в чем заслуга а бертильона в криминалистике
Альфонс Бертильон и его революция в идентификации преступников
Одной из самых сложных задач для правоохранительных органов во все времена был поиск преступников и людей, скрывшихся с места происшествия. В Средневековье нарушителей закона начали клеймить и иными способами создавать им особые приметы, например, отрубать кисти рук и вырывать ноздри. В 19-м веке цивилизованные страны добились отмены практики клеймления. Это сильно усложнило розыск преступников, так как у стражей порядка остались только словесные описания, под которые попадало много случайный людей.
Сегодня задача поиска участников преступлений ведется разными методами, вплоть до распознавания лиц камерами уличного наблюдения. Основы этих розыскных мероприятий больше ста лет назад заложил Альфонс Бертильон. Названная его именем система позволила поразительно точно устанавливать личности правонарушителей без отпечатков пальцев и других более поздних изобретений.
Содержание
Детство и юность
Альфонс Бертильон родился в Париже в 1853 году. Его отец был известным врачом, изучал статистику и занимал пост вице-президента Антропологического общества Парижа. Дед Альфонса – Ашиль Гийар, естествоиспытатель и статистик-демограф.
Юный Бертильон долгие годы был живым подтверждением расхожего мнения о том, что природа отдыхает на детях гениев. Мальчика три раза исключали из лучших школ Франции за плохую успеваемость и возмутительное поведение. Когда отец понял, что Альфонсу не суждено стать ученым, он использовал связи, чтобы устроить сына в банк. Однако и там молодой человек продержался лишь несколько дней.
Бертильон уехал в Англию, чтобы попробовать себя в качестве учителя французского языка. Это предприятие тоже не принесло успеха. Альфонс производил на людей неприятное впечатление – он был нелюдим, ко всему относился с сарказмом и мог устроить скандал из-за какой-нибудь мелочи.
Помощник писаря
После неудачной попытки стать педагогом Бертильон долгое время не мог найти работу. Поиски осложнялись тем, что высшего образования он так и не получил. В конце концов Альфонсу пришлось вновь просить помощи у отца, а тому – привлекать свои связи. Так Бертильон в 1879 году оказался помощником писаря в полицейской префектуре Парижа.
На новой работе молодому человеку пришлось заполнять карточки, в которых описывались личности преступников. В них использовались шаблонные характеристики. Рост указывался просто как низкий, средний или высокий. Черты лица детально не прописывались, в большинстве случаев они просто отмечались как «обычные». Редкими исключениями с особыми приметами становились люди со шрамами и различными физическими недостатками. Любому другому описанию соответствовали тысячи людей.
Метод
Выросший в семье ученых Бертильон быстро понял, насколько бессмысленна и неэффективна его работа по составлению бесконечного числа одинаковых карточек. В конце 19-го века преступников уже фотографировали, поэтому Альфонс решил на основе этих снимков разработать свой антропометрический метод идентификации правонарушителей. Начал он со сравнения форм носов и ушей, а затем добился у начальства разрешения на обмер арестованных.
Коллеги Бертильона откровенно высмеивали, но он упорно замерял рост преступников, длину их рук, пальцев и стоп, объем и длину головы, ширину лба. Вскоре обнаружилось, что у разных людей могут совпадать размеры одной, двух, иногда даже трех частей тела. Однако если сравнивать 4-5 параметров, то личность устанавливается безошибочно. Бертильон объяснял это вполне справедливым постулатом о том, что кости взрослого человека на протяжении жизни не растут.
Описанный принцип стал основой системы бертильонажа. Альфонс предложил использовать ее для систематизации полицейской картотеки. По его замыслу огромную базу следовало разбить на множество отдельных ящиков с использованием того уникального набора примет, который существует для каждого человека. Например, картотека из 90 000 описаний делится на три части по любому из признаков – длине головы, стопы и так далее. Получается три группы по 30 000 карточек. При использовании второй приметы групп становится уже девять, в каждой по 10 000 описаний преступников. Если применить одиннадцать параметров, то на каждый карточный ящик будет приходиться по 3-12 карточек.
Идентификация Бертильона: система, которая позволила 30 лет эффективно ловить преступников
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Бертильонаж – система, названная так по имени своего изобретателя, основывается на девяти ключевых показателях. Это замеры роста, длины туловища, конечностей, ушей, словом, всех частей тела. До того, как она была изобретена, никому в голову не приходило измерять эти показатели, обычно личные карточки преступников заполнялись с использованием общих фраз (низкий рост, большие руки, средний нос и т.д.). Такое туманное описание было универсальным, поэтому поймать преступника было практически невозможно, равно как и идентифицировать пойманных в соответствии с этими критериями.
Альфонс Бертильон пришел на работу в Кабинет судебной идентификации на должность писаря. Первое время он каллиграфическим почерком переписывал карточки, с ужасом отмечая, что они мертвым грузом хранятся в архиве. После – задумался над тем, чтобы их систематизировать. Для этого Альфонс провел сотни измерений, пока не пришел к выводу: шанс, что у двух человек будут совпадать все ключевые показатели – ничтожно мал. Следовательно, при правильной классификации можно будет оперативно устанавливать личность подозреваемого.
Изначально система Бертильона была воспринята в штыки. Юристу поставили условие: если в кратчайшие сроки хоть один преступник будет пойман, благодаря этой системе, тогда можно будет говорить о ее внедрении. «Счастливый» случай представился вскоре: в Париже один за другим прозвучали два взрыва. Заказчиком называли анархиста, известного под псевдонимом Равашоль. Когда полицейским все же удалось поймать подозреваемого, Бертильон сделал необходимые замеры и безошибочно установил его личность.
После такого оглушительного успеха, бертильонаж был признан, постепенно новую методологию оценили и в других странах. Еще одним нововведением Альфонса Бертильона стала разработка четких требований к портретным фотографиям преступников. Именно он выдал распоряжение, что всех правонарушителей следует снимать анфас и в профиль. Это вызвало недовольство среди фотографов, которые творчески подходили к процессу, зато давало возможность получить четкий портрет.
Бертильонажем пользовались несколько десятков лет. Альфонс был так увлечен своей системой, что «пропустил» появление нового метода – дактилоскопии. Когда многие страны стали накапливать базу отпечатков пальцев, французы все еще упорно измеряли части тела, игнорируя новый способ. Это сыграло злую шутку с Альфонсом Бертильоном в 1911 году, когда вся страна была потрясена новостью: из Лувра украдена «Мона Лиза». Два года ушло на поиски дерзкого преступника, им оказался художник Винченцо Перруджиа, картину он держал в своей коморке в паре минут ходьбы от Лувра.
Бертильон тщательно изучил место преступления и нашел лишь… отпечаток пальца злоумышленника, но, конечно же, не сравнил его с имеющимися данными. Когда Перруджиа наконец был пойман, выяснилось, что в парижском архиве его отпечатки пальцев уже хранились, следовательно, кражу можно было раскрыть за несколько дней.
Невероятная история похищения «Моны Лизы» явно свидетельствовала: Альфонсу Бертильону следует перестать относиться к дактилоскопии, как ко лженауке. Однако гениальный сыщик так и не смог признать свою ошибку в полной мере. Внедрить поиск преступников по отпечаткам пальцев во Франции смогли только после его смерти.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Альфонс Бертильон — мастер идентификации
Сейчас систему французского криминалиста Альфонса Бертильона знает не только каждый курсант школ и училищ МВД, но и, пожалуй, любой человек, хоть сколько-нибудь интересующийся криминалистикой. Система бертильонаж, названная по имени ее создателя, стала поистине революционной в процессе идентификации личности подозреваемых. Сейчас даже невозможно сказать, сколько преступников оказались на скамье подсудимых благодаря бертильонажу.
По крайней мере, до появления системы идентификации по отпечаткам пальцев, метод Бертильона был единственным, который позволял провести исключительно точную идентификацию человека. Уже потом специалисты подсчитали, что вероятность совпадения всех 14 параметров, которые входили в бертильонаж, составляет 1 к 286 миллионам, то есть практически ошибки в этой системе исключались. Но как очень много исторических прорывов, система Бертильона пробивалась очень трудно, и если бы не влиятельный отец Альфонса, мир мог бы так и не узнать о ней.
родился 24 апреля 1853 года в Париже, в семье уважаемого врача, статистика и вице-президента Антропологического общества Парижа доктора Луи Адольфа Бертильона. Получив юридическое образование, в 1879 году он поступил на должность писаря в парижскую префектуру. Работа была откровенно нудной, приходилось десятки и сотни раз записывать одни и те же расплывчатые приметы задержанных. Выглядело это примерно так — каждый писарь на глазок определял, какой у задержанных, скажем, рост. Он мог быть «низким», «средним» и «высоким». При этом никаких точных числовых параметров не существовало в принципе. И если один из писарей мог назвать потенциального преступника низким, то другой — средним, и таким образом описание примет вообще теряло всякий смысл.
Молодой Бертильон отчетливо видел, насколько несовершенна и бесполезна существующая система, и задался целью создать более совершенный метод идентификации, основанный на точных числах, а не на расплывчатых данных.
Альфонс Бертильон работал над своим методом несколько месяцев. С огромным трудом первопроходцу удалось получить у начальства разрешение на то, чтобы измерять антропологические параметры преступников и изучать их фотографии. Тем не менее такое разрешение он получил, под смех коллег и сарказм начальства приступил к практическим исследованиям. В конце концов путем кропотливого отбора он выбрал 14 основных параметров, в которые входили длина верхней части туловища, окружность и длина головы, длина
ступней, рук, пальцев и ушей и еще несколько показателей.
Привлечение следующего параметра — ширины головы — в каждой группе будет уже по тысяче карточек. Ну а если привлечь для систематизации 11 параметров из 14, то в руках следователя окажется от 3 до 12 карточек. Остальные три параметра позволят выйти на конкретное описание конкретного преступника.
Однако молодого писаря ждал провал. Начальство восприняло его систему с большим недоверием, а о внедрении ее на практике вообще слышать не хотело. И тут подключился влиятельный отец Альфонса. Бертильон-старший использовал свой авторитет и знакомство с недавно назначенным новым префектом парижской полиции Жаном Камекассом. Тому для успешной карьеры был необходим какой-то новаторский прорыв в полицейской работе, и Луи Бертильон убедил префекта, что именно система его сына может стать таким прорывом.
Префект вызвал к себе Альфонса. В его системе он ничего не понял, но, поскольку дал слово помочь, заявил молодому человеку: «Хорошо, вы получите возможность проверить свои идеи. Со следующей недели мы для пробы введем ваш метод идентификации. Для этого вы получите двух помощников. Я даю вам срок три месяца. Если за это время вы с помощью своего метода распознаете преступника, имевшего судимость, то…»
Вероятность того, что один и тот же преступник за три месяца будет пойман, успеет отсидеть, выйдет и опять будет пойман, была ничтожно мала, но автор бертильонажа был несказанно рад этой возможности и взялся за дело. Два писаря, которых ему дали в помощь, вообще не понимали, что и зачем они делают, всячески старались уклониться от нудной и, как им казалось, бесполезной работы. А сам Альфонс Бертильон сутками измерял сотни носов, ушей, ног, пальцев. Работал с остервенением, так как понимал, что для его системы и для него самого это последний шанс. И судьба, наконец, улыбнулась криминалисту.
К 15 февраля 1883 года картотека Бертильона насчитывала 1800 карточек. Но до сих пор еще не приводили ни одного заключенного, которого бы Альфонс уже обмерил и мог узнать по своей картотеке. Это случилось 20 февраля. Уже в конце рабочего дня Альфонс Бертильон сам обмерял заключенного, который назвался Дюпоном. Заключенный был последним и шестым Дюпоном за этот день. С давних пор фамилия Дюпон служила любимым псевдонимом для не слишком богатых фантазией уголовников.
Получив первые цифры обмеров, Альфонс почувствовал, как у него холодеет внутри от ощущения победы. Он явно уже видел этот набор цифр раньше. Карточки картотеки были
настолько толково систематизированы, что Бертильону потребовались секунды для нахождения нужного описания. Так и есть! Перед ним стоял никакой не Дюпон, а Мартин, арестованный 15 декабря 1882 года за кражу пустых бутылок.
Альфонс повернулся к задержанному и сказал: «Я вас уже раньше видел. Вы были арестованы 15 декабря за кражу пустых бутылок. Тогда вы назвали себя Мартин». В ответ арестованный раздраженно закричал: «Ну и прекрасно! да, это был я!» В отделе повисла гробовая тишина. И в этой тишине победитель обвел всех надменным взглядом, составил доклад префекту и поехал к отцу сообщить радостную новость. Ведь до конца испытательного срока, назначенного префектом, оставалось всего несколько дней.
На следующий день все парижские газеты вышли с описанием дела Дюпона-Мартина и той системы, которая позволила поймать преступника. Иными словами, Альфонс Бертильон 21 февраля 1883 года проснулся знаменитым. А потом все пошло как лавина, прорвавшая дамбу.
В течение следующих трех месяцев криминалист установил личность еще 6, в августе и сентябре — 15 и до конца года — 26 заключенных, при идентификации которых старые методы и «фотографическая память» отказали. К тому времени число карточек регистратуры достигло 7336. Ни разу размеры зарегистрированных не повторились.
А за следующий, 1884 год, по системе Бертильонаж удалось идентифицировать 300 преступников, то есть практически по одному в день. Система получила широчайшую известность и применение во всем мире, став самым популярным и точным методом установления личности.
Можно привести такой пример. Любители романов о Шерлоке Холмсе наверняка помнят, что у великого сыщика тоже была своя картотека лондонских преступников. Так вот картотека эта состояла из описаний, заполненных по системе Бертильона, о чем говорил сам Шерлок Холмс.
Баяны
182K постов 12K подписчиков
Правила сообщества
Сообщество для постов, которые ранее были на Пикабу.
Грехи отцов или Передаётся ли склонность к преступлениям по наследству?
Встречают по одёжке
В 1871 году итальянский криминалист Чезаре Ломброзе, проводя вскрытие пресловутого грабителя банков, обнаружил нечто весьма удивительное. Это было небольшой углубление у основания черепа, под которым находился увеличенный фрагмент спинного мозга. Весьма редкое явление у европейцев, но наблюдаемое им у низших обезьян и «низших рас» Южной Америки. И тут его озарило в чём кроется биологическая природа преступности: «При виде черепа я осознал, что стоит за атавистическим существом, которое способно на свирепые инстинкты первобытного человечества».
Так появилась на свет теория «человека преступного», утверждающая, что некоторые люди являются преступниками от рождения. По словам Ломброзо, эти люди по капризу природы унаследовали структуру мозга своих примитивных предков и тем самым сделали эволюционный шаг назад. Они недостаточно контролируют себя, свою жестокость и преисполнены эгоизма. Они не способны к эмпатии, им чуждо чувство высшей морали. «Теоретическая этика проходит через эти больные мозги, как нефть через мрамор, не проникая в него», — писал он. Существовали внешние признаки заболевания: низкий лоб, большие челюсти и длинные руки, как у обезьян. На суде Ломброзо мог идентифицировать виновен человек или нет, взглянув на его физические особенности.
Теория прижилась. Подпитываемая новыми науками об эволюции и физической антропологии, теория «человека преступного» удобно объясняла рост уровня преступности в Европе, не упоминая социальное неравенство и экономическую разруху, которые были вызваны новыми индустриальными обществами.
В разгар всего этого кузен Чарльза Дарвина Фрэнсис Гальтон ввёл в использование термин «евгеника» — удобный путеводитель для классификации типов преступников. Он собрал сотни фотографий уголовников, сортируя их по виду преступления совершенными ими и затем попытался выявить общую внешность для грабителей банков и карманников. Затем он повторил то же самое по отношению к «главам преступного мира». Одними из признаков было наличие толстых бровей и мутных глаз.
«У тебя должен быть сертификат о евгенической доброкачественности»
Многие предположили, что новое понимание наследственности и эволюции поможет остановить преступность прежде, чем она проявит себя. Французский криминалист Морис де Флёри выступал за «легализацию уничтожения» преступников при рождении. «Должен ли человек давать жизнь этим монстрам, существам тьмы, эти личинками ужаса», — утверждал он.
Мы знаем к каким ужасам в конечном итоге привела такая классификация людей на примере нацистских лагерей смерти. В 1960-х годах учёные всё равно предпринимали попытки выявить генетическое происхождение преступности. В этот раз они проанализировали кровь шотландских заключённых из психиатрической больницы строгого режима и выдвинули идею, что преступниками становятся мужчины, обладающие XYY-хромосомами вместо положенных XY, как у здоровых представителей мужского пола. Идея долго время была на плаву, пока в 1976 году международная команда учёных окончательно не развенчала её более крупным исследованием.
Теория XYY попала в зал научного позора, который также содержит исследование семьи Джуксов, опубликованное в 1877 году, указывающее на генетическую предрасположенность в совершении преступлений в семье (позже выяснилось, что не все члены семьи или их потомки были преступниками). Помимо этого, существует знаменитое исследование XX века. Изучение семьи Калликак, в котором автор рассказывал о наследственной передаче слабоумия у одной из семей (под псевдонимом). Эта теория также была развенчана, но не раньше, чем иммиграционные власти США использовали её в течение многих лет, чтобы оправдать исключение некоторых «неугодных лиц».
Можно подумать, что после все этих позорных исследований ученые бросили попытку искать природу преступления на биологическом уровне. Не совсем. В последние годы это течение в науке получило ещё один шанс после открытия «гена воина», который делает некоторых мужчин (только мужчин) от природы жестокими. Читатель можно воскликнуть: когда же придёт конец этой лженауки?
Так и я думал, когда начал своё расследование биосоциальных исследований преступлений. Как автор книги о происхождении криминологии я был готов снова лицезреть прогулку по граблям XIX века: преждевременные выводы, расистские предположения и классификации правонарушителей как неких «других». Но я обнаружил нечто другое.
Для изучения биологического происхождения преступности сегодняшние исследователи используют одновременно три области науки: исследование популяции, сканирование мозга и генетический анализ. В 1984 году психолог Сарнофф Медник, исследовав датскую базу данных на 14 000 приёмных детей, выявил, что некоторые из них были осуждены за преступления. Также Медник обнаружил, что количество осужденных за имущественные преступления (включая взлом и проникновение на частную территорию) в два раза больше у тех субъектов, чей биологический отец был преступником, чем у субъектов с приёмным отцом преступником. Среди них большая доля была рецидивистами. Он пришёл к выводу, что детям от криминальных родителей передаётся «некий фактор», который повышает вероятность того, что они станут уголовниками. Однако он отметил, что эти наблюдения неверны по отношению к насильственными преступлениям, таким как убийство и изнасилование.
Исследования близнецов также кое-что выявили. Ученые, проанализировал записи об близнецах из Дании, обнаружили прочную взаимосвязь в преступлениях среди однояйцевых близнецов, чем среди двуяйцевых. «Это не обозначает, что врождённые преступники существуют, но наследственность всё же играет определённую роль», — отмечает психолог из Университета Вирджинии Ирвинг Готтесман, который изучали эти записи.
Близнецы Крэй — преступники, братья-близнецы, контролировавшие большую часть организованной преступной деятельности в лондонском Ист-Энде на рубеже 1950-х и 1960-х годов
Исследование близнецов вызывают огромный интерес, но большинство из них имеют главный недостаток — наблюдая за их поведением приходится исследовать задним числом факторы, которые оказали влияние на них, полагаясь на протоколы судебных заседаний и воспоминаний людей, которые часто неточны.
Вы можете получить намного лучшие результаты, если исследовать большее количество людей в перспективе длительных отрезков времени и собирая огромные объемы данных в наблюдении за их поведением и развитием. Несколько учёных, такие как Авшалома Каспи и Терри Моффит из Университета Дьюка в Северной Каролине, решились на длительные исследования. Супруги-психологи на протяжении 40 лет наблюдали за жителями Данидина (Новая Зеландия). Посещая своих подданных каждые несколько лет, они собирали огромный массив физических и психологических сведений о них, включая случаи правонарушения. В 2011 году они опубликовали открытие (одно из сотней, которые они сделали за эти годы), что, оценивая психологический самоконтроль у ребёнка в возрасте трёх лет, можно предсказать станет ли он преступником к своим 30-ти годам. Они пришли к этому выводу только после сравнения данных из более 1000 человек, чьи жизни они отслеживали от раннего детства до взрослой жизни.
Терри Моффит и Авшалома Каспи
Ещё один из способов понять биологию преступности — сканирование мозга, которое стало возможным после усовершенствования позитронно-эмиссионной томографии (ПЭТ) в середине 90-х. В отличие от других видов сканирования структуры мозга ПЭТ работает в режиме реального времени, отображая области активности метаболизма глюкозы. Стандартное испытание выглядит следующим образом: человеку даётся задание нажимать кнопку всякий раз, когда на экране появляется определённая буква, а тем временем отслеживается какая область мозга загорится.
Ученые использовали эту технологию для сканирования активности мозга у психопатов и убийц и сравнивали их с активностью мозга «нормальных» людей. Исследование выявило поразительное открытие: префронтальная кора головного мозга, отвечающая за принятие решений, не позволяет адекватно регулировать сигналы, которые поступают от более примитивного, отвечающего за эмоции, миндалевидного тела. Предварительный вывод заключается в том, что психопаты могут понимать, что они делают что-то неправильно, но недостаток их нейронной схемы не позволяет противостоять этому.
Генетическое исследование — тема для спора. Началось всё в 1978 году, когда одна женщина, в чьей семье все мужчины были чрезвычайно агрессивны по своей природе, обратилась к клиническому генетику из Университета Неймегена в Голландии Хану Бруннеру с просьбой провести генетический тест. Бруннер согласился и провёл 15-летнее исследование семьи, в которой он изучил несколько поколений, классифицировал их поведение, а также взял образцы крови. Он обнаружил, что у всех у них имелся дефект конкретно гена. Этот ген отвечает за фермент моноаминоксидаза (MAОА), который разрушает нейротрансмиттеры, связанные с возбуждением и насторожённостью. Бруннер предположил, что отсутствие этого гена может привести к накоплению нейромедиаторов, формируя биохимическую вспыльчивость.
Другие учёные проверили эту теорию на лабораторных мышах, выращивая их без гена MAOA. Такие грызуны нападали на своих товарищей по клетке намного охотнее, чем те у кого этот ген был. В рамках своего крупного исследования Данидина, Каспи и Моффит собирали образцы слюны каждые несколько лет у более чем 400 молодых людей в возрасте от трёх до двадцати шести лет, продолжая следить за их поведением. После того, как они свели свои данные в одну таблицу, в 2002 году, то выяснили, что низкий уровень или отсутствие гена MAOA, в сочетании с жестоким обращением в детстве, повышает склонность человека к насилию. Другими словами, дети с генетической аномалией были менее способны стать нормальными взрослыми.
СМИ моментально воспользовались этим и подняли шумиху, что один ген в ответе за агрессивное поведение и нарекли его «геном воина». Одним из самых глупых примеров был выпуск «Взгляд изнутри: Ген воина» на National Geographic. В нём панк-рокер Генри Роллинз, пообщавшись с бывшими членами банд, бойцами смешанных единоборств и несколькими здоровяками в мастерской Harley, привел их в лабораторию, в которой их обследовали на наличие «гена воина». Тестирование, конечно, не обнаружило никакой закономерности.
All you need is love
Все эти упрощения позволяют называть эти исследования фиктивными и расистскими. Но это не так. Выводы намного сложнее.
То же самое можно сказать о структуре мозга и его функциях. Недавно учёные узнали, что подобно тому, как мозг может устанавливать вектор поведения, так и опыт способен руководить тем, как он будет проявлять себя. Двое из трёх самых известных исследователей в этой области — невролог Джеймс Фэллон из Университета Калифорнии и профессор психологии, психиатрии и криминологии из Университета Пенсильвания Адриан Рэйн — обнаружили тревожащую закономерность, когда они просканировали себя. В своей книге «Психопат внутри» (2013) Фэллон вспоминает, как он перебирал десятки результатов со сканированием мозга психопатов и обычных людей, включая его собственные. Неожиданно ему попался образец с пониженной функцией мозга в областях, связанных с самоконтролем и переживанием. Фэллон предположил, что этим несчастным индивидом является психопат. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что это его собственные результаты сканирования.
Результат у Рейна был аналогичным. Он, как и Фэллон, полагает, что воспитание играет огромную роль в том, насколько проявятся у человека «психопатические» черты. «У меня были любящие родители. У нас с моим братом и сёстрами всегда была крыша над головой. Возможно, что это и есть это секретный ингредиент: немного любви», — рассказал Реин в выпуске «Свежий воздух» на радиостанции NPR.
Несмотря на то, что вам доводилось слышать от СМИ, не каждое исследование является истиной в первой инстанции или первым шагом на скользкую дорожку евгеники. Научные исследования редко сталкиваются с открытиями, переворачивающими всё с ног на голову. Чаще всего это накопление информации, которое, в конечном итоге, может привести к новому и более точному способу понимания вещей. Исследования, которые связывают генетику, структуру мозга и преступления — всего лишь часть доказательств, которые необходимы для понимания всей сложности ситуации.
Если вы посмотрите на совокупность рецензируемых исследований за последние несколько лет, то легко придёте к выводу, что биология всё же способна играть некую роль в преступном поведении. Новая наука эпигенетика изучает взаимодействие между средой и наследственностью, в котором влияние из вне (жестокое обращение из детства) способно оказать влияние на экспрессию генов. Другими словами, столетний спор о биогенетизме и социогенетизме рано или поздно может завершиться. Гены и структура мозга полностью не руководят поведением личности, но они могут выявлять некую уязвимость. Темпераментно-импульсивный молодой человек, который живет в неблагоприятных условиях и при этом вооружен, скорее всего примет неверное решение, в отличие от такого же парня, который родом из благоприятного района.
От генов к мозгу и к асоциальному поведению
Рэйн изучает сканирование мозга на протяжении многих десятилетий, и он придумал своего рода великую единую теорию насилия. Он описывает её одной фразой: «от генов к мозгу и к асоциальному поведению». Некоторые аномалии в генах способны привести к возникновению структурных аномалий в мозге, которые и приводят к эмоциональной и когнитивной патологии, что, в свою очередь, вызывает антиобщественное поведение. В это же самое время негативный опыт в ранней жизни, включающий отсутствие материнской заботы, плохое питание и окружение бандформированиями, может подпитывать этот цикл.
«Таким образом, мы сталкиваемся с нравственным вопросом имеем ли мы право наказывать преступников так, как мы это делаем?», — пишет Рэйн.
Мы уже сталкивались с тем, как биологические исследования об особенностях мышления влияли на систему правосудия. Неврологи доказали, что ювенальный мозг склонен принимать плохие решения из-за того, что до конца не сформировался. В результате этого во многих юрисдикциях, включая Верховный Суд США, смертная казнь и пожизненное заключение запрещены в отношении несовершеннолетних правонарушителей.
В последние годы некоторые тюремные системы начали использовать когнитивно-поведенческую терапию вместо того, чтобы удлинять сроки заключенным. Терапия позволяет им вырваться из плена старых моделей поведения, которые ранее вызывали агрессивную реакцию; заменяет насильственные методы на ненасильственные; и практикует решение проблем и формирование навыков по преодолению трудностей. Это лечение не только привело к снижению случаев рецидива, но перепрограммировало мозг реагировать иначе на определённые стимулы. Согласно исследованию, которое провели криминологи университетов Западной Каролины и Цинциннати, биология изменила мнение о реабилитации «как о бессмысленном либеральном действе».
У приверженца теории «человек преступный» Ломброзо существовал интеллектуальный конкурент — французский криминалист Александр Лассань. Пока Ломброзо на научных встречах на примере черепов и скелетов демонстрировал физические особенности того, что преступность — врождённая черта, Лассань представлял демографические диаграммы и экономические карты, показывая соотношение нищеты и преступности. Он соглашался с тем, что некоторые люди обладают определённой предрасположенностью, но твёрдо был уверен, что социальные условия — богатая почва для увеличения криминогенной обстановки. Лассань вовсе не филантроп, он поддерживал смертную казнь (а Wiki говорит, что нет — ред.). Но он настаивал на том, что несмотря на биологию, любое обществе, которое равнодушно к обездоленным и не заинтересовано в реабилитации преступников, не способно существовать в гармонии. Его знаменитое изречение звучит следующим образом: «Каждое общество имеет тех преступников, каких оно заслуживает».