в чем же смысл евангельской трагедии по булгакову
Интерпретация евангельского сюжета в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» (Школьные сочинения)
На протяжении всего романа М.А. Булгакова прослеживаются евангельские мотивы, которые всячески переплетаются с современными реалиями московской жизни. Мастер пишет свое главное произведение – роман о Понтии Пилате и Иешуа. Особенностью этой книги стало соединение событий, происходящих в ершалаимском мире, с реальной обстановкой в городе.
Образ Мастера тесно связан с образом Иешуа, так как они оба олицетворяют собой героев с трагической судьбой, гонимых обществом и властью. Как Иешуа погибает за свои правдивые идеи и убеждения, так и Мастер, отверженный критиками, постепенно уходит в иной мир. Он делает это для того, чтобы дождаться того момента, когда общество улучшиться и избавиться от своих пороков.
Булгаков в своем романе делает евангельские мотивы доступными для понимания читателя. Описывая ершалаимский мир, он знакомит нас с шестым прокуратором Иудеи по имени Понтий Пилат. Изначально Пилат представляется нам грозным человеком, но постепенно он открывается с другой стороны. Прокуратор ненавидит запах розового масла, но всем сердцем любит свою верную собаку. Понтий был согласен с взглядами Иешуа, он не видел в них общественной опасности. Тем не менее, Понтий, боясь за собственное положение и воздействие власти, отправляет Га-Ноцри на страшную казнь. Иешуа же в глубине души понимает поступок Пилата, так как считает, что все люди по своей природе добрые, однако пороки общества, в котором они живут, во многом негативно влияют на их дальнейшие поступки и поведение.
Таким образом, роман М.А. Булгакова всячески переплетается с евангельскими сюжетами. Однако в некоторых моментов авторская трактовка отличается от христианской. И это во многом объясняется тем, что писатель хотел всячески приблизить те события к современной жизни, сделать их понятнее для читательской аудитории.
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Кнспект урока «Тайна Евангельской трагедии в романе «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова»
«ТАЙНА ЕВАНГЕЛЬСКОЙ ТРАГЕДИИ В ИЗОБРАЖЕНИИ М.А.БУЛГАКОВА»
Спаренный урок по роману «МАСТЕР И МАРГАРИТА» В 11 классе
Цель: учить постигать художественную мысль автора через анализ, интерпретацию текста романа; совершенствовать навык аргументированного ответа на вопросы; прививать культуру ведения дискуссии; воспитывать чувство гордости за художественное наследие родной страны.
Домашнее задание к уроку: перечитать главы 2, 16, 25, 26.
1. Почему в эпоху воинствующего атеизма М.А.Булгаков обращается к Евангельской истории об Иисусе Христе? – Вопрос о вере Булгакова в Бога – открытый. Его первая жена свидетельствует, что в традиционном понимании он не был верующим человеком. Будучи выходцем из семьи духовного лица, своей профессией он выбирает медицину, а не духовное поприще. Последняя жена утверждала, что Булгаков верил в основы православия.
2. Прочитать во 2 главе отрывок со слов «Ввели и поставили человека лет 27…»
3. Какое слово звучит чаще всего? – ЧЕЛОВЕК.
4.Каков портрет? – Старый разорванный хитон, беспокойный взгляд.
5. В какой мере портрет напоминает о Боге-человеке? – Не похож на Бога: автор подчёркнуто называет героя «ЧЕЛОВЕК».
ВЫВОД. Не религиозный, а человеческий аспект волнует автора, а роман – знак нравственного сознания М.А.Булгакова.
1. Каким представляется образ человека? – Он олицетворяет беззащитность, искренность, доверчивость.
2. Каким представляется Понтий Пилат? – 5-й прокуратор Иудеи. Представитель римской власти, наместник «великого кесаря», человек, в лице которого говорит римская власть. Он олицетворение власти.
3. Какова самооценка Понтия Пилата? – «Свирепое чудовище».
5. Как соотносятся герои? – Они антиподы.
ВЫВОД. Таким образом, через антитезу в роман входит одна из ведущих тем творчества М.А.Булгакова – ЧЕЛОВЕК И ВЛАСТЬ.
1. Каков основной вопрос спора между героями? – Что есть истина?
2. Как проповедует истину Иешуа? – Называет каждого «добрый человек». Злых нет на свете. Пилат уточняет, является ли Марк Крысобой «добрым человеком». Да, только несчастливым. Иешуа видит Понтия Пилата добрым, но несчастным человеком, замкнутым, потерявшим веру в людей. Не веря в людей, Пилат не верит в «царство истины».
3. Почему? – Он верит только в могущество и силу власти. Поэтому состава преступления в поведении Иешуа не нашёл. Ему подали другой пергамент, где сказано, что арестант выступал против власти. В мозгу пронеслось: «Погиб. Погибли». И как результат – смертный приговор.
4. Как Понтий Пилат ведёт себя на допросе? – Он подсказывает Иешуа ответы, он хочет его спасти. Но не может: «Ты думаешь, я готов занять твоё место?»
ВЫВОД. Понтий Пилат испугался. Могущественный прокуратор оказался беспомощным, потому что нет в мире более непрочной вещи, чем власть.
5.Каково дальнейшее поведение Пилата? – Муки совести. Детали: «непонятная тоска», не смотрел в сторону осуждённых, Иешуа.
6. В чём смысл отказа Синедриона? – Роль Мессии – грех.
9. Какого? – Иешуа избавил его от мучительного приступа гемикрании. Почему? Разве его об этом просили? Он из тех героев, кто воплощает гуманистические идеалы, кто способен чужую боль чувствовать как свою собственную.
10. В чём смысл метафоры «истина в том, что у тебя болит голова». – Понтий Пилат – человек совести, и Иешуа понял это раньше самого Пилата, как пророк. Душевные муки Пилата таковы, что он проклинает и свою власть, и своё бессмертие.
ВЫВОД. Беда, которую чувствует Банга, в казни невинного человека, пророка, принесшего людям истину, которая им оказалась не нужна. Беда в трусости могущественного человека, испугавшегося беззащитного бродяги. Таким образом, М.А.Булгаков видит Евангельскую историю как ТРАГЕДИЮ и жертвы, и палача.
В чем смысл евангельской истории в романе «Мастер и Маргарита»?
Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» является одним из моих самых любимых произведений. А смысл евангельской истории в этом романе заключается в том, что автор проводит параллель между событиями происходящими в Москве в 20-30-е годы 20 века ершалаимским главам. Все проблемы человечества являются вечными это добро и зло, смелость и трусость, любовь и ненависть. Практически во все времена люди страдали от одних и тех же проблем, мучились одними и теми же вопросами. Все в мире повторяется. Евангельские главы раскрывают философский смысл романа «Мастер и Маргарита».
Роль Мастера играет питерский актёр театра и кино Александр Галибин. Но озвучивает Мастера Сергей Безруков.
На момент съёмок Галибину было 50 лет (нынче 61).
Самые известные фильмы и сериалы с Галибиным: «Батальоны просят огня», «Трактир на Пятницкой», «Джек Восмеркин-американец», «Ослиная шкура», «Шестой», «Романовы», «Бесы», «Дурная кровь».
Александр Галибин в юности:
Что для меня роман? Сокровищница гениальных мыслей гениального писателя, не более и не менее.
Два мира в романе «Мастер и Маргарита»: древний Ершалаим и современная Булгакову Москва сливаются при помощи очень многих художественных средств.
Во-первых, это погодные условия. Когда собирается гроза мы можем наблюдать похожую картину в обоих мирах.
В-третьих, два мира сливаются в финале романа, когда Мастера и Маргариту награждают покоем, а Мастер, в свою очередь, «даёт свободу» Понтию Пилату, ждавшему этого момента многие века.
Евангельская линия в романах «Мастер и Маргарита» М. Булгакова и «Плаха» Ч. Айтматова
В XX веке в России появились произведения, напрямую вводящие евангельские сюжеты в ткань повествования. Одно из таких произведений – «Мастер и Маргарита» М.А.Булгакова (евангельские мотивы в этом романе исследовались в нашем литературоведении и в советское время. Безусловно, в перечисленных работах содержится целый ряд ценных наблюдений, однако в силу цензурных запретов у авторов этих исследований не было возможности постичь сущность христианства и как следствие – сущность романа.). Не менее интересен тот факт, что к подобному же приёму прибегает Ч.Т.Айтматов – писатель, принадлежащий к внехристианской культуре, но обладающий двойственным – западным и восточным – художественным мышлением и пишущий на двух языках – русском и родном киргизском.
В отечественной и зарубежной науке оценка произведения Булгакова весьма неоднозначно – от констатации факта отпадения Булгакова от Христианства прямых обвинений в сатанизме до возвеличивания (хотя надо сказать, что религиозная составляющая романа весьма поверхностно трактуется даже в таких работах). В массовом сознании роман Булгакова предстаёт, кажется, не иначе, как в ореоле «дьяволиады». Такой «разброс» оценок, такое, мы сказали бы, непонимание можно объяснить тем, что «роман был написан для одной аудитории1, а прочтён совсем другой. … Когда произведение впервые было издано, его прочитала интеллигенция 60-х годов, которая увидела там, как писал Мераб Мамардашвили, “шокирующую свободу слова”, раскованность, проблематику диссидентства, противостояние власти. И в этом контексте “Мастер и Маргарита” вошёл в наши школы, в нашу жизнь, в нашу культуру.
В 90-е годы он был прочитан уже новым поколением и осмыслен уже скорее как водевиль со спецэффектами, с полётами на помеле, балом у сатаны. Так он был экранизирован и так вошёл в массовое сознание». Так что «ситуация с восприятием романа аналогична завозу в Россию картошки при Петре I: продукт замечательный, но из-за того, что никто не знал, что с ним делать и какая его часть съедобна, люди травились и умирали целыми деревнями». Отрадно отметить появление взвешенных работ, рассматривающих проблему соотношения булгаковского текста и Евангелия. На наш взгляд, Булгаков в этой своей книге предстал как христианский писатель, свидетельствующий о Боге.
В литературоведении уже делалась попытка сопоставить книги Булгакова и Айтматова. Исследовательница полагает, что Айтматов ведёт с Булгаковым диалог в духе традиции назира («ответа»), то есть традиции создания текста на сюжет классического произведения, как правило, поэтического, с обязательным использованием его тропов (размера, рифмы, системы тропов). «Евангельские главы2 булгаковского романа, как и само Евангелие, явились той “канвой”, на которой Айтматов вышил свои оригинальные “узоры”. Кое в чём киргизский писатель предельно близок Булгакову, но кое в чём чрезвычайно отличается от него». Не оспаривая этого положения, попытаемся ещё раз проанализировать, в чём именно сходство и отличие булгаковского и айтматовского романов, а также рассмотреть произведения с религиозной точки зрения.
При чтении «Плахи» бросается в глаза бoльшая точность в передаче известных евангельских деталей по сравнению с «Мастером и Маргаритой». Так, айтматовский Иисус въезжает в Иерусалим «на серой ослице» тогда как у булгаковского Иешуа нет никакой ослицы, и он входит в город пешком. Айтматовский Иисус имеет много учеников и последователей, Иешуа же предан один Левий Матвей. У Булгакова Иешуа – «человек лет двадцати семи», айтматовскому Иисусу ровно тридцать три года. Айтматовский Иисус – родом из Назарета, Иешуа – родом из города Гамалы.
Любопытная деталь: в Евангелии от Матфея есть упоминание о сне жены Пилата и о её попытке спасти Христа, что нашло своё отражение на страницах «Плахи». Отметим также, что у Айтматова Пилат произносит фразу, известную также из Евангелия от Матфея: «Я умываю руки». Крайне важно то, что айтматовский Иисус – Сын Божий («Мне не от чего отрекаться, правитель, те слова предопределены Отцом Моим, я обязан был донести их людям, исполняя волю Его»), булгаковский Иешуа – безродный бродячий философ («… Я не помню своих родителей. Мне говорили, что мой отец был сириец…»). Айтматов делает акцент не только на земной, но и на Божественной природе Иисуса. В этом отношении очень важна сцена признания маленького Иисуса Богом-Отцом. Иисус у Айтматова чётко формулирует смысл своей земной жизни и казни: «… во искупление греховности людей, во их прозрение и пробуждение в них божественных начал». В связи с этим следует отметить близость айтматовской системы персонажей евангельской истории: в их кругу Богоматерь, Бог-Отец, Иосиф.
Анализируя образ Иешуа в «пилатовских главах» «Мастера и Маргариты», этом «Евангелии от Воланда», следует отметить, что Булгаков под именем Иешуа вывел Иисуса, но так, как изображала его атеистическая пропаганда: Иисус не есть Христос, он не Сын Божий и не Бог, он не творил чудес, не воскрешал мёртвых и не спасал души людей. Учение его довольно абстрактно и к реальной жизни абсолютно неприложимо, да и в чём оно состояло – не слишком понятно, так как Евангелия исторически недостоверны.
Не всё однозначно и в «Плахе». Как и Булгаков, Айтматов вводит в свой роман евангельскую линию не от своего имени, а от имени героя. Видения встречи Иисуса и Пилата возникли в сознании бывшего семинариста Авдия Каллистратова. Поэтому упрёки, предъявляемые иногда автору, в неточной передаче евангельских событий, надо переадресовать именно персонажу, ведь восприятие и передача Евангелия – средство раскрытия характера Авдия (так, слова «…правитель добрый, отпусти меня», произнесённые айтматовским Иисусом, невозможно представить себе в устах Христа, зато они уместны в устах булгаковского Иешуа: «А ты бы меня отпустил, игемон…»). Несмотря на всю близость авдиевых видений к евангельскому тексту это сознание законченного атеиста. В разговоре с Координатором Авдий утверждает: «Простите, владыка, но лучше называть вещи своими именами. Вне нашего сознания Бога нет». А на прямой вопрос Петрухи о существовании Бога бывший семинарист отвечает и вовсе в духе горьковского Луки : «На это трудно ответить, Пётр. Для кого он есть, а для кого его нет. Всё зависит от самого человека. Сколько будут люди жить на свете, столько они будут думать, есть Бог или нет. … Он в наших мыслях и в наших словах…». В упомянутом уже разговоре с Координатором Авдий принижает Бога до уровня человека, определяя Его как высшую суть человеческого бытия. То есть мировоззрение Авдия антропоцентрично – как справедливо заметил Координатор, «ты мнишь, несчастный, что Бог лишь плод твоего воображения, а потому сам человек почти Бог над Богом».
Что логично для антропоцентричного внерелигиозного сознания, горе- семинарист не понимает смысл происходящего на Голгофе – он собрался спасать Учителя («А потом его осенило, что ещё не поздно спасти Учителя, и он стал стучаться в окна, во все окна, что попадались по пути: “Вставайте, люди, беда грядёт! Пока ещё есть время, спасём Учителя! Я уведу его в Россию, есть островок заветный на реке нашей, на Оке…”»), так как Распятие представляется ему катастрофой («О, какое крушение мироздания видел он в том, что Христа распяли в тот жаркий день, на той горе на Лысой»). Авдий одержим идеей создания «новой религии» взамен прежних, «устаревших» во главе с «Богом-современником», более отвечающим современному развитию человечества. Однако он в своих рассуждениях сам загоняет себя в тупик – ведь если Бог есть только субъективное представление о Нём, тогда, упрощённо говоря, «сколько голов, столько и богов», каждый может придумать себе своего собственного бога и свои собственные пути постижения его, даже с «чёрного хода», как Гришан, одно из бесовских воплощений, доказывающий, подобно Воланду, немыслимость Бога без зла («…если в романе Мастера излагается философия Толстого, то от себя Воланд излагает философию Блаватской – Рерихов»), и никто не сможет оспорить того, что эти представления в чём-то неверны. К сожалению, надо признать, что из семинарии Авдия выгнали за дело, так как он видит лишь внешнюю канву земной истории Христа.
Осталось разобраться, как же относятся авторы произведений к текстам, созданным их персонажами. «Мастер и Маргарита» написан с точки зрения православного человека, который несмотря на свои ошибки и заблуждения шёл к Богу и который не мог принять атеистическое богоборчество и «трактовку» Христа. Роман вполне можно трактовать как попытку «методом от противного» доказать существование Бога. Айтматов же – человек по отношению к Православию посторонний. К сожалению, сторонняя точка зрения не гарантировала в данном случае объективности анализа, кажется, он не смог до конца постичь смысл православного вероучения, ведь Православие для него – «тысячелетние неизменные пасхальные концепции, ревностно оберегающие чистоту вероучения от каких бы то ни было, пусть даже благонамеренных новомыслей». Церковь Айтматов воспринимает как «сложившуюся веками силу, которая в каждом человеческом деле, охраняя каноны веры, прежде всего соблюдает собственные интересы». Когда Дунаев пишет о «Плахе», что «перед нами типичный для бездуховного времени интеллигентский отстранённый взгляд на Церковь», к сожалению, он, кажется, весьма недалёк от истины. Отец Координатор по сути ничего не может ответить на бредни Авдия, хотя православная церковь накопила достаточный опыт дискуссии с подобными заблуждениями – ответы на такие вопросы давали Спаситель, Апостолы, Святые Отцы. Координатор должен всё это знать, как знают священнослужители в реальной жизни. Но тем не менее, кажется, он этого не знает, видимо, потому, что не знает этого сам автор. В результате можно сделать вывод, будто Православие в целом не может ничего противопоставить Авдию – и отсюда можно сделать вывод о том, что выведенный в романе бессильный недалёкий христианин – олицетворение несостоятельности христианства. Тем не менее хотелось бы особо подчеркнуть, что взгляд Айтматова на Православие весьма благожелательный.
«В целом Булгаков всячески подчёркивает отличие романа мастера от Евангелия, спорит с каноническим произведением. Айтматов, напротив, дорожит малейшим сходством своего с повествованием евангелистов, в чём и проявляется наличие в его писательском менталитете восточного пиетета по отношению к канону». Вывод исследовательницы относительно Булгакова представляется нам неверным, вывод относительно Айтматова нуждается в оговорке: киргизский писатель действительно довольно близок Евангелию, однако некоторые положения православного вероучения он постиг в недостаточной полной мере.
Примечания
1 Важно отметить, что духовные родственники Булгакова – белая церковная интеллигенция – смогла прочитать его роман как произведение христианское. Об этом говорит то, что в ведущем культурно-богословском издании русского зарубежья – парижском журнале «Вестник Русского студенческого христианского движения» – за 25 лет после публикации булгаковского романа появилось пять статей о «Мастере и Маргарите». Все они были положительные. Кроме того, исключительно положительное предисловие к парижскому изданию романа в 1967 году написал архиепископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской). Стоит также заметить, что положительной была реакция на роман и православных Анны Ахматовой и Михаила Бахтина.
2 В нашем литературоведении главы об Иешуа обычно называют «евангельскими». Это абсолютно неверно. Во-первых, потому, что это, скорее, антиевангелие, «Евангелие от сатаны» («Только знаете ли, в евангелиях совершенно иначе изложена вся эта легенда, – всё не сводя глаз и всё прищуриваясь, говорил Берлиоз. Инженер улыбнулся. – Обижать изволите, – отозвался он. – Смешно даже говорить о евангелиях, если я вам рассказал. Мне видней. – Так вы бы сами и написали евангелие, – посоветовал неприязненно Иванушка. Неизвестный рассмеялся весело и ответил: – Блестящая мысль! Она мне не приходила в голову. Евангелие от меня, хи-хи…». Во-вторых, сам Мастер неоднократно говорит о том, что его роман – о Пилате. Иванушку также интересует не Иешуа, а Понтий Пилат.
3 Говоря о булгаковском романе, можно более подробно рассмотреть то, как в произведении нашла отражение полемика его автора с толстовским и атеистическим пониманием Христа и христианства в целом, однако в рамках данной статьи мы позволим себе лишь кратко наметить эту тему, так как рассмотрение данного аспекта уведёт нас далеко в сторону от выбранного нами сопоставительного анализа произведений – у Айтматова нет подобных историко-культурных пластов, евангельская тема возникает у киргизского писателя только в связи с проблемами нравственности.
4 Однако на взаимоотношения Булгакова с Христианством высказываются и иные суждения. М.Першин полагает, что к концу жизни Булгаков от Бога всё же отдалялся, не отрицая при этом христианской направленности романа. Об отпадении Булгакова от Бога говорит и иеромонах Иов (Гумеров).
Ещё одну точку зрения высказывает А.Н.Варламов: по мнению исследователя «Мастери и Маргарита» – книга, безусловно, не сатанистская, но и не христианская, это роман растерявшегося человека, охваченного чувством богооставленности. Отметим, что протоирей Лев Лебедев, обвиняя Булгакова в апологии сатаны, тем не менее оговаривается: «… даже по Булгакову свет сильней тьмы!».
Источник: журнал «Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук»
Евангельский сюжет в трактовке М. А. Булгакова
События, описанные в Евангелии, в течение многих сотен лет продолжают оставаться загадкой. До сих пор не умолкают споры об их реальности и, прежде всего, о реальности личности Иисуса. М. А. Булгаков попытался изобразить эти события по-новому в романе “Мастер и Маргарита”, представляя нам, читателям, своеобразное “Евангелие от Булгакова”.
В романе “Мастер и Маргарита” внимание писателя направлено всего на один эпизод земного пути Христа: столкновение с Понтием Пилатом. Не глубины христианской метафизики интересуют Булгакова. Мучительные личные отношения с властью, грубо вторгающейся в его дело и жизнь, заставляют писателя выбирать в евангельском сюжете те эпизоды, которые глубже всего заставляет переживать собственная эпоха: преследование, предательство, неправый суд.
Иешуа за тридцать серебренников так же, как и евангельский Иуда, но, в отличие от Евангелия, в “Мастере и Маргарите” Иуду не терзает раскаяние. И после предательства он со спокойной душой идет на свидание. Далее сюжет романа еще сильнее отличается от евангельского сюжета: Иуду убивают по приказу Понтия Пилата, который хочет таким образом хоть как-то искупить свою вину перед Иешуа.
Сразу же возникает вопрос: почему булгаковская трактовка евангельских событий так сильно отличается от Евангелия? Конечно же, нельзя сослаться на то, что М. А. Булгаков плохо знал Евангелие: будучи сыном профессора духовной академии, будущий писатель был знаком с каноном как никто другой. Причина такой трактовки состоит в том, что Булгаков проводит параллель между древним Ершалаимом и современной ему Москвой. Писатель показывает, что спустя почти две тысячи лет психология людей не изменилась. Действительно, если внимательнее посмотреть на Иуду у М. А. Булгакова, то в нем можно увидеть типичного советского обывателя двадцатых-тридцатых годов прошлого века, для которого предать своего друга, соседа или даже родственника — обычное дело. И фраза о трусости относится не только к Пилату, она вне времени.