вестсайдская история о чем
Ансамбль песни и пляски. Стивен Спилберг снял свою версию легендарной «Вестсайдской истории». Нужно ли ее смотреть?
Кадр: фильм «Вестсайдская история»
В прокат выходит «Вестсайдская история» Стивена Спилберга, которую многие уже прочат в фавориты оскаровской гонки. «Лента.ру» рассказывает, как прославленный режиссер обновил дух классического бродвейского мюзикла и создал высокобюджетное посвящение собственному детству.
Конец 1950-х, Нью-Йорк. На Манхэттене две банды — потомки белых американцев Джеты и пуэрториканцы Акулы — сражаются за право жить в трущобах, которые снесут всего через пару лет. Несмотря на увещевания полицейских (Кори Столл и Брайан Д’Арси Джеймс), ставки в противостоянии растут — вслед за кулаками скоро в ход пойдут ножи и пистолеты. На этом тревожном фоне знакомятся бывший Тони Джет (Энсел Элгорт) и сестра предводителя Акул Мария (Рейчел Зеглер). Романтические чувства молодых людей обостряют конфликт, который все больше и больше походит на аналогичные события из хорошо известной каждому шекспировской трагедии о борьбе двух благородных домов Вероны. Разница лишь в том, что свои чувства в Нью-Йорке пятидесятых герои выражают преимущественно при помощи песен на музыку Леонарда Бернстайна.
Кадр: фильм «Вестсайдская история»
В декабре принято подводить итоги — составлять списки лучшего, оглядываться в прошлое, пытаясь на деле немного заглянуть в будущее, понять, каким запомнится уходящий год. На минувшей неделе такие списки с лучшими фильмами 2021 года стали выходить пачками, и причина вполне очевидна — прессе показали «Вестсайдскую историю». Многие критики на радостях даже не стали дожидаться новой «Матрицы». Такое рвение, проявленное коллегами, вызвано особым статусом, в котором Стивен Спилберг пребывает уже долгие годы. Последний фильм режиссера, который можно назвать по-настоящему великим, вышел в 1998-м («Спасти рядового Райана»). Наиболее близкий к гениальности («Список Шиндлера») — пятью годами ранее. Два с половиной десятилетия Спилберг снимал кино в разной степени интересное и успешное, исправно номинировался на «Оскар», но вряд ли кто-то сейчас сходу вспомнит даже вполне выдающийся «Шпионский мост». Тем не менее Спилберг остается режиссером, каждого слова (вернее, конечно, фильма) которого ждут как события, способного изменить если не кинематограф вообще, то хотя бы некую промежуточную расстановку сил в нем.
В случае с «Вестсайдской историей» эти ожидания, пожалуй, понятнее обычного. Спилберг взялся за новую киноадаптацию классического мюзикла, первая экранизация которого собрала целый десяток «Оскаров». Вышедший в 1961-м фильм Роберта Уайза и Джерома Роббинса прогремел не только в США, но и по всему миру. Показы на Московском кинофестивале в 1963-м подарили фильму множество поклонников и в нашей стране. Через пару лет сценарий фильма был переведен на русский, а в театрах Москвы и Ленинграда прошли первые постановки сценической версии. Одну из них осуществил Георгий Товстоногов, а Тони и Марию там сыграли Эммануил Виторган и Алла Балтер, для которых спектакль стал началом собственной истории любви. Кстати, перевод песен Стивена Сондхайма тогда осуществил молодой Владимир Познер — именно подобранные им слова герои «Вестсайдской истории» поют в России до сих пор. Короче говоря, «Вестсайдская история» — это не просто классическая вещь, но целая мифология, объединяющая актеров, режиссеров и зрителей по всему миру.
Для Спилберга работа с такого рода материалом выглядит как сознательный тур де форс — резкое и громкое напоминание о том, что он не просто почивающий на лаврах живой классик, а действующий художник
В контексте фильма Уайза и Роббинса новая картина действительно смотрится смело и даже нагло. Спилберг заостряет основной конфликт, уже в первых сценах заявляя о бессмысленности этой войны банд. Дело в том, что на земле, за которую они дерутся, вот-вот начнется строительство Линкольн-центра (в реальности оно началось сразу после окончания съемок старого фильма). Этот факт придает драматургии ускорение, заставляет воспринимать столкновение Джетов и Акул как по определению самоубийственное. На этот эффект работает и антураж: вместо ярких героев и почти глянцевых улиц — живописные развалины и мечущиеся среди них чумазые волчата-беспризорники.
Кадр: фильм «Вестсайдская история»
Главная же задача, безупречно решенная режиссером и его постоянным сценаристом Тони Кушнером — органичность, с которой музыкальные номера вписаны в драматургию картины. С одной стороны, на месте все, чем «Вестсайдская история» дорога фанатам: щелчки, свист, пронзительная сцена знакомства героев в дансинге. С другой — каждый танец и каждая песня являются не столько данью условности (в некоторых отечественных театрах исходную пьесу Артура Лорентса, кстати, разыгрывали и без песен), сколько выражением естественного эмоционального пика. Другое дело, что сама эта драматургия, основанная на элементарных страстях «Ромео и Джульетты», за прошедшие годы не стала лучше.
После кульминационной схватки банд напряжение неизбежно спадает. Так было в фильме 1961 года, так же во многом происходит и в спилберговской адаптации. Мюзикл — сложнейший жанр, в котором редко возможен настоящий, не травестированный трагизм. Не вполне удается это и «Вестсайдской истории». Спилберг явно понимал эту проблему и всеми силами попытался спасти положение. Ему почти удалось, но для эмоционального разворота, наверное, было необходимо какое-то радикально экспериментальное по отношению к оригиналу решение. Впрочем, упрекать 74-летнего режиссера-традиционалиста в недостаточной смелости было бы как минимум невежливо. Особенно учитывая, что конкурировать ему пришлось бы не только с фильмом 1961-го, но и с «Ромео и Джульеттой» База Лурмана.
Рецензия на фильм «Вестсайдская история»: Стивен Спилберг преумножает величие классики
Стивен Спилберг снял один из главных и, вероятно, самый красивый фильм 2021 года.
Трейлер
Стивен Спилберг снимал все, от высадки солдат на пляж Омаха-бич до встречи с динозаврами и внеземными цивилизациями (и не один раз), но никогда прежде режиссер не заходил на территорию ни мюзиклов, ни ремейков. И если наследие кинематографа пусть и не буквально им переписывалось, но так или иначе прорастало в его картинах, то музыка и танцы до этого момента не становились центральным выразительным средством его киноязыка. Можно лишь позавидовать авторской храбрости постановщика, который на восьмом десятке не боится не только пробовать новое и ступать на непроверенную почву, жанровую или тематическую, но и представлять нам ландшафт большой романтической любви.
Ариана ДеБоз в роли Аниты на кадре из фильма «Вестсайдская история»
Ариана ДеБоз в роли Аниты на кадре из фильма «Вестсайдская история»
Масштаб наследия «Вестсайдской истории» поистине велик и без напоминаний: ассимиляция Ромео и Джульетты в трущобах Нью-Йорка, где все окна от первого этажа до последнего плотно укутаны в гирлянды бельевых веревок; история имеет много лиц, но звучит всегда узнаваемо. Музыка Леонарда Бернстайна, слова Стивена Сондхайма и сценарий Артура Лорентса сначала под командованием хореографа Джерома Роббинса покорили Бродвей, а затем перебрались на пленку (с помощью Роберта Уайза), чтобы обезоружить киноакадемиков и унести девять статуэток. Спустя 60 лет первый шаг излета 50-х все тот же — парень встречает девушку. Она — пуэрториканка Мария (Рэйчел Зеглер), он — американец Тони, а на самом деле поляк Антон (Ансель Элгорт). Но по законам улиц правила устанавливают те, чьи предки раньше приехали на эту землю, то есть Джеты (не только «пшеки», но и ирландцы, евреи и прочие потомки эмигрантов, построивших Штаты), а смуглым Акулам придется потесниться в закоулках «рая земного». Вест-Сайд без пяти минут снесен ядрами бульдозеров — совсем скоро гетто превратится в Линкольн-центр.
Рэйчел Зеглер в роли Марии на кадре из фильма «Вестсайдская история»
Рэйчел Зеглер в роли Марии на кадре из фильма «Вестсайдская история»
Что же в этом помпезном мире пышных юбок, пыльных кед и сбитых в кровь костяшек кулаков так привлекло Спилберга? Финальный титр с тихой нежностью чертит посвящение папе. «Вестсайдская история» — первый фильм режиссера, вышедший после смерти его отца Арнольда Спилберга в 2020 году: в этом можно разглядеть не только жест сыновней привязанности, но и идеологическое продолжение семейного древа. Бабушка и дедушка постановщика на заре XX века прибыли в Америку, и, несмотря на то что Стивен родился сыном граждан США, его фамилия принадлежала к ортодоксальным евреям: традиции все время напоминали режиссеру о том, что чужакам здесь не место. Слышится эхо сюжета: противостояние в «Истории» изначально задумывалось как акт религиозной нетерпимости — Монтекки и Капулетти в эстрадном жанре должны были стать евреями и католиками. Вероятно, именно поэтому Спилберг, которого сегодня можно считать режиссером-патриотом больше, чем кого бы ни было, все же оставил в своей фильмографии место для рефлексии сознания «чужестранца». Прежде чем американская мечта сбудется, ее нужно присвоить себе по праву.
Ансель Элгорт в роли Тони на кадре из фильма «Вестсайдская история»
Ансель Элгорт в роли Тони на кадре из фильма «Вестсайдская история»
Рассуждения об отношениях режиссера с классикой, с одной стороны, уводят от самого предмета разговора, то есть фильма (ну когда же в этом тексте уже начнутся комплименты платьям и вокалу?), а с другой — это необходимый контекст для обоснования факта выхода картины. Сам Спилберг говорит, что ему было 10 лет, когда он впервые услышал аккорды Tonight, tonight на пластинке, и с тех пор музыка не выходила у него из головы, но одной детской любви в этом случае будто бы недостаточно. Да, режиссер, в принципе, мыслит занятие кинематографом как сеансы психотерапии, раз за разом проговаривая страхи, комплексы и секреты на большом экране. Но, несмотря на все это, желание автора «перерассказать» классику со стороны может выглядеть так, как если бы кто-то в середине XXI века задумал переснять «Титаник» (впрочем, вероятно, и это случится). От великих столпов Голливуда меньше всего ожидаешь ремейков, да еще и с беззастенчивыми атрибутами «перезапусков»: в картине Спилберга хозяйку аптечной лавки сыграла Рита Морена — исполнительница роли Аниты в фильме 1961 года, которая принесла актрисе единственный «Оскар» (но, скорее всего, как минимум номинация повторится).
Но в этом и главное волшебство режиссуры Стивена Спилберга: вещи, которые могут показаться банальными, примитивными и обыкновенными, произнеси их с экрана кто угодно другой, в его устах/глазах/руках становятся сакральными откровениями и не трюизмами, а непреложной истиной. Любовь — единственное, что может нас всех спасти, но и у нее не всегда получается. Война из-за разницы цвета кожи ведет в никуда. Патриархальные устои вроде принципа «око за око, зуб за зуб» не просто губительны, а смертельны, а месть не приносит избавления мстящим. Уже век кинематограф (и вечность — театр, литература и прочие виды искусства) твердит об этом. Но магия (или мастерство?) Спилберга именно в том, как ему удается говорить сквозь призму вечной невинности.
Рита Морено в роли Валентины на кадре из фильма «Вестсайдская история»
Рита Морено в роли Валентины на кадре из фильма «Вестсайдская история»
Именно вопрос языка и поисков коммуникации всегда был центральным мотивом в полотнах автора. В «Близких контактах третьей степени» средством общения с гостями из космоса стала музыка, в «Инопланетянине» — тот самый протянутый палец E.T., прикосновения к шершавой коже трицератопса заменили слова в «Парке Юрского периода», а лингвистический барьер в «Вестсайдской истории» не остается лишь мерой кинематографической условности. Реплики, звучащие на испанском, остаются без дубляжа, чтобы разрыв стал осязаемее и пропасть ощутили даже те, кто остался по ту сторону экрана. Когда бессильны слова, вступают звуки — сначала это свист, потом щелчки, а затем, когда какофония улиц и пыл молодых людей набирают силу, — уже музыка и танец. В условном жанре, который часто называют излишне театральным, Спилберг атрибуты мюзикла трактует отсутствием иных средств для понимания. Уж если его герои способны договориться с пришельцами, неужели не найдется общего языка и для людей, живущих в одном квартале? И это делает «Вестсайдскую историю» 2021 года больше похожей на «Покахонтас», чем на фильм 1961 года (который, в общем-то, и не был ориентиром — автор брал за источник вдохновения именно спектакль). Но вынося на первый план романтические чувства, которые прежде для Спилберга были лишь составной частью семейной любви, он все еще, как ребенок, стесняется двери родительской спальни. Танец так и остается возвышенным языком тела, но не актом телесности, способной заменить любую речь.
Чувственные поиски коммуникации и эмоциональный ландшафт картины влияют и на архитектуру построения кадра. Пространство Спилберга не менее живое, чем восторженная улыбка на лицах возлюбленных (за камеру вновь встал преданный соратник режиссера оператор Януш Камински): оно сужается, расширяется, движется, переворачивается с ног на голову и время от время заставляет не только сердце зрителей замирать, но и ладоши — хлопать. В какой-то момент совершенство кадра рискует даже показаться утомительным: неужели до самого финала автор не совершит ни одной осечки? И ни один танцор ни разу не оступится? Но поиски изъяна в непогрешимой картине провоцирует внутренний пессимист, который шепчет, что идеала не существует. Пускай так, но режиссеру удалось к нему максимально приблизиться. На фоне нескончаемого морока пандемии, которая практически снесла прокат, как трущобы, Спилберг снимает великое гуманистическое кино — масштабное, безукоризненно красивое и, несмотря на трагизм, оптимистичное: если за 60 лет история влюбленных из Вест-Сайда не потеряла своей актуальности, то еще через 60 точно станет всего лишь нарядной виньеткой из прошлого.
Вестсайдская история о чем
Мюзикл Леонарда Бернстайна в двух действиях, пятнадцати картинах.
Пьеса А. Лорентса, текст песен С. Сондхайма.
Первое исполнение состоялось 26 сентября 1957 года в Нью-Йорке.
Содержание излагается по русскому переводу А. Кукаркина и Р. Рыбакова, стихи В. Познера.
Действующие лица:
Действие происходит на северо-западе Манхэттена в последние дни лета.
В 1949 году после грандиозного успеха мюзикла «Целуй меня, Кэт» Бернстайн также решил обратиться к шекспировскому сюжету. Его давно привлекала бессмертная трагедия Шекспира «Ромео и Джульетта». Однако в отличие от Портера композитор не стремился устраивать «театр в театре». Не хотел он и просто перекладывать на музыку шекспировский текст. После неосуществленного варианта 50-х годов и работы над другими произведениями Бернстайн вновь возвращается к своему замыслу в 1954—1955 годах. Он пишет произведение о современных Ромео и Джульетте — пуэрториканке Марии и американце польского происхождения Тони — жертвах национальной и расовой вражды, искусно разжигаемой в джунглях «свободной» страны.
Возникла пьеса сильная и суровая, смело обличающая жестокость современной Америки, призывающая к добру и человечности.
«Вестсайдская история» произвела сенсацию на Бродвее трагедийностью сюжета и необычностью замысла. Это музыкально-театральное произведение, в котором действие самым тесным образом связано с музыкой и все музыкальные номера — песни, ансамбли, танцы или инструментальные эпизоды — носят не дивертисментный характер, а вытекают из существа событий, появляются строго мотивированно, подчиняясь общей музыкально-сценической драматургии. Обилие хореографических сцен сближает это произведение с балетом.
Первое действие
Первая картина. «Улица». Здесь происходит драка «ракет» и «акул»*(балетная сцена). Шренк и Крапке разгоняют дерущихся, но попутно подливают масла в огонь, натравливая американских парней на «цветных». Члены банды «ракет» решают во что бы то ни стало утвердить свое превосходство. Звучит их «гимн» «На танцах мы шикарней всех парней» с простой мелодией и синкопированным сопровождением.
Вторая картина. «Лавка Дока». Рифф уговаривает служащего в лавке Тони вернуться в банду, которую они когда-то вместе создали. Но Тони отказывается: он не хочет больше быть бандитом. С большим трудом соглашается он вечером прийти на танцы, но боится, что и за это ему придется дорого заплатить.
Третья картина. «Магазин мадам Лючии». Мария примеряет новое платье. В нем она впервые за месяц жизни в Штатах пойдет сегодня на танцы. Бернардо и Чино, который считается женихом девушки, восхищены ее красотой.
Четвертая картина. «Спортивный зал». Сюда на танцы собрались все парни округа. Звучат блюз, мамбо, ча-ча-ча. Распорядитель танцев объявляет «танец дружбы». Его должны танцевать случайные пары: парень с той девушкой, против которой его остановила музыка. Марии достается в партнеры Тони. С первого взгляда загорается в них любовь. Нежно, хрупко звучит музыка, сопровождающая их объяснение. Тони целует Марию. Бернардо и Чино уводят ее. Рифф с трудом удерживает Тони. Песня Тони «Мария» воспевает его любимую.
Пятая картина. «Балкон». Тони поет Марии о своей любви. Восторженным гимном светлому чувству звучит их дуэт. Юноша умоляет девушку спуститься к нему хоть на минуту, но Мария боится. Отец уже окликает ее. Договорившись о свидании, Тони убегает.
Шестая картина. «Америка». Пуэрториканцы с горечью говорят о том, что в Америке они люди второго сорта. Анита запальчиво доказывает, что живут они здесь все же лучше, чем на родине. Разворачивается большая разнохарактерная вокально-хореографическая сцена.
Второе действие
Восьмая картина. «Пошивочная мастерская». Мария счастлива, и это замечают ее подруги. Мадам Лючия отпускает девушек домой, но Мария остается: у нее свидание с Тони. А вот и он. Тони говорит любимой, что выполнил ее просьбу: будет лишь честная драка между двумя самыми сильными. Девушке нечего бояться! Но Мария в страхе просит его остановить, предотвратить драку. И Тони обещает ей это. Влюбленные разыгрывают трогательную сцену знакомства с родителями и обручения. Сцена начинается на фоне танца, который сопровождал их первую встречу.
Девятая картина. «Сейчас». «Ракеты» и «акулы» собираются на драку. Разворачивается большая драматически-напряженная музыкальная сцена. Начинается драка Бернардо и Ледышки. Вбежавший Тони прерывает ее. Он хочет сдержать слово, данное Марии. Бернардо осыпает его оскорблениями. Рифф набрасывается на него и падает убитый. Тони убивает Бернардо.
Третье действие
Десятая картина. «Спальня Марии». Беззаботную, выдержанную в пасторальных тонах музыкальную сцену Марии и ее подруг прерывает Чино, явившийся со страшным известием. Мария не верит ему. Но входит Тони. Он пытается оправдаться. Мария должна простить его, прежде чем он явится в полицию с повинной! Мария не пускает его: она его любит! Робкой мечтой звучит песня «Где-то на земле есть место и для нас». Она переходит в балетную сцену мечты, которая завершается фразой Тони: «Дай мне руку, и мы пойдем к этой жизни с тобой вдвоем».
Одиннадцатая картина. «Улица». Араб и Малыш Джон не могут прийти в себя после ужасного события. Если бы можно было вернуть вчерашний день.
Двенадцатая картина. «Гараж». Здесь почти все «ракеты». Они растеряны: ведь никто не хотел убийств! Но нужно договориться, как провести полицию. Песня «Офицер Крапке», нарочито воинственная, с решительными маршевыми интонациями, сатирически рисует ненавистного полисмена. Появляется Сорванец с известием, что Чино собирается мстить Тони. Надо выручать товарища. Все расходятся искать Тони.
Тринадцатая картина. «Спальня Марии». Тони у любимой. Услышав стук в дерь, он скрывается. Входит Анита. Понимая, кто был здесь, она горько упрекает Марию. Снова стук. Это Шренк. Он хочет допросить девушку. Мария посылает Аниту к Доку предупредить Тони.
Пятнадцатая картина. «Улица». В отчаянии выбегает Тони из лавки. Он громко зовет Чино, он тоже хочет умереть. На его голос отзывается Мария. Влюбленные видят друг друга, но поздно: Чино стреляет в Тони. Со всех сторон сбегаются «ракеты» и «акулы». Мария отбирает у Чино револьвер и стреляет в себя. В последний раз, словно угасая вместе с современными Ромео и Джульеттой, звучит мелодия их мечты о счастье («Дай мне руку»).
От евреев до Линкольн-центра. История «Вестсайдской истории»
Стивен Спилберг снял мюзикл — и не какой-то, а «Вестсайдскую историю». Когда проект только стартовал, это казалось безумием — разве можно сделать что-то лучше, чем классический фильм 1961 года? Однако и оригинал казался современникам невозможным, а сам мюзикл, прежде чем прославиться, с горем пополам добрался до сцены. Time Out вернулся на 60 лет назад и изучил, как появилась история любви Марии и Тони в эпицентре войны двух банд.
Изначально это были банды католиков и евреев
1947 год. Тема антисемитизма — одна из главных в США, ведь они помогали победить фашизм. Правда, в самой Америке дела с терпимостью обстоят далеко не лучшим образом: до Перл-Харбора очень многие поддерживали Гитлера в «еврейском вопросе», при этом после войны мало что изменилось. И пока Голливуд снимал «Джентльменское соглашение» и «Перекрестный огонь», хореограф Джером Роббинс пришел к выводу, что Бродвею нужна история католического Ромео и еврейской Джульетты из Нижнего Ист-Сайда.
С этой идеей Роббинс обратился к композитору Леонарду Бернстайну и драматургу Артуру Лоуренсу — и встретил очень горячий отклик. Трое молодых людей сели работать, но очень быстро поняли, что все это на сцене они уже пару раз видели. Затею решено было бросить.
Спустя несколько лет Лоуренс и Бернстайн встретились в Голливуде и разговорились о новом явлении в жизни США — бандах несовершеннолетних, которые наводнили города и устраивали настоящие войны за передел территории. Большинство членов этих банд были пуэрториканцами, которые массово эмигрировали в США к началу 50-х.
Лоуренс и Бернстайн позвонили Роббинсу прямо из номера в «Беверли Хиллз» и предложили вернуться к мюзиклу о Ромео и Джульетте в современном Нью-Йорке — только теперь все беды были не от антисемитизма, а от расистских предубеждений и нищеты.
Хореограф пришел в восторг — тема была хорошей и позволяла использовать латиноамериканские мотивы. От первой версии «Вестсайдской истории» сохранилось только упоминание «Изумрудов» — так называлась еврейская банда.
Стивена Сондхайма едва уговорили работать над мюзиклом
Лоуренс познакомился с музыкантом во время работы над одним из бродвейских проектов. Сондхайм был талантлив и очень молод — ему едва исполнилось 22 года. Они быстро поругались из-за того, что слова песен Стивена Лоуренсу нравились, а музыка — нет. Когда же творческое трио воссоединилось, чтобы работать над «Вестсайдской историей», обнаружилось, что у них нет автора текстов: Бернстайн решил, что будет писать только музыку. Тогда Лоуренс вспомнил о Сондхайме и предложил ему эту работу. Тот не хотел браться, так как у него были собственные планы. Сондхайма уговорил дирижер Оскар Хаммерштайн — человек, который много лет был ему старшим другом:
«Слушай, у тебя есть шанс поработать с очень одаренными профессионалами над шоу по очень интересной идее. Написать собственную музыку ты всегда успеешь».
Стивен согласился и в итоге проделал совершенно титаническую работу: ему пришлось превращать в стихи реплики персонажей, написанные Лоуренсом. Тому, в свою очередь, приходилось делать речь героев хотя бы минимально правдоподобной: ведь они жили в трущобах и не должны были выражаться, как студенты колледжа.
Ни один театр не хотел ставить этот мюзикл
В 1956 году команда закончила работу над мюзиклом и готовилась ставить его на Бродвее. Однако время шло, а найти спонсоров так и не удавалось: все были уверены, что никто не придет смотреть такой мрачный спектакль, да еще с грязными бандитами, да еще с двумя трупами в конце первого акта. В конце концов «Вестсайдскую историю» спас Сондхайм — он «продал» шоу своему близкому другу, режиссеру и продюсеру Хэлу Принсу, которого не смутил сюжет, зато покорила музыка и слова: они легко запоминались, их хотелось петь.
Дальше началось что-то вроде ада. В «Вестсайдской истории» было намного больше танцев, чем в любом другом бродвейском мюзикле — значит, надо было увеличивать время репетиций. На роль Тони хотели взять абсолютную звезду тех лет, «бунтаря без причины» Джеймса Дина, но он умер, и надо было искать нового актера. А это было еще сложнее, чем найти деньги, потому что для участия в мюзикле нужны были люди одновременно поющие, танцующие, умеющие играть — и при этом выглядящие лет на 18. Набрать такой состав было почти немыслимо, а, когда это кое-как удалось, Леонарду Берстайну пришлось отбиваться от коллег, которые предлагали упростить музыку — она оказалась слишком сложной для вокалистов. Роббинс в это время менял постановку, как хотел, ни с кем не советуясь. К премьере с ним никто не разговаривал, а вся труппа была на взводе.
В результате Роббинс получил премию «Тони» как лучший хореограф. «Вестсайдская история» закрылась на Бродвее через два года, после 732 представлений, и сразу отправилась в национальный тур по США. В это же время мюзикл поставили в Великобритании, где он выдержал больше тысячи представлений только в Лондоне. В последующие годы он сходил с британской сцены лишь на несколько лет, чтобы каждый раз снова возвращаться.
В Америке «Вестсайдскую историю» вновь поставили в 1980 году, а затем в 2009-м. Жизнь к тому моменту сильно изменилась, поэтому Артур Лоуренс заменил тексты некоторых песен испаноязычными переводами, которые сделал Линн-Мануэль Миранда. Запись постановки получила премию «Грэмми» за лучший альбом музыкального шоу.
Почти все актеры на съемках фильма получили вывихи и растяжения
Когда в 1961 году бешено популярный мюзикл решили перенести на экран, работать над ним в качестве хореографа, конечно, пригласили Джерома Роббинса. Он настаивал, чтобы на главные роли взяли актеров, которые играли в его постановке, но студия не согласилась. Во-первых, на экране возраст не скроешь. Во-вторых, для успеха кинопроката нужны были кинозвезды.
С предложением сыграть Тони обратились к Элвису Пресли, но его агент отказал. Тогда подумали о Уоррене Битти, который к началу 60-х был одним из самых красивых и одаренных актеров Голливуда. Он не понравился уже режиссеру Роберту Уайзу, зато партнерша Битти по фильму «Великолепие в траве» Натали Вуд, по его мнению, идеально подошла на роль Марии.
Роль Тони отдали еще одной звезде Голливуда того времени — Ричарду Беймеру. Мы знаем его по роли Бена Хорна в «Твин Пикс».
Надо признать, что со своей работой Беймер не справился — и сам позже говорил, что чувствовал себя во время съемок и после них глубоко несчастным. Ему просто не хватало актерского опыта, чтобы быть натуральным в максимально ненатуральных условиях мюзикла. У Риты Морено, сыгравшей Аниту, были другие проблемы: она отлично умела петь, танцевать и играть, но музыка Бернстайна и хореография Роббинса требовали совершенно невероятных усилий.
Почти все актеры во время съемок получили травмы. Фильм отстал от графика производства на 24 недели, после чего Роббинса уволили. И все же во время раздачи «Оскаров» хореографу-перфекционисту совершенно заслуженно выдали специальную статуэтку. Так Роббинс стал единственным режиссером в кино, который завоевал премию за свой первый и одновременно последний фильм.
Голоса-призраки и тонна бронзатора
Фильм «Вестсайдская история» стал не только кассовым хитом — он получил десять «Оскаров» при 11 номинациях. Однако Сондхейму не понравилось, что часть стихов не прошла через цензуру — их сочли слишком неприличными. Бернстайн был недоволен оркестровкой. Самую сильную ярость испытала все та же Рита Морено, когда ей сообщили, что практически все ее вокальные партии переозвучены по требованию студии: голос Морено сочли недостаточно низким. Актриса была так зла, что даже не пришла на премьеру — в отличие от Натали Вуд, которую никто не предупредил, и она прямо в зале выяснила, что вместо нее с экрана поет Марни Никсон.
Рита Морено получает «Оскар» за Лучшую женскую роль второго плана
Марни тоже была недовольна: эта «звезда-призрак» была очень востребована — и получала при этом копейки. За работу в «Вестсайдской истории», которая получила в прокате 44 миллиона, ей заплатили 420 долларов. А когда певица потребовала больше, то студия отказала. Заработком с Марни поделился Бернстайн: он отдал ей 0,25% от сборов за свой альбом.
Город, которого нет
Режиссер фильма Роберт Уайз долго выбирал идеальное место для съемок. Он ездил в разные районы, делал фотографии, подолгу разглядывал их, пытаясь понять, подойдет ли ему локация. Никто и никогда не делал ничего подобного раньше. Уайз искал место унылое, мрачное, полуразрушенное, в котором не будет пространства для надежды.
В результате Уайз нашел свой идеал на Западной 68-й улице в Верхнем Вест-Сайде. Кадрами этих кварталов открывается фильм, и это своего рода памятник навсегда ушедшей части Нью-Йорка: сразу после того, как съемки закончились, здания снесли, не стало и улицы.
Теперь на месте гетто стоит Линкольн-центр, и это могло бы стать символом изменившейся жизни. Однако Стивен Спилберг взялся за новую экранизацию «Вестсайдской истории» не только из любви к этой истории, которую посмотрел в детстве, и не только потому, что всегда хотел снять мюзикл.
«Разногласия между людьми, не похожими друг на друга, стары, как само время. “Акулы” и “Ракеты” в 1957 году были разделены, но не так, как мы сегодня. Где-то в середине разработки сценария мы поняли это — когда история расширилась и, к сожалению, сделала расовые, а не только территориальные различия намного более актуальными для сегодняшней аудитории, чем даже для зрителей в 1957 году», — сказал режиссер в одном из своих интервью.
Тогда его идея вызывала большой скепсис. Сегодня критики в восторге от нового фильма — и вот, пожалуй, одна из самых интересных цитат от рецензента Алонсо Дюральде из The Wrap:
«Спилберг и Кушнер заново покрасили почтенную собственность, укрепили несколько стен, переместили несколько окон и в конечном итоге построили свое собственное здание из легендарного бродвейского мюзикла».