векторная вакцина что это значит простыми словами
Векторная вакцина что это значит простыми словами
Что такое векторная вакцина?
Рассказывает разработчик вакцины от COVID-19, замдиректора по научной работе Центра им. Гамалеи Минздрава России Денис Логунов в интервью «Медузе»:
— Вы берете вирус [вектор] — неопасный, не встраивающийся в геном, с которым все человечество сталкивается в течение жизни — аденовирус. Потом вы делаете его еще более безопасным — отрезаете ему кусок генома, вернее, два.
С такими модификациями он не способен размножаться в нормальных клетках человека, но может туда попасть и принести то, что вы ему скажете нести, что вы «встроите» в его геном — в нашем случае чужеродный для аденовируса, но важный для коронавируса ген, кодирующий S-белок (белок-«шип»).
Аденовирус может его эффективно доставить, а через две-три недели следов вектора в организме не останется. Временная история: доставил — наработал чужеродный белок в клетках человека — получили результат.
Мы взяли ген, кодирующий S-белок, перевели его из РНК в ДНК. Вставили этот ген в геном аденовируса, получили вектор.
Вы выбрали именно векторную вакцину и именно на основе аденовируса. Почему?
— Когда мы принимали решение о вакцине, было понятно, что это должна быть вакцина, которая индуцирует цитотоксическую реакцию иммунитета (появляются иммунные клетки, которые прицельно уничтожают клетки, инфицированные вирусом). Довольно простое решение — любой человек пошел бы моим путем.
Выбирая между ДНК-, РНК- и вирусными векторами для доставки вакцин, — а мы работаем со всеми типами, — мы выбрали вирусные векторы, потому что они более эффективны. Мы провели массу экспериментов с разными носителями и сравнивали с векторными, и уже на старте было понятно, что это небо и земля.
Вирусолог Чумаков объясняет, что такое живые, мертвые, мРНК, векторные, белковые и пептидные вакцины
«Новая газета» побеседовала с нашим выдающимся современником, вирусологом-вакцинологом Константином Чумаковым, директором центра Глобальной вирусологической сети, адьюнкт-профессором Университета Джорджа Вашингтона, а также сыном знаменитого советского вирусолога Михаила Чумакова, который привил весь СССР от полиомиелита вакциной Сейбина. Ниже — те мысли, которые у меня возникли после беседы с Константином. И его рекомендация: прививаться, прививаться и прививаться от ковида. В том числе и «Спутником». Риски вакцинации и риск болезни несопоставимы.
Мировая эпидемия ускорила развитие вакцин примерно так же, как мировая война ускорила развитие военной техники. Еще совсем недавно выбор был невелик: вакцины бывали живые и мертвые. Мертвые — из убитого формалином вируса, живые — из вируса аттенуированного, то есть такого, который хитро выращивали в лаборатории до той поры, пока он не потерял способность вызывать болезнь, но сохранил способность стимулировать иммунитет.
Минус живых вакцин в первую очередь в том, что они могли «одичать». Плюс — в том, что они задействовали все разновидности иммунитета, имеющиеся у человека. Константин Чумаков особо подчеркивает, что живые вакцины умеют задействовать неспецифический иммунитет, то есть тот вид иммунитета, который не связан с выработкой специфических к данной болезни антител, а преследует цель уничтожить любого агрессора, вторгшегося в организм.
Вирусолог-вакцинолог Константин Михайлович Чумаков. Фото: соцсети
Организм, грубо говоря, может существовать в нормальном режиме, а может — в защитном: немедленно начинает вырабатываться интерферон, запускаются каскады, приводящие к производству противовирусных белков, а в клетках начинает разрушаться любая РНК, что вирусная, что своя.
Такой неспецифический иммунитет можно сравнить с кнопкой, которую нажимает кассир в банке, чтобы защититься от грабителей.
Немедленно на окнах падают решетки, включается сигнализация, вся деятельность банка останавливается. Вдолгую в таком режиме банк не просуществует, но от грабителей — пока не подоспеют полицейские (специализирующиеся на борьбе с ними антитела) — защитится.
Эти исследования неспецифического иммунитета в свое время проводила известный советский вирусолог Мария Ворошилова, супруга Михаила Чумакова и мать Константина. В 1970-е годы во время сезонной эпидемии гриппа она прививала живой вакциной от полиомиелита рабочих Горьковского автозавода, и та давала защиту 75% — выше, чем вакцина от собственно гриппа. Константин Чумаков и первооткрыватель ВИЧ проф. Роберт Галло предлагали использовать эти свойства живых вакцин для временной защиты от ковида.
Советский вирусолог, член-корреспондент Академии наук СССР, основатель и первый директор Института полиомиелита и вирусных энцефалитов АН СССР Михаил Петрович Чумаков. Фото: Лев Портер / ТАСС
Новые вакцины
В ходе эпидемии в совершенно ударные сроки — меньше года — были созданы, испытаны и запущены в производство два совершенно новых типа вакцин: мРНК-вакцины и вакцины векторные.
Вместо того чтобы доставлять в клетку антиген — т.е. тот белок, к которому вырабатываются антитела, оба этих типа вакцин доставляют в клетку инструкцию по сборке антигена силами самой клетки. Это изящный прием биологического джиу-джитсу. Клетка что умеет делать? Синтезировать белок. Ну пусть и пашет.
В случае мРНК-вакцин это делается с помощью мРНК, потому что мРНК — это и есть инструкция организму по синтезу того или иного белка.
Двумя самыми известными такими вакцинами стали Pfizer-BioNTech (они получили на разработку вакцины 375 млн евро от правительства Германии и на 2 млрд долл. предзаказов от правительства США) и Moderna (1,53 млрд долл. от Operation Warp Speed).
В случае векторных вакцин информация в клетку доставляется с помощью вектора — т.е. репликативно дефектного вируса, вируса-евнуха, в которого вставлен «лишний» кусочек ДНК, содержащий инструкцию по сборке антигена, в данном случае знаменитого S-белка коронавируса. При этом у самого вируса вырублен ген, без которого он не может размножаться. «Этот дефектный вирус может расти только в специальных культурах, в которых этот вырубленный ген экспрессируется», — говорит Константин Чумаков.
Векторные вакцины — это китайская CanSino, наш «Спутник», Оксфордская вакцина и Johnson&Johnson (который вот только что получил разрешение на применение в ЮАР). Все они в качестве вируса-евнуха используют аденовирус — то, что вызывает обычную простуду. Merck (неудачно) пытался использовать вирус кори, еще одна компания использовала вирус везикулярного стоматита.
Плюсы мРНК-вакцин колоссальны.
Первое: они задействуют почти все уровни иммунитета, от антител до Т-киллеров (существовали опасения, что они будут задействовать только антитела).
Второе: для производства мРНК-вакцин не надо выращивать в реакторах вирус, ни живой (и поэтому опасный), ни дефектный (и поэтому довольно сложно размножающийся). мРНК-вакцины могут быть быстро произведены в огромных количествах. Один только Pfizer обещает произвести в 2021 г. невообразимые 2 млрд доз.
Третье. Если вирус мутирует, и прежние антитела не будут на него действовать, то мРНК-вакцину перестроить под новый штамм так же легко, как проапгрейдить компьютер, поменяв карту памяти. Для этого не надо новых долгих трех фаз испытаний. Для этого просто в лаборатории нужно переписать несколько букв в инструкции по сборке, а эффективность быстро проверить в опытах на животных, которые покажут, работает вакцина или нет.
И, наконец, четвертое:
в отличие от векторных (аденовирусных) вакцин, мРНК-вакцины можно вводить неограниченное число раз.
Увы, с векторными вакцинами этот фокус не проходит. Человек, привитый аденовирусной вакциной, получает иммунитет не только к спайк-белку, но и к самому аденовирусу. Если его снова привить той же вакциной, то «местные копы» просто не пустят аденовирус в клетку.
Из этого вытекает вторая неприятная особенность векторных вакцин: если вы уже болели данным типом аденовируса, у вас может не сформироваться сильный иммунитет. Создатели «Спутника» попытались обойти проблему, использовав два разных и редких аденовируса.
Создатели Оксфордской вакцины использовали аденовирус шимпанзе.
Плюсы векторных вакцин по сравнению с мРНК-вакцинами в первую очередь в том, что пока они гораздо дешевле. Минус: производить их гораздо сложнее, особенно если учесть, что растить надо не абы какой вирус, а вирус-евнух. «Спутник», по слухам, испытывает особенно большие проблемы с размножением своего второго компонента.
Проблемы с производством испытывает и «Астра-Зенека», производящая Оксфордскую вакцину. Векторные и мРНК-вакцины — бесспорные победители этой гонки, и обидно понимать, что технология мРНК была известна уже добрых десять лет, но не шла в ход, чтобы абы чего не вышло.
Ведь эти технологии могут использовать в первую очередь даже не для лечения ковида, а, скажем, для лечения рака. Ведь что такое мРНК? Способ доставки в клетку инструкций о синтезе того или иного белка. А теперь представьте себе, что вы доставляете в клетку информацию о синтезе белка, который запускает процесс умирания этой клетки? А эта клетка — раковая.
Белковые вакцины
Есть, однако, и бесспорные лузеры, и первыми из этих лузеров пока кажутся белковые вакцины.
Житель Израиля возле пункта вакцинации. Фото: Anadolu Agency / Getty Images
Здесь вообще следует сделать отступление и напомнить, что Евросоюз — по сравнению с Израилем, Великобританией и США — в деле вакцинации населения позорно провалился. Темпы вакцинации во всех странах ЕС крайне незавидные, потому что страны ЕС делегировали закупку и распределение вакцин Еврокомиссии, а Еврокомиссия, как это обычно бывает с надгосударственной бюрократией, ошиблась везде, где можно.
Одной из самых крупных ошибок Еврокомиссии и кипрского психолога Стеллы Кириакидис, которая 1 декабря 2019 года была назначена на совершенно на тот момент пустую бюрократическую должность комиссара здравоохранения, — стала закупка 300 млн доз вакцины от GlaxoSmithKlein/Sanofi.
Вакцина Sanofi получила от ЕС умопомрачительные 2,1 млрд долл., но недавно объявили о неудачных испытаниях: для людей свыше 60 лет она оказалась попросту не очень эффективна.
Как устроена вакцина Sanofi? Это — белковая вакцина.
Как мы уже говорили, в случае векторной вакцины или мРНК-вакцины в организм вводится инструкция по сборке белка. В случае белковой вакцины в организм вводится сам белок — не весь вирус, живой или мертвый, а только белок, к которому организм и вырабатывает антитела. В данном случае, конечно, вводится знаменитый S-белок коронавируса.
Первые вакцины такого рода появились в конце прошлого века, и это были вакцины от гриппа. Делаются они в реакторе. Встраивают в какой-то крупный вирус (обычно это бакуловирус) ген, который надо экспрессировать, заражают этим вирусом клеточную культуру, а потом очищают белок.
«Двадцать лет назад все радовались такому чистому белку, — говорит Константин Чумаков, — но мне, честно говоря, кажется, что это прошлый век. Мне больше нравятся вакцины живые, или полуживые, или мРНКовые. Вы вводите вакцину, организм синтезирует белок сам, и это сопровождается целым оркестром защитных реакций. А когда вы вводите чистенький белок — это, как правило, менее эффективно».
Грубо говоря: если вы вводите в организм мРНК или вектор, то организм играет общую тревогу. В обороне оказываются задействованы все виды войск: антитела, Т-киллеры.
Организм поднимает танки, самолеты и силы ПВО. А белковая вакцина — это вакцина, которая из всех сил обороны задействует только ОМОН.
Белковые вакцины — очень слабые раздражители, и для того, чтобы организм вообще узнал, что в него попало что-то нехорошее, к этим вакцинам часто требуется добавить адьювант, то есть вещество, которое само по себе не вызывает иммунитета, но вызывает воспаление. Классический адьювант — соли алюминия.
Согласимся — вакцина, которой организм даже не заметит, если вы его дополнительно не расцарапаете, доверия не внушает. К тому же, как напоминает Константин Чумаков, большинство вакцинологов считают, что адьювант повышает риск аутоиммунной реакции. В 1976 году во время пандемии гриппа сделали вакцину с адьювантом — и в результате получили много случаев синдрома Гийяма-Барре.
Суммируя: более мягкие белковые вакцины оказались более сложными в проектировании, чем мРНК и аденовирусные. Они по определению должны давать худший иммунитет. Eсли есть выбор, этим лучше не прививаться. Иммунитет будет слабый, а шансы на осложнения могут возрасти.
Пептидные вакцины
Про белковые вакцины я не случайно так подробно говорю, потому что белковых вакцин от коронавируса еще нет, а вот вакцина новосибирского «Вектора» уже есть. И это даже не белковая вакцина — это пептидная вакцина. И пептидная вакцина — простите уж нахрапистое обобщение дилетанта — представляется сооружением еще более сомнительным, чем вакцина белковая.
Если Sanofi и Novavax пытаются сделать целый большой белок, то пептидная вакцина устроена так: она берет кусочки белка (по научному — «эпитопы»). «Это старая и довольно очевидная идея, — говорит Чумаков, — иммунизировать не всем белком, а только кусочком, который важен».
Однако к практическому воплощению этой идеи Константин Чумаков относится скептически. «Это было последним писком моды в 1980-е годы, но сейчас серьезные вакционологи об этом подходе перестали думать, — говорит он, — хотя у них может быть узкое применение в специальных случаях. А пока их единственное преимущество в том, что они, скорее всего, будут безопасны, но с другой стороны — не слишком эффективны».
Почему «массовая вакцинация» в России так и не началась, а другие страны опережают нас на порядок: исследование «Новой»
На Западе есть несколько маленьких стартапов, которые заявили о том, что работают над пептидной вакциной против ковида. Это Valo Teurapeutics, Generex, Vaxil Bio и пр. Но ни один из них близко не является финалистом гонки и не вошел в призеры Operation Warp Speed.
Поскольку официальным данным об испытаниях вакцин в России доверия нет (мы, к сожалению, его попросту не заслужили), то люди, участвовавшие в России в испытаниях вакцин, сами делали тесты на антитела и делились данными в Telegram, что было, строго говоря, плохо, потому что тем самым эти люди расслеплялись и официальные испытания проваливали.
Тем не менее из групп в Telegram было ясно, что «Спутник» работает (потом это стало ясно и из статьи в Lancet), а вот антител к ковиду после векторовской вакцины не находили.
В «Векторе» на это отвечали, что их эпитопы — такие, которые вызывают не антитела, а Т-клеточный ответ, который измерить куда сложней, чем антитела. «Однако неизвестно, достаточно ли одного Т-клеточного иммунитета для защиты от ковида», — говорит Константин Чумаков. Короче, у «Вектора» такая особая вакцина, что иммунный ответ на нее проверить сложно, но «Вектор» уверяет, что он есть.
А что от вакцины «Вектора» нет побочки — святая правда. От физраствора тоже побочки нет.
Мертвые вакцины
Тут читатель спросит — а куда же делись мертвые вакцины? Вакцины по старинным рецептам, традиционные, как бабушкино варенье? Самая надежная, простая и могучая кувалда, которая имеется против вирусов в арсенале человечества уже без малого век? На Западе среди финалистов Operation Warp Speed их просто нет. Однако мертвую вакцину сделал Китай (Sinovac), и мертвую вакцину вот-вот выпустит институт им. Михаила Чумакова.
Пустые пузырьки из под вакцины Sinovac после вакцинации в Индонезии. Фото: ЕРА
Почему про мертвые вакцины забыли на Западе? (Почему пока нет живых — понятно. Аттенуировать вирус в лаборатории — долгий процесс и большое искусство.)
Ответов, судя по всему, три.
Первый — о котором Константин Чумаков говорит, несколько даже стесняясь, — заключается в том, что ученым интересно делать что-то новое, а шить варежки, как бабушка, неинтересно. И грантов под это больших не получишь.
Второй заключается в том, что для того, чтобы изготовить много мертвой вакцины, нужно, прежде всего, наработать много живого вируса (который потом надо убить). Вирус патогенный, работать с ним опасно. Вовсе не всякий биологический стартап, который без проблем варит у себя в пробирке мРНК, будет связываться с живым патогенным вирусом, для которого нужны лаборатории высокой степени защиты. (Собственно, именно поэтому в России мертвую вакцину предлагает институт им. Чумакова, который собаку съел на размножении патогенных вирусов и у которого подобные мощности есть.)
И, наконец, третье обстоятельство заключается в том, что старая добрая бабушкина варежка (мертвая вакцина) в данном случае не очень хорошо шьется. Почему? Все дело в свойствах S-белка, того самого, с помощью которого коронавирус проникает в клетку.
Напомню, что этот белок — отмычка. И у него есть две конфигурации (конформации, как говорят вирусологи). До того как он пролез в клетку — и после.
Видели когда-нибудь «бешеный огурец», который, созревая, стреляет семенами? Вот примерно то же самое происходит и с S-белком: когда он прикрепляется к рецептору, через который забирается в клетку (вообще-то этот рецептор нужен для регулирования кровяного давления), он сворачивается совсем другим способом.
Пептидная цепочка остается одна и та же, но форма у нее разная, и на нее вырабатываются разные антитела. «Если антитела вырабатываются на ту конформацию, которую S-белок имеет до проникновения в клетку (pre-fusion), то все в порядке, — говорит Константин Чумаков. — А если пост-фьюжн — то такие антитела не только не помогут против инфекции, но, чего доброго, еще сами помогут затащить белок в клетку». (И тогда это будет т.н. АЗУИ – антителозависимое усиление инфекции, самый страшный кошмар вирусологов.)
И вот когда вирус готовится при помощи формалиновой обработки — то S-белок может свернуться. Именно такая печальная история произошла в 1960-х годах с мертвой вакциной от RSV — респираторно-синцитиального вируса.
«Эти белки очень похожие и у коронавируса, и у RSV, и у вируса гриппа. Они нужны для того, чтобы вирус проник в клетку. Прикоснувшись к ней, они быстро сворачиваются, раздвигают клеточную мембрану и позволяют вирусу пролезть внутрь. А если белок свернется в процессе изготовления вакцины, то такая вакцина работать не будет. Поэтому, чтобы S-белок не сворачивался, в мРНК-вакцинах специально поставили два пролина (одна из аминокислот, из которых сделан любой белок. — Ю. Л. ). А в живом вирусе этого сделать нельзя. Эти два пролина являются шарниром, который не позволяет S-белку свернуться, без этого он не может проникнуть в клетку, — говорит Константин Чумаков. — Но если убитую вакцину сделать правильно — то у нее есть все шансы на успех».
„ нет худа без добра, и в результате эпидемии те биотехнологические решения, внедрение которых человечество откладывало десятки лет, за год стали мейнстримом.
Будем надеяться, что США и Евросоюз с такой же скоростью начнут одобрять лекарства против рака.
Ключ к уничтожению противника
Как работают вакцины против COVID-19? Какие самые эффективные, какие безопасные? Чем прививаться? Объясняет микробиолог Константин Северинов
И второе: колитесь, колитесь и колитесь. Риск от вакцины и риск от ковида попросту несопоставимы, а боязнь прививок нельзя объяснить ничем, кроме вопиющей безграмотности. Как гласит жестокая фотожаба: «Те, кто считает, что вакцина от ковида изменит их ДНК, должны рассматривать это как шанс».
Sputnik FAQ. Ответы на часто задаваемые вопросы о вакцине «Гам-КОВИД-Вак»
1. Вакцину называют векторной. Что это значит? В ней есть живой вирус?
Векторной «Спутник V» называют потому, что она использует аденовирусный вектор. Это видоизменённый аденовирус, обычно вызывающий у человека «простуду», из которого удалена патогенная часть — та, от которой мы и болеем. Оставлена только часть, отвечающая за способность внедряться в человеческие клетки. В вирусный вектор вставлен генетический код одного из белков коронавируса. Получив этот код, клетки привитого человека начнут производить вирусный белок, иммунная система обнаружит его, запомнит и научится быстро распознавать и блокировать. Этот навык защитит организм при встрече с настоящим коронавирусом. Ни живого, ни мёртвого коронавируса (и аденовируса) вакцина не содержит, соответственно, заразиться от неё невозможно.
2. Зачем два укола? Что будет, если сделать только один?
Две дозы вакцины содержат два разных аденовирусных вектора и вводятся с интервалом 21 день (не строго!). Это помогает повысить шансы: после введения первого и формирования иммунной реакции второй вирусный вектор (незнакомый для организма) создаёт длительный эффект. В материалах об испытаниях вакцины, опубликованных в The Lancet, показано, что частичный иммунитет формируется уже после первой дозы вакцины. Но вторая доза закрепляет эффект. Поэтому, например, шведско-британская компания AstraZeneca, также разрабатывающая вакцину, планирует использовать один из компонентов «Спутника» для усиления иммунного ответа.
3. Кому нельзя делать эту прививку?
Судить о безопасности и эффективности любых лекарств и вакцин мы можем по результатам испытаний. На сегодня среди добровольцев, участвовавших в испытаниях «Спутника V», не было детей, беременных и кормящих женщин, а также людей с тяжёлыми аллергическими реакциями и иммунодефицитами. Для этих групп людей нет данных, соответственно, невозможно и рекомендовать им прививаться. Людей с анафилактическими реакциями на введение чужеродных компонентов мало, и они обычно знают о такой своей особенности с детства, на примере других прививок. На всякий случай всех без исключения привитых просят побыть полчаса в коридоре после укола, это стандартная практика при введении любой, даже самой проверенной вакцины.
4. Действительно ли после прививки нельзя употреблять алкоголь?
Алкоголь подавляет работу иммунитета, поэтому злоупотреблять им не стоит в принципе. Но о тотальном запрете на спиртное речь не идёт. Разумное ограничение употребления, пока организм активно формирует иммунный ответ, рекомендуется при введении любых вакцин, также это распространяется и на лекарства, угнетающие иммунную систему. В инструкции к вакцине ничего об ограничениях на алкоголь не говорится, так что это именно рекомендация.
5. После вакцинации все идут сдавать анализы на антитела и сравнивают, у кого больше. Почему вообще измеряют именно их?
Специфические антитела (а именно IgG, иммуноглобулины G) появляются в организме человека в ответ на вирус. Сами по себе они не гарантируют, что человек не заболеет. Это косвенный признак иммунной реакции, который означает, что сработала вся цепочка: врождённый иммунитет, T-клетки, B-лимфоциты и, наконец, антитела. Они последние в этой цепи, а значит, если они есть в достаточном количестве, мы считаем, что остальные части иммунной защиты заработали. Тесты на клеточную память (T-клетки) пока дороги и сложны в исполнении, поэтому в массовой практике смотрят именно на уровень антител.
6. Какие именно антитела нужно искать после прививки? Их несколько?
Да, организм вырабатывает несколько видов антител к разным частям коронавируса, но только после заражения настоящим вирусом. Вакцина «Спутник V» вызывает формирование только одного типа антител — к шиповидному белку (S-белку). Соответственно, для проверки работоспособности вакцины нужно сдавать анализ именно на этот вид антител и искать именно это исследование в вашей лаборатории. Тест на антитела к N-белку не подойдут, так как «Спутник V» на них не влияет.
7. Вирус постоянно мутирует, однажды он может измениться так, что антитела его не узнают. Как долго будет работать вакцина?
Здесь мнения учёных расходятся. Иммунологи, опираясь на данные об изменчивости других коронавирусов, считают, что S-белок не претерпит существенных для работы вакцины изменений, как минимум, год. Биоинформатики же сравнивают геномы вирусов из образцов, полученных в разных местах в разное время, и обращают внимание на случаи «хронического» заболевания COVID-19. Такое возможно у пациентов с иммунодефицитом (в частности, с ВИЧ): их организм не может быстро разделаться с вирусом, который продолжает размножаться в клетках человека в течение продолжительного времени, постоянно изменяясь, а больной выделяет изменившиеся вирусные частицы во внешнюю среду. Такой человек становится «биореактором», в котором вирус меняется и адаптируется. Неизвестно, какой процент иммунологически скомпрометированных людей будет вот так подолгу «носить» в себе вирус. Однако учитывая количество больных СПИДом в Африке, Юго-Восточной Азии и в России (а у нас более 1 млн человек живут с ВИЧ, в 13 регионах число инфицированных составляет более 1% населения), есть риск ускорения процесса мутации. Скорость изменений также зависит от количества просто больных и заражающих друг друга людей. Но на этот показатель общество в силах повлиять массовой вакцинацией: чем больше людей привьётся, тем медленнее будет циркулировать вирус и дольше будут эффективны вакцины.
8. Как считают эффективность вакцины? Почему цифры меняются?
Несмотря на то, что антитела считаются показателем сработавшей вакцины, по-настоящему убедиться в наличии защиты можно только при столкновении с настоящим вирусом. Во время исследования одна группа добровольцев получает вакцину, другая — пустышку. Затем исследователи ждут до определённого количества заболевших и сравнивают, в какой из групп их оказалось больше. Расчёт для «Спутника V» выглядит так:
Эта цифра может меняться, пока длится исследование, потому что могут появляться всё новые случаи болезни в обеих группах. Именно поэтому мы постоянно видим в новостях разные цифры эффективности. Нужно понимать, что вакцина не может дать 100%-ную гарантию не заболеть. Речь о защите от тяжёлого течения и смерти. Поэтому в обеих группах добровольцев не тестируют непрерывно, а ждут появления симптомов и сравнивают, насколько их меньше у вакцинированных.
9. Почему у одних людей после первого укола появляются побочные реакции, у других после второго, а у некоторых вообще ничего?
Это может быть реакцией врожденного иммунитета, который у разных людей отличается. Как и реакции слизистых, незначительные реакции на вакцины — это индивидуальные особенности, складывающиеся из сотен факторов работы иммунной системы.
10. Сильная побочная реакция означает, что мой иммунитет отреагировал на вирусный вектор и не дал ему сработать? Или наоборот, вектор внедрился и теперь у меня сформируется хороший иммунитет?
Ни то, ни другое. Побочная реакция на вакцину никак не связана с её последующей работой и иммунным ответом на коронавирус.
11. Говорят, у пожилых людей слабее побочные эффекты и ниже эффективность прививки. Это так?
Данных о меньшей выраженности побочных эффектов у пожилых при введении «Спутника V» пока нет, так как в принципе количество таких вакцинированных весьма невелико. Иммунный ответ у людей старше 55 лет действительно слабее, с возрастом возможности адаптивного иммунитета истощаются. Но чтобы проверить, насколько хорошо вакцина будет защищать эту группу людей, нужно проводить отдельные исследования именно на пожилых, а их не проводили. Возможно, такая информация появится, когда будут опубликованы полные результаты III фазы исследований, в которой участвовало некоторое количество пожилых добровольцев, а также когда пройдёт достаточно времени после старта массовой вакцинации. Возможно, пожилым людям потребуется дополнительная доза вакцины.
12. Пишут, что третья фаза исследований провалена. Это значит, вакцина не работает?
Нет. Речь идёт о том, что условия исследования были пересмотрены до его окончания. Был закрыт приём добровольцев в группу плацебо, а многие получившие пустышку стали выходить из исследования и вакцинироваться отдельно. Это связано с высоким риском заболеть, а также с текущими положительными результатами вакцинации. Однако такое изменение условий влияет на точность результатов испытаний, и это вызывает критику экспертов. Для чистоты результатов необходимо провести ещё исследования.
13. Могут ли быть заразны вакцинированные, даже если сами не заболеют? А переболевшие?
Считается, что вакцинация (или перенесённая болезнь) сокращает время, в течение которого человек может скрыто распространять вирус, не болея. Обычные «бессимптомники» могут быть заразны 5—7 дней. Для привитых и переболевших это время не превышает 1—2 дней. Пока что это предварительные данные, но говорить о полной безопасности привитых для окружающих не приходится. Разумеется, речь только о ситуациях, когда привитые контактировали с больными; сама по себе прививка не может сделать человека заразным, так как не содержит вируса.
14. Нужно ли прививаться тем, кто переболел?
Несмотря на то, что уровень антител IgG падает в течение 6 месяцев после перенесённой болезни, это не означает беззащитность перед вирусом. Те, кто переболел средне или тяжело, формируют клеточный иммунитет, который сохраняется дольше. Раньше чем через год после болезни прививаться не требуется, так как комплексный иммунитет (вся цепочка, о которой мы говорили в ответе на вопрос №5) остаётся эффективным.