал того, кто защитит меня от тебя!
Сколько пафоса в этом экземпляре. Сейчас только ноги отморожу от пола и ринусь на защиту. Ага. Я с вожделением смотрел только на плед, который в трех шагах от меня лежал в кресле.
Это прозвучало так неожиданно, что я чуть не улыбнулся, но тело еще помнило последствия первой улыбки и само среагировало как надо. Нет уж, в бездну такие нежности.
Меня интересует только плед, и свет тебя забери, как же я устал сегодня.
Во что поверит сердце слэш
— Ты его сам вызвал, сам и разбирайся здесь! – вдруг заявил коричневый человек и, не отрывая от меня глаз, попятился к двери.
Рык сам зародился в глубине моего горла. Коричневый стрелой вылетел за дверь, которая за ним захлопнулась. Вот урод! Хотя я никуда не тороплюсь. Мне плевать, где замерзнуть, и совсем не обязательно тащиться за этим вверх по лестнице.
Так вот кто мой вызвавший. А оставшийся экземпляр мне даже больше нравится по экстерьеру. Рыжий встрепенулся и с тоской посмотрел на дверь.
— Дверь захлопнулась, но я могу развести огонь в камине, и тогда здесь будет тепло…
Рыжий, хромая и тяжело опираясь на палку в руке, прошел к двери, из ларя достал дрова, неуклюже уложил их в камине и обернулся за горящей свечой. Пока он раздумывал, я выпустил огненный шарик, дрова дружно вспыхнули, а рыжий вздрогнул и как-то сжался. Да не хотел я его пугать, честно, я просто хотел согреться, и я уткнулся носом в плед. Рыжий постоял немного в тишине, а потом вдруг подошел.
— Вы, наверное, есть хотите? Угощайтесь…
Я посмотрел на человека, он стоял передо мной и протягивал мне на тарелке плоские желтые кружочки. Это что, можно есть? Желудок свело болью, он явно просил не привередничать. Я вытащил из-под пледа руку, человек вздрогнул, я внимательно посмотрел на него и потянулся за тарелкой.
Странно выглядит рука у человека. Когтей совсем нет. Так вот что на человеческом языке называется ногти, мягкие, розовые, да еще и короткие, такими не подерешься. Странно, наверно жутко неудобно.
— Возьмите, не бойтесь.
Не бойтесь! Я чуть не рассмеялся. Мне – не бойтесь, а у самого голос дрожит. Пока я его разглядывал, человек сделал шаг вперед, сунул мне тарелку под нос и стоит, улыбается. Да у него еще и клыков нет. Может, мне какой бракованный экземпляр попался? Рогов нет, я ему попытался за спину заглянуть, но и так понятно, что и хвоста у него нет. Урод, в общем. Как они вообще так жить могут? Хотя слегка на чиэрри похож.
Так почему чиэрри боятся и ненавидят людей? Как можно бояться вот это мягкое бело-розовое создание? Или я чего-то не понимаю. А если я чего-то не понимаю – буду мучиться, пока не пойму. Значит, мне надо остаться здесь и пока не убивать человека. К Учителю я точно не вернусь, он на меня опять путы подчинения навесит, значит, надо пожить в человеческом мире. Но я не знаю как, и одному мне не разобраться. Значит, пока надо сделать вид, что я подчинен призвавшему. Этот, который коричневый, что-то говорил про браслеты повиновения, я посмотрел, на запястьях болтались какие-то штуки с рунами, только мне от них ни горячо, ни холодно не было, ладно, пусть болтаются. Да и вообще можно сделать вид, что это уродство все же работает, пусть успокоятся и не боятся, расслабятся, вот тогда…
Он эту тарелку мне уже под самый нос сунул. Ну взял, теперь что? Есть, что ли, это придется? Я содрогнулся, на еду это походило довольно отдаленно. И все-таки раз решил сделать вид, что послушен, надо будет это есть. Намордник снимается на полчаса, это я помню, даст Мрак, я успею эту дрянь проглотить.
Оттянул вуаль и, спустив ее на шею, взял первый кружок. Откусил и чуть не умер. Свет тебя задери! Этот вкус… Чистейшее незамутненное чудо. Ничего подобного я не ел даже в детстве у нираахов. Хотя когда-то что-то отдаленное я там пробовал, кажется, этот вкус назывался «сладкое», но ни в какое сравнение теперешняя еда не шла с прошлой. Я даже глаза закрыл, чтобы ничего не мешало и не отвлекало, хотелось растянуть это наслаждение подольше. Из жизни меня выбило. Я ел, мечтательно облизываясь и тихо постанывая от удовольствия. Я напрочь выпал из реальности, и когда вдруг все тело свело дикой болью, я даже не понял, в чем дело.
Тарелка упала с моих колен, разбиваясь, а я, прикусив губу, вцепился в подлокотники кресла, стараясь не дышать.
Пить действительно хотелось, но для этого надо снять намордник, ладно за две минуты выпить стакан воды вполне можно, а потерпеть две минуты – ерунда. А почему вода красная? Может, это сок?
Взял у рыжего воду и, сдернув вуаль, залпом выпил. Какой странный вкууус…
Я даже не сразу натянул намордник. Голова почему-то закружилась, но зато по телу пошло тепло. Как-то интересно я себя чувствую, вдруг захотелось смеяться. Ерунда какая. Настроение как-то странно сдвинулось до замечательного.
Ничего не понимая, посмотрел на человека. Тот стоял, хлопая глазами, я опять чуть не рассмеялся, уж больно вид у него был интересный. Почему я раньше решил, что он урод?
Рыжие длинные волосы мило обрамляли довольно красивое лицо. Под моим взглядом человек нервно облизнул губы. Мне вдруг захотелось рассмотреть его поближе, и я, встав с кресла, и обвязав вокруг тела плед, шагнул к рыжему. Пришлось только наклониться и приподнять ладонью лицо человека. Он замер, не вырываясь, я только слышал, как часто-часто бьется его сердце.
Так у него еще и зрачки какие-то странные – круглые. Но эта экзотичность почему-то завораживала, а яркие, красные губы хотелось укусить и попробовать аромат его крови. Почему именно губы, а не шея? А кто его знает, в голове сейчас вообще ни одной нормальной мысли нет, одни обрывки, да и те никак не ухватить. Я даже забыл, что укусить-то я и не могу.
А от человека пахнет возбуждением, словно перед дракой.
Я наклонился, поближе разглядывая его. А этот псих вдруг обнял меня за шею одной рукой, бросив на пол свою палку, и потянулся снять с меня вуаль. Ну вот для чего ему это? Я в недоумении попытался отстраниться, но в этом слабом розовом теле неожиданно обнаружился такой напор, что вырываться нужно было с силой. Когда я оттолкнул человека, он, не удержавшись на своих покалеченных ногах, начал падать. Пришлось ловить рыжего, вдруг он убьется насмерть, а с коричневым мне дел почему-то иметь не хотелось.
Во что поверит сердце слэш
Ноты рычания в голосе страхом прошлись по позвоночнику, отдаваясь дрожью в паху.
А через мгновение я был притиснут к стене, еще миг и распахнутая одежда дала волю его рукам, а между моих ног расположилось его колено. Шесть лет я не чувствовал на себе силу мужских рук, шесть лет я думал, что мне это не нужно, шесть лет я сознательно выбирал самых слабых женщин и только теперь понял, чего так жаждало мое тело.
Да! Отдаться на волю чужой силы, и чувствовать себя игрушкой чужой воли, вспомнить, что и боль бывает сладкой и от нее безумством заходится сердце.
Я потянулся к демону губами, но он, зло рыкнув, вцепился клыками мне в плечо, одновременно поднимая колено, от боли перехватило дыхание и в тоже время тело выгнулось, сведенное судорогой желания. Да! Так! Еще! И я грудью прижался к нему.
Но он почти оттолкнул меня, недовольно ворча. Секунду казалось, что он уйдет, его взгляд оценивал меня словно вещь, а затем, прихватив за шкирку, он поволок меня по коридору. Я даже не сопротивлялся, это было словно сон наяву. И когда он швырнул меня на ковер, я только покорно раздвинул ноги.
Пять лет я мечтал наладить отношения с братом, пять лет я ждал шага с его стороны или какого-нибудь знака, что я ему не безразличен. Но почему именно сегодня я этого дождался! Почему этот недотепа ворвался спасать меня именно сейчас, а не утром или хотя бы не через час?
А нелюдя это, судя по всему, рассмешило, да и что ему все наши трагедии. У демонов нет чувств, есть только желания. Сегодня он пожелал меня, но я не уверен, что так будет и завтра.
Я задумался и только сейчас сообразил, что же мне показалось странным в фигуре демона. На его животе была татуировка, которую нираахи называли «рассветное солнце», она ставилась только несущим светлое благословение и у демона ее в принципе быть не могло. Да она была даже не у всех светлых адептов. Так что же это? Как такое вообще возможно?
Глава 7.
Я проснулся утром и никак не мог сообразить, приснилось мне то, что было, или нет. Усевшись на кровати и увидев в матрасе дыру, понял – не приснилось. Натянув короткий дневной халат на голое тело, потому что рваная рубашка валялась тут же под ногами, пошел проверить, куда делось мое персональное проклятие, так испугавшее меня вчера.
Испугал-то он меня в тот момент сильно, но я вовремя вспомнил, что могу ему приказывать, хотя показалось потом даже, что он меня просто убьет. Наверное, все-таки усмирители для низших демонов работают на нем как-то не так, хотя вроде работают, иначе с чего бы ему меня слушаться. Ладно, потом разберусь.
Демона я нашел в соседней комнате на полу возле камина, он мирно спал, разлегшись на покрывале от дивана. Странно. Почему на полу? Рядом диван стоит.
Он спал на спине, закинув за голову руку, хорошо халат надел, он хоть и короткий для Арта, но прикрывает все, что меня так смущает.
И вот я теперь стою над спящим демоном и ловлю себя на том, что с любопытством рассматриваю его. Умиротворенное лицо по-своему красиво, он почти как человек, почти. Вчера я был в этом совсем не уверен. Но сегодня, когда он так спокоен… Я шагнул поближе.
В мгновение что-то черное обвилось вокруг моей ноги и дернуло вперед, роняя меня сверху на демона, сильная рука с когтями уцепилась за горло.
Вот только больная нога сегодня особенно давала о себе знать, и мне все никак не удавалось встать. Пришлось аккуратно сползать с демона и вставать на четвереньки, а вот дальше уцепиться было не за что.
— Соблазняем? –хриплый, бархатный голос тихо мурлыкнул у меня над ухом.
Рука Арта, оказавшись под халатом, прошлась по ягодицам, скользнула между ног и теперь ласкала меня в паху. Я, взвизгнув как испуганная девчонка, шарахнулся, заваливаясь в сторону, рука его меня покинула, а я, плюхнувшись на задницу, для верности прикрылся руками.
Если демон сейчас рассмеется, я умру от стыда. Но он с непроницаемым выражением смотрел на меня.
— Во сколько вас здесь кормят? – как ни в чем не бывало спросил он.
Вопрос меня неожиданно развеселил и снял напряжение.
Я тоже не улыбнулся, а видит бог, как хотелось.
Через полчаса мы сели завтракать, я смотрел, как он ест, мне почему-то казалось, что раз он напоминает мне зверя, то и есть он должен как зверь, но он обращался с вилкой и ножом не хуже моего брата, вот только ел почему-то одно мясо. Сначала я подумал, что демоны не едят ничего другого. Потом поймал на себе его взгляд, он очень внимательно смотрел на меня, когда я ел виноград, потом аккуратно оторвал одну ягодку от кисти, рассмотрел ее со всех сторон и откусил, зажмурился, медленно жуя, пробуя, впитывая в себя этот вкус и тихо улыбаясь.
Я понял, что он никогда не ел виноград, так же осторожно он отнесся ко всем остальным фруктам и ягодам. Что же они там едят?
А как он искренне обрадовался, когда стали накрывать к чаю и внесли печенье. Он сразу подвинул тарелку к себе и чай ему, по-моему, был не нужен. Я встал, собираясь принести вино со столика у окна.
В этот момент вошел Валент, уже одетый в утренний костюм, но как-то нерешительно, я впервые видел его таким.
— А почему вы не завтракаете в столовой?
Хоть Валент и говорил «вы», но смотрел он исключительно на меня, слишком старательно отводя глаза от демона. А тому было абсолютно наплевать, смотрел на него Валент или не смотрел, он был занят очень серьезным делом, из целой тарелки с печеньем выбирал самое аппетитное.
До Валента, наконец, дошло, что его напрочь игнорируют и, похоже, он разозлился.