валидизация в психологии что это

Валидизация в психологии что это

Обсуждаются основные принципы и стратегии валидизации качественных исследований в психологии. Показывается, что валидизация качественных исследований – это процесс раскрытия рефлексивных позиций и самопроверки исследователя, который дает возможность прийти к прозрачным и доказательным интерпретациям данных. Главной стратегией валидизации является триангуляция – обращение к нескольким источникам информации, методам, концепциям и экспертным мнениям. Триангуляция реализует современные представления о полипарадигмальности и методологическом плюрализме, занимая положение «связующего звена» между методологией и практикой качественных исследований.

Ключевые слова: качественные исследования, валидность качественных исследований, стратегии валидизации, триангуляция

Общая логика валидизации качественных исследований

Качественное исследование оценивается как целостный процесс, требующий обоснования логики предпринимаемых действий с помощью специальных стратегий, выступающих в роли ориентаций познавательной деятельности исследователя и контролирующих его рассуждения и выводы. В наши дни большее внимание уделяется не критериям оценки итогового результата исследования, а скорее конкретным стратегиям «внутренней» верификации исследовательского процесса для устранения потенциальных угроз валидности [Бусыгина, 2013; Мельникова, Хорошилов, 2014a; Flick, 2007].

В качественных исследованиях стратегии валидизации являются «не тестами, а возможностями развития рефлексивной позиции» [Bloor, 1997, c. 49]. Они составляют «менеджмент качества» качественных исследований, обеспечивающий прозрачность и доказательность получаемых данных и выводимых из них аналитических умозаключений. Многие из стратегий валидизации опираются на принцип интерсубъективной проверки интерпретаций, позволяющий сформировать различные перспективы видения социальной реальности через обращение к новым, то есть дополнительным по отношению к изначально заявленным в программе исследования методам и экспертным позициям, что гармонично согласуется с полипарадигмальным характером развития современной психологии.

Такое эпистемологическое обоснование стратегий валидизации намечается исходя из тенденции, характерной для ряда психологических концепций, – локализировать психические процессы и переживания не в отдельно взятом «эмпирическом» индивиде, а в пространстве диалога. Как рассуждает Р.Харре, господствующая естественнонаучная парадигма приводит к «иллюзии индивидуальной субъективности», несмотря на то, что «многие психологические феномены, которые традиционно приписывались отдельным индивидам, являются на самом деле совместными результатами разговорных, в сущности, взаимодействий» [Harré, 1991, c. 16]. Валидизация в качественных исследованиях должна раскрыть, «может ли другой исследователь принять взгляд настоящего исследователя, просмотреть исходные протокольные данные и увидеть, что предложенные понимания содержательно освещают изучаемые ситуации» [Churchill, Wertz, 2001, c. 259].

Таким образом, стратегии валидизации:
1) представляют собой вспомогательные технологии, чья функция заключается в расширении «познавательной перспективы» (расширении знаний об изучаемом предмете);
2) непосредственно включаются в процесс качественного анализа.

Качество последнего оценивается с той точки зрения, насколько четко автор исследования продемонстрировал, что он сделал для обеспечения его достоверности.

Основные стратегии валидизации качественных исследований

Обзор и анализ литературы [Daymon, Holloway, 2011; Lincoln, Guba, 1985; Maxwell, 2013; Flick, 2007; Ridenour, Newman, 2008; Seale, 1999; Silverman, 2011] позволяет выделить ряд стратегий валидизации, раскрывающих (соответственно теоретической логике понимания валидности в качественной методологии) рефлексивные позиции и познавательные перспективы как участников, так и автора исследования. Мы кратко охарактеризуем эти стратегии, а затем подробнее остановимся на триангуляции, которая занимает почетное место «королевы» в качественных исследованиях, и проблема качества – валидности рассматривается сегодня преимущественно вокруг нее.

1) «Ведение рефлексивного журнала» (reflexive journal writing)– эта практика валидизации заимствована из этнографических исследований. Записываются наблюдения, размышления и впечатления, возникающие в ходе анализа чужой культуры, в специально отведенный для этих целей журнал или дневник. В наши дни, помимо рефлексивного журнала и дневника, активно применяются и «мемы» – записки-памятки (memo notes), которые пишутся на протяжении всего исследования. Обычно предлагается использовать рефлексивные заметки на уровне обработки и кодирования данных или в виде дополнения к ведению полевых записей: в этих заметках фиксируются личные оценки, размышления, переживания, выдвигаются гипотезы и, кроме того, здесь даже позволительны сомнения исследователя в достоверности наблюдаемых явлений [Miles, Huberman, 1994]. Заметки должны соответствовать трем условиям [Emerson et al., 2007]: 1) они должны иметь не сплошной, но избирательный характер; 2) исследователь должен сосредоточиться на описании наблюдаемых событий и избегать объяснений; 3) накопление данных приводит к формированию корпуса полевых заметок, который помещается в приложения к отчету.

2) «Аудит исследования» (audit trail) – максимально подробная документация исследования, которая включает описание программы, выборки, методов сбора и анализа данных, решения по этическим дилеммам, иллюстрации и выдержки из данных (цитат из интервью или из полевых заметок). Аудит дает возможность читателям заочно проследить за ходом исследования и оценить его обоснованность и достоверность. В современных качественных исследованиях аудит – одна из важнейших стратегий контроля качества исследования, позволяющая раскрыть последовательность аналитических рассуждений.

3)«Партнерский дебрифинг» (peer debriefing) – обсуждение программы, данных и результатов исследования с коллегами и экспертами. Для составления таких экспертных групп рекомендуется обращаться к тем, кто не принимал участия в исследовании, иными словами, в нем не заинтересован и занимает нейтральные позиции. Эксперты предлагают собственные интерпретации проблемы и указывают на влияния личных предпочтений и мнений аналитика на его выводы (то есть помогают провести некий «сеанс супервизии»).

4) «Проверка участниками» (member checking) – также называемая различными авторами коммуникативной валидизацией или валидизацией респондентами. Участникам предлагается ознакомиться с результатами проведенного исследования и дать собственный комментарий – «узнают ли они себя» в интерпретациях. Результатом такого обсуждения становится консенсус о том, можно ли считать результаты исследования адекватными тем суждениям и представлениям, что разделяют («имели в виду») сами участники. Имеется два типа оценки адекватности отчета: «сильный» (участники оценивают итоговый отчет целиком) и «слабый» (участники комментируют какой-либо промежуточный документ, например, транскрипт интервью). Важно учитывать тот факт, что далеко не все респонденты способны критически отрефлексировать личный опыт и соотнести его с аналитическими конструктами – более того, перед ними не стоит такая задача – за исключением работы с экспертными группами. Итак, применение стратегии валидизации респондентами требует осторожности, ибо научная и житейская оценка проведенного анализа конструируют его различные версии (и соответствующие образы мира).

5) «Теоретическая выборка» (theoretical sampling)– стратегия, заимствованная из метода обоснованной теории, предполагающая гибкое вариативное изменение выборки в процессе исследования путем привлечения новых людей и информации [Charmaz, 2006]. Теоретическая выборка направлена на формирование исчерпывающей сетки категорий, которая «покрыла» бы исходный материал во множестве смысловых оттенков. Та высшая степень детализированности категорий, когда привлечение дополнительных данных уже укладывается в сформулированные категории и не приносит новых сведений, называется теоретическим насыщением категорий (theoretical saturation).

Конструирование теоретической выборки предполагает: 1) обращение к случаям, которые подтверждают или уточняют наши умозаключения; 2) поиск девиантных случаев, которые могут опровергнуть выдвигаемые гипотезы, требуя разработки альтернативных объяснений; 3) варьирование структуры выборки во время исследования [Silverman, 2006]. Очевиден гибкий характер формирования теоретической выборки – ибо она изменяется в процессе исследования для получения более полной информации.

6) «Анализ негативных случаев» (negative case analysis) – обращение к новым данным и случаям, которые не соответствуют полученным результатам, не вписываются в интерпретации и могут потенциально опровергнуть их. Обращение к «отклоняющимся» или «не соответствующим» исходным гипотезам случаям показывает читателям научного отчета, что: 1) аналитик принял во внимание различные типы данных, а не только те, что однозначно подтверждают его выводы; 2)негативные случаи накладывают ограничения на суждения о степени обобщаемости результатов на другие группы.

7) «Аналитическая индукция» (analyticinduction) – стратегия, предложенная социологами Ф.Знанецким и А.Линдсмитом, заключается в том, что рабочие гипотезы перепроверяются новыми данными. Если обнаружатся какие-либо отклоняющиеся случаи, ей противоречащие, то такая гипотеза заново переформулируется, затем опять начинается поиск дополнительной информации, которая «шлифует» предложенные объяснения до все более высокой степени обобщения. Однако такие сравнения гипотез с данными, уточняющие исходные гипотезы, могут длиться бесконечно долго, и нет четкого критерия, указывающего, когда эти проверки следует окончить [Девятко, 2010].

8) «Ссылочная адекватность» (referential adequacy) – при использовании этой стратегии валидизации часть собранных данных откладывается в «архив», который какое-то время остается в стороне и не анализируется. Исследователь работает с оставшимся материалом, формулирует предварительные выводы, а затем возвращается к тем данным, что оставлены «про запас», и использует их как дополнительный «тест» для проверки интерпретаций. Такая несколько оригинальная, на первый взгляд, стратегия продуктивна при работе с большими объемами данных. В последнем случае архивация становится не только средством для самопроверки исследователя, но и формой планирования анализа.

9)«Длительное погружение» (prolonged engagement)– стратегия, как и ведение рефлексивного журнала, заимствована из этнографии и предполагает долгое пребывание в исследуемой культуре или окружении, что делает возможным глубокое «погружение» и ознакомление с его традициями и обычаями. В современной практике эта стратегия часто связана с лонгитюдными качественными исследованиями и позволяет нам лучше понять контекст, представить убедительный отчет о взглядах, которые разделяют респонденты, отследить и отрефлексировать собственные предположения и их влияние на получаемые данные, а кроме того, сами респонденты «учатся» доверять исследователю и с большей вероятностью поделятся с ним своими истинными переживаниями и суждениями. Особое внимание при работе с этой стратегией надо уделить временным ресурсам исследования.

10) «Стабильное наблюдение» (persistent observation) – стратегия, как видно уже из названия, тесно связана с предыдущей и дополняет ее: «если длительное вхождение обеспечивает охват, то стабильное наблюдение – глубину» анализа [Guba, Lincoln, 1985, p. 304]. Стабильное наблюдение за окружением или постоянное взаимодействие с данными помогает сфокусироваться на тех нюансах изучаемой проблемы, которые обнаруживаются при длительном пребывании в поле. Сегодня речь ведется скорее о форме «интенсивной, продолжительной вовлеченности» [Maxwell, 2005, p. 110] в качественное исследование, предполагающей проведение повторных интервью и наблюдений для составления полной картины изучаемого явления.

11) «Структурные связи» (structural relationships) – это стратегия аналитического письма, предполагающая выстраивание логической последовательности и завершенности исследования как сбалансированного и целостного «хорошего гештальта» [Robbins, 2006]. Здесь опять-таки встает проблема нарративной структуры аналитического отчета и выразительного представления итоговых данных, во многом зависящего от литературного слога автора и его умения структурировать материал.

12)«Триангуляция» (triangulation) – это вспомогательная стратегия качественного исследования, позволяющая рассмотреть изучаемый предмет с нескольких точек зрения; она является дополнительной активностью исследователя, предполагающей рассмотрение данных в различных «системах координат» (путем обращения к новым методам сбора и анализа информации, экспертным позициям и концепциям).

Триангуляция не является стратегией сочетания одного метода сбора данных и другого метода их анализа (например, нарративного интервью и качественного контент-анализа). Сбор и анализ данных – это необходимые составляющие любого качественного исследования. Устранение хотя бы одной из этих составляющих чревато превращением исследования в набор бессмысленных методических действий. Триангуляция же является вспомогательной стратегией, без использования которой качественное исследование как таковое формально состоится.

Триангуляцией может называться дизайн качественно-количественных (смешанных) исследований – mixed method research, которые образуют значимый тренд в современных социальных науках и психологии [Гусельцева, 2014a; Bergman, 2008; Ridenour, Newman, 2008; Teddlie, Tashakkori, 2010]. Смешанные исследования – название для междисциплинарного направления, сторонники которого разрабатывают исследования с использованием не одного метода, а сразу нескольких. Триангуляция в этом контексте представляет собой однофазный дизайн смешанного исследования, объединяющего методы сбора и анализа качественных и количественных данных.

Методически удобным представляется более строгое понимание триангуляции как составляющей только качественного исследования и никакого другого. С этой точки зрения триангуляция есть совмещение позиций, полученных только на основании работы с качественными методами и данными. В настоящей работе мы руководствуется таким строгим пониманием триангуляции.

Этимология понятия триангуляции

Понятие триангуляции было заимствовано из естественнонаучной области знания. Триангуляция применяется в геодезии и навигации как специальный метод, определяющий расположение некоторой физической точки на поверхности земли исходя из соотношения с двумя иными произвольно взятыми точками [Erzberger, Kelle, 2003].

Задача триангуляции – раскрыть многообразие видений и интерпретаций, «прочувствовать» контексты их существования и в этом смысле стимулировать анализ и рефлексивность, что согласуется с определением валидности качественных исследований. Конечно же, различные методы задействуют далеко не всегда одинаковые предположения о природе социального мира (его онтологии) и способе его познания (эпистемологии), и в этом отношении едва ли возможно прийти к согласованной картине мира. Однако такие перспективы исследования можно рассматривать как взаимные «транскрипции» или пути прочтения на иных языках [Порус, 2013]. Тогда валидизирующая функция триангуляции в качественной методологии заключается в переводе достижений одного метода (и стоящей за ним традиции мышления) на «язык» другого подхода. В конечном счете триангуляция становится эпистемологическим диалогом между методами [Hammersley, 2008].

Краткая история использования триангуляции в психологии

Триангуляция использовалась как исследовательская стратегия в социологии и социальной психологии, но без непосредственной апелляции к понятию и его научной рефлексии. Примеры классических исследований, построенных вокруг триангуляции, – это, во-первых, урбанистические исследования Чикагской школы, в которых совмещались методы интервью, наблюдения, анализа жизненных историй и дневников [Deegan, 2007]; во-вторых, исследование безработицы в австрийской деревне Мариентале, выполненное П.Лазарсфельдом, его женой М.Ягода и Г.Цейзелем с использованием как количественных, так и качественных данных [Осипов, Кулыгин, 2009]. Кроме того, достоин упоминания этнографический проект Г.Бейтсона и М.Мид, которые дополнили полевые наблюдения фотографиями культуры народов острова Бали, что стало, по всей видимости, первым значительным опытом визуальных исследований в социальных науках [Штомпка, 2010].

Значимость упомянутых достижений кажется сегодня не столь очевидной, но для своего времени они были истинным вызовом социологии и психологии, признававшей одновременное использование различного инструментария неприемлемым и угрожающим монолитности исследования. Идея многоплановости исследования была раскрыта в статье Кэмпбелла и Фиске [Campbell, Fiske, 1959], которые стремились доказать, что психология обычно избирает для достижения исследовательских целей изолированный метод (следуя логике «единичного операционализма»).

Авторами обосновывается критерий конструктивной валидности, для оценки которой используется матрица «свойства Х методы» (multi-trait-multi-method-matrix). Этот исследовательский план предполагает введение нескольких переменных, проведение их измерений двумя и более методами и сравнительный анализ корреляций между этими измерениями [Анастази, Урбина, 2006]. Матрица – это форма триангуляции, задающая многоплановый характер психологического исследования.

Кроме того, понятие триангуляции используется и в современном психоанализе для обозначения паттерна отношений, в которых две конфликтующие стороны включают и третьего участника. Яркий пример триангуляции – «любовные треугольники», отражающие неспособность вынести амбивалентность взаимоотношений и любое выражение агрессии [Кернберг, 2006]. Триангуляция «децентририрует» видение другого человека и представляет его в новом ракурсе, разрешая напряженность диалога.

Таким образом, триангуляция становится метафорическим конструктом, который, несмотря на то, что он используется в разнообразных познавательных контекстах, призван отразить многоаспектность видения реальности и преодолеть односторонность наших представлений об окружающем мире [Гусельцева, 2014b]. Будучи заимствованной из естественнонаучных дисциплин, функция триангуляции в качественном исследовании была определена неточно, что стало причиной для формирования специальных концепций триангуляции, к рассмотрению которых мы сейчас и обратимся.

Триангуляция – стратегия валидизации качественных исследований

Впервые понятие триангуляции переносится в контекст качественных исследований Н.Дензином в его классическом учебнике по методам социологического исследования, написанном с позиций символического интеракционизма [Denzin, 2009]. Дензин расширил понимание триангуляции от частного способа оценки конструктной валидности до самостоятельной стратегии валидизации качественных исследований.

К угрозам валидности умозаключений в качественных исследованиях относятся неконтролируемые влияния характеристик 1) наблюдателя, 2) наблюдаемого, 3) ситуации и 4) времени. Стратегией, которая зафиксировала бы эти характеристики, «пропускаемые» каким-либо одним исследовательским методом, является множественная триангуляция (multiple triangulation) – по словам автора, «комбинация методологий в изучении одного и того же феномена» [Denzin, 2009, p. 297]. Триангуляция предполагает совмещение нескольких «качественных измерений» одной и той же переменной – в этом смысле она близка концептуальным репликациям в экспериментальной психологии. Обращение к новым методам и «представление данных из источников, которые несут различные потенциальные угрозы для валидности, сводит на нет шансы прийти к ложным выводам» [Hammersley, 2008, p. 23].

Такое понимание триангуляции критиковалось с конструкционистских позиций за «наивный реализм», как будто обращение к нескольким методам может реконструировать единственно верный образ мира, хотя на самом деле речь идет о различных методических формах его представления [Bryman, 2004]. Вследствие этого обстоятельства триангуляция получила противоречивые отклики: одни авторы называют ее стратегией, находящейся в самом «сердце валидности» [Fetterman 1998], в то время как другие утверждают, что триангуляция является синкретической стратегией, не учитывающей эпистемологических различий между методами [Atkinson at al., 2008]. Однако сей шквал критики концепции триангуляции Дензина открыл путь для формулирования новых ее прочтений и дальнейшего уточнения специфики валидизации качественных исследований с позиций этнометодологии и социального конструкционизма.

Триангуляция – стратегия сопоставления интерпретаций респондентами своих действий

В рамках этнометодологии, претендующей на анализ неявных правил и норм обыденных взаимодействий, А.Сикурел ввел весьма оригинальное понятие бесконечной триангуляции (indefinite triangulation) [Cicourel, 1974]. Триангуляция в этом понимании должна раскрыть механизмы рефлексивности и формирования подразумеваемых значений (индексных суждений) в повседневных разговорах. Исследователь-социолог, как один из действующих лиц социальной жизни, использует в своей работе здравый смысл и обыденное понимание. Он должен постоянно раскрывать личные допущения и значения, которые приписывает интерпретациям других участников исследования, и этот процесс сопоставления объяснений любой социальной ситуации может идти бесконечно [Филмир, 1978].

Д.Морган раскрывает этот парадокс бесконечной триангуляции на примере фокус-группы: группа модифицирует отдельно взятые мнения и делает их более разнообразными и тонкими, то есть превращает в локальные индексные суждения, относящиеся к конкретной коммуникативной ситуации, разворачивающейся в групповой дискуссии [Morgan, 1993]. Одна из основных задач фокус-группы и заключается в получении как можно большего разнообразия мнений и суждений, что становится возможным благодаря триангуляции в ее этнометодологическом понимании как «наложения» друг на друга различных версий социальной реальности и экспликации их неявных обыденных значений.

Таким образом, триангуляция становится не стратегией валидизации, как то было в концепции Дензина, предполагавшего, что использование нескольких методов может дать более четкое представление об изучаемой действительности, а просто безоценочным сопоставлением версий социального мира в том виде, как они представлены в разговорной речи людей и обусловлены конкретными коммуникативными ситуациями. Это понимание триангуляции открывает путь для ее современного конструкционистского прочтения.

Триангуляция – стратегия систематического сопоставления познавательных перспектив

Наиболее взвешенный и тонкий анализ триангуляции провел У.Флик [Flick, 2007, 2008, 2014]. Он утверждает, что взамен бесконечной формулировки критериальных систем (которым, как мы показали в одной из наших предыдущих статей, «нет ни края, ни конца» [Мельникова, Хорошилов, 2014b]) следует остановиться на разработке конкретных стратегий повышения качества исследования. Триангуляция в этом отношении помогает получить всесторонние и богатые результаты и, помимо этого, преодолеть недостатки, свойственные отдельным методам в частности. Флик говорит не просто о триангуляции, а о систематической триангуляции перспектив, так как различные методы не просто «собирают» данные об изучаемом предмете, но конструируют его, что и позволяет нам говорить о триангуляции, повторимся, как об эпистемологическом диалоге.

Триангуляция объединяет методы и данные, которые, с одной стороны, способны раскрыть субъективные значения, придаваемые тем или иным социальным практикам, а, с другой стороны – «подняться» над конкретными случаями, перенося интерпретации на иные ситуации и контексты. Кроме того, на современном этапе развития науки, когда возрастает количество публикаций, опирающихся на качественные методы исследования, появляется необходимость в их мета-анализе, который призван обобщить все результаты в той или иной предметной области, заново осмыслить и концептуализировать их, а также оценить достоверность данных и адекватность использованных стратегий работы с ними [Timulak, 2014]. Думается, что триангуляция может предоставить помощь в интеграции качественных исследований в психологии.

Типы триангуляции в качественных исследованиях

Имеет смысл остановиться на четырех хрестоматийных типах триангуляции, которые предложил Н.Дензин, и дать им комментарий. Включение триангуляции в дизайн качественного исследования следует обдумать с точки зрения актуальных целей и задач. Какой метод сбора и анализа данных будет считаться основным, а какой – вспомогательным? Какого рода информацию мы хотим получить, обращаясь к этим дополнительным методам работы с данными? Особый момент, требующий внимания, – учет временных затрат, связанных с проведением триангуляции.

Таблица 1
Триангуляция в структуре качественного исследования

1) Триангуляция данных предполагает обращение к двум или более источникам информации для получения объемного и многостороннего материала. Типичный сценарий в качественных исследованиях – использование визуальных (проективных изображений) и вербальных данных (высказываний респондента по тем или иным вопросам).

2) Методологическая триангуляция считается, пожалуй, одной из самых важных стратегией валидизации качественных исследований. Использование нескольких методов исследования дает возможность получить более достоверные эмпирические данные по той причине, что каждый метод дополняет или проверяет другие [Гидденс, 2005]. Методы как бы подвергаются «перекрестной» проверке для установления того, какой из них точнее раскроет изучаемый предмет. «Методологическая триангуляция, – рассуждает Дензин, – включает в себя комплексный процесс противопоставления, разыгрывания одного метода против другого для увеличения валидности полевых достижений» [Denzin, 2009, p. 310]. Информация собирается из какого-либо одного источника и анализируется одновременно двумя методами (например, результаты фокус-групп «обрабатываются» тематическим и дискурс-анализом). Или более усложненный вариант – это перекрестный анализ (каждая из нескольких категорий данных анализируется двумя или более методами).

Настоящий тип триангуляции может осуществляться как в рамках одного метода, так и между несколькими методами. Примером методологической триангуляции внутри метода является совмещение в рамках интервью закрытых и открытых вопросов, а также ряда проективных методик; триангуляция между методами может совместить интервью и фокус-группы, методы тематического и дискурс-анализа и т.д.

Основная проблема методологической триангуляции заключается в том, что одна «неудача» метода необязательно свидетельствует против него. Если «программный» и вспомогательный, «проверяющий» методы исследования получают различные данные, то представляется не совсем обдуманным решением отказаться от использования первого на том основании, что он не соответствует результатам второго. Описываемое положение может свидетельствовать о различных уровнях существования явления, каждый из которых фиксируется отдельным методом. При этом даже в случае смыслового единства данных, полученных различными методами, нельзя с однозначной уверенностью говорить о валидности исследования: ведь триангулируемые методы могут обладать одинаковыми недостатками и «пропускать» значимые зависимости и данные.

3) Теоретическая триангуляция направлена на получение различных объяснений изучаемого явления с нескольких концептуальных позиций, «утилизацию всех возможных предположений» о нем [Denzin, 2009, c. 304]. Как вариант, при обсуждении результатов исследования можно соединить некоторые логические ходы психоанализа и дискурсивной психологии, теорий социальных представлений и социальной идентичности и т.д. В этом случае возникает вопрос об эпистемологической совместимости обозначенных позиций, ибо их бездумное совмещение чревато впадением в эклектизм. Теории обычно рождаются из различных традиций, каждая из которых задает свое уникальное видение реальности, и их комбинирование может углубить и сделать более «многослойными» наши выводы, но ничего не сказать об их правильности [Fielding, Fielding, 1986]. Поэтому Д.Силверман, в частности, устанавливает два предварительных правила триангуляции: 1) необходимость определения теоретической перспективы, в которой работает исследователь; и 2) выбор методического арсенала и типа данных, ей соответствующих[Silverman, 2011].

4) Исследовательская триангуляция – привлечение нескольких исследователей к сбору и анализу данных. В этнографии наблюдение из различных «мест» за событиями раскрывает приверженность наблюдателя к своей культуре и позволяет контролировать субъективность интерпретаций [Кэмпбелл, 1980]. Применение этого типа триангуляции требует создания особой исследовательской команды. «Командное исследование является большим, чем просто группой ученых, которые получают данные, проводят параллельные междисциплинарные исследования и затем публикуют итоги работы при минимальной концептуальной интеграции», в последнем случае исследование напоминает «неуклюжую хореографию трех марионеток, нежели скоординированные действия трех мушкетеров», – пишут сторонники командного подхода (team-based qualitative research) [Macqueen, Guest, 2008, p. 4].

Красивой метафорой о трех мушкетерах вводится тема влияния фактора групповой динамики на процесс совместной аналитической работы. Ведь раз речь зашла о создании исследовательской команды, работающей вместе на протяжении всего проекта, то сразу же приходится принимать во внимание социально-психологическое развитие группы, специфику распределения статуса и лидерских ролей, оформления коммуникативных сетей и т.д. От фактора групповой динамики зависит эффективность исследования, так как пространством зарождения и формулирования гипотез становится диалогическое пространство группы.

Таким образом, работа со стратегией триангуляции в четырех ее основных формах предполагает как обозначение тех целей, которые желает достичь исследователь, обращаясь к нескольким методам сбора и анализа данных, теориям или экспертным позициям, так и формулирование критериев их сопоставления.

Таким образом, триангуляция – как основная стратегия валидизации качественных исследований – реализует теоретико-методологические принципы полипарадигмальности и плюрализма в плоскости исследовательской практики, то есть в рассмотрении изучаемого предмета с нескольких концептуальной позиций. Она позволяет развить более глубокое и полное его понимание и отрефлексировать собственные умозаключения через обращение к дополнительным теориям, методам или данным. Триангуляция становится, в сущности, формой планирования качественного исследования, отражающей основные положения качественной методологии в психологии при решении конкретно-практических задач.

Выводы

1. Логика валидизации качественных исследований – включение специальных стратегий в аналитический процесс, позволяющих сделать его прозрачным для читателя научного отчета. Их использование не гарантирует автоматической валидности исследования, а является способом самопроверки исследователя и развитием критической рефлексивной позиции по отношению к изучаемой информации.

2. Для валидизации качественных исследований используются разные стратегии, однако основное значение принадлежит триангуляции, предполагающей одновременное обращение к нескольким источникам данных, методам, теориям и экспертным мнениям. Практическое применение триангуляции зависит от профессиональных компетенций и опыта исследователя, и результаты применения триангуляции отвечают общей специфике и основным критериям валидности в качественной методологии.

3. Основная валидизирующая функция триангуляции заключается в том, что она стимулирует творческий процесс исследования, заставляет искать новые варианты и идеи выборки, способов анализа и интерпретации данных. Кроме того, триангуляция развивает критическое отношение к умозаключениям и предварительным гипотезам об изучаемом явлении через обращение к дополнительной информации и, возможно, содержащимся в ней «негативным случаям», которые могут и не согласовываться с логикой проводимого анализа. Триангуляция реализует принцип методологического плюрализма в плоскости исследовательской практики, то есть в аналитическом рассмотрении изучаемого предмета с нескольких концептуальных позиций. В этой связи особо важную роль приобретают не только прагматические, но эпистемологические критерии сопоставимости различного методического инструментария.

Анастази А., Урбина С. Психологические тестирование. СПб.: Питер, 2006.

Бусыгина Н.П. Методология качественных исследований в психологии. М.: Инфра-М, 2013.

Гидденс Э. Социология. М.: Едиториал УРСС, 2005.

Гусельцева М.С. Смешанные методы в свете идеала постнеклассической рациональности. Психологические исследования, 2014a, 7(36), 5. http://psystudy.ru

Гусельцева М.С. Триангуляция как метафорический конструкт: история и методологические перспективы. Вопросы психологии, 2014b, No. 5, 3–14.

Девятко И.Ф. Методы социологического исследования. М.: КДУ, 2010.

Кернберг О. Отношения любви: норма и патология. М.: Класс, 2006.

Кэмпбелл Д. Модели экспериментов в социальной психологии и прикладных науках. М.: Прогресс, 1980.

Мельникова О.Т., Хорошилов Д.А. Валидность качественных исследований в ракурсе полипарадигмальности современной психологии. Вопросы психологии, 2014a, No. 1, 28–37.

Мельникова О.Т., Хорошилов Д.А. Современные критериальные системы валидности качественных исследований в психологии. Национальный психологический журнал, 2014b, 2(14), 34–46.

Осипов Г.В, Кулыгин В.П. (Ред.). История социологии. М.: Норма, 2009.

Порус В.Н. Перекрестки методов: Опыты междисциплинарности в философии культуры. М.: Канон+, 2013.

Филмер П. Новые направления в социологической теории. М.: Прогресс, 1978.

Штомпка П. Визуальная социология. М.: Логос, 2010.

Atkinson P., Delamont S., Housley W. Contours of culture: Complex ethnography and the ethnography of complexity. Plymouth: AltaMira Press, 2008.

Bergman M.M. Introduction: Whither mixed methods? In: M.M. Bergman (Ed.), Advances in mixed methods research: Theories and applications. London: Sage, 2008. pp. 1–8.

Bloor M. Techniques of validation in qualitative research: a critical commentary. In: G. Miller, R. Dingwall (Eds.), Context and method in qualitative research. London: Sage, 1997. pp. 37–50.

Bryman A. Triangulation. In: M. Lewis-Beck, A.E. Bryman, T. Futing Liao (Eds.), The Sage encyclopedia of social science Research Methods. Thousand Oaks, California: Sage, 2004. pp. 1142– 1143.

Campbell D.T., Fiske D.W. Convergent and discriminant validation by the multitrait-multimethod-matrix. Psychological Bulletin, 1959, 56(2), 81–105.

Charmaz K. Constructing grounded theory: A practical guide through qualitative analysis. Thousand Oaks, CA: Sage, 2014.

Churchill S.D., Wertz F.J. An introduction to phenomenological research in psychology. In: K. Schneider, J.F.T. Bugenthal, J.F. Pierson (Eds.), The handbook of humanistic psychology: Leading edges in theory, research and practice. London: Sage, 2001. pp. 247–262.

Cicourel A.V. Cognitive sociology. Harmondsworth: Penguin, 1974.

Daymon C., Holloway I. Qualitative research methods in public relations and marketing communications. London, New York, NY: Routledge, 2011.

Deegan M.J. The Chicago school of ethnography. In: P. Atkinson, A. Coffey, S. Delamont (Eds.), Handbook of ethnography. London: Sage, 2007. pp. 11–25.

Denzin N.K. The research act: A theoretical introduction to sociological methods. New Jersey: Aldine Transaction, 2009.

Emerson R.M., Fretz R.I., Shaw L.L. Participant observation and fieldnotes. In: P. Atkinson, A. Coffey, S. Delamont (Eds.), Handbook of ethnography. London: Sage, 2007. pp. 352–367.

Erzberger C., Kelle U. Making inferences in mixed methods: The rules of integration. In: A. Tashakkori, C. Teddlie. (Eds.), Handbook of mixed methods in social and behavioral research. Thousand Oaks, CA: Sage, 2003. pp. 457–490.

Fetterman D.M. Ethnography: Step by step. Thousand Oaks, California: Sage, 2010.

Fielding N., Fielding J. Linking data. Beverly Hills, California: Sage, 1986.

Flick U. Managing quality in qualitative research. London: Sage, 2007.

Flick U. Triangulation: eineEinführung. Wiesbaden: VS Verlag fur Sozialwissenschaften, 2008.

Flick U. Mapping the field. In: U. Flick (Ed.), The Sage handbook of qualitative data analysis. London: Sage, 2014. pp. 3–18.

Hammersley M. Troubles with triangulation. In: M.M. Bergman (Ed.), Advances in mixed methods research: Theories and applications. London: Sage, 2008. pp. 22–36.

Harré R. What is scientific about psychotherapy? BPS Psychotherapy Section Newsletter, 1991, Vol. 11, 14–17.

Lincoln Y.S., Guba E.G. Naturalistic inquiry. London: Sage, 1985.

Macqueen K.M., Guest G. An introduction to team-based qualitative research. In: G. Guest, K.M. MacQueen (Eds.), Handbook for team-based qualitative research. Plymouth: Altamira Press. pp. 1–20.

Maxwell J.A. Qualitative research design: an interactive approach. Thousand Oaks, CА: Sage, 2013.

Miles M.B., Huberman A.M. Qualitative data analysis: an expanded sourcebook. Thousand Oaks, California: Sage, 1994.

Morgan D.L. Successful focus groups: advancing the state of the art. Newbury Park, California: Sage, 1993.

Ridenour C.S., Newman I. Mixed methods research: exploring the interactive continuum. Carbondale: Southern Illinois University Press, 2008.

Robbins B. An empirical, phenomenological study: being joyful. In: C.T. Fischer (Ed.), Qualitative research methods for psychologists: Introduction through empirical studies. Elsevier, 2006. pp. 173–212.

Seale C. The quality of qualitative research. London: Sage, 1999.

Silverman D. Interpreting qualitative data: methods for analyzing talk, text and interaction. London: Sage, 2011.

Teddlie C., Tashakkori A. Overview of contemporary issues in mixed methods research. In: Tashakkori A., Teddlie C. (Eds), The Sage handbook of mixed methods in social and behavioural research. Thousand Oaks, California: Sage, 2010. pp. 1–44.

Timulak L. Qualitative meta-analysis. In: U. Flick (Ed.), The Sage handbook of qualitative data analysis. London: Sage, 2014. pp. 481–495.

Поступила в редакцию 11 июня 2015 г. Дата публикации: 15 декабря 2015 г.

Сведения об авторах

Источник