в чем значение 4 акта на дне

Анализ IV действия пьесы М. Горького «На дне»

Анализ IV действия пьесы Горького “На дне”

В своей остросоциальной пьесе М. Горький поднимает множество проблем «человеческих», поиска «высших начал» в личности.

Четвертый эпизод данного произведения является, пожалуй, одним из ключевых частей.

Именно в этой части пьесы исчезает Лука, оставляя героев наедине с самими собой, их разбитыми мечтами и грёзами. Именно в этом эпизоде они пытаются разобраться в себе, постараться понять весь ужас своего положения, и вновь обрести утраченные надежды на изменение всего в лучшую сторону,прежде всего своими усилиями, усилиями Человека,

Действие происходит ночью. Герои, чьи лица освещены лишь светом небольшой лампадки, вспоминают доброго старичка Луку. После его ухода, жизнь ночлежки кардинально меняется, далеко не в лучшую сторону. Его внезапное исчезновение с новой силой обостряют накипевшие конфликты, поднимают, забытые на время сложности и проблемы.

Каждый из героев потерял «дорогу к спасению», они окрыленные надеждой, теперь же, чувствуют как она ускользает из их рук, постепенно возвращая в горькую реальность.

Сатин возражает им: «Ложь – религия рабов и хозяев… Правда – бог свободного человека!»

принимает сладкую ложь во имя пустых мечтаний, отрицая идеологию жалости и сострадания Луки, которая не нужна свободной личности, Человеку с большой буквы. Сатин приверженец, пускай и горькой, но правды.

Ночлежники внимательно слушают Сатина.

Барон вспоминает давно минувшие годы его роскошной жизни в Москве, которые уже не вернуть. Однако, всё это уже кануло в лету…

Конфликт обостряется спором Насти и Барона о правдивости его слов.

Тут-то Сатин начинает свой монолог о Человеке.

Он рассуждает масштабно, рассматривая человека, как высшее разумное существо, свободное и самостоятельное. Именно человек, следуя его мысли, всё в этом мире, остальное же творение его мыслей и рук, воплощающих в реальность задумки. Герой заключает, что главное для такого Человека не жалость и сострадание, представляющее собой подачку, милостыню нищему, а уважение.

Ночлежники затягивают любимую песню, пытаясь хотя бы на минуту впасть в забытьё.

Однако, внезапно узнают смерти Актёра.

Ещё один опустившийся на самое «дно» человек погибает, призрачные мечты и обломки надежд ведут его на этот шаг. Самоубийство-последний шаг отчаявшегося человека, который так и не смог отыскать правды-истины.

Происходит развязка, которую по праву можно назвать тяжелой, обличающей всю голую правду о жизни человеческой, потерявшей всякие свои главные черты.

Анализ IV действия пьесы М. Горького «На дне»

Пьесу «На дне» можно назвать отражением одной из сфер жизни предреволюционной России. В пьесе много общечеловеческого, непреходящего. Горький любил людей, и это определяло основную линию творчества писателя, рождало яркие образы, подобные Данко, — образы чистых, даже возвышенных, способных на жертву людей. Но эта же любовь к людям определяла и другое в творчестве Горького: протест против всего, что принижало человека, сводило его к уровню животного, против «свинцовых мерзостей жизни».

В пьесе «На дне» с непревзойденным художественным мастерством изображены такие условия жизни, которые способны лишить человека его человеческого облика. Люди, попавшие «на дно» жизни, утрачивают все человеческое, превращаясь в жалкие карикатуры на людей.

Первые три акта пьесы разворачивают перед нами жизнь «дна» во всем ее не-прикрытом убожестве. Мы наблюдаем попытки Луки вытащить людей со дна жизни. Врачует души Лука с тонким психологизмом: он увлекает людей картинами будущей радости, иллюзией еще возможного и не столь далекого счастья, красивыми миражами.

И герои, кто-то больше, кто-то меньше, но подвержены влияниям Луки. Всем хочется нормального человеческого существования, не выживания, а жизни. У оби-тателей «дна» появляются искорки надежды и веры в лучшее будущее.

Перелом как в пьесе, так и в жизни ее героев проявляется с убийством Косты-лева в конце третьего акта, последующие события четвертого акта демонстрируют развязку. Лука уходит, оставляя за собой шлейф в сущности несбыточных мечтаний. Как говорит Сатин, «старик проквасил нам сожителей». Результатом развеявшихся иллюзий, столкнувшихся с неизбежностью острых жизненных углов, становится еще большее неприятие реальности: голода, бесприютности, болезней. Все это приводит к безнадежности, злобе, самоубийству. Как доказала жизнь, чем выше человек взлетел, тем больнее ему падать, независимо от качества полета: будь то жизненные перипетии или заведомо несбыточные мечты. С исчезновением Луки все возвращается на круги своя, и этот отрыв от миражей приводит к более острому осознанию героями трагичности реальной жизни.

Общение босяков в четвертом действии непохоже на все предыдущие разговоры. Идет развенчивание теории «лжи во спасение». Горький противопоставляет две теории: утешающей лжи и мелкой унижающей «правде» он противопоставляет идею суровой реальности, правды, которую выражает Сатин. Сатин от защиты Луки и его идеи переходит в наступление на ложную философию старика: «Он врал, но это из жалости к вам; Есть ложь утешительная, ложь примиряющая. Я — знаю ложь! Кто слаб душой — и кто живет чужими соками, — тем ложь нужна; одних она поддерживает, другие — прикрываются ею; А кто — сам себе хозяин?, кто независимы и не жрет чужого? зачем ему ложь? Ложь — религия рабов и хозяев; Правда — бог свободного человека!» Сатин делает вывод: «Все — в человеке, все — для человека! Существует только человек, все же остальное — дело его рук и его мозга!» Впервые за долгое время в ночлежке раздается серьезная речь, ощущается боль из-за загубленной жизни. Приход Бубнова только усиливает это впечатление. Бубнов предлагает «отрыдать свою бесславную судьбу», петь всю ночь. И даже это «отпевание несложившейся жизни», окончательное прощание с иллюзиями прерывается самоубийством Актера, на что Сатин реагирует резкими словами:

«Эх, испортил песню, дурак!» Трагическая гибель Актера угадывается еще до того, как Барон оповещает сожителей о случившемся на пустыре. Гибель Актера прежде всего обусловлена невозвратностью минувшего, но всплеск надежды, иллюзий, исходящих от Луки, ее ускорил.

Особенность в развитии действия пьесы — это тонкие намеки, позволяющие предугадать дальнейшее развитие событий в жизни героев. Горький не стремится к ярким и эффектным ситуациям, взаимоотношения обитателей ночлежки неизбежно вытекают из условий жизни «дна», а вовсе не обусловлены фантазией драматурга. И трагичный финал Актера в этом аспекте лишен необычности, он закономерен. Актер, как человек тонкой душевной организации, острее всех воспринял всплеск и стремительное крушение надежды. Он не смог дальше мириться с окружающей действительностью, в то время как остальные все же пытаются это сделать. Кульминацией четвертого действия становится монолог Сатина об уважении человека: «Не жалеть, не унижать его? жалостью?». Этот монолог является авторской декларацией. Четвертый акт насыщен афоризмами. Многие из них также декларируют авторские мысли: «Человек — вот правда!», «Кто слаб душой — тем ложь нужна», «Ложь — религия рабов и хозяев…», «Правда — бог свободного человека».

Все события четвертого действия пьесы «На дне» доказывают, что ни ложное утешение, ни искреннее сочувствие не способны изменить жизнь. Ответом на вопрос «а может ли надежда изменить жизнь к лучшему?» являются не только слова героев, но и события: самоубийство Актера; гибель Пепла, безнадежность Насти и исчезновение Наташи. «Обетованная земля», к которой манил Лука, исчезла вместе с ним, а старик не удосужился показать к ней дороги. И все обитатели ночлежки вновь опустились едва воспарившими душами на дно, в грязь и мерзость жизни.

Источник

Анализ IV действия драмы Горького «На дне»

Разделы: Литература

Работа над сложным драматургическим произведением всегда проблематична для учителя и учащихся. Пьеса А.М. Горького “На дне” в этом смысле – одно из самых серьёзных произведений школьной программы. И полифонизм звучания, и философская проблематика, и почти полное отсутствие сюжета (в привычном для школьника понимании) делают изучение произведения затруднительным. Это одна сторона вопроса. Другая сторона его в том, что очень часто разговор на уроке сосредоточивается вокруг спора о правде и лжи, жалости и сострадании. Безусловно, эти вопросы следует обсуждать, но не менее важно говорить об общем звучании пьесы, об отношении автора к героям и к Человеку. Думаю, что необходимо поддерживать некую интригу, возбуждая интерес к анализу серьёзных проблем, решаемых автором в драме. Одной из таких интриг может быть заявление учителя о том, что А.П.Чехов считал последнее действие пьесы чуть ли не лишним. В свете этого заявления можно начинать анализ четвёртого действия. Интересно сравнить ремарки к первому и последнему действиям пьесы.

Для этого зададимся вопросом: какие детали в ремарках бросаются в глаза уже при первом чтении?

Комментируя детали двух ремарок, обнаруживаем, что заявление автора: “Обстановка первого акта” не совсем соответствует той картине, которая нарисована. Прежде всего, стоит отметить, что исчезли перегородки, разделяющие не только зоны обитания ночлежников, но, скорее всего, исчезли те преграды, которые не позволяли обитателям ночлежки услышать и понять друг друга. ( Вспомним начало первого действия – настоящий разговор глухих, в котором нет ни общей темы, ни общих позиций, ни понимания человека, ни интереса к чужим словам).

Рассматривая деятельность Клеща, нельзя не обратить внимания на то, что в первом действии он “скрипит” и в прямом и в переносном смысле: чинит ключи, стучит по наковальне, произносит странные для человека слова: “Эти? Какие они люди? Рвань, золотая рота…люди! Я – рабочий человек… мне глядеть на них стыдно…Ты думаешь, я не вырвусь отсюда? Вылезу… кожу сдеру, а вылезу… Вот погоди… умрёт жена…”

С одной стороны, в этих словах – полное презрение к тем, кто живёт рядом, с другой – страшное в своём цинизме признание ожидания смерти близкого человека. Нет в этих словах ни жалости, ни сострадания, ни любви – ничего из того, что составляет сущность человека.

Следующие детали подтверждают наши предположения: перед нами иная обстановка, иные люди, иные отношения. Если в ремарке к первому действию подчёркнута разобщенность, то теперь подчёркивается общность обитателей ночлежки: они сидят за одним столом, объединены общим застольем, общим светом (лампа посреди стола), и, как узнаем позже, общим разговором.

Интересна такая деталь, как “ ветер”. Что это может быть за ветер? Ветер перемен? Ветер в голове? Ветер как природное явление? Над этими вопросами можно думать. Очевидно то, что и эта деталь дана намеренно, т.к. она дополняет картину: несмотря ни на какие ужасы

(“ночь”, “ветер”) люди вместе там, где светло, тепло, где есть общие интересы.

Звучание ремарки не противоречит тому, что видит, ощущает читатель с первых реплик четвёртого действия: перед нами не только люди, живущие в одном месте, объединённые общими бедами, общими воспоминаниями, перед нами люди, умеющие, оставаясь самими собой, оценивать человека по одним и тем же критериям. С первых строк четвёртого действия мы слышим разговор о Луке и его деятельности.

Н а с т я. Хороший был старичок.

С а т и н. Любопытный старикан…да!

С а т и н. И вообще… для многих был… как мякиш для беззубых…

Б а р о н. (Смеясь) Как пластырь для нарывов…

К л е щ. Он… жалостливый был.

Т а т а р и н. Старик хорош был…закон душе имел.

Это не просто реплики “по поводу”, это оценки Луки. Близость позиций героев очевидна.

Становится очевидным и то, что принципы, которые как будто бы к слову проговаривал Лука, приняты не только Сатиным, но и другими героями, даже теми, кто, казалось бы, не прислушивался к страннику (Например, Бароном, Татарином).

Кульминацией первой сцены IV действия становится “бунт” ночлежников. Этот бунт спровоцирован словами Татарина: “…ваш Коран должна быть закон. Душа – должен быть Коран…да!” и ответом Сатина: “Ну да…пришло время и дало “Уложение о наказаниях”…Крепкий закон…не скоро износишь!”

Обратившись к БСЭ, выясняем, что представляло собой “Уложение о наказаниях”:

“Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845—85, кодификация уголовного права дореволюционной России. Служила орудием подавления революционного движения, охраны привилегий господствующих классов и защиты помещичьей и капиталистической собственности. 9 разделов из 12 Уложения 1845 были посвящены охране общественно-политического строя. 1 раздел содержал статьи общей части уголовного права. Все уголовные правонарушения подразделялись на преступления и проступки. Карательная система отличалась крайней суровостью. Наказания подразделялись на 2 основных разряда [уголовные — соединённые с лишением прав состояния (смертная казнь, ссылка на каторжные работы, на поселение) и исправительные (отдача в арестантские роты, заключение в тюрьму и др.), 11 родов и 35 ступеней. Отдельно предусматривались наказания для лиц, принадлежащих к сословиям, изъятым от телесных наказаний (дворяне, купцы 1-й и 2-й гильдий и др.), и для всех прочих лиц, к которым применялось битьё розгами, плетьми и т.п. Статьи о государственных преступлениях (раздел 3) предусматривали наказания в виде лишения всех прав состояния и, кроме того, смертную казнь, ссылку на каторжные работы (пожизненно или сроком на 20 лет) и др.”

Именно упоминание об “Уложении…” в противовес “закону души” заставляет Настю неистовствовать: “Уйду… пойду куда-нибудь… на край света!” С Настей солидарен Актёр: “Невежды! Дикари! Мель-по-ме-на! Люди без сердца!”

Интересно не только то, что Настя и Актёр – самые романтичные и неконфликтные герои бунтуют первыми, но и то, как этот бунт протекает.

Если у Насти нет никаких разумных объяснений своим поступкам, есть только желание уйти от того, что “опротивело”, если она задается вопросом: “ И чего… зачем я живу здесь… с вами?”, то Актёр только на первый взгляд непоследователен в своих мыслях и словах. На самом деле его речь чрезвычайно интересна своим подтекстом. Вспомним почти молниеносную перепалку Актёра, Барона и Сатина:

Б а р о н. Кто – он, сэр?

Б а р о н. Mersi, служитель богини…как её? Богиня драм, трагедии… как её звали?

С а т и н. Лахеза…Гера…Афродита, Атропа… чёрт их разберёт.

А к т ё р. Невежды! Дикари! Мель-по-ме-на! Люди без сердца! Вы увидите – он уйдёт! “Обжирайтесь, мрачные умы”… стихотворение Беранжера…да! Он найдёт себе место…где нет…нет…

Б а р о н. Ничего нет, сэр?

А к т ё р. Да! Ничего! “Яма эта…будет мне могилой…умираю немощный и хилый”. Зачем вы живёте? Зачем?

Проанализируем интереснейшую особенность речи Актёра в этом эпизоде. В репликах героя постоянно звучат два местоимения – ОН и Я, причём Актёр и от первого, и от третьего лица говорит о себе. Вместе с учениками подумаем, почему человек так странно говорит о себе?

Наиболее вероятный ответ, рождающийся в первые секунды обсуждения, таков: на почве постоянного пьянства у Актёра наступает раздвоение личности. Напомним учащимся о том, что мы не специалисты в области психиатрии, поэтому ставить такой диагноз не имеем права. Иное дело, если мы постараемся понять человека, понять его слова. Решая этот непростой вопрос, обращаемся к размышлениям о том, что есть Человек? Какова его сущность? Каждый понимает, что в Человеке соединены два начала – физическое и духовное. А если это так, то почему бы не предположить, что Актёр говорит то от лица своей физической сущности (Я), то лица духовной составляющей (ОН).

Обжирайтесь, мрачные умы.
Блага жизни с вами делим мы!
Вам – хандра и тонкие обеды,
Нам – любовь и разума победы,
И простой обед, где за столом
Остроумье искрится с вином,
И желудок сердцу не помеха.
Ах! Уж если лопнуть, так от смеха.
Лопнуть, так от смеха!

У любимого Актёром поэта, произведения которого он не раз цитировал, чётко разведены “господа гастрономы” и люди, живущие сердцем: любовью, надеждой, весельем, люди, для которых жизнь Души превыше земных благ, превыше служения Мамоне.

“Расшифровывая” теперь спор Актёра и Сатина, мы видим, что Актёр, действительно, противопоставляет и Сатину, и Барону свою выстраданную позицию: в мире, где не признаны любвовь и красота, где нет почитания судьбы, где нет места духовной составляющей, живёт Мельпомена, муза трагедии, именно она “ведёт” Душу Актёра туда, где, по словам Барона “ничего нет”. На первый взгляд, Актёр соглашается с Бароном: “Он найдёт себе место…где нет…нет…” Но это только на первый взгляд. Фигуры умолчания говорят о том, что за ними – невысказанная боль, недосказанные слова. Зачем их произносить в обществе дикарей и невежд? Всё уже сказано в стихотворении Беранже. В том мире, куда уйдёт ОН, нет ни боли, ни страдания, ни ненависти, ни непонимания, ни нелюбви.

Бунт Насти и Актёра удивительным образом завершает Сатин: “Пускай кричат…разбивают себе головы…пускай! Смысл тут есть! …Не мешай человеку, как говорил старик…”.

Подводя первые итоги увиденному и прочувствованному, приходим к выводу о том, что принципы, сформулированные Лукой: “ постарайся понять человека”, “ не мешай человеку” теперь воплощаются в жизнь, и главным их проводником является Сатин, не случайно он произносит монолог, ключевой фразой которого становится фраза: “ Человек – вот правда”. Сатин понял, что есть правда самого Человека. И действительно, разве только то правда, что Настя – уличная девица и выдумщица, живущая в абсолютно нереальном мире? Разве только то правда, что Актёр – пьяница? А разве не такой же правдой является то, что у Актёра тонкая, ранимая, добрая, страдающая душа; а разве не правда то, что Настя стремится к любви и красоте? Внешнее представление о человеке, которое принято считать истиной, очень часто не совпадает с истинной сущностью Человека, внутренней его сущностью, именно об этом и заявляет Сатин в своём монологе.

Следующий эпизод IV действия открывается неожиданными воспоминаниями Сатина о беседах с Лукой. Сатин говорит “усмехаясь”, “стараясь говорить голосом Луки и подражая его манерам”. В этот момент он очень напоминает Луку. А что же остальные? Драматург даёт исчерпывающую картину в ремарке: “ Настя упорно смотрит в лицо Сатина. Клещ перестаёт работать над гармонией и тоже слушает, Барон, низко наклонив голову, тихо бьёт пальцами по столу. Актёр, высунувшись с печи, хочет осторожно слезть на нары”. Сатин цитирует Луку: “Все, милачок, все, как есть, для лучшего живут! Потому-то всякого человека и уважать надо… неизвестно ведь нам, кто он такой, зачем родился и чего сделать может… может, он родился-то на счастье нам… для большой нам пользы?”

Сформулирован третий принцип отношения к человеку, третий принцип жизни “от Луки”. Этот принцип всегда нарушал Барон (издеваясь над Настей, обижая своими словами Луку, ставя себя выше всех остальных людей). Теперь, демонстрируя своё полное согласие с Лукой, как бы в отместку и за себя, и за Луку, и за всех, кого Барон обидел своим неуважением, Настя с озорным наслаждением, с тонкой издёвкой смеётся над Бароном, отрицая всё, что было в его жизни и о чём Барон, впервые задумавшись, с грустью вспоминает.

Б а р о н. Мм-да… Для лучшего? Это…напоминает наше семейство…Старая фамилия…времён Екатерины…дворяне…вояки! Выходцы из Франции…Служили, поднимались всё выше и выше…

Н а с т я. Врёшь! Не было этого!

Б а р о н.( вскакивая) Что-о? Н-ну…дальше?!

Н а с т я. Не было этого!

Б а р о н.( кричит) Дом в Москве! Дом в Петербурге! Кареты…кареты с гербами!

Б а р о н. Цыц! Я говорю…десятки лакеев!

Н а с т я.. ( с наслаждением) Н-не было!

Н а с т я..( приготовляясь бежать) Не было карет!

Прозвучали из уст Сатина те принципы, которые по ходу действия формулировал Лука. Логично предположить, что эта своеобразная концентрация слов Луки в пределах одного действия была необходима автору для того, чтобы показать, оказались ли действенными слова старца.(?)

И всё происходящее, и слова Сатина находит отклик в душе Барона, который впервые задумывается над вопросом: “А…ведь зачем-нибудь я родился…а?

Именно в этот момент с Актёром происходит нечто странное: он просит Татарина: “За меня…помолись …”, “Помолись…за меня!”; (“Быстро слезает с печи, подходит к столу, дрожащей рукой наливает водки,пьёт и – почти бежит – в сени”). И здесь мы слышим последнее слово Актёра – “Ушёл!”

Появившийся Бубнов по-новому предстаёт перед изумлённым читателем, заявляя в порыве любви и доброты: “ Кабы я был богатый…,я бы бесплатный трактир устроил! Ей-богу! С музыкой и чтобы хор певцов… Приходи. Пей, ешь, слушай песни…отводи душу. Бедняк-человек…айда ко мне в бесплатный трактир!”

Изменения в людях, в их отношении к другим, к жизни, к себе неоспоримы. Обстановка в ночлежке преображается, и вот уже вместо перебранок, вместо разрозненного гула голосов звучит песня, Пусть нестройно, пусть несмело, пусть слова её безрадостны: “Солнце всходит и заходит, а в тюрьме моей темно… ”, но она звучит под аккомпанемент гармонии, отлаженной Клещом. И именно в этот момент, когда, казалось бы, всё стало налаживаться, открывается дверь и Барон, стоя на пороге, кричит: “На пустыре…там…Актёр удавился!”

Не может не заинтересовать и отклик на это страшное известие. Первой реагирует Настя. Она “медленно, широко раскрыв глаза, идёт к столу”. Что движет Настей? Страх? Горечь? Изумление решимостью Актёра, сумевшего порвать с тем, что его угнетало? Сила духа Актёра?

В широко раскрытых глазах Насти можно прочитать многое.

Совершенно иначе реагирует на сообщение Барона Сатин: “Эх… испортил песню…дур-рак”.

Как долго длится молчание после горестного вздоха Сатина? (Заметим, что это именно тот Сатин, который уверял:, что человека надо “не жалеть. не унижать его жалостью. Откуда же теперь это горестное “Эх…”?)

Вторая часть реплики – “испортил песню”- тоже неоднозначна. О какой песне речь? О той, что поют ночлежники? Возможно. А отчего не предположить, что речь о той песне жизни, которая услышана Сатиным и могла бы зазвучать для Актёра, если бы он нашёл силы услышать её?

К кому обращена третья часть последней фразы Сатина? Кого Сатин, заикаясь, называет дураком? Актёра, прервавшего песню жизни? Барона, вторгшегося со страшной вестью? А, может быть, себя, за то, что не остановил Актёра, хотя кричал ему вслед: “ Эй ты, сикамбр! Куда?” И здесь нет однозначности.

Финал пьесы не ставит точки в решении проблем. Очевидно только то, что IV действие драмы “На дне” не может быть названо лишним, оно пронизано новыми мыслями, оно представляет новые черты, казалось бы, знакомых героев, новые вопросы.

Удивительно, на наш взгляд, схвачены эти разнообразные проявления жизни К.С.Станиславским, который представлял себе заключительный момент пьесы следующим образом: “Пауза. Сцена пуста. Вдали только собака завывает, да, может быть, опять кричит проснувшийся ребёнок, или ударили к утрени, и в комнате начинает распространяться свет нового дня”. Каким-то он будет? Решать Че-ло-ве-ку!

Источник

Анализ IV действия пьесы «На дне» М. Горького

Анализ IV действия пьесы «На дне» М. Горького

В пьесе поднимается два пласта вопросов. На социальном уровне это вопрос «кто виноват?», а на философском – «что делать?». До последнего действия такие глобальные вопросы не волновали героев, что или кто взбудоражил их умы и души? Конечно, это появление Луки в их жизни. Сначала к нему относились все по-разному, но именно этот странник меняет мировоззрения героев.

Все реплики героев несут определенный смысл. По случайным, мимолетным фразам можно предугадать поведение, за словами, афоризмами обнаруживается ярко очерченный характер.

Лука верит в каждого человека в отдельности, не надеется на Бога и вмешивается в судьбы, очень часто терпит неудачу, а страдают от этого только те, кому он пытался помочь. Странник вселяет надежды в души, озаряет низкое существование неосуществимыми мечтами. Но помочь человеку может только высшая жизненная сила, а возьмет эту помощь только тот, у кого она уже есть.

«Дать можно только богатому,

Помочь можно только сильному».

А Лука обещал Анне счастье в загробном мире, Актеру – излечение от алкоголизма, Ваське Пеплу – радостную жизнь вместе с Наташей в Сибири. Да, Лука поддерживал людей из жалости, он понимал, что они не выдержат суровой правды. Но к чему приводит его жалость? Это мы и видим в четвертом действии, развязке всей пьесы.

Попробуем разобраться с социальной проблемой пьесы. Кто же виноват? Я считаю, что нельзя сказать, что виноваты исключительно люди, в некоторой степени виновато и общество. Ведь можно сказать, что Актер – это некий продолжатель Мармеладовых. Он жалуется на жизнь, молится, но не имеет никаких сил на борьбу, он даже потерял свое имя. Он не находит сочувствия. Конечно, во многом виноват конкретно он. Но разве в судьбе Мармеладовых не было виновато общество? Заметим, что всего два героя покидают ночлежку самостоятельно. Лука и Актер. Второй находит мужество и силы в себе покончить жизнь самоубийством. Хотя Сатин считает, что это малодушие, но его взгляды могут не совпадать с мнением остальных.

Конечно, главенствующую роль в четвертом действии занимает Сатин, и кульминационным моментом является его монолог о Человеке. Вроде бы он меняет свои взгляды и поддерживает старика: «Старик – не шарлатан! Молчать!» Но по его фразам понятно, что он тоже считает себя выше всех остальных. «Ложь – религия рабов и хозяев… Правда – Бог свободного человека!» Он не купился на ложь Луки, считает себя сильной личностью. «Вы – все скоты!» А он, значит, нет? Он кто? Он хочет возвысить себя над остальными за счет пафосных фраз: «Человек! Это – великолепно! Это звучит… гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека!» Сатин вроде бы верит в человечество и в каждого в отдельности, а сам не замечает, как маются рядом с ним люди. Правда, у него отсутствует злая воля, но это не значит присутствие доброй! Как мне кажется, он не меняет своих взглядов. Он лжет всем обитателям ночлежки, ведь все его слова несбыточны в этом мире.

В конце пьесы мы так и не получаем ответы на вечные вопросы: «Что делать?» и «Кто виноват?». Горький, человекопоклонник, вкладывает свои мысли в слова Сатина: «Все для человека!» Но возможно ли это в нашем мире? Самоубийство Актера, гибель Пепла, исчезновение Наташи, безнадежность Насти были ответом на рассказы о той «обетованной земле», которая им «уготована».

Анализ IV действия пьесы Горького На дне

Важную роль в композиции пьесы играет IV действие. Авторская ремарка подчеркивает те изменения на сцене, которые произошли с первого акта: «Обстановка первого акта. Но комнаты Пепла – нет, переборки сломаны. И на месте, где сидел Клещ, – нет наковальни… На печи возится и кашляет Актер. Ночь. Сцена освещена лампой, стоящей посреди стола. На дворе – ветер». В начале действия участвуют в диалоге Клещ, Настя, Сатин, Барон и Татарин. Они вспоминают Луку, и каждый старается выразить к нему свое отношение: «Хороший был старичок. А вы… не люди… вы – ржавчина!» (Настя), «Любопытный старикан… да! И вообще… для многих был… как мякиш для беззубых…» (Сатин), «Он… жалостливый был… у вас вот… жалости нет» (Клещ), «Как пластырь для нарывов» (Барон), «Старик хорош был… закон душе имел! Кто закон душа имеет – хорош! Кто закон терял – пропал» (Татарин).

Итог подводит Сатин: «Да, это он, старая дрожжа, проквасил нам сожителей…» Слово «проквасил» как нельзя лучше отражает суть обстановки, сложившейся в ночлежке после ухода старика. Началось брожение, все сложности, конфликты обострились, самое главное – появилась, хоть слабая, но надежда: вырваться из «подвала, похожего на пещеру», и зажить нормальной человеческой жизнью. Это хорошо понимает Клещ. Он говорит: «Поманил их куда-то… а сам дорогу не сказал…» Слова Клеща о том, что старик не любил правды, вызывают возмущение Сатина, и он произносит монолог о правде и лжи: «Ложь – религия рабов и хозяев… Правда – бог свободного человека!» Сатин объясняет ночлежникам, почему старик врал: «Он врал… но – это из жалости к вам, черт вас возьми!» Но сам Сатин не поддерживает эту ложь и говорит почему: «Есть ложь утешительная, ложь примиряющая… ложь оправдывает ту тяжесть, которая раздавила руку рабочего… и обвиняет умирающих с голода…» Нет, такая ложь Сатину не нужна, потому что он свободный человек: «А кто сам себе хозяин… кто независим и не жрет чужого – зачем тому ложь?» Слова Сатина, вспоминающего высказывание старика: «Всяк думает, что для себя проживает, ан выходит, что для лучшего!» – заставляют внимательно прислушаться ночлежников. «Настя упорно смотрит в лицо Сатина. Клещ перестает работать над гармонией и тоже слушает. Барон, низко наклонив голову, тихо бьет пальцами по столу. Актер, высунувшись с печи, хочет осторожно слезть на нары».

Создание сценического образа актера

… роли – рождающимся впервые на сцене – вот основная задача актера. Он выполняет ее, строя сценическое действие по законам жизни.Не забудем только, что жизненное действие, хотя и осуществляется … обнаруживающее истину страстей и правдоподобие чувствований в заданных жизнью (или воображаемых актером) обстоятельствах. Психические процессы при том и другом действии рефлекторны по своей природе. …

Осмысливая слова Луки, Барон вспоминает свою прошлую жизнь: дом в Москве, дом в Петербурге, кареты с гербами, «высокий пост… богатство… сотни крепостных… лошади… повара…» На каждую реплику Барона Настя отзывается словами: «Не было этого!», чем доводит Барона до бешенства. Сатин глубокомысленно замечает: «В карете прошлого – никуда не уедешь…»

Продолжающаяся перепалка между Настей и Бароном заканчивается взрывом ненависти со стороны Насти: «Всех бы вас… в каторгу… смести бы вас, как сор… куда-нибудь в яму. Волки! Чтоб вам издохнуть! Волки!» И в этот момент Сатин переключает внимание на себя, произнося свой знаменитый монолог о человеке. По мысли Сатина, человек свободен в своем выборе отношения к вере, и к жизни, к ее устройству, ее порядку: «Человек – свободен… он за все платит сам: за веру, за неверие, за любовь, за ум – человек за все платит сам, и потому он – свободен. Человек – вот правда!» Зрелость суждений Сатина всегда поражала. Однако впервые он поднимается до осознания необходимости совершенствования мира, хотя дальше этих рассуждений он идти не может: «Что такое человек. Понимаешь? Это – огромно! В этом – все начала и концы… Всё – в человеке, всё для человека! Существует только человек, все же остальное – дело его рук и его мозга! Чело-век! Это – великолепно! Это звучит… гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть… не унижать его жалостью… уважать надо. Выпьем за человека, Барон!» Так говорит шулер и анархист, бездельник и пьяница. Странно слышать от него эти слова. Сам Горький понимал, насколько эти речи не соответствуют Сатину. Он писал: «…речь Сатина о человеке-правде бледна. Однако – кроме Сатина – её некому сказать, и лучше, ярче сказать – он не может…»

Япония: страна, люди, традиции ( на свободную тему)

Внутреннее состояние этого человека, пришедшего «петь… всю ночь», полно давней застарелой горечи: «Запою… заплачу!» В песне: «…мне и хочется на волю, да цепь порвать не могу…» – все они хотят страдать свою несчастную судьбу. Вот почему Сатин на неожиданное известие о самоубийстве Актера откликается заключающими драму словами: «Эх… испортил песню… дурак!» Столь резкий отзыв на трагедию несчастного имеет и другой смысл: уход Актера – результат гибели его иллюзий, снова шаг человека, не сумевшего осознать подлинной правды. Каждый из последних трех актов «На дне» кончается смертью: Анны, Костылева, Актера. Философский подтекст пьесы вскрывается в финале второго действия, когда Сатин кричит: «Мертвецы – не слышат! Мертвецы не чувствуют… Кричи… реви… Мертвецы не слышат. » Прозябание в ночлежке мало чем отличается от смерти. Обитающие здесь босяки так же глухи и слепы, как мертвецы. Только в IV действии происходят сложные процессы в душевной жизни героев, и люди начинают что-то слышать, чувствовать, понимать. «Кислотой» невеселых раздумий очищается, как «старая, грязная монета», мысль Сатина. Именно здесь заключается главный смысл финала пьесы.

Примеры похожих учебных работ

016_Человек. Его строение. Тонкий Мир

… ментальных и физических желаний и мыслей, или мыслитель в действии). 5. Манас – самосознание или мыслитель (Высший Разум). … и поучительные впечатления. Главное существование (человека) – ночью. Обычный человек без сна в обычных условиях может …

Анализ причин поведения людей в ситуациях искажения информации 2

… информации, не заметить явных сигналов лжи другого человека. Сценарий своей жизни каждый человек пишет в раннем возрасте. Уже … этих переходов, который он назвал ОК Коррал(3). Действие: Уход Вытекающая позиция: «Я — не ОК …

Судьба художника в драматургическом воплощении пьесы МБулгакова Последние дни Пушкин …

… насколько «труден путь певца под неусыпным наблюдением грозной власти», то в заключительном действии пьесы на одно из центральных мест выступает надрывная рефлексия самого Мольера о противоречивой …

РЕЖИССЕР И ПЬЕСА

… есть главное, действие пьесы. Сквозное действие как на вертел нанизывает все важнейшие события пьесы. Оно сквозное, так как пронизывает всю пьесу логикой действий, поступков персонажей, утверждающих собой идею пьесы. Сквозное действие помогает …

Психодиагностика лжи при приеме сотрудников на работу

… определить по жестам и мимике, ложь людей при собеседование с работодателем. психодиагностика невербальный общение ложь 2. Невербальные средства общения. Психология лжи или как распознать ложь по жестам и мимике …

Источник